По замкнутому кругу

Глава 2

школа, пятнадцать лет назад

— Ты не обязана с ними дружить, золотце, если нет желания. Даже можешь не разговаривать. Я понимаю, что они все ниже нашего уровня, и это вовсе не те люди, к которым ты привыкла. Не твои друзья, — немного нервным движением мама вытащила из дорогой кожаной сумки тонкую пачку сигарет.

Достала одну, едва не сломав подрагивающими пальцами с идеальным маникюром, так же дёргано как-то щелкнула зажигалкой, беззвучно чертыхнувшись, когда огонек зажегся не с первого раза. И, наконец-то, затянулась, кажется, с ощущением настоящего облегчения. Посмотрела на Дану через зеркало заднего вида, словно искала у дочери понимания и поддержки.

— Это будет тяжело, но семья оказалась в непростой ситуации и нам всем приходится идти на жертвы и компромиссы, — взгляд мамы был встревоженным, скорее всего, она опасалась, что дочь злится или обижена.

Зря, по сути. Хотя поначалу такие чувства действительно имели место… Ой, ладно, с самой собой можно и откровенно: она обиделась и бесилась, обвиняя родителей во всем на свете! Ведь это они должны были продумать свои решения, чтобы семья не была теперь в подобной ситуации! И целиком их вина, казалось, в том, что Дана вынуждена теперь покинуть свою школу, которую любила, чего уж там, и всех своих друзей, сам привычный с раннего детства образ жизни…

Все эти эмоции бурлили в ней первое время, смешиваясь с негодованием и некой, еще немного детской, наверное, капризностью. Но потом… когда Дана проворочалась с боку на бок всю ночь, прокручивая в голове все эти возмущенные мысли, и поднялась, привычно спустившись на завтрак в столовую, — отпустило. Пришло иное понимание.

Дана впервые заметила, насколько измотан и устал отец, он будто постарел на десять лет за последние пару месяцев. Сидит вон, над тарелкой с омлетом, а еду, как и не видит. Курит точно уже не первую сигарету, да кофе пьет кружками. Под глазами темные тени, столько заломов на лице внезапно…

И мама, настороженно замерев на своем стуле, с тревогой наблюдает за ним, также затягиваясь тонкой сигаретой с вишневым ароматом. Такое впечатление, что вот-вот сорвется с места и на помощь мужу бросится, о чем бы ни попросил.

Тяжелая атмосфера в доме, напряженная и как беспросветная какая-то.

У отца проблемы в бизнесе, партнер подставил и крупно — это все, что Дане сказали. Но и этого хватило, чтобы понять простую вроде бы вещь: даже от взрослых не всегда все в жизни зависит, и не все возможно просчитать. Иногда надо уметь и принять ситуацию. А самое лучшее, что она может сделать, не обвинять родителей, а помочь им поддержкой и пониманием. Ведь не пять и не десять лет! Нет повода и оправданий для истерики…

Да, теперь им придется многое в жизни поменять на какое-то время, пока отец не выровняет ситуацию… Но ведь перспектива и план имеется, значит, есть в каком направлении двигаться.

— Все нормально, мам. Я понимаю, — сигаретный дым с вишневым ароматом заполнил салон дорогого авто.

Давно привычный запах, мама курила, сколько Дана себя помнила. Но сейчас он казался удушающим. Слишком острыми были новые ассоциации про тихие, нервные разговоры родителей на кухне, тут же затихающие, стоило Дане спуститься вниз; про заплаканные мамины глаза и такие же красные, испещренные прожилками от усталости и напряжения, глаза папы…

Беда свалилась на их семью. То, чего не ожидали, а теперь вот приходилось менять всю жизнь.

— Ты только пойми, что это ничего не значит. Просто нам репетитора тебе оплачивать легче, чем бывший лицей. А так, ты и к вступительным экзаменам подготовишься хорошо, и школу закончишь, — будто и не услышав ее, продолжала говорить мама, слишком сильно затягиваясь. Нервничала. — Зато поступишь в самый лучший университет, как мы и планировали! Мы за счет этого года денег сэкономим, — интересно, она Дану уговаривала или саму себя?

Впрочем, глядя из окна авто на здание местной школы, маму можно было понять. Как и проникнуться тем отчаянием, которое сквозило в ее голосе.

Школа была самой обычной, районной. Самое забавное, что она находилась тут все то время, что Дана росла. И, не будь все иначе, Дана здесь училась бы, скорее всего. Но ее семья многие годы была хорошо обеспечена. Даже прекрасно… До недавнего времени. И девочку с первого класса определили в престижный лицей, расположенный в центре города, куда ее все десять лет и возила мать. Пока не возникли «проблемы».

Теперь этот вариант был им не по карману, потому как лицей — платный. И стоимость обучения весьма не дешевая. Не просто так, конечно: и оснащение, и ремонт, и досуг в лицее — все было организовано на высшем уровне. Не хуже, чем в тех элитных школах, что в фильмах про Америку или Европу показывали. И Дана привыкла к этому.

Потому, наверное, когда они с матерью принесли документы месяц назад в эту школу, она испытала настоящий шок. Мрачные коридоры, в которых стены выкрашены грязно-розовой краской; на полу протертый линолеум; старые парты; потолок и стены, выбеленные выше уровня ее плеч, — это все угнетало. Самые обычные доски, которые невозможно отмыть от мела грязными тряпками; стулья, по надписям на спинках которых несложно было отследить всех, кто сидел на данном месте; столовая, лишь пройдя мимо которой, Дана испытала приступ тошноты…

«Самая обычная школа», как мантру раз двадцать повторила мать, пока они ждали директора… Это выражение заиграло для Даны новыми красками, в основном, мрачными, блеклыми и безрадостными. Только и счастья, что это всего на один класс…

Да, не так она представляла свой выпускной год в школе, совершенно не так!.. Но и родители, однозначно, иные планы на их будущее строили, так что… Дана просто решила, что сосредоточится на учебе, и все.

Однако сейчас, глядя на парней, часть из которых, вероятно, ее будущие одноклассники, кучкой курящих за углом школы, гогоча и сплевывая на землю, особо не таясь; на девчонок, проходящих мимо их авто, с интересом оглядываясь, при таком макияже, словно в театр вечером пришли, или на фотосессию, а уж никак не в школу, Дана с новой силой ощутила, насколько огромен разрыв между этой реальностью и тем, к чему она привыкла. Это… пугало, да. Но она же решила, что не будет искать здесь новых друзей.

Ей довольно и того, что старые отдалились, узнав причину перевода Даны, как будто такие проблемы заразны, ей-богу! Такое… предательство со стороны людей, с которыми она училась и выросла, по сути, больно задело девушку. Настолько, как еще не ударяло ничего. Впервые она на себе прочувствовала то, о чем не раз рассказывали или намекали родители: репутация и доход часто значит немало для окружающих. И огромная ценность те, кто останется рядом и тогда, когда ты в беде. Таких людей стоит ценить.

Выходит, Дане с этим не повезло, и настоящих друзей она заиметь не сумела. Все те подруги, с которыми она жила год за годом, болтала обо всем на свете, ходила на танцы, обсуждала парней и первые влюбленности… Все предпочли заверить, что все останется «как прежде» и тут же исчезнуть на горизонте.

Ну да, семья Даны теперь не могла позволить себе отправить ее на отдых заграницу или встретиться в каком-нибудь элитном загородном клубе, где привыкли отдыхать раньше.

Ладно. Думать об этом было еще горше, чем рассматривать новую «альма-матер». Дана заставила себя распрямить плечи и спину, повыше вскинуть голову, как учили на уроках этикета в том самом лицее.

— Все нормально, мам. Я все понимаю, — как можно спокойней и уверенней проговорила она, подхватив рюкзак с сиденья.

Вышло, наверное, не очень убедительно, мама как-то странно глянула на нее в зеркало. Но иначе Дана не сумела бы.

— Спасибо, солнышко, — затушив окурок, выдохнула мать все так же тяжко.

— Ладно, я пошла, — Дана открыла дверь. — И, мам… тут близко, тебе не стоит за мной приезжать. Я и сама дойду. Всего-то и пути, что три двора перейти, — тем тоном, который, как казалось Дане, подчеркивал ее взрослость и самостоятельность, проговорила.

Кажется, убедительно. Во всяком случае, мама кивнула.

— Если ты уверена, — задумчиво вздохнула она, еще раз глянув на унылое здание школы. — Если что, любые вопросы или сложности, звони, Дана, хорошо? Это не твой лицей, тут всякое возможно… — не договорив, мама повернулась, наблюдая, как Дана выходит.

— Да, конечно, — уверенно отозвалась она и прикрыла дверь.

Дана точно не собиралась влипать ни в какие неприятности.

Одноклассников сложно было назвать единым коллективом. Более того, разобщенность этой группы, наличие своих подкаст и меньших группок настолько бросалась в глаза, что ни о каком духе единства здесь и речи не шло. Даже Дана, всего лишь посещавшая в своем прошлом лицее кружок психологии последние три года, подметила данный факт быстро.

Как ей вписаться в такую разношерстную толпу? Явно непростая задача. Но ее-то перед Даной и нет, по факту. Зачем сюда, вообще, вписываться? Будет этаким одиноким сателлитом. Спутником с непересекающейся орбитой.

А еще в данной школе не было единой формы. С одной стороны, оказалось, очень удобно, что можно прийти на уроки в джинсах и кофте, но с другой — так непривычно! Да и видеть такую пестроту и различия в одежде других — тоже странно. Новый опыт, конечно, развивает мозг, но так дивно это все!

Да и если посмотреть на то, как все эти одноклассники рассматривали ее саму, особо и пересекаться не хотелось. Нет, не то чтобы с какой-то угрозой или враждебностью, но и дружелюбием особо не пахло. Она их также, кажется, удивляла чем-то. В общем, было сомнительно, что ей очень захочется подружиться с кем-то. Хотя… время покажет, у Даны пока хватало других проблем.

— Там есть место за второй партой, Дана, можешь пока туда сесть. А дальше посмотришь, определишься.

Людмила Николаевна, классный руководитель, которая встретила ее у кабинета директора пару минут назад и привела сюда, махнула рукой в направлении пустой парты. Вот, кто был рад появлению Даны в стенах этой школы, кстати, так это Людмила Николаевна. Особенно, когда табель ее увидела. Перспектива появления в классе добавочной медалистки, очевидно, воодушевила немолодую уже учительницу. Причем настолько, что она и не думала сей факт скрывать.

Рассматривая сейчас класс, Дана предположила, что отличников здесь не очень и много. Как показалось ей, возможно, еще пара человек, сидящих на первых партах и как-то очень уж отчужденно держащихся с остальными. Они даже не оборачивались назад, вопреки тому, что многие, занимавшие парты от третьего ряда и до последнего, вертелись, шушукались и тихо переговаривались между собой.

— Хорошо, — кивнув классному руководителю, Дана направилась к пустой парте, в последнем ряду у двери класса.

Но дойти туда без приключений ей не удалось. Стоило Дане пройти два шага, как дверь кабинета распахнулась и в помещение зашел парень… Вот только двигался он спиной к ним, продолжая разговор, по всей видимости, начатый в коридоре:

— Да, давай после уроков на стадионе встретимся, — договаривался парень с кем-то, кто остался снаружи, а следовательно, не видел, что они вот-вот столкнутся.

Не желая ничего подобного, Дана отступила влево, но в этот же момент раздался возмущенный оклик классного руководителя, спутав все.

— Казаков! Ты совсем страх потерял?! Хочешь год в кабинете у директора начинать?! Урок уже пятнадцать минут, как идет! Где тебя черти носят? — Людмила Николаевна точно не относилась к тем учителям, которые поддерживали демократический стиль общения с учениками.

Только от ее крика парень, похоже, до сих пор не заметивший саму Дану, резко обернулся, отступив в ту же сторону, куда уже дернулась она. Наверное, столкновение было неизбежным… И парень все же буквально впечатался в нее, очевидно, удивившись и растерявшись не меньше! Что не помешало ему, впрочем, тут же ухватить Дану обеими руками, к счастью, спасая, от столкновения еще и с доской или падения.

И на том спасибо… Какие-то две секунды, а моментально куча суматохи и шума!

— Ай эм сорри, — дурашливо ухмыльнувшись, с ужасным акцентом протянул этот самый Казаков, коверкая английский до не узнавания.

Дану, посвятившую изучению данного языка безумное количество часов и лет, как в лицее, так и с репетитором, аж передернуло. Поняла вечное негодование своего наставника.

— Опа, а я тебя и не знаю, кстати, — тем временем уставился парень на нее с интересом.

Весь класс начал хихикать.

Дурацкая ситуация! Жутко глупая и неудобная. Дану затопило жаркой и душной волной смущения и досады. Дернулась, пытаясь высвободиться из его хватки, оказавшейся неожиданно крепкой. Но не драться же, несмотря на негодование! Хотя вдруг, весьма иррационально и нетипично для нее, захотелось наступить этому хаму на ногу.

— Казаков! — вновь вмешалась Людмила Николаевна, явно злясь сильнее. — Прекращай этот цирк! И отпусти Дану немедленно! Не создавай у девочки впечатление, что ей с обезьянами этот год предстоит учиться.

Что ж, кажется, этот Казаков не ходил в любимчиках у классного руководителя. Однако самого парня это не смущало, судя по всему.

— Да ну ладно, Людмила Николаевна! — сверкнул он неожиданно обаятельной улыбкой. — Я же нашу новенькую, наоборот, подстраховал. Да и урок… Ну это же классный час, а не что-то серьезное. Я же после лета должен был надышаться воздухом родных пенатов, — он немного наигранным, театральным жестом обвел руками пространство вокруг, к счастью, отпустив Дану.

— Вот и надышишься, оставшись после уроков на отработку! — видимо, на Людмилу Николаевну не произвели впечатления оправдания парня. Сказала, как отрезала.

— Да ну, Людмила Николаевна! Вы что?! Первый же день! Какие отработки? — Казаков точно не был согласен с таким наказанием.

Весь класс увлеченно следил за развитием противостояния, Дана же в это время, воспользовавшись тем, что от нее все отвлеклись, все-таки дошла до пустой парты и устроилась на стуле.

Она не привыкла к подобному стилю общения между учителем и учеником. У них в лицее все совсем иначе было, причем, это касалось обеих сторон. Первые очень редко вот таким способом показывали свою власть или открыто позволяли себе продемонстрировать негатив в отношении ученика, вторые никогда не спорили бы подобным образом. В лицее сама атмосфера была иная, с первого класса выстраивались особые правила общения с обоюдосторонним уважением… В общем, Дана сейчас тоже с любопытством наблюдала разворачивающуюся картину, хоть внутри все еще не улеглась буря неприятных эмоций из-за того, что сама попала в бестолковую ситуацию.

— Так, ладно, прекратил спорить! — чувствовалось, что классная руководитель сердилась, но понимала, насколько проигрышно выглядит в таком споре с учеником. — Сегодня пожалею, отработаешь в пятницу, — припечатала она Казакова, едва парень, судя по выражению лица, успел обрадоваться.

Ну да, вечер пятницы любой молодой человек, наверное, считал своим законным временем для гуляния и расслабления с друзьями. А тут такая подстава!

— Вот это влип! — пронесся шепоток по задним партам.

Парень помрачнел, поняв по взгляду Людмилы Николаевны, что зря перегнул палку, и больше не спорил, может, чтоб больше не отгрести. Притихли и все остальные.

— Садись, Казаков! — удовлетворенная наступившей тишиной в классе, велела Людмила Николаевна. — А мы все переписываем с доски расписание на эту четверть и график дежурств по кабинету, — взгляд, которым она обвела присутствующих, выдавал триумф победителя.

Да, странные здесь порядки, как казалось Дане. Понятно, почему мама так переживала… Раскрыла дневник и начала переписывать первую строчку расписания.

Но тут, отвлекая ее от всех этих мыслей и процесса, на соседний, все еще свободный стул буквально рухнул тот самый Казаков. Весьма драматично, надо отметить, словно всем видом давал понять, что несправедливо угнетен и деморализован ужасным тираном-учителем.

Дана с недоумением посмотрела на неожиданного соседа, ей слабо верилось, что это действительно то место, где он обычно сидел. Да и люди за соседней партой удивлённо косились в их сторону, все тот же невнятный шепот за спиной. Ну что за досада! Дана не любила оказываться в центре внимания! Наблюдателем ей всегда во сто крат комфортней было.

— Ну привет, давай, что ли, познакомимся, раз уж я из-за тебя так влип, красавица, — тихо проговорил Казаков, подмигнув ей, будто они вместе некий заговор задумали. — Данил, можно просто Дан, — он протянул ей руку, которую Дана пожала… больше от растерянности. Не ждала, что они еще и «тезки».

Не задумываясь, всмотрелась… Ну хорошо, ей было интересно, парень обратил на себя ее внимание. Даже сидя, он был выше ее на голову минимум. Челка растрепанная, на брови почти падает, чуть прикрывая хитрые и смешливые серые глаза. И рука у него сухая и горячая, несмотря на некоторые опасения, у многих ее знакомых парней из-за быстрого роста сейчас с этим были… нюансы, а вытирать тайком пальцы потом не так уж и воспитанно.

— Дана, — вежливо ответила на представление. — И, если придерживаться истины, то влип ты из-за собственной непунктуальности и полного отсутствия субординации, — не смогла не уточнить.

При чем тут она к тому, что он так с классным руководителем спорил?!

Парень выслушал ее тихую отповедь с каким-то непонятным интересом, Дана так и не смогла понять, что за странное выражение блеснуло в его глазах.

— Ну я-с-н-о… — протянул он с какой-то смешливостью, но все еще не отпустил ее пальцы, кстати. — Заучка и пай-девочка? — как бы уточнил Дан.

— Казаков! Доиграешься! Не отвлекай Дану! Иначе еще и сегодня останешься! — Людмила Николаевна бдела, не отнять.

В этот конкретный момент Дана была рада такому зоркому отношению классного руководителя. Выдернула свои пальцы из его захвата, повернулась на стуле. Правда, из-за этой суматохи они вновь стали центром внимания всего класса. И Дана практически физически ощущала на спине заинтересованные и любопытные взгляды. А еще ехидные переглядывания и смешки, которые прокатились новой волной по рядам. Вот кто его просил сюда садиться?!

Дана уткнулась в дневник, делая вид, что целиком сосредоточена на задании.

— За-уч-ка, точно, — по слогам тихо-тихо и насмешливо протянул Данил, тоже делая вид, что внял замечаниям и переписывает расписание.

Дане тут же вновь захотелось ему на ногу наступить. Так, чтоб аж подпрыгнуть сверху. Чтоб не умничал. Но вместо этого, не поддаваясь на его подначки, она только тихо пренебрежительно фыркнула, всем своим поведением демонстрируя, что выше того, чтоб на такие глупости реагировать. Не дождется! Судя по поведению, этот Дан слишком много о себе думает. Что ж, Дана точно не собиралась еще больше его самомнение тешить!