Подземелье

Глава 30

Ралд, шаман, сидел в своем жилище. Все мальчишки получили свои метки, и теперь ушли. Его старуха, закончив нанесение татуировок, вновь погрузилась в свое оцепенелое неподвижное состояние. Чем больше лет ей шло, тем более погруженной в себя она становилась. Застывала, закрывала глаза, и могла сидеть часами в полнейшей неподвижности. Иногда даже пытаться прервать это ее состояние было бесполезно. Выходить из дома она стала редко и то, только по крайней необходимости, и есть стала все меньше и меньше. Не сказать, чтобы Ралда это сильно волновало. Если он когда-то и любил эту женщину, то уже не помнил этого, и уж точно он не узнавал в этой старухе ту бодрую веселую самку, которую выбрал себе в жены в молодости. К концу его жизни все потеряло цвет и вкус, многое стало просто безразлично.

Одно беспокоило Ралда, ему иногда казалось, что старуха поймала какое-то состояние просветления, которое было ему недоступно. Он чувствовал это бессознательно, инстинктивно, и никак не мог бы этого объяснить. А беспокоило лишь потому, что он тоже хотел почувствовать хоть на миг эту непостижимую отрешенность к окружающему миру, в которой теперь практически постоянно пребывала его жена.

Шаман встал. Прочь мысли. Пора за работу.

Как бы ему не хотелось еще посидеть в тепле, особенно после долгой дороги, нужно было сделать главное. Спустить цветы Предку.

Кряхтя, он вышел за полог, всколыхнув его своим телом, и направился в другой дом. Каменный дом, один из немногих в окружающих площадь строениях. Широкий и одноэтажный, — там жили его ученики, и сам Ралд проводил большую часть времени именно там. Пройти нужно было всего тридцать-сорок шагов. Но каких шагов…

Два ученика, один мальчишка-подросток, а второй уже взрослый гоблин — вышли ему навстречу.

Бутоны цветов шаман держал на шее, в мешочке.

Ученики подхватили старика под руки, и, помогая ему, провели внутрь, где усадили на каменную лавку плотно укрытую толстыми шкурами.

Тут он чувствовал себя лучше, чем дома, в компании безумной просветленной старухи-жены.

По углам комнаты лежали три циновки устеленных вязаными покрывалами. Шаман и его ученики спали прямо тут. Точно так же по бокам располагались полки с различными ингредиентами; от трав до частей животных.

В центре же располагался спуск в нижнее, полупещерное помещение.

Ралд приоткрыл мешочек. Бутоны, полностью закрывшиеся, почти не издавали запаха — это было хорошо. Если они начинали сладко пахнуть, значит начали понемногу гнить — у их этот процесс происходил очень быстро. Поэтому терять время не стоило.

По его знаку ученики убрали с пола большую шкуру, прикрывавшую плиту в полу с металлическим кольцом, за которое она и поднималась. Дружно взявший за кольцо, ученики с натугой во всем теле, и сопровождающим процесс грохотом, оттащили ее в сторону.

Открылся проход вниз из которого пахнуло лютым морозом. Лестница с стершимися от времени ступеньками вела вниз.

По телу Ралда прошлась волна дрожи от прикосновения этого морозного дуновения. Дальше начиналась самая нелюбимая часть его должности шамана.

Спуск к Предку.

Каждый раз спуск давался ему и так тяжело, а теперь, с каждым прошедшим годом еще тяжелее.

Помощники-ученики быстро накинули на него три плотных и толстых меховых накидки, и точно так же обмотали ноги. На себя же накинули по одной.

Проход вниз был достаточно широк, чтобы они могли все одновременно спускаться. Ученики подхватили шамана под руки и начали спуск.

Помощь их была совсем не лишней, потому что ступеньки были покрыты тонюсеньким слоем льда, поскользнуться тут плевое дело, особенно такому старику как Ралд.

Спуск был неглубокий, ступеней сорок, не больше и выводил прямо к широкому подземному тоннелю, шириной локтей десять, и столько же в высоту. С каждым шагом Ралду становилось все холоднее, несмотря на все слои мехов укрывшие его тело. У троих гоблинов вырывались изо рта облачка пара. Стены, пол, так же как и ступеньки, были покрыты тонким налетом льда, и слоем мелких кристалликов синего цвета.

Троица гоблинов сейчас находилась внизу, под главной площадью, на глубине сорока шагов.

Через несколько мгновений пути по проходу, зубы старика начали остукивать неровную дробь. Ученики держались. На них холод не действовал так сильно, молодые тела позволяли выдерживать эту нагрузку.

— Брррр… — выдохнул он.

Руки с мешочком задубели так, что разжать пальца казалось ему уже невозможным.

Из-за этого Ралд и не любил спускаться сюда, из-за лютого холода, который для его старого тела был невыносим.

Хоть это казалось и невозможным, но чем дальше они шли, тем холоднее становилось.

Внутри, в проходе, слышался неумолчный гул идущий от стен. Тихий и монотонный. И с каждым шагом он, как и холод идущий из глубины прохода, усиливался. Перепонки у всех троих будто аж трещали от этой вибрации в стенах, давление в ушах стало почти болезненным. Голова начинала раскалываться.

Ученики фактически тащили старика вперед, он лишь делал вид, что идет.

Тоннель шел не ровно и прямо, а немного, почти незаметно, но все-таки вниз. Троица спускалась все глубже и глубже. На этой глубине царствовала, не считая гула, тишина. Сверху, от племени, не доносилось ни звука.

Путь занял от силы несколько минут. Все оттого, что быстро идти тут было невозможно, холод сковывал ноги. Проход вел к небольшой пещере, скорее напоминавшей большую комнату, своими ровными стенами. Давление в ней было совсем невыносимым, а холод пронизывающим до самых костей.

В центре пещеры стояла каменная плита, а на ней тело. В несколько раз крупнее взрослого гоблина. Впрочем, существо и само с виду напоминало гоблина только огромного и сильно усохшего, сморщенного от времени. Кости, были плотно обтянуты кожей, которая, казалось, готова порваться лишь от одного прикосновения, она уже давно потеряло свой насыщенный зеленый гоблинский свет, превратившись в тухло-серый. Но самое главное, все тело издавало светло-синий свет.

Само же тело и являлось нескончаемым источником холода, именно оно испускало его волны, которые распространялись по пещере и проходу. Поэтому подойти к телу, которое морозило все вокруг — было сложно.

И несмотря на кажущуюся мертвость тела, грудная клетка существа медленно-медленно, по волоску за мгновение, но все же вздымалась, правда вдох все никак не наступал. Лицо было бесстрастным и окаменевшим, словно вырезанным из скальной породы.

Вокруг головы существа лежало несколько десятков цветков забвения. Черных пожухлых цветков, от которых осталось одно основание, листки давно рассыпались, пообваливались на плиту. А вот воздухе вкруг головы неподвижно, пыльным облаком, стояла странная черная пыльца которая окутывала лицо гоблина.

Протискиваясь сквозь заледенелый воздух, который был будто бы естественной преградой, и преодолевая давление исходящее от существа шаман и ученики окружили его.

Шаман, уже без поддержки, сделал несколько шагов к изголовью плиты, и развязал мешочек.

В руках его появились длинные деревянные палочками. Ими он, один за другим начал убирать увядшие, полуразложившиеся цветы. Убрав все бутоны, кроме двух, которые еще сохраняли свою форму и лепестки, он начал вытаскивать, и укладывать вокруг головы Предка свежесорванные детьми цветы.

Бутоны стали покрываться тонкой пленкой изморози. Одновременно с этим из сердцевины цветка начала подниматься, как в невесомости, черная пыль, создавая своеобразную сетку вокруг головы Предка.

Ралд удовлетворительно кивнул. Цветы выпустили частичку своего усыпляющей пыльцы под воздействием крайнего холода.

Головой шаман указал на выход.

Конечно, ученики могли сами все делать, но доверять такое дело этим двум, детям, как считал старик — было нельзя. Все нужно контролировать, чтобы они никакой глупости не наделали.

Троица двинулась обратно.

Вдруг, они почувствовали засасывающее движение воздуха: стены и пол содрогнулись, по ним прошла волна сильной вибрации, от которой затрясло ноги.

Шаман обернулся.

Весь воздух вокруг головы предка, вместе с черной пыльцой в громким вдохом втянуло внутрь.

Почти сразу раздался БУМ.

Тот самый, который означал биение сердца большого существа лежащего на плите.

Ралда с учениками пробрало морозом, но каким-то совсем другим, не таким как обычно. В этот раз словно на мгновение захолодило саму душу, а потом на выдохе сразу отпустило.

Шаман сглотнул, выдохнул с облегчением, и ускорил шаг, — насколько это позволяли его ноги.

Обратный путь с каждым шагом давался все легче, и вот через несколько минут, они оказались в доме, сначала с трудом поднявшись по лестнице, которую Ралд люто ненавидел.

— Хух….хух…хух…

Шаман тяжело и устало дышал сев на меха. Сковывающий прежде холод отпускал. Ученики зажгли небольшой огонь, и подогрели ему травяного отвара.

Ралд заглянул в мешочек.

Он потратил все цветы. Обычно он так не делал, оставляя небольшой запас, но сейчас чутье подсказывало не жлобиться, и использовать все что есть. На всякий случай.

Последние недели его не покидало тревожное ощущение. Вот только он точно не знал, связано это с Предком или…

Он застыл немного ошеломленный этой мыслью….Или это было тревожное предчувствие собственной смерти.

Последние годы Ралд сдавал все сильнее и сильнее, и он это знал.

Скоро, — подумал он, — придется ходить с палкой вообще везде. Позор.

Опершись о стену дома он устало вздохнул. Даже пару раз зайти вниз, к Предку, для него было сложно. Но пока что, ему, Ралду, нормальной замены не подросло. Ему еще рано уходить на покой.

Замерев, он погрузился себя, приложил ладони к полу и почувствовал мягкий гул. Закрыл глаза. Перед глазами мелькала только тьма и ничего больше. Он ничего не ощущал.

Обычно, он улавливал смутные потусторонние мысли Предка, отголоски его сознания. Это отдаленно напоминало его связь с крысами, но все же воспринималось иначе. Крысы, все же, были существа не обладающие ярко выраженными мыслями. Другое дело Предок. И тут уже сам Ралд не понимал девяти десятых того, что улавливал. К нему просачивались разные мысли, но лишь прямые указания его мозг мог понять и осознать.

Мало кто об этом знал, но Предок каждому поколению шаманов посылал сигналы о том, когда стоит менять цветы.

Ралд и сам это чувствовал, это пришло с опытом. Как только мысленный фон Предка становился более оживленным, — это значило, — пора. Пора использовать новую порцию цветов, потому что тело Предка начинало пробуждаться, и этот процесс нужно было приостановить, как сам Предок и желал.

Почему Предок желал спать он не знал.

Не знал и ни один из предыдущих поколений шаманов. Не знал и его учитель. Но спорить с желанием этого могущественного существа никто не смел.

Ралд и сам понимал, спящий Предок, — безопасный Предок.

В один из дней они отправились в дальний путь. Жук-светляк, и то большое существо, которое вырвало его из родного роя.

Тогда светляк и ощутил страх этого большого существа. Рядом с ним он увидел также много больших существ, и от всех их исходил сильный запах страха. Он не знал, что такое страх, но от этого запаха и ему становилось жутко до дрожи.

Но после долгой трясучей дороги, во время которой светляка вновь обмотали тьмой, — он оказался на свободе. Вернее вне тьмы.

Теперь существо держало его впереди и просило освещать путь.

Пещера по которой перемещалось существо, была маленькая, низенькая, тут и взлететь некуда. Существо несколько раз хорошо накормило его, — и светлячок от довольства, которое наполнило все его тело, — начал активно светиться, излучая радость.

Но место было опасное. Об этом кричали все инстинкты жука.

Неудивительно, что на них напали.

В той схватке жука кинули прямо в пасть огромной страшной, многолапой твари. Светляк чуть не умер от испуга, и оттого засветился ярче, чем за всю жизнь до того. Но ему повезло, большое существо успело убить тварь до того, как она сожрала беспомощного светляка.

Светляк успокоился и затих. Теперь он решил не светиться. Все же, находиться рядом с этим существо было опаснее нежели жить там, где он жил раньше, со своими сородичами.

Дальше от него не требовали светиться, лишь изредка, а путь…путь был безопасен. На них не нападали. Потом его вновь спрятали окутав чем-то мягким, это было лучше, чем когда тебя заставляют светится истоящая всю собственную энергию.

Пошла бесконечная тряска. Туда-сюда, туда-сюда.

Светляк лишь съежившись ждал когда все это закончится.

Вокруг вновь была опасность, это чувствовалось, но скрытый тьмой, светляк думал что его может и не заметят. Раз его не видно, и ему ничего не видно.

Несколько раз опасность была настолько велика, что у светляка чуть не остановилось сердце. Он чувствовал направленные на него, и на большое существо, несущее его, — смертельные взгляды.

Носитель с кем-то сражался. Не один раз. А потом бежал. Вернулась эта неприятная тряска.

Светлак лишь радовался, что его не доставали наружу, и не заставляли ничего освещать. Сейчас от страха, он бы наверное не выдавил из себя даже маленького огонька.

Скоро воцарилось относительное спокойствие, и светляк почувствовал очень приятный и желанный, но незнакомый запах и оживился. Он ощутил его впервые, но чувствовал, — он должен подойти поближе и узнать, что это за запах.

Иногда запах ощущался ближе, иногда отдаленнее. но ни разу не пропадал. Похоже, запах был вместе с тем существом.

В какой-то момент, когда носитель пробирался обратно, светляк очутился рядом с этим запахом. Они оказались укутаны одной и той же защитой.

Светляк успел разглядеть что это какое-то растение. Раньше, он иногда сидел на похожих, и ел их.

Вблизи же, прямо перед ним, оно издавало невообразимый аромат который до приятной дрожи щекотал его усики.

Несколько мгновений светляк думал, решался, а потом желание пересилило и он откусил маленький кусочек.

Маленький лишь потому, что чувствовал, съесть много сейчас опасно. Он откусил лишь малый краешек лепестка.

Какое — то особое, ранее неизведанное состояние возникло во всем его теле, — приятно забытье которое избавило от всех тревог. И в то же время, вспыхнуло желание съесть еще. Светляк уже дернулся откусить еще немного этого вкусного пахучего растения, но существо отобрало его.

Безжалостно забрало и вокруг остались лишь остатки запаха.

Светляк разозлился. Он попытался вырваться, начал копошится, — в общем, делал все что мог своим маленьким тельцем, и это, к сожалению никак не помогало.

Вырваться из этой темной ловушки он не мог.

А потом…потом на него вдруг навалилась дикая слабость и сонливость.

Съеденное растение начало действовать.

Проснулся светляк не скоро. Все тело было разбитым, словно он пролетел огромное расстояние напрягаясь изо всех сил. Крылышки не слушались, а лапки лениво, еле-еле перебирались. Устойчиво стоять не получалось. И в голове стоял такой туман, что он даже не разбирал где он находится. Он был уже не во тьме. Его выпустили.

Вокруг показались знакомые места. Он инстинктивно держался за тело этого большого существа, и теперь, наконец, он увидел больше пространства, и больше огромных существ.

Стало чуть-чуть страшно. Но лишь на мгновение.

Тело начало вспоминать то растение-цветок. Его запах, вкус. Что-то внутри его требовало еще. Еще и еще. Появилась неведомая жажда. Не еды, а того растения. Усики настойчиво пытались поймать хоть какой-то запах, отдаленно похожий на тот цветок, но не находил.

Где-то оно точно было, — оставалось только найти его. Почуять.

Светляк терпеливо ждал, дожидаясь момента когда можно удрать, но его стерегли. Чуть-что, возвращали обратно в кокон из тьмы.

Но он решил что подождет. Возможно не нужно убегать, возможно, существо вновь будет поблизости от этого чудесного растения и там он уже рванет изо всех сил.