Подземелье

Глава 2

Стена перед ними была усыпана уступами, выемками, сколами, выступающими камнями, — одним словом, — идеальное место по которому легко как подниматься, так и спускаться обратно. И чтобы добраться до светильника, расположенного на высоте десятка локтей, не требовалось никакой лестницы. Пальцев и ног было достаточно. Любой гоблин, от мала до велика, — неплохо лазал по стенам. Помешать успешно вскарабкаться, мог только повсеместно поселившийся на стене влажный мох, мерцающий фиолетово-синим вперемешку. Но и тут, достаточно просто следить за тем, чтобы руки не попадали на него, и все.

Старик кинул Зур’даху внушительных размеров мешочек на веревочке наполненный кормом. Пару мгновений назад он достал его и наполнил из корзины. Гоблиненок послушно повесил его на шею. Как кормить светляков он знал, — приходилось делать это не раз.

Зур’дах посмотрел вверх и вздохнул, взобраться до светильников ему было несложно. Как и любому ловкому ребенку, а вот старый Драмар…для него это наверное настоящее испытание. Взобраться на такую высоту он не мог уже давно.

Крепко цепляясь за выемки в стене, гоблиненок стал рывками подниматься, — быстро и ловко, — ему хотелось поскорее покончить с этой неприятной работой.

Тело мальчика было легким, а лазать по стенам было привычно и приятно. Он делал это каждый день. Ничего сложного. Поставить ногу в нужную выемку, и рывок вверх. Подтянуться, снова поставить ногу, и снова рывок вверх. И так по новой с десяток раз.

Через дюжину мгновений его голова поравнялась с нишей, где селились светляки.

Почти сразу в уши ударило тихое жужжание, знакомый гоблиненку монотонный гул сотен насекомых ждущих кормежки. Внутри ниши располагалась широкая плоская чаша, все ее свободное пространство занимала шевелящаяся масса жуков-светлячков, тела которых, правда уже тускнели, — верный признак того, что насекомые очень голодны.

Часть их сидела на стенках ниши, часть под чашей, часть даже выползла за пределы ниши и замерла в сонном оцепенении.

Держась одной рукой за стену, второй он зачерпнул горсть смеси из мешочка и сыпанул в чашу.

Светляки сразу же зашумели громко зажужжав. Почувствовав знакомый запах еды, большая их часть тут же хлынула внутрь чаши, а остальные потянулись следом, завидев небывалое оживление собратьев. Светильник разгорелся как следует, ярко и мощно. По глазам гоблиненка резанул этот концентрированный свет, и он инстинктивно отшатнулся. К яркому свету ни гоблины, ни любая подземная живность или тварь, привычны не были.

Видя, что корм сожрали в момент, а большинство светляков еще не успели к нему притронуться, он сыпанул еще две полные горсти корма, — чтоб уж наверняка хватило.

Выемка-светильник, разгоралась с каждой секундой все сильнее, по мере все большего насыщения роя насекомых. Теперь уже свет отбрасывал яркое свечение на несколько десятков шагов вокруг, а из ниши продолжало раздаваться громкое и довольное жужжание.

Еды светлячкам обычно хватало на неделю, но, с каждым последующим днем, их свет все больше и больше угасал. Чем больше в них было энергии — тем сильнее они светились.

Зур’дах кинул взгляд внутрь напоследок, и в несколько секунд ловко слез по стене, как паук.

Спрыгнув, он дал мешочек старику и тот вновь наполнил его доверху.

Вдруг Зур’дах почувствовал странное шевеление в одежде, будто кто-то, или что-то, запуталось и хотело вырваться. Развернув складку одежду он удивленно обнаружил застрявшего светляка, тот зацепился коготками об грубый ворс накидки, и никак не мог освободиться.

Зур’дах, недолго думая, сделал глубокую складку в одежде, куда и перепрятал светляка. Зафиксировал одежду он косточкой, одной из множества воткнутых в его одежду. У него в одежде всегда хранился изрядный запас таких острых косточек, как минимум пару десятков, собственно, именно для того, чтобы делать ловушки в одежде для пойманных жуков. Сами же гоблины обычно использовали костяшки для прихватывания и формирования из балахона или накидки чего-то более затейливого.

Пригодится. — подумал он, погладив через ткань жука.

Не говоря ни слова, они двинулись дальше. Пройти нужно было всего с два десятка шагов. Вверху уже тускнел следующий светильник

Зур’даху вновь предстояло взбираться и он обреченно вздохнул. Не потому, что было тяжело, а потому, что гоблиненок окончательно понял, — сегодня ни Охотников, ни их добычу, ему не видать. Впереди виднелись на разном расстоянии десятка четыре светильников, которые ему предстояло зажечь. Старик точно заставит доделать работу до конца.

А бежать…Зур’дах оглянулся…Бежать уже как-то и перехотелось.

Впрочем, корма в корзине у Драмара хватит как раз на три-четыре десятка полноценных кормежек. Потом ему придется идти обратно, в племя, и наполнять корзину заново.

Вообще, он не совсем понимал зачем старик занимается таким бесполезным делом. Гоблины в темноте и так неплохо видят, а светильники вдоль стен…Что ж, свет они конечно давали, но никакой практической пользы не несли. С другой стороны, взрослые исправно снабжали кормом старика, ничем не препятствуя его безобидной деятельности. Может потому, что эти светильники остались еще со старых времен и взрослые решили, пусть хоть кто-то поддерживает их в рабочем состоянии.

Но, конечно же, ни Зур’дах, ни остальная малышня, которую старик использовал для этой и других работ почти каждый день, не согласились бы делать что-либо просто так. Даже из под палки.

Нет, они бы просто легли на месте, или ползли бы, сделали бы этот поход к светильникам невыносимым и бесконечным. Но не делали бы никакой работы.

Все делалось из-за обещаний Драмара. Как бы невзначай, перед началом работы, он показывал какое-нибудь редкое насекомое, которое и служило бы ребенку наградой за выполненную работу. А уже дальше…кто с воодушевлением, кто нехотя, — но все выполняли работу.

И если детям не разрешалось покидать пределы пещеры, то Драмар это делал часто, и всегда с собой приносил самых различных редких и опасных насекомых. Уникальных насекомых малышня либо стравливала, либо просто держала при себе как талисманы. В любом случае, редкие жуки всегда ценились, уже просто потому, что их было мало. Возможно, если бы не другие планы, Зур’дах бы с некоторой долей энергичности выполнял работу. Сегодня же его настроение было ниже некуда.

Поэтому наполнив второй светильник кормом, Зур’дах не выдержал, посмотрел на старика, и спросил:

— Что за жук?

Драмар победно ухмыльнулся и не торопясь достал что-то из одежды не разжимая ладони.

— Да покажи уже! — не выдержал Зур’дах, присматриваясь к сжатой ладони.

Ему надо было хотя бы знать, из-за чего сегодня он будет корячится.

Старик медленно раскрыл ладонь, и там оказалась гусеница.

Пару мгновений гоблиненок пытался понять, что это за разновидность такая, а потом аж приподнялся от удивления на цыпочки, чтобы рассмотреть повнимательнее.

Угольница, — так она называлась. Размером с большой палец, жирная, откормленная, лоснящаяся переливами черно-фиолетового. Одним словом, — красота.

Вот это красавица! — мысленно восхитился Зур’дах.

У него тут же зачесались руки от нетерпения, — иметь такую очень хотелось.

Такой штукой можно было прыснуть кому-то в лицо целое облако черной субстанции, от которой сразу начинались непрекращающиеся чихи, а глаза безостановочно и больно слезились. Просто идеальное насекомое для драки, где врагов больше, или соперник сильнее. Да и для других проделок приспособить ее можно.

Старик, увидев необходимое ему оживление на лице мальчишки, спрятал насекомое.

— За работу тогда. — и подхватил корзинку, сразу направляясь к следующему светильнику.

Может… день не такой уж и плохой, — подумалось Зур’даху.

Больше часа прошло, прежде чем корзина с кормом опустела. А устал Зур’дах уже к двадцатому светильнику. Первые разы всегда все шло относительно легко. Но чем дальше, тем сложнее становилось. В целом работа шла в молчании, только изредка Драмар давал советы, где подкинуть еще.

— Что ж, — констатировал старик глядя на опустевшую корзину, — Надо пойти наполнить.

Понятно, что Зур’дах не справился бы с подобным поручением, — полную корзину он бы тащил сюда полдня. Так что… это Драмару делать предстояло самому.

— Фуф… — выдохнул мальчишка усаживаясь на пол прямо под светильником.

Идти со стариком дальше он не собирался.

— Так, если все еще хочешь получить это, — он вытащил угольницу, — то дождешься меня. Еще десяток светильников и будешь свободен.

Зур’дах устало вздохнул. Придется подождать.

— Оставайся здесь, — приказал Драмар, — Я скоро.

С легкостью тот вскинул опустошенную и легкую теперь корзину.

Гоблиненок уже сидел, скрестив ноги и опершись спиной о стену.

— Ага. — коротко ответил он старику вслед.

Драмар же не спеша ковылял прочь, по направлению к жилищам племени. Зур’дах совсем недолго провожал его взглядом, до тех пор, пока гоблин не дошел до проторенных в камне лапами ящеров дорог.

Туда и обратно путь у старика займет не менее получаса, — подсчитал в уме Зур’дах, — А может и весь час, если он будет так медленно плестись.

А значит можно побродить тут, да поискать, чем себя занять. Столько времени сидеть без дела, он был просто не способен. Слишком скучно и невыносимо. Но и ковылять обратно вместе Драмаром, подстраиваясь под его медленный, старческий шаг гоблиненок не хотел.

Он быстренько поднялся, отряхнулся, и зашагал вдоль стены иногда виляя и отдаляясь от нее. Вернуться обратно к возвращению Драмара он в любом случае успеет. Главное, отходить не слишком далеко.

Жук-светляк ощутил странно прикосновение к своему телу.

Рука дающая корм дотронулась до него. В ту же секунду по нему словно прошел разряд тока, почти не ощутимого, на грани ощущений, но перевернувшего все внутри.

Тело встряхнулось, а в сознании вспыхнул странный свет, на мгновение озаривший все его закоулки. Он ощутил странное беспокойство. Еще мгновение назад, он был частью общей жизни, частью роя своих собратьев и наслаждался приятным и надежным жужжанием их тел, то утихающим, то, как сейчас, усиливающимся. Теперь же…случилась беда.

Большая сильная рука, — всего лишь часть огромного тела, — схватила его и унесла. Подальше от еды, вкусной еды, и тепла родного жилища. На него дунуло холодным ветерком и жук увидел вокруг огромное, казалось бесконечное пространство.

Жук стал лихорадочно озираться вокруг, водить взад-вперед усиками и вращать головой. Не успевал, вокруг все менялось с ошеломительной быстротой.

Он увидел издали знакомый свет тысяч собратьев, и сознание его заполонила паника от того, что его оторвали от части чего-то родного.

Большое существо отдалилось от той приятной тьмы в которой он жил. И хуже всего то, его не выпускали обратно. Заперли.

Казалось, все его тело билось в истерике.

Он только бешено затрепетал крылышками в бесплодной попытке вернуться обратно, подтянуть тело в воздух, взмыть прочь, вырваться из этой руки.

Ничего не вышло. Держали его слишком крепко.

Свет родного роя все отдалялся и отдалялся. А потом, жука просто напросто окружили тьмой. Поместили в какое-то подвижное место.

Не стало видно ничего. Светлячок съежился и стал ждать. Пару раз он попытался ткнуться вверх, вниз, вбок, — но везде, со всех сторон, его удерживало что-то мягкое, плотное. Ни прорваться, не проскользнуть, ни протолкнуться, через это не получалось.

Жук-светлячок ощутил ужас от того, что случилось что-то неведомое, то, чего не должно было случиться никогда. Это, на уровне инстинктов дошло даже до его несовершенного сознания.

Нарушилось нечто привычное, нечто правильное.

Привычный бесконечный круг однообразных событий, состоящий из запахов родного роя, еды, самок, коротких перелетов на новое место и вновь повторяющихся эпизодов жизни, которые казались незыблемыми в своем бесконечном повторении. Это был бесконечный, родной круг жизни, из которого невозможно и не хочется вырываться.

А его из него вырвали. Насильно.

Не меньший страх вызывали эти громкие звуки, которые производило схватившее его существо. Они оглушали. Хотелось вжаться поглубже во тьму и больше не слышать этого невыносимого грохота.