Подземелье

Глава 93

Подземелья. Промежуточный Ярус

Бойцовские Ямы Айгура.

Айгур был доволен. Жизнь, конечно, повернулась к нему задницей, но явно в пол оборота, а не полностью. Когда он натворил дел там, внизу, в родном городе, да еще и вдобавок не смог прыгнуть выше Третей Ступени его милостиво сослали сюда, чтобы он следил за делами Рода. Туда, куда нормальный член Рода и не сунется. Собственно, для того подобные ему Отлученные и нужны — выполнять грязную работу.

Тут-то Айгур и понял что жить, занимаясь различными контрабандными делами и перепродажей рабов гораздо менее опасно, чем находиться в гадюшнике собственного рода, где каждый будет указывать ему его место.

Здесь же…здесь он сильнейший, вернее один из.

Всё шло хорошо, деньги с боев он получал хорошие — вполне хватало на любые его развлечения, всё-таки у него были лучшие бойцы для Ям, и чем ближе к поверхности — тем большие деньги на этом можно было сделать. А от Промежуточного Яруса до Поверхности было рукой подать: доедь до Тхер Гхола и всё — вперед и наверх, так что наплыва желающих посмотреть бои и промотать свои деньги всегда хватало.

Тут его на время оставили в покое, лишь изредка давая щекотливые поручения. Айгура это полностью устраивало.

До теперешнего момента. Его вновь ждали поручения, и в этот раз их было много.

Кого Айгур ненавидел больше Старших Рода, так это их Посланников. Эти доверенные лица представляли собой якобы обезличенный указ, направляемый тому или другому дроу.

Как бы не так!

Эти гниды сполна пользовались своей властью, и тем, что обидеть или оскорбить Посланника, значило оскорбить Старшего. И сейчас один из таких Посланников сидел перед ним, вальяжно развалившись и излагая указания Рода.

Конечно, Айгур только молчал, улыбался и кивал головой в ответ на каждую произнесенную фразу, не показывая ни грамма недовольства.

— Указания Старшего полностью понятны? — спросил Посланник в конце беседы.

— Да.

— Напоминаю еще раз: всех гоблинов, преодолевших пятый круг отправлять на Второй Ярус в закрытые территории Рода, ясно?

— Ясно как воля Праматери. — ухмыльнулся Айгур.

— Плохая шутка. — нахмурился тот.

А это не шутка, выродок. — подумал Айгур, покачивая в руке бокал с вином.

— Конечно, вы правы, Посланник.

Тот прищурился.

— Я надеюсь, что вы уяснили себе, что это не пожелания, а приказы, которые нужно неукоснительно выполнять — как бы вам не хотелось оставить этих бойцов себе, они нужны Роду. Другие Роды тоже времени зря не теряют.

Что-то я сомневаюсь, что хоть один Владелец Ямы отправит бойца от третьего и выше круга Роду. Не найдете таких дураков.

Вслух дроу конечно же этого не сказал. Погруженный в собственные мысли, он разделывал этого гребанного Посланника на мелкие кусочки. Кровожадная улыбка тронула его губы. Сдержанность не была его чертой, поэтому на очередной вопрос, понял ли он, Айгур вспыхнул. С ним это случалось постоянно, вот он контролирует себя, а вот он срывается на малейшую мелочь.

— Да с первого раза понял я! — ему надоело терпеть само присутствие этого напыщенного ублюдка, — Всё сообщили? Или забыли что?

— Держите себя в руках, — холодно заметил Посланник, не отвечая на вопрос и поднимаясь.

Он в подошел к столу, на которым были россыпи черного кристаллического порошка, — Не это ли причина подобных вспышек?

Подойдешь ближе, убью! — стиснув зубы подумал Айгур.

— Интересная…штука… — взгляд Посланника посуровел, — интересна тем, что запрещена, и вы прекрасно об этом знаете.

— В самом деле? — выдавил Айгур, — А я думал, это просто уголь.

— Если вы так думали, то у вас видимо от пыльцы последние мозги отсохли.

Айгур аж оцепенел на мгновение от такой прямолинейной грубости.

— Нечего делать оскорбленное лицо, вы Отлученный, ненужный кусок для Рода, так станьте же хоть в чем-то полезным вместо того, чтобы гробить и так жалкие способности.

— Это тоже слова Старших? Или добавил от себя?

Посланник не ответил скривившись от того, что Айгур перешел на «ты».

— Раз вы всё сказали, — продолжил Айгур, поднимаясь, — То задерживать Посланника более не имею права.

— Всё запомнили? Или от пыльцы память стала плохая? — не удержался тот, остановившись у двери.

— Я. Вас. Услышал. Воля. Рода. Будет. Исполнена.

— Прекрасно. Так и передам Старшим, — проблем не будет и мы скоро можем ждать нового пополнения.

Не дождетесь.

— Варгус, — махнул Айгур своему старому управляющему, который сидел настолько незаметно и тихо, что о нём забыл как сам Айгур, так и Посланник, — Проводи, пожалуйста, нашего дорогого гостя к выходу. Уважаемый очень спешит по делам Рода, и, увы, не может задержаться в нашем гостеприимном доме.

Варгус бесшумно и плавно поднялся и в мгновение оказался возле Посланника, застыв в полу поклоне.

— Пошли. — кинул старику Посланник, исчезая в проходе.

Вернулся управляющий уже через пять-шесть минут. Один.

— Господин?.. — поклонился он ему, — Что мы будем делать?

— С чем? — вставая и отряхивая с одежды кристаллики пыльцы переспросил дроу.

— С указаниями Рода, озвученными Посланником.

— Указания? — насмешливо переспросил Айгур, — Конечно будем выполнять.

Челюсть Варгуса почти отвисла.

— Как обычно. — добавил Айгур.

— Ааааа. — понимающе протянул управляющий, знающий, что делать в таких случаях, — А что касается приказа доставлять гоблинов начиная с третьего круга?

— Как повезло, что таких у нас нет. — ухмыльнулся дроу.

Старик нахмурился.

— Господин, но они у нас есть.

— Я повторяю. У НАС. ИХ. НЕТ. Закончились, убиты, не прошли тренировки, отравлены ядом…да мало ли что могло случиться — выбирай любой вариант какой тебе по душе. Переделай записи, как делаешь это всегда и все.

Старик кивнул.

— Хорошо, господин. А теперь по поводу тех, кого у нас нет.

Айгур махнул рукой. Мол, говори.

— Последняя партия которую мы купили…

— Которых привез Жарс?

— Да, среди них оказался мальчишка седьмого круга.

— Седьмой круг? Ты уверен?

— Алхимик подтвердил. Никаких сомнений, две измененные части тела и седьмой круг.

— Хм…

— Похоже мальчишка очень силен, и, скорее всего, может легко стать следующим чемпионом. Причем в более раннее возрасте. Я наблюдал за ним. Поразительная выносливость и скорость как на гоблина.

Глаза Айгура алчно загорелись. Чем младше чемпион, тем больше золота он приносит. Все любят смотреть как маленькие мутанты побеждают крупных монстров. Или…или наоборот, как бывают сожраны ими. Любой вариант для публики удовлетворителен.

— Это приятная новость, Варгус.

Лицо старика оставалось непроницаемым.

— Господин, позвольте поинтересоваться как ваши успели в области Материализации Тьмы?

Айгур посмотрел на него недовольно, но всё же ответил.

— По-прежнему…никакие…

— Господин, я ни разу не видел как вы бы медитировали, возможно…стоит…

— Варгус! — повысил голос Айгур.

Однако старик продолжил.

— Если бы вам удалась овладеть Материализацией, несмотря на вашу Третью Ступень, нас бы приняли обратно.

— Это интересует только тебя, старик. Ты разве не заметил, что я не хочу возвращаться в это мерзкое кодло?

Варгус сглотнул.

— Так говорить о семье…нель…

— Это мое дело, как говорить о семье, — прервал его Айгур.

— А теперь иди и не беспокой меня.

Варгус поклонился и вышел; недовольный, злой, обиженный. Он и так позволил себе лишнего, поэтому уходил молча. Он слишком хорошо знал своего господина и знал сколько критики тот готов вытерпеть.

Едва полог всколыхнулся, как Айгур громко крикнул:

— Айша! Мираэль!

Пока девушки шли к нему, он сжал кулак.

Старый дурак! — подумал Айгур, — Я давно освоил твою сраную Материализацию Тьмы, это ты так и не смог ей овладеть и никогда не сможешь.

В ладонь Айгура хлынули потоки тьмы которые через миг сжались в черную огромную каплю, размером с кулак.

Материализация Тьмы. Сколько времени ушло бы на нее не будь у меня пыльцы… — подумал Айгур.

Теоретически это было просто уплотнение Тьмы, сжатие ее до определенного предела — в этой капле было тьмы больше, чем можно себе представить. В противоположность этому, вплоть до Четвертой Ступени, Практики использовали обычную рассеянную тьму, используя ее как для защитных, так и для атакующих умений. С Материализацией же Практик выходил на совершенно иной уровень.

Обычно, правда, раньше Четвертой Ступени редко кому удавалось сжимать Тьму до Материализации, хотя теоретически, и любой Род это знал, — это возможно даже на Первой Ступени. Просто ни у кого не получалось. Айгур же освоил этот навык на Третьей Ступени, и после этого его бы с радостью вернули обратно в Род. Вот только….только он этого не хотел. Тут он ощутил пусть и не полную, но свободу, и менять ее на невидимый ошейник и плетку Старших не собирался.

Пусть Варгус если хочет сам и проваливает к моей Родне.

Мысли его прервали появившиеся девушки-дроу. На обоих были лишь полупрозрачные синие накидки, ни капли не скрывающие их тел, а лишь еще больше придававшие им желанности.

Айгур хотел немного отвлечься от глупых вопросов старика и забыть Посланника с его глупыми требованиями.

— Сюда, — резко сказал он и дернул рукой. Тьма сплелась вокруг тел девушек и подтащила их прямо к нему. Девушки даже не сопротивлялись, зная, что это будет больнее, и просто расслабились. Миг — и Айгур отпустил их и они сами послушно прильнули к нему.

Айгур положил руки на их плечи, потом ниже. Ощущать их мягкость под руками ему было почти успокаивающе. Но это и всё. Больше ничего. Никакого желания они не возбуждали, и это совершенно естественно после того, что он видел. Эти две молоденькие дроу просто мелкие шлюхи — как игрушки, с которыми засыпаешь для успокоения души.

— Айша! — щелкнул он пальцами, — Порошок!

Сам он, опираясь на вторую девушку, всем весом направился на балкон из которого было видно половину его пещеры. ЕГО пещеры. ЕГО бойцовских Ям. Таких Ям в пещере было пять. Вырубленные в полу амфитеатры, вместительностью до тысячи особей.

Это все мелкие Ямы… — подумал Айгур, — Мне бы одну, но большую, вместимостью тысяч на двадцать.

Он вздохнул и оперся на перила. Осматривать свои владения он любил уже потому, что подобных там, на Нижних Ярусах, у него не было. Там у него ничего не было.

Зрелище многих сотен снующих внизу гоблинов-рабов, и десяток тренировочных площадок на которых гоняли до изнеможения детей-бойцов, его почему-то успокаивало.

— Вот, Хозяин. — протянула ему Айша на бумажке черные кристаллики порошка.

Положив бумажку на перила он взглянул чуть дальше. Там располагалась площадь наказаний — его любимое место. Близко к Разлому, шагах в ста. Там закованных в колодки провинившихся рабов хлестали плетками гоблины-надсмотрщики. Это ему нравилось. Смотреть как существа одной расы наказывают друг друга.

Он ухмыльнулся и ухо повернулось в сторону разлома и ям. Оттуда доносились приглушенные крики. Приятные уху крики.

Наказание Ямами Тьмы придумал именно он. Род Шестилапых когда-то создал местный аналог Пещер Тьмы и их можно было использовать для культивации, однако самого Айгура там бы никто и никогда не увидел, — медитировать через тошноту, как он это называл, — Айгур не собирался. Но и пускать туда других дроу он не хотел — обойдутся. А вот провинившихся рабов сажать на ночь в Ямы — эта идея ему понравилась, и она прижилась.

Айгур вздохнул.

Удовольствий в этой дыре правда мало: смотреть на бои, развлекаться с человеческими самками и самками других рас, которых легко достать, — Поверхность все-таки достаточно близка. И…что самое главное — тут был доступ к пыльце забвения, так называли это труднодобываемые и другое вещество. Очень дорогое. Но те, кто попробовал его раз привыкали к нему навсегда. Но это того стоило. Айгур это знал.

Это не была настоящая чистая пыльца цветка забвения, та могла усыпить и навечно. Нет, — это была пыльца, создаваемая на основе цветка алхимиками. Ее смешивали, разводили, а потом пропитывали ею кристаллики Тьмы, которые обретали часть свойств пыльцы. Уже одно использование высококачественных кристаллов Тьмы делало товар сумасшедше дорогим.

И деньги у Айугура были — их давали бои и взращиваемые им гоблины-бойцы. Собственно, половина денег и уходила на пыльцу.

Айгур взял щепотку кристаллов и втянул в себя.

Крупные кристаллы обожгли, исцарапали носоглотку, вызывая непроизвольные слезы. Перед глазами пошли черные вспышки, каждая сопровождалась болезненным до одури ударом в грудь.

Ощущение — будто его выбивали как грязный ковер. Каждый удар заставлял тело содрогаться. Так продолжалось недолго, всего десяток секунд. Вещество разносилось по организму с каждым ударом сердца, пока наконец не проникло даже в самый отдаленный уголок.

Он еще сильнее приобнял девушек. Не от любви или желания, — просто захотелось что-то сжать посильнее, до боли, чужой.

Вспышки перед глазами прошли и появилось ощущение какой-то зыбкости пространства вокруг.

Сейчас….сейчас начнется оно. — подумал он.

С кончиков пальцев ног началась дрожь и покалывание, плавно распространившееся по всему телу.

Выше. Выше.

Дрожь дошла до пояса, а потом выше, до груди. Все тело сотрясал эффект, подобный легкому оргазму: приятно и больно одновременно.

Но не ради этого эффекта принимал его Айгур — оргазм он мог получить в другом месте, и обошлось бы это в сотни раз дешевле.

Покалывание прекратилось.

Действует или нет?

Всегда было маленькое окно между стадиями, между приемом и собственно началом действия пыльцы.

Как всегда, он не сразу понял, что началось.

Ему захотелось прилечь, благо, рядом была мягкая кушетка. Он расслабленно плюхнулся в нее, утягивая за собой послушных девиц. Их тела были полностью расслаблены, они уже знали, что Айгур чувствует любую зажатость и за такое любая из них была бы моментально бита.

Лежал он недолго, меньше минуты. Ждал.

Вот оно! — понял он, ощущая повторную дрожь.

Айгур встал. Уже один. Тело дрожало всё целиком, будто у него начинался припадок.

Миг — и слезы навернулись на глаза. Рот раскрылся.

Бам!

Голову встряхнуло, будто кто-то лупанул со всей дури в колокол.

А потом резко наступила звенящая тишина.

Тишина…

Расширенными от ужаса глазами Айгур смотрел на пещеру перед собой.

Звуки пропали…

А через мгновение пошел первый эффект — замедлилось время, верный признак того, что пыльца уже действует вовсю.

Дроу втянул воздух, тот стал густой и даже ощущался иначе. Можно было различить те примеси запахов, которые обычно уловить было невозможно.

Время замедлилось настолько, что мысли стали в своем первозданном виде — одиночными кусками, а не тем тесно спутанным клубком, который невозможно размотать, где кажется, что одна мысль есть продолжение другой и связаны они неразрывно. Сейчас эта иллюзия исчезла, — мысли существовали отдельно — каждая в своем незримом пузыре. Между ними было пустое пространство немысли.

Это ужасало. Всегда существовала одна вещь. Одна мысль. Один момент.

Да… — подумал Айгур.

Он теперь мог наблюдать процесс мышления, — процесс, который происходил так быстро, что уследить за ним раньше было невозможно. Миг зарождения каждой мысли.

Самки…

Рука…

Перила…

Бумага…

Фигурки внизу…

Холод…

Каждую мысль Айгур будто пробовал на вкус и она представала в его сознании во всей полноте. Любая попытка подумать две мысли проваливалась. Не говоря уже о чем-то более длинном. Пока он сосредотачивался на одном слове-мысли, вторая, — та, которую он хотел подумать, — вылетала из головы.

В груди возник дикий восторг от ощущения собственной беспомощности, когда даже думать тяжело. Каждая мысль требовала неимоверного усилия и концентрации сознания.

Воздух.

Он почувствовал холод пещеры, на этой высоте он ощущался хорошо. Он вдохнул его, и задержал дыхание, покачиваясь у самых перил.

Мир становился таким понятным….Каждая вещь отдельно. Сама по себе.

Перила.

Он ухватился за них и ощутил какие они гладкие, но все же с незаметными в обычном состоянии выщерблинами, теперь отчетливо ощущаемыми. Пальцы сами собой начали гладить черный мрамор. Захотелось наклониться и лизнуть его — узнать какой он на вкус, но внимание тут же переключилось на другое.

Мотылек.

Перед ним вспорхнул ночной мотылек и уселся прямо возле руки. Привлек его тусклый огонь светильника, о который Айгур любил греть руки.

Глаза дроу прищурились, изучая строение крыла мотылька. И в этот момент его больше ничего не заботило — только оттенки серого, с прожилками на крыльях.

На мгновение он встретился взглядом с глазами насекомого: черными, блестящими, бездумными — совсем как его. И застыл. Там внутри был целый мир существа, которое воспринимает всё вокруг так же, как и он сейчас. Видит и осознает лишь одну вещь за раз. Всё в его жизни не имеет связи, всё раздельно. Вот он видит светильник и не понимает, что туда нельзя. Свет влечет его.

Мотылек вспорхнул, привлеченный теплом и любопытством, и влетел в светильник. Тельце с обгоревшими крыльями безвольно рухнуло вниз, сгорая дотла.

На мгновение их взгляды вновь пересеклись, и в глазах мотылька Айгур увидел какое-то предсмертное понимание. Он застыл, глядя в эти два черных глаза, больше напоминающих две капли застывшей Тьмы.

Прощай брат.

В этот момент мотылек был ему ближе, чем кто-либо во всей его жизни, потому что он разделил с ним его мгновение смерти — а как может быть что-либо больше этого?

Бам!

Абсолютная тишина.

Второй этап действия кристаллов. Исчезли ощущения и наступила потрясающая чистота сознания. Ни одной мысли. Ничто не мешает. Ничто не раздражает. Чистое восприятие.

Он видел, как внизу двигались какие-то зеленые существа, но осознание того, кто это — отсутствовало, пропало.

Наступило то состояние, ради которого он и принимал пыльцу.

Постижение Тьмы.

Пыльца опосредованно улучшала понимание и сродство с тьмой. Старые идиоты строго-настрого запрещали использовать пыльцу и Айгур мог лишь смеяться над их глупыми страхами. Возможно, старики просто не понимали как работает пыльца?

Зачем тратить на культивацию десятки лет находясь взаперти в Пещерах Тьмы, когда можно достичь того же, но в сотни раз быстрее.

Время застыло.

Айгур сделал легкое движение рукой и из воздуха возникла Тьма. Песчинки Тьмы, вылетевшие будто из ниоткуда.

Дроу уже знал, что это не так. Они всегда там, они скрыты в воздухе. Они везде — их нужно просто почувствовать и достать. В обычном состоянии сделать это невозможно, все происходит слишком быстро. Он повторил движение, пряча и доставая тьму.

Он поднял обе руки, вызывая настоящую песчаную бурю тьмы вокруг себя.

Айгур исчез в столбе черных песчинок тьмы. Все они застыли как замороженные.

Однако одного этого никогда бы не хватило Айгуру, чтобы познать Материализацию Тьмы. Нет. Дело было иначе. Он устанавливал канал связи и улавливал образы.

Совсем недавно среди образов, мелькающих во тьме появился силуэт маленького существа, культивирующего Материализацию Тьмы. Разглядеть подробнее, что именно за существо было перед ним дроу не мог. Но по процессам, происходящим вокруг существа Айгур и понял и усвоил принципы материализации тьмы. Потому что в образе был заложен процесс обучения Материализации.

Просматривая образ под замедляющим действием пыльцы, он разбирал его на составляющие части и тот впитывался в его сознание как личный опыт.

Иногда ему попадался один образ, и, честно говоря, ради него он каждый раз и принимал пыльцу. Иногда обнаженная, иногда скрытая белоснежными волосами женщина-дроу. Оглушительно красивая. По сравнению с ней любая женщина казалась не просто уродиной, а жалким подобием женщины, недосуществом, не имеющим права на жизнь.

Айгур с первого взгляда подсознательно понял кто это — это Праматерь. Три пары глаз явно говорили об этом.

Глядя на нее Айгур погружался уже в другой транс, который был в десятки раз сильнее самого действия пыльцы. Сердце его замирало и ни издавало ни единого удара, пока он смотрел на нее. Нельзя пошевелиться, нельзя дышать, нельзя думать, глядя на это существо. Только испытывать похотливый восторг безграничного обожания и желания служить. Мозг просто отключался, как нечто ненужное.

Это слово — служить, — все сильнее впитывалось в него с каждым лицезрением образа Праматери. Он понимал, что видит образы, предназначенные не для него, что он случайно подключился к какому-то каналу связи, но если бы Праматерь обратилась к нему, приказав что-то сделать, он был бы на вершине блаженства.

Сделать что-то для него стало самым заветным его желанием. Смотреть на возникающий и распадающийся образ Праматери Айгур мог вечность.

Однако сегодня кроме лика Праматери в потоке тьмы было что-то новое. Новые образы, сменяющие друг друга.

Их значение дошло до Айгура только после прекращения действия пыльцы.

Старшие, вам скоро конец. Праматерь никого не прощает. — ухмыльнулся он, поняв что же там увидел.

А еще он понял, что о выполнении поручений можно не беспокоится. Скоро всем будет не до него.