Подчиненная с приветом

31

Не зря говорят — утро вечера мудренее. За ночь здравомыслие вновь вернулось ко мне. Подумаешь Озёрский свалил сразу после секса. Это еще ничего не значит. Он же руководит крупной компанией, мало ли какие у него дела.

Твердо решив не накручивать себя отправилась на работу. Весело и в припрыжку. С удовольствием снова и снова прокручиваю в памяти его признания, тихий шепот. Краснею, когда перед глазами всплывают картинки нашей близости. Это было… ох! Словами не описать.

И даже, будто сорвавшийся с цепи Григорий Максимович с целой кучей заданий не смогли ни на йоту снизить градус моего настроения. Жизнь прекрасна, я прекрасна, а Озёрский так и вовсе выше всяких похвал.

— А что это мы сегодня такие довольные? Настолько рада лыжи навострить? — недовольно бурчит Марина. Она до сих пор злится на меня за решение уволиться. Что, кстати, не мешает ей уплетать за обе щеки пирожные, которые я принесла.

Ну, а я не спешу ее радовать новостями. Марина моя подруга, и я уверена, что она никому не разболтает о нас с Озёрским. Но признаться ей пока не могу. Мне бы самой сначала разобраться, что происходит.

А если я сейчас сообщу ей, что остаюсь, то подруга непременно устроит допрос, к которому я совершенно не готова.

— Просто день хороший, — отвечаю уклончиво.

— Я вчера переписывалась с одногруппницей. Сети аптек требуется сотрудник в маркетинговый отдел. Я замолвила за тебя словечко, ждут на собеседование. Не могу гарантировать, что возьмут, но если не дураки, то должны тебя с руками-ногами оторвать.

— А-а-а… эм… спасибо, Марин, — выдавливаю из себя слова благодарности.

— Номер Лары скину. Позвони ей. Спасибо за пироженки.

Подруга быстро ополаскивает свою кружку и уходит, оставляя меня одну на кухне.

Черт! Черт! Черт! И что же делать? Мой начальник и весь отдел уже знают, что я написала заявление об увольнении. Может я и драматизирую, но как я объясню людям, что никуда не ухожу? С чего вдруг перемены? С одной стороны понимаю, что не обязана перед кем-либо отчитываться. Но кажется, что все вокруг поймут причину резкой смены моего курса. А мне бы этого не хотелось.

Казалось бы, что такого? Я не первая в мире сотрудница, которая завела роман с боссом, но мне не хочется торопить события, и уж тем более опошлять происходящее. А коллеги наверняка не преминут возможностью облачить наши отношения с неандертальцем гнусными сплетнями.

Не помню, когда в последний раз была настолько растеряна.

Ладно, подумаю об этом позже. Может и неплохо будет сходить на собеседование. Как минимум проверю себя. Узнаю цену себе, как сотрудника.

Остаток дня провела за компьютером. Григорий Максимович грозился уволить меня по статье, если к пяти часам не сдам отчет. Но как бы я ни была загружена делами, сомнения пробивались в мысли.

Озёрский уехал по делам. Хорошо. Но это ведь не мешает ему позвонить мне или написать. Мы же в конце концов переспали. Нельзя игнорировать девушку на следующий день после секса. А где мое — «Доброе утро», «Хорошего дня»? Это ведь главное неписанное правило отношений.

— А кто тебе сказал, что у вас отношения, идиотка? — внутренний голос вновь прорезался и сочился ядом.

По дороге домой заехала в гипермаркет. Люблю закупаться продуктами и всякими мыломоющими средствами, это успокаивает. Пока я бродила меж стеллажей, мне удалось немного упорядочить мысли.

Ничего страшного, что от Озёрского нет никаких вестей. Просто он не из тех мужчин, которые строчат романтические смски. А когда он вернется, я спокойно объясню ему, что подобное поведение меня, если не расстраивает, то как минимум сбивает с толку.

Да. Именно так и сделаю. Отлично! В конце концов, смысл обижаться, сгущать краски? Я же не истеричка какая-нибудь. По крайней мере стараюсь быть таковой.

Радостная и воодушевленная я вернулась домой. Включила юмористическое шоу на ноуте и принялась за готовку. Когда лагман был уже готов, провела последние приготовления и отправилась в душ. Зная себя, на сытый желудок мне вряд ли захочется идти в ванную после ужина.

Освежившись и смыв с себя запах еды, накрыла на стол. И как только я решила начать трапезу на мобильный пришло уведомление. Молниеносно хватаюсь за мобильный. Но вместо долгожданного сообщения от Озёрского вижу оповещение с его страницы в соцсети. Раздраженно вздыхаю, но что-то заставляет меня внимательнее прочитать текст уведомления.

«@alina.berg отметила вас на фото»

С замиранием сердца открываю приложение и увиденное буквально ощущается ударом в солнечное сплетение.

На фото неандерталец в компании той самой Алины с благотворительного вечера. Они в каком-то заведении. Девушка прижимается к нему, а его рука лежит на ее талии. Подпись гласит: «Отличный вечер в лучшей компании».

Снова и снова вглядываюсь в изображение. Отлично смотрятся вместе. Гораздо лучше, чем со мной.

Быстро перехожу на ее страницу, просматриваю сторисы. На кадрах ночной клуб, шумная компания. С каждым новым видео глаза все сильнее режет от подступивших слез. Они подтверждают мои догадки. Фото не старое, возможно даже сделано несколькими минутами ранее.

Как истинная девушка без труда провожу детективное расследование. Нахожу остальных участников веселья. Таким образом я выясняю, что вчера Озёрский среди ночи сорвался в Питер вовсе не по работе, а на мальчишник.

Так, спокойно, Лада. Это еще не повод расстраиваться, говорю сама себе.

Но и оправдывать больше его тоже не получается. Я же думала, что он занят. Куча рабочих дел и все такое. А он оказывается не мог мне пару слов настрочить просто, потому что ему там слишком весело и не до меня.

Жуткая обида отравляет разум и душу. Как ни стараюсь не могу отделаться от этого чувства.

Дышу, глубоко вдыхаю кислород. Я не буду истерить, сгущать краски и драматизировать. Но и оставить все, как есть не могу.

Возможно не зря я все-таки торопилась с заявлением об увольнении. Не спроста Марина устроила мне собеседование. Это знак?

План действий выстроился медленно, но логично. Мне нужно обязательно сходить на собеседование.

— Нам понравилось, как вы справились с тестовыми заданиями. Вы уловили суть и политику нашей компании. Поэтому готовы принять вас на испытательный срок. Он длится три месяца. Пока предлагаем контракт на полставки, если по истечению срока вы будете держаться таким же молодцом, то оформим вас в постоянный штат. Вас устроит такой расклад?

— Да, это приемлемо, — киваю уверенно.

Собеседование длилось два часа. За это время я успела не только показать себя, но и оценить насколько эта компания мне подходит. Предложение и впрямь заманчивое. Сеть аптек существует не первый десяток лет, имеет множество филиалов. Напрасной текучки у них нет, хороший оклад. Дальше все зависит от меня.

— Отлично. Тогда быстро сейчас все оформим в отделе кадров и ждем вас через две недели.

Через полчаса я была уже на работе. И вновь закопалась в делах. Настрой рабочий, можно даже сказать боевой. Третий день от Озёрского ни слуху, ни духу. Внутри бушует ураган, который решаю направить в правильное русло. Поэтому, когда коллеги дружной толпой отправились на обед, я коротаю время в архиве. Все равно аппетита нет.

Нахожу в груде папок необходимые документы и принимаюсь их сканировать. За муторной работой не замечаю сколько проходит времени, как и того, что в комнате я больше не одна.

— Попалась, — меня обхватывают сильные руки и прижимают к твердой, как камень груди, в ноздри забивается знакомый аромат туалетной воды, а ухо щекочет горячее дыхание.

— Обалдел! — вскрикиваю от страха. Возмущенно вырываюсь из лап Озёрского, точнее пытаюсь. Вцепился в меня мертвой хваткой.

— Испугалась? Правильно. Бойся меня. Я сейчас тебя живьем сожру, Рыжик.

Похотливо скалясь этот паршивый неандерталец начинает шарить по моему телу и безуспешно пытается поцеловать. Сопротивляюсь изо всех сил, уворачиваюсь.

Я обещала себе не истерить, но как же он меня бесит сейчас. За последние несколько дней Озёрский прокатил меня на таких эмоциональных качелях, что теперь мне никакие аттракционы не страшны.

— В чем дело? — наконец оставляет попытки меня совратить.

— Ни в чем! — рявкаю громче, чем хотелось. — Но трахаться с тобой в архиве, как… как непонятно кто я не собираюсь.

Озёрский цепко сканирует глазами мое лицо, а затем они вспыхивают недовольством и раздражением.

— Еще раз спрашиваю — в чем дело?

Теряюсь на мгновение. Как же все просто было в теории, а на практике справиться с эмоциями и не выглядеть еще большей истеричкой не выходит. Я ведь хотела спокойно поговорить с ним, но видимо сильно переоценила себя. Или хуже того, недооценила насколько сильно меня поглотила ревность.

Мы столько воевали и грызлись, не раз попадала в самые нелепые ситуации в его присутствии и не испытывала при этом неловкости или стыда. Скорее раздражение. А сейчас стыдно признаться ему, что обижена и дико ревную. Обнажать перед ним тело было гораздо легче, чем душу.

— Лада, мне вот это ваше бабское «ничего не случилось» с надутыми моськами мозг вымораживает. Уж поверь мне, так нормальных отношений не построить, — он старается говорить спокойно, но легкое раздражение по-прежнему ощущается.

— А у нас отношения? — хмыкаю иронично, уставившись в сторону.

— Не понял?

Цепляет пальцем мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. Моргаю часто-часто. Главное не заплакать. Я себе этого не прощу.

— Черт… я налажал, да? — вздыхает он и порывисто прижимает к себе. — Надо было написать или позвонить. Я хотел… но… не знал, что. Глупо вышло.

Стою и даже не предпринимаю попыток вырываться. Слишком крепко держит в своих объятиях.

— Да скажи, как есть. Ты просто был слишком занят Алиной, чтобы…

— Рыжик. Я полетел в Питер на мальчишник, потом невеста с подругами к нам присоединились. Алина сестра невесты. У нас с ней никогда ничего не было. Мы с детства дружим.

Из груди рвется тяжкий вздох. Звучит складно, но верится с трудом.

— Кстати, свадьбу играть будут здесь. В эту субботу. Пойдешь со мной и сама убедишься. Она, кстати, еще на благотворительном вечере поняла, что я запал на тебя. Ненавижу ее проницательность.

Ох, уж этот Озёрский. Все нервы мне вымотал. И парочкой предложений унял боль, саднящую в области сердца. Чувствую, как внутренности отпускает напряжение, которое терзало меня несколько дней. И следом тишину разрывает до неприличия громкое урчание живота.

Неандерталец даже не думает делать вид, будто не услышал. Смеется. Так себе из него джентльмен. Но длится это недолго. Озёрский зарывается пальцами в мои волосы на затылке, не оставляя мне возможности увернуться целует так, что колени подгибаются.

— Пойдем, Рыжик, накормлю тебя, — хватает за руку и тянет к выходу. Делаю шаг и нерешительно выдергиваю ладонь. — Ну, что опять?

— Там же сотрудники наверное уже вернулись. Не хочу, чтобы нас видели вместе.

— В каком смысле? — недобро щурится.

— Не хочу, чтобы про нас болтали всякое. Давай пока сохраним наши отношения в секрете.

— Рядом идти-то можем? — Озёрский закатывает глаза, но все же согласно кивает.

— Можем.

— Тогда вперед. Хоть задницей твоей полюбуюсь.