По замкнутому кругу

Глава 29

настоящее

— Почему? — голос Даны стал мягче и как осторожней. — Вы поссорились?

— Поссорились?.. Да нет… Мы просто прекратили общаться, — с сарказмом хмыкнул Данил, так и глядя в окно. — Они меня крупно… кинули, — сдался, не сумев подобрать более мягкого определения.

А может, и обида на друга, которую так и не отпустил, прорезалась. Дана внимательно слушала и смотрела, он ее взгляд чувствовал щекой будто бы.

— Знаешь, я тогда, когда ты ушла… — помолчал, думая, как описать, но в итоге и тут махнул рукой на политкорректность. — Да ну блин, злился и бесился, чего уж тут придумывать?! — сказал, как было. К тому же подозревал, что Дана и так об этом догадывалась. — Ни о чем не мог думать, кроме нашего спора, все взвешивал, кто прав, кто виноват. Психовал конкретно. Даже пытался поговорить с Ником и Егором про то, что можно оставить только европейские авто, отказаться от угнанных, исключить этот фактор… Не сразу, признаю, но через месяц дошел до этой идеи, — чуть виновато скосил глаза в ее сторону. Вздохнул. — А ту машину… Черт! Дана, мне стыдно сейчас, но тогда меня так накрыло из-за твоего ухода, я психовал по-дикому. Короче, я ее просто разбил, сорвавшись. Въехал в стену гаража, — Данилу сейчас реально стыдно было сознаваться в том, что как ребенок себя вел, и свои ошибки не готов был признавать, только истерил.

А Дана, словно почувствовав его раздрай в душе, неожиданно подалась вперед и крепко обняла его за пояс, наклонившись. Устроилась на плече Данила головой. Обоим тяжело…

Сейчас он понимал хорошо, что и по ее душе их ссора тогда безразмерные рытвины пробуравила. Болезненные и кровавые.

Так что и он ее покрепче обнял, оба друг друга подпитывали силой и терпением, чтобы все вытянуть наружу.

— Так что мне надо было вернуть ее стоимость, а это немалые деньги, учитывая, что большая часть дохода каждого из нас в оборотный фонд салонов уходила: на закупку, зарплаты, ремонт авто перед продажей… То есть, они как бы были, но больше виртуально. Свободных наличных средств по минимуму, если сравнить с тем, что заработали. И в работе от меня толку тогда было мало… Я даже пару раз в запой уходил… Да, было… — повинился, когда Дана удивленный взгляд вскинула. — Хотя и не могу сказать, что это как-то помогло, мне ты нужна была. Но, спасибо, меня быстро в реальность вернули «партнеры», — а сарказм из тона так и не удалось изгнать. — Они просто забрали мою долю, якобы в оплату долга. Ну и прямо намекнули, что никто завязывать не собирается. А если я чем-то недоволен — могу катиться на все четыре стороны, разумеется, помня о том, что молчать должен, иначе… — Данил умолк, нуждаясь в паузе.

— И Никита вот это все?.. — Дана казалась ошеломленной, и точно не могла даже слов подобрать, чтобы выразить обуревавшие эмоции, которые он ощущал в ее теле.

Любимая даже мелко дрожать начала от негодования.

— Он не протестовал, — сжав зубы, тяжело признал Данил, на мгновение прикрыв глаза.

До сих пор предательство друга коробило и обижало… С другой стороны, Дану помогло понять во стократ лучше!

— Пока я был в… невменяемом состоянии, скажем так, Егор времени не терял, и подсуетился, с его-то связями, оформил на себя и мою часть нашего второго салона. А мне, как «откупные», они предложили мизер, и посоветовали валить подобру-поздорову, если крупней проблем на голову не хочу… Ник все это знал, и даже не подумал как-то меня предупредить, достучаться, что ли… Вот, что больно. Да, типа стыдно ему было, говорил. Но что поделать? Хочется жить нормально, а я сам решил и выбрал, — Данил скривил гримасу. — Как в той песне, в общем: «Оказался вдруг и не друг, и не враг, а так»… Как-то сразу все обрушилось, обвалилось. Будто не на тех столпах свою жизнь строил, потому фундамент и треснул.

Данил криво улыбнулся и посмотрел сверху вниз на Дану, прижатую сейчас к его груди. Коснулся губами ее бровей, подрагивающих ресниц, напряженных щек… За него переживала!

А Данилу сладость ее кожи всю горечь прошлого с языка смывала, заменяя счастьем!

— Ответочку я получил капитальную, да, красавица? Прям бумеранг по затылку… Зато протрезвел сразу, во всех смыслах. На жизнь в тот момент вообще посмотрел иначе, да и многое переоценил… Дружбу тоже. Короче, ушел я тогда, взяв то, что дали. Куда мне против СБУ и юристов из родни Егора? Ясно было сразу, что и ввязываться нечего, еще и посадят… Найти повод у нас не так и сложно, всегда есть дела, которые не на кого повесить, мне об этом недвусмысленно напомнили. Только ж думать нужно было, что дальше? И квартиру найти новую, ту я уже не тянул; и родителям помогать должен; и чем заниматься, где, вообще, деньги брать? А в голове, как назло, пустота и звон… — тяжко было вспоминать.

Еще сложнее перед ней в своих слабостях и неудачах открываться. Раньше и не решился бы, наверное, никогда. Это же неудачником в глазах самой любимой и желанной женщины себя представить! Без денег, без идей… Полным лузером!

Но ведь тоже думал многое, и то, что Дана ему высказала, вещи забрав, из головы не то что не мог выкинуть — оно, как заезженная пластинка, на повторе крутилось раз за разом.

Не знал покоя ни днем, ни ночью. Все старался эти слова на свою жизнь наложить и построить что-то толковое, чтобы перед ней не стыдно, чтобы с той искренностью теперь жить, которой Дана и искала, похоже…

Любимая пока молчала, видимо не была уверена, стоит ли перебивать. Внимательно слушала. Но ему хватало и ее теплой, тихой поддержки, того, что обнимать не прекратила.

— Мысли только о том, что надо выгребать как-то, а даже приблизительно не понимал, за что хвататься. Тяжело было, — прижался своим лбом к ее щеке, вспоминая. — Еще и перед родителями лицо держать, чтоб не догадались… Какую-то тупую отмазку придумал, стараясь объяснить, почему мы расстались… Или не придумал даже, я сейчас и вспомнить то время четко не могу, если честно, красавица. Все спуталось и смазалось, какой-то угар… Пробовал всякое, за любой вариант хватался…Но едва хватало, чтобы отдать то, что занимал… Пару раз даже у Никиты приходилось занимать, потому что без вариантов. А он… Все же стыдно ему было за то, что совершил, не отказывал. Даже не сильно настаивал на долгах, но я принципиально все до копейки ему отдавал. Знала бы ты, как меня выворачивало от этого, но никак, полная ж… яма, — сам себе язык прикусил. — Иногда машину было не на что заправить, выбирал: или еда, или топливо. Но и не заправить или продать авто не мог, хоть курьером перебивался как-то, иногда таксовал, спасало. В общем, поштормило меня прилично первые полгода… А к тебе так хотелось! Знала бы ты только… — Данил вздохнул. — Но и не желал, чтобы ты меня таким видела…

— Я бы приняла, Даня!.. — Дана к нему прям бросилась, хоть и так впритык сидят. — Если бы ты сказал все то, что сейчас говоришь. Почему сам не пришел? Зачем цветы, подарки присылал тогда? Почему не поговорил вот так просто, любимый? Вместе бы придумали что-то, — у нее голос вибрировал от придушенных слез.

А держалась молодцом, если в глаза не заглядывать, пропустить можно было бы.

Он ее сжал так в руках, что дух перехватило. У обоих…

— Я не мог, любимая! Не мог тогда таким к тебе прийти. Прости! — повинился, но и искоренить этого в себе был не в состоянии. — Не неудачником, понимаешь?! Мне и сейчас об этом говорить тебе — как по тлеющим углям босым идти. Но готов наизнанку вывернуться, лишь бы ты снова доверилась. А тогда… — покачал головой, не скрывая, что грешен в какой-то мере тщеславием, но это часть его самого, характера, нрава.

Да и такой ли это порок, если именно благодаря такому своему характеру находил силы и злость снова и снова выбираться из трясины, добиваться целей? Сколько тех, что без этой «гордыни» и немного нездоровой, быть может, злости на жизнь так и барахтаются, соглашаясь на «не шатко, не валко», ничего в жизни так и не добившись?

Тысячи… На его отца достаточно глянуть. Так Данил тоже не хотел жить.

Оба помолчали какое-то время, словно укладывая и утрамбовывая все, что он рассказал, внутри себя. Запили горечь кофе, наконец-то оставляя это там, где и должно похоронить все, что теперь уже прошлое, а они могут с чистого листа начать.

— А как же ты Семена Петровича встретил? Или сам пошел к нему? — наконец, спустя минут пять, когда у обоих в чашках кофе закончился, тихо поинтересовалась Дана.

Так и сидели впритык, обнимаясь.

— Нет, не сам. Я и не помнил о нем, если честно, — признался Данил. — Приехал к родителям в очередной раз, хорохорясь и делая вид, что у меня, зашибись, как все классно. А потом решил прогуляться… Пешком был, бензин экономил. И у меня же родители так в том районе и живут, помнишь? А Семен Петрович ехал домой, заметил меня на пешеходном переходе перед поворотом. Притормозил, узнал, захотел поздороваться… Спросить, что да как?.. Не поверишь, я сам понять не смог, как уже через двадцать минут оказался на его кухне с кофе и рассказывая все, что за последний год приключилось… У него, вообще, талант в этом плане, кого хочешь на чистую воду выведет и организует.

Вот тут улыбка Данила была искренней, даже хохотнул коротко, вспомнив, как растерялся в тот момент.

— Короче, получил я такой прочухан, что вспоминать стыдно и сейчас. Мне детально, будто сопливому пацану, разложили по полочкам, где я был не прав, ткнув носом во все мои ляпы. Но и шанс он дал… Сначала просто предложил рядовым менеджером на производстве устроить. Семен Петрович выяснил, какой факультет я окончил и дал понять, что если буду работать и жилы рвать, поможет и поднимет выше… Но и взашей погонит, если чудить начну. Тут все четко сразу прояснил. Так и начал я идти к тому, чтобы сейчас тебя обнимать… — наклонившись, он жадно прижался к губам Даны, понимая, что, несмотря на все, что внутри клекотало, стоило рассказать.

Потому что это совершенно иная степень открытости и искренности. То, чего еще не было между ними.

Сирень пахла просто одурительно, даже на кровати Дану окутывал этот запах, будто растекающийся в тепле квартиры. Но ей так нравилось! Настолько, что она приоткрыла один глаз, чтобы еще и смотреть на сам букет — он выглядел для нее так же потрясающе, как и пах. Это все явно стоило раннего пробуждения, несмотря на то, что Даня ей полночи не давал спать своим жаром, жаждой и страстью.

Разумеется, никто Дане и шанса не предоставил вернуться домой. Да и она не особо рвалась, разве что для виду.

— Я купил тебе зубную щетку, и футболок у меня свободных достаточно… Пожалуйста, красавица, завтра же все равно выходной, останься! — с запалом уговаривал ее Данил, когда начало вечереть. — Тебе же некуда в воскресенье торопиться, а мы столько всего упустили… Даже в том, чтоб просто утром выпить первый кофе вместе!

Ну вот как ему было отказать, когда и самой меньше всего хотелось уезжать? Вот Дана и осталась… Да и осмыслить хотелось многое из того, что услышала от Данила, а для этого все же он рядом был полезнее, всегда уточнить и узнать что-то можно.

Тихонько потянувшись, чтобы не разбудить любимого, она хоть как-то попыталась ослабить чувство напряженности и ломоты в теле. Двухлетний перерыв в интимной жизни ощутимо сказывался, пусть и с приятными бонусами.

Взгляд самовольно упал на окно… И Дана застыла — вид действительно был потрясающим! Настолько красиво, что у нее дух захватило!

Из-за отсутствия занавесок и того, что в таком положении земли не было видно, перед ней раскинулось бескрайнее небо с редкими облаками и зарождающимся заревом рассвета. Ошеломило!

Конечно, совсем скоро, когда солнце поднимется, спать будет проблематично, наверное, и шторы все же не помешали бы… Однако сейчас хотелось просто наслаждаться моментом.

Хотя мысли всякие, непростые, против воли пленяли ее сознание, подобно тому, как аромат сирени захватил все пространство в квартире.

Дана думала о том, что Данил рассказывал вчера, про его чувства, все те сложности, что он преодолел. И внешние, и внутренние. Про предательство друга… Ведь она-то знала, насколько важен был для него Никита, по крайней мере тогда, пять лет назад, они же с самого детства дружили… И могла представить, как сильно его задел выбор Ника.

Так же сильно, по всей видимости, как обидел ее поступок Данила. Эх… Головой понимала, что пора распутать этот клубок и все отпустить, но сердце все равно напряженно трепетало в молчаливом испуге.

В отличие от любимого, в условиях кризиса принявшегося пробивать лбом все стены подряд, Дана замкнулась тогда, будто улитка в своей раковине. Даже сейчас стало тоскливо внутри, когда вспомнила свое состояние первые полгода…

И, скорее всего, в данный момент еще сильнее тоска давила потому, что вчера узнала. Не соврала: если бы Данил вот так пришел и все сказал ей, со всеми его проблемами, долгами, болью и неопределенностью приняла бы, поддержала. Вдвоем бы с чем угодно справились, верила.

Но вместо этого в памяти вовсе другое осталось: то, как он кричал, что не ей его судить, как обвинил в заносчивости и чистоплюйстве, на которую он права не имеет, не может и не будет перебирать способами заработать денег. А она его не судить должна, а поддержать, если своим мужчиной считает… Иначе, что это за любовь с ее стороны?

— А с твоей стороны? Что это за чувства? — спросила тогда у него Дана. — Существует только твое мнение и отношение? Единственно верное? А если я считаю иначе? Если для меня это неприемлемо? Ты учитывать не станешь, выходит так?

— Я отвечаю за то, чтобы обеспечить нас! — огрызнулся Данил, скрестив руки на груди.

Она и сейчас слишком хорошо помнила, как ощущала его попытку отгородиться. И этой позой, и эмоциональным фоном. Совершенно не желал идти на контакт, хоть словами и заявлял обратное.

— Но ведь мы можем и это делить поровну, Даня, — все равно пыталась достучаться до него Дана. — Оба зарабатываем, и не нищенствуем же, не голодаем, не болен никто, есть жилье, одежда. Разве это та ситуация, чтобы идти на компромисс с совестью или моралью? С законом, в конце концов! — не справилась, сорвалась, пусть и понимала, что это неправильно, да только чувства к нему преобладали над разумом, влюбленная женщина захватывала власть над психологом.

Хотелось достучаться! Чтобы услышал, понял ее! А вместо этого, как на стену грудью налетала. Никогда такого отторжения от любимого не получала… Реально больно!

— А я и не хочу до такого докатиться! — огрызнулся Данил. — Тебе сложно потерпеть полгода еще? Год? Потом я с этим покончу, когда на квартиру заработаю, уйду. Придумаю другое дело, может…

— А если я не могу ждать год?! Для меня то, что ты сейчас этим занимаешься — недопустимо, понимаешь?! У нас нет причины, чтобы идти на подобный шаг! Нет их, Данил! — тоже кричала. — И желание купить квартиру — не оправдание!

Она отчаянно пыталась сделать упор на «них», как на пару…

А Данил словно и не слышал, сосредоточившись на своих желаниях и доводах. Остался глух к ее словам, видела по упрямому выражению мужских глаз. Но больше всего, наверное, Дану обидела жесткость по отношению к ней, полное нежелание принять и ее право участвовать в создании их достатка, формировании позиции пары, слушать ее…

При всей своей любви, она помнила, чем в прошлом такое отношение Данила для них аукнулось, когда единолично принятое решение на долгие годы разбило сердца, доставив боль обоим.

Что изменилось в тот момент, спустя десять лет? Ничего, по всей видимости. Ее мнение он, как и раньше, не учитывал. А разве так можно прийти к какому-то созидательному результату? Дана не видела для этого возможности, несмотря на всю боль, которая терзала душу и сердце. Не могла закрыть глаза на попрание совести, правды, моральности, в конце концов! Особенно от того, что не видела в Даниле понимания тогда, насколько подобный путь недопустим в семье и не ощущала его готовности двинуться ей навстречу.

Если она что и усвоила из лекций по выстраиванию нормальных и здоровых отношений, так это то, что оба человека в паре должны слышать и слушать друг друга, учитывать мнение, эмоции, убеждения партнера, вырабатывая общий путь. А Данил просто категорично требовал, чтобы она послушно и, желательно, без возражений, шла за ним следом…

И все же соврала бы Дана и заявив, что не надеялась в глубине души, что он остановит ее, когда уходила… Или что приедет на следующий день… Через неделю… Месяц…

Она его все время ждала! Потому в прошлую пятницу и не удивилась особо, наверное.

А все равно остро помнила, как ей тяжело было засыпать в одиночестве, как долго привыкала к тому, что Данила рядом нет. И насколько болезненным было каждое пробуждение! Да она и через год, кажется, время от времени просыпалась с улыбкой, уже предвкушая, как его поцелует сейчас… И тут же на Дану обрушивалось понимание, что нет… не случится такого уже.

Одна.

Других больше настолько в свою жизнь не пускала. Как и в прошлый раз, после школы, ото всех отгородилась. И даже когда пробовала с кем-то встречаться, не жила вместе, не оставалась ночевать. Да и отношения складывались так себе, если честно, потому что все равно в ее душе жил лишь один мужчина.

Сложнее всего было рассказать родным и друзьям, что они расстались. Особенно потому, что Дана не хотела на Данила тень в их глазах бросать. Не собиралась посвящать ни Яну, ни родителей в то, чем Данил занимался все это время… А без деталей глупо выходило. Словно бы все было прекрасно, идеально, великолепно… И неожиданно они просто разошлись, ни с того, ни с сего.

— Не сошлись жизненной позицией, — попыталась расплывчато описать Дана, когда подруга, при первом же телефонном разговоре поняв по голосу, что случилось что-то непоправимое, сразу примчалась к ней.

— Он тебя ударил?! — в ужасе отозвалась на это Яна, загнав уже Дану в ступор, если честно.

— Нет, ты что?! — ошарашено уставилась она на подругу, даже немного отвлекшись.

— Изменил?! — сузила в осуждении и гневе глаза Яна.

— Да ну прекрати! — улыбнулась и вопреки тоске, что душу терзала.

— Так… А что тогда?! — похоже, исчерпала Яна все возможные, в ее понимании, причины для расставания с любимым человеком. — Ты же его обожаешь, и он на тебя молится. Что у вас могло случиться?!

И как было ответить?.. Как сохранить их хорошее отношение к Данилу, но и расспросов избежать?

— Он не готов обсуждать и строить отношения на двоих, вот в чем беда. А я не в состоянии жить, не имея возможности высказать мнение или повлиять на что-то, что в моей семье происходит, — как можно нейтральней ответила ей Дана, больше не поддаваясь на уточнения и расспросы.

И родителям приблизительно так все рассказала.

А от того — еще горше! Потому что даже обсудить не с кем, не излить боль до конца, не разобраться, а вдруг поспешила и перегнула палку?

Так и жила между работой и визитами к друзьям, помогала с крестницей, вызвавшись возить ее на гимнастику. Отчего-то почти смирилась с мыслью, что своих детей у нее не будет, и хоть в таком общении пыталась притупить новую тоску, что тихонько терзала душу — беззвучный плач по их с Данилом детям… А от других не хотелось. Слишком глубокая связь, чересчур личная, кровная…

Погрузилась в рутину, часто посещая бассейн, десятки курсов и семинаров, повышая рабочую квалификацию. Сменила работу, не в состоянии смотреть начальнику в глаза теперь, когда знала столько подробностей, но и сообщить ничего не решалась, опасаясь Данила подставить. Читала книги, ходила сама в театры или Янку вытягивала, иногда даже с Витькой, когда удавалось Николь к бабушкам пристроить.

И вроде неплохо убеждала себя, что живет полной жизнью… До того момента, как на торжественной церемонии чествования самых успешных управленцев столицы, куда и пошла-то, чтоб одного из сотрудников поддержать, как и еще трое коллег, увидела Данила. И по его взгляду поняла, что в этот раз мужчина намерен ее взять «на абордаж» сходу. Вот и унеслась… Да только и это любимого не остановило.

К счастью!..

— Не спишь? — тихий вопрос и поцелуй в затылок совпали, пробежали по ее коже одним моментом, заставив Дану улыбнуться и тут же прижмуриться от дрожи удовольствия.

— Нет, любуюсь сиренью и рассветом. Красиво так, что дышать через раз выходит! — тихо-тихо отозвалась она, позволив Данилу себя в объятия сгрести прямо-таки, с такой жадностью сомкнул на ней свои руки.

— Я надеялся, что тебе понравится, — довольно отозвался любимый, прижавшись губами теперь к ее плечу.

— А почему ты ремонт не доделал? Въехать торопился? — спросила то, что еще вчера любопытство раздразнило.

— Это, да. А еще хотел с тобой уже с дизайнером разговаривать, как тут пространство делить; как все обставлять; как сделать, чтоб и гостиная, и спальня, и… детская вышла, — словно замешкался на мгновение Данил, объясняя. И тут же зачастил. — Площади хватит, и окон тоже, даже предварительный проект есть, но нам же вместе жить, и я понимал, что ты должна и захочешь участвовать в этом…

— А если бы ты не сумел меня убедить? Если бы я не согласилась? Что тогда, Даня? — давясь смехом… но и затрепетав внутри от всего, что таилось в его словах, тоне, акцентах, самом подтексте, уточнила.

— Такого варианта я вообще не рассматривал, — упрямо заявил Данил, даже чуть прикусив ее плечо. — Не в этой реальности, красавица! — его голос был решительным и полным запала, настолько сильного, что поневоле захватывал, заставляя эмоциями мужчины проникнуться!

И тут Данил внезапно спрыгнул с кровати!

— Секунду! — ничего не объяснив, он рванул в сторону гардероба, по дороге включив кофемашину.

— Ты куда? — растерялась Дана совсем ничего не поняв.

Единственное, что могло, на ее взгляд, его сейчас куда-то погнать, лежало на полу у кровати со стороны Данила. Он далеко пачку презервативов не прятал, «чтоб не отвлекаться», объясняя его же словами. Так что же ему в гардеробе понадобилось?!