Почему я был Бахманом

1977 по 1984 год я опубликовал пять романов под псевдонимом Ричард Бахман: «Ярость» (1977), «Долгая Прогулка» (1979), «Дорожные работы» (1981), «Бегущий человек» (1982) и «Худеющий» (1984). Бахманом я стал по двум причинам. Во-первых, потому, что первые четыре книги, все вышедшие в первом издании в обложке, были посвящены моим близким друзьям. И во-вторых, потому, что моя фамилия значилась только в строке авторского бланка, в которой указывался правообладатель. Теперь меня спрашивают, почему я это сделал, но удовлетворительного ответа я не нахожу. Слава Богу, что речь идет не об убийстве, не так ли?

Я могу высказать несколько предположений, но не более того. Первым важным поступком, совершенным вполне осознанно, стало предложение руки и сердца Табите Спрюс, с которой я встречался в колледже. Причина проста — я крепко в нее влюбился. Смешно, конечно, потому что любовь — чувство иррациональное и не поддающееся определению.

Иной раз что-то говорит мне: делай так или не делай этого. Я почти всегда повинуюсь этому голосу, а если не повинуюсь, считай, что день испорчен. Тем самым я хочу сказать, что в жизни предпочитаю следовать интуиции. Моя жена обвиняет меня в беззаботности. К примеру, я всегда помню, сколько кусочков я уже установил в картинку-головоломку, состоящую из пятисот частей, но зато я ничего не планирую наперед, в том числе и написанные мною книги. Не было случая, чтобы я сел за стол и исписал первую страницу, имея за душой что-то более существенное, чем голая идея.

Как-то раз мне пришла в голову мысль, что я должен опубликовать «Продвижение», роман, который издательство «Даблдей» едва не выпустило отдельной книгой за два года до публикации «Кэрри». Идея мне понравилась, и я ее реализовал.

Как уже говорилось, хорошо, что я никого не убил, не так ли?

В 1968-м или в 1969-м году Пол Маккартни в одном из своих интервью произнес мудрые и удивительные слова. Он сказал, что «Битлз» подумывали о том, чтобы отправиться в турне, назвавшись «Рэнди и ракеты». Они намеревались выступать в хоккейных шлемах и масках, чтобы никто не смог их узнать, и смогли бы оттянуться, как в далеком прошлом.

Когда же интервьюер предположил, что их могли бы узнать по голосам, Пол поначалу удивился… а потом даже ужаснулся.

Каб Коуда, вероятно, самый лучший хаузрокер[1] Америки, однажды рассказал мне историю об Элвисе Пресли, присовокупив, что если Пресли этого и не говорил, то на самом деле все так и есть. А заявил Элвис, по утверждению Каба, следующее: Я видел себя коровой на пастбище среди других коров, только каким-то образом мне удалось перебраться через изгородь. И что же, за мной пришли и отвели на другое пастбище, размерами побольше, предназначенное для меня одного. Я огляделся и понял, что изгородь слишком высока, так что деваться некуда. Тогда я сказал: «Ладно, буду щипать травку».

До «Кэрри» я написал пять романов. Два плохих, один — так себе, а два, по моему разумению, вполне пристойных. Речь идет о «Продвижении» (который при публикации переименовали в «Ярость») и «Долгой Прогулке». «Продвижение» я начал писать в 1966-м году, когда еще учился в средней школе. Потом нашел рукопись в ящике в подвале дома, где я вырос.

Случилось это в 1970-м году, а в 1971-м я закончил роман. «Долгую Прогулку» я написал осенью 1966-го года и весной 1967-го, на первом курсе колледжа.

«Прогулку» я отправил на конкурс первого романа, проводимый издательствами «Беннет Серф» и «Рэндом хауз» осенью 1967-го года, откуда мне его вернули… безо всяких комментариев. Обиженный и подавленный, в полной уверенности, что роман никуда не годится, я засунул его в знаменитый СУНДУК, который все писатели, знаменитые и начинающие, возят с собой. И не вспоминал о нем до тех пор, пока Элейн Гейгер из издательства «Новая американская библиотека» не спросила, чем порадует нас «Дикки» (так мы его называли) после «Ярости». Роман «Долгая прогулка» отправился в СУНДУК, но, как поет Боб Дилан в песне «Запутавшись в голубом» («Tangled Up in Blue»), не исчез из моей памяти.

Я помню все свои романы, даже по-настоящему плохие.

Цифры действительно очень большие. И это тоже одна из причин. Иногда мне кажется, что я посадил скромную горстку слов, а вырастил, не без помощи волшебной палочки, огромный сад книг (БОЛЕЕ СОРОКА МИЛЛИОНОВ КНИГ КИНГА НАШЛИ СВОЙ ПУТЬ К ЧИТАТЕЛЮ!!! — как любят писать на обложках мои издатели). Другими словами, иной раз я вижу себя Микки-Маусом из «Фантазии». Я знаю, как привести метлы в действие, но, как только они стронутся с места, все разом меняется.

Я жалуюсь? Нет. По крайней мере если и жалуюсь, то жалобы эти не стоит принимать всерьез. Я изо всех сил пытался следовать другому совету Дилана и петь в цепях, как море. То есть я мог бы начать сейчас плакаться насчет того, как трудно быть Стивеном Кингом, но, боюсь, меня не поймут безработные или бедолаги, которым приходится горбатиться от зари до зари, чтобы оплачивать семейные расходы. Собственно, другого я и не жду. Я по-прежнему женат на моей первой жене, мои дети здоровы и веселы, мне хорошо платят за мое любимое занятие. Так чего жаловаться?

Нечего.

Почти.

К сведению Пола Маккартни: интервьюер был прав. Их узнали бы по голосам, а до того, как они открыли бы рты, по гитаре Джорджа. Я написал пять книг, прикидываясь «Рэнди с ракетами», но с самого начала ко мне поступали письма с вопросом: не я ли Ричард Бахман?

Реагировал я просто: лгал.

Думаю, я стал Бахманом, чтобы выйти из-под «юпитеров»: сделать что-то не как Стивен Кинг: а как кто-то другой. По-моему, все писатели выбирают себе какую-то роль, которую и играют до конца жизни. Вот я и решил, что забавно побыть в шкуре другого человека, в данном случае Ричарда Бахмана. И он зажил своей жизнью, основные этапы которой были перечислены на обложке «Худеющего» прямо под фотографией. Появилась у него и жена (Клаудия Инес Бахман), которой писатель посвятил книгу. Бахман, довольно-таки неприятный тип, родился в Нью-Йорке, прослужил четыре года в береговой охране, а затем примерно десять лет плавал на кораблях торгового флота. Потом поселился в сельском районе штата Нью-Хэмпшир, где по ночам писал романы, а днем работал на своей ферме. У Бахманов был один ребенок, сын, который умер в результате несчастного случая: в шесть лет упал в колодец и утонул. Три года назад у Бахмана обнаружили опухоль мозга, которую и удалили в ходе сложной операции. Он скоропостижно скончался в феврале 1985-го года, когда бангорская «Дейли ньюс» опубликовала статью о том, что я — Ричард Бахман. Опровергать ее я не стал. Иногда, знаете ли, приятно представить себя таким вот Бахманом, отшельником а-ля Джером Дейвид Сэлинджер, который никогда не давал интервью, а в вопроснике, присланном лондонским издательством «Новая английская библиотека», в графе «религия» написал «петушиный поклонник».

Меня несколько раз спрашивали, стал ли я Бахманом потому, что рынок перенасыщен произведениями Стивена Кинга. Ответ однозначный — нет. Я не думал, что завалил рынок своими романами… мысль эта исходила от издателей. Бахман стал для нас разумным компромиссом. Мои издатели «Стивена Кинга» напоминали фригидную жену, которая хочет заниматься этим делом раз или два в год, а потому поощряет своего постоянно возбужденного муженька найти девушку по вызовам. Бахман появлялся там, куда я уходил, когда мне требовалась разрядка. Этим, конечно, не объяснишь моего стремления опубликовать все написанное мною, хотя денег на жизнь мне уже хватает.

Повторяю: как хорошо, что я никого не убил, не так ли?

Меня спрашивают, стал ли я Бахманом потому, что читатели ждут от меня только «ужастиков»? Ответ тот же — нет. Пока я сплю спокойно, мне без разницы, с кем или чем ассоциируют меня люди.

Тем не менее только последний из романов Бахмана можно назвать «ужастиком», и сие не ускользнуло от моего внимания. Стивен Кинг без труда может написать неужастик, да только потом его замучают вопросами. Когда же я пишу реалистический роман под псевдонимом Ричард Бахман, вопросов никто не задает. Более того, мало кто (ха-ха) читает эти книги.

Вот тут мы, возможно, и приблизились к разгадке того, а почему Ричард Бахман вообще начал писать.

Вы стараетесь найти смысл вашей жизни. Все стараются это сделать, пытаясь среди прочего отыскать причины и следствия… какие-то постоянные… принципы, которые не меняют, которыми нельзя поступиться.

Все этим занимаются, но, возможно, люди, на долю которых выпадает очень счастливая или очень несчастливая жизнь, уделяют этому побольше времени. С одной стороны, тебе хочется думать (по крайней мере размышлять), что тебя поразил рак, потому что ты один из плохих парней (или хороших, если исходить из того, что добро не остается безнаказанным). С другой стороны, греет мысль о том, что ты или очень трудолюбивый сукин сын, или настоящий герой, или даже один из святых, если в итоге ты поднялся достаточно высоко в мире, где люди голодают, стреляют друг в друга, поджигают чужие дома, пьют, употребляют наркотики.

Но есть и третья сторона, которая предполагает, что все это лотерея, что настоящая жизнь не слишком сильно отличается от «Колеса фортуны» или «Назови правильную цену» (так уж получилось, что в двух книгах Бахмана речь идет о таких вот играх). И очень неприятно думать, что все (или почти все) происходящее определяется волей случая. Поэтому пытаешься выяснить, сможешь ли ты повторить достигнутое.

Или, в моем случае, сможет ли Бахман повторить достигнутое мною.

Вопрос этот остается без ответа. Первые четыре книги Ричарда Бахмана раскупались плохо, возможно, потому, что издали их безо всякой помпы.

Каждый месяц издательства, выпускающие книги в мягкой обложке, представляют на суд читателя три вида книг. Это «лидеры», выход которых сопровождается шумной рекламной кампанией, выставочными стендами в магазинах, изощренными обложками с выпуклыми, тисненными фольгой буквами. «Второй эшелон» — с минимальной рекламой, без выставочных стендов, без надежды на то, что они будут продаваться миллионами экземпляров (для книги «второго эшелона» двести тысяч проданных экземпляров — вполне приличный результат). И «обычные книги». Третья категория книг в мягкой обложке есть издательский эквивалент пехоте… или пушечному мясу. Среди «обычных книг» (другое название, которое я могу предложить, — «книги третьего эшелона», но оно наводит тоску) крайне редко встречаются произведения, перед этим изданные в переплете. Обычно это переиздания в новых обложках, жанровые книги (готика, любовные романы, вестерны и т. д.) и сериалы вроде «Наемников», «Выжившего», «Сексуальных приключений сладострастного дурачка»… вы уже поняли, о чем речь. В море этих изданий иной раз встречаются очень хорошие книги, и речь идет не только о романах Бахмана. Первые издания многих романов Дональда Уэстлейка выходили в мягкой обложке под псевдонимами Такер Коу и Ричард Старк. Эвана Хантера — под псевдонимом Эд Макбейн. Гор Видал пользовался псевдонимом Эдгар Бокс. А совсем недавно Гордон Лиш выпустил превосходный роман «Каменный мальчик», на обложке которого значится совсем другая фамилия.

Бахмановские романы подпадали под категорию «обычных книг», призванных заполнить стойки в аптечных магазинах и на автобусных вокзалах Америки. То было мое требование. Я не хотел, чтобы Бахман «высовывался». Так что бедняге не повезло с самого начала.

Однако мало-помалу Бахман приобрел почитателей своего таланта. Его последний роман, «Худеющий», изданный в переплете, разошелся тиражом двадцать восемь тысяч экземпляров, прежде чем у Стива Брауна, продавца одного из вашингтонских книжных магазинов и писателя, зародились подозрения. Он отправился в библиотеку конгресса и на авторском бланке одного из романов Ричарда Бахмана обнаружил мою фамилию. Двадцать восемь тысяч экземпляров — это не много, во всяком случае, далеко до уровня бестселлера, но на четыре тысячи больше, чем количество экземпляров моей книги «Ночная смена», проданных в 1978-м году. Я рассчитывал, что после «Худеющего» Бахман напишет детективный роман «Мизери», который «закинул» бы «Дикки» на орбиту бестселлеров. Разумеется, теперь нам этого не узнать, не так ли? Ричард Бахман, переживший операцию по удалению опухоли мозга, умер от гораздо более редкой болезни: рака псевдонима. Он умер, оставив без ответа более чем важный вопрос: труд поднимает тебя на вершину или все это лотерея?

Возможно, вам кое-что скажет следующее обстоятельство: пока автором «Худеющего» был Бахман, магазины продали двадцать восемь тысяч экземпляров, когда им стал Кинг — объем продаж возрос в десять раз.

На самой идее псевдонима поставлено клеймо. В прошлом было совсем не так: в те времена писание романов считалось чем-то зазорным, скорее грехом, чем профессией, поэтому использование псевдонима позволяло защитить себя (и родственников) от осуждающих взглядов и вопросов. По мере того как писатели прибавляли в статусе, ситуация менялась. Теперь как критики, так и читающая публика с подозрением относятся к произведениям мужчины или женщины, которые решили воспользоваться псевдонимом. Если бы произведение того заслуживало, таково общественное мнение, автор подписал бы его своим настоящим именем. Если он солгал в имени, читать книгу бессмысленно.

Вот я и хочу сказать несколько слов о книгах Бахмана. Хорошие это романы? Не знаю. Достойные? Думаю, что да. Под достойными я понимаю одно: написаны они не халтурно, а с полной самоотдачей. Причем нынче я могу только позавидовать той энергии, которую в прошлом воспринимал как нечто само собой разумеющееся. «Бегущего человека», к примеру, я написал за семьдесят два часа и опубликовал практически без редакторской правки. Слабые это книги? В целом нет. А местами… возможно…

Я был не так молод, когда писал эти романы, чтобы отбросить их как юношеские опыты. С другой стороны, я до сих пор не могу поверить в сверхпростые мотивы (от них отдает фрейдизмом) и несчастливые концовки. Самый последний из упомянутых здесь романов Бахмана, «Дорожные работы», писался между «Жребием» и «Сиянием» как попытка написать «нормальный роман» (по молодости меня еще смущал ненароком заданный на вечеринке вопрос: «А когда же вы напишете что-нибудь серьезное?»). Я также думаю, что писал этот роман, пытаясь осмыслить крайне болезненную смерть матери годом раньше: она умерла от рака, который пожирал ее заживо. Я очень горевал, меня потрясла та боль, которую ей пришлось испытать. Подозреваю, что в «Дорожных работах» я старался как-то подступиться к загадке человеческой боли.

Прямой противоположностью «Дорожным работам» является «Бегущий человек», возможно, лучший из этих четырех романов, потому что главное в нем — сюжет. Движется он споро, а все, к сюжету не относящееся, отбрасывается в сторону.

И «Долгая Прогулка», и «Ярость» перенасыщены нравоучениями (как в тексте, так и в контексте), но и сюжет достаточно интересен. Однако именно читатель, а не писатель, решает, достаточно ли цельным получилось произведение, чтобы не обращать внимания на отдельные недостатки.

Могу только добавить, что два этих романа, а может, и все четыре, могли бы появиться под моим собственным именем, если бы в те годы я лучше разбирался в издательском бизнесе и не уделял столько времени учебе и семейным заботам. Я опубликовал их тогда (и разрешаю публиковать теперь), потому что они по-прежнему мои друзья. В чем-то им, несомненно, не повезло, но они все так же мне дороги.

И несколько слов благодарности: Элейн Костер, издателю НАБ (которая была Элейн Гейгер, когда эти романы впервые увидели свет), которая так долго и успешно хранила секрет «Дикки»; Кэролайн Стромберг, первому редактору «Дикки», также никому не раскрывшей его тайны, Кирби Маккоули, который продал права на издание романов «Дикки», не открыв его истинного имени; моей жене, которая поддерживала меня в написании этих романов точно так же, как и в написании остальных, которые принесли много денег. И, как всегда, вам, мои читатели, за терпение и доброту.

Стивен Кинг

Бангор, штат Мэн