Подруга другу (СИ)

Мало чего из старого осталось в Москве к концу двадцать первого века. Пожалуй, только её название, Кремль, православные храмы, синагоги, мечети и метро. Она поглотила и присоединила к себе территорию всей Московской области, и та перестала существовать. Теперь в ней сосредоточилось сорок процентов населения России.

Огромный мегаполис кишел, как муравейник, но при этом оставался комфортным для проживания и притягательным для туристов. Столица сияла чистотой, восхищала архитектурой. Порядок в городе поддерживали роботы. Уже не сновали по дорогам, не стояли во дворах и в дорожных пробках прежние легковые автомобили. Их больше не выпускали. Население города перемещалось на ГАМах — гидроавиамобилях, личных транспортных средствах, способных передвигаться по суше, воде и воздуху. Они взлетали и садились вертикально.

Квартиры в жилых домах находились только на одной стороне зданий. На всех этажах противоположных сторон, располагались взлётно-посадочные площадки для ГАМов, похожие на большие ниши. Как только ГАМ подлетал к своей площадке и на мгновение зависал в воздухе, сразу же включалась автоматическая программа парковки. Наружная сторона ниши, словно горизонтальные жалюзи, собиралась вверх, и ГАМ аккуратно встраивался в неё. Всем таким транспортным средствам устанавливался свой эшелон высоты, что позволяло избегать заторов и аварий в воздухе. Навигаторы прокладывали кратчайший безопасный путь к пунктам назначения.

Дороги, шоссе и трассы теперь служили для движения по ним грузового транспорта, работающего на экологически чистом топливе. Весь общественный транспорт ушёл под землю. Стало много зелёных парков и скверов. Погоду в городе регулировала автоматическая система «Циклон», способная усмирять бурю, разгонять облака, когда нужно, или вызывать дождь и снегопад. Люди забыли, что такое плохая экология.

Общественные здания и квартиры оснащались едиными автоматическими системами пылеудаления и кондиционирования воздуха. Порядок в них наводили роботы-уборщики.

Столица процветала, как и вся страна. Но тревожила одна неразрешённая проблема — продуктовый кризис, начавшийся ещё в середине века и усугубляющийся с каждым днём. Производители были уже не способны прокормить население мясной, молочной и качественной растительной продукцией.

Сказывался участившийся падёж скота, животных и птицы, связанный с их заражением быстро мутирующими вирусами. А фермерскую продукцию не пускала на рынки сбыта продуктовая мафия. Скупала её у фермеров за копейки, многократно наценивала и продавала по неподъёмной стоимости или перерабатывала так, что она теряла свои пищевые свойства. Люди открыто называли это явление продуктовым терроризмом с целью уничтожения российского народа.

Правительство поставило перед учёными задачу — решить проблему питания населения. Но среди них не было гениев, способных с таким заданием справиться. Лишь профессор Немышев мёртвой хваткой ухватился за идею создания альтернативного питания натуральному. Он пригласил к сотрудничеству учёных смежных наук. Построил за свои средства большой научно-производственный комплекс, погрузился в работу с головой, и весь мир перестал для него существовать, ну, или почти весь.

Одиннадцать лет изо дня в день с утра до ночи он не выходил из своей лаборатории. Являлся домой, лишь чтобы принять душ, поесть, выспаться и переодеться в чистую одежду. Правда, раз или два в месяц он возвращался домой средь бела дня, закрывался в своём кабинете и «отдыхал». Никто не смел потревожить его в это время. Его терпеливой супруге и сыну очень не хватало его внимания, но они молчали, понимали важность его трудов. И вот, наконец, настал тот день, когда он решил объявить на всю страну об успешном завершении научных разработок. Для этого в его НПК «Синтеззообиологических исследований» были приглашены на завтра представители различных СМИ.

Проснувшись утром, он принял душ, выпил чашечку кофе с шоколадно-банановым десертом, переоделся и вышел на взлётно-посадочную площадку своей квартиры на седьмом этаже. Дверца рядом с местом пилота открылась на звуковую команду его голоса. Он сел в салон ГАМа, надел ремень безопасности, сообщил навигатору конечный пункт следования, и расслабился под хорошую музыку. Больше ему делать ничего не нужно было. Умная машина сама доставила его на работу.

С гордым видом он вошёл в НПК, поприветствовал присутствующих и начал свою эмоциональную речь, эхом звучащую под высоким куполом:

— Всё из неё! Всё, поверьте мне, господа! И ничего не может существовать без неё на нашей планете. Она — та живая, умная и адская субстанция, которая перерабатывает всю органику и неорганику. А переработанное ей, становится ею же! Я говорю о земле, а точнее сказать — о почве, на которой всё и всегда произрастало и будет произрастать.

Но, как всем нам известно, процесс выращивания съедобных культур слишком трудоёмкий и затратный и, мягко говоря, грязноватый. Труд этот не престижный. С каждым годом становится всё меньше людей, желающих заниматься выращиванием агрокультур и животных.

Роботы, заменяющие их на полях и в теплицах, не способны выращивать полноценный урожай. Семена вызревают неполноценными, с низким процентом всхожести. Для фермеров рынки сбыта продукции по-прежнему недосягаемы. Продуктовая мафия прибрала их к рукам. Животные всё чаще гибнут от быстро мутирующих вирусов. А значит, наш рацион питания будет и дальше беднеть! Но без растительной и белковой пищи человечеству придёт конец! Не правда ли, господа?

Под куполом послышался невнятный ропот. Профессор продолжил:

— Я также считаю, что пора прекратить варварское уничтожение животных и птиц для употребления их мяса в пищу. Это просто аморально — выращивать их, приручать, ощущать их доверие, привязанность, встречаться с ними взглядом, умиляться их видом, а потом убивать и съедать. Как это мерзко!

В помещении вновь послышался робкий гомон. Кто-то прошептал в толпе:

— Мне кажется, что этот учёный больной на всю голову. Ещё никому не удалось заменить мясо на что-либо другое, соответствующее ему по всем показателям качества и пищевой ценности. А без него нам просто не жить.

— Я вижу, вы согласны со мной, — уверенно произнёс профессор, не замечая в гомоне протестных интонаций. — Чтобы решать все эти проблемы, существуем мы — синтеззообиологи. Под этим куполом, со стёклами-хамелеонами и искусственным солнцем, вы можете наблюдать результаты моего труда и труда других учёных смежных наук. Мы уже не скрещиваем растения, как в прежние времена, чтобы получить новый сорт с лучшими качествами. Давно забыли, что такое ГМО. Мы пошли иным путём. Для этого заново изучили все химические процессы, биологические, ферментативные, синтеза и прочие, происходящие в растениях с момента их прорастания до цветения, опыления и созревания плодов, пригодных в пищу.

Как всем вам известно, ничто на земле не исчезает бесследно и не появляется ниоткуда, но переходит из одного вида материи в другой. Руководствуясь этим законом и своими научными открытиями, мы создали системы, производящие в ускоренном процессе продукты, почти по всем качествам схожие с каждым растением, фруктом, ягодой и овощем. Не смогли мы лишь придать им природную форму и вид.

Профессор внимательно посмотрел на присутствующих.

— Вот вы! — обратился он к молодому журналисту, — чего бы хотели попробовать прямо сейчас?

— Я? — поднял он вверх глаза и мечтательно улыбнулся. — Пожалуй, клубнички.

— Не вопрос! Пройдёмте со мной!

Он повёл всех вглубь помещения мимо огромного количества каких-то агрегатов. Остановился рядом с одним из них и поочерёдно нажал на несколько кнопок. Из агрегата выдвинулись две металлические руки, подхватили ящик с землёй, стоящий рядом, и высыпали в бункер. Из него тут же стали доноситься негромкие шумы. Что-то там внутри заворочалось, затряслось, зажужжало.

— Процесс займёт минут двадцать, а пока я расскажу вам сенсационную новость. Вот этот агрегат, — показал он пальцем, — минуя кормовую базу для животных и птиц, способен сразу производить белок с вкусовыми и полезными качествами их мяса. Но в основе производства лежит по-прежнему всё та же земля и другие, разработанные нами вещества, необходимые для уникального процесса синтеза белка.

— Простите, профессор! — истерично прокричал один из гостей, — но лично я не хочу жевать ту мерзость, которую будет выпускать эта адская машина. Мне надо, чтобы на блюде лежала зажаренная ножка цыплёнка или барашка. Вы же не сможете мне это устроить? Правда?

— А давайте попробуем приготовить вам куриную ножку! Не возражаете? — и не дожидаясь ответа, нажал пальцем на несколько кнопок.

Тут же из агрегата появились металлические руки, подцепили ящик с землёй и высыпали её в бункер.

— Мне кажется, или в воздухе появился запах клубники? — послышался удивлённый женский голос.

Все дружно потянули носом.

— За мной, господа! — торжественно позвал профессор. — Готовьтесь к искушению!

Все устремились за ним к первому агрегату. Как только журналисты остановились, он пересчитал всех, а потом нажал цифру восемь на панели управления агрегатом. В нём что-то щёлкнуло, мягко зажужжало, зашлёпало, а затем из окошка выехал лоток с восемью вафельными стаканчиками, красиво заполненными розово-красной массой.

— Угощайтесь, прошу вас! — протянул он гостям лоток.

Те робко разобрали стаканчики, долго принюхивались к их содержимому, разглядывали.

— Ну, же, смелее, господа! — призвал профессор и принялся старательно лизать клубничную массу, причмокивая. — Поверьте, это очень вкусно!

Все осторожно попробовали угощение. Не прошло и десяти минут, как послышался мужской голос:

— Добавку дадите?

Профессор заразительно рассмеялся:

— Не дам! Вам ещё предстоит съесть куриную ножку, которую вы заказали! Но должен вас предупредить: форму ноги из белковой массы ей придаст агрегат, красиво подрумянит, но косточек с хрящиком в ней всё же не будет. Надеюсь, это не очень вас огорчит.

Ещё минут тридцать профессор рассказывал о достижениях своего научно-производственного комплекса, пока в воздухе не появился запах жареной курочки. Толпа, не дожидаясь приглашения, сама устремилась ко второму агрегату. Профессор протянул всем по бумажной тарелке с зажаренной куриной ножкой, пластмассовой вилкой и бумажной салфеткой. Уже никто не дожидался того, кто попробует угощение первым. Все с интересом и удовольствием начали есть новый продукт.

Довольный профессор спросил, поглядывая на них:

— Как вы думаете, господа, можно ли с помощью таких технологий накормить народ целой страны и полностью отказаться от растениеводства и животноводства?

— Я думаю, что только частично, — ответил всё тот же занудливый молодой журналист, облизывая губы. — И то, если производство этих продуктов будет обходиться потребителям дешевле натуральных.

— О-о-о! — многозначительно протянул профессор. — В этом вы можете даже не сомневаться! Оно будет дешевле раза в два. К тому же продукт всегда будет производиться только свежим, сразу же готовиться по заложенным в агрегат рецептам и доставляться заказчику к назначенному времени беспилотниками прямо к взлётно-посадочной площадке его квартиры или в офис. А уж, землицы для его производства в нашей стране хватит на тысячелетия и даже дольше. Она лишь запускает процесс синтеза. Всё остальное для его продолжения и окончания мы тоже имеем в избытке.

Проводив гостей до выхода из комплекса, довольный профессор достал из кармана свой мобильный уникомп, подавший ему звуковой сигнал. Устройство это служило современному человеку удостоверением личности, платёжным терминалом, телефоном, компьютером, видеокамерой, контролировало через подкожный чип на руке его здоровье и выполняло множество других функций. А размером оно было всего пятнадцать на шесть и на два сантиметра. Уникомп всегда находился рядом с человеком в одном помещении. Если тот, выходя из него, забывал прихватить гаджет с собой, то чип вызывал вибрацию мышц на руке. Сейчас на его панели высветилась кнопка «Здоровье». Немышев коснулся её пальцем, посмотрел на экран и с усмешкой произнёс:

— Пора посетить Власова.

Он спешно покинул производственное помещение и направился в свой кабинет. Подошёл к рабочему столу, выдвинул верхний ящик и достал из него маленькую флэшку. Положил её в карман, а затем потопал к своему ГАМу, чтобы лететь к другу. Тот встретил его радушно, с хитренькой улыбкой на лице и поинтересовался:

— Что на этот раз привело тебя ко мне?

Немышев молча открыл показатели своего здоровья в уникомпе.

— Сексуальная неудовлетворённость, — прочитал тот, закатился заразительным смехом, а потом спросил: и что в связи с этим я должен сделать для тебя в очередной раз?

Профессор достал флэшку из кармана и с ухмылкой на лице вставил её в уникомп. На экране появились красивые, ухоженные женщины начала двадцать первого века, одна за другой идущие по подиуму.

— Ты, где откопал это видео? — загорелись глаза у Власова. — Скачай его мне.

— Услуга за услугу! — довольно откинулся тот на спинку кресла. — Я скачаю тебе их, но потом, когда ты наладишь производство таких красоток, будешь давать мне головы, наряды и обувь для них. Согласен?

— Согласен. По рукам!

Фирма Власова была зарегистрирована, как выпускающая роботов-помощников по хозяйству и роботов-уборщиков. И он действительно изготавливал их качественными. Но уже давно имел и тайное производство искусственных женщин, способных удовлетворять сексуальные потребности мужчин. Они были, как живые, красивые, тёплые. Их кожу и волосы на ощупь и на вид не возможно было отличить от натуральных.

А вот современные женщины все поголовно были заражены феминизмом. Они, подобно мужчинам, брили головы наголо, хотя многим из них это шло. Абсолютно не пользовались косметикой. Никогда не носили обувь на высоких каблуках, одевались просто, чисто, удобно. Не украшали себя ювелирными изделиями и бижутерией. Носили лишь обручальные кольца.

Феминистки не понимали, почему в угоду мужчинам, женщины из прошлого часами занимались своей внешностью, тратили средства на её улучшение да ещё ходили на высоких каблуках, уродуя свои ноги. Зачем приучали мужчин к искусственной красоте? Ведь сами же они любили мужчин такими, какими они появились на свет, естественными.

Мужчины же, когда в их поле зрения попадали картины, фотографии и фильмы с женщинами из прошлого, мечтали именно о такой женской красоте, пусть даже искусственной.

Нынешние супруги жили и спали в отдельных комнатах после исполнения супружеского долга. У каждого из них, по закону, была своя территория. И никто не имел права заходить на неё без разрешения.

У профессора таких территорий было целых две: спальня и рабочий кабинет. В своём домашнем, рабочем кабинете он имел огромный сейф, вмонтированный в стену. В нём он хранил искусственную женщину с великолепной фигурой, различную красивую обувь для неё на высоких каблуках, соблазнительную одежду и несколько сменных голов с красивыми лицами, разными цветами волос и причёсками. Можно было нажать невидимую кнопку под мышкой, и изменить размер груди. Кнопка на бедре увеличивала или уменьшала размер таза. Она реагировала на голос своего хозяина, вытягивала губки для поцелуя и не только, меняла эротические позы…

Когда уникомп выдавал сообщение о сексуальной неудовлетворённости профессора, он не всегда стучался в спальню к супруге, а менял фигуру искусственной женщине, голову, одежду и наслаждался близостью с ней. Каждая её голова имела своё женское имя, и он «мурлыкал» с ними, как с живыми, и изменял каждой из них и своей супруге Елене. Они были его сладкой тайной, которая делала его жизнь более насыщенной и интересной в то короткое свободное время от научной работы, которое ему иногда удавалось выкроить. Немышев всегда хотел обладать не только женой. Теперь его «мечта», с множеством сменных голов, «жила» в сейфе его домашнего кабинета и грела ему душу.

Новые отношения с противоположным полом в стране разрешалось заводить только после развода. Измена супругов, состоящих в браке, строго наказывалась. Женщины добились этого на законодательном уровне. Изменивший супруг или супруга, по желанию своей второй половины, изгонялись из общего жилища, оставляя его, со всем нажитым имуществом, пострадавшей стороне. Изменнику или изменнице приходилось пожизненно, каждый месяц выплачивать своей бывшей второй половине компенсацию за моральный ущерб, в размере десяти процентов от дохода, если та не вступила в повторный брак.

Сейчас, вернувшись от Власова с новой женской головой для искусственной подруги, Немышев занялся приделыванием её к туловищу вместо прежней. Назвал её именем «Лель», нарядил в соблазнительное бельё, надел на ноги ажурные чулки и воспылал страстью, позабыв закрыть дверь кабинета на задвижку. Сбросив с себя одежду, он увлёкся процессом совокупления так неистово, что даже не услышал, как его супруга подошла к кабинету и тихонько постучала в дверь. В этот самый момент он простонал в экстазе:

— Да-а-а! Да-а-а!

Жена Елена, услышав это «да», открыла дверь кабинета. Сначала она застыла от увиденного, затем взяла себя в руки, сняла происходящее камерой уникомпа и, пока супруг не заметил её присутствия, тихонько ретировалась обратно, лишь слегка прикрыв дверь. Нет, прощать измену, пусть даже с искусственной женщиной, она ему не собиралась. Ушла в свою комнату, закрылась в ней на задвижку, поплакала, потом успокоилась и приступила к мести. Немедленно написала в уникомпе заявление о защите чести и достоинства с требованием расторгнуть их брак с гражданином Немышевым. Прикрепила к нему снятый материал, заплатила госпошлину за услугу суда, получила на уникомп подтверждение об оплате и отправила всё это на электронный адрес суда. На следующий же день, прямо на работе, её супруг получил из него на свой гаджет копию заявления жены, снятое ей видео и требование судьи, в течение суток опровергнуть эти доказательства, если это возможно. Либо покинуть жилище со своими личными вещами и со следующего месяца начать выплату жене морального ущерба в размере десяти процентов от дохода пожизненно или до вступления её в повторный брак.

Вечером он, в тяжёлом душевном состоянии, вернулся домой. Там его уже ожидали представители полиции нравов. Немышеву предложили открыть сейф в кабинете и показать его содержимое. Права не исполнять их требование у него не было, у полицейских имелось разрешение суда на обыск. Когда двери сейфа распахнулись, все, в том числе и Елена, увидели прекрасную искусственную женщину, несколько сменных голов к ней, множество соблазнительной одежды и обуви. Всё это было зафиксировано стражами порядка на камеру и Еленой на уникомп. Она была бледной и молчаливой.

— Вы подлежите немедленному выселению из квартиры, господин Немышев! — произнёс один из них. — Собирайте свои личные вещи, мы отвезём вас по тому адресу, который вы нам укажете, либо в центр временного проживания для лиц, потерявших жильё. Но сначала мы конфискуем у вас содержимое сейфа, а вы нам сообщите, где вы приобрели сей соблазнительный объект. Предупреждаю: любая ложь будет работать против вас. Чем это заканчивается — вы знаете.

В стране уже давно строго пресекались все отступления от традиционного брака. Когда Профессора выводили из квартиры, Елена потянула его за рукав и с чувством произнесла:

— Запомни, Альберт, у каждой постыдной страсти есть цена, и ты за свою сейчас расплачиваешься. И не вздумай сунуться на постой к нашему сыну, иначе я тебя уничтожу!

Единственный сын супругов Немышевых «выпорхнул из родительского гнезда» год тому назад, теперь жил отдельно, обучался в университете, а студенческой стипендии ему хватало на безбедное существование. Ибо каждому новорожденному россиянину, сразу же при его регистрации в качестве гражданина страны, заводился единственный, пожизненный счёт в Государственном Банке страны.

Других банков не существовало. Государство в течение его первого месяца жизни перечисляло на этот счёт крупный разовый детский капитал, а затем производило ежемесячные перечисления средств до совершеннолетнего возраста. На эти цели шли отчисления от продажи природных ресурсов.

Согласно Конституции страны они принадлежали всему народу в равных долях. Этой суммы хватало, чтобы приобрести жильё, робота-помощника по хозяйству, всё необходимое для начала самостоятельной жизни и на оплату обучения в учебных заведениях или на профессиональных курсах.

Гражданину России вовсе не обязательно было работать самому, чтобы иметь деньги на жизнь. На любом предприятии он мог купить себе в собственность робота, участвующего в производственном процессе, и получать за его труд зарплату. Но и затраты по техническому обслуживанию, ремонту и замене старого робота на нового тоже ложились на его плечи.

Денежных купюр и монет в России уже давно не существовало. На единственный пожизненный счёт каждого гражданина поступали все его денежные средства, в том числе заработная плата. Это были электронные деньги, но назывались они по-прежнему рублями и копейками. Все операции по их поступлению и расходованию отображались и в уникомпе, он был привязан к счёту в банке. С его же помощью производились все денежные расчёты с продавцами товаров и услуг, обменивалась российская электронная валюта на валюты других стран по их курсам.

Безналичная система движения денежных средств на единственном счёте гражданина или юридического лица позволила стране избавиться от коррупции. А различные государственные службы обрели право самостоятельно снимать штрафы, пени и производить другие денежные взыскания прямо с этих счетов, направив в банк требование об этом в электронном виде.

Все источники поступления и расходования средств строго фиксировались в едином Государственном Банке и проверялись на соответствие сумм налоговых поступлений денежным суммам, зачисленным на счёт.

Выводить деньги в офшоры уже очень давно стало не возможным и бессмысленным. И всё-таки россияне нашли способ, как уходить от налогов. Этим способом стал старый добрый бартер. А запрещённую продукцию просто продавали под другими наименованиями. Именно так Власов продавал своих искусственных «жриц любви».

Он нарушил закон своей страны, начав запрещённое производство продукции, способствующей разладу семейных отношений, ценность которых в России была превыше всего. Всё его производство было закрыто, большая часть его денежных средств переведена была банком, по решению суда, в благотворительные фонды. С этого момента он мог работать только наёмным работником.

Немышев знал, что подставил друга, когда не закрыл дверь кабинета на задвижку. Сильно переживал по этому поводу и искал способ, как ему помочь.

Сегодня профессора, развалившегося в кресле центра временного проживания для лиц, потерявших жильё, вновь посетила ценная идея, и он начал эмоционально рассуждать:

— Какая же она благодатная, эта землица! Перерабатывает всё, что в неё попадает, и превращает в себя. А вот семена не убивает, позволяет им прорастать и питаться её соками до тех пор, пока растение не погибнет. Из этого можно сделать вывод, что…

В этот момент уникомп подал звуковой сигнал. Загорелась кнопка «Здоровье».

— Сексуальная неудовлетворённость, — прочитал он сообщение электронного доктора и закатился истерическим смехом. — Как этот чертовский, электронный доктор определяет, что мне нужна близость с женщиной, если самому мне этого не хочется?

Он вжался в кресло, весь скукожился и, подцепив пальцами прядь волос на голове, начал нервно крутить её. Его застывший взгляд был устремлён в никуда. Сидел он так минут пятнадцать, старательно обдумывая что-то. Наконец, вздохнул, выпрямился, горделиво задрал кверху подбородок и заговорил вслух:

— Мир скоро узнает, кто я такой, когда вытащу его из продуктового кризиса и стану самым богатым человеком на планете. Во всех странах будут стоять мои агрегаты и кормить народ. А для тебя, дружище Власов, я открою фирму за рубежом по выпуску роботов, сам знаешь каких. Там, я думаю, такое производство не запрещается.

Но тут подал сигнал его уникомп и прервал его размышления. Немышев включил связь и услышал:

— Господин Немышев?

— Я вас слушаю.

— С вами говорят из следственного комитета. Скажите, пожалуйста, вы сейчас получали сообщение электронного доктора о сексуальной неудовлетворённости?

Профессор замялся.

— Отвечайте немедленно, это в ваших интересах!

— Да, получал.

— А три дня тому назад?

— Тоже.

— Так вот, уважаемый профессор, их посылал вам господин Власов. Он подкупил специалиста, обслуживающего систему «Электронный доктор», чтобы тот подключил его к ней для рассылки сообщений его постоянным клиентам об их, якобы, сексуальной неудовлетворённости. Как только он изготавливал что-нибудь новенькое для искусственных «жриц любви», так сразу же эти сообщения отправлял всем вам.

Рука Немышева безвольно опустилась на колено.

— А я считал тебя другом, Власов. — сухо прошептал он, словно видел его перед собой.

Профессор сидел в кресле совершенно опустошённый. На память пришли события, когда, и по какой причине он купил искусственную «подружку». А было это так. Три года тому назад он, страшно уставший, сидел в своей лаборатории и записывал результаты произведённых за день испытаний. Как вдруг на его уникомп впервые пришло сообщение электронного доктора о его сексуальной неудовлетворённости. Сперва он обалдел от того, что даже эта функция его организма контролируется, затем громко выругался, отшвырнул уникомп на край стола и добавил:

— Я так устал, что мне не до секса. Слегка успокоившись, он снова приступил к работе.

Не прошло и десяти минут, как ему позвонил Власов. Поинтересовался его успехами, здоровьем. И тут Немышев, как на зло, вспомнил о сообщении электронного доктора, рассмеялся, рассказал о нём другу и о том, что ему совсем не до женщин и вообще…

— Зря ты так не серьёзно относишься к своему здоровью, — чуть ли не трагичным голосом прервал его друг. — Тебе, на подсознательном уровне, может и не хочется, а организм требует. Ведь не зря же тебе пришло такое сообщение. Электронному доктору виднее, что тебе необходимо предпринять для поддержания здоровья. Но ты не расстраивайся, подлетай после работы ко мне в офис. Я расскажу тебе, как можно справляться с этой проблемой здоровья. Только не забудь, я буду тебя ждать.

Немышев только открыл рот, чтобы отказаться от встречи, ведь он и так знал, как с ней справляется женатый мужчина, но Власов уже отключил связь. Вопреки своему желанию, профессор всё же явился вечером к другу. Тот заблокировал дверь кабинета, чтобы никто в неё не вошёл, раздвинул потайную стену и выставил напоказ искусственных женщин. Профессор смутился. Он не ожидал увидеть такую красоту у друга. Даже представить себе не мог, что можно заниматься сексом с искусственными «жрицами любви».

— Откуда это у тебя? — спросил он сдавленным голосом.

— У меня есть тайный цех по их производству. Ну, сам подумай, Альберт, что остаётся делать нам, мужикам, когда жена опостылела, а ходить на сторону опасно? Только приобретать вот такую «забаву» и наслаждаться. Да, стоит такая подружка дорого, но пользы от неё больше.

— Сколько?

Власов назвал цену. Профессор присвистнул:

— Не хило.

— А ты посмотри, что она может вытворять! — начал Власов демонстрировать её способности, посматривая на реакцию друга.

У того даже морщины на лбу разгладились. Он весь подобрался, приосанился. Глаза заблестели.

— Ну, что берёшь?

— Беру.

— Тогда выбирай себе красавицу по вкусу.

Глаза Немышева «облизывали» то одну барышню, то другую. Он долго не мог выбрать лучшую. Все были хороши. Купил бы всех, но это было неразумно. Поэтому остановился на последней.

Покупку оформили, как робота-уборщика, и доставили к нему домой в то время, которое он указал сам, чтобы её не увидела жена. Тогда же он и испробовал свою покупку в действии. Понравилась.

Только с тех пор сообщения о сексуальной неудовлетворённости стали приходить к Немышеву каждый месяц. А несколькими минутами позже звонил друг и предлагал ему новинки для искусственного «объекта любви». И Альберт покупал, наряжал в них «свою даму сердца», менял ей головы, говорил с ней на всякие темы и был счастлив, что она молчит, словно соглашается с ним, а не перечит, как это делала жена.

И вот сейчас, когда его брак распался, он сидел и ругал себя, за то, что поддался на уговоры Власова и купил себе искусственную любовницу. Больше всего он боялся, что об его постыдной страсти узнает сын. И не сомневался в том, что Елена расскажет ему правду, хотя бы ради того, чтобы оправдать своё требование о разводе.

Немышев всегда обращался к другу по фамилии. Тот сам его об этом просил, не любил своё имя. У всех Власовых было принято составлять генеалогическое древо. Однажды, рассматривая его, отец обратил внимание на имя своего предка, рождённого несколькими поколениями раньше. Звали его православным именем Сосипатор. И был он успешным купцом. Что-то щёлкнуло в голове отца, и, вопреки протестам жены, он зарегистрировал новорожденного сына под этим именем.

После всего, что произошло, профессору больше не хотелось общаться с Власовым, но он переборол себя, набрал его номер в уникомпе и спокойным голосом произнёс:

— Ты мне больше не друг, Сосипатор! Гореть тебе в аду за все твои проделки.

Власов вскипел:

— А чем ты, Альберт, лучше меня? Да, я производил искусственных баб, все были ими довольны. Заметь — и ты тоже. Если бы не твоё головотяпство — не произошло бы с нами то, что произошло! А вот ты, как придурок, угробил одиннадцать лет своей жизни, чтобы изобрести искусственную пищу для людей. Обрати внимание — тоже искусственную! Истратил на это море своих и государственных денег! Этого ли от тебя ждала страна?

В этот же вечер на всех каналах телевидения гневно обсуждалось изобретение искусственной пищи профессором Альбертом Немышевым. Все ведущие, словно сговорившись, повторяли примерно то же, что и Власов:

— Этого ли от профессора ждала страна?

— Как же так? — расстроился Немышев. — Ведь представители СМИ с удовольствием пробовали мою продукцию!

Он долго метался по комнате, как раненный зверь, пока не лёг в постель. Ночью ему снились кошмары, кто-то истерично орал в его сне:

— Мафия тебя уничтожит! Беги!

Проснувшись в субботу утром в поту, профессор быстро оделся и полетел на работу. Загрузил всю научную документацию по пищевым разработкам в багажник ГАМа. Переговорил с кем-то по уникомпу. Перечислил куда-то большую сумму денег и стал ждать. Спустя два часа в комплекс явились люди. Они спешно занесли внутрь ящики с взрывными устройствами и ёмкости с горючей жидкостью, расставили всё это в помещении и ушли. Ночью в комплексе прозвучала серия взрывов, начался пожар. Всё разнесло в клочья и сгорело. Профессора искали несколько дней, но не нашли. Решили, что он погиб при взрыве и сгорел дотла вместе со своим ГАМом.

А через несколько лет в России появилась зарубежная сеть кафе и ресторанов альтернативного питания под иностранной маркой «Alberto N.», впрочем, и в других странах тоже. Россияне не ожидали ничего хорошего от этих заведений, но любопытство взяло верх, захотелось попробовать новые продукты, хотя бы для того, чтобы было что обсуждать с родными и близкими. Вскоре в воздухе начали носиться беспилотники, доставляющие кулинарные изыски от «Alberto N.» к взлётно-посадочным площадкам квартир и офисов. В кафе и ресторанах все места были постоянно заняты.

Продукция пришлась повкусу москвичам, сервис обслуживания тоже радовал. Все СМИ писали о победе над продуктовым кризисом. Руководство России огорчало лишь то, что изобретение и сеть альтернативного питания принадлежали иностранцу. Но доходы в государственную казну они приносили хорошие.

Прошёл ещё один год. В большом, красивом замке под Римом на свадьбу собралось много влиятельных людей Италии. Пожилой магнат — изобретатель альтернативного питания, женился на прекрасной, юной Доменике. Гостям он сообщил, что их регистрация уже состоялась у него на Родине, а сегодня они все вместе будут праздновать это счастливое событие. Она стояла рядом с ним гордая, высокомерная. Казалось, что даже для него она была недосягаемой.

Все присутствующие мужчины сломали об неё свои глаза, а женщины уже ненавидели за её неотразимую красоту. Альберто видел всё это и в душе посмеивался. Он был спокоен и уверен в себе. Веселье, музыка, танцы, льстивые речи присутствующих звучали до позднего вечера. А потом все смотрели красочный салют. Когда гости разлетелись по своим домам, Альберто увёл Доменику в спальню. Утром в прекрасном настроении он спустился в холл первого этажа.

К нему подошёл его помощник:

— Господин Немышев, я сложил все свадебные подарки в южной комнате. Не желаете на них взглянуть?

— Благодарю вас, Адриано, — ответил хозяин и направился в южное крыло замка.

Он долго смотрел на всё, не прикасаясь, и ухмылялся:

— Зачем мне эти подношения? Я и сам могу купить всё и всех!

Однако его внимание привлекла огромная коробка, размером с человеческий рост, но раза в два шире человеческого тела. Он подошёл к ней.

— Что это может быть такое?

Коробка была перевязана красочной, широкой лентой, а из-под неё торчал конверт. Альберто взял его в руки и прочёл:

— Старому другу от Сосипатора.

Его бросило в жар. Дрожащими руками он вскрыл конверт, и строчки заплясали перед глазами:

— Поздравляю, Альберт, со вступлением в брак! Супруга твоя хороша, я её уже давно сфотографировал, ещё когда она была твоей невестой, и размножу в своих «изделиях», если захочу. Пусть и другие мужчины наслаждаются её красотой. Но мы можем договориться, если тебе это будет неприятно.

— Ха-ха-ха! Старый плут! — рассмеялся Немышев, заложил руки за спину и начал расхаживать по комнате. — Я обыграл тебя! Не ты, не вчерашние мои гости не поняли, что моя жена не из крови и плоти. Я сам давно наладил производство искусственных женщин-роботов, гораздо лучшего качества, чем твои, чтобы больше никогда не терпеть капризы жены и не разводиться с ней. Они продаются под названием из одного слова «ПодругаДругу» и только холостым влиятельным мужчинам. Но на этом я не остановился и пошёл дальше. Выпустил роботов-мужчин с безупречными способностями и внешностью. Сие изделие получило название «ДругПодруг». Они будут помогать коротать время одиноким женщинам. Что касается моей красавицы Доменики, то знай, что она выпущена в единственном экземпляре и всегда будет такой, как я захочу. А чтобы люди не заподозрили, что она робот, буду периодически потихоньку состаривать её лицо, тело или изготовлю новое, более зрелое.

Не дочитав письмо, он небрежно пнул коробку ногой. Но потом любопытство взяло верх, и он вскрыл её. Внутри лежала прекрасная женщина — копия его Доменики, только хуже качеством. А рядом с ней — несколько сменных голов и соблазнительных нарядов.

— Вот, подлец! — выругался Немышев и продолжил читать дальше.

— Мне хватит пяти процентов от твоих доходов на безбедную жизнь, — писал Власов. — Ведь это ты виноват в том, что я теперь пожизненно могу работать только наёмным работником, и вынужден нелегально заниматься своим бизнесом, оформленным на родственника. Если не согласишься на мои условия, то сообщу Елене, где ты обитаешь. Тебе придётся платить ей уже не пять процентов, а все десять.

— Елена, — задумчиво произнёс Немышев, сделал серьёзное лицо и начал оправдываться, словно она стояла рядом: — знаю, что я поступил с тобой дурно. Сбежал и долго не давал о себе знать. Не исполнял свои финансовые обязательства. Я вынужден был так поступать какое-то время, прости. А потом был страшно занят. Обещаю, вы с сыном ни в чём не будете нуждаться. Отдам всё, что был должен, и ещё добавлю сверху. А тебя, Сосипатор, — погрозил он пальцем, — я оставлю «с носом».

Профессор подошёл к открытой двери, нашёл в холле глазами своего помощника и распорядился:

— Адриано, перевяжи эту коробку потуже, и отправь на утилизацию.

В своей большой квартире Елена теперь жила одна. Её душевное состояние уже почти полностью пришло в норму, особенно после того, как бывший муж начал перечислять ей большие деньги. Одиночество не очень тяготило её, искать другого спутника жизни она не собиралась, иначе лишилась бы выплат от Альберта. Женщина уже успела привыкнуть к хорошей жизни. Но всё чаще стала заглядывать в уникомп и рассматривать фотографии «искусственной подруги» Немышева. Каждый день она крутилась перед зеркалом, накладывала макияж на лицо, делала причёски, похожие на те, что имели сменные головы «жрицы любви». И ей это нравилось. Вот только теперешнюю её красоту и ухоженность не видел Альберт, которого она всё ещё продолжала любить. Вот и сейчас, сидя в кресле, Елена думала о нём. Мысли её прервал звонок уникомпа.

— Алло! — ответила она.

— Доставка, откройте пожалуйста дверь, — услышала она мужской голос.

— Но я ничего не заказывала.

— Это подарок от господина Альберто.

Елена уже знала, что теперь так зовут пищевого магната — её бывшего мужа. Она нажала кнопку. Спустя минуты две звякнул дверной звонок. Елена открыла дверь. В квартиру внесли огромную коробку и попросили приложить палец к сканирующему устройству. Отпечатки пальцев теперь служили вместо подписи.

Когда курьеры ушли, Елена распаковала коробку. В ней лежал робот — «ДругПодруг», а сверху записка от бывшего мужа без лишних слов:

— Он скрасит твоё одиночество. Прости за причинённую боль.

Всё сжалось у Елены внутри. Она вздохнула и принялась снимать прозрачную упаковку с красавца-мужчины. Затем взяла в руки инструкцию к нему и углубилась в чтение. Спустя час Друг уже стоял на ногах, улыбался женщине, выполнял её распоряжения, непринуждённо болтал с ней на любые темы и откликался на имя Альберт, которое она дала ему сама.

Его совершенно невозможно было отличить от живого человека. В коробке лежало множество одежды и обуви для него. Только сменных голов для него не было. Очевидно, производитель посчитал, что женщине должно быть присуще постоянство.

Проверку всех других его способностей Елена оставила на потом…

А пока она наслаждалась общением с «ДругомПодруг» и теперь уже была благодарна Немышеву за подарок, хотя сначала посчитала его оскорбительным. Жизнь её налаживалась.

Всё чаще она брала отпуск за свой счёт и улетала отдыхать в разные страны с Другом Альбертом. Не имея нужды в деньгах, могла себе позволить это и многое другое. Показывать его знакомым и родным в Москве она не решалась. За границей женщины, глядя на него, сгорали от зависти и не понимали: как Елене, уже далеко не молодой женщине, удалось подцепить такого неописуемого красавца? Никто даже не догадывался, что это не человек.

Имея искусственного друга, она всё чаще ловила себя на мысли, что по-прежнему любит своего бывшего мужа, скучает по нему и остаётся ему верна. А бездушный робот — это лишь забава, развлечение и средство от одиночества. Вот так!

PS:

Грустная история, не правда ли? Но всё идёт к этому. Складывается впечатление, что мозг дан человеку для того, чтобы выискивать способы, как обходить законы государства, нравственные и своей веры во имя собственного обогащения, постыдных удовольствий, без которых можно обходиться, не унижая достоинства близких людей. В Москве под благовидным предлогом уже официально открылся публичный дом с искусственными жрицами любви. А что дальше? Могу лишь предположить, что в скором времени «ПодругаДругу» и «ДругПодруг» появятся у очень многих людей дома, даже в семьях. А искусственную пищу мы уже едим. Люди перестали любить, уважать, прощать, беречь чувства и здоровье друг друга. Жаль!