Каждый день повторялось одно и тоже. Кая укладывалась спать на колени Зур’даху, змейка выглядывала и обвивалась вокруг руки с вытянутой головой, будто бы охраняя ее сон, а сам он с копьем в руке сидел и отдыхал.
Усыпала Кая всегда моментально. Стоило только ей закрыть глаза, как через пару мгновений она уже начинала ровно и спокойной дышать, а лицо ее улыбалось, становясь совсем уж безмятежным.
Зур’дах любил смотреть на нее, это его успокаивало. Правда, ненадолго.
Все время пока она спала он сидел на страже и сохранял бдительность, потому что всякая мелкая тварь нет-нет да и пыталась либо залезть на них, либо укусить, либо присосаться.
Остались только я и Кая.
Однако во время разговоров с девочкой он ни разу не упоминал о своих сомнениях, и от о том, что уже давно не верил в то, что Драмар их найдет.
Он представлял себе, что будет если он останется один — и на него накатывала страшная волна удушающего одиночества и ужаса.
Больше у меня никого нет.
Пока они сидели, вернее Зур’дах сидел, а Кая — спала, он пытался взглядом поймать хоть одного паучка и погрузиться в его сознание.
Удалось это в один из дней. Блеск черных глаз, затаившихся в тёмном углу привлек его внимание. Фиолетовый мох бросал отсветы и они отражались в глазах паука.
Повернув голову в его сторону гоблиненок активировал глаза. Еще мгновение — и их взгляды соприкоснулись. Дрожь испуга прошла по телу паучка. А потом…гоблиненка вырвало из тела и втянуло в черный бездонный тоннель.
В этот раз Зур’дах сориентировался в изменившемся пространстве и восприятии быстрее. Сразу нашел сгусток в центре сияющих нитей — сознание паука, которое посылало по кругам паутины мысли-желания. Гоблиненок всем своим вниманием заскользил по нитям, и, сделав с десяток кругов, с размаху врезался в сознание существа, проникая в него.
Яркая вспышка — и он уже смотрел на мир совершенно другими глазами. Несколько мгновений он привыкал к тому, что все кажется укрупненным. Зур’дах прислушивался к сознанию паука.
Это было что-то новое. В прошлые разы его попросту прерывали, а сейчас…сейчас он ощутил странные эмоции: паук ощущал безопасность находясь в этой пещере.
Значит, — подумал Зур’дах, — опасных тварей тут нет, раз он спокоен.
Именно когда он подумал, что все в порядке, его сознание застыло будто замороженное.
На него смотрело ЧТО-ТО большое и бездонное. И оно было смутно знакомым. Его затрясло от внезапного осознания себя крохотным насекомым, на которое снисходительно смотрел огромный хищник.
Четыре блестящих глаза глядели откуда-то из тьмы изучая во всех подробностях.
Это же…
Та паучиха. — понял он и страх сам собой прошел. А кровь внутри радостно зашевелилась, почувствовав что-то родное и знакомое.
Смотрели издалека. Но взгляд-мысль существа все равно пробилась сквозь толщу скал и расстояний.
На каплю стал сильнее. Мало. Слабый.
Найди священное место.
Слова возникающие прямо в сознании, доносились через тихий шорох, будто что-то скреблось об стены.
Зур’дах продолжал вслушиваться…но ничего не происходило. Все закончилось так же резко как и началось. Пропал этот пронзающий душу взгляд и ощущение, что на него смотрят, изучая.
Бам!
Его выдернуло из паучка и он пришел в себя, ощутив собственное тело и Каю, мирно спавшую на его руках.
Задерживаться в этой пещере ему резко перехотелось, как и вновь залазить внутрь сознания паука, поэтому он дал Кае еще минут десять поспать, после чего растормошил.
— Что, уже? — сонно спросила она, утирая глазки кулачками.
— Да, — кивнул Зур’дах, ставя ее на пол и разминая затекшие ноги, — Пора.
Перед уходом он бросил взгляд на пещерку. Паук где-то спрятался так, что его было не видно. Гоблиненок сжал копье, которое, он понимал, все равно не поможет если на них нападет что-то больше.
В мозгу всплыли слова паучихи, что он стал сильнее всего на каплю.
На каплю?
Он добавил еще четыре круга, а для нее это была всего капля. Конечно, в сравнении с тридцатью кругами старика это ничего, но и он еще не взрослый. Зур’дах взглянул на ладони, на пальцы покрытые темной кожей — теперь она его не пугала, теперь он знал, что каждый кусочек такой кожи делает его сильнее, что ее не прожжет огонь и не прокусит тварь.
Значит, надо еще больше ядер.
Они шли вперед. Мелкая живность пряталась от них по щелям и за камнями, а покрупнее — лишь осторожно выглядывала, не рискуя на них нападать.
Наверное эти несколько фраз сказанных Паучихой и заставили его погнаться без оглядке за пауком-огневиком, которого он заметил шагах в пятидесяти.
Зур’дах его быстро прикончил. Но только потом понял, что оставил Каю сзади одну, совсем без защиты. За это время на нее успели напасть две незнакомые ему твари, одну из которых оплела змейка, а со второй Кая справилась сама.
— Извини… — сказал он виновато, когда вернулся обратно к девочке.
Кая же наоборот, лишь радовалась что сама смогла справиться с тварью. Она еще несколько раз проткнула ее, убеждаясь, что та подохла.
— Видишь, я справилась сама. — она потрясла обломком копья, с которого капал серая кровь твари. Рядом скользнула змейка, которая уже давно была в два локтя длиной, правда, толщиной всего в два пальца. Что не делало ее менее опасной: она легко справлялась с большинством встречавшихся им насекомых и зверьков.
Через минуту он вернулся вместе с девочкой к пауку и вытащил ядро.
Едва оно оказалось в его ладони кровь внутри уже привычно забурлила и тело пронзил голод желания, требуя поскорее закинуть ядро внутрь. Секунда — и оно оказалось во рту, вспыхнув болью. Зур’дах стиснул зубы и сделал несколько шагов. Было больно, но далеко не так, как в первые разы.
Он решил не останавливаться. С такой болью он мог справиться.
Терпи.
Еще десяток шагов — и он окончательно понял, что сможет пересилить жжение внутри даже продолжая идти вперед.
— Может остановимся? — спросила догнавшая его Кая.
— Нет… — выдавил он и сразу пожалел что ответил, горло все еще жгло.
Минут пять он чувствовал себя все еще дерьмово, но продолжал двигаться по тоннелю. Он не понимал почему, но это было важно. Проглотить ядро и идти вперед, не обращая внимания на боль и лихорадку.
Через полчаса тело само собой перестало трясти, а лихорадка сошла на нет.
Он поднял ладонь — добавилась еще четверть круга.
Много. — подумал он.
Он ожидал, что это ядро даст ему меньше.
Через десять минут пути плавно и незаметно почернел еще один палец. При этом процессе Зур’дах не испытал никаких болезненных ощущений. Теперь на правой руке все пять пальцев были Измененными.
Впереди расстилался расширяющийся тоннель в котором наконец появились кристаллические цветы. Гоблиненок уже знал — где эти цветы, там и пауки.
Они вновь попали в места, где пауков-огневок была просто тьма: от совсем мелких до крупных. Мелкие, увы, не содержали в себе ядер, а вот любая особь больше ладони уже обладала крохотным ядрышком. Радость от столь многочисленных ядер поугасла после того, как поглотив с десяток их Зур’дах понял — полоска круга на руке почти не сдвигается, и никакие из участков тела большее не чернеют. Разве что немного поморозило — и все.
Каждый раз как он глотал маленькое ядро внутри все обжигало, но боль уже стала слабее в несколько раз. Единственное, что не утихало — это желание Поглощать. Кровь внутри реагировала на каждое ядро, даже самое маленькое.
Получается, — понял Зур’дах после двадцатого ядра, — Мелкими ядрами много поднять не получится, или….или их должно быть много — сотни и сотни.
От всех этих ядер полоска сдвинулась настолько незначительно, что это было почти незаметно.
Но тут ничего от гоблиненка не зависело. Какие ядра попадались — такие он и Поглощал. Десятки раз он думал о том, чтобы дать их Кае, но сразу же понимал, что это — глупость. Старик сам сказал, что девочке еще рано принимать их.
Но Кая была так слаба, что подобные мысли не могли не посещать его. Страх, что она умрет от любого укуса какой-нибудь твари по-прежнему был в нем. Единственное, что его немного успокаивало — это змейка: она далеко от хозяйки не отлучалась, и ни за что бы не дала ее в обиду. Хоть это было какой-то защитой Кае в случае чего.
За три дня он убил еще три десятка маленьких огневок и пять крупных. В совокупности это дало почти половину следующего круга и покрыло левую ладонь полностью. Когда вся кожа стала темной, он разжал и сжал ладонь проверяя ее крепость; взял в руку камень и попытался раскрошить — не смог, сумел лишь расколоть на части.
Такая сила в руках ему раньше и сниться не могла.
Кая только ошарашено выдохнула:
— Ничего себе.
Теперь, когда у него одна ладонь была полностью Измененная он стал часто и эффективно пускать ее в ход. В правой копье, а левая…левая сама по себе стала оружием. Трижды пауки пытались прожечь его Измененную ладонь, но не смогли. Одного из мелких пауков он и вовсе сумел просто раздавить; пламя беспомощно стекало по его ладони, не причиняя ни вреда, ни боли, ощущал он лишь сильное тепло — будто поднес руку к затухающему костру.
Собственные силы внушили Зур’даху ложное ощущение могущества, поэтому он перестал бояться даже крупных.
— Смотри, какой здоровый. — со страхом показала Кая на паука, шагах в пятидесяти от них. Гоблиненок и сам его заметил, но это только разожгло в нем желание добыть из такой здоровой твари крупное ядро и сожрать.
Он уже мысленно представлял себе сколько сможет добавить ему Ядро из подобного паука.
Размером он был с Каю и сидел на стене на высоте десяти-пятнадцати локтей.
А не слишком ли он большой? — вдруг закралась к нему мысль.
Однако он уже сталкивался с крупными огневками, пусть и не такими, и знал как они сражаются.
Главное — быть осторожным.
И все равно, какой-то легкий страх прошел по его телу легким ознобом. Паук впереди светился мощным, синим, пульсирующим пламенем.
На мгновение Зур’дах подумал активировать свое зрение, но вспомнил как пауки с ядрами реагируют на него — становятся еще злее и агрессивнее.
Паук повернул блестящие глазки в их сторону.
Вот дерьмо!
Тварь без раздумий рванула на него, бешено перебирая лапами по стене.
Быстрый!
— Кая, назад!
Зур’дах сразу понял, что недооценил скорость такой здоровой твари. Мчался он быстрее чем мелкие: расстояние в пятьдесят шагов он преодолел за пять мгновений — от такого не убежать. Гоблиненок всего на секунду обернулся, чтобы проверить, что Кая отбежала достаточно далеко, а обернувшись осознал — паук уже спрыгнул пред ним, тяжело плюхнувшись на пол.
Копье в правой руке было готово к бою, а в левой он держал кинжал. Такого противника следовало встречать во всеоружии.
Этот паук отличался тем, что его глаза в отличии от предыдущих были не черными, а покрытыми фиолетово-синей пленкой. Лапы мохнатые и толстые — толще рук Зур’даха.
Если такая туша вспыхнет… — вдруг представил себе гоблиненок, — Одни угольки останутся.
Он немного попятился назад, но убегать не собирался; во- первых не убежишь, потому что Кая сзади, а во-вторых….во -вторых зачем он становился все эти дни сильнее и Поглощал такое количество ядер если не может справиться с такой тварью. Тем более, что до камнекраба и до змеи, которых убил Драмар, паук и близко не дотягивал.
Он мне по силам. — решил гоблиненок.
— Даже не пытайся бросать камни. — тихо предупредил он девочку.
Зур’дах понимал — едва полетит хоть один камень в сторону твари, как она моментально переключит свое внимание на девочку. Нет, он должен держать внимание твари полностью на себе.
Нападать, только нападать!
Защититься от нее не получится.
Паук перед ним встал на задние лапы и угрожающе поднял передние.
Вперед!
Зур’дах рванул к нему делая выпад копьем.
Тычок.
Тычок.
Оба раза тварь отбила копье лапами, причем сделала это легко и без усилий. Зур’дах продолжил колоть паука. Он и не ожидал, что сразу его заденет.
Однако через десяток секунд гоблиненок понял, что паук теснит его постоянно, напрыгивая и угрожая своими лапами. И уже не Зур’дах постоянно атаковал, а тварь. Гоблиненок же скорее отмахивался, изредка нанося уколы не наносящие вреда. Все происходило слишком быстро. Паук наскакивал, его лапы мелькали то слева, то справа, пытаясь ухватить гоблиненка. Реакции на то, чтобы уворачиваться ему хватало.
Больше всего гоблиненок опасался, что паук внезапно вспыхнет. В отличии от мелких пауков, огонь внутри него сиял очень мощно и опасно.
Копье гоблиненка мелькало. Зур’дах старался бить как можно быстрее, надеясь на случайный удар. На таком расстоянии шанс попасть был велик.
После двух десятков ударов руки ни капли не устали: Поглощение новых ядер ощутимо прибавило ему выносливости.
Трижды он успевал блокировать удары паука, которые грозили достать его голову.
Ударить в ответ, он тоже успевал. Все его внимание поглотили движения, их танец; прыжок, удар, отскок, уворот и заново.
Гоблиненок прекрасно видел момент, когда тварь хочет подобраться поближе и просто вспыхнуть. Паук был взбешен, что не мог никак добраться до кусачей твари, поэтому начинал разгораться пламенем и все вокруг освещалось как от мощного светильника.
Хочет вспыхнуть!
Отпрыгнуть!
В такие моменты Зур’дах отскакивал на несколько шагов, сбивая ритм пауку. Он знал, что огневкам нужно некоторое время взорваться пламенем и если они этого не сделали — то наступало время передышки, чтобы вновь собраться. Он это не раз наблюдал в схватках с мелкими особями.
Глаза гоблиненка сами собой включились — цвета погасли и появились знакомые линии. Но едва глаза включились, тварь взбесилась и начала источать такую агрессию и ярость, что на мгновение своим натиском заставила гоблиненка уйти в глухую оборону. Он успевал отбивать удары и уклоняться — но на этом все.
Это заставило Зур’даха обозлиться.
Тварь! — почти зашипел он вслух.
Внутри вскипела не собственная ярость, а ярость крови, осознающей, что такая мелкая тварь должна перед ней пресмыкаться, а не нападать.
Странное ощущение легкости наполнило тело гоблиненка, и хоть быстрее он и не стал, но двигаться стало легче.
Он почти зарычал в ответ и смог наконец сам перейти в атаку, нападая на паука и одновременно уклоняясь от его лап. Все вокруг исчезло — только он и паук.
Удар.
Выпад.
Блок. Выпад.
Блок. Выпад.
Они нападали друг на друга и каждый раз удары Зур’даха приходились в конечности не пробивая их. Ни одной серьезной раны он не нанес. Гоблиненок стиснул зубы.
Пусть лапы паука и были крепкие, но что если…
Копье продолжало мелькать в воздухе, натыкаясь на плотные, покрытые жестким мехом лапы.
По ним бесполезно бить. — понял он.
И через секунду он случайно задел сочленение ноги и точно заметил как паук дернулся после этого удара, а ведь удар не был сильным.
Туда! Надо целиться туда!
Свою идею он тут же опробовал на практике.
Три удара просто в лапы для отвлечения внимания, а четвертый — в сочленения.
И вновь паук легко и почти незаметно вздрогнул.
Развить успех ему не дали — паук начал светиться сильнее, постепенно разгораясь.
Отскочить!
Через пару мгновений пытавшийся догнать его паук вспыхнул и сильная волна жара обдала его. Вокруг на стенах остались гореть сгустки выплеснутого пламени, часть их попала и на копье, но их оказалось недостаточно, чтобы оно зажглось.
Кажется, мне лицо обожгло.
Запоздалая вспышка боли в груди и руках подсказала — обожжено не только лицо. Резко и неприятно запахло паленой кожей и волосами. Боль от секунды к секунде нарастала.
Зур’дах рванул к уже потухающему пауку. Он понимал — раз тот вспыхнул, значит сможет выбросить пламя еще не скоро. Но тот и сам прыгнул на него, преодолев больше пяти шагов за раз.
Гоблиненок дернулся от неожиданности.
Вот срань!
Выпад!
Копье пронеслось в опасной близости возле брюха твари, задев лишь краешком. Однако и такой слабой царапины оказалось достаточно, чтобы брызнула кровь-пламя.
Паук зашипел совсем как змея и запоздало заклацал жвалами.
Зур’дах двумя выпадами удержал его на расстоянии. Успех его воодушевил и полуприсев он несколько раз попытался попасть в брюхо. Один раз задел — значит можно еще.
Он чередовал удары в сочленения ног и в брюхо одновременно уклоняясь от жестких и хватких лап паука.
Тот уже перестал обращать внимания на досадную царапину.
Однако, Зур’дах заметил, что в месте царапины шерсть паука начала воспламеняться и по тоннелю пошел смаленый запах.
Вдруг в паука прилетел камень. А потом еще один. Они пришлись в голову, но не в глаза.
Паук на пару мгновений замедлился и устремил взгляд назад, за спину гоблиненка.
Кая! — понял Зур’дах, — Я же ей говорил не лезть!
Однако его глаза увидели возможность в этой короткой заминке. Паук долю мгновений будто раздумывал своим крошечным мозгом что делать: убить Зур’даха или ту малявку, бросающуюся камнями?
Зур’дах, будто прочтя его мысли, с ожесточением бросился на него нанося удар за ударом.
Нельзя его пустить назад!
Паук аж попятился от такого напора.
Увернуться. Ткнуть. Увернуться. Ткнуть. Еще раз.
Движения паука и гоблиненка смешались, став почти неразличимыми.
Наконец-то!
Копье ощутимо кольнуло брюхо паука и Зур’даху сразу пришлось выворачиваться, чтобы избежать объятий его лап.
Получилось! - мысленно возликовал гоблиненок, когда из тонкого разреза от удара копья потек огонь. Паук судорожно дернулся.
Еще!
Очень кстати прилетели два камня от Каи, попав в один из глаз паука.
Тот на мгновение замешкался, чем и успел воспользоваться Зур’дах. Дважды ткнул копьем в область брюха и, наконец, ощутил как наконечник воткнулся в удивительно мягкую и податливую плоть. Оба удара получились сильными и болезненными.
Ошеломленный паук присел на задние лапы и бешено заклацал жвалами.
Зур’дах же, обрадованный, кинулся его добивать. Прыгнул и навалился копьем на открывшееся брюхо.
Лишь через секунду он понял какую совершил глупость. Копье вспороло брюхо и глубоко вошло в тварь. Однако и лапы паука тут же тисками крепко сжали его.
Его глаза оказались напротив горящих ненавистью и торжеством восьмерых глаз твари.
Время растянулось и Зур’дах осознал, что ничего не может сделать. Вырваться у него не получалось, как он не пытался.
Гоблиненок зарычал напрягаясь изо всех сил, но паук еще крепче прижал его к себе, понимая, что рана смертельная. Тварь решила утянуть за собой на тот свет своего убийцу. Брюхо его начало вспыхивать пламенем и из раны выплеснулось ревущее пламя прямо на живот и грудь мальчика, крепко въедаясь.
Вспыхнула жгучая боль и стало невыносимо жарко.
Как же больно… — мысленно простонал Зур’дах.
Но это было только начало. Миг будто растянулся на целые десять и гоблиненок видел как паук вспухал еще больше, будто огромный нарыв.
Сейчас рванет! — понял он, как в самом начале боя, когда он выплеснул из себя пламя.
— Зур’дах! — вскрикнула где- то позади Кая.
Он хотел крикнуть, чтобы она не бежала, но не успел. Лицо и все тело обожгло таким сильным огнем, какого он и представить не мог.
Зур’дах едва успел закрыть глаза.
Вспышка!
Боль затопила сознание, которое стало одной зияющей раной.