Под открытым небом

– Бедный Мордух!.. Ой-вай-вай!.. Бедный, бедный Мордух!..

Он бежал, еле переводя дух, вслух жалуясь и причитая, и от этого ему становилось как будто немного легче на душе. Город, проклятый город, где властвовали теперь насилие и ужас, и разорение, и смерть позорная и мучительная, – город остался назади. Мордух бежал теперь в поле. Его никто не слышал, как он причитал. Пейсы его тряслись; длинный изношенный сюртук развевался фалдами по ветру. Он бежал, беспорядочно махая руками; картуз его был сдвинут на затылок; его исхудалые щёки сводила по временам судорога; из глаз редкие слезинки выбегали и скатывались на усы и на бороду. Он бежал, пока ноги стали подкашиваться. Тогда он лёг на землю врастяжку и так, не двигаясь, пролежал несколько часов.

Не было дремоты, ни сна, но было оцепенение. Он не сознавал, что лежал долго, целые часы; не сознавал и того, когда и зачем он поднялся и сел, – он сделал это машинально.

Под ним была трава – душистая, сочная; над головою – вечернее небо – прозрачное, чистое; бледный месяц серебрится; над соседним леском поднялась яркая звезда; коростель кричит вдали. Тишиной, величием и миром веяло в природе.

Но Мордух ничего кругом не замечал: его душу надрывали нестерпимые муки.

– Будьте вы прокляты!.. О-о-о-о!.. Будьте вы прокляты!..

Потряс он кулаками по направлению к городу.