По пути

Глава 6

С того поцелуя в снегу они встречались почти каждый день. Гуляли по центру города, благо погода позволяла. После приветственного обмена взглядами Галина брала Рустама под руку, а он накрывал её пальцы шершавой ладонью и неизменно касался лицом её волос, одновременно делая глубокий вдох. Потом неспешным шагом, метр за метром они покоряли тротуары: мимо ДК, по центральному проспекту до круглой площади с небольшим сквером, там — по аллее между тёмными силуэтами деревьев до детской площадки напротив краеведческого музея… В переулке около главной аптеки иногда заходили в кафе на горячий чай с лимоном и кольца с арахисом из песочного теста, разок поужинали вместе в блинной, соблазнившись ароматом и окончательно уяснив, что Галины блины с мясом были вкуснее. А затем так же неторопливо шли обратно до парковки торговых рядов города, где Галина неизменно оставляла машину.

С каждой прогулкой они становились ближе и понятнее друг другу. У Рустама была нелёгкая жизнь и детство, отмеченное жестоким отцом. Он скупо рассказал про Алсу, уехавшую за ним на север — за тысячи километров от знакомой жизни и ошибок молодости. Галине было непросто вспоминать свою мать, казавшийся счастливым брак… Но Рустам умел слушать и не торопил вопросами, а ровный шаг и необходимость смотреть под ноги — не поскользнуться, не оступиться — помогали подбирать взвешенные слова, робким ручьём смывающие барьеры недосказанности.

Каждый раз при расставании был новый поцелуй. Она ждала его. Он тоже, это было очевидно. Нет, не было того головокружения, как в первый раз. Рустам смотрел ей в глаза, словно спрашивая разрешения. Обнимал так, что она знала: малейший жест — и он отпустит её. Выбор за ней. Но как же приятно было снова шагать в его надёжную тень, чувствовать его обволакивающую, но не навязчивую заботу, доверять ему. Его иногда неуклюжая нежность вызывала улыбку и трепет одновременно. Каждое новое свидание их губ получалось мягким, сдержанным… обещающим. Иногда она забывала дышать, и тогда по окончанию поцелуя сердце набирало обороты, восполняя резервы кислорода. А может, по другой причине. Возможно, оно подсказывало не тянуть, ловить момент, закручивая ожидание большего в тугую спираль.

В такие моменты он звал её Галочкой, и Галина счастливо улыбалась. Но потом наступал неизбежный момент прощания. Она садилась за руль, и, махнув Рустаму рукой из-за стекла, выезжала с парковки. Одна.

Расставание имело привкус лёгкого сожаления и… облегчения: не в этот раз, всему своё время. И с каждой встречей ступать в тень Рустама становилось проще, короткий поцелуй становился смелее, а вкус — знакомее, долгожданнее… требовательнее?

Вот и накануне — она опять забыла про кислород и, прервав поцелуй, дышала Рустамом, спрятав лицо между отворотов его зимней куртки. «Почему он никогда не застёгивается, неужели не холодно? — мелькнула непрошеная мысль. И другая, томная: — Нет, наверняка не холодно, об него обжечься можно! А если позвать к себе… ещё по чашке чая… он пойдёт?»

Но вовремя вспомнила, что утром должна была приехать Ася, и промолчала. Да к тому же… Галина считала, что инициатива в этот раз — за Рустамом, ждала и одновременно опасалась следующего шага.

Тем временем, как бы Галина ни старалась вести себя как ни в чём не бывало, её новое состояние было нельзя спрятать. Мысли неотрывно крутились вокруг Рустама. Она искала его черты у других, пыталась представить его реакцию на то или иное событие, одевалась утром с учётом возможной встречи. Даже её секретарь отметила, что Галина изменилась — абонемент в спа, не иначе.

Надо признать, отчасти Лида была права: регулярное плавание по утрам и правда медленно, но верно приносило результат. Физические усилия давались Галине проще, а вместе с приятной усталостью, как ни странно, появлялась бодрость. И удовольствие — закрыть глаза, чувствуя спиной податливую толщу воды бассейна, откинуть голову так, чтобы внешние звуки исчезли, притупились… И, вытянувшись всем телом в струну — руки над головой, поджав пальцы ног, — слушать себя, своё дыхание, стук сердца, освободив разум от мусора мыслей на эти несколько мгновений наедине с собой. Кажется, это станет её ежедневным ритуалом.

Но сегодня пришлось бассейн пропустить — когда уже объявят прибытие рейса из Москвы? Что скажет дочь о переменах в жизни матери?

Она знала Асю — та не отступит, ей хотелось увидеть Рустама. Сын, наоборот, и слышать о нём не желал. Галине же с одной стороны казалось правильным познакомить Рустама с детьми. Но как? Устроить званый обед? Знакомить всех разом или постепенно? И чтобы… что? У них с Рустамом ничего конкретного, никаких планов на будущее пока не обсуждалось.

Она терялась и не знала, как быть. В кармане пальто завибрировал телефон.

Галина вздохнула и мазнула пальцем по экрану в сторону «принять вызов».

«Да, вызовы надо принимать!» — успела подумать она, и поднесла телефон к уху.

— Мам, ну, двадцать первый век на дворе, как так — ни одной фотки? Ну вы динозавры!

— Вживую познакомиться — так даже лучше. И вообще, я соскучилась, а ты всё расспрашиваешь: Рустам, Рустам…

— Ага, «соскучилась»! Я приехала, а ты на какой-то корпоратив уматываешь.

— Ну, Ася, милая, я не могу не пойти. Я же руководитель. Моя компания — отчасти организатор мероприятия, это бизнес и реклама! — Галина в последний раз посмотрела в зеркало и повернулась к дочери: — Так лучше?

— Ещё как! То платье как-то не смотрелось. А так ты настоящая леди-босс! Все упадут.

— Не знаю. Наверное… Ну да ладно, сейчас уже поздно снова переодеваться.

Чёрный брючный костюм, никаких лишних аксессуаров. Вечернее настроение наряда вполне передавали фасон «женский смокинг» и единственная яркая пуговица на талии пиджака. Да, Галина выглядела неплохо. Костюм стройнил, тёмный цвет выгодно подчёркивал её светлую кожу и волосы, уложенные в элегантный шиньон на затылке.

Обычный незаметный макияж Ася раскритиковала, как и голубое платье, изначально приготовленное к корпоративу. В результате, стараниями дочери, лично поколдовавшей карандашом, тенями и непонятно чем ещё — Галина не вникала в детали — её глаза в технике «смоки айс»… пугали. Нет, всё вместе — костюм, причёска, макияж — смотрелось вполне гармонично, смело и современно, но…

— Мам, такси у подъезда. А я к Сашке, там и ночевать, скорее всего, буду. Хорошего вечера. Но завтра — ты обещала! — знакомство с твоим Рустамом, ладно?

— Договорились же уже, не волнуйся. Только я тебя предупредила, и Саше передай — не нужно пялиться на его глаз… ну, которого нет.

— Да поняла уже, всё будет чётко. Кстати, а почему Рустам за тобой не заехал?

— Мы договорились встретиться недалеко от ресторана. Он накануне ночь работал, а так хоть лишних пару часов поспал, — пояснила Галя уже в дверях.

— Ой, у каждого возраста свои удовольствия, — с неопределённой улыбкой сказала Ася.

— Ты о чём это?

— Езжай уже, ни о чём. Всё будет хорошо, запасные ключи у меня есть.

«А может, всё же зря я не придумала предлог не появиться на этом корпоративе?» — эта мысль вернулась в который раз за последний час. Но дочь выразительно постучала ногтем по циферблату наручных часов, и Галина, махнув напоследок рукой, поспешила к такси.

«А может, всё же зря я не придумал предлог не появиться на этом корпоративе?» — в который раз подумал Рустам.

И тут же одёрнул себя — он же не трус! Он такое видал — что ему какой-то там междусобойчик буржуев? И потом, он здесь лишь потому, что она, Галя, его попросила. Теперь только держать рожу кирпичом и не реагировать. Самоконтроль, чтоб его!

Очень нужный навык для этого сборища. Да и вообще, по жизни. Пригодился с самой первой минуты вечера — встретив Галю, Рустам чуть не спросил в лоб, откуда у неё фингалы появились. Пока слова подбирал, пришли в ресторан, и при свете люстр стало понятно, что это макияж такой. Ну… если это смывается, то не страшно.

А потом она сняла шубу в гардеробе, и под ней оказался… как его… смокинг, вроде. Его ж только мужики носят, разве нет? Галя на мужика похожа не была, пиджак на честном слове держался. Одна пуговица — а где остальные? А под пиджаком — почти ничего, так, тряпочка какая-то. Его жена в такой спать ложилась. Нет, он, конечно, не против такого наряда… в интимной обстановке. А тут, в ресторане, это всё же немного напрягало.

И снова он сдержался, промолчал. В конце концов, Галя тоже ему ничего про одежду не сказала — и правильно! Дэн и так язвил полдня. Чёрная рубашка, чёрные брюки — сойдёт.

Ресторан быстро заполнялся, вновь прибывшие размещались за круглыми столами — явно по какому-то принципу или списку… а то и по ранжиру. Не понять. Галина позаботилась, чтобы тарелка Рустама была полна салатов и закусок, но сама даже и не принималась за еду, когда ей! К их столику постоянно подходили люди, и она жала руки мужикам, щебетала с дамочками, любезничала со всеми. Рустама не забывала, но ясно было, что он тут не «свой».

— Рустам Закиров, — представляла его Галя. — А это… — и дальше называла имя-фамилию подошедшего гостя, обязательно уточняя, мол, такой-то представляет такого-то корпоративного клиента. А если он сам по себе, говорила, что предприниматель, инженер или ещё кто, была даже парочка артистов.

Рустам каждый раз пожимал руку в ответ и просто кивал. А внутри крутилось: «Что за дебильная мода — пропускать отчества? Не из пробирок же рождённые!». У него самого отчество — единственная нужная вещь, оставшаяся от отца.

Гости, кто с любопытством, кто с видимым недоумением, поглядывали в его сторону, но вопросов лишних не задавали — и ладно. Какие-то аниматоры — специально нанятые, как пояснила Галя — постоянно дёргали народ с дурацкими конкурсами. Детский сад, ну! Рустам сначала наблюдал за всем этим, но быстро надоело, переключился на еду.

— Ты как? — спросила Галя. — Скучно здесь, да?

Ну и что на это ответить? Это её мир, её коллеги, её бизнес. А он здесь никто. И ему здесь никак.

Галина придвинулась и ткнулась носом в его плечо. Глаза у неё… Ради такого взгляда и каждый день на корпоративах сидеть можно.

— Я просто устал немного. Поспать после работы толком не получилось.

— А что так, чем занимался?

Сказать или нет? Засмеёт же! Ну и пусть…

— Да пока отмылся с дороги, пока побрился… А потом это… рубашку гладил.

Смех у Гали тоже такой… Звонкий, искренний. Чаще смешить хочется. А если она ещё и будет вот так смеяться, прижавшись к нему… Рустам и сам заулыбался. Но поднял взгляд — на них все пялились — и радость момента ушла.

— А кто не пришёл? — кивнул на два свободных места за их столиком.

— Елена с мужем. Она нотариус и второй организатор вечера, вообще-то. Но у них что-то там случилось — то ли колесо у машины, то ли ещё что — задерживаются. Хотя вот же они, приехали! — И Галина приподнялась, помахала рукой вновь прибывшим.

Женщина — блондинка, похожая на тех, что смотрят с рекламных табло «два чайника по цене одного». Знать бы ещё, зачем кому-то два чайника в дом? А мужик с ней — высокий, прилизанный… видный. Видно было в том числе и то, что тяжелее перьевой ручки он в руках сроду ничего не держал. И всё бы ничего, но он полез к Гале обниматься, причём как-то чересчур старательно и прямо на глазах у той, «рекламной», которая в свою очередь на него, Рустама, пялиться принялась.

И снова он сдержался. С трудом. Лишь брови свёл, и Елена, быстро проговорив «добрый вечер», извинилась и пошла здороваться с остальными гостями. Галя тем временем отлепила от себя мужика Елены и представила Рустама. Хлыщ протянул руку:

— Владимир Киселёв, приветствую!

Рустам кивнул, пожал руку в ответ. Видимо, переборщил малость — белозубая улыбка Владимира превратилась в болезненный оскал.

— Очень приятно, — продолжил тот. — Жена вас с Галечкой на балете видела. Сынок ваш увлекается, так? — хлыщ уселся напротив Рустама и, наполняя свою тарелку закусками, добавил: — Мило, очень мило.

Рустам припомнил розыгрыш сына, и официальным тоном отчеканил:

— А вы, собственно, Галине Александровне кем приходитесь?

— Рустам, — вмешалась Галина, шагнув за его стул и мягко положив руки ему на плечи. — Я отойду минут на десять. Не скучайте, ладно?

И ежу понятно, о чём именно она просила — стоило сбавить обороты. Некоторое время после ухода Гали за столом царило полное молчание. Владимир ел аккуратно, манерно орудуя ножом и вилкой, оттопырив мизинцы. У Рустама так и чесались руки показать, как он умеет обращаться с ножом, припугнуть малость, чтоб того… Но Галя просила — и он снова сдержался. Взял вилку и закинул щедрую порцию какого-то салата прямиком в рот.

— О! — Мужик напротив раздражал решительно всем, и своей рожей, и вопросами: — Вкусно?

— Да как сказать… Вот, помню, в дальних рейдах, как припасы заканчивались, мы змей и ящериц на углях пекли, скорпионов на камнях жарили… И то вкуснее было, они хрустят знатно. А тут даже не знаешь толком, что ешь.

— А вы… турист? — Владимир явственно позеленел.

— Ага… Турист! — Рустам выдавил самую гадкую из своих улыбок, чтобы показать собеседнику, как глубоко тот заблуждался. — Профессиональный.

Тут подошла Елена. Не одна. С ней был полный мужчина в строгом костюме и с белым платочком в нагрудном кармашке. Видимо, Елена что-то успела услышать из разговора, поэтому уточнила:

— Галина сказала, что вы работаете в перевозках, не так ли? Виктор Фёдорович тоже.

— Каких именно перевозках? — спросил Владимир.

А Рустаму и самому интересно стало — вон оно как… Значит, «в перевозках».

— И грузовых, и пассажирских, — снова ответила за него Елена.

— Приятно познакомиться, — протянул глянцевую визитную карточку Виктор Фёдорович. — Компания «Пути Севера» — двадцать три филиала и пятьдесят шесть городов адресной доставки в самые отдалённые уголки страны. Лауреат национальной премии «Грузовики и дороги».

Рустам карточку взял. Рукопожатие нового знакомого оказалось неожиданно крепким, взгляд — спокойным. Видимо, и среди буржуев встречаются нормальные мужики.

— А мы с вами раньше не пересекались по работе? — продолжил тот.

— Это вряд ли, — ровно ответил Рустам, вставая из-за стола. — У меня перевозки другие: доставка персонала к месту работы и обратно, обедов на буровую, перевозка проб, ну, и грузов при необходимости. «Вахтовка» на шасси КамАЗа — я водитель, — он назвал свой гараж. — А до этого, — тут Рустам ткнул пальцем под пустой глаз, — военным был. Занимался «туризмом» в составе… неважно. Всего хорошего.

Кивнув на прощание, Рустам решительно направился к гардеробу. По пути поймал Галин вопросительный взгляд, но не остановился. Поиграли — и хватит, не получится у них ничего, не принимает она его как есть, не сглаживая углы.

В фойе ресторана Галина его догнала.

— Рустам? — Остановилась в метре от него. В глазах — вопрос.

Он вздохнул. Красивая она, даже с «фингалами». Протянул руку и она тут же шагнула к нему, позволив обнять себя.

— Ты это… Я врать не умею, я сказал твоей Елене, кем работаю. — Щёки Галины порозовели, она отвела глаза. — Не переживай, Галя, я понимаю. Всегда понимал, но подумал, а вдруг… Ан нет.

— Галечка, дорогая, там тебя гости ждут, — Владимир манерно растягивал слова.

Рустам вдохнул в последний раз запах волос Галины и отстранился:

— Иди, Галя. Если что надо будет вдруг — звони.

Они оба понимали: она не позвонит, а он и не ждёт её звонка. Галина кивнула, повернулась спиной и решительно ушла в зал ресторана.

А Владимир остался.

— Мы с Леночкой — друзья Галечки, — неосмотрительно занудил он. — Одинокая, обеспеченная женщина всегда может стать жертвой… неразборчивых в средствах лиц. Мы должны, так сказать, блюсти интересы…

Рустам посмотрел на хлыща с сожалением: взрослый мужик, а никакого инстинкта самосохранения. Короткий, без замаха удар в челюсть успокоил добровольного блюстителя чужих интересов. Тот кулём свалился на пол, а Рустам, перешагнув через тело в отключке, вышел из ресторана.

Искать Елену не пришлось — она всё ещё была за их столиком. А рядом, на месте Рустама, расположился Виктор Фёдорович Гусев — имя в бизнес-элите региона. Но сейчас он Галину не интересовал. Тем не менее она поздоровалась с ним по всем правилам этикета, представившись сама, подхватила свой клатч и обратилась к Елене:

— Лена, окончание вечера на тебе. Личные обстоятельства.

— Галь, а он правда…?

Вопрос был предельно понятен. В другое время Галину позабавило бы то, что Елена даже вслух боялась произнести «это». Но гораздо больше раздражало то, что она при постороннем человеке в её личную жизнь полезла. С другой стороны — сама виновата, сама Рустама сюда притащила. Поэтому игнорировать не стала:

— Правда что, Лена? Что Рустам — водитель «вахтовки»? Да. А в остальном — у нас с тобой чисто деловые отношения, так что моя жизнь касается только меня. И я буду очень благодарна, если так это и останется. — Галина посмотрела на Гусева. Понял ли он, что эта просьба обращалась и к нему тоже? И когда тот кивнул, попрощалась: — Приятного вечера, Виктор Фёдорович.

Сердце громыхало — успеть бы! Но по пути в коридор ей пришлось задержаться у пары столиков, на ходу отвечая на поздравления с Международным женским днём, выслушивая комплименты своей фирме и извиняясь за необходимость покинуть вечер. Пока добралась до коридора — уверилась, что Рустам уже ушёл. Но вот странное дело — он вернулся. Дверь ресторана закрылась за его спиной, Галина было шагнула навстречу, но заметила каменное выражение его лица и замешкалась. Рустам, чеканя шаг, молча прошёл мимо неё к гардеробу. И там, за углом, она увидела на полу Владимира. Шок был таким, что Галина в первое мгновение растерялась: что же тут произошло?!

Рустам опустился на колено, зачем-то ощупал голову и шею Владимира, слегка похлопал того по щекам.

— Жив, цел… орёл. Очухается — и будет кукарекать громче прежнего.

«Причина, действие, следствие», — крутилось у Галины в голове. И фрагменты вечера складывались в неприятную картину. Владимир упал не сам, Рустам поучаствовал. Галина подошла ближе и обеспокоенно спросила:

— С ним точно всё в порядке?

— Переживаешь за него? — вскинулся Рустам.

— А ты — нет? — разозлилась она.

— Ничего с ним не будет, падал он мягко. Ну, покружится голова, потошнит…

— Но, Рустам, почему?! — выдержка отказывалась Галине, и вопрос получился громким.

Рустам ответил тон в тон:

— Почему вмазал? Да потому что! Не понравилось, как он тебя лапал! Как меня сходу в твои нахлебники записал! Я вообще-то, Галя… — Рустам потёр пустую глазницу и уже тише добавил: — Не, это всё фигня. Вмазал, потому что не сдержался. Аккуратненько! А он свалился. И ведь мне не полегчало ни черта!

— Но так же нельзя…

— Не учи, Галя, сам знаю. Не горжусь. Ну а ты что в коридор выскочила? Без тебя бы разобрались, по-мужски.

Галина только покачала головой. Посмотрела на камеру видеонаблюдения в коридоре. Попыталась представить себе возможные последствия. Снова покачала головой. «Ладно, решать проблемы будем по мере их поступления», — попробовала себя успокоить. А вслух сказала:

— В наших интересах, чтобы с ним всё в порядке оказалось. У тебя дети, ты забыл? А у него — Лена, нотариус. А вот там, — она взглядом показала на угол, — видеокамера. Как ты думаешь, «кино» интересное получилось?

— Вот поэтому я и вернулся, — Рустам поморщился. — Переборщил малость, признаю. Ладно — я, я отвечаю. А вот сыновьям, если батю привлекут, пример так себе. — Он вздохнул и спросил: — Ты-то куда собралась? Ты ж к гостям вернулась.

Галина показала клатч.

— Вот за этим вернулась. Я с тобой, Рустам. Да, я не сказала Лене всё, как есть, но и не соврала ни словом. — Галина присела и взяла Владимира за запястье. Пульс бился ровно. — Не слишком долго он в отключке? Может, скорую всё же вызвать, а?

Рустам снял куртку и, сложив её, подложил под голову мужа Елены. Тоже пощупал пульс и отрицательно мотнул головой. Сел прямо на пол, прислонившись к стойке гардероба и откинув голову. Выглядел он усталым до предела. Морщины стали глубже, сердитыми складками отметив переносицу и уголки рта. Галина обошла Владимира и села рядом с Рустамом.

— Ты, правда, решил, что я тебя стесняюсь?

— А что, нет?

— Нет, тут другое.

— Я работаю «в перевозках», Галя?

— А разве не так? Если уж людям так надо судить кого, то лучше по поведению пусть судят, а не по предрассудкам о профессии, — устало ответила Галина и закрыла глаза.

С минуту они сидели в тишине. Галина почувствовала, что Рустам взял её за руку, и повернулась к нему.

— Прости. Испортил тебе вечер.

— Если б я к тебе в гараж пришла, как бы ты представил меня коллегам?

— Тебе там делать нечего. Там одни мужики! — это прозвучало так старомодно, что Галина улыбнулась.

— А у меня в офисе только женщины, да? Может, мне и паранджу носить, чтобы ты не… чтобы тебе спокойнее было?

— Отличная идея, — серьёзным голосом ответил Рустам, но по взгляду было видно — шутит. — Светское общество — не моё, Галя. Я для тебя… всё могу, знаешь? Но не это. Как бы я себя ни вёл, для этих, — Рустам кивнул на Владимира, — я никогда не буду тебе ровней. Может, тебе кого получше найти, а? Вон сколько в зале хлы… мужиков. Интересных. Тот же Федя ничего такой.

Галина не сразу сообразила, что Рустам о Гусеве так. А поняв, рассмеялась.

— Рустам, он миллионер местный. Женат третий раз, и каждая жена моложе предыдущей. Тут уж я под критерии не попадаю, возраст не тот.

— Галя, да ты…

— Ля… вы бы, голубки, шли уже куда в другое место, а? — Владимир застонал и попробовал подняться.

Рустам тут же оказался на ногах, помог встать. Галина тоже поднялась. Владимир потёр челюсть, тяжело посмотрел на Рустама. Тот лишь пожал плечами, не извиняясь, но и взгляда не отводя.

— Долго я тут валялся? Хватился кто?

Галина покачала головой.

— Нет, никто. Болит где?

Владимир проверил языком зубы, потянул мышцы шеи, покрутив головой. Слегка качнулся, но удержал равновесие.

— Кстати… Он прав. Галечка, тебе бы получше кого. Давай познакомлю?

— Не надо, спасибо, — быстро ответила Галина, опасливо следя за реакцией Рустама. Тот внешне был абсолютно спокоен, руки — в карманах, только взгляд потемнел. На всякий случай она придвинулась ближе, обвив рукой предплечье Рустама.

Владимир криво улыбнулся.

— Ну, раз не надо… Я к Леночке пойду.

— Проводить? — буркнул Рустам. — У нас, вроде, разговор не того…

Владимир смерил Рустама взглядом. Задержался на Галиной руке на его рукаве и веско проговорил:

— Вопросов больше нет. Счёт от дантиста пришлю, если что. Тебе. Идёт?

— Без проблем, — Рустам протянул руку.

Не сразу, но Владимир на рукопожатие ответил, и Галина с облегчением выдохнула. Оказывается, всё это время она дышала через раз.

— Звони, если что, Галя, — сказал напоследок муж Лены и, уже не шатаясь, но иногда опираясь рукой о стену, пошёл обратно к гостям.

— Хочешь, тоже вернёмся туда? — спросил Рустам, накрывая ладонью пальцы Галины. Она покачала головой. — А что тогда… — Но тут у Галины громко заурчало в животе. — Да ты ж не ела ничего, пока со своими клиентами носилась. Ты про гараж спрашивала. Там сегодня мужики тоже празднуют. Кура-гриль, колбаса, консервы…

Галина улыбнулась и удивлённо подняла брови.

— И ты такое пиршество из-за меня пропустил?! Вот сейчас я совсем виноватой себя чувствую…

— Опять двадцать пять, Галя… Виновата она… — проворчал Рустам беззлобно. — Поедем?

— Ты как, Галя?

Пару часов назад в зале ресторана она спрашивала его о том же. Волновалась, не скучно ли ему среди её коллег. А сейчас она сидела на колесе от КамАЗа, на коленях — пластиковый контейнер с остатками куриной ножки, а вокруг одни мужчины — работники гаража и водители.

Зря она переживала о том, как её примут коллеги Рустама. Её шубу он положил в кабину своей «вахтовки», мол, так целее будет, «не облезет». Но так как в гараже всё же было прохладно, надел свою куртку на Галину. Возможно, именно это и стало её пропуском в его мир. Никто не задал ни одного вопроса!

— Галя, давай с нами, подпевай! — это сказал молодой водитель, Глеб, кажется. — Огурки хошь?

Галина согласно кивнула и как могла аккуратнее, кончиками пальцев, вытащила из протянутой банки солёный огурец. Под одобрительные взгляды компании захрустела. А остальные уже вовсю кричали:

— Комбат-батяня, батяня-комбат, за нами Россия, Москва и Арбат. Огонь, батарея, огонь, батальон…Комбат, ё, командует о-о-он!

На последнем слове некоторые поднимали стакан в сторону Рустама. Тот в общем хоре не участвовал, но было видно, что ему всё же нравится такое внимание. А ей нравилось видеть его вот таким — расслабленным и довольным.

По взгляду Рустама поняла — он всё ещё ждёт ответа, а хорошо ли ей тут.

— У вас тут дружный коллектив, это здорово. И коллеги тебя уважают, «комбат»! — Галина улыбнулась.

— Да ну, — отмахнулся Рустам, — Каждый год так. Несерьёзно.

— А как «серьёзно»?

— Щас, будет тебе серьёзно! — Палыч — старожил, с его слов, работавший в гараже немногим меньше Рустама, — видимо, тоже услышал его реплику.

Он шепнул что-то соседу, тот кивнул, шепнул дальше. Разговоры стихли, а водители словно ждали отмашки. Палыч запел первым, остальные подхватили:

— Стоим мы на посту, повзводно и поротно! Бессмертны, как огонь, спокойны, как гранит! Мы — армия страны, мы — армия народа! Великий подвиг наш история хранит!

Надо же, такой патриотический настрой! Галина представила на секунду, а могли бы её коллеги вот так… Чуть не прыснула! Повернулась к Рустаму, чтобы шепнуть ему об этом… и застыла. Тот держал перед лицом сложенные замком руки, упираясь в них носом. В уцелевшем глазу блестела влага. Галина поставила контейнер на пол и придвинулась к Рустаму. Смеяться сразу расхотелось. Для него это была не просто песня. Часть его прошлого. А скорее всего, и настоящего тоже. Это и…

Как там Дэн сказал: Рустам — «убежденный коммунист»? А она тогда «буржуина», получается. И тем не менее, вот он, рядом с ней. Повернулся, заметил её взгляд, и, перекинув руку через её плечо, прижал к себе таким уже знакомым, почти собственническим жестом.

После того, что было у Галины с мужем, любое собственничество в отношениях её раздражало. А тут — никакого отторжения. Забота Рустама была настоящей. Его куртка на её плечах — чтобы ей холодно не было. А что там решили остальные — всё равно!

Хотя нет: если совсем честно, ей даже нравилось ощущать себя «его», в том числе вот так, через чужое восприятие. Галина поплотнее запахнула куртку, закрыв глаза, вдохнула запах Рустама. И почувствовала, как откликнулось женское, спрятанное, почти похороненное вместе с мужем.

Вот ведь как… Шесть лет, и никто не нужен был… А рядом с Рустамом она вспомнила, каково это — ощущать себя красивой, важной, желанной. Живой! Какая разница, что думают другие — коллеги, родные, да кто угодно! Все эти страхи показались такими мелкими в момент, когда Рустам прощался с ней в ресторане. Не вернись он сам, она бы… Да, она бы побежала за ним! Побежала бы, чтобы сказать, чтобы доказать, что она не стесняется его, такого настоящего, иногда грубоватого, такого, какой он есть! Не стесняется, ведь она его лю…

Осознание оглушило. Руки под слоями одежды покрылись мурашками. Сердце зашлось, а к глазам подступили слёзы. Она его любит!

Взаимно ли?

Повернув голову, украдкой посмотрела на Рустама. Представить, как он признаётся ей в любви, не получалось, но… Он ведь поцелует её сегодня перед тем, как она сядет в такси? А что, если… к ней? Какой он? Будет сдерживаться, или же…

Галина чувствовала, как горят её щёки. Друзья Рустама петь давно перестали, зато, по всей видимости, собирались пить. Рустам поморщился и посмотрел на Галину. Усталый, на подбородке — тень пробивающейся щетины. И вдруг сказал:

— Галь, а я дурак! Восьмое марта же, а я даже про цветы забыл. Прав Дэн, меня и могила не исправит — чурбан!

— Никакой не дурак и не чурбан! — возразила она. — Восьмое только завтра. Да и что бы я делала с цветами весь вечер? И вообще, Дэн зря так про тебя. Ты очень внимательный, и прекрасный отец!

— Ну-ну, — буркнул Рустам. — Как восемнадцать стукнет — сын свалит учиться, и меня забудет. Иса почему остался — непонятно. Может, кровь своя тянет, фамилия-то одна. А Дэн… Ему фамилию не меняли.

Галина задумалась. Уже не первый раз Рустам говорил так, словно с детьми у него конфликт. Но она видела совсем другое и в простецки-уважительных манерах Исмагила, и в провокациях Дениса. А Рустам, выходит, действительно думал, что дети его не любят. С другой стороны — а как ему понять? Он рассказал о своём детстве немного, но и того хватило: для Рустама быть хорошим родителем означало не быть таким, как его собственный отец.

Но ведь у него получилось, а он сам себя мучает! За строгостью к мальчишкам прячет отцовское, настоящее… А так, небось, и по именам-то к ним не обращается. При ней такого не было.

Как же ему дать понять? Галина достала телефон, открыла соцсети.

— Смотри, это публичная страница Дениса.

Рустам глянул без интереса. Протянул:

— Ага. И что?

— Взгляни как следует, ничего не замечаешь? Фамилию прочитай.

Галина помнила, что у Дениса по документам действительно была другая фамилия — Менделаев. А вот в соцсетях он, как и отец, звался Закировым. Будь это иначе, она его страницу и не нашла бы.

Судя по тому, как Рустам застыл, эта маленькая деталь имела для него огромное значение. Второй раз за вечер она увидела его растроганным и позволила себе робкий совет:

— Тебе бы поговорить с твоими парнями в открытую. Про их будущее, хотя бы. Мне кажется, ты будешь удивлён.

Рустам вернул телефон, поднялся и протянул ей руку:

— Поехали отсюда. Здесь уже всё, мужики расслабляться будут, как умеют. — И строго добавил: — И это… Сегодня я тебя провожу. Ясно?

Возражать совершенно не хотелось, Галина кивнула и поднялась. Рустам попрощался с каждым, они забрали её шубу в «вахтовке» и вышли на улицу. Но прежде чем Рустам набрал номер такси, Галина шагнула к нему, обняла за пояс. Взгляд не прятала. Успела заметить удивление и что-то ещё. И, не дав себе передумать, потянулась к нему.

Мужем такие инициативы пресекались на корню. А со временем — и не хотелось уже нарываться. Рустам обнял в ответ, но отвечать на поцелуй не спешил. А им и некуда было торопиться. Галина лишь слегка скользнула по его губам, провела ими по его шее, шумно вдыхая, прижалась ближе, руками скользнув под вечно распахнутую куртку.

— Галя… Галочка… Ну, что ты творишь, я же не железный! — Рустам наконец сгрёб её в охапку, и в промежутках между словами целовал её глаза, скулы, лоб…

— Я тоже… не железная… — Галина таки зажмурилась, уткнувшись лицом в рубашку Рустама. — Мне так хорошо. Вот прямо сейчас, с тобой. Не хочу прощаться.

Рустам не отвечал, и она снова подняла к нему лицо. В свете фонарей его скулы казались резче, взгляд жёг откровенным. Галина горела тем же. Рустам коснулся ладонью её щеки, и от этой простой ласки потяжелели веки, а свой голос показался сиплым:

— Ася сегодня у Саши ночует… Хочешь… чаю?

Рустам и раньше был неразговорчив, а тут и вовсе молчал. Галина даже успела испугаться, что он откажется… Но нет: объятья не разжал, набрал такси, продиктовал адрес. Крупными хлопьями пошёл снег. Рустам накинул на голову капюшон, притянул Галину ближе, максимально защищая, прикрывая её. Но некоторые снежинки всё равно попадали ей на лицо, жалили холодом разгорячившиеся губы и тут же таяли.

Машина приехала быстро. Рустам открыл Галине дверь, а она не стала отпускать его руку. Ей казалось, что если их руки разлучатся, то ей не хватит смелости… Ведь она словно черпала свою уверенность в Рустаме.

Они сели вместе на заднее сидение. Так и молчали, но их пальцы вели собственную беседу, сталкиваясь, скользя, привыкая друг к другу. Сначала Рустам просто позволял Галине чертить круги кончиками пальцев на его раскрытой ладони. Она нашла каждую мозоль, ногтями царапнула шероховатую кожу, примерилась, мягко уложив свою руку на его — мизинец к мизинцу. От ладони Рустама шёл жар, и Галина впитывала его своей кожей, проснувшиеся желания кружили голову, ускоряли дыхание, заставляли гореть. Галина вздрогнула, когда Рустам переплёл их пальцы и перевернул их руки, беря верх, возвращая себе контроль.

Яркий свет в лифте немного слепил. Галина вошла первая, по привычке мельком взглянула на себя в зеркало, отметив и следы усталости, и морщинки вокруг глаз, и чуть взъерошенные волосы… Двери лифта закрылись, он плавно поехал вверх. А Галина увидела в зеркале, как Рустам смотрит на неё — чуть прищурившись, не отводя взгляд. Подошёл близко-близко, прижавшись подбородком к её виску.

Вот ведь… Тепло-то как! А ведь и он устал — это видно. Сердце щемило нежностью: такой сильный, надёжный спокойный мужчина — её мужчина!

Квартира встретила тишиной. Лишь преданный Хвостик вышел навстречу, но первым делом одарил вниманием Рустама — выгнул спину, потёрся об его ноги и важно удалился.

Галина исподтишка наблюдала, как Рустам спокойно разулся, повесил куртку, повернулся к ней.

— Так это… — её голос даже ей самой показался неуверенным, — чаю? Я чайник поставлю, а ты…

— Чай — это хорошо. Я руки мыть.

Рустам отправился в ванную, а Галина — на кухню.

Давно, как давно! Да, вообще, никогда она не принимала у себя мужчину вот так. И в то же время странное ощущение дежавю не покидало её.

Сполоснула руки, наполнила чайник, включила его кипятиться. Достала чашки, сахар. Сняла пиджак-смокинг, но было всё равно жарко. Открыла холодильник, там — термопакет молока. То, что надо! Приложила холодную упаковку к щеке… и опомнилась.

Ну, позвать — позвала. А дальше что?

Это в книгах и мелодрамах брутальные герои начинают игрища сразу от двери, если не в лифте. Целуют так, чтобы «колени подгибались», «руки тряслись», «всем нутром»… Страшная симптоматика! И так далее по контексту. Не то чтобы она читала такого рода «литературу», но… Ладно, было пару раз: почитала и поняла, что, видимо, циником успела стать, не верит в такое.

У Галины таки вырвался нервный смешок: она представила, как Рустам в образе рокового мужчины выходит из ванной с полотенцем на бёдрах. Представила ярко — уже же видела его с голым торсом. Смешно, да! Ну да в каждой шутке — доля шутки, а вот остальное…

Упаковка молока быстро нагрелась. Внутри же молоко, должно быть, ещё холодное. Отвернув пластиковую крышку, Галина сделала большой глоток.

— Помочь чем?

Появление Рустама было таким неожиданным, что она неловко подскочила, одновременно разворачиваясь и…

Рустам подхватил термопакет в полёте, но молоко расплескалось, залив его рукав, забрызгав тёмные брюки и носки.

— Ой, прости, пожалуйста! У меня стиральная машинка с сушкой, если хочешь, то…

Сказала, и только потом поняла — что. Замолчала, схватила пачку салфеток и вытерла молоко с пола. Услышала, как Рустам поставил упаковку на стол.

— Мелочи, Галя. Сам потом застираю.

Галина поднялась и заметила полуулыбку Рустама. Тот взялся за пуговицы рубашки.

— А вообще, Галя, стоило лишь попросить, я бы и так рубашку снял.

Она отвернулась, сделала шаг к чайнику, засуетилась. Рустам обнял со спины.

— А это уже кипяток, Галя. Аккуратнее. — Она хотела было повернуться, но Рустам положил руки ей на плечи, останавливая. Убрал её волосы в сторону, поцеловал в шею, прошептал:

— Галя… Ты такая красивая… Уверена? С утра не начнёшь придумывать проблемы, которых нет?

Да… Нет… Одним словом не ответить!

Она и не стала ничего говорить, неопределённо качнув головой. Всё же повернулась в кольце его рук. А Рустам — без рубашки, от тела — жар, да такой, что и у Галины щёки полыхнули. Сама потянулась к нему, время разговоров кончилось…

Между поцелуями шаг за шагом добрались до комнаты. Щёлкнула выключателем, жёлтый свет залил помещение. Шкаф был ещё распахнут, голубое платье так и лежало поперёк кровати.

«Вот же, беспорядок, ещё решит, что неряха какая!» — одна непрошеная мысль цепной реакцией потянула за собой другие.

Рустам шумно вдохнул у её ключицы, спускаясь ниже. Сел на кровать, потянув Галину к себе, но она осталась стоять, опираясь на его плечи. Жаркие ладони на спине скомкали шёлк…

Галина вздрогнула.

— Рустам, пусти… Я в ванную… Извини…

На ходу убрала платье в шкаф, поправила занавески, взяла что нужно из комода… В дверях обернулась, восстанавливая дыхание.

Рустам, по всей видимости, следил за её метаниями и почему-то улыбался.

— Ты мне, как есть, нравишься, Галя.

А она себе — нет. Поэтому:

— Я быстро, хорошо?

— Да куда я денусь-то? — он снял носки и лёг поверх покрывала, забросив руки за голову. Улыбнулся шире, посмотрел ласково: — Иди, раз так… Жду.

«Пять минут! — напомнила она себе, включая душ, сбрасывая одежду и щедро выдавливая на ладонь гель для душа с ароматом пачули и бергамота. Надписи на упаковке обещали бархатную кожу и соблазнительный аромат. — А макияж смывать или…?»

Галина тряхнула головой и тоже поймала себя на том, что улыбалась.

Как в первый раз, ей-богу!