Подарок дракона (СИ)

Александра Сутямова, Алиса Турецкова Подарок дракона

Пролог. Почему дорамы?

«Просто невыносимо раздражает собственная беспомощность! Как я оказалась посреди корейской дорамы?!!! Когда смотрела фильмы, всегда удивлялась закономерности: герои всё время льют слёзы в безвыходной ситуации вместо того, чтобы бороться." — вообще-то восточные сериалы девушка смотрела часто. И китайские, и японские, и корейские, и турецкие. Больше всего нравились серьезные фильмы на политические темы, мелодрамы смотрелись для разнообразия… — «Но как же меня угораздило оказаться именно в Чосон? Дракон, небеса сыграли с нами злую шутку? Теперь-то на собственном опыте я поняла почему все герои исторических дорам настолько боятся сделать шаг в сторону! Тупые законы! Всё решают за тебя совершенно чужие люди! А ты даже слова против сказать не имеешь права… Я — хранительница Чосона, а они так со мной поступают! Как же я оказалась в такой ловушке?» — причитала, перемежая возмущения рыданиями, теребя дрожащими пальцами с аккуратно подстриженными ноготками русую косу юная славянка.

Да — да, вы не ошиблись! Это была именно славянская девушка с истинно эталонной внешностью: длинная русая коса ниже пояса, белая нежная кожа, мягкие округлые линии фигуры, нежные черты миловидного лица. Она глубоко вздохнула, нервно поджимая ярко красные, будто окрашенные помадой красиво очерченные губки, скрывающие ровные ряды белоснежных зубов. Из сияющих удивительным светом серо-голубых обрамлённых густыми тёмными ресницами глаз вновь покатились слёзы на разрумянившиеся от негодования щёчки.

— Госпожа, правитель ждёт ответа, — мягко напомнил молодой евнух.

Брови девушки, в России их назвали бы соболиными, удивлённо изогнулись. Страдалица даже не заметила, как этот проныра оказался в её комнате. Всегда бесила его манера бесшумно возникать, словно из ниоткуда.

«Как же выпутаться из сложившейся ситуации? Ну не хочу я замуж! Что пристали? Почему не хотят оставить всё как есть? Это козни министра! Ему неймётся! Надо придумать выход!» — в панике метались мысли. — «Дракон!» — осенила догадка. — «Здесь я оказалась ради его мести, он обещал свою защиту, пусть и разруливает эту ситуацию! В конце концов у него больше опыта, да и средств тоже…».

Возможность переложить ответственность за принятие решения на другого успокоила девушку и придала уверенности. Спина гордо выпрямилась, подбородок своенравно вздёрнулся, бросая вызов обстоятельствам, глаза приобрели оттенок холодной серой стали.

— Я — подарок Дракона! Ваш правитель не владеет мной! Как поступить, может решать истинный хозяин! Вот у него и спрашивайте!

Слуга, низко поклонившись вышел, быстро засеменив во дворец правителя. Двери тут же плотно захлопнулись, стражи вновь перешли в боевой режим ожидания. Хотя заключённая больше не пыталась сдвинуться с места, помня о двух неудачных попытках бегства, в результате которых, ей в назидание, были избиты все служанки покоев хранительницы.

Воспользовавшись временной передышкой, девушка погрузилась в воспоминания. С чего же всё началось? С дурацкой идеи проведения новогоднего корпоратива в древнерусском стиле…

***

Глава первая. Как встречать Новый год?

Оля училась на последнем курсе истфака. Это была весёлая общительная девушка. Нет, она не отличалась броской красотой, её привлекательность была деликатной на подобие спокойного очарования русской природы. Чаще всего алгоритм был такой: парни засматривались на двух ярких подруг, считавшихся безусловными красотками, знакомились. Но всё продолжалось ровно до того момента, как в разговор вступала, терявшаяся в тени своих приятельниц, миниатюрная милашка. Стоило мужчинам лишь встретиться с ней взглядом, реакция была одна и та же: «Вот это взгляд! Как рублём одарила» — восхищённо шептали, вздыхали или вскрикивали они. Со временем девушка к этому привыкла и начала постепенно изживать комплекс дурнушки. Да, у неё не было такой, по-женски развитой фигуры, как у Ляли и такого, идеально красивого, личика, как у Лизы.

Оля всегда выглядела младше своих лет. На практике в школе её принимали за девятиклассницу и пытались отчитывать за опоздание, когда её урок в расписании был не первым. Смешно. В подростковом возрасте она очень комплексовала, тихо завидовала быстрее развивающимся подругам. Со временем поняла преимущество.

Параллельно, основной чертой характера стала циничная неприязнь к мужчинам. Хотя, как и любая другая представительница прекрасного пола, она нуждалась в любви, заботе, защите. После более близкого и длительного знакомства, обычно, мужчины восхищались не только её глазами-хамелеонами: в зависимости от настроения и обстоятельств цвет которых менялся, им нравилось разговаривать с девушкой на равных.

Представителей противоположного пола восхищало умение девушки поддерживать беседу почти на любые темы, способность находить выход из трудных ситуаций, сила противостоять всем трудностям жизни и не ломаться, а становиться сильнее с каждым ударом.

Но то что нравилось, одновременно и отталкивало мужчин. Они, банально, боялись оказаться слабее. В итоге, самые длительные отношения у нее были именно дружеские. Романтика же приносила лишь разочарование: рядом оказывались «сыночки» слабовольные, капризные, пытавшиеся унизить, чтобы самим стать чуть выше. К двадцати двум годам Ольга была полна разочарований.

Накануне новогодних праздников перед подругами стояла непростая задача: как сделать этот корпоратив незабываемым. Всё же неизвестно, соберутся ли они всей компанией когда-нибудь в будущем или нет. Идею празднования с историческими реконструкторами подал Лялин парень Мишка.

Все воодушевились этой идеей. Ноябрь и декабрь промелькнули в спешной подготовке к сессии и поиске костюмов для реконструкции. Лиза раздобыла платье княжны у знакомой портнихи. Ляля просто переделала летний сарафан под этнический, с помощью кружев и бус.

Оля решила подобрать из того что было «в сундуке у бабушки», точнее у провинциальной тёти. В кладовой, где всё хранилось по принципу «авось пригодится», нашлась старая «цыганская» приталенная дублёнка девяностых годов прошлого века с расклешённым вышитым разноцветными морозными узорами подолом. Кстати, очень тёплая, хотя и крайне неудобная в носке, сделанная кустарным способом в частном кооперативе. На ноги очень удачно пришлись самосвязанные гамаши, шерстяные носки и самые настоящие валенки. На голову павло-посадский и пуховый платки. На руки варежки, связанные бабушкой из овечьей шерсти.

— Отлично — на улице не замерзнешь точно! — обрадовалась тётя.

— Это хорошо, — задумчиво произнесла девушка. — Как же быть с одеждой в помещении?

— Сейчас поищем, — заговорщически подмигнула родственница. — Понимаешь, большинство современных костюмов либо «клюква», либо копия на тему. Народный костюм идет от деревенской одежды прабабок и с киношным мало имеет общего. Вот, смотри, — она реально достала из старого сундука расшитую по краям рукавов и горловине льняную рубаху: — Это приданное всю жизнь хранила покойница — бабушка. — осипшим голосом от минутной ностальгии произнесла она. — затем из сундука появилась самая простая одношовная хлопчатая юбка темно-синего цвета, украшенная тремя рядами домотканной каймы с незамысловатым узором, завязываемая на талии тесьмой. Следом достались расшитый узорами передник и шерстяная безрукавка. — Это и есть праздничный наряд начала прошлого века. Самый что ни наесть настоящий. Осталось добавить украшения.

Затаив дыхание, обе рассматривали содержимое шкатулки. Старые бусы из полудрагоценных камней, стекляруса и речного жемчуга, серебряные серьги и кольца, лента с височными подвесками вдруг наполнились новым смыслом, перестали быть старым хламом, проявили свою ценность.

— На праздники девушки и женщины надевали все свои украшения, чтобы похвастаться богатством, — проговорила тётя, отбирая самые старинные украшения. — Хорошо, что у тебя длинные волосы: заплетёшь косу и будет идеальный образ. Кстати, на дублёнке даже пуговицы деревянные.

Глава вторая. Что скрывает метель?

Утром тридцать первого от чего-то заныл живот, начала подниматься температура. Было ужасно обидно проваляться все праздники больной. После недолгих колебаний набрала номер подруги, предупредить чтобы не ждали.

— Ну и чего ты раскисла? — успокоила Лялька по телефону. — Подумаешь, вирус какой — то подцепила. Выпей таблетки и норм будет. Сейчас с этим проблем нет: выбирай — не хочу!

Ольга решила последовать совету, выпила обезболивающее с жаропонижающим. Стало полегче. На всякий случай бросила блистер лекарства с собой, быстро оделась, подхватила сумку и побежала к выходу на улицу, где нетерпеливо топтались друзья.

И вот, в последний день старого года весёлая компания мчала на новеньком «Рено» Мишки в Рязанскую область. Точнее в одну из заброшенных деревень, которую реконструкторы переоборудовали под свои слёты. Все были в приподнятом настроении, ожидая новогоднего сказочного чуда. «Звук поставим на всю, и соседи не спят», — орало Дорожное радио.

Единственно, что напрягало — Мишка начал прихлебывать от бутылки с пивом, как только машина съехала с трассы на просёлочную дорогу:

— «Отстаньте, праздник же! Не портите настроение. Здесь дэпэсников нет!» — огрызнулся он на робкую попытку девушек остановить его.

Тем временем редкие снежинки, медленно кружившие в лесной тишине, постепенно начали превращаться в плотную завесу. Через некоторое время подул ветер и обещанный прогнозом погоды сильный снегопад перевоплотился в полноценную русскую метель. Дорога становилась всё менее проходимой. И закономерно, на подъёме недалеко от деревни машина увязла в сугробе.

Подвыпивший Мишка, вовремя не разглядевший снежный занос на дороге громко чертыхнулся и сообщил «приятную новость»: своими силами машину не вытолкать, придётся прогуляться до деревни пешком.

Четвёрка друзей медленно поплелась через сплошной сугроб, в который превратилась за несколько минут дорога к поселению. Силуэты крайних домов с трудом угадывались в быстро надвигающихся сумерках сквозь сплошную завесу снегопада. Стало ещё сложнее, когда выбившиеся из сил путники вышли из-под защиты леса на открытое пространство. Бывшее некогда колхозным поле, кое-где сейчас поросло кустарником и молодыми деревцами, не справлявшимися с задержкой такого сильного ветра. Очередной порыв сбил путников с ног.

Оля только и могла про себя радоваться, что так тепло одета. Однако в дублёнке было очень тяжело подняться. Снова напомнила о себе ноющая боль в животе, по спине начал струиться противный пот. «Наверное, опять температура начинается", — расстроенно подумала заболевшая — "Всё-таки надо было дома остаться».

Когда, наконец-то, ей удалось выпрямиться в полный рост, девушка в ужасе поняла, что потерялась: друзей рядом не было, а разглядеть на расстоянии вытянутой руки что-либо было просто невозможно. Она стала до хрипоты звать на помощь, но за воем разыгравшегося бурана ничего не было слышно.

Троица Олиных друзей безуспешно пытались разыскать её в беснующейся вакханалии кристаллизованной воды. Они охрипли в попытках докричаться до неё, замерзли, перерыв сугробы поблизости. Лизе судорогой свело ноги от холода. Несколько раз пытались позвонить ей на мобильный, но каждый раз получали ответ: «Абонент вне зоны действия сети».

В конечном итоге, протрезвевший от холода и страха за потерявшуюся подругу, Мишка предложил идти за помощью в деревню.

Глава третья. Кому можно доверять? ​

Девушка с трудом преодолевала очередной сугроб, в котором безнадёжно потеряла сумку. Снежная пурга потихоньку успокоилась и как-то враз снегопад прекратился. Наступила звенящая тишина, нарушаемая изредка далёким лаем собак.

Ольга, отряхнувшись от снега, побрела на этот звук человеческого жилища. В голове вертелась мысль:

«Хорошо кто-то додумался собак с собой взять».

Неожиданно за спиной послышался храп большого животного и странный хруст снега. Вокруг головы девушки туманом плыл остывающий пар от дыхания кого-то невидимого и, от того, ещё более страшного. Зверь громко пыхтел и фыркал совсем рядом. Несколько долгих мгновений жертва ожидала удара рогов, если это лось, боль от клыков, если медведь.

Потеряшка в ужасе беззвучно закричала, не в силах бежать.

На счастье, в это время небо полностью очистилось от облаков, покрылось блёстками далёких звёзд и выпустило на волю полную луну, осветившую, словно большой фонарь, окрестности.

— Буянушка, чего встрял? Но-о, — дошло до потрясённого сознания.

Девушка медленно обернулась на голос и её нос почти упёрся в тёплую лошадиную морду. Умное животное, почуяв перед собой человека в темноте, остановилось, спасая её тем самым от наезда саней.

— Свят, свят, что за нечисть на пути? — вновь послышался голос.

«Наверное, кто-то из местных», — обрадовалась спасённая.

— Извините, здравствуйте! — еле ворочая непослушным от усталости и пережитого страха языком, пролепетала Ольга, — Я заблудилась в метели. И потеряла друзей. Мы шли в ту деревню. Наша машина застряла, — продолжая прятаться за лошадью, тороторила девушка.

— А ну, выдь сюды, нечистая, — вдруг срывающимся от страха голосом крикнул возница, сидевший в санях.

Девушка робко обошла лошадь и встала напротив невысокого щуплого мужичка, кутавшегося в старый тулупчик от холода. Луна ярко блеснула на височных подвесках из бисера, выглядывавших из-под сбившегося платка. Запоздалый путешественник с опаской несколько раз сотворил крестное знамение. Но так как морок не исчезал, осмелев сполз с саней и осторожно пальцем потрогал рукав дублёнки, затем платок, затем щёку девушки.

— Мужчина, Вы прикалываетесь? — осмелев, произнесла Ольга. — Вы из деревни реконструкторов? Отлично вжились в роль! Вас ребята прислали? С ними всё в порядке?

— Никак в разум не возьму, что балакает? — пробормотал себе под нос мужичок. — Ты, бабонька, вот чаво. Подь сюды. Седай в дровенки-та. Озябли мы ужо в усмерть. В избе т оно сподручней будет беседы вести. — здраво рассудил он.

«Какой-то тупой мужик. Ещё и ехать куда-то с ним. Фиг знает, что у него на уме» — лихорадочно рассуждала девушка. Но оставаться ночью одной посреди, запорошенного так, что скрылись из виду кусты и молоденькие деревья, поля было ещё страшнее. Да и мороз, хоть и небольшой — градуса три-четыре, всё же давал о себе знать. Постепенно начал пробирать озноб.

— А можете, просто, до деревни меня подбросить? — с опаской спросила попавшая в западню.

— Дык седай ужо, — нетерпеливо сказал мужичок и первым забрался в сани, поплотнее закутался в старый, видавший виды тулупчик, попытался согреть ноги, обутые в лапти, прикрыв их соломой. Оля с опаской примостилась с другой стороны. Лошадь пошла мелкой рысцой, почуяв скорый отдых и кормёжку. Про себя девушка обрадовалась, что признаки болезни исчезли: «Ещё бы так пропотеть, выбираясь из сугробов! Даже вирус не выдержал!».

Примерно через час сани въехали в открытый двор старого ветхого домишки, крытого соломой, как и все надворные постройки. Пахнуло терпким запахом застарелого и нового навоза. Под ногами у лошади волчком закрутился лохматый пёс дворянской породы, приветствуя хозяина. Почуяв прибывших, в хлеву заблеяли коза с козлятами, недовольно заквохтали разбуженные куры, протяжно замычал молоденький бычок.

«А не плохо они тут всё реконструировали", — отметила про себя неожиданная гостья. — "Живенько так, натуральненько…».

Ход её мыслей прервала появившаяся на крыльце женщина.

— Старый, воротился? — окликнула она. — Вдругорядь вертайся засветло. Все глазоньки проглядела, тебя дожидаючись. — подошла она к лошади осторожной шаракающей походкой, плотнее укутываясь в большой шерстяной платок, накинутый на голову и плечи.

— А, пурга, будь неладна: заплутал малясь, — отмахнулся возница. — Буянушку, кормильца нашего, на конюшник сведу, а ты, старуха, котомку из дровен забери, да бабоньку в избу веди.

— Каку таку бабоньку? — всплеснула руками хозяйка дома, силясь разглядеть что-нибудь в тени, падающей от сарая на повозку.

— Да вот, привёл Господь на пути встретить. Мело аж жуть. Заплутала, от сродников отбилась. — отмахнулся мужичок. — Веди в избу, обогрей: зазябла чай. А я к голове, Степанычу, ужо схожу, покумекать надать, — себе в бороду добавил он.

В избе разливались волны тепла от печки. Пахло костром — топили по-чёрному. Изба состояла из одной комнаты, тускло освещавшейся единственной лучиной в поставце, стоявшей недалеко от самодельного стола, находившегося в красном углу, под иконами. Вдоль стола тянулись две самодельные, почерневшие от старости, лавки, по бокам, с торцов стояли два крепких табурета недавно сколоченных, ещё пахнувших свежим деревом. В противоположном углу прятался в потёмках большой сундук. У двери высился неуклюжий ларь для продуктов. От печи до стены протянулись полати, с которых свесили голову молоденькая девушка и два паренька-подростка, прищурившись пытавшиеся разглядеть незваную гостью. Пол был дощатый настеленный прямо поверх земли, но, похоже, его очень давно не красили и не мыли. Худощавая хозяйка небольшого росточка, опустив шерстяной платок на плечи, осталась в белом холщовом платке, прятавшем её волосы. Определить возраст хозяйки было затруднительно: одновременно можно было дать ей и сорок лет, и шестьдесят.

— Что застыла у порога, проходь в горницу, не чинись, — услышала Ольга. — Зазябла, совсем. Скидай тулуп, иди к печи — потепле будет.

Гостья молча кивнула в знак приветствия, с опаской огляделась вокруг. Она лихорадочно думала, что её здесь ждёт, куда бежать в случае опасности. На улице крепчал ночной мороз. Вдалеке слышался вой то ли собак, то ли волков: откуда она знает?! Единственное, на что она могла надеяться — что эти незнакомые люди и есть те исторические реконструкторы, к которым они с друзьями ехали. Присутствие девушки и подростков немного успокоило её. Здраво рассудив, Ольга решила дождаться главного у входа и в верхней одежде, так, на всякий случай. «Поразительно, как они воссоздали крестьянский быт, — удивлялась она про себя. Может они здесь постоянно стали жить?».

— Матушка, она откедовать? — подала голос девушка.

— Откель мне знать, у бати свово допытывайся, — буркнула женщина.

— Здоровенько живёте, — раздался густой бас из открывшейся двери.

Впустив в дом морозный воздух, на пороге появился крупный мужчина лет пятидесяти. По его манере разговаривать, по интонации, по взгляду сразу появлялось ощущение, что ему чаще всего подчиняются, нежели он исполняет чьи-то указания. Поздний гость спокойным уверенным движением снял довольно добротную дублёнку и лисью шапку, кинул их на руки просочившегося следом хозяина и уверенно, не разуваясь, прямо в валенках прошёл через всю горницу и сел на табурет, расположившись на самом почётном месте.

— И тебе не хворать, Степаныч, — пробормотала хозяйка, сразу вдруг засуетившись подать на стол угощения: миску с пирогами и чашку с киселём. Хозяйская дочка, мигом соскочив с палатей, метнулась в сени, вернувшись с блюдом холодца и миской квашеной капусты. Один из подростков вслед ей нёс крынку свежего молока. Глава семьи достал из сундука, бережно завёрнутые в тряпицу, сохраняемые для особого случая, две на половину оплавленные свечи, расположил их на столе. Стало светлее, хоть и не намного.

— Чего ж вы божий подарок у порога держите? — удивился гость.

Хозяйка, сама доброта и вежливость, начала снимать с напуганной девушки пуховый платок и дублёнку, тихонько подтолкнула к столу.

В свете свечей блеснули покрывавшие грудь в несколько рядов бусы, массивные свисающие до середины шеи серьги «под старину», височные подвески.

— Дурень старый, девка ж это! — воскликнула хозяйка, увидев одну косу и ленту, повязанную на голове. — А то бабонька, бабонька…

— Девонька, — мягко начал расспрашивать гость. — Ты чьих будешь? Муж есть, али нет? Сосватана ль ты? Откель в наших краях оказалась? Холопка ты, али свободного сословия?

Ольга устала, она хотела спать, живот голодно бурчал, высказывая свою обиду. Девушке надоела эта игра в реконструкцию. Но кто знает, как здесь принято? Мишка говорил, что его товарищи во время слётов ведут себя и говорят, как в старину и терпеть не могут, если кто-то не придерживается правил. Ладно, если ты гость, то нужно придерживаться желаний хозяев: «в чужой монастырь со своим уставом не ходят».

«Прибью Мишку с Лялькой за их затею», — хмуро подумала девушка и включилась в игру:

— Здравия, люди честные, — сделав поясной поклон, произнесла гостья, при этом на руке сверкнули четыре серебряных кольца, «Блин, — подумала запоздало актриса, — кто их знает, чего так на побрякушки уставились? Дадут по башке, чтоб ограбить. Не весть какая ценность, но стрёмно это всё». Потихоньку пряча украшенные кучей колец руки под расшитый передник, девушка всё же продолжила играть свою роль: — Благодарствую, добрые люди, что не оставили на погибель в чистом поле, обогрели и приютили. Разминулась я в пургу лютую с подругами любезными, да другом верным. А ехали мы в возке крытом из Москвы в вашу деревню. Знаете ли, чего о судьбе дружков моих?

Она замолчала, тихонько наблюдая за реакцией невольных зрителей её спектакля. Хозяева и гость переглянулись.

— Подруженек не видали. Мож, в соседней слободе кто-то появился? — осторожно заговорил руководитель поселения. — Ответь, девонька, кто родичи твои. Какого звания?

— Дочка тиуна я, — она решила разыграть комедию до конца — звать-величать меня Ольгою. Так где ж други мои, с коими из Москвы — града мы так мчали, словно вороги за нами гнались?

Казалось, сейчас из-за двери выскочат, давясь смехом, её друзья и, наконец-то, все тревоги останутся позади.

Но хозяин и глава деревни сохраняли очень серьёзный вид. Хозяйка прислонилась к печке, подперев щёку, и с жалостью смотрела на девушку…

Глава четвёртая. Что страшнее?

— Други твои али в пурге сгинули, али в соседнее село дошли, — хмуро проговорил руководитель. — Могёт статься, споймали их княжьи слуги. — он внимательно следил за реакцией гостьи. Девушка сама не могла объяснить почему так занервничала: от страха, что друзья действительно заблудились или, поняв, что попала к ненормальным на всю голову людям. Нервно поправляя на плечах павло-посадский платок, Ольга медленно поднялась с лавки, на которую её усадили и попыталась выбежать из дома.

Однако, подростки проворно схватили её за руки и плечи и притащили обратно к столу.

— Слыхал я давеча на торжище, — наклонившись к гостю, заговорил хозяин, — будто тиунова дочка по жребию должна была в дань пойти ордынскому хану. Да батюшка евойный по недогляду, аль намеренно попустил убёгнуть красавице писаной. За провинность такую бит был батогами, а с деревенек холопы девок пособирали всех, что в возраст вошли. Клич был кинут, кто споймает беглянку с дружками её, могёт девок своего поселения взад возвернуть. Голова, твою ж Дарьюшку тож в полон намедни увели, а?

— Вы ошибаетесь, это не обо мне, — испугалась беглянка, увидев тяжёлый хмурый взгляд Степаныча.

— Об чём речь ведёт — не уразумеешь, — хмыкнула хозяйская дочка.

— Мож ты и прав, Савушка, — пробормотал гость, задумчиво оглаживая бороду. — Дарьюшка, ведь за тысяцкого просватана. Не абы какой зять! Ан, в полон её взяли, сердешную. А эта девонька не из холопских, враз по стати и говору видать. Да и усыпана ожерельями-каменьями: не каждая боярыня так погордиться смогёт. Мож, и твоя правда — дочка княжья тиуна она. — Резко повернув голову в сторону обвинённой, проговорил: — И не жаль батюшку? Дщерь окаянная, не благодарная! Постановил ужо князь: седмицу подождёт, ан нет — казнит свово верного соратника в угоду баскаку. Вяжите её, поутру повезём на двор княжий.

Ольга с ужасом смотрела на этих людей. Паника началась настолько сильной, что ноги ослабели и начали противно мелко дрожать, а язык отказался слушаться в пересохшем рту. Не веря в то, что это происходит на самом деле, девушка предприняла последнюю попытку вырваться от этих ненормальных, заигравшихся на полном серьёзе в исторический спектакль. «Не смей!» — услышала она окрик и, обернувшись, увидела замахнувшуюся на неё поленом хозяйскую дочь.

— Не смей, — уже спокойнее произнёс глава. — Не гоже смердке бить повыше себя! Всей общиной виру заплатим!

«Боже мой, — простонала про себя Оля, услышав слово «община». — Сектанты какие — то! Куда я попала?». Студентка напрочь забыла, что «смердами» на Руси называли крестьян, а «вира» на современном русском звучала как «штраф». В голове всплывали лишь сюжеты из криминальных новостей, повествующих о злодеяниях очередного гуру новопридуманной религии.

Тем временем хозяева, с помощью своих детей, смогли связать руки и ноги пленницы. После этого её посадили на сундук и стерегли остаток ночи. Только один раз ей позволили сходить за сарай справить нужду под приглядом хозяйки и девушки — подростка, руки при этом никто развязывать не собирался, а неподалёку расположился хозяйский пёс. Хотя бежать в мороз без тёплой одежды было всё равно безнадёжно.

Глава пятая. Как найти выход?

Лишь забрезжил рассвет, к дому подкатил добротный возок на полозьях, запряженный двойкой сытых чистых лошадей. На сиденье возка была постелена овечья шкура, рядом лежал старый овчинный тулуп. Молодой мужчина, сын главы деревни, бодро взбежал на ветхое крыльцо и затарабанил в дверь.

Немного погодя, он помог усадить пленницу, одетую со всей тщательностью в дублёнку и пуховый платок, чтобы не замёрзла по дороге. Руки и ноги её были связаны верёвкой, закреплённой за поручни: убежать теперь возможности не было никакой. Рядом с девушкой сидел сам руководитель. Он тщательно покрыл свои и её ноги старым тулупом. Сын ловко вскочил на козлы. «Но, пошла, с Богом!».

— За что вы так со мной? — заплакала Ольга.

— Э, девонька, на роду написано — не обойдёшь, — вздохнул конвоир. — Жаль мне красоту твою да молодость по — отечески. А всё ж моя печаль горше по дочери родной, любимой.

Все последующие разговоры, просьбы, слёзы, конвоиры просто игнорировали. Ольга, поняв тщетность попыток, попыталась сосредоточиться на дороге, чтобы понять, куда её везут. Ведь, должен же попасться какой — нибудь населённый пункт, или пост ДПС, или машина — тогда она попробует привлечь внимание, позвать на помощь! Главное, освободиться от этих чокнутых.

Лес резко расступился. Они быстро проехали мимо спящей деревушки, настолько маленькой и древней, что не попалось ни одного магазина, да даже фонарного столба. Несколько раз попадались подёрнутые снегом пепелища. «Костры что ли жгли?» — удивлялась про себя Ольга. Пару раз встретились разрушенные дома. «Да, погубили селенья» — вздыхали сопровождающие. День уже начал клониться к вечеру, когда возница оглянулся и произнёс: «За тем косогором Рязань».

Сердце Ольги затрепетало надеждой. Ура! Областной центр! Там много людей! Кто-то да сможет помочь! Она на несколько мгновений даже перестала ощущать сковывавший её холод. Тело ныло от долгого сидения.

Они за весь день останавливались не больше пяти раз, оправиться и перекусить. Конвоиры вежливо отворачивались, но далеко не отходили, хотя одна рука оставалась завязанной веревкой, примотанной к саням, да и куда бежать посреди леса.

И вот наконец-то ожидание окупится! Главное, дотерпеть до цивилизации!

Глава шестая. Что является реальностью?

Возок кренясь и, скрипя полозьями, преодолел последнее препятствие, и пленница увидела огни Рязани…

«Чего?? Как такое может быть?», — проносилось в голове девушки, пока их повозка плавно подкатывала к распахнутым воротам в городской стене. «Я сошла с ума?» — билась в голове паническая мысль. — «Ну не могут же реконструкторы целый город в чистом поле построить! Кто ж им разрешит — то?».

Тем временем, миновав стражников, возок покатил, скрипя полозьями по смёрзшемуся снегу, прямо ко двору княжеского тиуна. Остановив пару лошадей, молодой мужчина быстро спрыгнул с козел, подбежал к воротам и громко застучал колотушкой, висевшей на цепи у ворот. В ответ бешено залаяли дворовые собаки.

Немного погодя калитка скрипнула и в образовавшуюся щель просунулась недовольная физиономия привратника: «Почто колотишь, аки оглашенный?».

Сын деревенского главы наклонившись, что-то тихо проговорил. Физиономия за калиткой несколько раз недоумённо моргнула, затем осветилась дошедшим наконец-то смыслом сказанного и мгновенно исчезла за приоткрытой дверью. Спустя несколько минут двор наполнился шумом людских голосов и прыгающим светом факелов. Ворота распахнулись настежь, пропуская возок с пленницей внутрь двора.

На ошеломлённую девушку хлынул поток причитаний со всех сторон: богато и победнее одетые разных возрастов женщины и подростки отвязали пленницу, вытащили из возка и повели вверх по лестнице старинного дома, похожего на терем, подвывая: «Уж ты наша горлица, не чаяли и свидеться! А батюшку родного сберегла от смерти лютой — возвернулася, наша родимая!».

Добротно одетый седовласый мужчина всё это время стоял в стороне, хмуря брови, наблюдая за развернувшимся действием. К нему подобострастно приблизился глава деревни и быстро, словно боясь, что остановят, заговорил в полголоса. Хозяин молча выслушал, кивнул головой, позвал двух слуг. Одного отправил на княжий двор, второму велел разместить конвоиров в людской. Сам поднялся в горницу.

Когда тиун, да это он и есть, вошёл в покои своей дочери, причитания мгновенно смолкли, и жена, мамки, няньки, сенные девки, другие прислужники спешно убрались за дверь, оставив Ольгу наедине с, хмуро смотрящим на неё, хозяином усадьбы.

— Я не Ваша дочь, — начала было пленница.

Но резкий голос тут же перебил:

— Знамо, сходство с дщерью лишь в косе, да имярек. Ну очи синие. Я ль дщерь свою не признаю, али матушка родимая кровинку свою спутает с чужачкой?

Ольга смотрела на него в недоумении: тогда к чему этот спектакль?

— Заутро отпущенная князем седмица истечёт, — продолжил хозяин. — Ты, девонька, воистину подарок божий. Сама без роду, без племени на безпутье обретенная, спасением дома нашего явилася от лютой погибели. К обедне, аки дщерь мою любимую на княжий двор сведу с покаянием вымаливать милость. А тебе либо покориться, либо скорую смерть неминучую принять, обдумавши ответ держать наутро будешь. — с этими словами, резко развернувшись, он стремительно вышел.

Ольга, обессилев от всех треволнений последних двух дней, опустилась на мягкую кровать. Она не обратила внимания даже на вошедшую сенную девку. Только с третьего раза поняла, что зовут в баню. Пленница молча проследовала за провожатой, без сопротивления позволила себя раздеть, вымыть, одеть в чистое. Вернувшись в комнату хозяйской дочери, молча съела приготовленный ужин и легла в постель. Прислужница загасила свечи и тихо вышла за дверь. Ольга вздохнула. Пытаться сбежать бессмысленно: наверняка у дверей и во дворе караулят, из одежды лишь сорочка, да и куда бежать? «Блин, как же меня угораздило сюда попасть? — мысли в голове ворочались медленно, как бы нехотя, мозг отказывался принять новую реальность за действительность. — Всегда бесили фильмы и книги о попаданках! Героини вызывали только презрение и смех. Их наивные попытки отрицать то, что очевидно. И вот теперь сама в подобной ситуации. Как сразу не догадалась? Ведь, всё слишком реалистично было с самого начала! — корила себя бедняжка. — Ну кто же в здравом уме примет сразу альтернативную реальность? — тут же нашла оправдание. — Так, стоп. Убираем панику: она не поможет. Как же я здесь оказалась? Наверное, во время метели попала в какой-то портал времени. Да нет. Бред. Хорошо, а это всё не бред?!» — взгляд скользнул по убранству комнаты, освещённой мягким лунным светом. Обычная средневековая комната, такие в музее показывают.

Ольга взглянула на иконы в красном углу: «Боже, что я здесь делаю?».

Ответа, естественно не последовало.

«Хорошо, вспоминаем, что там было с попаданцами, как нужно себя вести. Одну ошибку я уже совершила — дёрнул чёрт за язык, но кто ж знал, что дочь главного княжеского слуги так не вовремя сбежит. Ладно, какие у нас плюсы? Не сожгли как ведьму — уже хорошо. Не сделали рабыней — тоже неплохо. Стоп, — от осенившей ее догадки, девушка села в кровати. — Дань в Орду. Какой сейчас год? Какой период татаро-монгольского нашествия? Блин, люди, попавшие туда становятся рабами. Мамочки, я хочу домой!» — заплакала она.

Глава седьмая. Поможет ли смирение? ​

Яркое зимнее солнце больно било по глазам, отражаясь от снега. Измученную бессонной ночью Ольгу вновь одели в её одежду, постиранную и высушенную, хоть за это спасибо, заставили надеть все украшения какие на ней были накануне, ладно, может на выкуп сгодятся. Хозяева расщедрились даже на узелок с хлебом, зеркальцем, гребнем и сменной одеждой.

Она молча выпила кружку молока и съела ломоть хлеба, принесённые прислужницей, обула валенки, повязала платок, накинула на плечи дублёнку и навсегда покинула уютную девичью комнату, ставшую её пристанищем лишь на одну ночь…

Двор местного князя представлял из себя хаос бегающих людей. Однако броуновским движение было лишь на первый взгляд. Каждый из холопов имел определённое задание, выполнял конкретное дело. Общей целью было только одно — поскорее отправить дань. Никому не улыбалось вновь увидеть под городскими стенами войско Тамерлана.

Баскаки деловито подгоняли зазевавшихся слуг, свысока поглядывая даже на князя, вышедшего на крыльцо понаблюдать за отправкой. Ему было горько от осознания своего бессилия, жалости к уводимым навечно в полон, но он здраво рассуждал, что лучше такая жертва, чем полное разорение.

Тиун быстрым шагом приблизился к крыльцу, бухнулся на колени и увлёк за собой Ольгу, которой тоже пришлось отбить земной поклон совершенно незнакомому местному начальству. В душе девушки теплилась надежда: «вот сейчас, как в дорамах, князь заведёт с ней разговор, она ответит на заданные вопросы, попросит спасти её и» …

— Батюшка, смилуйся, — проговорил дрожащим голосом просящий. — Вот дщерь моя неразумная, возвратилася. Смилуйся.

— Воля господня, — проговорил князь. — Ступай к баскакам, пущай примают.

Вот и всё. Так просто. Даже не взглянул на отдаваемую в рабство. Не поинтересовался обстоятельствами возврата. Ну да, ещё бы заморачиваться судьбой какой-то девчонки, главное, ясак собран, верный слуга жив, всё окей!

— Вы не можете так поступать, — попыталась обратить на себя внимание князя, понимающая всю тщетность попытки наша современница. — Я не его дочь! — сильная рука в тёплой рукавице крепко зажала ей рот.

Князь тем временем развернулся и ушёл к конюшне, куда его повёл, что-то нервно объяснявший конюх.

Ольгу переполняло негодование. Но она охнуть не успела, как так называемый папаша, больно дёрнув за руку, быстро потащил, отчаянно сопротивляющуюся, девушку в сторону баскака. Ещё через минуту она была оттеснена монгольскими воинами к группе людей, угоняемых в полон.

Непокорная попыталась вновь закричать о несправедливом к ней отношении, когда услышала тихий шёпот у себя над ухом:

— Не ори, девонька, забьють вусмерть княжьи, али эти, — говоривший паренёк кивнул в сторону врагов.

Выглядывая из-за спины конвоиров, обречённая молча наблюдала, как тиун что-то просит у баскака, получив зуботычину понуро бредёт к воротам, за которыми его поджидают глава деревни с сыном; качает головой, разводя руки в сторону, садится в свой крытый возок и уезжает.

Следом от ворот слуги отгоняют и отца с братом Дарьюшки. Обмен не состоялся. Добычу никто отдавать не собирался с самого начала. Стало до тошноты противно.

Повернув голову, пленница молча наблюдала за симпатичной, пятнадцатилетней на вид, девушкой тихо вытирающей краем платка слёзы. «Может это она? Подойти, утешить? А что сказать? Наши победят лет через сто! Да, утешишься от этой мысли в раз! Как одна обречённая может помочь другой? Ладно, поживём — увидим». Ольга грустно вздохнула и отвернулась.

Ближе к полудню баскаки, не торопясь, выехали с княжеского двора. За ними потянулись сани с пушниной, мёдом, зерном, отдельно возок с тканями, монетами и драгоценностями. Следом монгольские солдаты погнали пленников, человек шестьдесят, из которых большинство были подростки и девушки, и скот: отара овец, три коровы, с десяток лошадей. «Вот так всегда: война нужна руководителям, а страдают простые люди», — злилась девушка.

Глава восьмая. А если это правда?

На тринадцатые сутки пути караван остановился на привал в степи, где поджидали основные войска: до этого ночевали в попавшихся по дороге деревнях; баскаки в избах, пленники и солдаты в сараях.

Воины разбили лагерь: поставили в круг обоз, установили шатры и палатки. Самое обидное было то, что конвоирами были не только монголы, но и княжеские дружинники. А как же: гарантия, что никто не нападёт и добычу не отнимет. Как говорится, ничего личного, просто политические приоритеты! Правда, завтра они уже должны пересечь границу, тогда дружинники вернутся домой, а пленники навсегда попрощаются с родиной.

Пленниц поместили в отдельную палатку всех вместе. Хотя их было больше тридцати согреться не получалось. Холодно было неимоверно. Хуже, чем в сарае. Там были животные, уже теплее от дыхания, можно было зарыться в сено. Девушки сгрудились вокруг небольшой жаровни в тщетных попытках согреться, обнимая друг друга.

«А, блинский, — психовала Ольга, — Какая разница: от холода сдохнуть или просто прибьют. Надо попросить ещё обогревателей или тёплых вещей».

Она, словно героиня высмеиваемых ею сцен из дорам, шагнула в холодную ночь. Естественно, путь сразу же преградил охранник, который совершенно ясно показал, что не настроен вступать в полемику, а просто затолкал недовольную обратно внутрь палатки, не обращая ровно никакого внимания на её протесты. После выполнения поставленной задачи воин молча развернулся и вышел на улицу. Всё! Никаких тебе душещипательных диалогов, споров, заинтересованных взглядов и подобных клише, сопровождающих любой романтический сериал. К товару отношение, как к полезной вещи, которую лучше бы не портить, и никаких сантиментов.

Девушки сочувственно посмотрели на Олю.

— Невольница пользительна молодостью и красотой, потому и не прибили. Не лезь на рожон — забьють вусмерть вдругорядь. — тихо произнесла милашка, которая плакала накануне отправки.

— Да поняла уж я, — буркнула Ольга, вспомнив, что всю дорогу конвоиры подгоняли плетьми только мужчин и подростков, девушек щадили — лишь изредка подталкивая древком копья, если пленница уставала, её сажали на сани. «Ясен пень, испорченный товар стоит дешевле! Мужчины ценились за силу, выносливость, ремесленное мастерство, поэтому их могли довольно сильно избить, но покалечить никогда: какая в нём тогда будет ценность? Женщины же в этой эпохе нужны в первую очередь для продолжения рода, обновления генофонда, так сказать. Брать их просто только в качестве служанки не рентабельно: пока научишь всему, проще взять из своего народа. Но, блин, как же воспользоваться этим преимуществом? Хотя, вряд ли что-то выгорит, но лучше попробовать, чем не использовать шанс…».

Мысли «великого стратега» неожиданно прервал визит одного из баскаков. Он тихо переговорил о чём-то с охранником и уверенно шагнул в палатку, молча одним взглядом задал вопрос воину, тот кивнул в сторону Ольги, затем, взял её за руку и молча повёл вслед начальнику, удаляющемуся в направлении главного шатра. Девушки сочувственно заохали, но с места даже не попытались двинуться, прекрасно осознавая печальные перспективы необдуманных поступков.

В шатре начальства было заметно теплее. На стенах висели флаги с изображением мифических животных. В центре, на возвышении, покрытом ковром возлежал мурза, молча смотревший поверх головы непокорной тяжёлым взглядом, от которого по спине пробегали мурашки — крайне неприятный тип. Пленница поспешно перевела взгляд на других присутствующих: по бокам восседали несколько подчинённых баскаков, их принадлежность к высокому сословию выдавалась узорчатыми тканями одежды и украшениями в волосах и ушах.

Рядом с начальником, откинувшись на подушки расположился молодой мужчина в расшитой серебром жёлтой одежде с серебряными бляшками в длинных волосах, собранных в пучок на макушке. Он с интересом рассматривал пришедшую. Его стройная фигура выдавала тренированного сильного воина, лицо с правильными тонкими чертами было благорасполагающим, волевой подбородок и тонкие розовые губы указывали на непреклонность характера, но главное — глаза, чёрные до невозможности, их взгляд завораживал, хотелось утонуть в их глубине. Остаться равнодушной к такому взгляду было невозможно, ответом на немой призыв стало голубое пламя её глаз.

Не дождавшись положенного приветствия, воин нажал на плечо полонянки, заставляя опуститься на колени.

Один из баскаков, поклонившись, что-то начал рассказывать мурзе, собравшиеся внимательно прислушивались и качали головой, причмокивая и недовольно поджимая губы.

Взгляд тёмно-карих, отливавших чернотой глаз, словно магнит не отпускал, заставлял сосредоточиться только на нём. По красивому лицу скользнула лёгкая усмешка понимания, заставившая отпрянуть словно от пощёчины и прийти в себя.

Девушка попыталась сосредоточиться на задаваемом ломаным переводом толмача вопросе: «Ты дочь главного слуги князя — подарок вашего божества?» — сообразила наконец, что именно спрашивают уже в четвёртый раз. — «Можно не ломать язык и говорить нормально, всё равно мало что понимают», — подумала она, а вслух произнесла:

— Почему вы так решили?

— Русские дружинники сказывали, будто, батюшка твой причитал: "Воистину, она — дар Божий!" — уточнил толмач, внимательно наблюдая за выражением лица вопрошаемой.

— Да, меня называют подарком Бога, — решила разыграть эту карту обречённая. — Посланница небес. — выразительная пауза и красноречивый жест показывающий на небо по задумке должны были добавить особой значимости произнесённым словам. — Моя миссия была в спасении рода и всей земли русской, — немного пафосно, но для средневековых недоумков сойдёт, — в ответ вспыхнула мимолётная улыбка красивых губ и серьёзное понимание в тёмном омуте магических глаз.

Мурза с баскаками внимательно выслушали перевод и на время задумались, затем начался оживлённый спор на «тарабарском» языке.

«Так, похоже я угадала с направлением варианта выкрутиться из сложившейся ситуации, — задумалась «стратег». — Средневековье во всём мире было временем крайней религиозности и мистификаций. Блин, надо было серьёзнее относиться к занятиям по религиоведению. Ладно, нечего себя сейчас винить — пользуемся тем, что есть, главное, угадать!»

Из задумчивости её вывел проницательный взгляд чёрных глаз. Молодой мужчина даже приподнялся на своих подушках, внимательно рассматривая девушку. Нахмуренный лоб. Поджатые губки. Полуприкрытые длинными ресницами удивительные глаза, поминутно менявшие свой цвет: серый, зелёный, серый, голубой, в зависимости от напряжённой работы мысли, отразившейся на заметно похорошевшем, разрумянившемся от волнения лице. Он наклонился к мурзе и тихо задал вопрос, тот согласно кивнул в ответ.

Мягкий бархатный голос вкрадчиво коснулся слуха, проник внутрь естества, заставив бешено колотиться сердце:

— Прекрасная дева послана небесами?

Еле переводя дыхание от, так не кстати, нахлынувших чувств, девушка склонила голову. Проговорить хотя бы слово она не могла, боясь выдать себя: сейчас нужно казаться величественной и хладнокровной, ведь, ошибка может стоить жизни.

— Божество русов бережёт Русь. Нам по что думать об этом? — продолжил он, внимательно изучая реакцию.

Ольга задумалась, в замешательство её привела настолько чистая речь, даже лучше, чем у толмача: «Почему он задал этот вопрос. Что там умные говорили в интернете: получив вопрос не думай, как ответить, думай зачем спросили. Может он пытается ей помочь? Не все же сволочи вокруг. Да и они сволочи для чужих, своих — то оберегают наверняка».

Боясь привлечь излишнее внимание, она украдкой взглянула на вопрошающего и встретилась с ободряющим взглядом, который начал медленно блуждать по флагам, висящим на стене.

«Не поняла», — нахмурилась девушка, но проследила за направлением взгляда неожиданного помощника. Догадка осветила её лицо:

— Есть божество охраняющее всю землю от края до края, — торжественно произнесла она, ободрённая новой тёплой улыбкой. — Я посланница этого божества, — попыталась придать всю возможную величественность своему голосу и позе, скопировав дорамных императриц, вновь украдкой взглянула на союзника и, получив одобрительный взгляд в ответ, чинно сложила руки в жесте молитвы и уставилась невидящим взглядом в пространство.

Мурза с подчинёнными внимательно выслушали перевод молодого человека и суетливо оглянулись в направлении застывшего взгляда. Их взору предстали флаги с мифическими животными центральной фигурой которых был жёлтый дракон.

Баскаки всех рангов понимающе переглянулись и застыли в почтительном молчании, переведя взгляд с изображения жёлтого дракона на парня в такой же одежде.

Молодой человек вновь что-то быстро заговорил, склонившись к мурзе. Тот согласно закивал, внимательно присматриваясь к пленнице, словно впервые её видит. Затем подал знак охраннику, который со всем почтением и предосторожностью помог подняться и выйти из шатра.

Глава девятая. Как же быть?

К удивлению Ольги, нет, исполняя затаённую даже от себя самой её надежду, воин повёл сопровождаемую не в палатку рабынь, а в богато украшенный шатёр, стоявший неподалёку и уступавший главному шатру лишь размерами. Встречные воины склонялись в молчаливом поклоне приветствия.

Пленница старательно копировала осанку, походку и жесты Чжэнь Хуань, пожалуй, самой любимой из персонажей гаремных историй. Почему подражала именно супруге Си? Да, просто, казалось, что причастная к божеству должна вести себя именно так. Ну не знала она, каким ещё образом показать свою особость. А именно это казалось самым лучшим, чтобы заполучить шанс, изменить жизнь к лучшему.

В голове шумел рой мыслей: что будет дальше, чей это шатёр, как использовать ситуацию себе на пользу, возможно ли помочь остальным, можно ли вмешиваться в ход истории, да, блин, и эта мысль тоже!

Глубоко вздохнув она попыталась успокоиться и шагнула под предупредительно приподнятый полог входного ковра.

В шатре, едва освещаемом двумя маслеными светильниками было тепло и достаточно уютно: центральное место занимало широкое ложе, покрытое шерстяным ковром и шкурами животных, с разбросанными подушками и парой пуховых одеял. Неподалёку стояла большая жаровня с тлеющими углями. Земляной пол, так же, был выстлан домоткаными коврами. Сразу было понятно, что здесь живёт либо сам мурза, либо кто-то занимающий не меньший ранг.

Мысль о мурзе заставила вздрогнуть от тошнотворных предположений. Может, он и мечта других женщин: мужчина в самом расцвете сил, как говорил Карлсон, жилистый, властный, но мысль о редких зубах во рту хозяина напрочь отбивала любой романтический настрой. Кроме того, он реально пугал своим взглядом и властью. Одна мысль о постели с ним заставила поёжиться.

«Как же выкручиваться теперь? Одна надежда — что они поверили в сказку о посланнице дракона, и это будет моей охранной грамотой. Может, даже, удастся сбежать. Надо найти то место, где в метели нечаянно пересекла линию времени», — мысль о перемещении во времени уже начала становиться привычной для мозга, а значит, начался и поиск выхода из сложившейся ситуации.

Полог входа откинулся в сторону, когда в шатёр вошли две служанки, уже знакомая девушка и более старшая на вид кареглазая шатенка. Позади них за закрывающимся пологом мелькнули фигуры нескольких охранников.

«С побегом будет не всё так просто», — мелькнула мысль.

Тем временем сёстры по несчастью зажгли ещё несколько ламп, стало гораздо светлее. Проявились прятавшиеся в темноте сундуки, маленький столик для еды, таз для умывания и помойное ведро за занавеской.

В очередной раз приоткрывшийся полог впустил холод зимнего вечера и повара, принёсшего на подносе еду.

Сердитым взглядом и жестами он объяснил служанкам значение слов своей «тарабарщины» и заставил умыть, причесать посланницу, приготовить ей место для принятия пищи. Когда, довольный собой исполнитель вышел, избранница оказалась восседающей на прибранном ложе, рядом с уставленным едой столиком. Девушки, прижавшись друг к дружке сглатывали голодную слюну, не отводя взгляд от тарелки с жаренным на костре мясом и кувшином кобыльего молока.

— Как звать-величать красных девиц? — решила всё же начать налаживать контакт новоявленная госпожа.

— Дарьюшка, — зарумянившись от стеснения тихо произнесла уже знакомая.

«Значит точно она, — с раздражением подумала Ольга, но тут же одёрнула себя: — Девчонка не в чём не виновата, да и родственников понять можно: своя она и есть своя, а чужая незнакомая — совсем другое дело. Ээх…».

— Марфа, я, — спокойно ответила вторая.

Судя по их одежде обе были крестьянками, крепкие фигурки подтверждали привычность к физическому труду. Видно было, что переход давался им значительно легче, чем представительнице двадцать первого века. Кроме того, в глаза бросалось их искреннее смирение перед судьбой, они принимали реальность такой, какая она есть. На ум приходил эпизод из киносказки Морозко: «Тепло ли тебе, девица?; и умильный голосок: тепло, батюшка; а сама замёрзла и в обморок брык. Всегда бесила эта сцена, даже в детстве, больше нравилась прямота Марфушеньки: ты чё, старый, не видишь — окоченела уже вся, подавай подарки и жениха!», — воспоминания вызвали улыбку.

Однако реальность к радости не располагала. Хотя, понять девчонок можно, что их ждало: тяжёлый крестьянский труд от зари до зари без выходных и праздников, жизнь впроголодь с оравой ребятишек, вечное подчинение мужу и свекрам, повезёт, если бить не будут, а тут хоть какой-то шанс, если попадёт в гарем богача.

Ольга жестом подозвала их и разделила мясо на три порции: война войной, а обед по расписанию. Для выживания нужны силы — первый закон инстинкта самосохранения.

— Как величать нашу благодетельницу? — осмелела Марфуша.

— Ольга, можно просто Оля.

— Арасо, — послышалось у входа.

На пороге, с усмешкой на губах, наблюдая за тем, как жадно расправляются с ужином полонянки стоял темноглазый.

Дашулька с Марфой мигом спрыгнули с ложа и склонились в поклоне. Но молодой мужчина смотрел только на одну в этой комнате. Почему-то от этого взгляда стало неловко. Посланница небес со всем возможным спокойствием и достоинством опустила ноги на ковёр и поднялась во весь рост.

Союзнику стало даже интересно, что последует дальше. Он ничего не предпринимал, ничем не пытался помочь выкрутиться из неловкой ситуации, а просто откровенно наслаждался, разглядывая красавицу в отблеске огня на её украшениях. Надо сказать, зрелище и правда было достойно важнейшего кадра любой дорамы, жаль исполнительница главной роли не могла увидеть себя со стороны, поэтому смущение продолжало мучить её в лихорадочных поисках решения, как себя вести дальше.

Решив, что, хотя бы поблагодарить за подсказку будет вполне уместно и, что важнее — вежливо, девушка легко поклонилась и произнесла:

— Камсахамнида, — типа того «спасибо» и тут же спохватилась: «Выпендрилась, блин, знаток трёх слов из корейских дорам».

Однако, ответом была лишь приподнятая в недоумении бровь и лёгкая усмешка.

— Потрапезничали? — спокойно произнёс он и, на согласный кивок, приказал одному из воинов унести поднос. — Озябли? — обратился он к присутствующим девушкам?

Те в замешательстве переводили взгляд с молодого господина на свою благодетельницу и обратно.

— Конечно, озябли, — уверенно проговорила она, — за тем и шла, чтобы просить больше одеял или жаровен.

Неожиданный спаситель расхохотался:

— Мудрёна речь твоя. Как у русов и не так вовсе.

«Ясен пень, человеку двадцать первого века сложно коверкать язык анахронизмами. Вообще мало уверена, что к месту употребляю слова. Житие мое, блин, не бяше сумняшеся…», — раздражённо подумала попавшаяся и промолчала.

Тем временем служанки были отправлены обратно в свою палатку, с ворохом шкур и тремя пуховыми одеялами.

Оставшись наедине с хозяином обжигающего взгляда тёмно-карих глаз, полонянка почувствовала, что не может глубоко вздохнуть. От вида медленно появившейся завораживающей улыбки на волевом лице перехватило дыхание. Под понимающим взглядом невольно вспыхнул румянец на щеках, взгляд вопреки всем усилиям воли начал путешествовать по идеальной фигуре воина. От всего облика молодого человека веяло силой и осознанием своего влияния. «О Ля», коснулось слуха произнесённое бархатным вкрадчивым голосом с придыханием собственное имя, обжигая внутренним огнём появившегося вопреки здравому смыслу неутолимого желания. Напрягая последние остатки самообладания непокорная ущипнула себя с такой силой, что невольно вскрикнула от боли.

— Не смей так поступать боле, — перехватив ущипленую руку, начал нежно дуть, чтобы ослабить боль, невольный мучитель.

«Да что ж такое?», — мысленно простонала полонянка, тая от ощущения тёплого дыхания на своём запястье, но ощутив лёгкое касание губ там, где уже появилось покраснение, грозившее перерасти в полноценный синяк, резко выдернула руку из мягкого плена мужских ладоней и отскочила в сторону. Разум отказывался исполнять свои обязательства от переполнявших противоречий: с одной стороны, голова шла кругом, в буквальном смысле слова, от неутолённого желания, с другой — здравый смысл объяснял, мягко скажем, всю неприличность близости при первом же знакомстве. Ольга в панике пыталась понять своё состояние. Она, конечно, слышала о влечении с первого взгляда, но никогда не думала, что подобное может произойти с ней.

Нет, ханжой она не была, но и прыгать по постелям малознакомых мужчин тоже не привыкла. Рассудок шептал, что нужно быть готовой к любому сценарию развития событий во вражеском лагере: защитить её не кому, даже княжеские дружинники не станут вмешиваться — политика предполагает жертву пешкой, ради большой игры, а она даже не пешка, так, шашка в поддавках. Тем более, по дороге, случайно из разговора дружинников стало понятно, что дань пойдёт даже не Тамерлану, а сразу на Дальний Восток к временным союзникам. Название государства так и осталось загадкой, то ли Юани, то ли Юмани — один чёрт. Это, наконец-то объясняло, почему сбор произошёл зимой, а не осенью: сначала своё получили ордынцы, а уж потом дошла очередь до наёмников.

Все собратья по несчастью — плата за помощь в разорительном рейде карательных отрядов по русским окраинам. Спасать отданную в рабство, рискуя повторить ответное нашествие, конечно же никто не будет. Кроме того, насилие в отношении захваченных, для средневековых воинов, естественно у любых народов. Женщины рассматривались просто как трофей. Но вся внутренняя гордость свободного гражданина вопила в душе и не позволяла сдаться без боя!

К величайшему удивлению, драться, кусаться, приставлять кинжал к собственной шее или груди противника, как это часто показывается в животрепещущих сценах сериалов всех народов, не пришлось. Мгновенно лицо мужчины стало спокойно-непроницаемым. Он молча сел на ложе и похлопал ладонью рядом с собой.

Понимая, что сопротивляться бесполезно, а «добровольно не так больно», как гласит поговорка, пленница глубоко вздохнула и молча опустилась на указанное место.

Паника, всё сильнее заполняла душу, мешая определиться и принять решение. В голове девушки метались мысли, сталкиваясь, разбегаясь, противореча одна другой:

«Чего мужчины не переносят? Равнодушия. Вот и буду играть ледышку, хотя он, всё же лучше, чем главный баскак. Будет хуже, если разозлившись, отдаст меня мурзе. Да что ж как сложно то всё устроено?!».

Однако услышав спокойный голос, Ольга даже повернула голову, удивленно смотря на говорившего:

— Заря скоро, нужно лечь почивать, заутра силы понадобятся.

— Что? — недоумённо хлопала глазами девушка.

— Почивать ложись. Смотри не озябни. — с этими словами, обняв за талию, от удивления переставшую сопротивляться, девушку, хозяин шатра повалился на постель, увлекая её за собой.

Затем аккуратно укутал в пуховое одеяло, крепко прижал к себе, накрыл обоих вторым одеялом и прошептал на ухо:

— Я есмь Дракон. Ты отныне моя. Почивай.

Глава десятая. Снова за учёбу?

Почувствовав лёгкое дыхание на своей щеке, Ольга с удивлением поняла, что, несмотря ни на что, проспала всю ночь, как убитая. «Интересно, сколько сейчас времени, нет, точнее, всё ещё ночь или утро? Судя по голосам снаружи, скорее всего утро», — она осторожно пошевелилась, пытаясь выбраться из объятий. Однако, реакция получилась обратной: мужские руки повернули её лицом к своему владельцу и прижали сильнее, а нежные губы, блуждая по щекам начали наносить лёгкие, едва ощутимые поцелуи.

— Как почивала? — коснулся слуха нежный бархат.

«Блин, надо научить его нормально разговаривать», — подумала девушка, пытаясь отвлечёнными мыслями вернуть себе здравый смысл. — «Выспалась», — буркнула она себе под нос и тут же встретилась с внимательным взглядом.

Пришлось жестами и выразительным взглядом объяснять, что организм срочно требует утренних процедур.

Объятия ослабли, раздался мягкий понимающий смешок. Мужчина молча поднялся, накинул тёплый плащ на плечи, обул сапоги и быстро вышел навстречу, показавшемуся в проёме входа воину.

«Может, срочное дело, вроде бы кто-то говорил за ковром входа. Не важно, можно в туалет спокойно сходить. Хорошо в дорамах: принцессы не какают. Блин, неудобство сплошное», — пока Ольга пыталась успокоить своё смущение, в шатёр вошли новые приятельницы с кувшином молока и лепёшками тандырного хлеба.

Как же не хватает элементарных вещей: зубной щетки с пастой, например; вместо туалетной бумаги пришлось использовать лоскуты ткани, и на этом спасибо, короче, пародия на гигиену.

Завершив утренние процедуры, троица совместно позавтракала. Хорошо, сообразили вовремя оставить кружку молока и лепёшку их новому хозяину, чему он был приятно удивлён, вернувшись.

После завтрака шатёр был спешно собран и погружен на сани. Караван медленно двинулся по степи на восток, русская дружина повернула на запад, давая понять пленникам, что отныне их пути разошлись навсегда.

Новую собственность дракона, укутанную в одеяла, разместили в санях вместе с Дашуткой и Марфой. Ольга с удивлением увидела, что один из баскаков накрыл их ноги шерстяным ковром. Щеки девушек заалели от смущения, глаза стыдливо прикрылись ресницами, но на лицах было написано явное удовольствие.

«Вот и хорошо. Эти пристроились. Может повезёт им», — улыбаясь подумала она и в этот момент вновь встретилась с внимательным взглядом своего владельца, к величайшему удивлению, тот подмигнул, улыбнулся и, пришпорив коня, стал догонять мурзу, уехавшего далеко вперёд.

В этот раз старались идти большую часть суток, делая короткие передышки на ночь. Каждый раз ставили лишь три шатра: вместе теплее и безопаснее. Длительные остановки были пару раз, когда непогода грозила похоронить в сугробах и людей и животных. В один из таких дней, с ужасом от нахлынувших воспоминаний, Ольга помогала откапывать из — под снега падавших от усталости пленников и воинов. Совместными усилиями их дотаскивали до одного из шатров, где люди, прижавшись друг к другу пытались согреться. В какой-то момент ей показалось, что Дракон тоже пропал. Не обращая внимания на пытавшихся удержать её подружек, девушка перебегала от одного шатра к другому. Пока не столкнулась нос к носу с источником беспокойства, возвращавшемся к укрытию с отставшими.

— Почему ты не в шатре? — нахмурил он брови.

— Тебя искала, думала, потерялся, — пролепетала смущенная спасательница.

Ответом была усмешка:

— Покровителя боялась потерять?

— Дурак ты, — буркнула себе под нос Ольга. — Ты такой же человек, как остальные, значит твоя жизнь просто важна, без всяких если…

Она обиженно развернулась, чтобы уйти, но оказалась в крепких объятиях и услышала тихое:

— Спасибо, спасибо, что я важен просто потому, что человек…

Основной путь спали на санях по очереди, стремились скорее выбраться из зимнего холода открытого пространства степей. Покопавшись в своих скромных географических познаниях, наша современница, примерно определила, что топают они по территории будущего Казахстана. Кроме того, опасались засады со стороны войск Тамерлана. Не доверял мурза союзнику, опасался удара в спину. В Орде начинались серьёзные междоусобицы. Дружба дружбой — деньги врозь, гласит народная мудрость. Всегда можно оправдать пропажу каравана коварными вьюжными зимами.

Измученная долгой дорогой, Ольга заснула тревожным сном в обнимку с подружками под мерный скрип саней. Проснулась уже далеко за полдень. Открыв глаза тут же встретилась с внимательным взглядом тёмных глаз. Горячая волна привычно пробежала вдоль спины, оставляя после себя приятную истому.

— Не замёрзла? — в бархатном голосе слышалась тревога.

В ответ девушка покачала головой:

— Нет, наоборот, жарко стало, — она откинула одеяла и шкуры, выбираясь из тёплого кокона.

— Не торопись, простудишься, — остановил покровитель, настойчиво покрыв снова.

Ольга улыбнулась: этот ритуал повторялся на всём пути следования. Когда наступала её дневная очередь отдыхать, Дракон неизменно спешивался и шёл рядом с санями, заботливо поправляя сползающие с подружек одеяла. Он охранял их сон как верный часовой. Кстати, на его лошади в это время ехал кто-нибудь из солдат или даже пленник, чтобы отдохнуть. На коротких привалах мужчина строго следил, чтобы подопечная съела весь паёк вяленого мяса и часть его порции.

— Плохо поешь — заболеешь, — настаивал он.

— А ты как же?

— Я воин, мне не привыкать.

По ночам покровитель крепко прижимал её к себе, согревая теплом собственного тела. Девушка с затаённой радостью замирала в заботливых объятиях. В эти часы ей казалось, что мир перестал существовать. Остались лишь они вдвоём…

А ещё Дашутка, Марфушка и баскак, посапывшие и ворочающиеся во сне на общих санях. Да, спать приходилось сразу по несколько человек: так теплее и отдохнуть могли все по очереди, даже пленники. Монголы, к удивлению русских, старались беречь живую добычу.

Понятно, что в таких условия было совсем не до романтики. Хотя, смотря что считать проявлением чувств. Ольга всё более привязывалась к своему владельцу, видя постоянную искреннюю заботу. Единственно, чего опасалась девушка — ошибочно принять заботу хозяина о своей собственности за проявление мужской влюблённости. Однако, ласковые касания рук, когда он поправлял выбившиеся из под платка пряди волос, укрывал получше одеялом, прижимал к своей груди ночью, мимолётно вспыхивающий во взгляде огонь, тут же прячущийся под опущенными ресницами, давали надежду на нечто большее, нежели радение о сохранности имущества.

Уснуть этой ночью никак не получалось. Ольга задумалась, разглядывая ночное небо.

— Не спится? — горячее дыхание приятно согрело озябшую щёку.

— Не получается, — прошептала девушка в ответ, повернувшись лицом к покровителю и неожиданно коснувшись своими губами его губ.

От неожиданности она замерла, не зная как правильно поступить. Однако сомнения развеял мягкий чувственный поцелуй в ответ. Как жаль, что длился он недолго: вокруг слишком много глаз. Со вздохом сожаления мужчина нехотя отстранился и тихо произнёс:

— Если всё равно не спим, давай уступим место солдатам. Они вымотались уже.

Спрыгнув с саней, покровитель помог сойти на дорогу своей посланнице. Не выпуская её руки из своей он медленно пошёл за санями, дав знак воинам занять их место.

Ольга поймала себя на мысли, что если абстрагироваться от ситуации, то можно, вполне, представить себя на свидании с любимым под звёздным небом лунной морозной ночью где-нибудь за городом. Она крепче сжала его ладонь своими пальцами и улыбнулась своим мыслям.

— Как же мне нравится, когда ты улыбаешься! — услышала она бархат тихого голоса. — В свете Луны ты выглядишь волшебным существом, действительно сошедшим с небес!

Румянец приятного смущения залил щёки девушки, сердце радостно затрепетало в ответ на комплимент: "Реально, как на свидании", — улыбнулась про себя она.

— Ты замёрзла, — встревоженно спросил Дракон.

— Нет, с чего ты взял?

— Чувствую дрожь твоих пальцев, — озабоченно ответил он, приблизив её руку к своему лицу и пытаясь согреть ладонь дыханием.

"Вот жеж подстава, — смутилась девушка, чувствуя, что дрожь становится заметнее. — Да не замёрзла я вовсе, но тебе об это знать не обязательно. Как признаться, что ты мне всё сильнее нравишься, если в твоих чувствах уверенности нет?"

— Так не пойдёт, — нахмурился мужчина. — Нельзя, чтобы ты заболела, здесь тебя не вылечить!

— Подумаешь, одной обузой будет меньше, — попробовала отшутиться Ольга.

— Не смей! Никогда, слышишь, никогда больше не говори так! — послышался взволнованный ответ. — Ты должна жить, даже если рухнет весь мир!

— Почему ты так говоришь? — чуть слышно спросила она.

— Ты слишком важна, — ответил он, и опередив разочарование, пытавшееся захватить сердце девушки, подумавшей, что речь о её придуманной миссии, добавил. — Ты очень нужна мне, именно ты сама!

Ольга едва успела перехватить его руку, пытавшуюся согнать с саней мирно захрапевших солдат:

— Не надо, пусть поспят. Я правда не замёрзла, — улыбнувшись, она подхватила Дракона под руку, тесно прижавшись к своему спутнику. — Но так будет теплее…

Со временем отряд стала преследовать ещё одна проблема: сено подходило к концу. Все с затаённым страхом ждали дня, когда придётся забить лошадей и впрягаться в сани самим.

Неожиданно впереди выросла тайга, так непривычно глазу было смотреть на это зрелище после долгих недель ровного белого пространства. Было решено до весны обосноваться под защитой деревьев, благо, что наткнулись на брошенное поселение. Пленников заставили наспех подправить землянки, которые обогревались кострами в центре единственной комнаты. Получился небольшой таёжный посёлок, не ахти какой, но перезимовать можно.

Свою землянку Ольга утеплила по возможности коврами на стенах и двери, про себя посмеиваясь, вспоминая стиль восьмидесятых: предки знали, что ковёр на стене не только украшение, но и какая ни какая термо- и звукоизоляция, этого современным инстадизайнерам не понять. На грубо сколоченную из молодняка кровать были аккуратно разложены еловые лапы, которые, также, покрылись ковром и шкурами животных. Роли стола и стульев выполняли чурбаки разных размеров. О «цивилизации» свидетельствовали только сундуки и домашняя утварь. Труднее всего было с едой. Из живого скота оставались лишь лошади, которым всё меньше выделялся паёк ячменя. Люди питались, в основном, похлёбкой из замороженного мяса. Воины начали ежедневно уходить на промысел дикого зверя. Охотникам повезло ещё и повстречать местных жителей, у которых они выменяли оленей. Люди ко всему привыкают, не сразу, постепенно, но смиряются с новыми обстоятельствами. Хорошо, что когда-то был интересный урок по биологии про витамины. Неожиданно он вспомнился нашей современнице во всех подробностях и, чтобы избежать цинги, она стала делать отвар из хвои, как рассказывала учительница.

Сложнее было с положением наложницы. Точнее, наложницей Ольгу можно обозвать, только за общую с Драконом кровать. За всё время путешествия дальше объятий и поцелуев владыка посланницы не заходил. Это и импонировало, и напрягало одновременно: не понятно было чего ожидать в будущем. Девушка с жадностью ловила каждый знак внимания: ободряющий взгляд, мягкую улыбку, нежный шёпот, ласковые прикосновения. Она буквально таяла в его руках, трепетала под настойчивостью мужских губ. Но… Но так хотелось большего, невыносимо, требовательно, запредельно желанно, до дрожи в коленях. "Это, просто, пытка какая-то, — стонала про себя девушка от неутолённой страсти. — Он не трогает меня почему? Бережёт? Для кого? Или не хочет? Тогда зачем все эти ласки? Для чего забота? Как на качелях, чес слово! То всем видом показывает, что нравлюсь ему, то останавливается в самый решающий момент. Может, хочет привязать к себе? Так я и так привязалась по самое не балуй! Ничего не понимаю!"

Дракон, однако не спешил разрешать эту диллему, просто, потому, что как большинство мужчин, даже не догадывался о сомнениях девушки. Зато, он взялся в серьёз учить свою подопечную: приходилось осваивать корейский разговорный, монгольский разговорный, китайскую письменность… О, классика иероглифов — это вам не пиньинь! Необходимо зазубрить всяческие династии, короче ужас и кошмар, лучше обратно в универ сдавать пять зачётов подряд! Но со скрипом и трудностями дело продвигалось: лучшая мотивация — жить хочешь, учи язык противника.

Сам же покровитель оказался довольно смышлёным и прилежным учеником: уже через месяц довольно бегло беседовал на русском языке двадцать первого века, ну, естественно в адаптированной версии без всяких технологий. Интересно было, то, что Ольга Батьковна оказалась довольно способной учительницей в плане передачи стилистики великого и могучего: речь окружающих её людей стала более понятна и менее вычурна, что значительно упрощало жизнь.

Ещё одним величайшим благом стала постройка аналога бани. Хотя бы раза два в неделю можно было помыться в землянке с большим котлом кипящей воды в центре, для этого даже была установлена очерёдность.

Итак, единственно, нужно было разобраться в отношениях. Тем более, нежная забота и аккуратная бережливость заставляли всё больше влюбляться в своего покровителя…

Глава одиннадцатая. Как же быть, если правда похожа на ложь?

Зима близилась к концу. Подруги вместе колдовали над общим котлом, пытаясь сварить подобие харчо из оленины. В последние дни Марфа побледнела, её мучали частые приступы тошноты. Вот и сейчас она зажала рот рукой.

— Что случилось? Опять плохо? — забеспокоилась Ольга.

— Всё хорошо, — обе подруги смотрели на неё озадаченно. Окружающих наводила на мысль о её беременности не только ухудшившееся самочувствие, но и изменившаяся походка, постоянная сонливость некогда резвой крепкой крестьянки.

Нет, уже давно не было секретом, что пленников поделили между собой и начальствующий, и рядовой состав. Естественно, девушек брали в виде наложниц. Марфушка и Дашутка — обе принадлежали одному довольно таки моложавому баскаку, который первым сообразил предъявить свои права на добычу. Но вот беременность в таких условиях в мировоззрение нашей современницы никак не хотела укладываться. Подружка же смотрела с откровенной завистью.

«Да, етить, — чуть не сказала в слух посланница. — И тут гаремные интриги начинаются. Детский сад на прогулке, а туда же».

— Послушай, подруженька, тебе надо быть поосторожнее. Беременность всегда тяжёлая вещь, а уж сейчас — тем более, — как можно ласковее произнесла она, адресуя слова старшей. — Отведи её домой и позаботься о ней. — добавила, обращаясь к младшей.

«Такими темпами то ли ещё будет», — подумала про себя Ольга, невидящим взглядом уставившись в котёл.

— Тебя что-то беспокоит? — ох уж этот голос, звучащий так близко от уха, что тёплое дыхание приятно щекочет шею, от которого сбивается дыхание, сердце пропускает удар, а по телу разливается сладостная истома.

Захваченная врасплох резко крутанулась вокруг своей оси и оказалась в нежном кольце объятий.

— Нам нужно серьёзно поговорить, — пролепетала она, пытаясь восстановить дыхание и унять дрожь в коленках.

Да что ж такое? Ни с кем так не было никогда! Одним взглядом, одним словом выводит её из равновесия. А ведь среди однокурсников и знакомых бытовало мнение о серьёзной труднодоступной заумной студентке.

— Ну, если надо, то поговорим прямо сейчас, — вкрадчиво произнёс он, забирая из её рук и, передавая стоявшей рядом женщине, черпак, затем легко подхватил девушку на руки и бережно понёс к землянке.

— Что же тебя так беспокоит? — снова спросил он, садясь на кровать и усаживая Ольгу на колени к себе, внимательно вглядываясь в её лицо.

— Моё положение рядом с тобой. Твоё отношение ко мне. Не могу разгадать твои тайны, — почти прошептала, нещадно смущаясь воспрошаемая.

Сильные пальцы мягко коснулись щеки девушки, затем приподняли подбородок, помогая настойчивому поцелую найти мягкие податливые губы:

— Тебе плохо со мной? — горячий шёпот заставил мурашки приятной дрожи пробежать по телу, уступить новой волне поцелуев.

— Н…не…нет — выдохнула побеждённая. — Мне хорошо, очень. Это-то меня и волнует больше всего. — медленно, с явной неохотой отстранившись, продолжила она: — Если я просто игрушка, то ты со мной обращаешься слишком бережно, если, что-то более серьёзное, то тогда я вообще ничего не понимаю, — отчаянно краснея пролепетала смущённая и спрятала своё лицо, тесно прижавшись к любимому, так, что их щёки соприкоснулись друг с другом.

Она услышала вздох, почувствовала, как теснее стали объятия, ощутила нежные поцелуи на щеках и шее, в какой-то момент поняла, что чувствует привкус соли на своих губах. Что это? Слёзы? Чьи? Неужели сильный, всегда крайне уравновешенный Дракон может плакать? Почему? Нежные ладони девушки мягко обхватили голову покровителя, в глазах застыл немой вопрос. Молодой мужчина вновь вздохнул, снял любимую с колен, усадив рядом, после чего взял за руки и мягко проговорил:

— Мои слова могут показаться жестокими, но… — вновь глубокий вздох отчаяния…

«Да что ж такое? Чего случилось-то?» — бились мысли.

— Сначала, запомни навсегда: ты моя любовь, — мужские пальцы крепко, но бережно сжали женские. — Но беда в том, что это не наша жизнь! Если бы можно было остаться здесь навсегда!.. Но ни ты, ни я не принадлежим себе. Спасая дочь княжеского слуги там в шатре, я собственной рукой загнал в ловушку мою посланницу. Нет, сначала ты мне просто понравилась, заинтриговала своей непохожестью на других, было в тебе что-то, и подошла на роль девы Дракона идеально, хотя и чисто случайно. Вообще-то предполагалась изначально для осуществления плана совершенно другая кандидатура. Если бы ты не стала нести всю эту чушь про избранность и пялиться на флаги, не дала бы мне возможность реализовать давно вынашиваемый план мести, — мужские руки переместились на плечо и талию, крепко прижали трепетавшее от волнения женское тело к мужской груди, погладили волосы и щёку.

Разочарование, непонимание, обида теснили грудь, мешая дышать.

— Я понял, что и сам угодил в ловушку, лучше узнав и полюбив тебя. И дело не в твоей внешности. Просто ты дала понять, что брошенный выживать в одиночестве может быть кому-то нужен сам по себе. О Ля, можешь ли ты понять отчаяние Дракона чётко осознающего, что никогда не сможет обладать тем, чего больше всего жаждет? Перед чем меркнет даже мысль отмщения? Я знаю, ты не веришь, но я действительно дракон. Нет, нет, не тот мифический с крыльями, обычный, настоящий во плоти человека. — Видя недоумение девушки, он продолжил. — Пожалуй начну с начала…

Глава двенадцатая. Владение лингвистикой или насколько важно всегда говорить правду?

История Дракона началась на закате эпохи Корё. Страну раздирали междоусобицы кланов, набеги внешних врагов. Государственная власть становилась всё слабее, нуждалась в поддержке и покровительстве более мощных сил. Но за это нужно было заплатить. Жертвой был выбран трехлетний внучатый племянник правителя. Его отправили заложником к монголам. Конечно же, при дворе здраво рассудили, что лучше использовать родственника из боковой ветви, чем рисковать ближайшими родственниками правителя. Тем более, что по материнской линии ребёнок был китайцем.

Во время отбытия кортежа на чужбину мать — наложница, рыдая в отчаянии билась головой о стену, но политические выгоды глухи к мольбам и стенаниям обычных людей.

Для придания особого веса вынужденному посланнику был дан титул дракона, ставшее отныне его именем, отправлена свита из десятка евнухов и десятка служанок. Но чем мог защитить их маленький ребёнок вдали от дома?

— Нет, нет, надо мной не издевались, — поспешил успокоить плачущую девушку рассказчик, осторожно стирая ладонью слёзы с её щёк, — Если будешь так переживать, замолчу. Не могу тебя расстраивать.

— Не буду плакать, — поцеловав волосы на виске мужчины, тихо произнесла Ольга, — Хочу знать о твоей жизни.

— А у тебя какая была жизнь? — попробовал перевести тяжёлый разговор на другую тему виновник слёз.

— Обычная, счастливое детство, любящие родители, близкие друзья, учёба, всё как у обыкновенных людей, — уверенно произнесла попаданка, только сейчас понимая, что каждое сказанное слово — истинная правда, и все обиды и склоки такая мелочёвка!

— Обычная жизнь, — эхом повторил Дракон.

Девушка теснее прижалась к любимому и тихо попросила:

— Продолжай, пожалуйста. Подозреваю, ты никогда никому не рассказывал.

— Никогда никому. Эх знали бы обыкновенные люди из обычной жизни насколько смертельно опасны не только слова, но и чувства.

Монгольский хан категорически запретил наказывать корёкского принца. Но на слуг это распоряжение не распространялось же! Ребёнка воспитывали, наказывая за любую шалость пытками кого-то из слуг на его глазах. Выбирали всегда наиболее близкого. Многие умирали, не выдержав издевательств.

В итоге за десять лет в живых остались лишь семеро. Хотя малыш, быстро смекнул в чём дело и старался вести себя как можно правильнее, но кого это когда останавливало? Дворцовые интриги, в которые были вовлечены и его слуги, сделали своё дело.

Самое обидное, что жертвы не спасли, в итоге Династия Корё пала. Её место заняла семья Ли, образовав Чосон.

Принц бывшей династии оказался на чужбине в окружении врагов. Чем он мог купить жизнь себе и своим слугам, ставшим для него единственной семьёй? Он стал игрушкой в политических планах хана. Монгольский владыка с его помощью рассчитывал поднять бунт за восстановление прежнего государства. Но жизнь нанесла ещё один удар.

В пятнадцать лет Дракон с ужасом осознал, что в его свите были шпионы клана Ли, те, кому он больше всего доверял! Обнаружилось это накануне свадьбы с сестрой хана. Но за разоблачение врагов пришлось заплатить слишком большую цену: нет, они не стали пытаться его убивать, их жестокость гораздо хуже: пятнадцатилетний принц в одночасье стал евнухом.

Ольга в ужасе прижала голову любимого к своей груди. Надо ж до такого додуматься! Мужики вечно переживают из-за своего достоинства, а тут такое с подростком, которому и так не сладко! Ох выругаться бы матом, да воспитание и Уголовный кодекс не позволяют! В ответ почувствовала судорожные объятия и услышала вздох отчаяния.

«Да, блин! Что ж делать-то? Даже не знаю, как реагировать?» — метались мысли в голове, — «Ай ладно, доверюсь инстинктам» — девушка осторожно начала гладить любимого по спине, со всей нежностью, на какую была способна, одновременно перемещая свои поцелуи от виска к щеке и наконец остановилась на губах, вся затрепетав, почувствовав ответ. Мужчина, сжав свою желанную в объятиях, осторожно уложил на постель:

— Я люблю тебя! — мягкий бархат коснулся её слуха. — Но я не смогу дать тебе всей полноты страсти, ведь я не полноценный мужчина…

— Для меня ты самый желанный мужчина в мире, — прошептала девушка и тут же прильнула в поцелуе к губам любимого, сквозь туман страсти почувствовав, как осторожные руки начали снимать с неё одежду…

…Отверстие маленького слухового окна под крышей землянки окрасилось розоватыми оттенками, объявляя закат. Мужская и женская фигуры смутно угадывались на импровизированной кровати. Дракон крепко прижимал к себе любимую, боясь отпустить. Ольга положила голову ему на плечо, чувствуя сквозь одежду тепло ставшего родным тела.

— Так кому же ты хочешь отомстить? И в чём месть заключается? — тихо спросила она.

— Отомстить семье Ли, здесь всё просто. А вот план мести, к сожалению, подразумевает и тебя. И здесь я ничего не могу сделать. Все слышали, что ты посланница небес, принадлежишь дракону. Понимаешь, люди понимают слова буквально. Твои слова, сказанные случайно в поиске спасения, стали твоим титулом. Кроме того, ты хранительница земли.

— Всё равно не понимаю, — Ольга приподнялась на локте, пытаясь разглядеть выражение лица собеседника.

— Ты отправишься во дворец правителя Чосона, чтобы стать там хранительницей земли. Таким образом хан возьмет семью Ли на короткий поводок, связав невыполнимыми условиями. Кроме того, по задумке, одно твоё присутствие должно разворошить осиное гнездо двора. — снова тяжёлый вздох.

— И ты отдашь меня вот так просто во дворец?! — волна негодования мешала дышать. — Это по-твоему любовь?

— Я не хочу тебя отдавать никому! Более того, уже продумал план твоего побега…

— Почему только моего? А ты? — перебила в нетерпении взволнованная.

Мужская рука нежно, но настойчиво заставила девушку вновь лечь, прижавшись к защитнику:

— Если сбегу я, моих пятерых, верных слуг казнят самым жестоким способом: они заложники. Прости, не могу пойти на это даже ради любви.

— И куда ж я сбегу одна, через тайгу и степь? — вдруг осенила новая догадка. — Мурза следит за нами? — ответом был утвердительный кивок. — Значит, если я сбегу, Дашутку и Марфу убьют?

— Скорее всего…

— А их хозяин?

— Он не сможет их защитить — тогда убьют всю его семью.

На улице медленно потемнело. Надо бы встать, зажечь светильник и подбросить дрова в очаг. Но снова мужская рука удержала её на месте. Принц сам поднялся и подкинул дров в затухающий костёр. Разгорающееся пламя осветило лицо мужчины, решительно сжавшего челюсти так, что заходили желваки.

— Могу обещать лишь одно: сделаю всё от меня зависящее, чтобы обеспечить тебе безопасность! — повернув голову в сторону Ольги, он тихо добавил: — Как жаль, что эта жизнь не наша, может быть следующая… — затем мужчина решительно поднялся и скрылся в надвигающейся ночи.

Глава тринадцатая. Можно ли управлять судьбой?

С приближением весны появилась еще одна насущная проблема: стало не хватать воды. Потемневший снег уже плохо подходил для растопки. Мурза принял решение выдвигаться на юго-восток. Пробираться по талым сугробам было невероятно трудно.

Все облегчённо вздохнули, когда впереди выросла стена Монгольского Алтая. Стало понятно, что скоро путешествие подойдёт к концу.

В ставку хана отряд добрался в самый разгар лета. Мурза с принцем отправились с докладом. Воинов отпустили к семьям после сдачи сборщику полученной дани в виде тканей, драгоценностей и монет. Дашутку и Марфу молодой баскак увел так быстро, что они не успели попрощаться с подругой.

Ольгу, две монгольские женщины, подхватив под руки, сопроводили в богато украшенный шатёр. Несколько служанок помогли ей привести себя в порядок и переодеться, затем отконвоировали к ханскому дворцу.

Нет, никто ей торжественный приём, как в дорамах, не устраивал. Она долго стояла за занавеской, прислушиваясь к разговору. Эх, нужно было прилежнее учить монгольский. Очень трудно уловить мысль, когда половина слов пролетает мимо сознания. Но всё же общий смысл был понятен.

— Мой повелитель, прошу, не нужно отправлять русскую, — Дракон спорил с главным монголом, насколько мог спорить невольник с хозяином. — Она не подходит на эту роль.

— Мой повелитель, — послышался голос мурзы. — Эта полонянка сама прилюдно назвалась посланницей небес. Она официально стала девой Дракона. Мои шпионы уже разнесли весть о волшебной хранительнице земель, обладание которой обеспечит процветание династии. Этот слух живёт во всех землях Востока.

— Мой повелитель, — снова попытался защитить Ольгу любимый. — Можно взять любую рабыню со светлыми глазами и русыми волосами…

— Хватит, — девушка вздрогнула от этого спокойного, не терпящего возражения тона, как она поняла, принадлежавшего хану. — Твои возражения убедили меня, что именно эта русская лучше всего подойдёт! Ты влюбился в неё! Это хорошо, значит сделаешь всё возможное, чтобы план удался! В твоих интересах убедить правителя Чосона, что дева Дракона — волшебное существо, а ты — воплощение древнего божества. Меня не волнует, как ты это сделаешь! Мне нужно, чтобы придворные Ли перегрызли друг другу глотки из-за неё! Показывай своё сокровище! — при этих словах слуги приподняли занавес.

Главный монгол осмотрел будущую пешку на политической доске оценивающим взглядом, заставил повернуться вокруг себя. Выслушал, нахмурившись, мурзу, что-то тихо говорившего на ухо повелителю. Коротко глянул в сторону своего заложника. Кивнул головой и подал знак увести добычу обратно в шатёр Дракона.

Девушке хотелось побыть одной, осмыслить происходящее, чувство тревоги не покидало её. Но одиночество теперь было недоступной роскошью: по пятам всё время следовали как минимум три служанки и охранник. Сев на подобие дивана, пленница задумалась.

На землю тихо опустилась ночь, когда, наконец-то, вернулся хозяин шатра, вынужденный давать долгий подробный отчёт своему господину. За ним, сверкая радостными улыбками на лицах, шли пятеро корейцев: три женщины преклонных лет и два седовласых евнуха.

«Так вот кого ты пытался защитить, будучи сам в заложниках, а по сути пленником», — подумала невольница. — «Как же страшно, когда судьба зависит от чужой прихоти!».

— Теперь О Ля — ваша госпожа, — указал принц, — Защищайте её, как меня. Нет, больше, чем меня. Посланница небес важнее всего!

— Да, господин, — склонились в поклоне слуги.

Подойдя к любимой, мягко притянул к себе, осторожно обнял и, наклонившись к ее уху, тихо добавил:

— Не бойся их, они не причинят вреда! Скорее сами погибнут, чем дадут в обиду.

«Ужас, — подумала девушка. — Теперь ответственность ещё и за их жизнь и безопасность нести. Надо быть ооочень осторожной… Хочу домой!».

— Мы не задержимся здесь долго, через несколько дней отправляемся. Нам не нужно будет углубляться, — заметив испуганный взгляд, поспешил добавить он. — Для выполнения своего плана нам нужно обосноваться в северных горах.

Мужчина сжимал свою драгоценную в объятиях, пытаясь укрыть ото всего мира. Сильная рука воина заметно подрагивала от сдерживаемой внутри ярости отчаяния, осторожно поглаживая шелковистые волосы любимой.

— Как же ты планируешь влиять на правителя? Вообще, идея так себе, — попыталась отговорить «великий стратег».

— У нас нет выбора. Хану всё равно: погибнем мы или выполним задание. Мы лишь пешки в этой игре. Но, если я откажусь, казнят не только меня и слуг, но и тебя. А так появится шанс выжить. Возможно, удастся скрыться в какой-нибудь хижине в горах. — мужская рука осторожно заставила женскую голову прижаться к сильному плечу. — Согласишься прожить жизнь со мной как простолюдины? — вопрос был задан почти шёпотом, выдавшим сильное волнение.

— Да, замечательно! Это лучше, чем всю жизнь находиться в роскоши с кинжалом у горла! — нежные женские руки обвились вокруг мужской талии. — Давай попробуем изменить судьбу…

Глава четырнадцатая. Если долго бежишь, сможешь убежать от судьбы?

Не будем вдаваться в подробности как, глубокой осенью торговый караван достиг гор на севере корейского полуострова. Здесь он объединился с четырьмя другими караванами. Достигнув точки назначения, мнимые караванщики обосновались у подножия горы. Ближе к вершине располагалась небольшая терраса, скрывавшая пещеру, к которой вела крутая каменная лестница. Люди называли гору, пещеру и лестницу Тропой Дракона. Бытовала легенда, что он здесь жил в древности и когда-нибудь вернётся вновь.

Принц со своими слугами и любимой поселился в этой пещере, совместными усилиями слуг и воинов, прибывших под видом торговцев, приведённую в более — менее жилой вид.

Даже в далеке от монгольских степей влюблённые оставались заложниками хана. Они прекрасно понимали, что афера может не сработать. В таком случае жизни их перестанут представлять хоть какую-то ценность.

Прожив неделю, осмотревшись вокруг, немного изучив окрестности, пленники решились на побег. Спускаться вниз по лестнице было бессмысленно: монгольские надзиратели установили круглосуточную слежку. С одной стороны, это нужно было чтобы не подпускать чужаков, пока не наступит время, с другой — караулили пленников. Оставался путь на другую сторону горы, за которой расстилалось внизу небольшое лесное озеро. Было два варианта: спуститься с обратной стороны горы или прыгнуть в озеро и скрыться затем в лесу. Если долго бежать, есть шанс спастись от преследователей.

В темноте безлунной ночи, стараясь не шуметь, семеро беглецов пустились в путь. Идти приходилось крайне медленно, пожилым людям преодоление горной местности давалось с большим трудом. Однако, спустя час освободившиеся пленники достигли обрыва над озером, оставалось спуститься вниз по крутому склону, и можно надеяться на успех! Первым, прокладывая путь в нехоженой местности, отправился Дракон, следом служанки, потом Ольга и евнухи. Сердце трепетало от предвкушения спокойной счастливой жизни.

Но тут, одна из служанок споткнулась в темноте и, падая, потянула за руки других. Кто-то закричал от боли и страха. Сердце сбилось с ритма от осознания тщетности попытки. Пока в темноте нашли служанок, пока помогли подняться, пока попытались нести подвернувшую ногу, послышался шум погони. Стало очевидно, что побег не удался. Слуги запричитали извинения, начали просить господ бросить их и бежать…

— Монголам нужны мы с посланницей небес, — спокойно произнёс хозяин. — Уходите, так хотя бы ваши жизни будут спасены.

Влюблённые молча взялись за руки и стали подниматься навстречу, мелькавшим среди деревьев, факелам.

— Не думайте, Ваше высочество, что в следующий раз я остановлюсь перед убийством, — зло процедил сквозь зубы мурза.

Пойманных повели обратно, подгоняя тычками в спину. Дракон насколько мог, старался принять все удары на себя. Однако пару раз тренированный кулак ощутимо достиг и Ольгу. Но что такое физическая боль в сравнении с душевной. Душа девушки ныла, как больной зуб, от обиды. Более всего болело сердце за любимого. Она прекрасно понимала, что беспомощность, невозможность защитить близких для него тяжелее всего. Радовало лишь одно: слуг, действительно преследователи искать не стали. Да и какой интерес они могли представлять? Влюблённые теперь сами являлись заложниками друг друга.

На ночь пленников, на всякий случай связали. Ольгу бросили на импровизированную каменную постель. Принца привязали к вбитому в стену кольцу, за которое крепилась верёвка для занавеси.

Было решено отныне оставлять дежурных в самой пещере, а не только у горной лестницы.

— Потерявший доверие сам виноват! — резко произнёс надсмотрщик. — Или делаешь, что велел хан, или я буду медленно убивать её у тебя на глазах, — красноречивый жест в сторону связанной девушки не оставлял никаких сомнений в реальности исполнения угрозы.

Полыхнул чёрный огонь глаз, связанный поднялся во весь рост и попытался собой закрыть приговорённую:

— Я сделаю как скажешь, — пытаясь хотя бы так защитить, произнёс как можно более спокойно заложник, осознавая свою беспомощность.

В ответ был лишь утвердительный кивок и жест в сторону воинов с приказом развязать.

Принц, погибшей страны, мог уберечь доверившуюся ему, лишь отправив в самое гнездо политических интриг. Он с тоской осознавал, что вряд ли она будет счастлива во дворце и мучительно искал выход. Его мысли метались в голове, сталкиваясь и не находя места, но внешне сохранялось величественное спокойствие, пока тихим шёпотом он успокаивал дрожащую девушку, осторожно прижимая к себе в попытке согреть озябшую за ночь.

Началась подготовка к воплощению задуманного. По стране, в качестве торговцев и странствующих монахов, рассыпались монгольские воины, чтобы обрасти необходимыми связями, собрать интересующие сведения, разнести легенду о подарке Дракона.

Через месяц план начали воплощать в жизнь.

Глава пятнадцатая. Как создать магию?

Дело оставалось за малым: внушить жителям окрестных поселений, что Дракон действительно тот самый мифический, обладающий волшебной силой, а не просто принц бывшей династии, носящий титул.

Учитывая средневековое развитие техники, задачка была не из лёгких. В то же время готовность верить в мистицизм играла на руку аферистам.

Был пущен слух, что любой подарок Дракона изменит жизнь получившего. Для этого нужно просто прийти на гору к его тропе и попросить, а спустя месяц на рассвете вернуться. Естественно, желание подслушивалось воинами, сидевшими в специально для этого вырытом схроне.

Мистически настроенный люд был в восторге, когда живое воплощение божества спускалось с вершины по ступеням. Пущего эффекта достигали, используя природные явления. Сам принц был довольно наблюдательным от рождения и мог делать предположения о погодных явлениях ещё в детстве. Его навыки в «чтении небес» значительно улучшились после знакомства с пленным китайским астрономом. Именно это умение стало основным оружием мистификации.

Истории о милости или гневе божества расходились по стране опережая друг друга, обрастая множеством волшебных подробностей.

Простой рыбак из деревни получил меч из рук сверхсущества сверкающего так, что рябило в глазах. Дракон был одет в жёлто-золотую тунику, расшитую как чешуя, начищенными до зеркального блеска, металлическими пластинами и стеклярусом, чтобы отражались яркие солнечные лучи. Со стороны казалось, что кожа владыки сверкает огнём. Полноту волшебства картины дополнило воображение одариваемого. Облагодетельствованный смог вступить в отряд воинов, чему поспособствовали с помощью взятки сторонние для него люди.

Особо эффектно получалось, если сверкали молнии или был ураган. В одно такое утро, освещаемый небесными вспышками в развивающемся на сильном ветру плаще человеческое воплощение божества, подал просящему стопку книг. Молодой человек настолько поверил в изменение судьбы, что взялся за учёбу и стал мелким чиновником.

Среди подарков был мешок семян риса вдове, превратившийся по осени в хороший урожай; кошелёк с деньгами бродяге, который стал торговцем. Да и много чего ещё.

Однако важным условием было желание самого дарителя. Высшее существо сам решал наградить или наказать. Чтобы сюрприз был, что говорится, в тему, собиралась информация. Не каждое желание, однако, было возможно воплотить в реальность шпионской сети. Ведь, действовали они отнюдь не волшебными средствами, а через знакомства и взятки.

В большинстве случаев люди уходили, смирившись ничего не получив. Правда было несколько особо настойчивых, которых отпугивали «привидениями», разыгрывая целое представление. Двое настырных угодили в ловушку, специально устроенную на тропе Дракона, чтобы посторонние особо не шастали. Их гибель отбила охоту настаивать на своём у последующих просителей и добавила мистицизма всей истории.

Труднее всего было заманить к тропе того, кто был действительно нужен для осуществления плана. По стране ходили слухи, что самый важный подарок божества — необычная светловолосая посланница небес с голубыми глазами, которая станет хранительницей страны. Получить её сможет лишь самый достойный. Бытовало мнение: чей род заполучит Деву Дракона, тот сможет влиять на судьбу государства. Но владыка не спешит расставаться со своим сокровищем, потому что любит её больше жизни. Но вместе они быть не могут, ибо на нём лежит заклятье, которое исчезнет лишь после их смерти. Вот тогда в будущей жизни они смогут стать счастливыми влюблёнными.

Любит народ приукрашивать. Таким образом первая задача была выполнена. Заложники хана превратились в мифических существ.

Наконец-то, евнух правителя появился у подножия горы. Он был уже очень немолод. Всё чаще посещали мысли о пустоте прожитой жизни. Да, он скопил кое-какое богатство, но кому? Родители его умерли от старости, оставив достаточно много товара и небольшой магазинчик. Брат погиб в бою ещё совсем юнцом, не оставив потомства. Жены, естественно, не было. Самой большой болью в душе была невозможность иметь детей. Приятель-стражник однажды рассказал, потерявшему всяческие надежды, о возможности получить желаемое от воплощения высших сил и вызвался сопровождать, если друг решится. И вот просьба была произнесена, оставалось ждать выполнения или отказа.

Пособники автора авантюры задействовали все возможные источники, чтобы известие о самоуправстве служащих дошло до правителя. Евнух Сон Мин вымаливал прощение и разрешение узнать волю небес, обливаясь слезами, стоя на коленях перед хозяином:

— Моя старость близка, Ваше Величество, простите слуге дерзость. Позвольте хотя бы попытаться стать отцом. Может через месяц получу отказ, но буду знать, что милость моего господина не имеет границ!

Через месяц у подножия Тропы стояла небольшая группа людей: проситель, его приятель, десяток стражников и два советника низкого ранга, в качестве свидетелей. Их разбирало любопытство.

В предрассветном тумане, скрывшем ступени, словно реально шагающая по воздуху, появилась фигура в чёрном плаще с причудливыми узорами. Дракон нёс на руках спящую девушку, укутанную в расшитый серебряными нитями розовый плащ, в русых волосах которой мерцали множество украшений.

На последней ступени он остановился и подозвал одаряемого:

— Вот мой подарок, который ты просил. Относись к ней бережно. Эта девушка — моя самая большая драгоценность! Я отдаю её тебе, зная твой добрый нрав, и потому что ты слуга правителя. О Ля — хранительница земель. Пока она живёт безмятежно, эта страна будет процветать. Но горе тому, кто причинит ей боль: я разорву его на части. Запомните и передайте остальным подарок Дракона — посланница небес!

С этими словами, передав аккуратно на руки названному отцу свою ношу, принц быстрым шагом исчез в тумане. Он уходил, унося, зияющую в душе рану, понимая, что защищать любимую станет гораздо труднее. С усилием заложник хана сдержал стон, рвавшийся из груди.

Спрятавшись за выступ горной породы, он с тоской наблюдал, как, сияющий от счастья, названный отец, осторожно, словно нес фарфоровую вазу, подошёл к опешившим от удивления спутникам.

Ольга вздохнула и открыла глаза, словно пробуждаясь от долгого сна. Взгляд невообразимых серо-голубых глаз поверг зрителей в священный мистический трепет.

Она встала на ноги, будто в раздумии оглядела собравшихся, затем повернулась к Сон Мину и, сделав церемониальный поклон, произнесла «абути», отец на корейском. Евнух аж заплакал от счастья, помогая подняться только что обретённой дочери. Приятель — охранник, украдкой смахивая неположенную суровому военному слезу, радостно хлопал старика по плечу. Советники многозначительно переглядывались друг с другом.

Одинокий Дракон ещё долго стоял в своём укрытии после их ухода, не в силах сдвинуться с места. Его не покидало стойкое ощущение, что любимая ушла навсегда. На губах всё ещё цвели последние поцелуи, а сердце разрывалось от дурного предчувствия. С огромным трудом справившись с нахлынувшими чувствами, он повернулся, чтобы отправиться в укрытие и встретился с буравящим насквозь презрительным взглядом своего надсмотрщика:

— Важнее всего интересы хана! А ей во дворце будет уютнее, чем в пещере, — зло предупредил он.

Что на это можно было ответить невольнику? Одинокая фигура в чёрном медленно поднималась в гору в рассеивающемся тумане.

Глава шестнадцатая. А если не хочешь замуж, но надо? ​

Весть об особом статусе новоявленной дочери старого евнуха мгновенно распространилась по дворцу и за его пределами. Обитатели дворца обращались с хранительницей чуть ли не более трепетно, чем с членами правящей семьи. Сам правитель не смел садиться в её присутствии, если посланница стояла. Суеверие подкреплялось ещё и фактом, что мучительные головные боли, часто посещавшие первое лицо государства, как правило отступали под прикосновением рук волшебного существа. Правда, никакой мистики в этом не было: массаж плюс эффект плацебо. Но легенда получала всё больше права на жизнь. Всем очень хотелось верить в волшебную силу Подарка Дракона, способную дать процветание и благоденствие измученной постоянными войнами стране. Даже те, кто особо не верил в мистическую роль хранительницы, были не против использовать ореол избранности в своих целях.

План хана, в принципе удался: ещё одно зерно раздора между могущественными кланами было посеяно. Простой народ досочинил легенду, будто кто женится на посланнице небес, тот обретёт небывалую мощь. Эта история так понравилась жителям, что они действительно начали в это верить.

Первым сообразил использовать авторитет имени посланницы Дракона второй министр, решив сделать Ольгу своей снохой. Таким образом он собирался, оказывать больше влияния на суеверного правителя, который боялся до паники разозлить дракона. Хранительница была поселена во дворце, её охраняли, холили и лелеяли, боясь что-то сделать не так.

Приближённый вертелся вокруг владыки как лис, убеждая, что лучше мужа женщину защитить никто не сможет, лишь муж может сделать её довольной полностью, а уж сын постарается угодить, их семья поможет оберегать и опекать настолько важную персону. И всё в том же духе изо дня в день. В конечном итоге правитель согласился, желая отделаться от назойливого подчинённого, да и переложить часть ответственности на чужие плечи.

Сон Мин был вызван для получения радостного указа.

Однако невесту скорый брак с завидным женихом совсем не обрадовал.

«Теперь-то на собственном примере я поняла почему все герои корейских дорам настолько затюканные! Тупые законы! Я — хранительница Чосона, а они так со мной поступают! Как же я оказалась в такой ловушке? Почему должна выходить замуж по чужой прихоти? Да ещё именно за сына второго министра: чванливого, высокомерного, наглого, жестокого недоумка!» — причитала, теребя дрожащими пальцами с аккуратно подстриженными ноготками русую косу юная славянка.

— Госпожа, правитель ждёт ответа, — мягко напомнил евнух.

Брови девушки, удивлённо изогнулись. Страдалица даже не заметила, как этот проныра оказался в её комнате. Всегда бесила его манера бесшумно возникать словно из ниоткуда.

«Как же выпутаться из сложившейся ситуации? Ну не хочу я замуж ни за кого, кроме любимого! Что пристали? Почему не хотят оставить всё как есть? Это козни министра! Ему неймётся! Служанок убили, названного отца бросили в тюрьму. Надо придумать выход!» — в панике метались мысли. — «Дракон!» — осенила догадка. — «Он сумеет разрулить эту ситуацию!».

Возможность вновь увидеть дорогого человека, надежда на его помощь успокоила девушку и придала уверенности. Спина гордо выпрямилась, подбородок своенравно вздёрнулся, бросая вызов обстоятельствам, глаза приобрели оттенок холодной серой стали.

— Я — подарок Дракона! Ваш правитель не владеет мной! Как поступить может решать лишь истинный хозяин! Вот у него и спрашивайте!

Слуга низко поклонившись вышел, быстро засеменив во дворец правителя. Двери тут же плотно захлопнулись, стражи вновь перешли в боевой режим ожидания. Хотя заключённая больше не пыталась сдвинуться с места, помня о двух неудачных попытках бегства в результате которых ей в назидание были избиты до смерти все служанки покоев хранительницы.

Закрыв глаза, девушка с содроганием вспомнила крики несчастных избиваемых, привязанного к пыточному стулу, резко постаревшего приемного отца. Посланница небес на коленях, заламывая руки в ужасе, отчаянно умоляла прекратить экзекуцию ни в чём не повинных людей:

— Пожалуйста, — кричала она, — пожалуйста не надо! Я больше не буду убегать. Остановитесь, прошу!

Но второй министр, осторожно подняв её на ноги, ласковым голосом увещевал, что это именно их вина, ведь они плохо заботились о такой важной персоне. А в глазах плясал огонь злорадства. Он коротко кивнул палачу. Тот взял в руки щипцы с раскалёнными концами и направился к истязаемым.

Евнуха Сон Мина от неминуемой смерти спас лишь обморок приёмной дочери, последовавший за дикой истерикой.

Потерявшая самообладание от панического осознания своего абсолютного бессилия и всей глубины последствий необдуманного поступка, она истошно завизжала, пытаясь вырваться из рук несостоявшегося свёкра.

В голове билась мысль: «Нужно бежать, защитить».

В ответ послышался гадкий смешок и шёпот:

— Никто не может оскорбить меня и уйти от расплаты.

Нервы девушки не выдержали такого напряжения, тело её, обмякнув, повисло на руках врага, а ум окутала спасительная темнота…

Ольга помотала головой, старательно отгоняя страшные картины недавнего прошлого. Она хваталась за отблеск надежды, что любимый найдёт выход.

Получив ответ, осторожный правитель послал гонца к Тропе Дракона.

Глава семнадцатая. Что может придумать Дракон?

Уставшая от переживаний и слёз девушка, наконец-то дождалась своего защитника.

Как только он появился в дверях, она сразу же бросилась ему навстречу, пытаясь спрятаться под защитой объятий родного человека.

Но, с удивлением заметила останавливающий жест руки и красноречивый кивок головы в сторону закрывшихся за мужчиной дверей. Внимательно присмотревшись, пленница заметила сквозь щели силуэты доносчиков, жадно ловивших каждое слово.

Вовремя остановившись, Ольга почтительно склонилась в земном поклоне, произнеся:

— Рабыня приветствует, мой господин!

Принц тут же помог подняться своей любимой, прошептав по-русски:

— Ничего не бойся, просто доверься мне. Я постараюсь сделать так, что ни один мужчина на свете не сможет стать твоим хозяином, — затем, выпрямившись, громко произнёс специально для притаившихся снаружи:

— На твоих глазах слёзы! Я заставлю обидчиков расплатиться! — при этом он осторожным жестом вытер щёки обиженной, сложенным в несколько слоёв, платком и передал ткань ей в руки. Затем, собрав волю в кулак, заставил себя развернуться и стремительно вышел…

Глава восемнадцатая. Как выручить правителя?

Советники спорили до хрипоты, правитель устало склонил голову и прикрыл глаза рукой: ужасно болела голова, можно, конечно попросить массаж у хранительницы — боль снималась как рукой, получалось буквально, но вопрос решался именно о её замужестве, которому девушка противилась. Идиотский второй советник переборщил с запугиванием, и как задобрить красавицу, сохранив достоинство и, свалив всю вину на других, выкрутиться из дилеммы глава страны никак не мог придумать.

Он находился во власти суеверного страха перед гневом божества, тем более погода вторую неделю бушевала не на шутку: то дожди стеной, смывающие почву, то ветер, сносящий крыши. Естественно, подобное было уже не раз, но мистически настроенным людям это казалось не просто совпадением. Точно так же как в двадцать первом веке для служб ЖКХ снег в средней полосе России — ежегодная неожиданность.

Анализировать возможность непогоды в осенний период никто не стал, простой люд дружно решили, что виноват второй советник, обидевший волшебницу. Народ охотно верил, что в природных катаклизмах виноваты верхи: то правящая семья плохо помолилась, то знать рассердила небесную канцелярию словами или поступками. Аристократы, даже не особо верившие в эту ахинею, охотно подхватили и довели до логического абсурда, используя как предлог, чтобы разыграть свою политическую карту. Основная проблема заключалась в том, что указ о даровании брака был уже издан. Отозвать сей документ означало «потерять лицо» и семье министра, и, главное, правителю.

— Ваше величество! Свадьба должна быть сыграна! — осипшим голосом вопил виновник ситуации.

— Очень хитро продуманный ход, — язвил его оппонент. — Ваша семья решила завладеть жемчужиной всей страны?

— Да ты, как ты смеешь? — брызгая слюной размахивал кулаками неугомонный сторонник одного из них.

Дело шло к драке, две группы сторонников враждующих кланов готовы были вцепиться друг другу в бороду.

— Хватит, — резкий окрик властителя, ударившего кулаком по подлокотнику, привел подчинённых в норму.

В этот момент двери зала заседаний распахнулись, явив взору собравшихся того, кого все ждали с нетерпением несколько дней. Все как один застыли в растерянности как поступить: выразить приветствие, поклоном или нет. После минутного замешательства правитель поднялся со своего места и сделал шаг навстречу, приглашая подняться к нему. Остальные молчаливо склонили головы в почтении. Ответом был останавливающий знак руки:

— Достаточно церемоний! Это мне не интересно! — холодно заговорил молодой мужчина, одетый в расшитый невероятными золотыми узорами халат, украшенный нефритовыми бусинами, крой которого невозможно было соотнести ни с одним народом. Наряд смешав разные стили, затмил своей помпезностью ханбок самого государя.

Окружавшие замерли в ожидании.

— Младший министр прав — нехорошо, когда одна семья владеет судьбой всего государства, — многозначительный взгляд остановился на побледневшем лице правителя. — Тогда кто-то один сможет управлять страной, не прислушиваясь к советам. — драматическая пауза должна была гвоздями вбить мысль в умы, затем дружеская улыбка ознаменовала окончание фразы: — Эта семья сможет диктовать условия даже носителям фамилии Ли.

От неожиданности вывода все охнули, а второй министр в страхе повалился в земном поклоне с воплем:

— Ваше величество, я не посмею! — ответом были нахмуренные брови, восседавшего на престоле, и гул недовольных голосов, собравшихся в зале заседания.

Наконец лично к нему обратился так вовремя пришедший:

— Ты знал, что я разорву на части любого, кто посмеет обидеть посланницу небес? — сильные руки с длинными ногтями угрожающе потянулись к горлу. Неудавшийся свёкор, бледнея как полотно, протяжно завыл, складывая руки в умоляющем жесте.

— Благодари, хранительницу, не даром она подарок Дракона всей стране, по её просьбе ты останешься жив. Но за своё спасение ты оплатишь все расходы: построишь замок там, где укажу и проведёшь свадьбу. — выждав несколько секунд, продолжил. — Это будет особый брак: нужно найти восемь мужей-защитников, здесь министр прав, лучше мужа женщину никто не защитит. Им должно быть от тридцати до сорока лет. Каждый владеет оружием. Но с семьями связь прекращена. Тогда никто и сразу все будут владеть волшебной силой девы, ставшей единственной у супругов, которых выберет сама. Однако, рождение ребёнка убьёт мать! После десяти лет службы мужья получат развод. Жить они будут в замке у моей Тропы. Слуг я выберу сам! В противном случае я забираю свой подарок обратно!

— Издай сейчас же указ, — поспешно обратился к евнуху правитель, почувствовав, облегчение.

Принц павшей династии молча, не прощаясь удалился, направляясь сразу к своему убежищу. С любимой он смог увидеться лишь мельком, попросив просто довериться ему. Любое неосторожное слово, невольный взгляд могли разрушить легенду и привести к гибели, риск был слишком велик.

Но как же ныло от тоски сердце весь обратный путь! Чтобы заглушить душевную боль, конь был сразу пущен в галоп, но даже головокружительная скачка не могла принести успокоение. Единственно, радовало то, что мурза нашёл выгодным стравить несколько семейств. Да, связи с семьёй поддерживать защитникам было запрещено. Но самим семьям кичиться родством с божественным существом и использовать это для получения особого веса в обществе в собственных целях, запретить никто не мог. А ещё, О Ля будет ближе, появится больше шансов защитить своё сокровище.

На удивление, после отъезда Дракона на небе, впервые за несколько дней, начало проглядывать сквозь тучи солнце. Наши современники сказали бы: «переменная облачность»; местное население решило: «гнев божества сменился на милость», «читавший небеса» облегчённо вздохнул — угадал прогноз погоды.

Оставшись одна, разочарованная мимолётной встречей, бедняжка долго теребила платок, обдумывая слова своего покровителя. Однако, заметив, что тени за дверью покинули свой пост, быстро развернула ткань и обрадовалась подтверждению своей догадки. Дракон оставил ей письмо на русском языке. Действительно, кто в раннем Чосоне сообразит, что это за непонятный орнамент, алфавит им ещё не известен.

Наконец, она узнала весь план: основная цель — выдвинуть взаимоисключающие, а потому трудноисполнимые условия. К своему удивлению девушка обнаружила, что станет женой сразу нескольких мужей. Расчёт был на борьбу разных кланов за обладание хранительницей. Престиж, породнившихся с ней семей должен возрасти. Крупные аристократы не решатся ввязаться в эту авантюру, побоявшись лишнего подозрения в претензиях на власть. Зато более мелкие смогут увеличить своё влияние и вступить в политическую борьбу, добавив к уже имеющимся разногласиям дополнительные распри. Это должно внести сумятицу в работу двора и мешать принятию эффективных решений. Для самой Ольги появлялась возможность оставаться фактически свободной, будучи замужем, используя общее суеверие, что пока она жива, страна будет под защитой высших сил. Следовательно, в случае её смерти, на государство обрушится кара небес. Поэтому, малейшую опасность здоровью хранительницы допускать нельзя. Беременность и роды, понятное дело, вещь непредсказуемая. А самый надёжный способ предохранения, как гласит народная мудрость, «пить кефир вместо того», короче, никаких супружеских долгов. Таким образом брак получался чисто формальным, но обеспечивал номинальную жену охраной со стороны мужей-защитников. Правда, чтобы сохранить их добрую волю, оговаривался десятилетний срок, после которого можно было получить развод и обзавестись обычными семьями. А за это время, вполне возможно, появится способ избавиться от всех правителей подряд: монгольских и корейских, и начать жить, наконец-то нормальной жизнью.

Была в письме ещё одна оговорка: «Любимая, я хорошо осознаю, что не смогу тебе дать женского счастья, ведь, не являюсь мужчиной в полном смысле этого слова. Поэтому, если с кем — то из мужей у тебя возникнет взаимное чувство, просто скажи. Я не буду мешать. Вы оба останетесь под моей защитой, насколько я буду в силах её дать…»

Прижимая платок, девушка снова рыдала, но это уже были слёзы надежды.

Глава девятнадцатая. Чем можно удивить на свадьбе?

Ольга молча смотрела на выстроившихся в ряд молодых мужчин, прошедших тщательнейший отбор: сначала владение оружием, потом осмотр лекарями, параллельно проверка родословной, опрос знакомых на предмет порядочности и подобное. К концу третьего месяца, когда к завершению близилось строительство замка, было выбрано двадцать кандидатов, из которых хранительница сама должна была отобрать восемь мужей — хранителей.

«Как же не ошибиться? Хуже всего альтернатива, всегда кажется, что взял не то! Да, блинский! Надоели эти проблемы!» — мысленный рой мешал сосредоточиться, нахмуренные брови выдавали раздражение.

— Вы понимаете, что десять лет у вас не будет женщины? — наконец-то зацепка найдена. — Мы будем хотя и законными, но условными супругами, ибо я принадлежу Дракону. Вас это не смущает? Кроме того, в случае опасности вы можете лишиться жизни, — нужно внимательно следить за реакцией, напомнила самой себе.

Двое кандидатов озадаченно переглянулись. «Угу, эти в минус».

— Те, кого не пугает такая жизнь, по одному побеседуют завтра со мной за чаем.

«Вот, дадим им свободу выбора. Теперь нужно с достоинством удалиться. Чжэнь Хуань, выручай! Как там она величественно удалялась, показывая, что все враги пожалеют о нанесённых ей обидах?» — наконец — то спасительные двери закрылись за спиной. — «Мда, правы братья Стругацкие: трудно быть чьим-то божеством. Прям тоска! Хорошо, хоть, замок рядом с горой Дракона. Он обещал, что будет видно из далека. Уже радует…».

Восемь женихов были выбраны в течение недели. Ольга была бесконечно благодарна жене правителя и двум своим пожилым служанкам, вызвавшимся помочь ей. Но конечно же, главными подсказчиками были собственные сердце и разум. Кстати, на чаепитие пришли лишь пятнадцать претендентов.

Один обжёг своим холодным презрительным взглядом, второй напугал слишком агрессивными попытками навязать телесный контакт, был сразу оттолкнувший не слишком умными колкостями. Очередной кандидат не смог, как ни пытался, скрыть меркантильный интерес.

В итоге, по общему мнению, наиболее подходящими были выбраны младшие сыновья дворян Пак Паль, Ким Сок, Хон Ым, гвардеец из охраны правителя Юн Иль Ман, второй сын лекаря Хэ Сон, брат торговца Квон Чжан Су, простолюдины Бом Рон и Чжоль У. С их стороны это тоже был свободный выбор и чёткое осознание собственной роли.

Проведя в обществе своих женихов оставшееся до церемонии время, девушка окончательно убедилась в правильности своего выбора: их отношение напоминало скорее даже более братское, нежели дружеское, что приносило успокоение и приободряло полную сомнений и страхов душу…

… Это была очень странная свадьба. Во дворе усадьбы второго министра под обрядовым шатром кланялась, поддерживаемая служанками, русоволосая невеста в корейском наряде в ответ на одновременный поклон восьми женихов, выстроившихся напротив в две колонны.

Зевак более всего занимал вопрос: кто из восьми мужей вынет заколку из волос новобрачной и станет, таким образом, первым мужем. Со всех сторон по этому поводу слышались шуточки, кто-то даже делал ставки.

Гомон зевак, повисших на всех заборах, забравшихся на все деревья и крыши домов вокруг, запрудивших собой все улицы, заглушал голос церемониймейстера. Каждый хотел поглазеть на необычное зрелище.

Наконец, брачный ритуал завершился. К разочарованию многих Ольга собственноручно вынула заколку из волос и передала сыну провинциального чиновника Пак Палю. Церемониместер радостно сообщил собравшимся, что дворянин Пак отныне считается старшим мужем и распорядителем гарема.

Под общее одобрительное улюлюкание служанки увели невесту переодеться. Мужья, поменяв свадебные ханбоки на дорожные плащи, запрыгнули в сёдла своих лошадей, которых под уздцы повели слуги. Хранительницу, переодетую в дорожное платье, усадили в крытую повозку. Кортеж новобрачных, с огромным трудом прокладывая путь в живом людском море, медленно двинулся на север.

Заваривший всю эту кашу, наконец-то смог выдохнуть и начать обдумывать очередную интригу.

Глава двадцатая (1). Трудно ли любить на расстоянии? ​

Через две недели караван хранительницы прибыл в замок, когда утреннее солнце начало согревать цветы на клумбах во внутреннем дворе. Навстречу Ольге поспешил её названный отец: по требованию воспринимаемого всеми как божества, евнух Сон Мин контролировал и руководил возведением жилища.

Надо сказать, что крепостью в полном смысле слова назвать это сооружение было трудно, но так уж возводились здесь подобные постройки. Владение было обнесено внешней стеной с человеческий рост, строить выше не имело смысла: обороняться особо было не кому, да и главной сдерживающей силой для потенциальных врагов был факт божественности владельцев. За внешними воротами был широкий двор с домами слуг, хозяйственными постройками, площадкой для военных упражнений и огородом. Более низкая стена с вторыми воротами скрывала за собой внутренний двор со стоящим в конце вымощенной камнем длинной дорожки дворцом посланницы небес, как это понимали местные. По обеим сторонам дорожки выстроились восемь дворцовых домов поменьше. Весь двор был засажен цветами. Позади этого комплекса раскинулся уютный сад, заканчивавшийся искусственным прудом с беседкой на берегу.

Названная дочь спешно выпрыгнула из паланкина и, наплевав на все правила, бросилась обнимать бывшего слугу повелителя, не веря, что он выжил после издевательств второго министра. За его спиной смущённо заулыбались десятка два служанок и евнухов. Все они были довольно таки взрослые люди, повидавшие в жизни много страданий и трудностей, холодности, презрения, незаслуженных обид от своих господ. Поэтому подобное обращение для них было приятной неожиданностью.

— Хранительница, тебя ждёт сюрприз, — смущённо краснея пробормотал старик, и поймав заинтересованный взгляд, добавил — идём со мной.

Взяв, ставшего почти родным, пожилого человека под руку, как это делаем мы, считая, чем — то само собой разумеющимся, вновь вызвав удивлённые взгляды в ответ, пошла в сторону небольшого лесочка.

Сердце девушки переполнялось радостным предчувствием: «Неужели я сейчас увижу любимого? Как же я скучала все эти долгие месяцы! Как же не хватало этой уверенности, что обретается лишь под защитой его рук!». За ними двинулись все восемь мужей, облачённых, впрочем, как и всю дорогу, в доспехи. Слуги тем временем стали разбирать багаж, готовить праздничные угощения.

Маленькая процессия, отойдя на небольшое расстояние от укрытия, оказалась на высоком берегу лесного озера, с которого в ясную погоду было хорошо видно Тропу Дракона. Там на противоположном берегу Ольга ясно увидела того, по кому так тосковала. Его высокая фигура в белой накидке чётко вырисовывалась на фоне серой горы. Обида и разочарование затопили сердце. Как? Почему он не ждёт здесь с распростёртыми объятиями, не стирает осторожно сильной ладонью скатывающуюся по щеке слезу, не касается нежных губ своими? Но тут вышли из-за выступа и встали позади три тёмные фигуры. Влюблённая сразу поняла, что это монголы, осознав с новой отчаянной силой: они оба по-прежнему заложники друг друга! Каждый неверный шаг грозит гибелью одного из них.

— Господин будет приходить на это место в каждый третий день месяца ближе к вечеру, — тихо проговорил Сон Мин.

Девушка молча кивнула и, вздохнув, поплелась обратно.

Мужья заняли дома, какой кому понравился. К их удивлению каждый получил от дракона праздничную одежду, в знак признательности за защиту своего сокровища.

В спальне хозяйку дожидалось послание в виде расписного ларца, в котором она обнаружила свою новогоднюю одежду. Чувство ностальгии заставило заплакать.

Глава двадцатая (2). Трудно ли любить вблизи?

Жизнь в замке шла своим чередом.

Названный отец, зорко следил, чтобы защитники ежедневно упражнялись, оттачивая боевые навыки. Сама Ольга с живым интересом наблюдала за их спаррингами, но лишь изредка. Так как каждый раз Ким Сок, Хэ Сон, Квон Чжан Су и Бом Рон отчаянно смущались и начинали делать ошибки. Пак Паль и Хон Ым переставали рассчитывать силу, пытаясь показать свои умения, и несколько раз ранили отвлекающегося поминутно на предмет своего обожания Чжоль У. Хладнокровную выдержку сохранял лишь бывший гвардеец Юн Иль Ман.

Став госпожой, наша современница сразу же ввела правило выходного дня, чем немало приятно удивила всех обитателей лесного убежища.

Каждый из мужей в течение одного дня неотступно следовал за женой, оберегая и опекая её. Вечером на дежурство у дверей спальни хозяйки заступал другой. Так они и чередовались, разбившись сами на пары.

Ольге нравилось копаться с евнухами на огороде, готовить еду со служанками, придумывая новые блюда, часто шокирующие своей новизной домочадцев. Но больше всего её радовали дни, когда она на берегу озера хоть издали, но всё же могла увидеть Дракона, убедиться, что, любимый жив, что в порядке. Сердце конечно сжимала тоска, но лучше малое, чем ничего.

Обычно, на условленное место девушку сопровождали семеро защитников. Мужа, дежурившего ночью, жена безапелляционно всегда отправляла спать. От замка уходили недалеко, да и особой разницы в численности при нападении не было бы. Кто захочет убить, сделает это в любом случае.

Прямо-таки ликовал во время этих походов Ким Сок, самый молодой, и простодушный из всех. Он был третьим сыном провинциального дворянина, рождённым от наложницы. Кстати, накануне свадьбы ему исполнилось двадцать пять, документы были подделаны. Даже появилась угроза наказания за подлог, но Ольга настояла на этой кандидатуре. С детства родня приучила паренька чувствовать себя ненужным мусором. Поэтому заботу о себе со стороны посланницы небес и собратьев по браку он воспринимал как великую милость свыше, гарантированную Драконом. В первый месяц знакомства, когда дружба только завязывалась, он признался, что был просителем у Тропы и получил кольцо из яшмы.

— Это изменило мою жизнь, — рассказывал, запинаясь от волнения новобрачный. — Благодаря этому подарку я решился попытать счастья. Отец не сразу согласился подать прошение. Это кольцо убедило его: все знают — Дракон меняет судьбу! — с тех пор он не расставался с подарком ни на минуту, подвесив шёлковым шнурком на шею.

Путь к полянке встреч лежал через ручей, пересекавший небольшой лесок и впадавший в горное озеро. Делать мостик смысла не имело. Для переправы были уложены плоские большие камни на расстоянии шага друг от друга. Конечно же перейти по ним особого труда не составляло. Однако, именно Ким Сок ввёл в традицию переносить Ольгу на руках. Причём делал это всегда сам, никому, не уступая свою привилегию:

— Я должен отблагодарить владыку! Особых талантов у меня нет. Поэтому, буду заботиться о законной жене как могу, — беспокойно просил он друзей, в тайне боясь, что отнимут эту возможность хоть на несколько минут подержать в объятиях боготворимую супругу. А через ручей он дважды в день переходил нарочито медленно, осторожно ступая с драгоценной ношей, затаив дыхание от переполнявших чувств.

В этой восторженности было трудно определить, чего больше: влюблённости в прекрасную деву или мистический трепет причастности к таинственному миру божества. В любом случае чувство было настолько чистым и возвышенным, что старшие мужья лишь по-доброму улыбались и не пытались отобрать привилегию.

Сама Ольга осознавала, насколько трудно положение её мужей по закону. Обычно мужчины имели несколько наложниц, подчёркивая своё положение властителя, утверждая таким образом статус хозяина положения и теша гордость. Поэтому научила саму себя принимать подобные невинные знаки внимания. Это помогало упрочить дружеские связи между членами необычной семьи, а главное, дать почувствовать свою необходимость, значимость в её жизни не только и не столько в качестве наёмников, сколько именно покровителей, оберегающих своё сокровище. Более всего подкупало то доверие, с каким относилась небесная посланница к своим спутникам жизни. Казалось, она даже мысли не допускает, что кто-то может замыслить недоброе, грязное, мерзкое. Даже намёк на подобные мысли казался всем обитателям замка просто невероятным.

Расчёт Дракона оказался верным: почувствовав себя нужными, увидев, что их забота замечена и принята с благодарностью, номинальные супруги стремились сделать жену счастливой не из чувства долга, а ради неё самой, не взирая ни на что. Естественно, нельзя утверждать, что все они до одного были влюблены в свою подопечную. Большинство мужей-защитников воспринимали Ольгу скорее, как младшую сестру, которой так нелегко пришлось в жизни. Поэтому каждое их действие сквозило братской любовью и преданностью, стремлением облегчить тяготы, утешить, где это было возможно. Однако были среди них и реально влюблённые.

Указ, конечно же, запрещал защитникам хранительницы поддерживать связь с семьями. Но, если буквально следовать букве закона, всегда можно найти лазейку. Родные же по своей инициативе, всегда могли чем-то помочь, оказать услугу, если это могло порадовать посланницу небес, а, значит обеспечить её дальнейшее покровительство стране.

Квон Чжан Су, прекрасно понимая, что та, кто поселилась в его сердце, навсегда останется недосягаемой, старался скрасить девичью тоску по любимому доступным для торговца способом. Здраво рассудив, что каждая женщина всегда радуется обновкам, он, через слугу, осуществлявшим регулярные поставки провизии в замок, договорился с братом, хотя бы иногда присылать милые вещички для кокеток.

С замиранием сердца, всеми силами, скрывавший свою влюблённость, наблюдал как нежные руки перебирают украшения, гладят разноцветные ткани. Он с нетерпение ждал каждый раз возможности прикоснуться к русым волосам, помогая примерить очередную заколку, ощутить лёгкое дыхание на щеке, накидывая отрез материи на плечи, которые ему не суждено сжимать руками в порыве страсти.

— Госпожа, позволь мне вплести эту ленту в косу. Зелёный очень подходит цвету твоих глаз, — почти прошептал взволнованным голосом, боясь получить отказ, неожиданно оробевший мужчина.

Получив согласный кивок головой, он, боясь спугнуть мгновение счастья, осторожно коснулся волос той, что занимала все мысли. Невыносимо трудно было обладать ею во снах и держаться на расстоянии в реальности. Приходилось довольствоваться сторонним наблюдением радостного блеска в любимых глазах, вида заалевших от удовольствия губ, внушая себе, что этого достаточно хотя бы потому, что именно его усилия заставили разрумяниться навечно недоступное его ласкам лицо.

Ольга, действительно радовалась редкой возможности получить ткани и нитки. Под чутким руководством своих служанок, она овладела довольно сносно мастерством швеи. За несколько месяцев, проведённых в затворничестве каждому мужу были подарены собственноручно сшитые рубахи, у евнухов появились расшитые пояса, служанки бережно хранили платочки с цветочными узорами, отец как ребёнок радовался жилету с тремя большими пуговицами. Но самое важное для неё было подобрать нужную ткань для плаща любимому. В этот раз желание осуществилось.

— Чжан Су, смотри! Наконец-то привезли то, что нужно! — взволнованная мастерица с благодарностью смотрела на своего обожателя, сжимая в руках отрез чёрного как ночное небо шёлка, рисуя в воображении узор вышивки. — Думаешь, Дракону понравится?

Ревность теребила душу незаживающей раной: так хотелось, плюнуть на все указы и запреты, вырвать из девичьих рук и топтать ногами эту дурацкую тряпку, а потом прижать к своей груди и никогда больше никому не отдавать ту, что стала смыслом жизни.

Но именно любовь не позволяла так поступить, заставляла сдерживать своё эгоистичное желание, обязывала уважать свободу своей избранницы.

Молодой мужчина, с трудом сдерживая стон отчаяния, улыбкой отвечал на счастливый взгляд. Помогал выбирать подходящие ленты, стараясь хоть мимолётно коснуться тонких пальцев, вдохнуть волнующий запах благовоний, исходивших от такой вожделенной, близкой и одновременно абсолютно недоступной жены по закону. Но не мог произнести больше ни слова, боясь выдать свои чувства дрогнувшим голосом.

Поэтому он одновременно обрадовался и огорчился, когда невыносимая пытка души прервалась с уходом из его дома виновницы терзаний. Дав наконец-то волю чувствам, он начал с ожесточением пинать подушки, слёзы обиды и отчаяния хлынули из глаз. Квон Чжан Су так был раздосадован за свою несдержанность, что не сразу заметил стоящего в дверях Юн Иль Мана. А встретившись с понимающим взглядом друга, сел на пол, обхватил голову руками и зарыдал, как ребёнок.

Глава двадцать первая. Можно ли доверять тем, кто рядом?

Хотя никто никогда не ограничивал хранительницу в передвижениях, она осознавала, что любое путешествие может стоить защитникам жизни. Если кто-то вознамерится украсть её по дороге, мужья сразу станут потенциальными смертниками. А мысленно набросать несколько вариантов засад, когда они гибнут, могла даже и она.

Нет, это не было завышенным самомнением или излишней мнительностью. Из вне всё чаще доходили вести о раскрытии очередного заговора. Использовать авторитет посланницы небес вполне мог додуматься ещё кто-нибудь, раз однажды об этом догадался второй министр. Да и монгольские шпионы щедро сеяли среди жителей семена подобных идей.

О том, что предосторожность совсем не лишняя, подтвердил и несчастный случай, произошедший той же зимой. Хотя морозов, как таковых тут не было, снег всё же периодически припорашивал землю. В домах сутками не гасли раскалённые жаровни. Даже банный день стали устраивать лишь раз в неделю в здании кухни, поближе к весело потрескивающей дровами плите.

В тот день, вернувшаяся с берега озера, Ольга, чтобы хоть немного заглушить тоску, ушла в уединённую беседку за садом возле собственного прудика, в котором жили крупные сытые рыбы самых разных пород.

Созерцание их неспешной жизни успокаивало, помогало привести мысли в порядок.

Рядом был немного флегматичный, немногословный Чжоль У. Чему жена была очень рада. Его уравновешенный спокойный нрав вселял покой в сердце.

Сам седьмой муж всегда радовался возможности побывать здесь: душа рыбака наслаждалась видом такого количества рыбы. А самое главное, здесь они с супругой были наедине.

Ну и что, что он не смел заключить её в свои объятия, зато любовался изящной фигуркой, сидящей на перилах беседки, в эту минуту только он. И улыбалась, иногда поворачивая голову, она только ему одному. Солнце медленно клонилось к закату, делая русые волосы огненно-рыжими, отвести от них взгляд даже усилием воли у безответно влюблённого не получалось.

— Хранительница, здесь холодно, согрейтесь чаем, — за спиной защитника возникла фигура дворцовой служанки, отправившейся в замок как подарок правителя. Она, осторожно ступая по скользкому полу приблизилась к госпоже, подавая чашку.

Всё произошло мгновенно: нога скользнула по наледи, чашка с остывающим чаем полетела в девушку, вздрогнувшую от неожиданности, руки падавшей подтолкнули и так терявшую равновесие Ольгу. В долю секунды вода сомкнулась над головой упавшей. Мужчина, стоявший в это время у беседки даже руку протянуть не успел. Конечно, как большинство современниц, попаданка умела плавать; плохо, по-собачьи, по-лягушачьи, но на небольшие расстояния вполне сил хватало. Однако проблема была сразу в трёх вещах: котлован под пруд вырыт был так, что глубина начиналась сразу от берега, длинная одежда закрутилась вокруг ног, сковав движение, ледяная вода, пронзив тело сотней игл спровоцировала судороги.

Служанка, перегнувшись через перила, молча наблюдала, как тонет хозяйка.

Чжоль У, не раздумывая бросился в пруд. С трудом преодолевая сопротивление воды и собственного организма, спустя пару минут он старался выкарабкаться на крутой берег, крепко прижимая к себе спасённую жену. Обоих била крупная дрожь, мешающая говорить и двигаться. Напрягая все силы оба тонущих смогли лишь повиснуть, схватившись за корни прибрежной вишни, оставаясь по-прежнему наполовину в воде. Доплыть до ступенек, спускавшейся к водоёму лесенки, уже не представлялось возможным.

Служанка на несколько мгновений замешкалась в принятии решения, наконец, она подошла к паре и попыталась столкнуть их обратно в воду.

По счастливому стечению обстоятельств в сад вышел Юн Иль Ман, чтобы начать вечернее дежурство. Он в несколько прыжков оказался рядом, отшвырнул в сторону служанку, завизжавшую от страха расправы, и помог окончательно выбраться на берег тонущим. Его грудь бешено вздымалась, выдавая неприкрытую ярость, когда он замахнулся мечом на изменщицу.

— Нет, — прохрипела Ольга. — Не убивай её, пожалуйста, — добавила еле послушными губами, преодолевая неуёмную дрожь.

На шум прибежали остальные. Ким Сок, быстро оценив обстановку, завернул в свой плащ жену. Пак Паль и Хон Ым помогли подняться замёрзшему собрату.

Отбросив злодейку к ногам собравшихся, воин подхватил на руки жену, бережно прижимая к груди и широким шагом направился к дому.

Хэ Сон побежал за своими снадобьями, Квон Чжан Су и Бом Рон выволокли служанку за ворота и предоставили своей собственной судьбе. Выяснять, кто ей приказал убить посланницу небес было бессмысленно, скорее всего это был человек недосягаемого для них чина.

Глава двадцать вторая. Опасно ли болеть в средневековье?

Ольга всю ночь металась в забытьи, тело ломило от поднявшейся температуры, бил страшный озноб, от кашля горело в груди. Служанки укутали больную в одеяла, растирали мазями, ничего не помогало. Муж-лекарь пытался напоить снадобьем — безуспешно — от невыносимой горечи лекарства каждый раз начиналась рвота.

Юн Иль Ман молча наблюдал за происходящим, стоя в дверях. Затем он быстро подошёл к постели, снял с себя одежду, оставшись лишь в штанах, нырнул под одеяло, притянул ослабевшее тело к себе и крепко обнял, согревая своим теплом.

Обеспокоенные мужья толпились в углу комнаты. У каждого болело сердце при виде страданий хрупкой жены. Мучила вина за то, что не уберегли. Закрадывался страх, что если бы не успели, а вдруг болезнь победит?

Постепенно согреваясь, хранительница успокоилась, озноб и кашель прекратились, сумела на этот раз проглотить лекарство. Под утро вымотанные усталостью все дружно уснули в одной комнате.

На рассвете тихо, чтобы никого не разбудить, вошёл принц. Нежно прикоснулся ко лбу любимой, проверяя есть ли жар, тяжело вздохнул, ощутив прохладными пальцами горячую кожу. Усмехнулся про себя, натолкнувшись на напряжённый взгляд Иль Мана, оглянувшись, увидел, что все мужья проснулись и внимательно рассматривают незваного гостя, точнее хозяина.

— Я принёс лекарственные травы, — прошептал он, отдавая свёрток Хэ Сону. — Они из её родных мест, должно помочь. Просто сделай как чай.

Мужчины, почтительно поклонившись вышли, оставив истинного супруга и проснувшуюся жену одних.

Ласковые руки обтёрли пот с разгорячённого тела мягкой тёплой тканью, переодели в сухую одежду, напоили чаем из сбора липы, душицы и зверобоя. Бархатный шёпот успокаивал, убаюкивал. Тепло сильного родного тела согревало, давало защиту и уверенность. В этот раз пациентка заснула глубоким сном.

Оставив свою самую великую драгоценность на попечение выбранных лично им самим служанок, сдерживавший до сих пор ярость, Дракон вышел на площадку перед мужскими домами.

— Почему вы допустили такое? — тихо прорычал он, обращаясь к провинившимся.

— Всё было так похоже на нечаянность, — пробормотал в оправдание Чжоль У.

Жесткая рука коснулась его лба:

— У тебя самого жар. От больного толку мало. Напоите его лечебным чаем и уложите в постель.

Спорить с разгневанным владыкой никто не рискнул.

— Почему отпустили служанку, не допросив? Чей это был приказ? Не сама же она придумала такое?

— Мы её разыщем, я родню попрошу, — попытался исправить ситуацию Квон Чжан Су. — Торговцы могут найти почти всё.

Ответом был останавливающий жест руки:

— Её уже нашли и допросили. Больше ничего к сказанному она уже никогда не добавит. — защитники не стали уточнять, что пришлось пережить служанке перед смертью. Все понимали, что расплата была жестокой. — Правый министр решил отомстить за отвергнутого сына, заодно подставив под удар ваши кланы. Вам с семьями связываться нельзя, но вашим слугам поговорить со своими родными, ведь, никто не запрещал. Пусть сами решают, как реагировать. На этот раз я прощу вам оплошность, следующей ошибки быть просто не может.

Через несколько дней в замок пришло известие о сгоревшем заживо в собственном доме заказчике покушения. Сомнений в поджоге не у кого не было. По стране распространился слух о мести Дракона за обиду посланницы. Однако, даже правитель не рискнул назначить расследование, боясь гнева волшебных существ. Впрочем, печальное событие помогло ему избавиться от одного из назойливых приближённых, пытавшихся контролировать власть. Однако, сам факт расплаты за неудавшуюся попытку убийства хранительницы в очередной раз способствовал укреплению веры народа в легенду о Подарке Дракона…

…«Ради этого надо было давно заболеть», — думала счастливая девушка, прижимаясь ночью к родному телу. Уже неделю она наслаждалась близостью любимого, одновременно с загнанной в самый угол сознания тоскливой мыслью, что скоро время краткой передышки закончится.

При дворе бушевали такие скрытые междоусобицы, что долго остаться в стороне не получится.

Так и вышло.

Спустя несколько дней, как только стало ясно, что здоровью хранительницы ничего не угрожает, в ночной тишине прозвучал условный сигнал перед воротами. Едва забрезжил рассвет, напоследок поцеловав любимую, Дракон ушёл с монгольским посланником…

Почти год прошёл со дня «зимнего купания». Осенняя листва разукрашивала деревья. Дни были похожи друг на друга. Грусть всё больше овладевала душой.

Мужья всячески пытались отвлечь свою наречённую от невесёлых мыслей. Выяснилось, что у них есть скрытые таланты. Пак Паль, Ким Сок, Хэ Сон отлично играли на музыкальных инструментах, Квон Чжан Су, Бом Рон, Чжоль У очень хорошо танцевали, могли исполнить красивый танец, могли смешной, в зависимости от того что требовалось, Юн Иль Ман обладал просто завораживающим голосом. Ольга тоже иногда напевала им русские песни. Посмотреть на импровизированные концерты по вечерам собирались все обитатели замка. Порой приходили и жители, расположенных у подножия горы деревень. Тогда получались настоящие праздненства.

Словно старшие братья, мужчины лелеяли свою подопечную, чутко охраняя от любой беды. Наученные горьким опытом, стали практически её тенью. К тому же, постепенно сердцами Ким Сока, Квон Чжан Су, Чжоль У всё больше завладевала влюблённость, с затаённой ревностью ловили они каждый взгляд, каждый жест. Не смея сблизиться, нашли каждый свой способ выражать привязанность: нежно убрать выбившуюся прядь волос за ухо, подать руку, чтобы спустилась с крыльца, перенести через ручей по пути к горному озеру, накрыть плечи плащом… Каждый такой миг трое мужей — защитников трепетно хранили в душе.

Покой мирной идиллии рухнул в одночасье ранним утром. Замок окружила небольшая, но хорошо вооружённая армия какого-то проходимца. Ворота сотрясались от громких ударов.

— Хранительница, — послышалось снаружи. — Наш господин пришёл освободить тебя из плена бессовестных развратников, держащих бедную женщину, словно заключённую. Место посланницы небес рядом с нашим повелителем на троне! Откройте ворота, сдавайтесь и мы никого не тронем!

Осознавая неизбежность падения защиты, можно было рассчитывать лишь на помощь Дракона: наверняка кто-то из монголов, следивших за замком, уже отправился к Тропе. Но путь вокруг озера занимает часа два — три. Успеет ли?

Отчаяние.

Паника.

Стоп, нужно взять себя в руки.

«Как же обидно!», — не давала покоя мысль.

В ворота снова заколотили.

Глава двадцать третья. Страшно ли умирать? ​

«А никто и не обещал долгой спокойной жизни. Всё когда-то заканчивается», — внушала себе Ольга, нервно прислушиваясь к шуму голосов за оградой.

Она прекрасно осознавала, что сила Дракона и её влияние были ничем иным, как блефом чистой воды, держащимся на авторитете легенд. Удивительно, что авантюра принца смогла просуществовать почти четыре года!

От нападения на замок местных удерживал лишь страх попасть в немилость правителю, накликав на страну несчастья, но любая афера рано или поздно терпит крах.

План изначально был не особо продуманным, слепленным из отчаянных попыток доказать хану свою полезность после сорвавшейся женитьбы на его сестре и потери мощного клана за спиной. Монголам же, по большому счёту было всё равно как, лишь бы держать корейцев в постоянном напряжении. Основание здания интриг было слишком хлипким, которое мог снести любой более-менее сильный порыв политического ветра.

И такой ветер сегодня подул: очередной командующий своей собственной армией решил, что он тоже может претендовать на престол. Это была настолько малая фигура политических шахмат, что подавляющее большинство чосонцев даже не знали его имени. Но у человека был коммерческий склад ума, помноженный на житейскую хитрость, усиленный личным самомнением.

Он здраво рассудил: «нормальные герои всегда идут в обход»: справиться с королевскими силами поддержки в открытом бою не с руки, значит, нужно добыть важнейшего для правителя заложника, чтобы диктовать условия ультиматума.

Да, замок обнесён забором — ох долго ли через него перелезть; да есть слуги — большинство из которых из оружия в руках держали кухонные ножи и огородные тяпки; конечно же не сбросишь со счетов мужей-защитников, являвшихся высококлассными бойцами, уж за их подготовкой приёмный отец тщательно следил — но долго ли выстоят в ввосьмером против двух тысяч?

Выйдя на крыльцо своего дома, где она принимала, проверявших как ей живётся, редких посланников правителя, и возглавляла празднества, Ольга позвала всех обитателей замка:

— Напавшим нужна лишь я, не хочу становиться виновницей ваших смертей, — как можно решительней начала она. — Пожалуйста, спасайтесь, уходите. — предательские слёзы блеснули в уголках глаз, чтобы не расплакаться, недавняя госпожа быстро вернулась в свою комнату.

«Ну вот и всё закончилось. Смысла бороться дальше нет» — поселилась в уме предательская мысль отчаяния.

В любом случае легенда о её особенности и всевластии владыки рухнет, стоит только попасть в плен. Может, конечно с климатом подфартит: ураган там, потоп, затмение солнца, хотя надежды мало. Каждый свой выход Дракон тщательно рассчитывал, «читая небеса». Но даже в этом случае прогноз погоды мог не оправдать надежд.

Единственно, что можно сделать в этой ситуации — не уронить достоинство: за несколько лет, прожитых рядом с этими людьми напрашивался единственный вывод — достоинство наше всё. В этом случае брезжила слабая надежда дождаться покровителя и скрыться с ним навсегда в какой — нибудь хижине повыше в горах подальше от людей.

«Хотя бы выглядеть буду для нападающих необычно, глядишь и выиграю пару часов…» — рассуждала обречённая, открывая подарок Дракона — разрисованный ларец, в котором лежал её старый новогодний костюм и украшения.

Когда было надето последнее кольцо и осталось обуть валенки, послышался громкий треск ломающихся внутренних ворот. Стараясь сохранять внешнюю невозмутимость девушка прямо в носках вышла навстречу врагу.

Увиденное заставило вздрогнуть и остановиться.

Словно в замедленной съёмке доносились голоса и звон оружия.

Вот один за другим, словно скошенная трава упали на дорожку евнухи, бросившиеся защищать свою госпожу с кухонными ножами и серпами в руках.

«Зачем, — тихо прошептала Ольга. — Надо было уходить!», — отчаяние затопило сердце.

Вот бросились в бой её мужья. Звон скрещивающихся мечей оглушал несколько минут. Несколько врагов упали на тщательно лелеемые клумбы ранеными или убитыми. Но силы были не равны. Пронзённый стрелами упал Хон Ым. Несколько копий одновременно настигли Пак Паля. Весь израненный, из последних сил отбивался от двоих Ким Сок. Рядом с воротами лежали истекающие кровью Бом Рон, Хэ Сон, Квон Чжан Су, Чжоль У. Уже стоя на одном колене, опираясь на древко сломанного копья, преграждал мечом путь врагам, Юн Иль Ман.

Ещё мгновения и стало тихо. Враги окружили оставшихся в живых защитников, приставили к шеям кинжалы или мечи, заставили встать на колени и не двигаться.

Хладнокровно наблюдавший за ходом битвы через распахнутые ворота военачальник заговорщиков вальяжной походкой, словно на светской прогулке направился прямиком к крыльцу хранительницы, ступая буквально по трупам и лужам крови, не снимая сапог, поднялся на площадку, где стояла девушка. Он, с торжествующей ухмылкой, протянул к ней руку в приглашающем жесте. В ответ получил ледяной взгляд бледно-серых глаз и демонстративно вздёрнутый подбородок.

Впрочем, молчаливая дуэль продолжалась не долго. Ольга отчётливо видела стремительно багровеющие шею и щёки, раздувающиеся в негодовании ноздри крупного прыщавого носа, наливающиеся бешенством узкие глазки, и понимала, что вряд ли отделается легко за свою непокорность, но того, что произошло, никак не ожидала.

До обострённого страхом слуха донеслись причитания «Госпожаа, госпожаа…», краем глаза посланница заметила нескольких пожилых служанок столпившихся в шаге от неё, затем бросок руки с мечом в их направлении. Нет, Ольга не была храброй, её нервы не были стальными канатами, вообще, она была уже близка к истерике. Девушка даже сама не поняла, как, зачем, почему сделала шаг, закрывая служанок. Нападавший заметил манёвр, но остановиться уже не мог.

«Ой, мамочки, как же больно», — взорвалась в мозгу мысль. Живот опалило огнём, руки инстинктивно сжались вокруг лезвия, во рту пересохло от ужаса, из горла рвался хриплый стон. Нападавший и сам замер в оцепенении, не решаясь отпустить или вытащить меч. «Сволочь, — зло охватило разум девушки. — Хоть как, но отомщу! Чего они боятся? Правильно, плохого мнения потомков. Пусть и тебе будет не сладко!»

— За твое преступление эта земля всегда будет под властью чужаков, голод и болезни станут спутниками, — прошипела предсказательница. Что там ещё в истории? — Правители будут бояться и убивать собственных сыновей, но власть не в их руках! — слушатели застыли в священном трепете, прислушиваясь к каждому слову. — Наконец, государство расколется надвое, и будет такая лютая вражда, какой до этого не видели. А твоего имени и имён потомков даже следа не останется!

Перепуганный виновник в панике дёрнул меч на себя. Освободившись от этой мучительной опоры, хранительница упала на колени и со стоном повалилась на бок: «Дракон», — прошептали бледнеющие губы. Нападавший проследил за угасающим взглядом и в панике осознал, что в проёме ворот стоит истинный хозяин поверженной, а за его спиной в боевом порядке расположились сотни две монголов.

— Я же предупреждал: разорву на части любого, кто причинит ей боль! — практически прорычал покровитель. Весь его облик настолько излучал холодную ярость, что повстанцы замерли, не пытаясь двинуться с места. Казалось, если бы он и впрямь принял облик мифического существа, то в пыль разбил хвостом стены замка, не сдержавшие натиск, а когтями разорвал грудь и вырвал сердце обидчика.

В этот момент служанки бросилось к лежавшей без движения с воплем: «госпожа». И это прозвучало как сигнал к бою.

Принц и предводитель заговорщиков сошлись в смертельном поединке. Казалось, они оба озверели от ужаса перед содеянным. Лязг и скрежет метала перекрывался свирепым рычанием, рвавшимся из горла, осознавшего, что не успел спасти. Ожесточённая схватка оборвалась внезапно: так отчаянно стремившийся к власти, медленно опустился на колени, хватая ртом воздух и сжимая горло руками, затем упал лицом в траву.

Бросив меч, глухо звякнувший о камни дорожки, на негнущихся ногах от всепоглощающего отчаяния безутешный влюблённый медленно добрёл до крыльца, поднял на руки свою посланницу и с последней искрой надежды заглянул ей в глаза.

— Дракон, — прошептали обескровленные губы, из — под опущенных ресниц скатилась слеза. — Следующая жизнь наша?

Комок в горле мешал ответить. Пришлось просто кивать головой. Ничего не в силах изменить, принц, сдерживая рыдания, смотрел как покрываются мертвенной бледностью щёки, которые так давно не получали его поцелуев. Всё что он мог, это крепче сжимать в объятиях своё самое главное сокровище жизни.

— Я опоздал, опоздал, — наконец произнёс непослушный рот, рыдания вырвались наружу, а за ними вопль абсолютного отчаяния.

Не замечая никого вокруг, еле передвигая ноги, потерявший последнюю надежду побрёл за ворота с драгоценной ношей в руках. Воины расступились, почтительно давая дорогу печальной паре.

Ким Сок, глотая слёзы прижимал к груди подаренное Драконом кольцо. Квон Чжан Су безутешно рыдал, ударяя кулаком по земле. Юн Иль Ман в отчаянии закрыл глаза рукой, перепачканной своей и чужой кровью. Пак Паль и Хон Ым сдерживая рыдания, молча провожали взглядом удаляющуюся фигуру покровителя. Большинство же защитников либо были мертвы, либо без сознания от полученных ран.

Двор постепенно опустел: служащие замка и бывшие повстанцы разбрелись в стороны, разнося и приукрашивая страшную историю о гибели хранительницы и её проклятии…

Очнулся от дум повелитель посланницы небес, остановившись у края обрыва. Ноги сами привели в любимое место Ольги на высокий берег лесного озера, с которого было видно Тропу Дракона.

Несчастный влюблённый не сразу осознал боль, начавшую терзать его спину, то в одной, то в другой точке. Он с удивлением обернулся назад и увидел своих бывших соратников, молча натягивавших тетиву луков. Понимание и даже благодарность появились в глазах вновь преданного.

Он крепче прижал к груди любимую и прошептал, прижимаясь губами к русым волосам: «Следующая жизнь будет наша».

Последнее, что отразилось в умирающих глазах — полёт стрелы.

Эпилог. Что является реальностью? ​

Ольга открыла глаза. Яркий свет дневного солнца лился из окна больничной палаты. Вновь вернулась ноющая боль в животе.

Повернув голову, девушка увидела маму, внимательно слушавшую врача и, кивающего в знак согласия, отца.

— Очнулась, спящая красавица? — послышался голос с соседней койки.

Язык говорить не захотел, пришлось кивнуть и тут же охнуть от боли в животе.

— Отлично, очень хорошо, — обрадовался врач. — Ну-ка посмотрим, что у нас тут? — откинув одеяло, осмотрел аккуратный шов. — Больно? Трудно говорить? Кивай. Сильно больно? Терпимо? Так, что тут у нас с температурой. Отличненько, почти норма. — не понятно было с собой разговаривает Айболит или с ней.

«Интересно, как она оказалась снова в двадцать первом веке? И почему выжила? А что с любимым? Как хорошо: мама, папа, я так соскучилась!» — трудно было остановить калейдоскоп мыслей. — «Лучше пока молчать и вникнуть в ситуацию».

Врач ушёл, оставив распоряжения. Прибежала медсестра с уколами и капельницей. Мама осторожно с ложечки, как маленькую, поила водой, параллельно причитая: «Нельзя же быть такой неосторожной».

Пришла Лиза, сменить родителей, чтобы они отдохнули: пятые сутки толком не спали.

От подруги и соседок по палате Ольга наконец-то узнала, что же случилось в новогоднюю ночь.

Троица друзей безуспешно пытались разыскать её в невообразимой круговерти снежинок. Казалось ветер дул сразу отовсюду. Они охрипли в попытках докричаться до неё, замерзли невыносимо, перерыв сугробы поблизости. Несколько раз пытались позвонить на мобильный, но каждый раз получали ответ: «Абонент вне зоны действия сети». В конечном итоге, было решено идти за помощью в деревню.

Еле добравшись, до ближайшего дома, Мишка, последнюю стометровку практически тащивший на себе девчонок, из последних сил заколотил в дверь. К величайшей радости на пороге появился Димка, его друг. Пока ребята пытались согреться, прижавшись к жарко истопленной печке, хозяин пулей носился по посёлку, организуя поисковую группу. К счастью метель начала утихать.

Ребята прочёсывали местность от деревни до брошенного автомобиля и обратно несколько раз. Наконец, именно Димка, заметил торчавшую из сугроба сумку.

— Далеко ж ты, однако уползла, почти до того края, хорошо сумку потеряла практически у дороги, — вздохнула Лиза. — Твой спасатель лично на спине тебя через поле пёр. Потом началась, как он выразился, «гонка со смертью». Оказалось, кроме переохлаждения было кое-что похуже: стремительно развивающийся перитонит, — старательно выговорила, далёкая от медицины, будущий историк. — Аппендицит гнойный лопнул, если человеческим языком сказать. Поэтому ты и сознание потеряла, четыре дня в отключке была, периодически просыпаясь, такой бред несла — мама не горюй! Всё драконов звала на помощь…

Все соседки по палате внимательно слушали.

— Ох, Мишка перепугался. Он так огрёб ото всех, аж жалко его стало, — хмыкнула рассказчица. — Зато, настоящий профессионал, сразу организовал у местных трактор, почти пинками Васька из-за праздничного стола выгнал и дорогу до трассы чистить заставил. Тебя головой мне на коленки уложил в своей Нивушке, тот ещё вездеход, — восхищение светилось в глазах, Лиза увлекалась машинами как заправский пацан. — Мишку на переднем сидении заставил звонить в скорую. Сам за руль прыгнул и бормотал всю дорогу: «неужели опять опоздаю?».

Оглядев всех, находившихся в палате, убедившись, что является центром внимания, подружка продолжила:

— Короче, на трассе тебя переложили в скорую, ехавшую нам навстречу Димка отдал ключи Мишке, а сам с тобой поехал. Лялька тем временем до твоих родителей дозвонилась, рассказала суть, подробности опустила, чтоб не волновать. Хорошо успели тебя до Рязани довезти. Думала, Димка Мишку прибьёт, пока тебе операцию делали, пока в реанимации выхаживали. Вот увидишь завтра какой у него синячище на полморды лица! — захихикали все, похоже здесь уже отметился избитый.

— Лиз, подожди, — перебила Ольга. — А Дима, это кто? С чего он так паниковал?

— Да ты что?! — удивилась приятельница. — Да это ж твой тайный воздыхатель! Он на каждой вечеринке и дискаче с тебя глаз не сводит! Неужели не замечала? Он же предложил этно-корпоратив, чтоб с тобой наконец-то нормально познакомиться! Ты ж в ответ всем пацанам сразу рычать начинаешь! И его пару раз отшивала, когда он тебя на танец пригласить пытался. А потом мне ныла, какие у него глаза! Дура, ты, блин, короче. — резюмировала подруга. — Неужели не помнишь? Он нас с тобой несколько раз подвозил то в универ, то в торговые центры. Сумки наши таскал. Ходил терпеливо по всем магазинам. Я ж вас знакомила!

— Я думала, это был твой парень, — пробормотала девушка.

— Ну ты даёшь! Я ж, когда знакомила, сказала внятно: «Димон, лучший в мире пацан, о котором мечтает любая». Стала бы я тебе своего жениха так рекламировать?

— О это очень внимательный и заботливый молодой человек, — подала голос одна из соседок. — После операции всю ночь в коридоре на кресле дремал, на всякий случай, вдруг что надо. И нам, то водички, то ещё чего подавал.

— Ага, а когда ты от температуры по подушке металась, он брал за руку, что-то шептал на ухо, и ты затихала, — добавила другая.

— Он и родителей твоих у одного из реконструкторов тут в Рязани временно поселил, — продолжила нахваливать Лиза — и…

— Прям принца описали, — попыталась колкостью скрыть смущение Оля.

— Сама завтра увидишь.

— А что ж не сегодня?

— У него смена. — буркнула рассказчица и больше к этой теме не возвращались.

Этой ночью пациентка наконец-то уснула спокойным сном выздоравливающего человека. Правда, таинственный воздыхатель заинтриговал. Но, сначала надо понять, что реальность, а что бред. Мозг отчаянно боялся вновь ошибиться! Провалявшись несколько дней в забытьи трудновато отделить одно от другого.

Ближе к обеду в палате появились счастливая Лялька и смущённый Мишка с подбитым глазом.

— Вот, виноватый теперь пожизненно, пользуйся, — указала на него подружка. — Хотела его в сугробе закопать, когда у тебя судороги в реанимации начались, но меня опередил твой спасатель, — подмигнула и с прищуром взглянула на своего кавалера.

«Да хватит что ли», бубнил виновник.

— А не фиг было вякать, что всё ерунда — само пройдет — с кем не бывает, — рыкнула его невеста.

— Ладно и кто же мой спасатель? — улыбнулась Оля и вдруг замолчала.

За спинами друзей стоял молодой мужчина в форме МЧС, державший в руках пакет с мандаринами. Лялька, подмигнув, отобрала мандарины и подтолкнула спасателя ближе к кровати.

Пациентка приготовилась поблагодарить, но встретившись с внимательным взглядом тёмно-карих, почти чёрных глаз, прошептала: «Дракон». В ответ он просто кивнул и присел на край кровати. Мужские пальцы бережно обхватили женские уже знакомым жестом.

— Теперь это наша жизнь? — тихо спросила она.

На секунду Димка задумался, внимательно вглядываясь в глаза Ольги.

— Теперь это наша жизнь. — подтвердил он.

Присутствовавшие в палате ничего не понимая с недоумением смотрели друг на друга и на пару, не обращавших теперь ни на кого внимание в целом мире,

Да и какая разница?

Важнее всего понимание этих двоих.