Подарок на совершеннолетие [СИ]

11 глава

11 глава.

Последующие дни проходят, словно в тумане: я бегаю на работу, собираю чемодан для предстоящей поездки к родителям — и постоянно думаю об Алексе. Мне жутко хочется позвонить ему… или в крайнем случае написать, но перед глазами так и пляшут строчки из их с Эстер переписки, и я не решаюсь сделать этого.

«Весь день думал о тебе… очень хочется снова поцеловать тебя».

Или:

«Ты так заинтриговала меня своим подарком, что я полночи не спал, гадая, что же он из себя представляет… Скучал о тебе».

Бастиан прав: не стоило мне читать все это. Меня как будто инфицировали опасным вирусом, превращающим Стефани Зайтц в ревнивое и крайне дерганное существо.

Сколько раз я представляла себе наш первый поцелуй, сколько раз мысленно признавалась Алексу в своих чувствах… и вот, какая-то лживая подставная кукла опередила меня во всем.

Мне жутко хочется свернуть ее идеальную длинную шейку и отомстить за нас обоих.

Я даже молчу о самом Юлиане… его я ненавижу едва ли не сильнее обманщицы Эстер, хотя впервые и познакомилась с ним только в день именин Алекса — до этого он был просто фигурой из рассказов Шарлотты. Неприятным «кем-то» с приятной внешностью…

Отпираю дверь и замечаю в прихожей незнакомую мне пару обуви: Бастиан привел друга?

Вообще-то у него нет друзей в Нюрнберге, кроме меня, конечно… Впрочем, я не в счет. Скидываю обувь и направляюсь на звук голосов…

— Алекс! — восклицаю с порога, едва разгадав в темноволосой макушке Бастианова собеседника Алексово лицо. — Что ты здесь делаешь?

И тот мне улыбается. Улыбается, в самом деле?!

— Тебя жду.

Присматриваюсь к нему повнимательнее.

— Меня ждешь? Зачем?

— А сам не знаю…

И когда парень снова мне улыбается, я все понимаю…

— Бастиан, — произношу грозным голосом, — на пару слов, пожалуйста.

Тот молча встает и идет за мной в коридор.

— С ума сошел, — произношу шипящим полушепотом. — Думаешь, алкоголь сделает его счастливее?! Да если Адриан или Шарлотта узнают об этом, они мне голову снимут… Как он вообще здесь оказался?

Бастиан в очередной раз подключает режим «африканского слона» и говорит:

— Я его не спаивал, если ты об этом: он уже был под мухой, когда я его нашел.

— Ты его нашел… Где?

— Ехал домой и увидел около бара на Лютерштрассе. Сначала думал, что мне привиделось… Ан-нет, это был Алекс. Я остановился и спросил, не подвезти ли его домой… Он запротивился, сказал, что меньше всего хочет вернуться туда, откуда благополучно сбежал пару часов назад. Тогда я и предложил ему поехать к нам…

— Боже! — только и выдыхаю я. — Нужно предупредить Шарлотту…

В этот же момент мой сотовый оживает музыкальной трелью. Показываю Бастиану имя на экране…

— Не говори лишнего, пусть он ночует у нас. — Округляю глаза, а потом наконец принимаю вызов.

— Привет, Шарлотта! Что, Алекс пропал… На самом деле он сейчас у нас… Бас встретил его на улице и позвал в гости… Приехать за ним?

Бастиан изображает руками крест, мол, заруби эту и идею на корню.

— О, возможно, ему бы не помешало сменить обстановку, пусть он сегодня ночует у нас… Мы постелим ему на диване… Нет, правда, не стоит волноваться… С ним все хорошо… Да, конечно… Не волнуйтесь за него… Да, утром я буду дома. До свидания, Шарлотта… Пока.

Нажимаю отбой и утыкаюсь в парня раздраженным взглядом.

— Ты заставил меня лгать ей — чувствую себя отвратительно.

— Ты не лгала — просто умолчала кое о чем, — парирует Бастиан и добавляет: — И ты не была столь щепетильна, когда стащила телефон парня.

Это удар ниже пояса, и я смериваю собеседника убийственным взглядом. Не знаю, как до сих пор терплю его… Отталкиваю наглеца с дороги и, обиженная, возвращаюсь в гостиную.

Алекс между тем рассматривает вязаное полотно голубого цвета и даже хмурит брови от напряжения. Завидев меня, он поясняет свой интерес:

— У твоего парня неплохо получается.

— Он не мой… — начинаю было я, но Бастиан, подступивший сзади, приобнимает меня за талию и произносит:

— Спасибо за комплимент. Обычно мое хобби вызывает сдержанные улыбки… Считается, что вязание — не мужское дело, хотя изначально именно мужчина его и придумал. Ты знал об этом?

Выкручиваюсь из Бастианова захвата и плюхаюсь на диван.

— Да, было дело, — отвечает Алекс и спрашивает: — Может, и меня научишь работать спицами? Я решил заняться чем-то новым. Время пришло…

Бросаю на Алекса удивленный взгляд.

— А как же бабочки? — осведомляюсь я.

И он тут же темнеет лицом, так что я жалею о заданном вопросе.

— Бабочки мне больше не интересны, — отвечает с горькой усмешкой, от которой становится не по себе. — Хватит, баста. Перехожу на новый уровень!

А я только и могу, что брякнуть:

— Вязать тебе не понравится. Скучнейшее занятие в мире…

Бастиан отзывается веселой улыбкой.

— Милая, ты просто никогда не пробовала…

— Милая? — произношу одними губами. Что на него нашло, право слово?

Алекс замечает мою безмолвную пантомиму и произносит:

— Ты никогда не говорила, что у тебя такой классный парень… Мы с ним подружились, и я не позволю тебе гнобить его понапрасну. Бастиан, — уже в сторону нового друга, — тащи свободные спицы — будешь учить меня премудростям вязания. Я открыт для чего-то нового…

— И все равно бабочки лучше вязания, — бубню себе под нос, направляясь на кухню.

Сердце тяжелым комком ворочается в глубине грудной клетки… Такого Алекса я тоже вижу впервые.

Перед сном стелю ему постель на диване, на том самом, который обычно занимает Бастиан, а сама не престаю негодовать:

— Зачем ты заставил Алекса думать, что ты мой парень? Глупость какая-то. И подушки запасной у меня тоже нет… Вот, будешь спать на моем свитере, сверни его в рулон, — и заметив тонкую улыбку на слегка небритом лице, вопрошаю: — Что, решил изобразить из себя египетского сфинкса? Поздравляю, у тебя неплохо получается, — и швыряю в него надувным матрацем. — Надувай, не думал же ты, что мы станем спать в одной постели. Не настолько мы родные в конце-то концов, — последнее произношу себе под нос, тяжело вздыхая.

Бастиан берется за дело и много позже произносит:

— Пусть думает, что я твой парень, Стеф: ему не помешает взглянуть на тебя другими глазами…

Оглушительно фыркаю.

— Ему только что сердце разбили, а ты сводничеством занимаешься.

— Просто подумал, помощь тебе не помешает… Разве нет?

Ответить мне нечего. Заваливаюсь на кровать и закрываю глаза.

— Бас? — зову через время.

— Что? — отзывается тот.

— Как же я уеду и брошу его в таком состоянии? Я ведь места себе не найду от беспокойства.

Парень молчит… минуту, две, а потом произносит совсем неожиданное:

— Так и не бросай. В чем проблема-то?

— О чем ты? — только и могу подскочить на кровати. — Хочешь сказать, мне не стоит ехать к родителям?

И Бас отвечает:

— Хочу сказать, что нам стоит взять Алекса с собой.

— С собой?! В Сан-Тропе? — уточняю на всякий случай. — И как же ты себе это представляешь?

— Да нормально так представляю, — Бастиан тоже садится в постели. — Парню нужна перемена мест, а что способствует переменам лучше путешествия к морю? Возьмем его с собой, заставим взглянуть на мир другими глазами, выветрим образ Эстер из его головы… — И добивает меня вопросом: — Ты еще общаешься с тем парнем из уголовной полиции? Как там его, Маркус… Серкус…

— Томас, — подсказываю я, все еще не понимая, к чему клонит мой сводный братец.

— Ах ну да, Томас. Так что, вы еще общаетесь или как?

— Иногда перезваниваемся. А что? — я почти боюсь его последующих слов.

— Позвони ему завтра и скажи, что тебе нужна помощь в одном маленьком дельце… Построй глазки, если придется — уверен, он не сможет перед тобой устоять!

— Мы год, как расстались…

— Не беда, — отмахивается Бастиан, — у парня крышу от тебя сносило… Такое бесследно не проходит. — Я закатываю глаза, а он подытоживает: — Так вот, позвони ему завтра и спроси следующее…

Мы не спали до глубокой ночи: продумывали план будущей поездки. Обычно мы выезжали в конце июля и путь в тысячу километров проделывали за двое суток…

Теперь мы наметили кое-что другое, но все зависело от того, каким образом ответит на мой вопрос бывший возлюбленный… и ответит ли вообще.

Я не была уверена ни в Томасе с его симпатией ко мне, ни в самом Бастиановом плане, вызывающем кучу вопросов…

— Поверь, это пойдет ему на пользу, — только и произнес доморощенный Маккиавелли, отметая тем самым все мои доводы. И утром я почти уверовала в его доктрину, особенно, когда увидела осунувшееся лицо на белоснежной подушке — этому лицу только морской воздух и мог бы помочь. Разве нет?

— Доброе утро, Алекс.

— Ты шутишь, конечно? — отзывается он хриплым голосом, с трудом разлепляя отяжелевшие веки.

Протягиваю ему стакан воды.

— Спасибо. — Алекс осушает его единым глотком. — Не думал, что меня так разнесет с одной-единственной бутылки…

— Шнапса?

— Пива, — обиженным голосом поправляет меня парень. — Вообще-то я не пью… слишком красноречив образ старшего брата перед глазами. — И поясняет: — Ты не знаешь, только он вечно являлся в стельку пьяным… Отец устал с этим бороться.

— И вот ты решил взять с него пример…

Алекс вздыхает.

— Просто хотел удрать… из дома… от воспоминаний… от всего. Ты ведь знаешь, что случилось? — и не дожидаясь ответа, добавляет: — Конечно знаешь. Весь город знает, я полагаю… Выйди, хочу встать и одеться. Где мое кресло?

— А оно тебе вообще нужно?

И тогда он бросает на меня такой уничижающий взгляд, что это почти способно устрашить… Только не меня.

— Выйди, мне надо одеться, — повторяет он, вместо ответа.

Я не двигаюсь с места, и мы глядим друг на друга: он — исподлобья, я — с вызовом. Ни дать ни взять, два горных архара, сцепившихся рогами на горной тропе…

— Ты сможешь пойти, Алекс — я всегда это знала, — опять же не уступаю я.

— Выйди… пожалуйста, — почти рычит он в ответ.

— Ты уже сделал это… там… в столовой…

И тогда парень взрывается громким:

— Выйди и дай мне одеться!

Отступаю на шаг и врезаюсь спиной в Бастиана.

— Что происходит? — недоумевает он.

Алекс молчит, вперив взгляд в цветочное хитросплетение на своем покрывале, и тогда я отвечаю:

— Отвержение очевидного, полагаю. — После чего сминаю в руках кухонное полотенце и со всей силы швыряю его в Алекса. То раскручивается в воздухе и шмякается перед ним бесформенной массой…

Лучше бы я зарядила ему по лбу. Со всей силы. Чтобы мозги встали на место…

Разворачиваюсь и молча выхожу из комнаты.

Через десять минут набираю номер Томаса Даля и договариваюсь о встрече на двенадцать тридцать…

Посмотрим, что из всего этого выйдет! Выдыхаю и иду готовить завтрак на три персоны.