Подземелье

Глава 48

Паника, несмотря на действие напитка старика, набирала силу, она возникла где-то внизу живота, словно холод медленно подбирающийся к самому сердцу — заставляя Зур’даха ежесекундно вздрагивать.

Теперь даже тем из детей, кто все это время еще лелеял маленькое желание вернуться в пещеру, — глядя на животных и насекомых, стало понятно — пути назад нет. Возвращаться нельзя. Опасность им вовсе не почудилась. Все случилось и никуда не делалось. Те сомнения, которые возникли когда они сидели возле Источника и после — испарились.

Если уж живность вокруг бежит без оглядки, будто лишенная разума, подгоняемая одним страхом — то уж их маленькому отряду там точно нечего ловить.

Зур’даху уже приходилось не просто быстро идти, а практически бежать, впрочем, как и остальным. Только у него, как и у детей Охотников, в руках еще был довольно тяжелый бурдюк с запасами воды.

Скорость их движения полностью зависела от детей-изгоев, как от самого медленного звена отряда, поэтому как только изгои уставали, темп замедлялся.

— Не могу больше… — рухнула на пол совершенно выбившаяся из сил Кая. Она была еще слишком маленькой для преодоления таких расстояний без должного отдыха.

Перед Зур’дахом шел Тарк, из Охотников он был единственным кто не нес бурдюк — ему просто не досталось. Он был самым молчаливым и казался постоянно на что-то сердитым. Видимо, ядро камнееда давало о себе знать.

Драмар обернулся, но не успел он и слова сказать, как Тарк неожиданно произнес:

— Я понесу.

Он подхватил Каю и усадил себе за спину, та сразу крепко обхватила его шею и начала засыпать.

Вот уж чего Зур’дах не ожидал, так это подобного поступка от одного из детей-Охотников.

А больше всех, видимо, не ожидал Саркх, который ожег Тарка недовольным и одновременно недоумевающим взглядом.

Впрочем, Тарку, похоже, было все равно. Скоро и самому Саркху скоро стало не до того. Холод подгонял, нещадно жаля за ноги. Они чуть ускорились.

Остальные изгои продолжали кое-как держаться: все они были старше Каи на несколько лет, а значит выносливее и сильнее. Но это был лишь вопрос времени когда они, как и Кая, свалятся уставшие и обессиленные.

Холод овевающий ноги понемногу отступал. И чем дальше они оказывались от того прохода, в котором ощутили его — тем теплее становилось. Однако, несмотря на это, насекомые вовсе не замедляли свой бег, наоборот, они бежали даже еще интенсивнее. Пару раз ветер незначительно усиливался но затем так же быстро исчезал. Каждый подобный порыв холодного ветра, заставлял детей вздрагивать не столько от холода, а от страха что за этим холодом может последовать.

Перед развилками Драмар ненадолго останавливался.

Ответвлений появлялось действительно много: тоннель был испещрен сотнями ходов разных размеров, ведущих в разные стороны. Старик прислушивался и недолго размышлял, после чего все равно выбирал тот тоннель, в который бежало больше насекомых. Зур’дах вначале подумал, что это просто совпадение, но Драмар делал так каждый раз, так что это было исключено.

Живность частенько распадалась на более мелкие ручейки, чтобы через некоторое время, в более крупном тоннеле собраться в плотный, мощный, стремительно несущийся поток.

Проход, по которому они теперь шли, расширялся все больше и больше, и со временем увеличился почти вдвое.

Растительность здесь на стенах росла густая, сочная, она тускло мерцала привычными разноцветными оттенками: от фиолетового до зеленого и синего. Растения никуда убежать не могли, зато насекомые, прежде жившие в них, один за другим выползали, вылезали, вылетали из цветков, из мха, из тонких лоз, из вьюнка, овивающего стены, и почти сразу присоединялись к потоку беженцев, который не ослабевал.

В ноги Зур’даха постоянно врезались мелкие насекомые. Некоторые даже просто нагло заползали на него, так что приходилось их стряхивать с себя. Они же, видимо, считали, что можно и на гоблиненке добраться туда, куда им нужно — не утруждаясь самим.

Когда потолок тоннеля снижался, хлопанье крыльев ташрков, и просто более крупных насекомых, вроде ночных бабочек, раздавалось прямо над головой. Почти все бежали чуть подсогнувшись. Сложнее всего приходилось Драмару, ему приходилось в низких тоннелях пригибаться почти до пояса.

Зур’даха пару раз болезненно царапнули тшарки, хотя скорее случайно, чем преднамеренно.

Через полчаса быстрого пути они чуть снизили скорость и Тарк ссадил с себя Каю, которая набралась сил и теперь могла идти наравне с остальными.

— Спасибо, — тихо сказала она, и пошла с ним рядом, хотя прежде старалась не приближаться близко к детям Охотников.

Шли они теперь быстрым шагом, — примерно с таким же темпом двигалась и бежавшая отовсюду живность.

Зур’дах, замедлившись, смог разглядеть большинство тварей, повылазивших в момент опасности наружу. Тех, кто обычно прятался глубоко в щелях, под камнями, в стеблях растений. И по правде говоря, столько мерзких и противных тварей он не видел никогда.

Привычные ему насекомые, вроде угольниц, мелких многоножек, пауков-хватунов, и удивительно быстро передвигающихся боком камнекабрабов, — казались самым настоящим воплощением красоты по сравнению с остальной ползущей и прыгающей мерзостью.

Теперь гоблиненок даже не вздрагивал, когда какая-нибудь мерзкая и скользкая тварь пробегала по его ноге.

После часа пути в компании бесчисленных насекомых он вообще перестал обращать на них внимание. Твари не кусали, не жалили, не грызли, а просто безостановочно ползли вперед, никак не пытаясь навредить. Им было не до маленького гоблиненка и его сородичей — их гнал гораздо больший страх. Страх вышибающий все мелкие мысли, желания, и рефлексы напрочь.

Ни одной крупной твари по пути им не встретилось.

Может, — подумал Зур’дах, — Опасности подземелья преувеличены?

Однако, затем он вспомнил туши камнеедов, сваленные в кучу в пещере, куда их привезли для прохождения Испытания. Уж те твари были очень даже опасны, хоть и рассмотрел он их лишь мельком, перед тем как отключится.

Значит, — решил он, — Н ам пока просто везет.

— Долго еще? — спросила немного задыхаясь от полубега Кая.

— Пока не дойдем до границ племени. — ответил Драмар.

Правда, сколько это займет времени он так не сказал.

Несколько раз холод сковывал ноги, струйки были словно живые. Некоторых насекомых эти струйки мороза заставили буквально оцепенеть, а затем покрывшись коркой льда, замерзнуть. Наверное, просто для таких крупных существ как гоблины, силы таких струек просто не хватало.

Драмар, заметив пару таких внушающих опасение случаев, когда замерзали насекомые размером с ладонь, прибавил шагу.

В этот раз все терпеливо дожидались пока не прибудут в нужную точку маршрута. Никто не ныл, ничего не говорил, не болтал, не стонал. Дети выжимали из себя максимум, смутно, подсознательно понимая грозящую незримую опасность, которая нависла над всеми.

Тоннель мало помалу расширялся, теперь уже не попадалось никаких узких мест, где трудно пройти. Потолок поднялся на высоту сотни локтей, а потоки бегущих насекомых еще больше усилились. Будто все стремились именно в этот тоннель, который выбрал старик.

Отовсюду раздавались шорох, шуршание, писк, трепыхание крыльев, цоканье тысяч ножек, какие-то неприятные влажные шлепки. Шум постепенно и неумолчно нарастал, перерастая в мощный гул.

Расширяющийся туннель вывел их отряд в еще больший проход.

Широкий, высокий, овальный, будто его давным-давно прогрызли гигантские черви. Прямо посреди него стоял булыжник в форме многоугольника и со странными символами по бокам.

Драмар, тяжело дыша остановился, а за ним встали и все остальные дети.

— Граница племени. — сказал он, не оборачиваясь.

Их отряд прибывающие насекомые огибали как волны утес, раз за разом разбиваясь на более мелкие потоки. Они устремлялись прямо туда, к камню, и проносились мимо него вдаль, еще дальше в глубину тоннеля.

Старик внимательно смотрел на эту сцену, с нескрываемым удивлением.

— Интересно… — пробормотал он, делая робкий шаг вперед.

Внутри Драмара воспряла маленькая надежда.

Ведя отряд сюда, он был в глубоких сомнениях — какой смысл идти, если камень, стоящий на границе, не выпускает никого дальше?.. Никакого.

Но видя, насколько беспрепятственно целые тучи живности покидают это прежде запертое место, и бегут вдаль, в глубины тоннеля, старик подумал — может и у них выйдет? Может получится сделать то, что племени не удавалось на протяжении сотен лет.

Покинуть это проклятое, забытое всеми богами и запертое такими странными камнями место.

Он сделал десяток шагов вперед, жестом приказав детям никуда не двигаться, а оставаться на месте.

Драмар помнил, как в этом самом месте, после преодоления невидимой границы, его тело начинал бить страх и как тяжело было сделать хотя бы один полноценный и уверенный шаг. Будет ли так же сейчас?

Собравшись с силами, он прошел еще пять шагов. Уверенных. Бодрых. Быстрых.

Ничего.

Он был точно уверен, что уже преодолел ту границу, которая в прошлый раз его останавливала. Сейчас же ничего не происходило. Только насекомые продолжали бежать по его ступням как по полу.

Он дал знак детям, чтобы следовали за ним.

— А что там, за камнем? — спросила Кая, догнав старика.

Драмар не глядя на нее ответил:

— Выход в Открытые Подземелья.

Еще пять осторожных шагов…И старик оказался прямо перед чертовым камнем. Так близко к нему он еще не находился. Теперь он мог рассмотреть всю затейливую вязь символов, значения которых, конечно же, не понимал.

— Там опасно? — боязливо спросил Инмар. Этот гоблиненок никогда не искал лишнего риска, и в драки бы не лез, если б не Сакрх, который помыкал им как слугой, а все лишь из-за того что Инмар был самым слабым.

— Там твари опасней, — сказал старик, а потом добавил, — Намного опаснее, за этот камень даже Охотники не заходили.

Драмар умолчал о причине того, почему Охотники не могли выйти за камень. Ни к чему сейчас сообщать об этом перепуганным детям.

— Так может… — протянул Инмар, — Может тогда и не пойдем туда? Если там так опасно…

Старик не ответил. Просто застыл на пару секунд, а потом весь встрепенулся и сказал:

— Я первый, — и направился прямо за камень, — Когда скажу, сразу за мной пойдете. Но не раньше.

Старик поравнялся с камнем и словно ощутил легкое сопротивление, будто проходил пружинистую мягкую невидимую стену.

Короткое, легкое усилие тела и он оказался прямо за камнем. Практически беспрепятственно.

Ровно через миг он понял, что исчезло давление. До момента как он ступил за этот проклятый камень, он даже не понимал что испытывал давления, но теперь — почувствовал. Всего один шаг за камень — и тело сразу же испытало невероятное облегчение. Теперь никто никого не удерживал в пределах воздействия Предка. Проход стал свободен.

— Все сюда! — резко позвал он детей.

Он боялся, что в любой момент что-то может измениться, и камень вновь заработает как раньше, не выпуская никого за свои пределы.

Зур’дах шагнул вперед, отбрасывая насекомых, которые все больше и больше наглели. Очутившись перед камнем, захотелось прикоснуться нему, к символам и знакам, выбитым на нем. Они казались красивыми и заманчивыми, гоблиненок уже совсем не думая, словно его звало что-то, протянул руку вперед, к камню но посох-клешня старика резко и жестко остановила его руку.

— Не трожь! — предупредил он.

Зур’дах сделал еще один шаг, и оказался прямо за странным камнем, по другую сторону, а впереди расстилался безграничный огромный тоннель, кишащий живностью.

Вот какое оно, Открытое Подземелье.

Дети же, в отличие от старика, вообще без всякого сопротивления перешли незримую границу, даже не заметив ее.

Гоблиненок оглянулся на камень. Легкое сожаление возникло оттого, что ему не дали дотронутся до него.

Почему, интересно, нельзя его трогать?

Драмар тем временем испытывал самое настоящее потрясение от неожиданного и удачного исхода.

Когда он вел сюда детей, то хотел лишь попробовать покинуть пределы камня, просто рискнуть. Но никакой уверенности и надежды на успех в нем не было. Просто попытка вырваться, не более.

Однако оцепенел он ненадолго, уже через десяток секунд встрепенулся и ожил.

— Хорошо… — пробормотал он себе под нос, — Очень хорошо…

Теперь у них был шанс убежать от этого холода, который распространялся вокруг пещеры все больше и больше.

Дети выжидающе смотрели на него.

— Куда мы теперь? — немного потерянно спросил Тарк.

Видя вперед Открытое Подземелье им стало немного страшно.

— Вперед. Больше некуда. — бордо и решительно ответил старик, сжав для уверенности посох.

Путь-карта была у него в голове, пусть и пока не вся целиком. Еще в прошлые приходы сюда, и к другим границам племени вспомнилось многое, в том числе и дорога, по которой он когда-то вел племя сюда. Раз привел сюда, — подумал Драмар, — значит и детей смогу вывести отсюда в старое Поселение.

Драмар решил также, что на первое время так и вовсе можно довериться чутью насекомых — эта мелочь в любом случае инстинктивно будет избегать слишком опасных мест. Правда, как только страх перед Предком перестанет гнать ее, она начнет вести себя совершенно иначе.

Справа и слева от него продолжали бежать остатки живности. Основная ее часть правда уже покинула тоннель, рассеиваясь дальше по ходам и пещеркам, однако какая-то часть еще бежала — надо было успеть за ними.

Старик сразу задал быструю скорость, почти бег, и Зур’дах с небольшим опозданием рванул вслед за ним. Гоблиненок нес все еще тяжелый бурдюк. Кайра шла сразу за ним вместе с изгоями, замыкали шествие Саркх с остальными. Кая какое-то время справлялась с их новой скоростью, но довольно скоро выдохлась, вновь раньше всех.

— Надо было оставить ее там, — зло сказал Саркх, который тоже был нагружен бурдюком, чем был страшно недоволен, — Слабым тут не место.

— Не разговаривать! — зло рявкнул Драмар, даже не обернувшись. Зур’дах не сомневался, что он все расслышал.

Тарк лишь молча посмотрел на Саркха, на Зур’даха и изгоев, и как в прошлый раз, усадил девочку себе на спину. Кая тут же воспользовалась возможностью, крепко уцепилась ручками — ножками за него продолжая задыхаться от быстрого полубега.

Первое время тоннель шел прямо и казался бесконечно однообразным. Никакой растительности, просто сплошные голые стены. Насекомые уже разбивались на совсем мелкие струйки и замедлялись, кто отползал в сторону, кто взлетал и усаживался на стены, кто вползал под камень. Насекомые устраивали себе новые места обитания.

Зур’дах еле поспевал за стариком, как, впрочем, и остальные дети. Ноги Драмара были намного длиннее, а потому там где он делал шаг, детям приходилось делать два. Так что они практически бежали.

Через полчаса в тоннеле стали появляться ответвления, небольшие тоннельчики,ростом с гоблина-ребенка. Попадались десятки тупиковых пещер, в которые Драмар заглядывал, проверяя, и сразу двигался дальше.

Когда насекомые вокруг окончательно замедлили свой темп и успокоились, Драмар тоже замедлился. Это было необходимо как ему, так и детям. Энергия которую могло выдать это старое тело — закончилась. Его хватило на этот рывок. Кое-как они дотащились до небольшой тупиковой пещерки и разместились внутри.

Старик тяжело выдохнул и прислонился к ближайшей стене, тяжело и громко дыша. Зур’дах и сам почти сразу привалился рядом. Ноги, наконец, могли передохнуть.

Остальные дети попадали кто где. Тарк наконец смог снять с себя Каю окончательно. Во время этого забега, как только она набиралась сил, он опускал ее на пол и она бежала сама. Но надолго ее не хватало, пять-шесть минут такого бега и все — поэтому большую часть пути девочку он нес.

Сейчас, когда они остановились на отдых, Зур’дах осознал вдруг, что вокруг жуткая тишина. Он за этот день так привык к бесконечному шуму, состоящему из трепыхания крыльев, шурханья ножек, трения хитиновых покровов насекомых друг о друга, что такая внезапная тишина почти пугала, создавая тревожное ощущение.

Полчаса передохнув, дети глотнули немного воды — много старик не разрешил. После этого они медленно, почти ползком двинулись дальше. Зур’дах за время этой короткой остановки успел как следует отдышаться. Восстановился он на удивление быстро, в отличии от остальных и Саркха, который был все еще в поту и тяжело дышал, когда они пошли вперед.

Впрочем, усталость вернулась довольно скоро — все из-за бурдюка, который все еще был достаточно тяжелым для маленького гоблиненка.

Теперь они останавливались чаще. Но, правда, совсем на короткие промежутки. Старик заглядывал во все мелкие пещерки, встречающиеся им на пути. Пару раз прибил особо шустрых, и агрессивно настроенных насекомых. Посох его разил все так же метко, несмотря на усталость во всем теле.

Эти вынужденные остановки давали время Зур’даху и остальным детям передохнуть, поэтому путь казался просто бесконечным. Час, другой, третий. Они все шли и шли.

Тоннель был все таким же огромным, с одним отличием — кроме тупиковых пещерок появились довольно крупные тоннели, ведущие направо и налево. Перед такими тоннелями, старик замирал, словно раздумывая, — свернуть в них, или пока еще нет. После таких недолгих размышлений они продолжали идти вперед, по этому пока безжизненному тоннелю.

Зур’дах устал. Короткие остановки отсрочивали сиюминутную усталость, однако накапливали общую. Руки от тяжести бурдюка отваливались, его приходилось постоянно перекладывать то так, то эдак. Несколько раз гоблиненок даже выронил его.

— Может остановимся? — взмолился вспотевший Инмар, еле волочивший ноги. Саркх его иногда напрягал, заставляя нести бурдук вместо себя.

— Пока рано. — ответил старик, и они в тишине и молчании двинулись дальше.

В этот раз шли без остановок почти целый час. Старик не разрешал останавливаться и постоянно подгонял еле плетущихся детей, выжимая из них все соки.

Такой неимоверной усталости Зур’дах еще никогда не испытывал. Это был не день, а какой-то бесконечный бесцельный бег вперед-вперед-вперед. Неизвестно от чего, и неизвестно куда.

Заглянув в очередную пещеру, Драмар произнес долгожданное:

— Привал.

Зур’дах с огромным облегчением повалился на пол, выронив бурдюк. Сразу стало легко и хорошо. Рядом послышались звуки и радостные стоны попадавших детей.

— Можете выпить воды, — разрешил старик, — Но понемногу, мы еще не знаем, как скоро нам встретится другой источник.

Старик проследил за тем, чтобы каждый выпил немного, глотков по пять.

Несколько минут Зур’дах после того как выпил воды и привалился к стене, приходил в себя. Отходили руки, которые онемели почти до бесчувственности, пока он нес злополучную воду.

Затем он осмотрелся.

Небольшая пещерка в которой они остановились, обладала совсем скудной растительностью. Незнакомые ему растения, оплетали десятки камней тонкими нитями, одновременно переплетаясь друг между другом, и все. Больше ничего. Даже самого завалящего мха или гриба.

Только сейчас, во время этой продолжительной остановки, Зур’дах осознал, насколько же далеко они теперь от родной пещеры. Он почувствовал в этом что-то бесповоротное. Будто они туда, домой, никогда больше не вернутся.

Он уже не помнил когда они выдвинулись в путь, потому что ощущение времени исчезло, смешалось. Все, что произошло, воспринималось как огромный бесконечный день наполненный бегом, опасностью и усталостью.

Зур’дах не знал и то, на какое время старик решил сделать привал, поэтому ловил момент, и уже через минуту отключился, впервые за долгое время погрузившись в полноценный сон. Тьма приятно сомкнулась вокруг его сознания.