Подземелье

Глава 3

Минут десять Зур’дах послонялся вдоль стены, но ожидаемо, ничего интересного там не ползало. Будто назло, вся живность будто бы вымерла, ни одного самого завалящего насекомого, с которым можно поиграть, а тот случайно пойманный светляк интереса уже не представлял.

Скоро он подошел к одной из дорог, которая троилась, — шла налево, направо, и к селению, прямо к ближайшим разбросанным на окраинах жилищам изгоев. Всей той части населения племени, которое уже не могло приносить пользы, в силу старости или увечий. Тут, возле дороги, на развилке, Зур’дах и остановился.

Отличалась от просто каменного пола пещеры дорога лишь тем, что была чуть ниже уровнем, и с небольшими углублениями, они же колеи для телег.

Зур’дах колупнул колею босой ножкой подняв облачко пыли и сора, которое через мгновение улеглось обратно. Обуви гоблины не носили, кожа ступней у них огрубела достаточно, чтобы не чувствовать неудобств при ходьбе, лишь изредка они использовали грубые обмотки из мягкой кожи.

Возле дороги, в избытке валялось множество камешков самых разных размеров. Зур’дах пару минут порылся, пока не нашел небольшой черный камешек.

То, что нужно.

Таким можно было чертить на полу различные линии и рисунки, что Зур’дах в свободное время и обожал делать.

Найдя более-менее чистое пространство недалеко от дороги, и поближе к жилищам, — он сел.

Сидеть хоть и было грязновато,-пыль моментально обволакивала ноги, -для Зур’даха, как и для остальной гоблинской малышни, — привычно.

Особой чистотой ни он, ни его соплеменники похвастать не могли, и тут свою роль сыграл банальный доступ к воде. Вода конечно была, небольшая подземная речка проходила поблизости в одной из небольших пещер. Также было несколько небольших источников находящихся в паре часов пути от родной пещеры, но всей этой воды хватало только для питья и других первостепенных нужд племени, в число которых омовения не входили.

Обычно, Зур’дах носил с собой маленький кожаный бурдючок наполненный водой, но сегодня забыл. А пить после выполненной работы хотелось, оставалось надеяться, что старик вернется поскорее и нигде не задержится. Взгляд гоблиненка остановился на неподвижном существе перед ним, пытавшимся слиться с грудой камешков.

Дикая ящерица, отличный объект, чтобы потренироваться в рисовании.

Рука с камешком сразу начала выводить линии и округлости на полу. Вскоре они стали складываться в узнаваемый силуэт ящерицы. Такие изображения у него получались, а вот что-то посложнее, к примеру, попытка изобразить лицо конкретного гоблина, всегда заканчивалась неудачей.

За рисованием, о беспокоившем его легком чувстве жажды Зур’дах постепенно позабыл. Как позабыл и об окружающем мире. Изобразив одну ящерицу, он продолжил. Первой попыткой он остался недоволен, и продолжил делать новые наброски. К его радости, ящерица все еще не двигалась, спокойно позволяя себя срисовывать.

Рисуя, он погружался в свой мир, где просто не существовало никаких посторонних шумов и раздражителей. Проводил линии, точки, стирал пальцем неудачное, и продолжал дальше, попытка за попыткой, набросок за наброском. Скоро, пространство вокруг него было испещрено маленькими и все еще немного неуклюжими изображениями ящериц.

Увлеченный рисованием, он не заметил опасности. Ухо дернулось и обнаружило посторонние шумы слишком поздно.

Несколько пар ног, совсем не скрываясь, подходили с разных сторон. И ничего хорошего это предвещать не могло.

— Вот дерьмо. — подняв глаза, вслух выругался Зур’дах.

Справа выходил Саркх, а с другой стороны Тарк, а последнюю возможность сбежать отрезал Инмар, загородив небольшой свободный кусочек пространства.

Позади же, особенно неожиданно себя, Зур’дах обнаружил внимательно наблюдающую Кайру. Единственная девочка в их компании.

За эти несколько мгновений гоблиненок с сотню раз успел пожалеть, что так беспечно сел рисовать тут, совсем позабыв о том, что эта троица может его искать. Однако и шанс, что он встретит их на окраинах был ничтожно мал.

Неужели следили?

Зур’дах нахмурился и встал.

Саркх подходил не спеша, вразвалочку, широко ухмыляясь во всю свою полную маленьких острых клыков пасть.

Ноги, как назло, затекли после долгого сидения на полу, и даже чуток подогнулись когда по ним пошли мурашки онемения.

— Что, уже страшно? — съехидничал он, заметив это легкое дрожание ног.

Зур’дах стоял с огрызком уголька в руках.

Сарк поравнялся с гоблиненком, и заметив рисунки начал прохаживаться вдоль них. Оценивая, наблюдая.

— Так-так…что это у нас тут?..

Его нога затерла пару рисунков, как бы случайно.

— Кажется так даже лучше, все равно на ящерицу не больно похоже. — равнодушно заметил Сарк.

Внутри Зур’даха вскипала злость. Он знал, что тот его специально провоцирует, чтобы он сорвался. Да, рисунки пока еще были далеки от совершенства, но это вовсе не значило, что их можно просто так стирать!

— Чего ты хочешь? — процедил сквозь зубы Зур’дах, еле сдерживаясь.

Саркх смерил его взглядом, в котором легко читалась открытая ненависть и одновременно презрение.

— Я? — мрачно переспросил он и сделал шаг вперед.

Следующие несколько секунд глаза Саркха перебегали с одной части тела Зур’даха на другую, словно выбирая куда именно ударить.

Перед ударом на лице отразилась легкая, еле заметная улыбка.

Он знал, что Зур’дах даже не увидит удара. И увернуться никак не сможет, и это только еще больше распаляло злость и удовольствие Саркха.

Зур’даха от удара снесло назад, — словно мощным тараном со всей силы долбанули прямо в грудь.

В тот же миг гоблиненок ощутил жуткую невесомость от которой перехватило дыхание, ноги болтались в воздухе без опоры, а из легких вышибло весь воздух. Он начал задыхаться.

А через секунду он жестко приземлился на каменный пол. Кашляя и отплевываясь он попытался подняться.

Выдержал. — сначала гордо подумал он.

А затем запоздало пришла боль и его скрутило. Перед глазами стояла мигающая тьма, а рот судорожно пытался вдохнуть воздух.

Дышать. Дышать. — бешено билась в голове мысль.

Ушло с десяток мгновений, прежде чем в глазах прояснилось и он смог встать. И то, получилось это сделать исключительно за счет силы воли и ничего больше. Тело вовсе не хотело подниматься.

Встав, Зур’дах громко и с ощутимым усилием выдохнул. Глаза слезились, но это было не важно.

Он поднялся.

Впрочем, сделать полноценный шаг-другой, он пока не мог.

Теперь в его глазах горела такая же ненависть как и у Саркха. Он ее прятал, но сейчас она показалась, заставив непроизвольно оскалить рот.

Саркх ударил в полную силу.

— Урод. — выплюнул Зур’дах.

И моментально получил второй удар. Правда, в разы слабее первого.

От удара его тело развернуло в пол оборота, а щеку обожгло огнем. Пустяковая боль, по сравнению с первым ударом. И все равно, даже так Саркх умудрился сильно ободрать ему щеку.

Зур’дах сплюнул кровь.

Никаких шансов у него против Саркха не было и не могло быть.

Это было совершенно нормально. Во-первых тот был старше почти на два года, и выше на целую голову.

А во-вторых…ао-вторых Саркх был сыном Охотника. В его крови текла примесь крови насекомых которая меняла свойства его тела, делала быстрее, сильнее, выносливее, — он уже в возрасте девяти лет был сильнее любого взрослого гоблина. Да что там говорить…даже тройка стражей бы с ним не справилась. Впрочем, они бы и не пытались.

Ну а в третьих, — он уже прошел три Поглощения. После каждого Поглощения Ядра, способности тела, полученные от насекомых усиливались. Какие именно это были способности, и были ли в действительно, Зур’дах не знал. Никто ему подобную информацию бы и не сообщил.

На ладони Саркха виднелось нечто похожее на татуировку, черные линии, отдаленно напоминающие Скорпа, — противное насекомое, с мощными клешнями и длинным хвостом с кончиком, похожим на коготь. Внутри силуэта скорпа размещалась точка с тремя кольцами по окружности, — после каждого поглощения ядра появлялось новое кольцо.

Зур’дах с долей зависти смотрел на этот знак. Знак Охотника.

Пропасть между простым гоблином и такими как Саркх была непреодолима. Пропасть в силе.

— Куда смотришь? Аааа… — Саркх довольно протянул, увидев куда устремлен взгляд Зур’даха, и повернул ладонь так, чтоб было лучше видно.

— Нравится? Завидуй урод.

Зур’дах отвел взгляд. Сейчас он еле-еле держался на ногах, и нужно было сдержаться, чтобы снова не сказать ничего лишнего.

Боль в груди пульсировала большим пятном, но понемногу становилась меньше. Но сомнений в том, что на месте удара останется огромный синий след — не было. Не в первый раз он получал такие удары от Саркха.

— Плачешь? — всматриваясь в его лицо насмешливо поинтересовался Сарк, — Не сдерживайся, маленькая девочка.

И довольно засмеялся. Кто-то из его прихвостней тоже подхватил его смех. Каждый из его друзей был будущим Охотником, и каждый прошел ритуал Поглощения, хотя бы один.

В гоблинском племени существовало всего четыре рода, и в каждом из них текла кровь разных насекомых, полученных из Ядер. У Саркха, как у всей его семьи — кровь скорпов, у Тарка — кровь камнеедов, червеподобных существ с обладающих невероятной крепостью тела, а Инмар, самый слабый, обладал кровью жуков-могильщиков. Поэтому и бегал он обычно на побегушках у Саркха. Несмотря на принадлежность к родам Охотников, его семья среди них была самой слабой.

А Кайра…взгляд снова наткнулся на нее. Она тоже принадлежала к семье Охотников, и тоже поглотила успешно одно ядро. Свидетельством тому была ладонь, с одним крошечным кольцом и смутно различимым силуэтом каменного краба, — неагрессивного, но очень сильного существа. Кайра была тут просто за компанию, присоединившись, как обычно от скуки, и выступая скорее в роли любопытного наблюдателя, нежели непосредственного участника.

Это было обиднее всего Зур’даху, — быть объектом избиения почти каждый раз когда она смотрит.

Она ему нравилась. Очень. Почти год назад он подарил ей одно из своих любимых насекомых, заработанных у Драмара, зеленую сороконожку, — безопасного собрата дикой многоножки. Зур’дах ее неплохо выдрессировал и она даже слушалась простеньких команд.

Кайра молча приняла подарок ничего не сказав. Только улыбка мелькнула на ее лице. И этого Зур’даху было вполне достаточно. Сделать ей приятно.

Саркх приблизил свое лицо вплотную к гоблиненку. Его рука схватила Зур’даха за шею легко, почти не напрягаясь, и приподняла на ладонь от земли.

Зур’дах пытался достать ногами до пола в тоже время начиная задыхаться. В глазах резко потемнело. Он попытался оторвать ладонь Сарха от себя. Но даже когда он напрягся изо всех сил, этого не получилось — рука противника продолжала его крепко сжимать.

Почти в тот же миг он услышал у своего уха злобный шепот Саркха:

— Ты же знаешь, за что я тебя бью? Знаешь-знаешь…Вижу, что знаешь…За дело. Напоминаю! Каждый раз, когда мой отец будет у твоей матери шлюхи, — ты будешь получать, и получать сильно. И это только начало, ублюдок! Каждый!Раз! — почти плюнул он последние слова ему в ухо.

— А теперь, — отпустив Зур’даха сказал он остальным, — Давайте подправим ему личико так, чтобы оно напоминало мужское. Он еще скажет нам потом спасибо.

Шея горела. Глаза предательски продолжали слезиться. Мир вокруг безостановочно кружился и подернулся легкой полупрозрачной пеленой.

Слезы продолжали течь безостановочно, обжигая ободранную щеку справа. Как ни пытался гоблиненок остановить их внутренне себя успокаивая, они продолжали течь, но уже не от боли, а от незаслуженной обиды и беспомощности.

Почему за мать должны бить его? Почему из-за отца Сарха все равно должны бить его?

Где гребаная справедливость⁈

Я же ничего не сделал! Вообще ничего!

Гребанные тшарки, за что, за что⁉

Сарк вернулся к его рисункам, и с нескрываемым удовольствием размазал их до неузнаваемости.

На полу остались лишь черные размытые пятна, в которых было не узнать никаких изображенных существ.