Подземелье

Глава 15

Крест. Там был гребаный крест.

Сердце Зур’даха пропустило удар, и внутри словно все обдало противным, тревожным холодком.

Проклятье!

Он до последнего надеялся, что ему повезет и старался не думать о предстоящем выборе.

Не повезло.

Как мама и предупреждала.

Он попытался проглотить комок, противно застрявший в горле. И застыл как вкопанный, не в силах сдвинутся с места. В ушах стояла неестественная, звенящая тишина.

Пару раз шаман окликал его, но в ушах у гоблиненка стояла все та же невыносимая тишина. Резкая, неожиданная, оглушающая.

Хоть он и был внутренне готов к тому что его выберут, — мама постоянно говорила что второй раз обязательно выберут, что два раза везения не случается, — все равно…это было неожиданно, как предательство родного существа. Он, все же, до конца верил, что обойдется, что жребий сжалится над ним.

Он даже не заметил как шаман силой отвел его к остальным. К тем, кому предстояло отправится проходить Испытание.

Только там, стоя среди остальных, таких же унылых как он, Зур’дах пришел в себя. Не сразу правда, только когда увидел как к ним идет следующий.

Еще один выбравший не тот камень. Еще один смертник.

Внезапно Зур’дах вспомнил, что он, в отличии от всех этих детей прошел пусть одно, но удачное Поглощение, и шансы его выше уже потому, что он чуть быстрее и сильнее нежели они. Эта мысль заставила его взять себя в руки и немного успокоится. Слыша и видя все происходящее ясно и четко, сердце теперь успокоилось, — он продолжать смотреть, как мальчики один за другим проходят Жребий выбирая то один, то другой камень.

Как незаметно, в один миг, ритуал закончился.

На площади, перед слепой старухой и шаманом не осталось ни одного гоблиненка. Лишь полупустая площадь по краям которой толпились самая любопытная часть племени, те кто пришел просто поглазеть, и те дети, на стороне которых сегодня была удача, — они стояли теперь вместе.

А сбоку от шамана, справа, стояли выбранные ребята. Пять десятков, на стороне которых удачи не было. И Зур’дах среди них.

Стоя, он ощутил усилившееся страх и беспокойство вокруг. Дети волновались, шептались, кто-то дрожал, кто-то толкался, просто чтобы выплеснуть бессильный гнев и ярость на несправедливость судьбы.

Но всех их эмоции резко заглушил мощный удар гонга. Разделивший из жизнь на до, и после.

— Отобранные, — прозвучал голос шамана обратившийся к детям, — За мной!

Толпа все еще ждала.

— А вы все, — кинул он к толпе, — расходитесь, вам тут больше делать нечего.

И взмахнул руками, прогоняя толпу прочь. Показывая тем самым, что ритуальная часть процесса завершена.

Гоблины один за одним начали расходится, — первыми разбежались дети, которым уже было откровенно скучно, а за ними потянулись их матери и остальные.

Вскоре, на площади не осталось никого, кроме Стражей, Охотников, и шамана, с выбранными для испытания детьми.

Когда гоблинята нестройным шагом последовали шаманом, Зур’дах оказался немного позади них.

Сейчас, наконец, стало легче дышать и даже появился какой-никакой ветерок. Волнение ушло само собой, и ненужные мысли испарились из головы мальчишки. Он просто шел и смотрел, на детей, на шамана, на Ксорха, который шел сбоку от процессии с другими Охотниками. Просто смотрел.

Старик вел их прочь от центральной площади, по единственной в пещере ровной, прямой дороге, проходящей насквозь все круги племени. Вела она к левым окраинам пещеры, — противоположная сторона той, где жили изгои, — они жили справа.

Слепая старуха замыкала шествие вместе с двумя молодыми Охотниками.

Гоблинята, знакомые между собой, толкались и переругивались, некоторые перешептывались, — когда не хотели, чтобы их услышали остальные.

Едва все дети оказались за пределами площади, как тягостное, гнетущее ощущение, давящее на них во время Жребия, — исчезло. Они на время словно вновь оказались в обычной безопасной обстановке. Дома.

Через полчаса такого пути напрямик, — они вышли на окраины пещеры, к стоянкам ездовых ящеров.

Тут их уже ждали.

Три повозки, запряженные медлительными ящерами-тягачами. В отличии от своих более мелких собратьев, они могли перевозить очень тяжелые грузы долго, и сильно при этом не уставая. Единственным их недостатком была скорость, — везли ящеру груз со скоростью медленно шага, правда, и они могли сильно ускориться, но лишь на короткий промежуток времени.

Детей остановили и построили перед этими тремя повозками. Остальные ящеры на стоянке, — помельче, были распряжены и лениво лежали, штук двадцать. Рядом с ними, отцепленные, на полу лежали небольшие телеги в которые их запрягали.

Зур’дах попытался заглянуть внутрь повозок, но роста не хватило. Борта повозок возвышались в два детских роста, увидеть внутренность не было никакой возможности.

— Загружай. — отдал приказ Ксорх, и два стража начали одного за другим сажать детей в эти корыта. Иначе назвать эту конструкцию было сложно. Впрочем, свою задачу она выполняла.

Пока дошла очередь до Зур’даха, он успел обойти все три повозки с интересом осматривая их, и пару раз прошелся по стоянке. Стражи, правда, из виду его не выпускали ни на миг.

Ему очень хотелось рвануть домой, но двух таких резвых и хитрых гоблиненков, один из стражей быстро развернул обратно, наградив чувствительными подзатыльниками.

Пока все это происходило, подошло больше десятка Охотников, все при оружии и в своих легких доспехах сделанных из брони убитых ими же существ. Все были напряжены.

Скоро сильные руки стража подхватили гоблиненка, — он даже не дернулся, — из таких не вырвешься как не пытайся. Да и незачем.

Он присоединился к остальным.

Теперь все гоблинята припали к бортикам и наблюдали оттуда за происходящим. Ни одной матери, пришедшей напоследок взглянуть на ребенка и попрощаться, видно не было.

На Испытание ведь отдавали наиболее слабых детей, учитывая, что за раз у самок рождалось от трех детишек, обычно в семье оставалось еще трое, примерно того же возраста как ребенок на Испытании, и еще с пяток детей повзрослее. Отдавали обычно самого бесполезного, кого не жалко. Впрочем, дети и сами это понимали, поэтому даже не смотрели в сторону матерей.

Зур’даху некого было высматривать. Мама лежала, а Драмар присматривал за ней, а больше никого близкого у него и не было. Пару раз его взгляд случайно пересекался с глазами Ксорха, но тот, похоже, видеть его был совсем не рад.

Просто делал вид, будто не замечает и не знает его.

Гоблинята немного молчали, а потом их как прорвало, одного за другим…

— Ты знаешь, что нам нужно будет делать? — спросил мальчик сидящий справа.

— Неееааа… — довольно протянул другой, — Мама не говорила. Сказала только, что скажут на месте и что ничего сложного не будет.

Он был почему-то убежден в этом. В том, что слова матери не могут быть ложью. Это слышалось в его голове.

— Неправда. Там будет сложно, сколько детей погибает знаешь?

— Погибают только слабаки. — убежденно возразил тот.

— Пффф…

Зур’дах знал что прав тот, кто говорит что погибает много детей. Тоже самое ему мама говорила, а мама бы врать не стала.

Он как раз хотел об этом сказать, но не успел.

— А ну тихо! — рявкнул вдруг Охотник, и все дети сразу притихли. — Разгалделись тут. Ни звука, ясно⁈

Погрузив последнего гоблиненка, Ксорх обошел вокруг повозок, пересчитал детей и подергал упряжки тягловых ящеров.

— Мы едем в тоннели,- мрачно и назидательно сказал он детям, — И не дай боги, вы начнете там шуметь или разговаривать…Оглянутся не успеете, сожрет какая-нибудь тварь. Ясно? Вести себя тихо.

Притихшие дети кивнули.

— Значит теперь научитесь быть тихими. Такими тихими, чтобы не услышала самая поганая тварь. Если, конечно, хотите вернутся домой живыми, а не остаться в тоннелях навечно.

По спине Зур’даха пробежал холодок от остановившегося на нем взгляда Ксорха.

Главный Охотник вскинул руку и возничие уже занявшие места и сидевшие парами на спинах ящеров щелкнули хлыстами.

Неторопливо, и с низким мычанием ящеры начали перебирать ногами, и через мгновение повозки, кряхтя, и поскрипывая тронулись вперед. Вначале шли совсем медленно, а затем, немного раскачиваясь, набрали скорость до обычного шага.

— Правее забирай! — рявкнул погонщик соседу.

Охотники редким полукольцом взяли повозки в защиту и двигались впереди. Все пешком. В последней повозке гоблиненок заметил голову старого шамана.

Значит и он с нами едет? — подумал мальчик.

Правда, скоро голова старика скрылась внутри телеги.

Зур’дах почувствовал сначала легкую тряску, а затем колеса повозок пошли удивительно тихо, да и сами ящеры молчаливо тянули свою лямку перестав издавать звуки кроме еле слышного пыхтения.

Жилища племени с каждым шагом отдалялись.

Через десяток минут они уже въехали в один из больших тоннелей ведущих из пещеру в мир подземелий.

Стражник отсалютовали копьями Охотникам, и вернулись к своему ничегонеделанию.

Они въехали в тоннели.

Зур’дах немного задрожал. Несмотря на пришедший вдруг страх, — он ведь действительно боялся испытания, — ему, в тоже время, хотелось увидеть и узнать, что там происходит. Как-никак, часть детей ведь всегда возвращается оттуда, пусть и небольшая. А он теперь, не совсем обычный ребенок-гоблин.