Под знаком судьбы

Глава 17

Остальные дни дежурства проходили относительно спокойно, потому я основательно взялся за роту, подготовив всё для обороны на все вероятные сценарии, от эпидемии до массовой резни. Во время тренировок я неустанно обьяснял бойцам зачем их тренирую и доходчиво работал с возражениями, особо непонятливым же сказал, что освобожу от тренировок любого из бойцов, если они сумеют одолеть меня в тренировочном бою. Я рассчитывал, что особо ретивые поубавят пыл, не рискнут выступить против меня, но и к другому исходу также был готов.

— Капитан! Это не совсем честно, — сказал один из солдат, когда я собрал всех на тренировочном полигоне поутру, чему рота совсем не обрадовалась. — Если кто-то из нас выступит против вас в равном тренировочном бою один на один, вы нас по полигону размажете. Всё же, вы капитан. Да ещё и ветеран битвы под Малиновским бугром. Да, и до нашей дыры эти слухи дошли, о том как вы сражались, в трактирах о Малиновском бугре всякое говаривают.

— Да? — удивился я, вырастил каменный пенёк прямо из брусчатки, уселся на него скрестил ноги и сложил руки на груди. — И что же рассказывают?

— Что вы сражались вместе со своим гибридом так, будто сами стали зверем, — ответил другой солдат, таким напускным тоном, будто не особо верит в эти истории. — Не уступали даже ротмистру Звягинцеву в силе, впав в неистовую ярость. Ещё рассказывают байки, что ваш гибрид был рождён в разгар какой-то битвы, является ни чем иным как исчадием дьявола, и может откусить голову любому, кто не так на него посмотрит. Говорят также, что немало ребят спаслось только благодаря тому, что вы привлекли внимание зверья, напавшего на лагерь, и успешно давали тварям отпор.

— Вот как? — рассмеялся я. — Так обо мне уже легенды слагать принялись? В этих россказнях есть доля правды, к примеру, мой скакун и в правду откусить голову может. Но не каждому встречному, этот гибрид хорошо воспитан и соображает где свой — где чужой.

— Не серчайте, капитан, — продолжил солдат. — Когда мы вас увидели впервые, вы и сами не произвели впечатление воина с теми эпитетами, которыми вас описывают.

— Понимаю, — ответил я, улыбаясь. — Зная, как выясняется, истории обо мне, вы наверняка ожидали увидеть матёрого вояку, всего в шрамах, нелюдимого, грубого….

В ответ солдаты загудели одобрительным тоном, и я не стал продолжать.

— И много боевых магов со шрамами вы видели? — спросил я. — Где это вы видели, чтобы могущественные маги в нашем государстве ходили со шрамами?

— Ну как-же, ротмистр Звягинцев, и остальные командиры кавалерий, — начал тут один усатый солдат, лет сорока с виду. — Я лично видал некоторых из них, до того как сюда сослали.

— Ну так это кавалеристы, — парировал я. — Им по статусу положено. Они эти шрамы носят, можно сказать в качестве украшения. — пока говорил, я вспомнил физиономию Звягинцева и минувшие события. Казалось бы, это было не так давно, но уже успело покрыться незримой пеленой, словно давний ночной кошмар. Однако стоило вспомнить об Ане и остальных, как осевшие на дно чувства всколыхнулись словно гнилая угольная чернь со дна глубокого озера. Эти чувства вмиг стёрли улыбку с моего лица, я сжал губы, чтобы взять себя в руки. — В память… о погибших.

Нетрудно догадаться, что скрыть мои эмоции в этот раз от окружающих не удалось, все замолчали.

— Я был бы рад оставить шрамы той битвы себе на память, как это делают в кавалерии, — продолжил я, в попытках сгладить печальную ноту разговора, хотя знал что хороших слов из меня сейчас не выдавить. — Всё же, послужив в драгунском эскадроне Звягинцева, довольно скоро начинаешь чувствовать себя частью единого целого, частью эскадрона. И заслужил право называть себя драгуном. Но я нечасто бывал в сознании пока целители со мной возились, мне попросту не оставили выбора.

На деле ситуация была несколько иной, и не раны стали моей проблемой, но какой смысл рассказывать об этом тем, кто не поймёт и крупицы того, что со мной тогда происходило. Впрочем, я давно привык держать язык за зубами, не болтая лишнего, прожитые годы научили меня тому, что у жажды быть понятым и принятым грош цена. Со временем это чувство проходит. Потому я рассказываю только то, что необходимо для той или иной задачи, чтобы нужные мне люди могли видеть более полную картину. По этой же причине я не стремлюсь узнать о прошлом Лены и остальных, мне достаточно и того, кем являются эти люди сейчас. Но если брать в частности солдат, тут уж приходится так или иначе считаться с их происхождением и прошлым. Бывали случаи, когда мне в подчинение попадались дети аристократов, у кого магия так и не проявилась. Родители от таких отрекались, я же считаю таких солдат поздними цветами, которые ещё проявят себя, и знание их прошлого помогало мне с такими работать, чтобы впоследствии они становились магами. Само собой, я работал с такими не напрямую, не хватало ещё, чтобы тогда со всей Империи мне таких в полк наприсылали. Подобные добрые дела наказуемы, дополнительным трудом.

— Тогда погибло немало хороших ребят, — сказал я после небольшой паузы. — Точно так же как сейчас рота потеряла шестьдесят восемь славных ребят, поражённых болезнью. Я почти их не знал, но осознаю, что для кого-то из вас среди погибших были друзья и коллеги. Мне не хуже вашего известно, что значит терять близких.

Я встал с пенька и стал прохаживаться вдоль первых рядов строя. В роте царила тишина, с мрачными лицами они наблюдали за мной, и, тем не менее, словно ловили каждое слово, что я говорил. По старой привычке, на ходу сложив руки за спиной, словно важная ворона, я продолжил:

— Я много думал над этим инцидентом, о том, что я мог бы сделать лучше, чтобы спасти солдат. Я мог бы распорядиться, чтобы арестованных распределили по одиночным камерам, пусть у нас таких немного, по двое-трое человек можно было распихать, тогда бы подобного могло не случиться, если бы я заранее знал, догадался, пусть косвенно, к чему это приведёт. — я помолчал немного, затем продолжил. — Но я не знал. Неизбежные провалы на службе случаются, от них никуда не деться. Если наши войска будут падать духом с каждым таким провалом, таким как Малиновский бугор, или наш случай, Зона нас попросту прожуёт и выплюнет, а затем и вовсе вытолкнет за стену, зверьё давно считает эти земли своей территорией. Но сейчас, если судить по моему опыту, грядут такие события, к которым рота должна быть готова и во всеоружии. Если мы не будем готовы — нашу роту попросту сметут, в такой смерти не будет ни славы ни чести.

Я вернулся к своему пеньку и принялся отстёгивать палаш.

— Что до честности боя один на один со мной, согласен, это не будет честно, — согласился я, положил палаш на пенёк и повернулся к роте. — Те, кто по-прежнему не согласен с тренировками — выйти из строя. Проведу тренировочный бой: я один против вас всех. Разрешаю все средства и оружие, я же буду сражаться голыми руками.

Из роты стали выстраиваться в шеренгу солдаты, некоторые, судя по выражению лиц, не были особо уверены в своих силах, но кто-то даже улыбался самодовольной ухмылкой.

— Что ж, двенадцать человек. Немало, — продолжил я, скрестив руки на груди. — Если сумеете совместной работой меня одолеть — я освобожу вас от дополнительных тренировок. Если кто-то из вас умудрится хотя бы зацепить меня, пустив кровь — я отпущу этого бойца. Потеря из рук вашего оружия будет считаться вашим проигрышем. Всё понятно? Тогда отойдём на другую половину полигона. Лейтенант?

— Я, капитан, — отозвался стоявший рядом Баранов.

— Скомандуешь старт, когда все будут готовы, — распорядился я.

Я направился с плаца, вымощенного прямо перед полигоном в дальнюю часть полигона, прихватив с собой артефакт, который откопал на складах. Проводя ревизию складских помещений я наткнулся на него случайно, он буквально был закопан в землю, только кончик сверкал металлом, а пока откапывал, нашёл и коробку для него, и пожеотевшие измятые документы. Свою посылку я так и не дождался, впрочем, и этот, пусть очень старый, сгодится. Вчера я с ним изрядно повозился и очистил от земли, но даже так, этот ромбовидный металлический угловатый артефакт весил изрядно.

Не дожидаясь, пока солдаты вооружатся чем хотят и проверят экипировку, я воткнул острый, похожий на шатровый колышек, конец артефакта поглубже и напитал маной. Что ж проверим, работает ли он ещё.

Артефакт сперва начал гудеть, потом что-то в нём загремело, он принялся крутиться как волчок. Сперва это было медленное вращение, прерывистое, с каждым скрипом и гремением, он замедлялся, и делал новую попытку разогнаться.

— Вот зараза, — возмутился я, и решил добавить маны. — Неужто не заработает?

К моему сожалению, артефакт продолжал кряхтеть в попытках завертеться. Я усилил руку схватил его и хорошенько ударил по артефакту, не особо надеясь, что это поможет и, как ни странно, это помогло: артефакт перестал греметь, загудел ровным тоном и принялся вертеться, с каждым оборотом всё быстрее, а когда набрал достаточную скорость, из его вершины ровной прозрачной струёй полилась магия кверху. Набрав некоторую высоту, достаточно высоко, струя разделилась в стену барьера и этот барьер постепенно стал покрывать полигон прозрачным переливащимся как вода, колпаком. Надо сказать, артефакт превзошёл мои ожидания, я ожидал от армейского артефакта в такой дыре чего похуже. К сожалению, он не даёт временное, можно сказать, бессмертие, как это делал тот, что был у парней Звягинцева, но барьер не даст разнести что-то в округе, когда мои совместные тренировки выйдут на иной уровень.

— Пошустрее, бойцы, — окликнул я солдат, всё ещё возившихся с экипировкой.

Кто-то из солдат взял армейские мечи, даже, на удивление, мобильные щиты прихватили, а кто-то взял в руки винтовки. Вот значит как. Пока одни будут переходить в ближний бой, другие будут стрелять из винтовок. Стоит отметить, среди несогласных есть и один сержант, Георгий Белоусов. Я успел изучить его дело, времени было предостаточно, и судя по тому, что о нём пишут, он опытный вояка, уже участвовал в обороне против всякого рода тварей, а также успешно отбивался от нападений бандитов, у себя в родных краях. Жаль его, сюда его сослали за проступки сына, подозреваю, что он на это согласился только ради того, чтобы сына не трогали. Зная как тут в Империи обстоят дела с дворянами, наверняка его сынишка не поладил с каким-нибудь приезжим высокородным наследником, увязавшимся за своим отцом, приехавшим в захолустье по каким-то личным делам. И название такое, с первого раза не запомнить: там что-то про камыши и… Камышлов! Точно. Камышловский уезд.

Что ж, вернусь к насущным делам: сержант взял только свой палаш, руку же оставил свободной, вполне типично для всех боевых магов. Ну-с, посмотрим, что солдаты второй роты умеют, надеюсь они меня не разочаруют.

— Ну что, готовы? — спросил я, попутно напитывая доспех.

Да, пусть солдаты тут в основном почти не владеют магией, у них при себе армейские артефакты, с ними опытные солдаты могут довольно быстро сократить расстояние. Ещё в той резне при Малиновском бугре насмотрелся как солдаты с ними управляются, защищая стрелков, не стоит эти артефакты недооценивать. Конечно, ранить меня они наврядли сумеют, да и у артефактов запас маны невелик, но если достанут я проиграю по моим же условиям, а я намерен заставить ходить на тренировки всех без исключения, это необходимо если я хочу чтобы они выжили. Ну, у меня и косвенные причины есть, было бы замечательно, если удастся привести роту в боевой вид, будет чем мозолить глаза остальным армейцам в крепости. Однако, усердствовать тоже не хотелось бы, а не то ещё застряну здесь в качестве няньки или боевого инструктора для местных полков, а такое весьма вероятно: пусть я не самый могущественный боевой маг в крепости, как увеличить боевой потенциал подразделений у меня опыта, наработанного многими годами, хватает.

Чёрт, я даже умер будучи сотником у своего братца. Служил всю жизнь, и умер, практически, на службе. Может потому я частенько сбегал в последнее время от исполнения своих служебных обязанностей. Получил второй шанс, и снова в тех же оковах….

К слову, бойцы, как оказалось, армейскую науку знают, выстроились построением, которое ещё тогда, в учебном центре называли «Сергаса». Трое стрелков выстроились треугольником, два бойца с щитами встали на защиту тыла — сержант спереди, образовав ещё больший треугольник, а перед сержантом полукругом, но парами выстроились бойцы с заряженными артефактами щитами, шесть человек. Как по учебнику. Если мне не изменяет память, бойцы будут нападать на меня парами, сменяя друг друга, а сержант со стрелками будет прикрывать их огнём, свободные пары будут на подхвате, помогут защищать оставшейся паре тыл. Недурно, будь я послабее, они так бы вполне меня измотали, теперь понимаю, почему они считают, что тренировка им не нужна. Посмотрим, так ли это на самом деле.

Лейтенант, убедившись, что все бойцы готовы к бою, поднял руку вверх и выдал общепринятый клич «хой» для сигнала, задержал на мгновение её наверху, а затем опустил, с таким же армейским кличем «хоу». Сам клич ничего не значил, так как даже не был каким-то словом, но был понятен и слышен в других ситуациях, на поле брани, большего бойцам для сигнала и не требуется.

Пара в середине рванула ко мне, один за другим для последовательной атаки. Я не стал нападать первым, стало даже интересно, как всё это будет выглядеть. Покрыв руки дополнительной защитой и ускорив тело, я отбил удар меча напрыгнувшего бойца ладонью, так, что меч сыграл в сторону, а второй ладонью оттолкнул бойца подальше, ударив в щит, затем уклонился от второго бойца, сделавшего выпад, схватил за руку, державшую рукоять до того, как он закроется щитом, рванул в сторону и инерцией также отбросил в сторону, уже ожидая выстрелы и магию вслед за атаковавшими.

Так и случилось: первыми прилетели пули винтовок, одна за другой, и я выставил щит, отблескивающий оранжевым светом, предполагая, что они будут непростыми, и не прогадал: пули с хлопками взорвались, создав немалую нагрузку на щит. Моя нынешняя эфирная преграда иного уровня, такой урон щит не пробьет, однако, когда следом прилетел шар фиолетового пламени, он раскрылся огненным цветком, пытаясь сожрать преграду, с которой столкнулся, отчего щит несколько истончился, а пламя закрыло мне обзор, и едва оно развеялось, в щит прилетели новые выстрелы, а вслед за ними показалась новая пара бойцов, обогнула преграду и подготовилась напасть, пока те, что оказались позади готовились вернуться в бой.

Так, ладно, я посмотрел достаточно. Уже потенциал построения в сточную канаву слили: не та последовательность, нечастый огонь, стреляют так, чтобы не попасть в своих, а это уже говорит о том что стрелки из них так себе.

Я усилил реакцию, скорость до новых пределов, к которым вернулся на днях, и техникой шагов обогнул нападавших, выбил меч из рук одного, потом выбил меч из рук второго, вырвал руками артефакты из щитов, плевать, таких типовых щитов на складе полно, не вырывать же щит с руки солдата, я видел как они их крепили на ремни. Не теряя времени, я подбежал к третьему, ударил ладонью в локтевой сгиб ослабив хват и вырвал меч, попутно вырвав артефакт из щита, затем рванул к третьему, не успевшему уследить за моими передвижениями, но уже замахнувшемуся мечом, сплёл заклятие багрового разряда и коснулся его меча, отчего тот стал рассыпаться в пыль, затем, банально увернувшись от летящей в меня магии и пуль, подбежал к двоим и буквально свалил их с ног простыми ударами в грудь, затем сократив расстояние, выбил палаш и перехватил руку сержанта, намеревавшегося сплести заклятие посильнее и легким ударом ладони в лоб поставил ему простую печать, что уже ставил ранее, не требующую особого труда для создания, но эффективно блокирующую потоки маны в теле магов, отчего тот опрокинулся назад по инерции, после без труда обезоружил стрелков, а последних бойцов с щитами и вовсе раскидал простыми ударами ног в полёте по щитам, раскрошив их в щепки.

— Ну что, сдаётесь? — сказал я, сняв часть усилений.

— Да уж, — сказал Белоусов, вставая. — Глупо было даже пытаться с вами тягаться.

— Признаться, я хотел дать вам поблажку, когда увидел построение, это меня заинтересовало, — продолжил я, попутно подходя к сержанту, чтобы снять печать. — Но вот исполнение построения… Пары мгновений было достаточно, чтобы понять, что всё это выглядит весьма посредственно. Как заинтересовали, так же быстро и разочаровали. Вы слишком осторожничаете, стрелкам так и вовсе навыка не хватает. И с таким уровнем подготовки вы рассчитываете побеждать, если в городе монстры посильнее заведутся?

— О чём это вы? — спросил Белоусов, — Какие монстры в городе?

— До меня дошли сведения, что такое может случиться в ближайшее время. — ответил я. — Вы думали я просто так роту гонять начал, от дурости в голове?

Дурость здесь также занимала своё почётное место, но зачем солдатам знать об этом.

— Я предлагаю вам способ и помочь местным, и самим выжить, — сказал я. — В одиночку мне будет не так просто за всем уследить. В конце концов, я капитан роты, а значит, рота должна стать моей рукой там, где я не успеваю. Баранов!

— Да, капитан, — тут же откликнулся лейтенант.

— Приведи бойцов в порядок, и отправь кого-нибудь за целителем, — распорядился я, направляясь к каменному пеньку, где оставил свой палаш. — Уже полчаса прошло, а его всё нет.

— Будет сделанно. — ответил лейтенант, и принялся выполнять распоряжения.

Я же пристегнув палаш уселся на пенёк, достал папиросу из портсигара и закурил, наблюдая, как солдаты оживлённо обсуждают произошедшее, а лейтенант с группой солдат суетится, выполняя приказ, и когда докурил, принялся организовывать уже полноценную тренировку, которая заняла у меня всё утро, но потом, едва я успел остановить тренировочный артефакт и передать его лейтенанту, в моей голове раздался знакомый басистый голос.

— Хал, ну ты как, готов? — спросил по безмолвной речи Седой. — Самое время начинать.

— Что, прямо сейчас? — передал я в ответ.

— Ну а чего тянуть-то? — спросил Седой. — У меня уже всё готово, дело за тобой.

— Так у меня ещё дежурство не закончилось, — передал в ответ я.

— А у тебя что, заместителя нет? Ты капитан или кто? — голос Седого звучал с насмешкой.

— Ладно, — передал в ответ я. — Только дай мне время отдать последние распоряжения и переодеться. А куда идти-то?

— А зачем тебе идти? — также насмешливо спросил Седой. — У тебя ж прямо у башни за летницей мой грач стоит.

— Отлично, — ответил я, проигнорировав его насмешливый тон. — Жди, скоро буду.