Поедем в Царское Село

ПОЕДЕМ В ЦАРСКОЕ СЕЛО?

Как-то вечером Василий со стаканом пива в руке говорил:

-- В Пушкине, сколько раз приезжал, каждый раз в пивба ре раки бывали.

-- Почем? - спросил Петр.

-- По одинадцать копеек штучка.

-- Крупные?

-- Да нет, мелкие вообще-то... Не в этом дело, ты ког да-нибудь видел, чтобы в пивбаре раков давали?

-- Видел, - из гонора ответил Петр.

-- А где это - Пушкин? - спросил Федор, сворачивая ног тем пробку.

-- Как где? Ты что, не был? Под Ленинградом, на элект ричке двадцать минут.

-- Так чего, поехали? - осведомился Федор в сторону Максима, развалившегося на кресле, как Меньшиков на картине Сурикова. Максим безмолвствовал.

-- Когда, сейчас что-ли? - спросил Петр.

-- А когда?

-- Надо ж с утра, в выходной; там в парк сходить можно.

-- Поехали в выходной.

-- Идите вы в жопу со своим Пушкиным, - прервал разго вор Максим, - пацаны, раков они не видели.

Он встал, уже стоя допил пиво, подошел к раскладушке и, сняв ботинки, лег. Раздался звук, как если бы, скажем, два отряда гусар скрестили бы шпаги.

-- А чего не сВездить? - сказал Федор.

-- Какого ляда туда тащиться... - после долгой паузы, когда никто уж и не ждал ответа, обВяснил Максим.

Да, конечно, трудно и представить Максима и Федора вне дома или его окрестностей, хотя поди ж ты - были в Японии...

-- А чего, поехали в субботу? - не унимался Федор.

-- Вали хоть в жопу, темноед, - проговорил Максим.

-- Почему темноед? - удивился Петр.

-- Потому что ночью встанешь поссать, а он сидит на кухне в темноте голый и жрет чего-нибудь из кастрюли.

Все засмеялись. Федор особенно умиленно.

-- С похмелья! С похмелья-то оно конечно! А у Кобота всегда в кастрюле суп есть!

Налили по пиву.

-- Петр, дай-ка бутылочку, - лежа головой к стене крик нул Максим.

Петр подал бутылку пива; Максим, как больной, кряхтя повернулся и стал пить.

-- Ладно, - сказал он, утирая пену с губ, - сегодня по недельник? В субботу поедем, только теперь уже точно.

-- Ну, а я про что говорил? Я же говорил! - развел ру ками Федор, многообещающе улыбаясь.

. .

На следующий день ученики прямо с работы приехали к Максиму и Федору, чтобы все подробно обговорить, пригото виться, точно все наметить.

У Петра в эту субботу оказался рабочий день, но он до говорился об отгуле, хотя ему и не полагалось. Пришлось вык лянчивать, обещать всякое. Особенно трудно обВяснить, зачем

41

понадобился отгул. Не сказать же прямо - договорился в Пуш кин поехать - не пустят! В воскресенье, скажут, поезжай. У Василия все вроде было нормально, хотя сама работа ненадеж ная - в любой день могли отправить в командировку - правда, всего на один день.

Сидели часа три и почти не пили - считали, сколько де нег надо, да во сколько выехать, что брать с собой. Федор неожиданно для всех очень беспокоился, приговаривал: "Паль тишко взять не забыть, ватничек захватить", - хотел, чтобы все было тщательно распланировано, суетился. Обычно он со вершенно ни о чем не заботился - есть ли деньги, заплачено ли за квартиру, есть ли в доме еда - все ему до лампочки, в чем спал (а спал он обычно одетый), в том и гулял везде. Тут же его будто подменили. Поездка в Пушкин казалась ему совер шенно необыкновенным, чудесным делом, которое ни в коем слу чае нельзя пустить на самотек. Максим тоже вел себя необычно - никаких высказываний типа "да ну в жопу", ко всему внима телен, даже разрешил Федору взять ватник. Видно было, что они с Федором и до прихода учеников долго говорили.

В конце концов решили: вино и продукты купить на следу ющий день в среду, чтобы уж не дергаться, деньги на это дос танет Петр - продаст в обеденный перерыв свои книги по ис кусству, деньги передаст тут же Максиму, который сам вызвал ся все купить. На том и разВехались.

. .

Еще не скучно? С продажей книг не повезло - взяли толь ко половину, денег явно мало. Вдобавок утром Петру позвонил Василий и сказал, что его-таки посылают на буровые, в коман дировку - сегодня, на день, вернется в четверг вечером, в крайнем случае в пятницу утром.

Максима новости прямо покосили, хотя и ясно было, что страшного ничего нет - Василий в пятницу приедет, а деньги Петр завтра достанет.

-- Да не в этом дело, - безнадежно махал рукой Максим, - Федор разволнуется, да и вообще... Нервы трепать.

После перерыва опять позвонил Василий, сказал, что ни куда он лучше не поедет, а упросит приятеля поехать. Вечером Петр, конечно, пошел к Максиму, успокоить.

Там оказалась довольно дерганая обстановка. Единствен ное, что могло радовать душу, ватник и пальто Федора, акку ратно сложенные в углу. Максим, сколько ни ходил по магази нам портвейна не купил, с непривычки разозлился, купил пока две бутылки водки, одну из которых они с Федором для успоко ения и уговорили. Корить их не стоило - видно, что Максим сам больше всех мучается.

Петр предложил плюнуть и забыть, то есть не в смысле, что совсем не ехать в Пушкин, об этом никто не мог и помыс лить, а в смысле плюнуть на неудачи сегодняшнего дня и завт ра начать все по новой и наверняка: Петр понесет те книги, которые точно возьмут, Максим будет искать до упора, пока не найдет - не так это трудно, сегодня случайно не повезло.

Твердо так решив, успокоились, на радостях распив вто рую бутылку водки.

42

. .

Опять с утра позвонил Василий и сказал обиженно, что приятеля, подлеца, не уговорить, и он немедленно выезжает, а в пятницу утром будет, как штык. Ну, это в общем не страшно.

Хуже было со сдачей книг. "Букинист" в этот день ока зался закрыт на переучет.

-- Ядрена вошь! - кричал Максим, - ты, обалдуй, целыми днями в этом магазине околачиваешься, неужели не запомнить, когда он работает?

Что ему обВяснишь? Петр позвонил на работу, сказав, что срочно надо поменять паспорт, и поехал с Максимом в другой магазин.

Народу было - тьма. Максим томился в жарком помещении, надсадно вздыхал, ходил туда-сюда, поссорился в подворотне со спекулянтами. И все был чем-то недоволен.

"Я же свои книги, позарез мне нужные, продаю - а он все недоволен; вчера пропил все - а теперь он недоволен! Не уго дил! - думал Петр, и, чтобы окончательно растравить душу, перебирал книги, принесенные для продажи.

Наконец продали, вышли на жаркую улицу.

-- Что там Федор собирается с ватником делать? - спро сил Петр.

-- Хрен с ним, пусть с ватником таскается, лишь бы пальто оставил.

-- Как же, оставит он, удавится скорее. Слушай, Максим, давай договоримся. Я сегодня вечером не приду...

-- Это почему?

-- Да потому, что работа у меня, служба! Я уже на два часа с обеда опоздал, вечером отрабатывать надо!

-- Не ори, как припадочный!

-- Ну... В общем, завтра, в пятницу, после работы сразу приезжаю, Василий тоже, а в субботу, значит, прямо утром...

-- Ну, смотри! - с угрозой сказал Максим, круто повер нулся и, хромая, пошел прочь.

. .

В пятницу утром Петру по междугороднему телефону позво нил Василий и обВяснил, что он тут мотается, как говно в проруби, подгоняет всех, но никто ни хрена делать не хочет, короче, приедет он только в пятницу поздно вечером или в крайнем случае ночью. Петр прямо при сослуживцах стал мате риться, настолько у него за день наросло тревоги и за Васи лия, и за Максима, неизвестно, купившего ли хоть что-нибудь.

Договорившись на том, что Василий вечером выезжает кровь из носа, а если не успеет там доделать, пусть бросает все к чертовой бабушке, пусть хоть с работы выгоняют.

Василий пробовал было заикнуться о том, что в Пушкин можно поехать и в воскресенье, но Петр прямо завыл и пообе щал теперь-то уж в любом случае набить Василию морду.

Василий, не слушая, орал, что Петр на его месте руки бы не себя наложил, что он тут на последнем дыхании все делает, чтобы вовремя вернуться в Ленинград, а говно всякое сидит себе там... Петр положил трубку.

Не успел на Петре и пот обсохнуть, раздался звонок. Позвонила жена Василия (да, ведь Василий женат - не странно ли?), Леночка, спросила, где Вася?

-- Как где? На этих, буровых!

-- А? Ну ладно. Ты извини, я тороплюсь. В общем, если

43

ты увидишь его раньше меня, передай, чтобы он немедленно, понял? - немедленно ехал ко мне.

Короткие гудки.

Петр вскочил, побежал в кассу взаимопомощи и занял де сятку, чтобы усмирить панику, и хоть что-то сделать для об щего дела, как дурак, купил три бутылки сухого (портвейна не было).

. .

Вечером все было хорошо. Петр, Максим и Федор сидели за столом, распивая как благородныя одну бутылку сухого вина.

Сумка с портвейном, двумя сухого и колбасой, тщательно застегнутая, стояла у двери.

. .

Но, Боже, что это было за утро! И, конечно, дождливое. Петр каждую минуту порывался бежать во двор встречать Васи лия, но Максим силой сажал его на стул:

-- Чтобы и ты потерялся?!!

Федор, видно вообще не спавший ночью, сидел у окна буд то в ожидании ареста - сгорбленный, вздрагивающий при каждом шорохе. Максим, скрестив руки на груди, вперился в циферблат часов, специально вчера одолженных у Кобота.

Часы люто, нечеловечески стучали.

Звонок все-таки раздался, но казалось - ему не искупить предшествующую муку.

Василий ворвался в квартиру, будто спасаясь от погони.

-- Все! Поехали! - сразу закричал Максим.

Все забегали туда-сюда по комнате. Федор, как солдат по подВему, бросился одевать ватник.

-- Стойте! Посидим перед дорогой, - опомнился Петр.

Все сели, кто куда. Василий, блаженно улыбаясь, вытирал пот. Не подлец ли?

-- Ну пошли.

Чинно спустились по лестнице, прошли двор, помахав ру ками очереди у пивного ларька (нужно ли говорить, что вся очередь со вторника знала о поездке в Пушкин).

Как-то без нетерпения дождались автобуса. Автобус резко тронулся, все повалились друг на друга со счастливым смехом; Петр, однако, осторожно прижимал к груди сумку.

-- Стой! - страшно закричал и позади - кто-то падая и плача бежал вдалеке. Это Федор не успел сесть.

. .

Нет, есть все-таки люди, умеющие не дрогнуть под удара ми судьбы, как каменный мост во время ледохода.

Наверное Максим все-таки такой - хоть и пытался драться с шофером автобуса так, что тот из злости не открыл дверь даже на следующей остановке, заодно попало и Василию, наста ивавшему на диком предположении, что Федор догадается ехать следом и стало быть нужно ждать следующего автобуса.

Но кто бы смог так остановить первое же такси; не имея в этом деле никакого опыта? Только Максим. Так Геракл оста новил у пропасти колесницу какой-то царевны.

А кто бы смог найти Федора, с искусностью подпольщика (проворонил Федор свое призвание) захоронившегося, пропавше

44

го в промежутке между автобусной остановкой и домом?

Нет, Максим - это супер.

. .

Часа через два они уже шагали под сводами Витебского вокзала. Плотной группой, держась за плечи и руки друг дру га, поминутно оглядываясь и пересчитываясь, они вошли в электричку. Сразу обмякнув, как мешки с картофелем, опусти лись на скамейку. Говорить не хотелось.

Электричка застрекотала, тронулась, и Федор придался лицом к стеклу, более чем по-детски водя глазами туда и об ратно. Все улыбались и тоже смотрели в окно.

-- Ну что же, может сухонького по этому поводу? - спро сил Петр.

-- Давай, - суть помедлив, сказал Максим. - Можно и су хонького раз такие дела. Не думал я, что выйдет у нас. По везло, здорово повезло.

-- Что не выйдет? - осведомился Петр.

-- В Пушкин поехать.

-- Почему не выйдет? Странно, что еще такая канитель получилась.

-- Отрясина ты полупелагианская. Много ли у тебя чего выходило?

Достали бутылку сухого, вот только ножа ни у кого не нашлось. Настолько непривычно было пить сухое, что никто, даже Федор, не имел особого опыта открывания таких бутылок с пробкой.

-- Эй, приятель, у тебя штопора нет? - обратился Васи лий к человеку, сидящему невдалеке. Тот мотнул головой.

-- А ножа какого-нибудь?

Гражданин, чуть помедлив, достал узкий, похожий на ши ло, нож.

Василий приладился и стал продавливать и терзать проб ку, но никак не получалось.

-- Мне выходить на следующей, - сказал гражданин.

-- Не ссы, выйдешь, - беззлобно отрыкнулся Максим, нес мешливо и мудро хлюпнув носом. Видно было, что он расслабил ся и пришел в себя.

Василий заторопился и стал тыкать ножом так, как толкут картошку на пюре. При очередном ударе он промахнулся и вса дил нож себе в запястье. Струйка крови ударила в пыльный пол.

-- В вену, - печально констатировал Василий.

Сидящие невдалеке граждане всполошились, стали глядеть с отвращением, некоторые пересели.

-- Немедленно идите в травмпункт! - вскричал мужик, ко торый дал нож. - Пойдемте, что вы сидите?

Действительно, электричка стояла на остановке. Стояла и стояла, пока не обВявили:

-- Товарищи, просим освободить вагоны. Электропоезд дальше не пойдет.

45

. .

Когда они вылезли в Пушкине, кровь уже не покрывала платок новыми пятнами.

Небо было сплошь в хмурых тучах, накрапывал дождь.

-- Да, не зря ты, Федор, ватник взял! - засмеялся Петр.

-- А мы пойдем в парк? - оглядываясь, спросил Федор.

-- Конечно, - ответил Максим.

Все улыбались.

TO BE CONTINUED..........