Подчиненная с приветом

33

Удивительно, как быстро летит время, когда ты счастлив.

Глазом моргнуть не успела, а уже прошло целых два месяца. На новой работе дела идут хорошо. Правда пришлось постараться, чтобы влиться в новый коллектив. Поэтому я так сильно скучаю по Марине, Оксане и Ольге. Но мы поддерживаем связь и стараемся раз в неделю устраивать девичники. Надо было видеть их лица, когда я рассказала им о нас с неандертальцем.

Отношения с Озёрским развиваются стремительно. Настолько, что сегодня я уже пакую чемоданы, чтобы переехать к нему.

Правда особой радости по этому поводу я не ощущаю.

— А вы не торопитесь? — пока я старательно складываю вещи, на экране ноутбука высвечивается лицо Вики с бокалом вина.

Теперь все наше общение сводится к перепискам, рассылкам рилсов в соцсети и редким созвонам по видеосвязи.

Тяжело вздыхаю, со злостью швыряю футболку в чемодан, плюхаюсь на диван, подтягиваю ближе ноутбук и хватаюсь за бутылку вина. В отличие от подруги я пью прямо с горла.

— Торопимся, конечно, — рявкаю раздраженно.

— Ну, так и зачем ты тогда к нему переезжаешь?

— Да я не собиралась даже. Он когда в первый раз разговор завел сразу на корню пресекла. Причем все доходчиво ему объяснила.

— И?

— А он две недели капал мне на мозги. Ненавязчиво так, знаешь. Сама не поняла, как так вышло. С другой стороны он прав. Они запускают на днях новый проект, из-за этого он сейчас в офисе практически ночует. Это может затянуться на полгода минимум. Домой приезжает только переодеться, да душ принять. Ко мне в другой конец города мотаться ему неудобно, как и мне к нему. Получается, что нормально проводить время вместе нам удается только по выходным. Вот он и заладил — давай жить вместе.

— Ясно. А Кирилл-то твой не промах, — хихикает захмелевшая подруга.

— Неандерталец несносный.

— Ну, а если серьезно, то почему ты не хочешь съезжаться?

— Странно это все. И быстро. Всего-то пару месяцев назад я всерьез прикидывала в уме, как можно нанести ему увечья и не сесть при этом в тюрьму. А сегодня мы съезжаемся. Теперь все будет по-взрослому. Понимаешь?

— Не совсем.

— Никто ж не знает, как оно сложится. Может, как вспыхнуло, так и угаснет. А я потом останусь без крыши над головой и без парня. А эта квартира, она будто гарант безопасности. Я ведь столько лет ее снимала. Она мне, как родная.

— Ясно. Проще говоря ты не уверена в том, насколько у вас все действительно серьезно. Боишься ошибиться. Как человек, который избежал неудачного замужества, могу сказать лишь одно — никогда не знаешь, где споткнешься. Но это и не повод стоять на месте. А квартир в столице полно, к тому же ты теперь хорошо зарабатываешь. На сэкономленные деньги может и ипотеку осилишь. И знаешь, может съехаться пораньше не такая уж и плохая идея. Как минимум это поможет узнать его получше. До того, как все зайдет слишком далеко. Поверь моему опыту. Люди умеют удивлять.

Голос Вики вновь становится грустным. Боль разочарования после расставания с Артемом до сих пор отражается в ее глазах.

— Ты когда-нибудь расскажешь мне, что между вами произошло?

— Это неважно.

Мне не остается ничего другого, как просто кивнуть. У нас с Викой никогда не было секретов друг от друга, но настаивать не смею. Это ее право. Главное она знает, что всегда может довериться мне.

Подруга ловко переводит тему и мы предаемся греховному словоблудию. Столько сплетен накопилось, которые давно хотелось обсудить. Большая часть связана с бывшими одноклассниками, соседями из нашего родного городка и однокурсниками.

Это здорово помогло отвлечься от переживаний и сомнений, которые буквально съедают изнутри.

Правда длится это недолго. Нашу болтовню прерывает хлопок двери. Месяц назад мы с Озёрским обменялись дубликатами ключей от своих квартир. Это был очень трогательный момент. Наверное именно тогда я впервые почувствовала себя по-настоящему взрослой.

— Привет, — вопреки ожиданию голос подает вовсе не Кирилл. Удивленно подскакиваю. В дверях гостиной широко улыбаясь стоит Вадик. А вот настроение Озёрского не столь благодушное. Мой неандерталец сканирует бардак из вещей недовольным прищуром.

— Привет, Вадик. Какой приятный сюрприз. Неужто приехал помочь мне собрать вещи?

Обнимаю мальчонку и треплю макушку, разлохмачивая чернявую шевелюру. Так он похож на своего дядю.

— Вообще-то мы думали, что ты закончила сборы. Планировали загрузить все в мою машину и отправиться в кафе. Малой после тренировки голодный.

— А я сегодня готовила мясо по-французски. Годится?

— Лада, — рычит Кирилл, — если это очередная попытка саботировать переезд, то твой план провалился. Даю тебе 15 минут, а дальше забираю с тем, что успела запаковать.

— Ух, какой суровый дядечка, — восторженно усмехается пьяненький голос Вики в ноутбуке. — Лада, бросай все и лети к нему.

Неандертальцу с племянником требуется несколько секунд, чтобы сообразить откуда доносится звук.

— Здрааасьте, я Вика, — улыбаясь машет подруга.

— Добрый день, — скупо кивает Кирилл. А вот Вадик с гораздо большим воодушевлением заглядывает в монитор. Между подругой и племянником неандертальца завязывается разговор, меня же в это время грубо оттягивают в сторону.

— Ты я смотрю напиться успела.

— Ничего подобного. Так, пригубила маленько.

— Лада, в чем дело? Почему ты еще не готова?

Психологи говорят, что решение любых проблем в отношениях — это умение говорить с партнером откровенно. И я с ними согласна. Но дело в том, что это только на словах звучит легко. А в действительности быть искренним и честным порой сложно даже с самим собой, не то что со второй половинкой.

Кирилл буравит меня требовательным взглядом, а мне в горло словно песка насыпали.

— Ясно, — кивает устало после недолгого молчания. — Я слишком на тебя давлю. Просто я думал, что ты… впрочем, неважно. Если ты так не хочешь съезжаться, не проблема. Будем бегать к друг другу в гости. Что ты там про мясо по-французски говорила?

Кирилл скидывает пиджак и непринужденно шагает в сторону кухни. Провожаю взглядом шикарную фигуру мужчины моей мечты и сердце пускается в пляс. Это что же получается, он сейчас передумал съезжаться?

Я вроде, как радоваться должна, но вместо этого ощущаю, как по коже мороз прокатывается. Дышу часто-часто, удерживаю неизвестно почему подступившие слезы. Топчусь на пороге кухни, наблюдаю за тем, как по-хозяйски Кирилл шарится в холодильнике, достает контейнер с едой и начинает раскладывать по тарелкам, поочередно отправляя в микроволновку.

Его движения неспешны, спокойны, даже напевает что-то. Но при этом он упрямо делает вид, что не замечает меня. А это дурной знак. Когда он открывает шкафчик и тянется за чашками для чая не выдерживаю и бросаюсь к нему.

Обнимаю крепко, смыкаю на его талии руки в замок, будто боясь, что он их сбросит. Трусь щекой о могучую спину. Становится не по себе, от того как напряжено его тело. Кажется, что он вот-вот меня оттолкнет.

— Что такое, Рыжик?

— Ты злишься?

— Нет.

— Я хочу переехать к тебе. Честно. Просто…

— Не надо, Лада. Ты не должна оправдываться. Может ты права, и не стоит форсировать события.

Эти слова не приносят облегчения, лишь усиливают давящее чувство внутри. Я такая бестолковая. Он же пытается быть понимающим, а мне хочется, чтобы он из меня душу вытряс. Потому что иначе не знаю, как решиться на откровенный разговор.

Все вокруг считают меня рисковой, бесстрашной, а может и безбашенной оторвой. Но этот переезд обнажил столько скрытых комплексов, ставшие неприятным событием даже для меня.

Совсем не хочу плакать, но организм действует против воли. Громко всхлипываю. Слишком много противоречивых чувств терзают душу и сознание.

— Ну и чего ты сырость развела, м? Сказал же все нормально, — произносит мягко и даже ласково.

Кирилл разворачивается, оставаясь в кольце моих рук и не делая попыток их расцепить. Цепляет пальцами подбородок и вглядывается в мое заплаканное лицо.

— Лада, я мысли читать не умею. Если тебя что-то беспокоит говори вслух, пожалуйста.

— Мне страшно.

— Та-ак, хорошее начало. И чего ты боишься? Я думал у нас все хорошо.

— Х-хорошо. Очень хорошо, — отчаянно заверяю я. — Просто замечательно. Но переезд все изменит. И не факт, что в лучшую сторону.

— Ты сейчас о чем? — его голос пропитывается то ли раздражением, то ли злостью. А мне приходится зажмуриться и сделать глубокий вдох прежде чем вывалить на него правду.

— Это может сейчас тебе прикольно со мной. С рыжей чокнутой, над которой и поржать можно. Какое никакое разнообразие. А потом тебе приесться и ты захочешь вновь окружить себя длинноногими красотками, рядом с которыми я…

— Ты что несешь? — цедит сквозь зубы, да так, что от страха вздрагиваю. Рефлекторно пытаюсь отпрянуть на безопасное расстояние, но сильные руки крепко удерживают мою тушку.

— А разве я не права? Разве не ты все эти месяцы красноречиво проходился по моей внешности? — взвиваюсь в истерике.

— Рыжик, — оторопело выдыхает Кирилл, его лицо, которое мгновение назад излучало ярость вдруг стало каменным. Плечи сникли, а руки так и вовсе безвольно опустились. — Я… Рыжик, я же вовсе…

— То, что я не бежала каждый раз плакать в уборную не значит, что они меня не задевали. Но самое противное то, что они засели в моей голове и вечно всплывают в неподходящий момент. Как, например, сейчас. У нас все вроде хорошо. Правда. Я никогда не была так счастлива. Но… вот ты расписываешь все плюсы совместного проживания, а у меня в голове рисуется совсем другая картина. Начнется бытовуха. Пропадет флер романтичности. И вот перед тобой уже не Рыжик, а маленькая конопатая чудила, без сисек и жопы.

— Я и такое говорил? — морщится он.

— Угу, — киваю, растирая слезы по щекам.

— Рыжик, — неандерталец порывисто хватает меня. Сковывает стальными объятиями. — Прости маленькая. Я никогда на самом деле так не считал.

— Ты был очень искренним, — шмыгаю носом. — Я стараюсь гнать прочь эти воспоминания, но их так много. А вокруг тебя постоянно вьются красотки. Почему вокруг тебя постоянно столько женщин?

Это скорее риторический вопрос. Но я и не преувеличиваю. Каждый раз, когда мы вместе куда-то идем, будь то ресторан, боулинг или кино, тюнингованные дамочки тут как тут. Все, как одна сетуют, что давно его не видели, расспрашивают почему он пропал и не звонит. Мое присутствие, и даже наши красноречиво сцепленные руки беспардонно игнорируют. Словно меня и нет вовсе. Кириллу по этому поводу мне предъявить нечего. Ведет он себя в таких случаях вежливо, но попытки назначить свидание или напомнить свой номер телефона пресекает на корню, сообщая девушкам о своем статусе — не свободен.

Их перекошенные негодованием лица с одной стороны дарят неимоверное удовольствие, дают насладиться чувством полного триумфа, но с другой… Этот шок ярко отражающийся в их глазах против воли бьет по самолюбию. Неужели я настолько несуразно смотрюсь рядом со своим любимым человеком, что люди забывают о всяких правилах приличия? Они так откровенно демонстрируют удивление, плавно переходящее в брезгливость, что одному Богу известно, как я до сих пор сдержалась и не врезала ни кому из них.

Понимаю, что это мои заморочки и комплексы, но не проецировать их на Озёрского не выходит. Хочу я того или нет, но все чаще закрадываются мысли, что мнение окружающих может повлиять на его отношение ко мне. Пусть сейчас это не так, но со временем всякое может быть. А я уже вляпалась в Кирилла по уши. И мне тупо страшно бросаться в этот омут с головой.

— Ты самая красивая девочка, Рыжик. Самая добрая, смелая, да, немного чудна'я, но от того такая неповторимая, — тихо шепчет в мою макушку. — Я же совсем голову от тебя потерял. Ты не видишь, разве? Признаю, я вел себя, как идиот, но клянусь — я никогда и никого так не любил. И никому прежде не предлагал жить вместе. Ты особенная, Лада. Потому что любимая.

— Лю-любимая? В смысле… ты меня прям любишь?

Еще в самом начале, когда он в первый раз вломился в мою квартиру, в разговоре мелькало слово влюбленность, и то лишь из моих уст, но с тех пор мы не возвращались к этой теме и никак не обозначали наши чувства конкретными терминами. Поэтому мозг хватается за это слово. Повтори! Повтори!

— Ты еще скажи, что не догадывалась, — закатывает глаза. — Я же каждую ночь тебе это доказываю. А потом еще и по утру. А тебе все мало. Ненасытная девчонка.

— Какой же ты неандерталец, Озёрский, — ворчу капризно. — Что так сложно было разочек сказать люблю?

— Люблю тебя, Рыжик, — тихий шепот и нежный поцелуй выбивают почву из-под ног. — Кстати, я бы не отказался перенять некоторые привычки у неандертальцев.

— Например?

— Ну, можно было бы не тратить время на разговоры. Дубиной хрясь, утащил в свою пещеру, и спариваться до утра.

— Типичный неандерталец. Но я как приличный представитель самки гомо сапиенс подобное не потерплю, — гордо вздергиваю подбородок.

— Это мы еще посмотрим, — улыбается похотливо. — К тому же моя дубина наготове.

Мои ягодицы сжимают мужские лапищи, а в живот упирается и вправду твердый, как дубина стояк.

— Совсем сдурел? В соседней комнате ребенок!

— Рыжик, собирайся. Сегодня ты переезжаешь ко мне или по-хорошему, или по-плохому. Я тебе покажу какой я неандерталец, не доводи до греха, — жарко дышит мне на ухо, толкаясь бедрами имитирует фрикции.

— Животное, — бью кулаком в плечо. Но в гостиную убегаю улыбаясь от уха до уха. Он меня любит!

И мы с Озёрским съезжаемся! Ихууу!