По замкнутому кругу

Глава 11

школа, пятнадцать лет назад

Учитель застыла у своего стола, поражено обозревая пустые ряды парт. А после сосредоточилась на них двоих, и Дана реально увидела, как у той кровью лицо наливается от ярости. Оторопела… Они-то в чем виноваты перед ней?

— Это что за фокусы?! Где остальные шляются? Почему опаздывают?! — рявкнула Нина Андреевна, подлетев к их парте.

— Не знаем, — хрипло выговорил Данил. — Мы-то здесь.

— Не кричите, пожалуйста, Нина Андреевна, — одновременно с ним заговорила Дана, видя, что парень морщится, точно голова раскалывается.

Ведь любому ясно станет, что Данилу плохо!

— Не кричать?! Не кричать?! Да я вас сейчас к директору отведу и так наору!.. — похоже, сорвавшись, заверещала немолодая женщина, забыв, кто она и где находится. Снова разъяренным взглядом весь класс обвела. — Да вы у меня за это…

— Что вы на нас орете? Мы же пришли, сидим на вашем уроке, — Данил вдруг поднялся, упираясь кулаками в парту. Пошатываясь встал, словно ее хотел прикрыть от гнева учителя. — Давайте, рассказывайте нам тему!

Нина Андреевна на секунду опешила, видно, считая такое поведение парня, вообще, верхом бесстыжей наглости и неуважения. Хотя… сейчас и сама Дана не смогла бы этого учителя уважать.

Да ее вдруг так взбесило поведение Нины Андреевны! Ведь невооруженным взглядом заметно, что Данил болен! Что ему плохо! И прав же на все сто — на них чего орать-то?! Они разве отвечают за то, что остальные решили? Ведь Дана и Данил пришли на урок!..

Никогда так не злилась, к тому же на учителя. Сама вдруг вскочила, не до конца понимая, что творит. Вскипело нечто, неведомое ранее, внутри, забурлила непреодолимая потребность Данилу эту ситуацию облегчить, хоть ему уменьшить физический дискомфорт.

— Не орите! — твердо, жестко, как отец говорил иногда, но при этом не повышая голоса, бросила в лицо учительнице, которая уже рот открыла, чтобы начать опять орать на Данила, скорее всего.

В этот момент кто-то открыл дверь в класс, но Дане уже не до окружающего стало. Не обернулась, сосредоточившись на химичке. Впервые в жизни у нее «планка упала», как в этой школе говорили. Утратила контроль над эмоциями, испытывая настоящий гнев.

— Вы же учитель, Нина Андреевна! — со всем возмущением воззрилась на учительницу. — Как вам не стыдно?! Что же вы позорите и себя, и профессию, которая гордость и уважение вызывать должна?! — подалась вперед, пытаясь хоть как-то оттеснить Данила себе за спину, но парень уперся, будто бык, и упрямо стоял на месте, несмотря на то, что его заметно шатало от слабости, не сдал позиции.

— Дана, отойди, — еще и ее попытался назад задвинуть.

Герой, елки-иголки! Лучше бы выздоровел для начала! Ее не то что не успокоило это, а лишь подстрекнуло. Почему-то сильно за Данила сейчас переживала, забыв о том, что еще полчаса назад обиделась на него и вовсе решила игнорировать, если он себя так ведет.

— Мы не виноваты в том, что ваш характер и вечные придирки, вот как раз такое отношение — привели к нынешней ситуации! — взмахнула рукой от избытка чувств. — Хотите на кого-то орать — пойдите к зеркалу и отведите душу, вот кто виноват! И у директора я то же самое повторю, и вы это знаете! А на нас орать не за что! Мы пришли на урок. У Данила вообще температура, он с утра головной болью мучается, а вы кричите, как ненормальная. Разговаривайте адекватно! Тогда и ваш предмет больше людей любить будут, а не игнорировать или показательно бойкот объявлять! — со всем этим негодованием вывалила на опешившую учительницу.

И отвернулась от нее, глянув на Данила.

— Сядь, ради бога, шатает же. Или, лучше, к медсестре сходи, — тише, другим тоном попросила парня, удивленно глядящего на нее мутными, больными глазами.

А Дану от этого взгляда прямо трясло, как и от его больного, хриплого тона! Хоть самой к врачу тащи! Ну ведь нельзя так безответственно к здоровью относиться! За него у самой все внутри разболелось.

— Мы не виноваты в том, что другие делают, — вновь к учителю повернулась. — А вы бы о том, как унижаете саму себя, подумали, — не удержалась, ввернув.

— Достаточно, Дана. Уже все все поняли, — неожиданно для них троих, в кабинет зашла Людмила Николаевна, до этого, похоже, остолбенев, слушавшая все это с порога.

Следом за классным руководителем в кабинет заглянул Никита, друг Данила вроде. Как-то напряженно и то ли смущенно, то ли виновато, глянул на них исподлобья, но не убежал, стоял в дверях.

Что он тут делает? Со всеми же думал прогуливать, как Дана понимала. И классный руководитель… Не ждала от нее, наверное, поддержки.

— Нина Андреевна, во многом Дана права. Да и… Казаков тоже. Ситуация не односторонняя и нам надо будет ее решать и на педсовете, и с детьми, и с родителями, — тем временем, взяла в свои руки управление Людмила Николаевна. Встала около них, как приняв позицию учеников. — Но сейчас точно поздно устраивать скандал, тем более этим детям. Они же здесь, — замолчала на мгновение, выразительно посмотрев на коллегу. — Дана, ты права, Данилу точно домой стоит отправиться. Помоги ему вещи собрать и проведи. Никита, — классный руководитель обернулась назад, туда, где стоял парень. Дана вдруг поняла, что это он и привел Людмилу Николаевну, вероятно, догадавшись, на кого обрушится весь гнев химички. — Помоги им, оба проведите Казакова домой. Пусть лечится. Нина Андреевна, давайте без детей продолжим, — взяв коллегу под руку, их классная руководитель увлекла ту к лаборантской.

Никита тут же подскочил к парте, а Дана вдруг поняла, что Данил вот-вот рухнет, прям ощутила, как он на нее сбоку наваливается! Позабыв обо всем другом, она резко обернулась, попытавшись кое-как обхватить парня, дав ему опору. Но Дан все же сумел удержаться, упираясь в парту кулаками, и медленно, тяжело сел.

— Зачем ты вмешалась, Дана? — все тем же своим сиплым голосом тихо спросил вдруг он, уронив голову на руки. — Я бы пережил, она покричала бы и успокоилась, первый раз, что ли? А так ты себе врага нажила. Не стоило…

— Переживу! — резко фыркнула она, не повысив все же голоса. — А тебе вообще сегодня приходить не стоило. Никита… — заколебалась, ни разу, по сути, с этим парнем не общалась, не знала, какой он. Но, если друг Данила, поможет же? — Возьми его вещи, пожалуйста.

— Да, конечно, — парень как-то странно смотрел на нее, вот просто непонятно, Дане даже неудобно почему-то стало. Но ее сейчас больше сам Данил волновал, так что решила не обращать внимания.

— Спасибо, — кивнув, она вновь на Данила глянула. — Сумеешь подняться? Правда, мы поможем…

— Я что, аж так хреново выгляжу? — хмыкнул Данил в ответ, но так и не поднял на них голову. Да и сглотнул с видимым усилием.

— Хреново, если честно, брат, — отозвался в этот раз Никита, пока Дана мягче эпитеты подбирала. — Думаешь, почему я классуху притащил вас спасать? Как представил, что твориться будет, а ты и так по виду дохлый… — парень растерянно нажал на свой затылок. — И, это, давай, помогу. Права… Дана, тебе домой пора, — он будто бы замешкался перед тем, как имя ее сказать.

Пытался вспомнить? Или другое что-то? Но гадать некогда.

Друг обхватил Данила рукой за плечи, поддерживая. Забросил себе его рюкзак на спину.

— Даже Людмила Николаевна тебя поддержала, Данил, обрати внимание, — под этот «шумок» и разговор помогая Данилу встать, с другой стороны плечо подставила. — Думаю, испугалась, что ты прям здесь дух испустишь, и будешь ее приведением мучить до пенсии, искупить часть своего предвзятого отношения решила, — болтала что ни попади, лишь бы он меньше сосредотачивался на том, что они делают, да от самочувствия своего отвлекся. — У меня, кстати, шоколадка есть, болтается в рюкзаке с пятницы, мало плавала тогда тоже, не проголодалась. Может, хочешь? — шла рядом, боком Данила страхуя.

Понятное дело, что Никита больше его вес на себя взял, да и сам Казаков не позволял себе на Дану опираться.

Данил на это предложение с трудом голову вскинул, посмотрев вдруг на нее с такой улыбкой и таким взглядом, что Дане речь отобрало!

Впервые так в его мыслях утонула, и столько понятно вдруг стало! И непонятно еще больше!.. Нет, ясно, что больной, но сколько же тепла, смешливых искорок и чего-то еще невыразимого было в этом взгляде Данила! И будто старше он ее на какое-то несоизмеримое понимание, знает что-то больше и лучше. И невыносимо близкий одновременно, такой… невыразимый! Важный, восхищенный ею словно бы!

Дану будто саму теплом окатило от этого взгляда, укутало всю. И вот точно осознала, уже без всяких сомнений — влюбилась в Данила. Окончательно и бесповоротно, в эту самую секунду!

— Нет, красавица, не голодный, не хочу. Мутит. Оставь лучше себе на следующую тренировку, — хрипло выдохнул Данил таким тоном, что у нее щеки запылали.

Ой-йой! Можно, конечно, на его жар свалить все…Но как же ее проняло!

И Никита как-то еще более странно на них скосил глаза…

Но промолчал, продолжая помогать Данилу двигаться. А Дана… смутилась тоже. Хорошо, они до первого этажа уже спустились. Метнулась к раздевалке за куртками, своей и Данила, Никита уже был в верхней одежде, воспользовалась этим, чтобы перевести дыхание.

— Ты иди домой, Дана, чего с нами тащиться. Тут недалеко, меня Никита доведет, — когда они вышли из школы, прохрипел Данил.

— Раз недалеко, я тем более вам помогу, Никите все сумки тащить и тебя на себе, тоже нелегко, — и не думала поддаваться она.

Почему-то показалось, что у Данила хуже с самочувствием стало, а парни… Ну, как-то она им не доверяла по здоровью. Мало ли, что выдумают. Вон, уже в футбол наигрались. Или как с этим дурацким бойкотом.

— Дана, — тяжко вздохнул Данил.

— Ты говори поменьше, голова болит же, да и горло тоже, судя по голосу. Не глотай холодный воздух, — перебила она Данила, не глядя ни на него, ни на Никиту, больше помалкивающего и выполняющего роль подпорки для друга.

В этот раз Данил не спорил, только вновь так глянул на нее… Но, видно, действительно было плохо, а на холоде стало еще хуже.

Пошли все молча. Дана просто не знала, о чем с ними говорить, стеснялась Никиты… и того, что сейчас к Данилу в груди пылало, тоже стеснялась. И того, что в его глазах увидела… Даже обдумать сейчас не пыталась.

Данил жил совсем близко, не обманул. Через три дома, за стадионом, в другую от школы сторону, чем ее дом. Добрались быстро. Обычная пятиэтажная «хрущевка», потрепанная жизнью и годами.

— Я дойду сам дальше, — упрямо буркнул Данил, освободившись от них. Отошел к двери в подъезд, уперевшись рукой в обшарпанную колону, удерживающую козырек над крыльцом. — Лестницу на второй этаж осилю. Никита, проведи ее домой, пожалуйста, — глянул исподлобья он только на друга, словно Даны тут и не было. — Не хочу, чтоб аукнулось… — как-то странно произнес с явным трудом.

— Я понял, Дан. Не проблема, проведу, — Никита точно больше уразумел из этих оборванных фраз, чем она. — Ты точно доберешься?

Данил в ответ на это только фыркнул… Впрочем, болезненная гримаса подпортила геройский облик, но об этом и Дана, и Никита, похоже, решили промолчать, не сговариваясь.

— Ладно тогда, давай, — кивнул опять Никита, встав так, что и Дане было его не обойти.

— Пока, Данил, — так поняв, что ей намекают, будто бы лучше уже не спорить и дать всем спокойно разойтись, хоть и неясно, почему уже два шага до квартиры они его не могут провести, вздохнула Дана. — И ты вылечись нормально, пожалуйста. Не надо над собой издеваться, хуже ж будет, — немного стесняясь перед его другом, все же добавила.

— Хорошо, вылечусь… — он на секунду улыбнулся, задержался на ней взглядом, вновь вспыхнувшим тем светом и выражением, от которого Дане самой стало горячо-горячо. — Пока, — махнул рукой им обоим, набрал код на замке подъезда и зашел в темное помещение.

— Думаешь, нормально дойдет? — тревожно вглядываясь в эту темноту, вздохнула Дана растерянно.

— Дойдет, Дан живет на втором этаже, вон его окна, — Никита указал немного вверх. — Да и тетя Лена, мать его, уже дома точно, так что подлечат. Пошли, тебя отведу… Дана. Ну ты и учудила сегодня… Оба вы… Не ждал, — покачав головой, добавил Никита, отвернувшись. — Так куда идти-то?

— В смысле? — не поняла его замечания Дана и даже немного обиделась, подумав, что он плохое что-то в виду имеет. — Это нормально — ходить на уроки, Никита, ничего тут странного нет. И друзей защищать — тоже нормально! — с вызовом бросила, стремительно пройдя мимо него.

Все непонятное и пережитое за сегодня забурлило, найдя новый повод, разозлилась немного.

— Да я понял, и без всякого наезда, так, заметил просто, — рассмеялся почему-то Никита, легко догнав ее. — Не беги. И не злись. Я Дану пообещал, что тебя проведу, и свое слово другу выполню. Это — нормально, — кажется, поддев ее, подмигнул парень.

И Дана… растерялась. Не нашлась, что ответить. Да и, вообще, не особо знала, о чем ей с этим парнем разговаривать. Не понимала его, не то что Данила. Так что молча шла в направлении дома, размышляя обо всем, что случилось и немного неловко себя чувствуя из-за того, чему Никита стал свидетелем… того, чему пока не готова была дать определение.

Друг Данила тоже с разговорами не навязывался, да и передвигался быстро. Так что минут через пятнадцать они добрались и до ее дома.

Вот тут Никита присвистнул, осмотрев забор, крышу дома и виднеющийся в калитке двор.

— Ну я-я-сно, — совсем непонятно для нее, хмыкнул парень, почему-то напомнив Данила первого сентября. Точно что друзья! — Давай, Дана. Хоть ты не заболей, — бросив ей напоследок до того, как она успела бы спросить, что ему ясно, Никита пошел назад.

И ей не оставалось ничего иного, как двинуться в направлении крыльца, закрыв замок.

Сказать откровенно, на следующий день Дана с опасением шла в школу. Она рассказала родителям о случившемся накануне. Ну, о бойкоте, химии и своем решении идти вопреки остальному классу, о споре с учителем. А вот про Данила… ничего не рассказывала.

Мама сказала, чтобы в случае любых проблем сразу звонила, она приедет. И с завучем поговорит, и с директором, если будет надо. Поступок Даны они поддержали и одобрили.

Но Дана боялась не того, что учителя скажут. Вовсе нет. Возможно, из-за того, что Данил вечно ей говорил про Трегубенко, да и помня вчерашнее предупреждение Виктории, — опасалась Дана одноклассников.

Яна еще болела. Дана ей звонила вчера вечером, рассказав о том, что случилось. Подруга распереживалась, хотела выйти на уроки, но ее мать, услышав, пресекла эти попытки. Да и Дана считала, что пусть толком долечится для начала. Витька тоже еще не поправился. Данил, как Дана понимала, также сегодня не должен был приходить.

Так что Дана впервые оставалась один на один со всеми остальными… против кого вчера пошла.

Но и прятаться дома или отсиживаться не планировала! Не считала себя предателем или кем-то в этом роде. И сегодня сделал бы так же.

И все же удивилась, когда у калитки своего дома Георгия увидела.

— Привет. Ты чего тут? — даже осмотрелась, не понимая. Вроде и жили рядом совсем, но редко одновременно в школу выходили. А может, его отец подвозил по дороге утром.

— Привет. Да мне Данил позвонил вчера, рассказал, что у вас в классе приключилось и как ты всем нос утерла, — усмехнулся приятель с одобрением. — Дан попросил тебя от остальных на всякий случай подстраховать по дороге в школу и домой. Сам болеет…

— Да, хорошо, что он дома остался. Но я бы справилась, Жор, правда, — отчего-то дико смутившись, Дана вцепилась в лямку рюкзака и уткнулась носом в высокий ворот теплой куртки.

Как-то не по себе стало, что Данил всех так организовал… И что Георгий подумает? Хотя, казалось, он нормально к ситуации отнесся. Но и тепло внутри, даже жарко от заботы и тревоги Данила! От его о ней беспокойства!

— Ну нет, я с ним согласен. Химичка, конечно, сама виновата, и твой класс понять можно, она и нас достала. Но и тебя я понимаю, да и знаю немного. И характер уважаю, — Георгий шел рядом, обходя лужи. — Однако и с Данилом согласен. Есть у вас личности некоторые, которые не всегда адекватны. На уроках они тебе ничего не сделают, на перемене тоже не выходи из кабинета одна. А после школы я проведу снова. Пробьемся, Дана! Ты у нас уже и так славу воительницы на всю школу заимела после того, что ваша классуха нашей рассказала, да и Никита пару слов друзьям обронил, как ты химичку пристыдила, — приятель хохотнул и хлопнул ее по плечу.

А Дана, смутившись еще больше, вдруг подумала, что у нее неожиданно здесь оказалось куда больше близких людей, поддерживающих в сложной ситуации, чем даже в старой школе было. И это… очень странно, но дико приятно! С такой поддержкой ничего не страшно! И можно лицом к лицу с любой неприятностью встретиться!

Но к третьему уроку ее запал поутих, а вот тревога усилилась.

В целом, все себя вели так, словно вчера ничего не случилось. Людмила Николаевна утром сообщила, что собрание и разговор по ситуации будет с понедельника; остальные учителя делали вид, что ничего не знают, вот им всем и оставалось просто учиться. Только одноклассники как-то все же косились на нее, а Дана не могла разгадать тайный смысл их переглядываний и тихого шепота, который не стихал и на уроках.

А еще ей показалось, что в классе некое иное разделение на группы произошло, неочевидное, но ощутимое. И от этого тоже не по себе становилось, от общей атмосферы волоски на коже дыбом вставали. Было очень дискомфортно сидеть одной за партой без уже привычной молчаливой опоры Данила рядом.

Одна против всех все-таки.

И вот, после третьего урока эта нагнетающая обстановка будто рванула, выплеснулась!

Стоило учителю черчения выйти, как одна из девчонок, которая с Трегубенко дружила, подскочила к двери, закрыв ее и встав на входе, сама же Дарья демонстративно у парты Даны остановилась, скрестив руки на груди.

— Слыш, ты, смелая и борзая, а пошли-ка поговорим в коридоре о том, как нехорошо от коллектива отделяться, — не прячась и не таясь ни от кого, будто была уверена, что не помешают, заявила с вызовом Даша, рядом с которой замерла ее вторая товарка. — Данила нет, не за кого больше прятаться, — протянула с издевкой.

В классе вдруг тихо-тихо стало. Будто все замерли, сосредоточившись на них. Виктория поднялась и села на парту, словно лучше позицию искала для наблюдения. То же повторили ее подруги, которые вчера первыми поддержали прогул. Заинтересовались и другие.

Дана, еще не успевшая даже спрятать папку с чертежами, спокойно подняла голову и уверенно встретила вызывающий взгляд девчонки. Хотя внутри все вздрогнуло, слишком долго ее все предупреждали о характеры Дарьи. Да и в целом поведение одноклассников не обнадеживало. Но не будут же ее в коридор силой тащить? А сама Дана в драку точно ввязываться не планировала.

Однако тут, до того, как она успела бы рот открыть и ответить, кто-то сзади встал, громко сдвинув стул, и подошел к ним, буквально печатая шаги.

— Слыш ты, Дашка, а отвали-ка от Даны. Или пошли, со мной поговоришь в коридоре? — передернув тон девчонки, перед ней вдруг возник… Никита, который уверенно и немного нагло взял и уселся на парту Даны, закрыв ее от Трегубенко своей спиной.

— Никита, уйди, я не с тобой, я с этой выскочкой разобраться хочу! Это она вчера выделываться начала и против нас всех выступила! — тон Даши разительно отличался, стоило ей начать с парнями разговаривать, Дана это уже отмечала.

И все же Трегубенко точно пылала намерением устроить разборки.

— Знаешь что, Дашка, — и не подумал подвинуться с места Никита. А вот сзади кто-то еще встал, но Дане прям интересно стало, что это тут происходит, некогда было отвлекаться. — Это именно Дана вчера не побоялась лицом к лицу на химичку наехать за Данила и нас всех, а не трусливо смыться. И это она Нинке все высказала, что мы только между собой перетирали, пристыдив. Причем на глазах у классухи. Еще и рявкнула, чтобы они не орали, потому что у Данила голова болит и он больной. А вот ты, как сучка дворовая, лишь из-за угла и подло можешь к кому-то цепляться, устраивая тупые разборки, — Никита чуть вперед подался.

Посмотрел на Дашу тяжело.

— Так что отвали от нее, и чтоб мы тебя больше рядом с Даной не видели! Ты и мизинца ее не стоишь, не о чем тебе с ней говорить! — решительно и с четкой угрозой медленно проговорил Никита, встав и выпрямившись во весь рост, на голову возвысившись над Трегубенко. — И подпевал своих тоже держи от Даны подальше, ясно? — рядом с Никитой вдруг еще два парня, с которыми Данил в футбол играл, встали, всем дав понять, что разделяют озвученное мнение. — И это всех касается, — Никита повысил голос и обернулся, медленно обводя остальных одноклассников взглядом. — Есть Данил на месте или нет, Дану, — парень указал рукой на окончательно переставшую что-то понимать девушку, — никто не посмеет и пальцем тронуть или словом задеть. Она за нас всех вчера заступилась и встала против учителей. И Данила защищала, как он нас обычно прикрывает всегда. Кто из вас на такое решался, а? Я это все сам видел и слышал. Теперь мы защищаем ее.

Когда Никита закончил, в классе все еще было тихо. Никто и слова вопреки не сказал.

— Вот и хорошо, — парень довольно кивнул, обернулся через плечо на Трегубенко. — Сгинь, — тихо обронил.

И девчонка ссутулилась, юркнув на заднюю парту, за ней и подруги шмыгнули. Остальные, если и были чем-то недовольны, промолчали. А Дана поймала в свою сторону несколько удивленных и задумчивых взгляда. Кажется, новости от Никиты были для них неожиданными.

Впрочем, она и сама подобной поддержки не ждала, и сейчас буквально тонула во внутренней растерянности и неловкости, оказавшись в центре всеобщего внимания. Но и некий триумф чувствовала, чего уж там, законную гордость, что ее поступок оценили! Хотя не то чтобы она к этому вчера стремилась, просто искренне волновалась о Даниле…

Никита глянул на нее, кивнул так, как «своей» среди них. Дана неловко кивнула в ответ, искренне благодарная ему и другим парням. После чего все вернулись по местам и сделали вид, будто бы ничего и не произошло. Но ей стало куда легче…

Только Данила все равно не хватало, но с этим Дана мало что могла сделать, его номера телефона у нее не было, чтоб хоть здоровьем поинтересоваться. Впрочем… у Жорки можно номер узнать, наверное! Надо же Данила на День рождения пригласить непременно!