Подарок

Андрей Лунев

Подарок

Мистико-философская пьеса

В ролях:

Антуан - писатель

Шторм - летчик

Антуан (издеваясь): Вы много говорите об одиночестве. Чересчур. Вы говорите так долго и занудливо, что поневоле начинаешь в нем сомневаться... Ну и что, ЧТО? - я вас спрашиваю... Что же вы ЗНАЕТЕ о нем, об одиночестве?

Вы лежите под одеялом, ворочаетесь, пытаясь уснуть, в окно светит луна, и вам вдруг становится одиноко... Страшно одиноко. А пощупав вокруг рукой, вы (в который уже раз) убеждаетесь, нет, нет рядом с вами другого человеческого тела. Мужского или женского, или на худой конец детского.

Ваш страх напоминает мне инстинктивный страх хорька. Вы просто хорек, который не умеет жить, может погибнуть без телесного контакта со своим братцем или сестричкой. Он так и называется - контактное животное... Но ведь вы же человек, и бесценным даром ощущения независимости следует дорожить. Страх перед независимостью менее всего подобает человеку, если только он не глуп...

Я расскажу вам об одиночестве совсем другого рода. Не вашем, надуманном, выпестованном под одеялом одиночестве человека в большом городе, а об одиночестве реальном, физическом... Узник в одиночке, потерпевший кораблекрушение на необитаемом острове, заблудившийся в тайге - эти ставшие реально одинокими люди, в новых условиях начинают мыслить по другому, иначе... Стереотипы социума, служащие разменной монетой в мире этических норм и правил, здесь теряют всякую ценность. От них остаются лишь слабые воспоминания...

Шторм (вращая рукой): Самолет падал вниз, как ольховое семечко, беспорядочно крутясь и кувыркаясь в воздухе... Все вверх дном и наизнанку, с крыла на капот и с киля на крыло...

Антуан (подходит к летчику, кладет руку на плечо), (восхищаясь Штормом): Это Шторм. Так его называют в эскадрилье, которая сейчас, после войны, доставляет почту французским войскам в Тунисе. Шторм - военный летчик и никто не знает, какой он национальности. Зато все понимают, что с этим человеком лучше не шутить. Он - наемник, красно-зеленый берет, профессионал, машина смерти...

Его самолет в ту ночь...

Шторм: Кстати, рождественскую

Антуан: ...не долетел до Туниса, разбился где-то в горах, и летчика уже считали погибшим, когда спустя неделю он вернулся на базу.

Шторм (обращаясь к зрителю, рассказывает сухо и детально): Я попал в снежную метель там, над горами. Два часа жуткой болтанки и мой самолет упал в воздушную яму. Знаете Лагуну Диаманте? Я упал в нее, на это заснеженное озеро в кратере вулкана и чудом остался жив... Помню... Пурга была страшно сильной. Когда я откинул фонарь, его с хрустом вырвало и унесло куда-то назад... Я вылез из кабины, попытался встать, но меня тут же опрокинуло на спину... Как щенка, ей богу (смеется)... Тогда я залез под шасси. Самолет чуть не скапотировал, зарывшись винтом в снег (показывает), и вскоре меня занесло... (ежится)

Антуан: К ночи ветер утих, небо прояснилось и высыпали на нем тысячи белых холодных звезд... Самолет стоял на краю круглого...

Шторм: Идеально круглого

Антуан: ... Как каменная чаша, заснеженного озера. Но вот сугроб под фюзеляжем дрогнул, рассыпался, из него показалась рука в черной кожаной перчатке, и кряхтя и постанывая, летчик выбрался наружу.

Шторм (пожимая плечами, пытается вернуть самого себя, прежнего): Куда мне было идти? Кабину занесло снегом, да там ничего особенного не было. Там оставался только планшет с картой, но и он мне был не нужен. Я и так помнил, что Лагуна Диаманте находится на юге гор, и стало быть, чтобы мне перейти эти горы, нужно держать на юг... Оставаться до рассвета не было смысла. Холодно. Я нашел Полярную звезду и двинулся на юг. Туда, где на середине озера ярче всех вспыхивала и мерцала снежная блестка... И тут... (Шторм замолкает, горло перехватывает спазм)

Антуан: Летчик остановился. Он не решался идти дальше... Сердце бешено колотилось... То, что казалось ему вначале снежной блесткой, с каждым шагом превращалось в сверкающий под лучами луны... Предмет... А еще дальше... Предмет принимал округлые очертания...

Шторм (взволнованно): Я увидел, что на снегу лежит... Человек. Голый человек, ослепительно белый...

Да, но откуда бы ему здесь взяться?

Антуан: Если пастух, был бы в одежде

Шторм: Да, но как после такой метели его не занесло снегом?.. Я не решался идти дальше...

Антуан: Зубчатая стена вулкана вдруг потеряла свои очертания. Звезды чиркнули небо белыми метеоритами. Наст перестал держать, летчик пошатнулся и провалился по пояс в снег... Последние метры до сверкающего тела на снегу ему пришлось двигаться ползком... Он двигался осторожно, как вынюхивающая кошка...

Шторм (нечаянно жестикулирует): Когда я подполз близко, я увидел, что на снегу лежит не человек, а совсем маленький (показывает) человечек... Это был... (Пауза, Шторм сглатывает воспоминания)

Антуан: Шторм снял перчатку и потянулся к Его лицу.

Шторм: Я коснулся губ, но ребенок не дышал. ГЛАЗА Его были спокойно закрыты. Тогда я потянулся к Его ГЛАЗАМ и... Надавил на веки...

Антуан (к зрителям): Знаете, как это делают врачи?

Шторм (перебивая, опять пытаясь вернуть свое Я, прежнего, решительного Шторма): Так вот. Глаз у него не было.

Антуан: Под веками младенца не было глаз... Там не было совсем ничего, но и пустыми они тоже не были. Казалось, они излучали, как прожекторы, черный свет... Который подхватил сознание летчика, завертел его, смял как бумажку и отбросил прочь... Последнее, что он помнил, это свою растопыренную руку, закрывающую этот нестерпимый свет и какой-то хруст, и сознание померкло...

Шторм: Когда я очнулся, вставало солнце. Я попробовал пошевелить руками, но пальцы как будто склеились вместе...

Антуан (буднично, просто): От крови?

Шторм (не сразу реагирует на вопрос): Я поднес ее ко рту и лизнул... И ты знаешь, что самое странное... Кровь не была соленой... Она была СЛАДКОЙ... И это была не кровь... Сначала я не понял, почему, но когда встал и оглянулся... Он лежал передо мной... Вернее, его голова, все еще прекрасная... (плачет, ищет оправдания) Видишь ли, я нечаянно ударил Его тогда, испугавшись... И голова отломилась... Все остальное лежало тут же, разбитое на мелкие осколки... Сверкало в лучах восходящего солнца. Мне надо было идти. Я собрал все, что мог и попробовал на вкус... Ну да, так и есть, сахар...

Антуан: Младенец был - чистый сахар

Шторм: С начинкой из мармелада... И это был мой рождественский подарок.

Антуан: Сахар очень питателен. Летчику хватило сил перейти горы и спастись. Но он уже не тот, прежний Шторм. Броня треснула, в нем навсегда поселилось сомнение... Две вещи не дают ему покоя. Мармелад, который он не будет любить всю оставшуюся жизнь и мысль о том, что хрупкого Христа он ударил нечаянно.

Конец