По замкнутому кругу

Глава 20

прошлое, пять лет назад

— Я знаю, красавица… Хотя меньше всего твоей боли добиться пытался, веришь? — он аккуратно подошел ближе, буквально обуреваемый жаждой обнять ее, утешить, вымолить прощения за ту муку, что сам и причинил давным-давно. И все же остановился в шаге от Даны. — Но тогда мне такой выход казался лучшим вариантом. Меньшим злом… Да и испугался, скорее всего, не знал, как преодолеть все то, что тогда между нами встало… — как ей это объяснить, если самому сейчас непонятно, каким образом сумел от нее уйти? И вспомнить не мог в этот момент, где силы и мотивацию выискал!

— Знаешь, о чем я тогда дико мечтала просто? На том вечере? — как-то невесело хмыкнула Дана, перебив его не особо успешные попытки все объяснить.

Он покачал головой. Не знал, и даже угадать не пытался. Хотя и не сказать, что не задумывался об этом за прошедшие десять лет. Бывало, думал… Прибить его, может, хотела?

— Мечтала уже психологом быть, — скривила она губы, вроде имитируя улыбку. Но обоим очевидно, что ничего толкового не вышло. — Чтобы понять, зачем ты такое говоришь? Что делаешь? Зачем?! Себе объяснить, для тебя найти оправдание… В полной прострации была, никак разобраться не могла, что вдруг случилось и почему ты уходишь? Или, совсем уж нереально, просто научиться моментально мысли читать, — она снова хмыкнула, но и это не помогло атмосфере легче стать. — Такое умение тоже не помешало бы мне в тот момент, хоть и фантастическое.

Отвернулась, вновь что-то рассматривая в кофемашине, потянулась вверх, к шкафчикам, видимо, за чашками.

— Ладно, прошло уже. И, наверное, мне сейчас даже в чем-то понятно, отчего ты так решил поступить, — передернула она плечами. — Давай, лучше, к кофе вернемся. Смотри, тут все просто, надо две кнопки нажать, по факту…

Но у Данила сейчас в голове, горле, груди настолько жгло и пульсом бахало, от всего сонма эмоций, пробужденных их разговорами, что и кофе не хотелось! Поддался порыву, плюнув в этот момент на соображения «медленного продвижения» в их отношениях. Обхватил ее со спины обеими руками, прижав к себе.

— Извини меня, Дана… — вышло тихо и хрипло, невнятно из-за того, что в макушку ее уткнулся, упиваясь ароматом и мягкостью этих растрепанных волос.

— Да, былое уже, — также тихо отозвалась она, вздрогнув от его касания. И вольно или же неосознанно, крепче к Данилу подалась. Не вырывалась, хоть и замерла как бы всем телом, словно не вполне уверенная, чего от него ждать. — Не так существенно, давно прошло…

Опустила руки, забыв, кажется, про то, что делать собиралась, вцепилась руками в столешницу, будто боялась упасть… Но это было бы нереально, слишком крепко ее сам Данил держал!

— А сейчас ты чего бы хотела, красавица? — сипло спросил он, не в силах оторваться, отступить, лишить себя тепла ее тела, внезапно ставшего жизненно-необходимым!

Как он выдержал все эти годы, господи? В данную секунду это казалось нереальным! Руки тряслись, пусть и сомкнутые на ней. Будто кто мог попробовать Дану из его захвата выдернуть на пустой кухне!

— Данил!.. — ей точно было немного слишком крепости этих объятий.

Однако девушка не думала отстраняться, зато точно захотела повернуться к нему лицом, в чем Данил не препятствовал.

— Что? — наклонившись так низко, что теперь их ресницы касались, прошептал ей в висок.

— У меня в голове не укладывается, как так может быть, чтоб одно мгновение — и будто не было этих десяти лет, — тихо призналась она, обняв его шею горячими ладонями, переплела пальцы на затылке. — А ведь предполагается, что я по головам и мозгам, да и по чувствам, специалист, — Дана тихо рассмеялась, уткнувшись при этом ему в ямку в основании шеи. — Снова девчонкой, влюбленной в тебя по уши, себя чувствую!

А Данила прямо-таки затрясло! Руки сами сжались так, что чересчур! И головой понимает, да только не в состоянии ослабить напор.

— У меня то же самое, Дана! — признался шепотом, который реально струился по ее голым плечам.

Сам не понял, когда забрался алчными ладонями под ее футболку, обхватив спину, заскользил по ребрам пальцами, то ли дразня, то ли вспомнить ее на ощупь пытаясь, вновь в свою память весь телесный рельеф врезать.

— Увидел вчера — и в ошметки мозги, как картечью разнесло вокруг на триста метров! — улыбнулся почти в самые ее губы, потому что Дана запрокинула голову, жадно Данилу в глаза всматриваясь.

И что-то такое в этих настороженных, полных теней, но и притаившегося света, глазах мерцало, что у мужчины горло сдавило, слова отобрав.

На несколько минут в кухне полная тишина. Звенит настолько остро, что слышно, как соседи начинают просыпаться, где-то на верхних этажах двери хлопают. Пустое все! Далеко где-то. Другие миры!..

А им и этого беззвучного «разговора» глаза в глаза с переизбытком! Столько всего в душах вибрирует, что словами не рассказать!

— Дан, у тебя есть кто-то сейчас?.. — наконец, спустя какой-то неизмеримый объем этой общей тишины, едва слышно спросила Дана.

Не отрывая глаза от ее взгляда, он медленно покачал головой.

Не соврал: у него, вообще, ни разу в том понимании, которое она вкладывала, никого не было. Не встречался ни с кем и никогда так, чтобы мысли и увлечения делить, какие-то планы строить или о будущем думать. Только с ней когда-то… А так… чисто ради секса без напряга, в основном, «встречался», да и то ни разу не выходило, чтоб надолго, ощущали девушки его отстранённость, сами уходили. Он не держал никого. Сейчас же…

— Ты?.. — спросил, а вышло тверже, чем у Даны, но с таким же вопросом в голосе.

— Я… — отозвалась она, но будто бы с каким-то колебанием.

И лица же в миллиметрах! Губы вот-вот коснутся друг друга, ловят дыхание, одним воздухом дышат: она выдыхает — он вдох делает, и наоборот выходит. Но не решаются преступить некую невидимую грань, пока не все оговорено.

— Или у тебя есть кто-то серьезный?.. — от одной мысли скрутило все внутри!

Но уже иначе, с болью, со злостью! С дикой какой-то ревностью! С готовностью драться за нее, уже и позабыв, что когда-то сам оттолкнул, пожелав найти лучшего…

— У меня? — вдруг как-то грустно рассмеялась Дана и закрыла глаза почему-то. — Данил, я тогда, после того, как ты ушел, еще год или полтора не могла решиться ни на что, никого к себе не подпускала даже в университете до второго курса, отказывалась ходить на свидания. Мне так долго больно было после твоего ухода, что решиться на что-то серьезное после… Боже! Да я и сейчас не готова, кажется! — она вновь спрятала лицо у него между плечом и шеей.

По его спине и позвонкам мороз пробил почти ощутимым хрустом. И страх, опасения, что сам все поломал тогда так, что сейчас без шансов… Но все же в этот раз Данил был совершенно иначе настроен! И точно не собирался сдаваться или отступать, даже если придется очень долго Дане это доказывать!

— Давай оставим прошлое там, в том вечере, Дана?! — то ли попросил, то ли велел Данил.

Ведь почему-то она первая спросила о том, свободен ли мужчина? Значит, хочет быть с ним?.. За эту надежду и цеплялся. А еще за тот вихрь притяжения и чувств, что между ними закручивался, словно безумный торнадо!

— Я обещаю, что все иначе будет, красавица моя! Клянусь тебе! Потому что и я о тебе не смог забыть за все эти годы. Думал, переигрывал, в голове все пытался просчитать, как иначе все могло бы сложиться… Черт, Дана! Да я и делал все, добивался все только ради того, чтобы самому миру доказать, что могу быть достойным такой девушки, как ты! Что могу подняться на твой уровень! — прохрипел ей в волосы. — Рядом с тобой встать…

Голос ломался от какофонии непривычных, позабытых ощущений, когда страх и желание, любовь и трепет, жажда обладания — все вперемешку, одним комом душат, забивают легкие и горло!

А она молчит… Секунду, вторую…

И Данил реально ощущает, как у него сердце за ребрами каменеет. Сильнее руки сжимаются на теплой коже под футболкой, словно и с самой Даной за нее же готов бороться…

Однако тут девушка тихонько приподнялась на носочки и так, будто боялась, но дико хотела, нежно и очень осторожно, прижалась первая к его сжатым от напряжения губам своими горячими, влажными, мягкими и такими охренительно сладкими!

Этот миг изменил для Данила все! Взрыв сознания! Чертов парад планет в голове! Новый отсчет его жизни… Миг сотворения совершенно новой вселенной Данила!

Она не знала, где силы нашла! Понятия не имела, откуда вдруг появилась решимость, обычно эта черта подло подводила и подставляла Дану в вопросах, которые касались отношений. Совершенно не теряясь в рабочей сфере или в дружбе, когда дело доходило хоть до намека на чувственность или романтику, Дану стопорило.

Она так и не смогла переступить в себе страх снова оказаться «брошенной», и дико смущалась из-за этого. А еще стеснялась попросить помощи, хоть и осознавала уже давно, что сама не справляется. И за это тоже внутри терзал временами стыд. Проблема в том, что она, кажется, просто не хотела избавляться хотя бы от памяти о Даниле…

Пробовала как-то решить все сама, поддалась на третьем курсе ухаживаниям настойчивого однокурсника: симпатичного, милого, вроде даже серьезного… Встречались, ходили на свидания. И до секса у нее с ним первым дошло, хотя Дана буквально через силу сдерживалась, уговаривая себя, когда тот парень целовал ее, когда раздевал… Но сколько же можно? Да и надеялась, а вдруг поможет?..

Но как же сложно было! Нет, приятно телу, а вот в голове — Данил. Его запах даже тогда, тепло, ощущение прикосновений. И несовпадение шаблонов в мозгах дико раздражало. Буквально переламывала себя… А во время секса все равно Данила представляла. Непроизвольно, черт! Она искренне пыталась избавиться от этого! Но его как зашили ей в ДНК! Или в карму, прокляв Дану на эту непреходящую тоску-зависимость по Данилу.

«Надо же было так на первой любви зациклиться?! Да сколько у нее таких еще будет?!», — часто слышала и от Яны, и от родителей, пусть и не так открыто, но смысл явно подразумевался такой.

Хотя подруга острила не очень, сама ведь замуж вышла за свою первую и единственную любовь. Знала, насколько это чувство сильным и поглощающим бывает. Но все равно Дану подбодрить и отвлечь пыталась. А оно с ней не работало. И Дана себя долгие годы немного дефектной ощущала, в мозгах поломанной, когда даже с другими пыталась какие-то отношения строить… не сказать, что удачно, если откровенно анализировать. Почти поставила на возможной семье крест…

Но вот сейчас, в этот момент, когда руки Данила сжали ее тело с некой алчностью, даже с твердостью, но не жестокой, а будто бы заявляющей, что не хочет, не может ее отпустить, — оно как щелкнуло, совпало деталями и шестеренками в ее разуме, в теле!

Все к месту, все правильно в кои-то веки! И это как сорвало некий рычаг, по типу тех, что везде ставили на случай пожара или экстренной тревоги. Только ей, наоборот, наконец-то все так, как должно! А от этого такая эйфория, что горло сдавило, в груди огнем жжет, и в животе не просто бабочки — целые колибри с безумной скоростью крылышками машут!

Так в голову ударило пряной смесью возбуждения, той самой любви, что долгие годы давила внутри, тяги к Данилу и трепета от его напряжённого ожидания, что сама не поняла, когда настолько осмелела! Первая к его губам потянулась, припала к его рту так, словно и боялась, но и избежать этого под угрозой жизни была не в состоянии!

Потому что от его «Ты?..» с сомнением и напором одновременно хотелось смеяться и петь! И навсегда забыть, как больно было остаться одной в том зале, глядя в его удаляющуюся спину…

Хотя сейчас это затерялось, затерлось во всем обилии эмоций, как обрушившихся на нее, упавших, подобно оглушающим струям водопада, сбивающих с толку, но и дарящих бесконечный, неописуемый восторг!

Данил был не из тех, кто долго ждал или требовал разъяснений. Да и инициативу не привык никому отдавать. Она не то чтобы забыла об этом, но вот сейчас очень ярко вспомнила все, как раньше он исступленно доводил ее раз за разом до черты, но так и не позволил Дане процессом ни разу управлять. Однако сейчас, казалось, мужчина и сам не готов был медлить!

— Официально считаем, что с этой секунды мы — вместе, — все с той же хрипотцой, что последние пять минут его голос крошила, выдохнул Данил в распахнутые, задыхающиеся уста Даны, прихватив нижнюю губу зубами, отчего по всему ее телу дрожь пробежала волной.

— Ну, если офиц-и-а-льно-о-о, — протяжно выдохнула уже ему в рот, не в силах удержаться почему-то, из-за невыносимой эйфории, взрывающейся у нее внутри огоньками крошечных салютов. — Может, мы завершим то, чего ты никогда мне не позволял?

И Дана, с вообще не свойственной себе смелостью, скользнула одной ладонью вниз, царапая Данила и через свитер, накрыла пальцами его пах поверх джинсов. Ей в ладонь тут же твердый член толкнулся, отозвался, явно показывая, что она и Данил в одном русле сейчас думают.

— Раз уж у нас все равно времени море, даже на кофе потом хватит… — улыбнулась все еще ему в губы, так как Данил не отпускал, терзая те оголодавшим поцелуем.

Попыталась придать себе куда более бравый и «боевой» вид, чем ощущала на самом деле.

— Вот насчет этого я бы не утверждал, — рассмеялся он с потрясающими низкими горловыми нотками в голосе, и, как-то с силой обхватив ее плечи, словно к себе привлек еще плотнее. — Ты и представить себе не можешь, сколько всего я с тобой сделать хотел еще с того треклятого выпускного класса! Не говоря уже о потом… Нам точно будет мало времени… — он подталкивал ее назад в коридор, похоже, вполне поддержав идею.

А Дана следовала за ним, позволяя и целовать, и ласкать, и куда-то свою футболку по дороге задевать, вроде как направляя их обоих в спальню.

— Ну так теперь все время в нашем распоряжении, — простонала она, запрокинув голову и вцепившись в его затылок опять, когда они все же ввалились в спальню, а Данил буквально впился губами в ее грудь!

И, что удивительно, не было стеснения, смущения, неловкости… Уже прошли все этапы давно, а сейчас как просто вернулись, начали с того, на чем остановились когда-то. А Данил точно не забыл ничего из того, от чего ее в дрожь удовольствия и кайфа бросало!

Стащила его свитер, отбросила в угол, наплевав на все. Вновь вцепилась в руки Данила, прижалась своей голой грудью к твердой и горячей мужской груди… Хорошо!

Они упали на кровать, рухнули, рассмеявшись из-за этого, и плевать было, что постель разворошена неспокойным ночным сном Даны. Им просто так здорово в тот момент, словно все вокруг искрящим солнечным сиянием залито, и сладко от этого сияния на губах, на волосах, на коже! Оба не могли оторваться друг от друга! Дана его так крепко держала, вроде все прошлые страхи наружу вырвались, даже перекатиться на бок не дала. Как упал сверху, так и вцепилась в плечи Данила, буквально дурея от тяжести его, родного и любимого тела, которого когда-то так и не познала в полной мере! Стонала от того, с какой алчностью и нетерпением Данил целовал, прикусывал, гладил любой кусочек плоти, до которого дотягивался, и слизывал испарину на ее коже, потому что Дану моментально не в жар, в истинное пламя бросило!

— Хочу тебя целиком и полностью! — реально потребовала, ни о чем в этот момент не в состоянии думать.

— Даже в мыслях не собираюсь спорить! Всегда обожал исполнять твои желания, красавица, — все с тем же обалденным отголоском смеха собственного дуреющего кайфа от ее тела под ним, улыбнулся Данил, прикусов ее сосок.

Его руки уже ниже, стягивают ее пижамные брюки и белье заодно. Сам пытается как-то еще и от своих джинсов избавиться. Дана и рада бы помочь, да не в силах совладать с собственными руками, что за его спину, плечи, затылок цепляются, не может прекратить покрывать его шею, лицо короткими, жгучими поцелуями! Все еще боится, что снится? Что ускользнет от нее долгожданное счастье? Возможно…

Однако Данил точно не собирался упускать такой шанс и момент. Она и не поняла, когда и откуда мужчина извлек презерватив, видно, в кармане тех самых джинсов был. Сбросил остатки одежды на пол, вдавливая ее в матрас и подушки. И Дану невыразимо радовала сейчас такая торопливость! Видит бог, у нее не осталось сил терпеть!

Заключил запястья Даны в крепкий захват, забросил ей за голову руки, заставив изогнуться, распахнуться целиком перед ним. Но Дана и не против же! Да и Данил целиком для нее! Чувствовала это по тарахтению жилки на его шее, по каплям пота на висках, чей соленый привкус слизывала, по дикому огню, что полыхал в глазах мужчины, глядящего сейчас, в это застывшее мгновение, на нее с таким обожанием и недоверием, которое в ее собственной душе откликнулось!

Будто у обоих в головах недоверчивое «Неужели?!», которое тут же сменило долгожданное, протяжное «Наконец-то», когда оба застонали в губы друг другу с первым жадным и властным, сильным толчком бедер Данила, разом ворвавшимся в ее тело! Но как же это было хорошо!

Дана задрожала под ним просто от одного понимания, что свершилось! Что они теперь одно целое! И лихорадочные, твердые удары его члена, распаляющие жар в ее тазу, животе, растекающийся по всему телу подобно жидкому пламени! И ничего не надо придумывать или воображать — вот он, Данил, перед глазами, над ней, в ее теле — обжигающий, жадный, живой, «пожирающий» и ее своими глазами, будто и взглядом обладающий сейчас Даной, самой ее душой!.. Словно хотел каждое мгновение запомнить! Себе в черепе вырезать, в грудной клетке по костям начертать!

Не сумела удержаться, застонала в голос, почти закричав, когда затрясло всю! Когда провалилась, рухнула в оргазм, не сказать иначе! Впервые в жизни не просто представляя Данила, а цепляясь за него пальцами, ногами, губами, куда он позволял дотянуться. И еще сильнее, гулко отозвалась, когда мужчина прижал ее собой всем, подмял, как сорвавшись с последних привязей от удовольствия Даны, с каким-то сумасшедшим жаром и ритмом теперь покорял ее расплавившееся тело толчок за толчком! Пока сам в унисон с ней не застонал, мощно задрожав, явно не в состоянии просто контролировать уже ничего от силы собственного кайфа!

А Дане так хорошо… Пусто в голове, никакого несоответствия! Все просто, не нужны никакие заморочки, афродезиаки или изворотливые позы. Все и без того идеально! Потому что с ним!..

Не разжимая рук, цепко вжатых в еще сотрясающееся тело Данила, уткнулась в его плечо, как спряталась целиком в этом мужчине, который только что доказал, что Дана и половины понятия «обалденно» до сих пор не испытала. Но Данил же пообещал, что у него много планов… Уж она-то проследит, чтобы в этот раз он свои слова сдержал до последнего ударения!

— Обожаю тебя, красавица… Сам не знаю, как выжил, — тихо-тихо, почти на грани ее слуха, прошептал Данил, уткнувшись губами в лоб Даны.

А ее опять в дрожь от всего, чем этот едва слышный шепот пропитан. И слезы на щеках, хотя невыносимо же здорово!.. Просто потому, что сама не понимала сейчас, как жила все это время и такого не испытывала?..

— Ты мне годы должен, Данил! — с каким-то капризным упреком-требованием поддела, хоть и целуя успокаивающуюся точку пульса. — Жизнь целую…

— Готов по всем счетам платить, — усмехнулся Данил.

Обхватил ее обеими руками и на бок перекатился, уложив Дану себе на грудь.

На обоих это оглушающее ощущение единения и счастья, которого никак не описать терминами, навалилось. А про кофе даже не вспоминали. Рядом, вместе лежать — огромное, почти невыносимое счастье, ничего больше не нужно…