Мы все еще враги?

Глава 1

Проезжая мимо старого дворика, где я провел все свое детство и юность, попросил шофера остановиться. В этот хмурый весенний день, когда зима никак не хотела сдавать позиции, а весна все еще не решалась отвоевать свое право царствовать, мне как никогда захотелось подумать, посидеть, легонько покачиваясь на стареньких скрипучих качелях. Вспомнить прошлое, оценить настоящее, подумать о будущем. Андрей, выйдя из машины, открыл мою дверь. Проигнорировав трость, я вышел.

– Жди здесь, – тихо попросил я водителя, а сам, прихрамывая, побрел по дворику, в котором вырос. Вот тут, за шатким деревянным столом, соседские старички играли в шахматы. А тут хулиганы отлавливали кошек и привязывали к хвостам пустые консервные банки.

Подошел к качелям, осторожно присел, опасаясь, как бы они не развалились под весом моего тела. Протяжный стон сообщил мне, что со времен детства и юности я несколько подрос и потяжелел.

Посмотрел на хмурое небо. Начало марта, весна, а кажется, будто октябрь в самом разгаре. Взгляд задержался на соседнем месте. Оно пустовало. Воспоминания нахлынули, сменяясь картинками, одно за другим. Вспомнил такой же весенний день, только много лет назад.

В памяти появилась перепачканная девчоночья мордашка, с бантиками, грозившими вот-вот упасть, хозяйка этих самых бантов подошла ко мне, с интересом рассматривая как зверька в зоопарке, и держа в руках какую – то дубину, превышавшую ее в размерах и весе. Девочка была на несколько лет младше меня.

– Привет, – прощебетала она весело, и, шмыгнув носом, присела на качели рядом, – Я Федора.

Я нахмурился, не очень хотелось заводить новые знакомства, мне бы со старыми разобраться. Для всего двора я был прокаженным и изгоем. Со мной никто не играл, друзей не было. Да и кто захочет водиться с хромым мальчишкой, который то ни бегать, ни стрелять из рогатки, ни драться не умеет, а ходит с костылями в обнимку.

– Чего надо? – грубо спросил я.

– Ничего, – нахмурилась девочка со странным именем Федора, – Я тут подумала, ты ведь ни с кем не дружишь? И со мной никто не хочет, – как – то грустно сказала она, – Давай дружить?

Я нахмурился? И зачем мне такое счастье? Потом, посмотрев в ее глазенки, согласился.

– Тебя, правда, Федором зовут? – уже менее враждебно уточнил я.

Девочка, улыбнувшись, кивнула.

– Божий дар, – со знанием дела сказала она, подняв вверх указательный палец, – Федора – Божий дар, это мама моя так сказала. А вообще, если честно, – уже по секрету добавила малышка, – я сама не понимаю, зачем меня так назвали. У всех имена, как имена, а у меня… Эх, а тебя-то как звать, друг?

– Аристарх, – улыбнулся я.

Вот так и началась наша дружба. Федора с почетом носила звание моего лучшего друга. Веселила меня, съедала все конфеты, когда мы пили чай у меня дома, защищала от детворы. Дралась почти каждый день, когда кто – то дразнил ее лучшего друга, меня, то есть. Я уже привык и практически не замечал смешков и оскорблений хулиганов, а вот малышка все воспринимала в штыки. Но, нужно отдать ей должное, в двенадцать лет ее боялся весь двор, и старался не связываться с «Бешеным Федором», как ее окрестили мальчишки из соседнего двора. Я же ее только ругал, говоря, что драться не хорошо, она леди, как – никак, а леди не дерутся. На что Федора просто показывала мне язык и тащила обрабатывать ей очередное боевое ранение.

Каждый день с Федорой приносил что – то новое и веселое. Она научила меня смеяться.

В тайне от друга Федоры я начал интересоваться рукопашным боем, один из друзей отца привел меня в секцию, для таких же людей, как и я, с физическими недостатками. Мне всегда хотелось защищать боевую подругу, как и она меня когда – то. Время шло, и теперь я уже хромал меньше, продолжая использовать только трость при ходьбе.

Когда я учился в выпускном классе, начал замечать, как на меня смотрят девчонки – одноклассницы. Некоторые с интересом, некоторые с ноткой брезгливости. Но на них мне было плевать. У меня была подруга, которая продолжала носить мальчишескую одежду, косички, и все также заступалась за меня, но скорее по привычке, нежели по необходимости. Просто потому, что я был выше ее на тридцать сантиметров, и шире в плечах. Но казалось, она не замечала, что ее боевой друг вырос и стал взрослым парнем. Она продолжала видеть во мне своего старого хромого друга. О чем я безумно сожалел с каждым днем все больше.

Ночами, когда мне не спалось, и ноги безумно ныли после напряженного дня, я, лежа в кровати, смотрел в ночное звездное небо и мечтал, загадывал каждый раз одно и то же желание, чтобы мой друг Федора увидела во мне парня своей мечты. Чтобы влюбилась в меня, также сильно, как и я, чтобы мы начали встречаться, а когда выросли, завели бы семью.

Я четко представлял себе любимую боевую подругу в свадебном белом платье, как мы стоим друг перед другом, произносим брачные клятвы. Она улыбается, а я, подхватив ее на руки, кружу и бегу с ней. Во сне я часто видел ее карие глаза, ямочки на щеках и упрямый вздернутый носик.

После школы поступил в университет, а Федора продолжала учиться в школе. Она была младше на четыре года, и часто сокрушалась по этому поводу.

– Как я тебя оставлю на произвол судьбы? – возмущалась она, – Но если тебя там будут обижать, я всех найду и накажу!

В ее словах не было сомнений, я серьезно кивал, стараясь не рассмеяться.

Тем временем юношеские чувства крепли, превращаясь в нечто более глубокое, видя, как моя Федька растет, превращаясь в красивую девушку, хрупкую и, вместе с тем, сильную. За ней уже начинали увиваться кавалеры, заставляя меня скрипеть зубами, и считать себя недостойным ее.

Я бы так и молчал о своих чувствах, если бы в один погожий весенний денек случайно не стал свидетелем сцены, главной героиней которой явилась моя подруга. После занятий, подъехав к дому, остановил свой дряхлый «Жигуленок» на обычном месте. Вышел из машины, вынул трость и, привычно осмотревшись по сторонам, заметил кучку ребят. Для нашего двора обычное дело. Ну, подумаешь, столпились. Мало ли что они там делают. Я бы так и похромал мимо, если бы не звонкий и любимый голос, гневно кричавший что – то.

Я поспешил к толпе. Моя мелочь стояла в центре и что – то доказывала местному хулигану. Тот, сложив руки на груди, надменно на нее смотрел.

– Я тебе уже сто раз говорила, у меня есть парень! – кричало мое солнце. Я нахмурился, и когда успела обзавестись?

– Хромоногий, что ли? – надменно спросил оппонент. Я улыбнулся, ожидая реакции Федоры на то, что кто – то может посчитать нас парой. Потом нахмурился, ведь опять полезет в драку!

Реакция Федьки не заставила долго ждать. Девушка, подобравшись и нахохлившись, как воробей, ринулась в атаку.

– Да он в миллион раз лучше всех вас вместе взятых! – гневно кричала она, размахивая кулачками. Я вздохнул, опять будет вся в синяках и ссадинах. Недолго думая, пробрался в самую гущу, и начал вытаскивать свою драчунью из передряги. До сих пор помню лица ошалевших парней, которые никогда не замечали меня и считали размазней. Моя Федора тоже была удивлена тем, как я быстрыми и четкими движениями раскидывал шпану, получая ощутимые удары в ответ. Но именно в тот момент я доказал, что чего – то стою, что могу защитить свою любимую девушку, которая, кстати, продолжала смотреть на меня с открытым ртом.

В тот день была очередь Федьки смазывать и промывать мои ранения.

– Федь, ну хватит уже! – не выдержал я ее заботы и легких прикосновений к ссадинам. Но предательская счастливая улыбка никак не хотела сползать с моей физиономии. Тогда я мысленно похвалил закордонную легкую промышленность за брюки широкого покроя. Легкие прикосновения, охи и ахи, ворчание, все это меня основательно выбило из колеи. А Федора, ничего не замечая, заставила стянуть футболку, и наглядно демонстрировать боевые раны. Я сидел на диване в своей комнате у окна, а Федора порхала вокруг, проклиная нерадивую молодежь.

– Ты чего ворчишь? Как бабка старая, – проговорил я, морщась, когда она прижигала очередную ссадину.

– Не дергайся, так только больнее! – прошипела девушка. Я послушно замер. Она залезла на диван с ногами, и начала обрабатывать ссадину на скуле, – Рикардо, ты ничего не хочешь мне сказать? – как – то вкрадчиво спросила моя малышка.

Я напрягся, думая, неужели она догадалась о моих чувствах, тщательно скрываемых уже, Бог знает, сколько времени.

– Что именно? – уточнил я. А может быть не все так плохо, ведь она звала меня «Рикардо» когда была в отличном расположении духа, ну или хотела что – нибудь попросить, любимых конфет, например, которые я всегда покупал для нее.

– Ты с каких пор кулаками машешь? – прищурившись, спросила она.

– А, это, – расслабился я, – Ну, со школы еще.

– В каком смысле «А, это»? – еще больше нахмурилась моя малышка, – Есть что – то еще, что мне нужно знать?

Вот теперь мне точно не отвертеться, вздохнул я. Мозг, лихорадочно работая, соображал, как мне все объяснить маленькой шестнадцатилетней девочке, которая во мне всегда видела только друга. Я внимательно смотрел в ее глаза и ждал. Сам не понимал, чего, но ждал. Через несколько минут напряженного молчания, малышка всхлипнула и разрыдалась у меня на груди. Я, крепко прижав ее к себе, вдыхал запах ее волос, родной и любимый, и прятал улыбку.

– Ну, все, успокойся, – пробормотал я. В ответ Федора только икнула, но плакать почти перестала.

– Я тебе теперь совсем не нужна, да? – с трудом я разобрал ее слова.

– Ну, с чего ты это решила? – возмутился я.

– Ты ведь и сам себя защитишь, – прошептала она. Я только рассмеялся, железная логика.

– Глупости, – прошептал я, поглаживая ее по спине, – Ты мне очень нужна.

Подняв ко мне свое личико, малышка улыбнулась.

– Правда? – тихо спросила она.

– Правда, – серьезно сказал я, вытирая с ее щек мокрые дорожки слез.

Федора улыбалась, глядя в мои глаза. Сам не понял, что на меня нашло тогда, но я, наклонившись ближе к ней, почти прикоснулся своими губами к ее. Так, как мне давно хотелось.

Малышка, резко отстранившись, вновь спрятала свое лицо на моей груди. Я ругал себя последними словами, корил за то, что спугнул ее. Но радовался тому, что она продолжала сидеть в моих объятьях.

Почувствовал ее несмелые прикосновения к своей спине. Маленькие ладошки осторожно поглаживали спину вдоль позвоночника. Почувствовал, как сердце учащенно забилось в груди. Робкая надежда, которая раньше была похожа не маленький росток, пробивалась и крепла.

Вдруг Федора резко выпрямившись, слезла с дивана и отошла от меня на пару шагов. По ее напряженной позе понял, что сейчас мне светят разборки.

– Аристарх, – начала она. Я мысленно застонал, всё, если «Аристарх», значит дело плохо, – я сейчас кое – что скажу, ты не перебивай. А потом я уйду, ладно?

Я молчал, настороженно смотря на нее.

– В общем, так, – сказала она, отвернувшись к окну, – я понимаю, что я – драчливая, взбалмошная, и всегда доставляю тебе кучу хлопот, ну и не только тебе, но и всем вокруг. Но я ведь не такая плохая, да?

– Ты самая замечательная, – тихо сказал я, но она продолжала, как будто не слыша моих слов.

– Так вот, я ведь не плохая, – продолжила она, потом вздохнула, – Мы с тобой сколько дружим? Уже вечность, и почти все друг о друге знаем.

– Да, – тихо подтвердил я.

– Ну что ты меня перебиваешь! – возмутилась она, – Я ведь просила не перебивать.

Я поднял руки вверх, обещая молчать.

– Аристарх, я тебя знаю вечность, – уже не так уверенно продолжила она, не оборачиваясь ко мне, – В общем, я долго думала и решила, что тебе нужно еще кое – что узнать обо мне. И если ты после моих слов прогонишь, я уйду, и никогда не потревожу тебя.

Она резко замолчала. Потом, глубоко вздохнув, выпалила.

– Я люблю тебя.

Меня как будто стукнуло чем – то. Я, с трудом поднявшись, приблизился к ней, встав в нескольких сантиметрах от девочки.

– Я знаю, ты скажешь, что мы друзья, – тараторила она, – Но с Пашкой мы тоже друзья, или с Сенькой, а хотя он мне брат, но и друг тоже. В общем, у меня есть еще друзья, и в школе тоже мальчишки, я с ними общаюсь иногда, так вот. Блин, я не о том говорю. Короче, мне не хочется их целовать, как тебя. В общем, я люблю тебя, как парня. По – взрослому, наверно.

– Тебе всего шестнадцать, – сипло прошептал я, – Что значит «по – взрослому»?

– Да какая разница, сколько мне лет?! – уже громче и увереннее сказала малышка, – Ладно, я все сказала, мне пора.

Она развернулась и наткнулась на мою грудь. Обняв ее за плечи, крепко прижал к себе, не желая отпускать. Глупая улыбка прочно поселилась на моем лице. Я, взрослый парень, и побоялся сказать ей о своих чувствах. А она? Маленькая девочка, самая смелая, из всех людей, которых я когда – либо встречал, не испугалась.

– Я тоже тебя люблю, – прошептал я, вдыхая аромат ее волос, – Сильно – сильно, – добавил я.

Федора, подняв ко мне свое улыбающееся личико, вздохнула. Приподнявшись на цыпочки, обхватила меня за шею и неумело прикоснулась к губам.

Наш первый поцелуй, с улыбкой на моих губах и привкусом слез на ее, врезался в мою память, как одно из самых нежных и счастливых воспоминаний.

Мы целовались, устроившись на диване, смеялись, вспоминая последние события. Тогда будущее казалось безоблачным и счастливым. Не заметили, как на улице совсем стемнело, родителей не было в городе, они уехали в очередную командировку. В квартире мы остались одни. Решили посмотреть какой – нибудь фильм, Федора побежала на кухню, приготовить перекусить, а я копался в своей фильмотеке, в поисках ее любимого фильма.

Поужинав, улеглись на диване, как и много раз до этого дня. Вот только теперь я мог свободно обнимать мою малышку, устроив свою голову на ее коленях, и чувствовать прикосновение ее маленьких пальчиков к волосам. Вот оно, счастье!

Сами не заметили, как уснули, обнявшись. Меня разбудил требовательный звонок в дверь. Я, осторожно встав с дивана, пошел открывать. Глянул на время, три часа ночи. Мысленно отвесил себе подзатыльник, даже не догадался напомнить малышке позвонить домой, чтобы не волновались. Вот точно, от счастья мозги совсем отключились. Едва успел открыть дверь, как меня припер к стене один из старших братьев Федоры.

– Она у тебя? – грозно рычал Арсений, удерживая меня за горло.

– Да, – сказал я, освобождаясь от его хватки.

– Ты чего, совсем охренел? – орал Сеня, – Да я тебя за Федьку урою! Ты чего с ней тут делал, урод?!

– Ничего, – спокойно сказал я.

– Вижу я твое ничего! – продолжал орать Сеня, – Ты на себя посмотри! Вышел тут, практически, в чем мать родила, и говоришь, ничего не делал? Ты в курсе, что она несовершеннолетняя?

– В курсе, – спокойно ответил я.

Сеня вновь, зверея, набросился на меня, опять ухватив за горло. Славка подскочил, начал нас разнимать.

– Отпусти его! – услышал я голос малышки.

– А ну быстро собралась и домой! – скомандовал Славка.

– Ага, а вы его тут бить начнете, – закричала малышка, – Фигушки, я останусь!

– Быстро домой! – заорал Арсений, – Завтра уезжаешь!

– Как? – прошептала она, – Не поеду! – уже уверенней сказала Федора. Я, ударив Арсения по ребрам, скинул его руки, и подошел к Федоре. Что я мог ей сейчас предложить? Ничего?! Без профессии, на шее у родителей. Вздохнул.

– Малыш, – тихо сказал я, осторожно поглаживая ее по щеке, – Иди с ними.

– Ты от меня отказываешься? – прошептала она, распахнув глаза, и с недоумением смотря на меня.

– Нет, что ты, – вздохнул я, – Просто так нужно сейчас.

Несколько минут Федора смотрела в мои глаза, потом кивнув, крепко обняла.

– Люблю тебя, – тихо шепнула она.

Я наклонил голову к ее волосам, чувствуя спиной хмурые взгляды братьев Федоры.

– Я тоже тебя люблю, – прошептал я в ответ, – Я приеду за тобой.

Она подняла свое личико ко мне, грустно улыбнулась.

– Я буду тебя ждать.

Я только улыбнулся

Терпение братьев кончилось, и Арсений, вырвав ее за руку из моих объятий, потянул к входной двери. А Ростислав, подойдя ко мне, ударил кулаком в живот.

– Не увидишь ее больше, усек? – спокойно сказал он.

– Не тебе решать, – прохрипел я.

– Увидим, – сказал он и вышел вслед за родственниками.

На утро я услышал, что Федору увезли к старшему брату. Где он живет, мне никто не говорил, почти каждый день я приходил к соседнему дому, в надежде хоть что – то узнать. Но каждый раз только натыкался на насмешливые взгляды братьев Федоры.

Я оставил надежду хоть что – то узнать о моей девочке, сосредоточившись на учебе. Все что осталось, это ее фотография и мои воспоминания о ней.

Шли дни, а я все надеялся на чудо. Надеялся, что однажды, возвращаясь домой, увижу ее фигурку на качелях, или у двери своей квартиры, или в парке, или сидящую на лавочке у подъезда. Но чудо не свершалось. А вот проблем было выше крыши.

Через полгода после исчезновения Федоры погибли мои родители, возвращаясь из очередной командировки. Им навстречу вылетела фура. Водитель грузовика уснул за рулем.

Теперь я остался один. Ни семьи, ни любимой, ни друзей. От отчаяния хотелось рычать и выть. Каждый день спрашивал себя, почему я? Потом, смирившись, решил проверить правдивость слов «Что нас не убивает, то делает сильнее».

Продал квартиру родителей, оставил немного денег на первое время, и начал свой бизнес. Что – то купил, что – то продал. Когда скопилась приличная сумма денег, открыл счет в банке. Позже я въехал в элитную квартиру в центре города, и открыл еще два филиала фирмы.

Новоселье я отмечал один. Купил любимые конфеты Федоры и весь вечер смотрел ее любимый фильм. На тот момент я не видел свою девочку уже почти три года.

Каждый ее день рождения праздновал, а про свой постоянно забывал. Смотрел на ее фотографию и гадал, изменилась ли она, чем занимается, где учится.

В офисе на моем рабочем столе стояла ее фотография в рамке. Пожалуй, только лицо малышки, ее карие глаза, воспоминания о ней и мое обещание ее найти, не давали мне свихнуться. Хотя иногда я считал себя психом.

В один из таких дней решил, что хватит быть тряпкой, пора бы начать искать ее. С момента нашего расставания на тот момент прошло шесть лет. Я обратился в частное сыскное агентство. И через две недели у меня на столе лежала вся информация, которую только можно было отыскать. Даа, деньги творят чудеса, а большие деньги творят их быстро.

Собрав вещи и упаковав их в чемодан, вызвал водителя. Позвонил секретарше, попросил забронировать номер в гостинице. Если выехать сегодня, то еще до наступления темноты попаду в город, где все это время жила моя девочка.

Очнулся от воспоминаний. Огляделся, все тот же дворик, все тот же дом, в котором я вырос, влюбился и прошел через кошмар. Теперь, спустя шесть лет, вновь появилась надежда на счастье.

Встав с качелей, вернулся к машине. Краем глаза увидел свое отражение в стекле. Во мне почти ничего не осталось от того Аристарха, с которым дружила Федора. Я стал жестким, порой безжалостным, циничным, не ожидающим от окружающего мира ничего хорошего. Изменился не только характер, но и внешность. На носу появилась горбинка, как следствие перелома. Волосы теперь стригу коротко, но во время каждой стрижки помню, как Федоре нравилось зарываться в них пальцами. В весе я тоже прибавил, каждый день посещал тренировки и спортивный зал. Стильная и дорогая одежда подчеркивала мускулистые плечи и высокий рост. Из прошлого со мной остались только фотография моей девочки и хромота.

– Едем? – поинтересовался Андрей, придерживая дверь для меня.

– Едем, – сказал я, садясь в машину и пристегивая ремень безопасности. Взял в руки папку с биографией Федоры Сергеевны Романовой. Теперь осталось всего – то ничего, ворваться ураганом в ее жизнь со словами «Любимая, собирайся, я за тобой!», взвалить на плечо, побить братцев, желательно всех троих и жить долго и счастливо.

В уголке сознания забилась противная мысль. А вдруг я ей больше не нужен? Вдруг она нашла достойного человека и влюбилась? Ей уже двадцать два, можно и замуж выходить. Я вздохнул, совершенно не зная, что делать, если все на самом деле так и есть. Но опять трусить и жить так дальше я был не намерен. Устал я без нее, без моей маленькой защитницы.

Водитель остановил машину около двухэтажного особняка с высокими металлическими воротами. Вздохнув, прихватил трость и вышел из машины. Внутри все сжалось от ожидания, волнения и тревоги. Расправил плечи и позвонил в домофон.

– Кто там? – услышал я женский голос.

– Мне нужна Федора Сергеевна Романова, – сказал я, – Она дома?

– Дома, а вы, собственно, кем будете? – поинтересовался все тот же голос.

– Друг, – ответил я.

Последовал щелчок, возвестивший о том, что меня впускают внутрь.

– Ну, что ж, – прошептал я, – Время действовать.

Войдя во двор, не осматриваясь по сторонам, пошел к двери дома. Не успел я подняться по ступенькам, как открылась дверь и высунулась головка девушки лет двадцати. Черные волосы, торчащие в разные стороны, раскосые карие глаза с любопытством смотрели на меня.

– Быстрее давайте! – тихо сказала она. Я удивленно поднял брови, – Вы, правда, друг Федьки? Это хорошо, потому что у нее кроме меня больше нет друзей. Я бы Вам не открыла, просто мне голос Ваш понравился. Спокойный.

Девушка щебетала, а я осматривался, гадая, где моя девочка.

– Я, кстати, Зарина, – представилась она, потом переведя взгляд на трость, спросила, – Вы хромаете?

– Да, – сухо ответил я.

– А Вас как зовут?

– Аристарх, – ответил, не обращая внимания на девушку. Ну, где моя Федора, а? Ждал шесть лет, но уже последние минуты без нее просто убивали.

– Аристарх? – шепотом переспросила барышня. Я кивнул. Она, схватив меня за руку, потащила куда – то, оглядываясь по сторонам, – Господи, что будет – то?!

Девушка замолчала и потащила меня за руку по дому. Остановившись в просторной комнате со стеклянной стеной, повернулась ко мне лицом.

– Она вон там, – махнула Зарина в сторону открытой двери во двор, – Только … в общем, не удивляйтесь ничему.

Я уже не слушал девушку, на ватных ногах пошел в сторону открытой двери. Хрупкая женская фигурка сидела на качелях, и, запрокинув голову, смотрела на хмурые облака. Я осторожно приблизился, с жадностью ловя и впитывая каждую черточку, каждое движение моей малышки.

– Привет, – прошептал я. Федора осторожно перевела взгляд затуманенных карих глаз на меня.

– Тихо, – прошептала она, – Молчи, а то опять исчезнешь.

– А ты хочешь, чтобы я исчез? – прошептал я в ответ.

– Ты всегда исчезаешь, – также тихо прошептала она.

– Не в этот раз, – уже громче сказал я.

Федора, как будто очнувшись, посмотрела на меня уже осмысленным взглядом. Протянув руку, прикоснулась ко мне, проверяя, не исчезну ли я. Прикоснулся к ее ладошке, ласково погладил по пальцам. В следующую секунду моя девочка, подскочив на ноги, прыгнула на меня, обхватывая ногами талию, а руками крепко обнимая за шею.

– Я знала, – шептала она, – Я верила. А они всё врали.

Я стоял, уронив трость, и крепко прижимал малышку к себе. Все чувства разом нахлынули, заставляя горло сжиматься и не позволяя сказать ни слова. Ощущение покоя и уюта, как будто долго отсутствовал и вернулся домой. Безумная радость от того, что могу прикасаться к моему маленькому чуду.

Федора плакала, что – то шепча, а я не мог разобрать ни слова. Через несколько минут она, обхватив мое лицо ладонями, прижалась своим лбом к моему.

– Ты меня любишь? – тихо спросила она.

– Безумно, – прошептал я, еще крепче сжимая объятия.

– Забери меня отсюда, – прошептала она.

Я, не выпуская ее, осторожно пошел к дому. Если раньше были сомнения, нужен ли я ей еще, то теперь, когда хрупкое тело моей девочки прижималось ко мне, а голос шептал, что она ждала и любила… Теперь я не отдам ее никому и ни за что!

Вошел в дом и направился к входной двери. Уже в холле увидел мужскую фигуру. Самого старшего брата Федоры я никогда не видел, но судя по сходству, это был именно он.

Я замер, ожидая его реакции. Федора, обернувшись, посмотрела на брата.

– Ненавижу всех вас, – прошептала она.

– Что за фигня? – услышал я знакомый голос Ростислава, – Аристарх??

– Удивлен? – надменно поинтересовался я. Тот сделал шаг в нашу строну, но Клим, протянув руку, остановил его.

– Она говорит, – тихо сказал он, и, посмотрев в мои глаза, кивнул, – Я Клим.

Я кивнул в ответ. Когда переступал порог дома, нас догнала Зарина с сумкой в руках.

– Вот, тут ее вещи, – улыбнулась она, – Я в машину отнесу.

И промчалась мимо меня.

– Зарина! – услышал я крик Клима.

– В угол меня потом поставишь, Клим Сергеевич! – смеясь, крикнула она.

– Это Зарина, – прошептала моя малышка, – Она хорошая. Я ей все о тебе рассказала.

– Все – все? – шутливо поинтересовался я.

В ответ малышка опять прижалась ко мне. Возле машины стояла Зарина и ждала нас. Андрей, удивленно смотря на своего шефа, то есть меня, держал дверцу открытой. Удивление шофера было вполне понятным. Я впервые, за последние шесть лет, радостно улыбался.