По замкнутому кругу

Глава 3

школа, пятнадцать лет назад

— Не обращай внимания на Данила. Этот придурок вечно достает всех и прикалывается. Думает, что хозяин жизни, а сам слово «хлеб» без ошибок написать не может.

Дана с удивлением подняла голову, посмотрев на пару одноклассников, застывших перед ней. Она их не знала. Как и не была уверена, насколько верна столь нелестная характеристика Казакова.

Они все стояли в рекреации, ожидая, пока откроют кабинет истории. Дана отошла к пустому подоконнику, предпочитая уединение шумным группкам, в которых все равно никого не знала, кроме одного Дана.

Виновник же того, что она влипла в происшествия с самого начала появления в классе, сейчас стоял в кругу друзей и о чем-то оживленно рассказывал, бурно жестикулируя. Ему, вообще, было свойственно играть, она заметила. В кружке актерского мастерства этот Данил точно занял бы место ведущего актера. И при том, что был вроде как активно увлечен своим разговором, он то и дело поглядывал в ее сторону.

Зачем? Дана понятия не имела, но затылком ощущала этот взгляд, и тот ее нервировал.

Сейчас же к ней подошли какие-то парень и девушка. Кажется, они сидели за первой партой в первом же ряду на уроках, и, судя по этому, а еще по внешнему виду, просто дико типичному для заучек, относились к категории отличников в классе. Впрочем, что Дане говорить?! Ее вон тоже с ходу в заучки определили.

Мысль об этом заставила Дану неосознанно вновь глянуть в сторону Данила. Парень в эту секунду также обернулся. И на какой-то момент они оба как замерли, сбитые с толку и смущенные этой встречей глаз. Словно между ними что-то очень тонкое и невидимое протянулось, связывая, едва ощутимое…

Но тут кто-то из друзей хлопнул Данила по плечу, отвлекая. Юноша встряхнул головой, отвернулся, как-то натужно засмеялся. Этот звук наждаком по ее коже прошелся, словно в диссонанс шел, совершенно не в тему. И Дана тоже дрогнула, наконец-то сосредоточившись на тех, кто к ней подошел.

— Ммм, — немного неуверенно, не до конца понимая, чего от нее хотят и на что рассчитывают, протянула она.

Внимательней рассмотрела парня в очках и девчонку, которая точно ничего о пользе подрезания кончиков волос не знала. Нет, не свысока это все отметила, про себя, просто имен их не знала, а хоть за какие-то приметы нужно было зацепиться, запомнить, разобраться.

— Он не то чтобы доставал. И да, я так и поняла, что это его принцип по жизни просто. Не обращаю внимания.

— Верно-верно! — тут же закивал парень, словно бы обрадовавшись. — Он из себя строит невесть что, ходит князем школы, с учителями препирается, курят со своей компашкой за гаражами, пиво пьют. С ними лучше дел не иметь — отпетое хулиганье. Я — Витя Аверьев, а это — Яна Лучко, — без паузы добавил он. — Давай, мы тебе расскажем и покажем все. Судя по тому, как ты отвечала на геометрии, тебе точно с нами будет интересней, чем среди этих всех, — парень взмахом руки обвел остальных одноклассников с ощутимым пренебрежением.

Дане, похоже, предлагали присоединиться к малочисленному тут «кружку умных». И только потому, что на геометрии Дана с легкостью ответила на «разведку» учителя, проверяющую новую ученицу, и доказала теорему? Видимо, да. Наверное, этим она прошла проверку не только у учителя.

Вот только они в лицее это учили еще в прошлом году, а здесь — новая тема. Так не сложно блистать знаниями, даже если в старой школе ты числилась не математическим гением, от слова «вообще» к тому же. Нет, Дана учила математику, и прилежно. Но никто бы не сказал, что она любит эту науку и на раз-два все понимает. Никогда не относила себя к людям с математическим складом ума.

Впрочем, очевидно, ее прилежность в прошлой школе поможет уже здесь. Имея старт в виде заранее изученных тем, с остальным разобраться легче и без репетитора.

Казаков, кстати, и на геометрии сидел с ней, но больше не заговаривал. А на вопрос учителя, с чего вдруг интересом к учебе воспылал и так близко к доске подобрался, отделался шутливой жалобой на Людмилу Николаевну, которая в наказание обязала его к этому. Странно то, что ему поверили, причем все, даже одноклассники, которые, казалось присутствовали на организационном уроке. К слову, Дане почудилось, что учительница математики к Данилу куда лучше относится, чем Людмила Николаевна.

Она не помнила, чтобы классный руководитель нечто подобное говорила. Но не вмешиваться же? Вроде вообще не на тех пока позициях в классе, чтобы указывать на откровенное вранье. Только и того, что с сарказмом глянула на самого Данила, словно бы намекая, что его заявление шито белыми нитками. Но этот нахал ей вновь подмигнул, будто они вдвоем такой хитрый план придумали!

— У нас тут не особо учиться любят, контингент…такой, чаще неблагополучный, — подхватила рассказ парня Яна, вновь вынуждая Дану вернуться мыслями к настоящему. — Так что мы стараемся держаться вместе. Так надежней. Остальные… по-всякому могут реагировать. У них иногда дикие идеи какие-то, могут и цепляться, и гнобить начать, этим свои комплексы закрывая. Так что… — Яна пожала плечами, замолкнув на полуслове, потому что как раз подошла учитель и открыла класс. Все ученики начали медленно тянуться в учебную комнату.

— Да, спасибо. Я Дана, — поняв то, что так и не было сказано, кивнула она. Вместе с новыми знакомыми пошла в класс, слушая «вводную информацию» про учительницу истории. По всему видно, что та Виталию и Яне очень нравилась.

Интриги, соперничество, конфликты и в старой школе Даны существовали, хоть и регулировались учителями. Тут, судя по всему, с этим все сложнее. Так что от знакомства глупо отказываться. Да и не возможно же вообще ни с кем не общаться?! Даже если дружить особо не собираешься. А в интересе этих двоих ей все понятно: чем больше людей за тебя, тем безопасней быть самим собой. Да и проблем в учебе Дана не видела, больше того, понимала и знала, что в этом году ей придется посвятить той едва ли не все свое время.

Выходит… не так и неправ был Казаков?

Дана едва не споткнулась, увидев Данила вновь за той партой, которую пока «своей» считала. Странно, ей казалось, что прикол уже завершен и парень к своим друзьям потянется, с которыми так тесно общался на перерыве. Но не стала даже заговаривать с ним, не вполне еще поняв, что именно Данилу от нее нужно.

Молча села на свой стул и достала тетрадь.

Данил школу не любил.

По правде сказать, до одиннадцатого класса дошел только ради матери, два года назад умолявшей его не бросать все. А было желание послать подальше «горячо любимое» учебное заведение, и пойти в ПТУ или техникум какой-то. Хотелось себя уже взрослым ощутить, получить профессию и самому бабки зарабатывать, а не на жалкие гроши, которые у родителей водились, еще и свои какие-то хотелки закрывать.

Да и осточертело все это: домашка, придирки учителей, какие-то дебильные правила и требования, когда ничего не можешь сделать своим умом, только так, как кому-то правильным кажется, как должен… Это слово его вообще бесило! «Должен»! Да кто сказал, что Данил что-то должен этим всем людям, только и делающим, что ломающим его и пытающимся подстроить под свою волю?!

Не любил он школу, да. И это еще слабо сказано.

Но все равно ходил сюда.

Бате… Тому было без разницы, что сын решит. Иногда у Данила было впечатление, что отец давно махнул рукой на эту суку-судьбу и плывет по течению, вообще не трепыхаясь. Отпахав всю жизнь на комбинате у токарского станка, отец и для сына не видел ничего зазорного в подобной доле. Зачем мечтать о несбыточном, считал батя. На университет у них ни денег, ни связей нет. Да и не учился никто в семье, а как-то перебиваются…

Данил тут не совсем был согласен. Он куда больше хотел того, что у родителей сейчас имелось. Однако в вопросе высшего больше с отцом был согласен, тем более, если дальнейшее образование на школу смахивает. Блин, удавиться проще, чем терпеть это еще лет пять! И ради чего? Все равно потом своей головой и руками работать. Диплом за него ишачить не станет.

И только мать у них в семье все пыталась что-то изменить. День и ночь проедала мозги и мужу, и Данилу, что сын лучшей жизни достоин, а не перебиваться от шабашки к шабашке, как они всю жизнь. А это лишь с нормальным образованием реально. Никуда его не возьмут на хорошую должность, если не получит образования, какой бы светлой не была голова. Не те времена уже.

В общем, потому Данил и тянул тут лямку, в этой школе.

От первого учебного дня выпускного года тоже не ожидал ничего хорошего, зная, что и школа ему отвечает взаимностью. Ну не срослось у них как-то, причем с первого класса! Не ценили тут ни его характера, ни юмора, ни свободомыслия. Точнее, друзья-то как раз это все одобряли и поддерживали, Данил едва ли не ради своих приятелей только и терпел год за годом, хорошая у них была компания, все, как себя, друг друга понимали.

А вот учителя… Наверное, за редким исключением, Данил для тех был крайне неудобен. Так что едва ли не постоянно числился в «списках на отчисление». Возможно, и чисто с точки зрения морального давления, и это больше в форме угроз и вечных придирок проявлялось, но все же впечатление от школьных лет портило капитально. И Данил вообще не понимал всех тех, кто раз за разом пытался ему рассказать, что это лучший период его жизни. Серьезно?! Если в их словах имелась правда, то на фига так, вообще, жить, спрашивается?!

И только врожденный оптимизм, скорее всего, позволял Данилу надеяться, что это все же ошибка и дальше он как-то, да выкрутится.

Короче, не сложилось у них со школой романа. Чего вон только сегодняшний день стоит. Блин, еще и отработка в пятницу!

И тут эта новенькая…

Данил сам не знал, что на него нашло из-за этой Даны. Девчонка же, как девчонка! Что в ней такого особенного есть, что он, как последний обкуренный придурок, сидел весь день за второй партой? Еще и сейчас, махнув рукой на то, что так толком и не побазарил с пацанами, перся фиг знает куда.

Нет, точно с ним не так что-то. Может, просто головой ударился и забыл по ходу? Что за дичь творит?

У Данила проблем с девочками не было. Во всех смыслах. Он к ним нормально относился, без тупых заскоков, и они ему в ответ всегда благосклонностью отвечали. Да и в компании Данил никогда занудой не считался, внешностью жизнь не обделила, к счастью (спасибо бате), за словом в карман не лез…

Девки такое любили. И у Данила все с ними было на мази уже пару лет без какого-то особо напряга. Не без того, что время от времени кто-то начинал выносить мозг или строить какие-то нереальные планы. Но, в целом, ненапряжно и с удовольствием. А тут… Данил сам себя не узнавал! Два слова связать не мог, на все вокруг вдруг плевать стало. Сидел и разглядывал эту Дану все те четыре урока, которые у них сегодня значились в расписании, и даже тему придумать не мог, чтобы разговор толком начать, что вообще на него не похоже.

Потому что она вообще другой была, чем он привык. Как с Луны свалилась, вот правда! И главное, вот так сразу и не понять, что же Дану от других отличает? Что заставляет его залипать на ней, как муху на капле меда? Симпатичная? Ну да, очень даже. Так он немало видел красивых девчонок, да и не просто на тех смотрел обычно.

Волосы ни темные, ни светлые, не блондинка, это точно, а в остальном, не знал, как такой оттенок называется. Без косметики… Ну, или того, что привыкли толстым слоем девушки в их компании на лицо наносить, даже без помады. Оттого ли ему весь день хотелось протянуть руку и провести по ее щеке пальцами? Наощупь почувствовать эту белизну и румянец, какую-то бархатистость, которой ни у кого не замечал ранее… А еще от нее чем-то таким одурительным пахло! Свежим и смешливым, до ужаса приятным, не приторным, не сладким, не тяжелым… Совершенно не похожим на духи знакомых ему девчонок.

Хотелось наклониться и уткнуться в волосы, частично собранные на затылке заколкой, чтобы разгадать, что же это за аромат?

И от всего этого как-то очень ясно становилось, что она совершенно другая. Как эту Дану вообще к ним в класс занесло? В эту школу, едва ли не самую отстойную по району? Что с ней приключилось?

В этой девушке с одного взгляда чувствовалось то, что ни у Данила, да ни у кого другого в их классе не было — уровень. Она их всех на голову выше, без вопросов. В том, как держалась; как разговаривала, отвечая на вопросы учителей, до раздражения правильно высказывая свои мысли; просто, как двигалась и спину держала… В том, как не замечала всеобщего любопытства и отторжения другими, потому что ее отличие всеми чувствовалось. И это задевало, раздражало, бесило многих с первой минуты, Данил по друзьям видел.

Одноклассницы на нее дикими глазами косились, кривя накрашенные лица и задирая носы. Но при этом, кто тайком, а кто и в упор, рассматривали, не могли не следить.

А Дана была выше их интереса, раздражения, этого колючего отчуждения. Она просто… была. Появилась и существовала. И все. Не с ними. И даже попыток не делала хоть как-то к коллективу присоединиться.

Может, конечно, это просто первый день, и еще изменится что-то, но Данил сомневался. В этой девушке ощущался класс и шик, которого ни в ком из них и днем с огнем не отыскать, просто потому, что такое с пеленок, с детского садика в голову вкладывается, в клетки встраивается. Ей точно было не место у них в классе.

И все же она именно тут и оказалась по какой-то непонятной причине. И Данила прямо разъедало изнутри желание выяснить: кто она и где живет; почему в выпускном классе в такую дебильную школу перевелась… Кто, вообще, переходит в последнем классе? Это же тупо как-то! И почему так странно дорогу рассматривает, по которой идет домой? Будто впервые в жизни видит, все-все пытается рассмотреть… Переехали недавно? Вот и привыкает к новому району? Или что?

У Данила пока была уйма догадок и ни одного нормального правдоподобного ответа. Как и объяснения тому, что он делает здесь, в тридцати метрах от Даны, как прибацаный шпион из фильма, а не с друзьями на футбольном поле гоняет, или в собственном дворе не тусуется, обсуждая все, что за лето случилось…

Такого с ним еще не приключалось. Чтоб на каких-то инстинктах следом пойти, когда девчонка после последнего урока встала и вышла в коридор, напоследок обронив «до свидания» ему, причем видно, что просто на базе у нее такое отношение, а не пытается что-то выиграть. Воспитанная.

Попрощалась она и еще с двумя, с которыми болтала на перемене. Заучки.

Виталька и Яна… Полезные иногда, когда списать что-то нужно, но Данил не то чтобы с ними в ладах был особо. Скорее нейтралитет. Он их не цеплял, они под ногами не путались, хоть время от времени высокомерно носы задирали, кичась своим стремлением учиться. Но тут же об этом забывали, когда на них остальные наезжать начинали, в поисках развлечения.

Их класс самому Данилу иногда стаю напоминал. Вот только кого: волков или шакалов — не стал бы утверждать. И люди подло нередко поступали. Гнобили, травили тех, кто слабее оказывался. Данилу это претило. А характера и стремления к лидерству хватало с головой. Как и какого-то врожденного умения людей за собой вести. Вот он класс в нужном себе русле и держал. И особо не допускал травли. На том их паритет с заучками и держался.

Но не о том сейчас.

Так вот, Данил не знал, что заставило его отмахнуться от друзей, зовущих гулять; забыть о том, что уже имел планы и договорился про вечер; даже махнуть рукой на некупленные сигареты, которыми нет-нет, а дымил иногда, больше для понта, наверное, чем по какой-то иной причине. И осторожно, реально таясь, стараясь не попасться на глаза, шел следом за Даной.

Выяснить хотел, где живет? Кажется, да. А еще почему-то проверить, что дошла нормально, без приключений. Не казалась она ему приспособленной для жизни. Слишком… Слово подобрать не мог. Не такая, как другие. Не заземленная, что ли… Тепличная, вот! Как цветы, выращенные среди зимы матерью на даче под пленкой и при специальном освещении. Те от малейшего мороза беречь нужно, от любого изменения влажности и света. Иначе погибнут в момент.

Отчего-то казалось, что и с Даной что угодно случиться может, потому что вокруг не нормально смотрит, хоть и пялится по сторонам, словно впервые на улицу вышла. А его при этом ни разу не заметила, пусть он совсем же недалеко плетется следом!

И это все вместе Данила нервировало.

Дана жила в трех кварталах от школы. В частном секторе, который начинался за двумя десятиэтажками. Там местные «богачи» жили. Скупали по два-три участка, огораживали дома огромными кирпичными заборами, за которыми ничего не было видно, разве что верхушки деревьев, да крыши с фигурно уложенной черепицей, как в фильмах. И ездили по району только на дорогущих авто, не снисходя до остальных.

Данил криво хмыкнул сам себе, увидев, как Дана вытащила ключ и открыла высокую калитку, проскользнув во двор. В узком проеме мелькнул двор с каменной дорожкой, ровная трава, огромное крыльцо… Все, как с картинки журнала, кажущееся ему нереальным и ненастоящим, словно из другой, параллельной жизни.

Блин, ведь не ошибся. Вообще не их поля ягода, судя по хате! И еще меньше понятно, как к ним в школу попала.

Ладно, хорош стоять. Узнал, увидел. Да и в том, что она нормально домой добралась (хотя его какая забота?!) удостоверился. Надо бы разворачиваться и идти домой…

— Данил? Здорово! Ты что в нашем поселке забыл? Вроде в другой стороне от школы живешь же? — удивлённый вопрос и приветственный хлопок по спине, выдернули Данила из странного состояния созерцания и всех тупых мыслей, для которого объяснений не имел.

Резко обернулся, ощущая смятение и растерянность. Перед ним стоял парень из параллельного класса, с которым не то чтобы крепко дружили, но неплохо знакомы были.

— Здорово, Жорка! — пожал протянутую руку Данил, почему-то чувствуя себя так, будто его за чем-то криминальным поймали. А в голове лихорадочно заметались мысли в поисках причины, по которой он тут и правда мог очутиться. Признаваться, что за новенькой тащился, вообще охотой не горел.