По праву сильного (СИ)

Глава 5

— Они завтра придут, Денис Сергеевич, — всхлипывая, цепляюсь я за его мощную фигуру.

Наверное, я сейчас жалкая, но мне плевать. Мне больно и страшно.

Ящер пытается отодвинуть меня, но я только вцепляюсь ещё сильнее, захлёбываясь рыданиями.

— Я смогу! Я отработаю!

— Блядь, да дай ты посмотреть, — он все-таки отрывает меня от себя, и я вижу, что единственный элемент моего макияжа — тушь — остается на его белом джемпере в тандеме с кровью из моей губы.

— Я… Постираю, простите! Только не оставляйте!

— Пиздец, Ксюша! Какого хуя ты не взяла такси? На кой хер тебе чья-то защита, если ты безмозглая и подставляешься сама, — Ящер удивительно бережно берет меня за лицо двумя пальцами и аккуратно поворачивает его из стороны в сторону, чтобы оценить ущерб.

— Простите, — реву я. Это всё, что я сейчас способная выговорить.

Гордееву настолько не нравится то, что он видит, что я пугаюсь еще больше.

— Тебя били?

— П-по лиц-цу, — сквозь судорожную икоту отвечаю я.

— Так. Поехали.

— Отрабатывать?

Ящер глубоко вдыхает, призывая спокойствие.

— Домой отвезу.

— Вы мне поможете? — не унимаюсь, потому что не выдержу, если придется пережить это еще раз. А ведь все может быть значительно хуже. — Я на все согласна!

— Ебать, Ксюша! Я сейчас очень зол! Марш в машину! Если неймётся отработать, я тебе потом предоставлю такую возможность.

Повинуясь его руке, я иду к машине, но Гордеев замечает, что я прихрамываю и напрягается:

— С ногой что?

— Ободрала коленку…

Он присаживается передо мной на корточки и задирает подол.

— Ясно, идём.

Помогает забраться в высокую машину.

— Коля, дай воды, — просит Гордеев водителя, и я вижу за рулём того самого охранника.

Коля протягивает мне бутылочку, но трясущимися ослабевшими руками я не могу её открыть, и за меня это делает Ящер.

— Денис Сергеевич, мутная она, — заводит водила свою шарманку. — Левая-прелевая. Она потом заяву накатает, что это вы её так. В первый раз что ли?

— Тебя не спросил, — огрызается Гордеев. — Ты, адрес говори.

Это он уже мне.

— Мне нельзя домой… Мама… У нее сердце. Как я в таком виде?

— Где я тебе сейчас другое пальто возьму?

— Денис Сергеевич, пожалуйста…

— Что, пожалуйста? — Ящер переходит на рык. — А если ты домой не придёшь, её инфаркт не трахнет?

— Я… У подружки. Я ей напишу, пока не поздно.

— Блядь, адрес подружки, говори, — звереет Гордеев.

— Тухачевского, девять.

Коля подаёт голос:

— Это в другой стороне от Лютаева.

— Коля я в курсе, где живет Макс, — ледяным голосом одергивает его Ящер.

— Может сначала к нему? Пусть он её пробьёт. Мутная она…

— Коля, из нас двоих покушаются на меня, а параноик у нас ты. Как так выходит?

— Я на посту, положено так, — упрямо бубнит охранник.

— Какие все вокруг меня умные, — злится Гордеев. — Сил нет! Что ты, что она!

— Денис Сергеевич, — упирается принципиальный Коля.

— Пусть пробивает, — встреваю я. — Только не отказывайте, я отработаю…

— Господи, Чиччолина уездного разлива, — закатывает глаза Ящер. — Ты себя в зеркало видела? Давай, Коля, через минимаг этой за мороженым, а потом к Лютаеву.

— Я не хочу мороженое, — вяло подаю голос. — Я не смогу сейчас есть.

— А мы, блядь, его не есть будем, а по лицу тебе размазывать, идиотка!

Но Коля приносит не мороженое, а упаковку с пельменями, и, как я не морщюсь, Гордеев заставляет меня прижать её к лицу.

— Травмпункт нужен?

Мотаю головой, и Ящер теряет ко мне интерес.

Так и сижу всю дорогу с пачкой, прижатой к лицу, боясь поднять на злющего Гордеева глаза и разглядывая его сжимающиеся кулаки. В какой-то момент, видимо, отключаюсь, потому что меня тормошат:

— Приехали. Сиди тут.

Оказывается, я нагло приваливаюсь к Ящеру и зажимаю между щекой и его плечом пельмени. Судя по тому, что у меня воротник мокрый, то и его джемпер тоже промок. Ни слова мне не сказал. Может, пожалел? Теплится у меня надежда.

— Простите, — вскидываюсь я. — Я от…

Гордеев морщится, как от зубной боли.

— Что ж ты такая впечатлительная? На кой хрен ты мне сдалась? — и он выходит из машины, а я меня накрывает ужас.

Не сдалась… Значит, помогать не будет… У меня же больше ничего нет…

И всё. Меня заклинивает на этой мысли.

Никому я не сдалась. Мне больше никто не поможет.

В полиции меня почти послали. Взять нормальный кредит на такую сумму? Кто мне даст? С зарплатой лаборанта это нереально. Быстро-займы ничем не лучше того, во что я сейчас вляпалась…

Надо что-то делать. Как-то его уговорить.

Прерывая мои горестные мысли, открывается дверь и в машину заглядывает мужская блондинистая голова.

— Документы есть? — сурово спрашивает молодой красивый мужчина, сверля меня подозрительным взглядом.

— Да, — я дрожащей рукой протягиваем ему сумочку.

— Дэн, она у тебя малахольная? — спрашивает он у Гордеева.

— Походу, да, — доносится до меня ответ Ящера.

Мужчина снова переводит строгий взгляд на меня:

— К тебе подходит незнакомец и просит паспорт. И ты безропотно даёшь? — он смотрит на меня сурово.

— Так мне сказали, что это… — облизывая губы, оправдываюсь я, — пробивать будете…

— Слушай, — блондин снова обращается к Ящеру. — Моя и то не такая дурная. На кой хрен тебе с ней возиться?

— Каринка-то? Ну да, как же! Она вообще отбитая, Макс. Достаточно вспомнить, как я с ней познакомился.

— Из рук покажи, — вздыхает Лютаев.

Заметавшись, куда положить мокнущие пельмени, я пристраиваю их рядом на кожаное сиденье, вроде обычная вода не должна испортить, и показываю ему разворот паспорта. Макс хмыкает и исчезает. Похоже, это тот, который отвечает за то, что в городе происходит.

Из окна машины вижу, как он кому-то звонит. Гордеев курит рядом.

Вот странно, от него не воняет прогорклым сигаретным дымом, как от постоянного курильщика. Он очень вкусно пахнет. О чем я думаю? О вкуснопахнущем пугающем Ящере?

Мужчины что-то обсуждают, наверняка, и меня в том числе, но под взглядом Коли я стесняюсь приоткрыть окно, чтобы послушать.

Максу кто-то звонит, убрав мобилу после разговора, он перебрасывается еще несколькими фразами с Ящером. Но вот Гордеев выстреливает пальцами бычок и идёт к машине.

— А я бросил, — слышу я завершение разговора, когда он открывает дверь.

— Что так? Каринка мозг сожрала?

— Она детей хочет. Я почитал: там, если бросать, то лучше за полгода.

— Через полгода поздравлю, если ты не бракодел, — ржёт Гордеев.

Они ручкаются, и я торопливо подбираю пельмени и прикладываю к лицу, демонстрируя, какая я послушная, чем вызываю смешок у Коли.

— Блядь!

Ой! Гордеев сел прямо в мокрое пятно от пельменей. Он ещё раз глубоко вдыхает.

— Так, Ксюша Егорова. Звони своей подруге, и мы едем на Тухачевского.

Я опять мечусь с этой пачкой, пока психанувший Гордеев у меня её не отбирает.

— Звони.

Набираю Ленку, ближайшую подругу, у которой планирую переночевать. Мама с утра на работу уйдет, и я успею прошмыгнуть, чтобы не напугать.

К моему ужасу, когда Ленка отвечает, несмотря на то, что время уже к одиннадцати, у нее на заднем фоне гвалт и шум.

— Ксюх, я на сеструхиной днюхе! — весело говорит она, пытаясь перекричать музыку. — Плохо слышно. Говори громче!

— А ты скоро домой? — холодея спрашиваю я. Господи, ну кто отмечает день рождения в понедельник?

— А я с ночевой, мы тут на турбазе!

Вселенная против меня. Она меня ненавидит.

Попрощавшись с Леной, я кладу трубку и затравленно смотрю на Ящера, который всё слышит.

— Блядь, и как я так встрял-то?