Подземелье

Глава 99

«Получилось!» — убедился он еще через мгновение.

Капля тьмы матово поблескивала, зависнув перед ним. И если в первые разы он ощущал песчинки гирьками, то капля просто тянула вниз, в то время как он сопротивлялся этому. Словно у нее был свой огромный вес, который нужно удержать.

Это было именно физическое усилие,а не мысленное как раньше.

Интересно….

При этом капля тьмы, в отличии от песчинок или кристаллов, не норовила вернуться обратно в ничто и не пыталась распасться. Она была монолитна.

Зур’дах дотронулся до нее пальцем и она прогнулась под нажимом, как какая-то тягучая жидкость. Но одновременно с этим увеличилось и давление на его тело. Будто управление таким видом тьмы требовало физических усилий.

Через десяток мгновений Зур’дах ее отпустил и она упала внизу — на пол. Однако формы своей не изменила.

Давление пропало, а капля — нет. Гоблиненок сразу оглянулся вокруг — нет ли кого. Оказалось, излишняя предосторожность: с каплей он был менее заметен, чем с сотней песчинок, размером раз в пять меньше ноготка.

Но его волновало другое — он не мог ее убрать. Словно отпустив ее, он терял контроль над ней. И она не распадалась как кристаллы и песчинки.

Это странно…

Однако уже через пару мгновений капля качнулась, а потом скользнула в мелкую трещинку пола, — их тут хватало: от небольших, до крупных, толщиной в палец, а то и два.

Каплю и возможность управления ей он больше не ощущал.

Зур’дах подумал, что возможно сделал что-то не так, и с каплей надо сделать что-то еще?

Всю последующую неделю он сравнивал свои ощущения. Попробовал проверить плотность песчинок и кристаллов — были ли они просто формами для тьмы или же твердыми как настоящие предметы. До создания капли тьмы его это почему-то совсем не интересовало, волновало лишь количество песчинок.

Однако узнать у него не совсем чтобы получилось. Потому что от его руки обе формы тьмы отскакивали еще до того как он мог почувствовать их. Вот в Ямах Тьма была другая: влажная и совсем мелкая, а тут не такая.

Также он пытался получившуюся форму капли развоплотить обратно, едва силы иссякали, — не вышло. Она будто бы желала сохранить получившуюся форму и удрать от него. Даже в самом начале тренировки, только создав каплю, он попытался ее разрушить. Даже кратно увеличив усилия и напрягаясь изо всех сил, разделить ее обратно на кристаллы тьмы он так и не смог. Капля просто не хотела разрушаться.

Это как-то неправильно…

Я же ее сделал — должен и обратно разрушить…

Но после «сплавления» десяти кристалликов крепость капли была поразительная. Во всяком случае для него.

Еще он заметил, что капля обретает «самостоятельность» когда выходит за пределы его поля влияния, — это было где-то полшага. Если он отпускал каплю за этот предел, она закручивалась в одну из щелей и там исчезала. А вот если оставалась возле него, то просто болталась в воздухе. Правда, тогда он мог мысленным усилием передвигать ее. Само же поле ощущалось как границы его влияния на каплю. Через полшага он уже просто не мог ее удерживать — чем дальше от него, тем сильнее нагрузка была на мозг и тело.

Чем ближе к телу, тем легче было управлять тьмой и наоборот. Но и удерживать созданную каплю он долго не мог: буквально десять-пятнадцать секунд полного контроля, а потом, как и с чрезмерным количеством песчинок тьмы, начинала разрываться от боли голова; с каждым мгновением всё больше и больше, пока в глазах не начинали плясать разноцветные всполохи, — вот тогда он и отпускал каплю. Вынужденно.

Зур’дах проделывал это десятки раз. Тьмы на песчинки и кристаллики хватало. Что радовало, так это то, что с каждым разом процесс создания капли ускорялся, и легче управлялось сотней песчинок. Их он вызывал из воздуха вокруг себя, вернее, из темного места в котором сидел — одним мощным волевым усилием, за раз. Больше не требовалось это делать частями, как раньше.

А еще он заметил — если он не тренировал увеличение количества песчинок, даже несмотря на лучший контроль, их количество оставалось неизменным — около сотни. Парочка болтались лишними после создания кристаллов.

С помощью рук контроль над тьмой заметно облегчался — жесты действительно помогали в этом. Спаивая кристаллы в каплю, он обязательно сжимал кулак и тогда процесс чуть ускорялся. Он занимал секунд двадцать. За это время Зур’дах успевал взмокнуть от пота и еле дышать. Впрочем, уже через неделю легче стало почти вдвое. Тело привыкало к такому типу нагрузки. До поры до времени он решил не пытаться сделать каплю больше или сделать их две. Вернее, не пытался после того, как получил неудачный опыт, насколько неудачный, что от подобной перегрузки его просто вырубило, а из носа расхлесталась вокруг кровь.

Тогда его нашла Кайра.

— Что с тобой случилось⁈

— Тренировался. — не соврал Зур’дах.

— Это в чем же?

— Прыжки…прыгал, и…неудачно упал.

— Аааа…ага… — с сомнением посмотрела на него девочка и помогла подняться.

Зур’дах искал глазами каплю тьмы, которую создал до момента как потерял сознание, и не находил. Видимо она, как и раньше, ушла в пол.

Он выдохнул с облегчение. Не хватало еще чтобы Кайра увидела это. А ведь его может найти и не она, а кто-то другой, и капля может оказаться рядом, а не исчезнет.

Поэтому дальше он тренировался с одной каплей и пытался расширить количество песчинок. Они, как первичная субстанция, были важнее всего. Чем больше их — тем больше кристаллов, и, соответственно, крупнее капля.

А уже потом он решил заниматься самими каплями.

Пока что увеличивалось лишь время, которое он мог удерживать каплю,и становилась больше ее подвижность. Но всё это было лишь в пределах его поля воздействия.

Оно пока что не расширялось, сохраняя прежние пределы. Зур’даху выбрал одно место и отмечал мелками как далеко мог сдвигать от него каплю. Конечно, делал он это на глаз — более точных методов измерения у него не было.

Он заметил, что вызванными песчинками легче всего управлять когда они равномерно расположены вокруг его тела, а не где-то в одной точке — так нагрузка распределялась и ему становилось легче.

Всё было бы совсем хорошо, но тренировки с тьмой оставались лишь маленькой частью его жизни: эти две недели тренировки были по-прежнему однообразны, но однорукий обещал, что скоро начнется что-то новое. Эти его слова никого не обрадовали. Старший Наставник, о котором тот говорил, до сих пор не вернулся, поэтому новых попыток обучить Балансу Тарлах не предпринимал.

Зато Зур’дах сам кое-чему научился. Если еще неделю назад ему нужно было залезть на крышу, чтобы ощутить что-то подобное, то теперь у него раз десять вышло почувствовать новое ощущение просто споткнувшись. Был нюанс: нужно было действительно падать почти до пола, причем расслабленно — как если бы это было по-настоящему. Так что Зур’дах ходил с ушибами на голове и синяками по всему телу, но попыток научиться Балансу он не прекращал. На это остальные дети смотрели…как на странность самого сильного из них.

— Опять ноги не держат? — спросил в очередной раз Маэль. Он единственный, кто позволял себе подобное. Причем по отношению ко всем.

Даже к надсмотрщикам.

Впервые Зур’дах видел того, кто действительно никогда не унывает. А когда Дах его наказывал за очередную дурость или шалость, то говорил сквозь стиснутые зубы:

— Уважаемый Дах, посильнее давайте, у меня левее чешется. Всё мимо да мимо.

Но Дах лишь посмеивался над наглостью Маэля и плетка очередной раз проходилась по спине новенького. Старый гоблин был единственным из надсмотрщиков, кто наказывал слабо, намеренно слабо, срываясь лишь в редких случаях.

Зато однорукий откровенно бесился, потому что все шутки новенького были о его отсутствующей руке, а это, видимо, была его болевая точка. Остальные дети, в том числе и Зур’дах, никогда бы не позволили себе смеяться над одноруким, потому что его хоть и не любили, но уважали и немного боялись. Но не Маэль — он вел себя так, будто никого не боялся и был бессмертным.

Основным интересом Зур’даха по-прежнему была тьма, потому что к тренировкам и нагрузкам его тело адаптировалось быстрее чем у остальных. А вот те же удары… с ними была проблема. Они получались очень редко. Всего дважды за предыдущую неделю. Но это были прямые, правильные удары и от них вновь разрушились тренировочные мешки.

— Зур’дах! Зур’дах! — позвала его Кайра, появляясь вместе с Тарком из-за угла казармы.

Гоблиненка чуть не хватил сердечный приступ: он едва успел развеять тьму — хорошо что сегодня до капли дело не дошло.

Последнюю неделю ему просто-напросто не давали времени на тренировки тьмы, как вот сейчас. Ведь прогнать своих друзей гоблиненок не мог. Волна злости за сорванную тренировку чуть не выплеснулась на Маэля, который появился пародируя походку Зур’даха, когда тот пытался споткнуться:

— А что вы тут делаете? — подозрительно огляделся он вокруг.

— Одного придурка ждем. — буркнул Тарк.

— Оооо…немой заговорил, — хмыкнул новенький.

— Чего хотел? — спросил Зур’дах, — Тебя никто не звал.

— Ничего. Посмотреть на самого сильного.

— Посмотрел?

— Угу…не выглядишь сильным.

Пришлось их троице уйти, потому что Маэль уселся прямо перед ними.

— Как же он надоел, — выдохнула Кайра, когда они вернулись к остальным детям, — Он уже в который раз нас достает — тебе-то хорошо, спрятался там, в тени, и рисуешь, а этот пытается «подружиться».

Девочка скривилась на этих словах.

— Да? — удивился Зур’дах, — Так не замечайте его — он и отстанет.

— Ага, как же… — начала Кайра.

— Куда теперь, троица дикарей? — раздался голос Маэля, — Может в кости поиграем? — он подкинул в руке кости.

— В жопу себе засунь эти кости, сам ты дикарь!— сказал подошедший Саркх — он больше всех недолюбливал новенького. Просто потому что тот был сильнее, быстрее, и тренировки ему давались легко.

— Бу-бу-бу… других найду. Нормальных. — скривил рожу Маэль и пошел к другой группке детей, играющих в камни.

Значит, — подумал Зур’дах, — Надо быть еще осторожнее.

Очередная тренировка тьмы проходила как обычно: сначала Зур’дах вызывал песчинки, сформировал из них кристаллы, а потом мощным усилием сжал все это в каплю. Выдохнул и осмотрелся вокруг — теперь он уже мог удерживать каплю тьмы почти минуту.

Поэтому, вдруг вылезшая капля тьмы из трещины в полу в пяти шагах от него заставила вздрогнуть и застыть.

Гоблиненок сглотнул.

Неужели тьма сама собой не рассеивается? Она там остается? Не исчезает?

Если это было так, это было очень плохо.

Гоблиненок встал и направился к трещине. С каждым шагом тревога в нем возрастала. А через мгновение тьма зашевелилась. Было нечто странное. Не такое как обычно.

Зур’дах прищурился.

Осознание пришло к нему тогда, когда он рассмотрел каплю внимательнее, потому что это была не одна капля, а две. Одна — больше, вторая — меньше, а от них в разные стороны тянутся тонкие линии тьмы.

Это же…паук…

Зур’дах лег на пол и его глаза оказались прямо напротив этого необычного паука.

Может он просто с виду черный?

Таких пауков Зур’дах не видел — вроде бы обычный по форме, но цвет его был антрацитово-черным, переливающимся, будто жидкая и живая капля тьмы.

Не может же он состоять из тьмы?

То, что паук необычный было понятно и так.

Давно мне не попадались пауки…

Пауков Зур’дах не боялся. Этот страх если и присутствовал в нем когда-то, то точно исчез сразу после первого Поглощения. Теперь же они вызывали в нем только любопытство и хищный интерес, — есть ли в них ядра?

Их взгляды встретились. Паучок смотрел на него переливающимися всеми цветами радуги глазами и продолжал неподвижно сидеть в щели пола, подавшись брюшком чуть назад, готовый в любой момент исчезнуть там целиком.

Гоблиненок не спешил использовать глаза и кровь как делал с другими, обычными пауками — потому что боялся спугнуть кроху-паука.

И хоть он приближался очень плавно, паук тут же исчез полностью в щели. Зур’дах склонился над щелью и заглянул внутрь — ожидаемо, ничего не разглядел, кроме того, что там была целая сеть ходов толщиной с палец.

Следующие пять минут он облазил все щели ища как паука, или его сородичей, так и капли тьмы. Вдруг они действительно застряли где-то в щелях пола? Но нет, ничего подобного. Это немного успокоило гоблиненка.

Он вернулся на свое место и стал ждать, всматриваясь в то место, где увидел паучка.

Ничего.

Он бы продолжил ждать, но его позвала Кайра, выглянувшая из-за угла:

— Зур’дах! Зур’дах! Ты там? Быстро сюда! Мы идем есть. Дах злится. Мы уже должны были выйти.

Гоблиненок подскочил. Если Дах злится, то злить или раздражать его лишний раз не стоит.

Зур’дах сидел.

В четырех-пяти шагах от него показалась головка паука.

Он осторожно выглядывал наружу и следил за гоблиненком, который уже хотел уходить к остальным детям. Слишком долго и безрезультатно он выжидал, уже даже не рассчитывая что тварь покажется.

Но теперь желание уйти к остальным куда-то испарилось.

Наконец-то! — почти со злостью подумал он.

Зур’дах не двигался, а решил понаблюдать за паучком.

Тот, в свою очередь, следил за ним.

Попытка приблизиться к нему ожидаемо закончилась тем, что паук исчез в щели.

Решив не терять времени, Зур’дах убедился, что никто сюда не идет и сформировал каплю тьмы.

И уже через пару мгновений он заметил движение. Паук заинтересованно вылез наружу. Полностью.

Ему интересна тьма!

Теперь, когда он сместился вместе с каплей на два шага ближе, никакой реакции не последовало. Паук все так же следил за ним, и особенно жадно его глазки смотрели на каплю.

Однако удерживать ее Зур’дах больше не смог. Во время передвижений удерживать тьму становилось кратно сложнее. Он десяток мгновений справлялся, а потом она выскользнула и зажила своей жизнью, исчезнув в ближайшей трещине, будто ее туда притянуло магнитом.

Паучок взглянул на него и тут же исчез в трещине.

Зур’дах от досады топнул ногой. Ему хотелось приблизиться к пауку ближе, а чертова капля сорвалась.

Следующая попытка была удачнее.

Он сразу сел максимально близко к трещинам из которых показывался паучок. Увы, для этого пришлось отойти из темного места в тени казармы и выйти на пустое пространство в пяти -шести шагах, что во-первых открывало его любому, кто заглянул бы неожиданно на задний двор казармы, а во-вторых тьма тут была рассеяннее, и собирать ее было сложнее чем там, в тени.

В общем, теперь нужно было быть еще осторожнее.

Паучок выбрался наружу через пару минут, почувствовав чужое присутствие. Выглянули только глазки.

Всего два шага!

Осторожно, стараясь не спугнуть, он пододвинулся на расстояние шага и застыл, сохраняя дистанцию.

После этого он решил попробовать дотянуться песчинками до паучка — это было тяжело, но ему удалось; вот только против его ожиданий никакого интереса к ним паучок не испытал.

Следующей попыткой были кристаллы. Зур’дах создал три кристалла и приблизил их к паучку.

В глазах того будто бы появился интерес — он немного высунулся лапками, но, дотронувшись до кристалла на полу, ту же спрятался обратно. Кристалл его не заинтересовал.

Находясь возле россыпи трещин в полу Зур’дах заметил, что тьмы там ощущается больше, да и добывается она даже легче чем из тени. Это было любопытно.

Ладно, — подумал гоблиненок, — Может капля тебя больше заинтересует?

Так и произошло.

Едва перед Зур’дахом возникла капля тьмы, как паучок вылез полностью и смотрел только на нее, а через мгновение заинтересованно завертел головой, будто принюхиваясь к какому-то лакомству.

Каплю хочешь?

Гоблиненок переместил каплю чуть ближе. Нужно было действовать быстро, пока он сохранял контроль над тьмой.

Капля застыла за полшага до паука и Зур’дах ждал, что тот сам сдвинется вперед, но нет — он терпеливо ждал, не шелохнувшись.Правда лапки его будто приплясывали от нетерпения.

Еще ближе…

Еще…

Вот когда капля оказалась на расстоянии ладони, тот не удержался и рванул к ней, а Зур’дах наоборот — потянул ее назад к себе еще на пол ладони.

Паучок по инерции сделал еще пару шажков и застыл, будто размышляя — не слишком ли уже опасно, или на этом расстоянии он успеет убежать.

Чувствуя, что вот-вот потеряет контроль над каплей Зур’дах сунул ее поближе к пауку и тот вновь рванул к ней. А вот то, что произошло дальше удивило Зур’даха больше всего. Своими лапками паук схватил каплю и задом двинулся обратно. Причем гоблиненок чувствовал, что пока еще может вырвать каплю обратно, но делать этого он не стал, а наоборот — отпустил ее.

Паук исчез в ближайшей трещине. Вместе с каплей.

В следующие разы, едва Зур’дах появлялся возле трещин как замечал глазки, следящие за ним.

Пауку явно нужна тьма — и он мог ее дать.

Стоило появиться капле Тьмы, как паук вылазил наружу. Вот только теперь гоблиненок каждый раз сокращал расстояние, заставляя паука подползать каждый раз ближе и ближе, — схема работала.

Хочешь жрать тьму? — шевели жопкой.

И паук жрал тьму, Зур’дах скоро воочию увидел этот процесс, — тварь присасывалась к капле и та очень быстро уменьшалась в размерах.

Гоблиненок задумался. Таких пауков он не видел. А уж о том, чтобы паук мог поглощать тьму и представить не мог. С другой стороны, были же огневки, которые содержали в себе концентрированный огонь — так почему не могло быть подобного существа, которое содержало бы в себе тьму?

Интересно, он полностью состоит из тьмы?

Довольно скоро Зур’дах смог рассмотреть паучка вблизи, потому что теперь он не боялся приближаться на расстояние ладони — именно на такую дистанцию удавалось приманить его.

И вот теперь гоблиненок хотел кое-что изменить. Давать каплю на своей руке.

Паук теперь не шугался от каждого его движения, и идея могла сработать.

Однако на реализацию этой задумки ушло еще три дня.

В конце концов, паук, который привык к гоблиненку, взобрался на его ладонь, над которой парила капля тьмы и присосался. Зур’дах не давал ему утащить каплю как прошлые разы, и мысленным усилием удерживал ее на руке. Так что у твари не было выбора — либо есть с руки, либо убежать и остаться голодной.

Он полностью из тьмы! Вообще полностью! — изумленно осознав Зур’дах, увидев паука впервые настолько близко. Капля тьмы стремительно уменьшалась в размерах, и пропорционально этому увеличивалось брюшко паучка.

Может…может я смогу его приручить?