По замкнутому кругу

Глава 27

прошлое, пять лет назад

— У нее иностранные номера, Данил, внутри все прокуренное, но я поспорить могу, что это — угнанная машина моего начальника. Как такое быть может, любимый? — спросила Дана, едва они переступили порог квартиры.

Сбросила свою обувь и обхватила плечи руками, будто ей зябко и дома, в тепле.

Данил подошел и снял с нее куртку, даже немного напоказ, ожидая реакции, но в этот раз Дана и не заметила словно бы, нормально восприняла, слишком на своих мыслях сосредоточенная. Крепко обнял, вроде стараясь согреть, а по факту, с какой-то жадностью даже к себе прижал…

Хотя самого внутри колотило, начал разгораться непонятный холодный огонь. Язык будто к небу прирос, в горле пересохло, вновь ощутил себя косноязычным двоечником, который только и способен, что пытаться выше головы прыгнуть. И все, что в разуме сейчас пульсирует, — это страх… Не знал, как слова подобрать, чтобы ей свои мысли и мотивы донести, слишком опасался, что Дана те вообще не услышит. Они же из разных миров, как были, так и остались…

Потому ведь и избегал обсуждений все время, утаивал, где-то недоговаривал, где-то просто уходил от ответа ранее, чтоб и повода задуматься у любимой не было. А теперь…

Понимал слишком хорошо, что тут от разговора не уйти, чересчур острым углом встала тема. А Данил не готов обсуждать, потому как тоже не дурак, и прекрасно отдавал себе отчет, что у Даны совершенно иная оценка ситуации сложится.

— Я не понимаю, Данил! — прижалась к нему всем телом, прильнула, стараясь поймать его взгляд, но он пока будто бы ненароком отводил глаза. — Вы же проверяете все и торгуете теми машинами, что из Европы пригнаны. Ведь так? Тогда, как подобное возможно?! — уткнувшись ему в плечо лбом, тяжело выдохнула.

Вот сейчас ему бы и дальше промолчать, наверное.

Точнее, сделать вид, что не понимает, о чем Дана. Сказать, что разберется, спросит у своих, выяснит. Случаи по жизни настолько дикие бывают, мало ли… Вдруг, просто вот так совпало? И там тоже детское кресло было, которым кто-то, совсем в другой стране, вот так же ту проклятую перегородку поцарапал?! Ну ведь может же быть и такое! А модель популярная, это он уже ей говорил.

У Даны никаких доказательств, да и у него, по сути, одни догадки.

И что с того, что Данил знал, — ее предположения очень даже правдой могут быть. Это ведь его только мысли, и ей-то он о тех говорить не обязан?

Разве сложно замять разговор, перевести тему на фильм, что только посмотрели, пусть и сам понимал, что так легко Дана не переключится. Но отвлечется, если он пообещает все выяснить. Смог бы ее убедить, не сомневался, ведь все козыри в его руках, да только…

Не мог Дане в глаза врать! Просто не в состоянии был, когда сам понимал, что ложь это, вполне вероятно! Выше его сил подобное, нет внутри для такого оправдания. Только горечь на языке и в груди давление до жути какой-то холодной, будто спазмом перехватило все.

А Дана как уловила это в Даниле. Хотя… Ведь по ее направлению, умела в людях разбираться всегда. Вот и в данный момент…

Чуть отстранилась, словно считав по мышечному напряжению, по его закаменевшим пальцам ситуацию.

— Данил? Такого ведь не может быть?.. — как-то настороженно заглянула она в его лицо снизу вверх, точно упрашивая его убедить ее.

— Я узнаю у парней… У Егора спрошу, у Михалыча… — выдавил из себя, цедя слова.

И, елки-палки! Это даже ему самому было слышно! И смотрит перед собой, не встречаясь с любимой взглядом. Потому ли просекла его напряжение и Дана? Фиг знает. Все разом, наверное, выдало. Сам себя спалил.

— Данил? — почему-то она отступила назад, будто лучше стараясь его рассмотреть. — Что происходит, Даня? Ты очень странно держишься… — в ее голосе появились испуганные нотки отчего-то.

Это заставило Данила все же взгляд перевести. Не хотел ее пугать, да и повода же нет, что Дане угрожает?..

— Что «странно»? Не выдумывай, красавица. Нормально все! — не сказал, отрезал. Снова грубо вышло.

Жестко и твердо, глянув при этом на Дану с неким посылом, явно показывающим, что не хочет данный разговор продолжать.

Только для нее такое поведение хуже красной тряпки, видимо. Уж очень демонстративно. Да и хватало Дане характера всегда, пусть зачастую предпочитала тот не проявлять.

— Нормально? — переспросила она тверже. — Мне кажется, что мы сегодня ездили на ворованном авто, Данил. Что в этой ситуации нормального? — отступила еще на шаг, глядя при этом как-то иначе уже, слишком серьезно и собранно, пусть и выпрямилась аж с принуждением.

Но он-то видел, как у нее пальцы дрожат! И дико хотелось вновь к себе притянуть, обнять, согреть!.. Однако и злость откуда-то нежданно вспыхнула внутри на Дану, чего не было никогда…

Почему он должен перед ней оправдываться? Данил все делал для них, для нее! Чтобы могла позволить себе, что ни пожелает!

— А может, тебе кажется?! — подталкиваемый этой, для самого себя неясной обидой и злостью, заметил Данил с сарказмом.

Как перекривил, поддев. И, сбросив кроссовки, прошел внутрь квартиры, к окну. Отвернулся, делая вид, что во дворе что-то выглядывает.

— Тогда почему ты так реагируешь? — не отказалась от своей позиции Дана, повернувшись следом за ним, в отражении стекла видел.

И то, как она держалась, наталкивало на мысль, что Дана все в нем улавливает и чувствует, понимает лучше него самого.

— Как «так»? — тем же тоном хмыкнул.

— Будто ты злишься и оправдываешься, — чуть склонив голову, внимательно в него всмотрелась.

Был ли в ее голосе упрек? Бог знает. Но Данилу тот послышался, мигом изнутри распаляя адское пламя!

Странная ситуация. Гадкая и противная.

Они ни разу еще не ругались, и сейчас вроде для этого желания вообще нет… Но как же давит и печет что-то за грудиной! Грызет, впиваясь в душу клыками, раззадоривает! Прям ворох какой-то невысказанных претензий и упреков!

Откуда?

Сам не знал… И что с этим делать, тоже не имел понятия. Не было в его жизни опыта решения личностных претензий и ситуаций. Не по нраву что-то — разошлись и все… Но ведь и ценных людей для сердца и души не попадалось еще в жизни Данила. Кроме Даны…

Потому ли так взорвалось в нутре?

Не умел этим ворохом эмоций управлять. Не учился никогда.

— Вероятно, потому, что я понять не могу, в чем ты меня обвиняешь?! — огрызнулся, как подросток.

— Я тебя ни в чем не обвиняла, Данил. Я поделилась своими страхами и догадками, для которых, быть может, и не имела оснований… До вот этой твоей реакции, — продолжая смотреть в упор на него так, что Данилу спину от ее взгляда прожигало, тихо заметила Дана.

И их голоса тональностью слишком сильно контрастировали, что его тоже раздражало. Позавидовал ее выдержке?

— Вот только не надо мне в голове копаться и пытаться меня анализировать! — рыкнул, сжав руки и раздраженно спрятав в карманах. — Не на работе, отключай психолога! Я не твой подчиненный, чтобы ты мне душу на нитки разбирала!

Дана вздрогнула, он это даже в отражении окна заметил, и сильнее распрямила плечи. Во рту горечью затопило, потому что понял, что ей боль причинил. Только собственное раздражение доминировало, и его не мог подавить.

Обернулся, уставившись прямо на девушку, в голове буквально умоляя, чтобы она прекратила, просто остановилась сейчас, замолчала. И все будет, как раньше опять…

— Нет, не подчиненный, — медленно проговорила она. — Ты — мой мужчина, мой любимый человек, — похоже, не так уж и хорошо Дана умела в головах копать. Или же удачно игнорировала его беззвучные воззвания, не считая те важными. — И потому мне гораздо важнее понимать тебя, чем кого бы там еще ни было, неужели это странно, Даня? — ее голос дрогнул, выдав слабость девушки перед ним. — И мне даже в голову не приходило нападать на тебя… Да и сейчас, это же не нападки… Но вся твоя реакция, Данил… Она наталкивает на слишком странные мысли. НЕхорошие, — Дана стояла на месте, не шевелясь, но сама ее поза, словно к нему взывала.

Только Данил со своим вихрем внутри был в этот миг не в состоянии справиться.

— Выкинь эти мысли к черту! — рявкнул он, приблизившись к ней в два шага. — Забудь обо всем и не думай даже! Я же сказал, что все решу, так какого лешего ты лезешь туда, куда не нужно, Дана?! — навис над ней, больше всего желая, чтобы любимая обняла его, если честно… чтобы ему себя обнять позволила. И согласилась забыть обо всем.

— Как это «забудь», Даня? — ошарашено вскинула на него взгляд Дана. — Мы об угнанных авто говорим… Как о таком забыть можно?

— Это тебя не касается, красавица! — оборвал ее резко и однозначно. — Вообще прекрати эту тему. Все, закрыли! — даже ладонью воздух рубанул, как подчеркивая, что не собирается обсуждать дальше.

— А тебя… касается, Даня? — совсем иным голосом вдруг спросила она, будто бы даже с испугом. — Какое ты отношение к этому имеешь?

— Никакого! — уже действительно выйдя из себя и злясь от того, что она никак не желает оставить ситуацию в покое, рявкнул Данил. Раздраженно растрепал волосы ладонью, шумно выдохнул, но так и не сумел хоть немного себе контроль вернуть. — Черт возьми, Дана! Мы можем просто прекратить? — да, с раздражением, но попросил же!.. — Я только продаю эти гребанные машины! И все!

— А ты знаешь, где их тот Егор берет? — и не подумала услышать она его просьбу.

— … В Европе! — даже сам Данил услышал паузу, с которой ответил.

Не пропустила это промедление и Дана. Почему-то с испугом на него глянула, отступив еще назад.

И это совершенно сбило Данила с толку. Она что… Дана его испугалась?

В квартире на секунду тишина повисла. Абсолютная какая-то, будто они и не дышали сейчас оба.

— Данил… Вы что… Вы угнанными авто торгуете? — севшим голосом, в неком тревожном жесте обхватив рукой шею, тихо-тихо спросила внезапно Дана.

А он… Данил растерялся. Он вину свою чувствовал и без всяких еще упреков со стороны, пусть и Дана эти вопросы задавала. А словно совесть его, которой все эти месяцы рот затыкал количеством нулей на счету, вдруг проснулась и теперь его терзала.

Ни фига приятного! И бесит! Ведь знал, для чего на подобное решение пошел! И до сих пор считал, что прав был!

— Слушай, прекрати чепуху нести! — снова огрызнулся, но для обоих неубедительно прозвучало. — Я продаю машины. Все, точка! Это моя парафия и сфера. Егор нам их привозит…

— А ты не спрашиваешь, откуда он берет эти машины, да, Даня? — все тем же тихим и опустошенным голосом, прервала его Дана.

И этот ее тон… Будто удар под дых. Как и горькое понимание, мелькнувшее в любимых глазах.

— Я должен деньги зарабатывать, Дана! Обеспечивать нас, нашу семью! — ну ведь очевидное же говорит! — Купить нам хорошее жилье, подумать про то, на какие деньги детей содержать, когда они у нас появятся! И делать я это хочу на достойном уровне, чтобы вы ни в чем не знали отказа, чтоб мы себе все позволить могли! — с гневом, со злостью крикнул, вспыхнувшей наново из-за треклятых теней в ее глазах.

— Но ведь есть совесть, мораль, честность, в конце концов, Данил! Деньги не могут это все перекрывать! Они — не самое главное в мире! Неужели ты не понимаешь?! — похоже, и ее проняло, тоже голос повысила, почти закричав…

Впервые в их жизни вроде, если тот дурацкий урок химии не считать.

— Да ты что?! — ехидно покачал головой Данил, скрестив руки на груди, чтобы скрыть, как его телепает. — А ты пробовала без этих самых денег жить? Не иметь никакой возможности купить то, что у всех есть, а тебе роскошью кажется?! Ходить в зашитой или перешитой одежде, потому что денег нет на новую? Или с родителями в двушке ютиться, когда сам давно взрослый, и еще свою семью в эту «хрущевку» привести, а, пробовала, Дана?! Про кольца, отпуск и бриллианты я вообще не говорю! Ты жила когда-нибудь так, что и поход в кино, как сегодня, — роскошь небывалая?! Нет?! — уже орал.

Тяжело, со злостью, с такими эмоциями, которые же ни за что в жизни не думал на нее обрушивать…

Осознавал, что зря сорвался, но совершенно не понимал, когда и как все под откос полетело. И назад сдать — ни единого шанса отчего-то, никогда себя таким разозленным не чувствовал, потому что в душе вина с совестливостью, самоедство с желанием доказать ей свою правоту смешались. Термоядерный коктейль!

— Нет?! Вот и не рассказывай мне, как о своей семье заботиться и сколько денег нужно, чтобы счастливым быть, красавица. Ты не выгребала из помойной ямы наверх, у тебя все со старта было, меня не поймешь! Я нашим детям такой жизни не хочу! И себе самому тоже, хватит, «благородная бедность» — не про меня, пробовал! — выплеснул это все из себя. Смотрит яростно, волком, дышит тяжело, так, будто пешком взбежал на свой этаж.

А Дана… отступила еще, пока он орал. И словно отстранилась, отгородилась от него или от этого всплеска ярости… Потому что зря, конечно. Данил и сам понимал… Она не виновата… Только ему нужен был кто-то, чтобы с себя снять все упреки…

— Тысячи людей достигают успеха трудом и упорством, честной работой, — отвернувшись, Дана сама теперь к окну пошла.

Она это так сказала, будто он убивал кого-то, *ля! И сейчас притащил домой мешок денег, залитых кровью. Еще и сам измаранный по локоть в крови приперся!..

В голове застучало металлическим отзвуком нового всплеска обиды и ярости.

— Вот только не рассказывай мне про труд и упорство! Я десять лет на все, что можно только, подвязывался! И сторожем был, и грузчиком, и менеджером в «Маке», пока учился, и руководителем отдела по продаже красок! Да я, блин, даже гоняя с Ником машины из Польши, не спал когда ночами, сутками, не мог толком заработать, понимаешь, Дана?! Ни на колечко такое тебе не хватило бы, ни на квартиру тем более! — вновь разорался во весь голос, чувствуя, что кровь в голову бухнула и злость грудь разрывает.

Разве он мало старался? Разве не заслужил этих денег и возможности в свое удовольствие жить?! Ведь не наркотики толкал, не ленился, не пытался жить за чужой счет или на госпособие!..

— Но ведь это неправильно! А я не просила у тебя ни такого кольца, Данил, ни какой-то элитной квартиры, на которой ты помешался с непонятной стати! Я с тобой хотела быть и все. И жилье у нас есть, я другого не просила, без колебаний на двоих бы квартиру разделила, — с горечью огрызнулась уже она, взмахнув рукой, на которой то самое кольцо блеснуло.

— А Я ТАК НЕ ХОТЕЛ! — заорал вдруг Данил так, как и сам от себя не ожидал. — Я ЗА ТВОЙ СЧЕТ ЖИТЬ НЕ БУДУ! ПОНЯТНО?! САМ ДЕНЕГ ЗАРАБОТАЮ! — мля, его до такой степени пробрало, что все мышцы в теле свело, захотелось ударить кулаком в стену, чтоб хоть как-то расслабиться.

— Как?! Продавая угнанные машины?! Тебе нужен такой достаток?! — сорвалась и Дана на крик.

— Так, как сам посчитаю нужным! Нечего меня учить! Ты ни фига не знаешь, как это — из самого дна наверх карабкаться! — рявкнул Данил и…

Вдруг поняв, что не может, не должен, сам не знает, как еще его порвет и во что выльется, развернулся. Быстро сунул ноги в кроссовки, которые так и не убрал. Схватил куртку и вылетел из квартиры, с размаху хлопнул дверью.

— Данил?! Куда ты?! — Дана явно растерялась от его выходки, но он сейчас был не в состоянии вернуться.

Не знал, куда его несет, не понимал, зачем на улицу выскочил! Подростковое дикое решение! Единственное, что точно знал — нельзя ему оставаться дальше в квартире.

Машину не трогал. Посмотрел таким взглядом, что как не взорвалась только? И, испытывая невыносимую потребность хоть куда-то сбросить этот избыток злости, обиды, раздражения и вины перед Даной, которую умом понимал, просто пошел пешком, не разбирая направления, наплевав на темноту и дождь. Минут двадцать, наверное, бродил в округе, пока не промок до нитки. А внутри все так и полыхает, и никак не угаснет. Да, понимает ее доводы, осознает, почему Дана крепко зацепилась за это, сам же много думал про сомнительность выбранного пути… Знает, что повел себя, как сопливый пацан, который не умеет характером управлять и ситуацией. Стыд, блин!

Но и свои доводы для него сильны, а основное — оправданы!

Потому что Данил прошел все этапы от полного нуля, когда даже от девушки, которую любишь, отказываешься потому, что ты ничтожество полное, до сегодняшнего статуса, когда все и себе, и ей позволить можешь… И в прошлое состояние ни фига не хочется возвращаться!

Вломился в какой-то магазин, где уже закрываться собирались. С какой-то придури купил сигарет и зажигалку. Прикурил и глубоко затянулся, не успев на крыльцо выйти. Закашлялся, отвык совершенно. Но упрямо сделал новую затяжку. А ведь десять лет не тянуло даже! Но сейчас эта терпкая горечь очень нужной показалась. Может, хоть так перебьет, как-то пригасит эту чертову бурю эмоций!

Вернулся к их подъезду, но внутрь так и не зашел. Встал под навесом, вытащив новую сигарету. Первая, не заметил как, до фильтра выгорела. Не полегчало. Щелкнул снова зажигалкой, поняв немного отстраненно, что разучился, потерял ловкость в пальцах.

Дождь продолжал лить с неба, ветер выл в трубах. Противно, мерзко, гадко… Точно, как у него внутри. И эта гребанная машина глаза мозолит!

Реальное желание сейчас сесть за руль и с разгону куда-то вхерячиться, чтоб разбить ее на хрен!

Вытащил следующую сигарету, прикурив от дотлевающей. В голове уже трещит, в горле печет с непривычки, но он упрямо стоит и курит, понимая, что идти домой пока не стоит, не то состояние. Все еще не отпустило.

И тут дверь подъезда распахнулась, выпуская… Дану.

Она подошла к нему, замерев на расстоянии двух шагов, посмотрела на сигарету, которой он продолжал затягиваться. Поправила куртку, которую застегивала на ходу… И взгляд такой тяжелый! Неподъемный просто. Данил свои глаза опустил, исподлобья поглядывает.

Застыли на мгновение, друг в друга всматриваясь. А слов нет. Не тех, во всяком случае, которые стоит говорить самому близкому и любимому человеку…

И третья дотлела уже до основания…

— Думаю, я лучше у себя сегодня переночую, — посмотрев на то, как он новую сигарету вытащил губами из пачки, тихо заметила Дана и отвернулась, направившись к своему авто, припаркованному совсем рядом.

— Дана!.. — позвал тихо, сам не зная, что говорить собирается.

Девушка вздрогнула, но теперь уже она не обернулась, вместо этого молча открыв дверь и сев за руль. Возможно, в отместку за то, как он убежал час назад… А Данил не кинулся наперерез, чтобы остановить.

Бешеным взглядом проследил, как она из двора выехала, докурил эту сигарету и поплелся домой. Толку торчать на улице? В пустом доме уже никому ничего не скажет…

И ошибся, заматерился сквозь зубы, едва вошел! Потому что в тарелке, где они ключи и мелочь всякую складывали, ее кольцо увидел. Обручальное, то, что купил Дане…

Не удержался, саданул с размаху по стене кулаком, не зная, как выплеснуть злость, от которой в душе и голове все взрывалось! Ругнулся от дикой боли, которая теперь в костяшках вспыхнула. Только в груди не полегчало. Лишь страшнее вдруг стало, потянуло зябким холодом и четким пониманием, что своими руками только что нечто слишком важное и хрупкое поломал…

И не в треснувшем гипсокартоне стены дело вообще…

ЧАСТЬ 3