Похмелье

Глава 1

Храп. Ее разбудил громкий, заливистый храп! Этот звук был настолько непривычным в ее маленькой квартирке, что Юлька даже вскочила. Спросонок не сообразила, что происходит, и кто вообще может издавать подобные непотребные звуки в ее однокомнатных пенатах. Сразу как-то подумалось, что это сосед-пьянчуга перепутал квартиры, и теперь спал на коврике у нее в прихожей. По крайней мере, звук лился откуда-то оттуда. Кстати сказать, сосед был дядькой вполне безобидным. Приветливым даже. Но это только тогда, когда состояние позволяло ему разговаривать в принципе. А однажды тот и вовсе настолько протрезвел, что на полном серьезе решил к ней подкатить. Да еще как! Новоявленный пикапер принялся цитировать ей кого-то из классиков. Юлька не знала, кого именно. Но только классики, наверное, могли написать такие душевные строки… Вот умора была! Она не знала, плакать ей, или смеяться, когда подвыпивший Казанова вошел в раж. В общем, вариант с соседом был не так уж и плох… Плохо было то, что она опять забыла закрыть дверь на замок! Иначе как бы еще к ней попал тот, кто теперь не давал спать?

Девушка села на кровати, прижала одеяло к груди. Храп на мгновение оборвался, а потом так же неожиданно возобновился, ознаменовав продолжение сольной партии оглушающе-громким всхрапом. Нет, пожалуй, это не человек… Ну, не может ведь хомо сапиенс издавать настолько животные звуки? Иначе что получается, миллионы лет эволюции насмарку? Обидно, ну… И страшно! Хотя Юлька была не из пугливых.

Девушка собрала думы в кучу, в попытке наладить мыслительный процесс. Без доброй порции кофеина сделать это было довольно-таки трудно. Юлька была чистокровной совой, и проснуться – взгляд метнулся к часам на запястье – в семь утра воскресенья, без доброй порции настоящего колумбийского кофе, девушка попросту не могла. Но для того, чтобы решить вопрос с кофе, она должна была выйти из собственной спальни. А там храпели… И не факт, что сосед. По крайней мере, она бы не стала на это спорить… Замкнутый круг получается! Без кофе не работает голова, а без оной как сообразить, что там за биологический вид выводит носом рулады? И точно ли носом? Она как-то засомневалась, что настолько безобидный орган в принципе может издавать подобные звуки.

А потом как-то резко вспомнилось… Черт! Да ведь она сама привела к себе в гнездышко этого… храпуна! Точно… Пожалела вчера одного… Не бомжа, и не пьяницу, хотя нажрался он вчера под завязку, чему она и стала свидетелем. Вполне нормального мужчину. На вполне нормальном черном Порше… Который он, к слову сказать, заблевал по дороге. Бедная девочка!

Разобравшись в том, что дрыхнущий на диване в кухне персонаж не представлял для нее опасности, Юлька, наконец, встала с кровати. Кофе хотелось нещадно. Так, что даже голова начинала болеть. Девушка смело открыла дверь, и едва не задохнулась! Мамочки, боже мой! Вот это перегарище! Хоть топор вешай… Или что там вешают? Она всегда забывала. Уткнувшись носом в сорочку на плече, стремительно преодолела комнату. Кислороду ей, кислороду! Иначе сама захмелеет от одного только «аромата». Что ж он пил?! А с виду – приличный мужик! С шумом отодвинула тюль, рывком откинула ручку поворотного механизма и настежь распахнула окно. Свежий воздух ворвался в комнату и принес с собой непередаваемый аромат дождя и первых опавших листьев. На дворе красавица-осень. Вместе со всеми осенними ароматами в кухню проникла бодрящая прохлада. По полу потянуло. Девушка потянулась, провела рукой по стриженой голове и нехотя побрела к крохотной гардеробной, которую умудрилась втиснуть в свою квартирку. Где-то тут были махровые носки. Мама недавно привезла ей в подарок. Ей все время казалось, что дочка мерзнет на своей СТО. До женщины вот совсем не доходило, что нынче ее гараж хорошо отапливался, да и вообще являл собой вполне комфортабельное рабочее место. Носки были белыми и пушистыми, прямо, как кот, которого Юля всегда хотела завести, но пока не решилась. Уход за животным требовал большой ответственности, и девушка не была уверена, что справится с ней. Основательно утеплившись – окно закрывать Юлька в ближайшее время не собиралась, девушка вернулась в кухню. Кухню-гостиную, как ее величали риелторы при продаже квартиры. Впрочем, так, по большому счету, и было. Небольшая кухонная стенка в одном стиле с вытянутой тумбой, которая располагалась вдоль противоположной от дивана стены, и над которой висел большой телевизор. Небольшой столик у окна и два стула. Ей вполне хватало. Да и не могла она позволить себе квартиру большей площади. И без того ипотека сжирала большую часть доходов. С другой стороны, не каждый в ее возрасте мог похвастаться собственным жильем. Пусть даже таким компактным. Но тут у Юльки не было выбора. С мамой жить было, конечно, хорошо, но… В какой-то момент девушка почувствовала себя лишней. Лишней потому, что у неприступной, как крепость, Нины Васильевны, наконец, появилась личная жизнь! Впервые после убийства отца, которое случилось давным-давно. Юлька как раз заканчивала пятый класс.

Девушка засыпала в джезву кофе, и поставила ту на огонь. Вещица была памятная, Юля купила ее в Марокко в позапрошлом году у древнего, как мир, марокканца. Его лицо испещрили ломаные линии глубоких морщин, кожа задубела под палящим южным солнцем, и на ее фоне необычно светлые глаза мужчины казались совершенно неземными. Инопланетными. Они как будто гипнотизировали. Юлька застыла на несколько мгновений под этим пристальным взором, и пришла в себя, только когда ее окликнул гид. Она моргнула, бросила еще один взгляд на старца, которой продолжал что-то ей говорить, растерянно посмотрела на экскурсовода.

– Он обещает вам большую любовь, – ухмыльнулся паренек, и тут же, без каких-либо переходов, добавил. – Пойдемте-пойдемте, время экскурсии уже подходит к концу.

А она не хотела идти! Хотела еще послушать, что там ей обещают… Возможно поэтому Юлька оглядывалась на древнего мужчину всю дорогу к автобусу, пока он полностью не скрылся из виду. Жаль. Интересно было узнать, что там ее ждет. Тем более, если это была любовь, которой она еще не встречала по жизни.

Кофе поднялся и угрожающе зашипел. Блин! Чуть не просмотрела. Юля быстро сняла джезву с огня, выждала пару секунд, пока жидкость немного осела, и только тогда налила себе полную чашку. Храпящий на диване мужик на ее активность внимания не обращал. Сон незадачливого выпивохи был на зависть крепким. Девушка пожала плечами, заглянула в холодильник, в котором сиротливо стояла баночка йогурта. И больше не было ничего! Видела бы эту картину Нина Васильевна… Отогнав от себя призрак разгневанной маменьки, Юлька все же достала йогурт и уставилась на мелко-мелко исписанную этикетку. Что она там хотела обнаружить, спрашивается? Вообще-то, срок годности, но… Но! Когда у тебя дислексия, даже это, казалось бы, элементарное для кого-то действие становилось невыполнимой задачей. Просто, когда ты совершенно не умеешь читать, очень трудно обнаружить на баночке с йогуртом наполовину стертые цифры. В который раз за утро Юлька пожала плечами и открыла крышку. Что ему в холодильнике будет? – справедливо рассудила она, стараясь не задумываться о том, сколько случаев отравления начинались именно с этой сакральной фразы.

Мужик на диване хрюкнул и перевернулся на другой бок. Храп стих. Спасибо тебе, Боженька, что уши пожалел. Юлька сделала глоток кофе и снова подошла к окну. Небо хмурилось. И золотые на солнце листья нынче выглядели далеко не так празднично в отсутствие света. Погода совсем не радовала…

Юля растерянно осмотрелась. У нее был законный выходной, который девушка не желала проводить в обществе незнакомого мужчины. И пофигу, что он, наконец, заткнулся. Исходящий от него перегар от этого никуда не делся. И даже открытое окно не спасало. Только вытесняло из квартиры остатки тепла. Юлька сердито прикрыла окно и возмущённо уставилась на горе-квартиранта, проклиная про себя собственную мягкосердечность. Да, она его пожалела! И не волновало тогда, что это не модно, и что так никто уже не поступает в больших городах. Ее до дрожи в руках возмутило, что люди просто шли мимо упившегося вусмерть человека, и не обращали никакого внимания на его попытки усесться за руль! Равнодушие… Преступное, фатальное, необратимое! Когда мы стали такими? Озабоченными собственной жизнью настолько, что перестали замечать окружающую действительность? Людей, нуждающихся в помощи, или, на худой конец, в добром слове, события, требующие нашего вмешательства… Иногда Юльке казалось, что бурно развивающиеся процессы глобализации по-настоящему глобально изменили разве что человеческие представления о добре и зле. И вместе с этим люди утратили частичку своей души. Ту, которая как раз отвечала за милосердие и сопричастность.

Мужчина завозился и, наконец, открыл мутные со сна глаза. А может, и не со сна, а от выпитого. Кто знает?

– Ты кто? – Хриплый, как будто сорванный голос. Зашибись! Вопрос на миллион.

– Меня зовут Юля. Вы вчера перепили немного, и… вот. – Ну, да, она в курсе. Объяснение так себе…

– Мы что, тра*ались, что ли? Я резинками хоть озаботился?

Юлька вспыхнула! А так ей и надо… Нашла себе приключения на нижние девяносто. Ну, ладно… Ладно! Девяносто пять! Она была девушкой с формами! Пока Юлька пыталась прийти в себя после наглого вопроса мужчины, тот закряхтел и попытался привстать.

– Твою бабушку! Что ж так хреново-то?!

– Пить меньше надо, – неприветливо буркнула Юлька, а потом не удержалась и добавила язвительно: – Кстати, по этой же причине, мы вряд ли смогли бы потрахаться, даже если бы я с какого-то перепугу позарилась на ваше бренное тело.

Мужик хмуро на неё зыркнул и со стоном упал на подушку. Так тебе, голубчик! А ты чем думал, когда столько в себя вливал?!

Олег снова застонал. Голова болела нещадно, и страшно мутило. Он не припоминал, чтоб когда-нибудь до этого ему было настолько хе*ово. Наверное, потому, что до вчерашнего дня никогда столько не пил. И толку, что алкоголь был хорошим? Когда его выпито столько, качество пойла отходит на второй план. Хреново будет – без вариантов. Черт, нужно выбираться из этого бабского царства. Почему бабского, Олег и сам не понял. Окружающую обстановку он вообще видел плохо. Точнее, даже не пытался ничего рассмотреть. Лежал с закрытыми глазами, страдая светобоязнью. Такое с ним тоже случилось впервые. До этого он, конечно, выпивал, но чтобы так… Вспоминать, и то было противно. Его мутило буквально от всего. И даже хорошо, в общем-то, пахнущее постельное белье – раздражало невероятно. Как он здесь вообще очутился? Вспоминай, Олежа, вспоминай… Что это за краля рядом? А ведь говорит, что не было у них ничего. Намекая, по всей видимости, на состояние его не стояния… Обидеться, что ли? Кхм… Тогда тем более непонятно, зачем она притащила его к себе.

Олег снова попытался сесть. И у него это даже почти получилось:

– Где моя тачка?

– Под окном. Я привезла тебя на ней.

– Ты села за руль моей машины?! – Он закричал, и от этого в висках застучали молоты. Тише, Олежка, тише… Не ори!

– А что, мне нужно было пустить за руль тебя? – парировала острая на язык девчонка. Олег зло фыркнул и снова откинулся на подушки. Молоты в голове застучали еще сильнее.

– Ты, что же, не в состоянии встать? – уточнила дамочка. Хотя, какая она дамочка? Девчонка совсем. С миловидными, по-детски округлыми чертами лица, скрыть которые могли бы волосы, да только по какому-то недоразумению девчонка сделала короткую стрижку. Как ее, бишь… Оля, Уля?

– Ну, чего молчишь? Ты домой-то сможешь добраться? – Олег молчал. Армагеддон, происходящий в его голове, никак не способствовал диалогу или любой другой мозговой активности. Это было одновременно так плохо, и так хорошо! Сосредоточиться на боли физической, и забыть о боли душевной. Не вспоминать, не думать, не винить… Себя.

Юлька в отчаянии топнула ногой. Толстый носок заглушил звук удара, но даже он резанул по нервам.

– Тише, – прохрипел Олег. – Голова болит.

Девушка запрокинула голову к потолку и глубоко вздохнула. Она уже поняла, что накрылся ее выходной медным тазиком. Не удивительно, с ее-то везением. Выругалась про себя, опустила взгляд на мужчину, который лежал с закрытыми глазами и практически не подавал признаков жизни. Лучше уж так, чем, когда храпел! – подумала Юлька, и тут же себя одернула. Нельзя так! Нельзя… Иначе сама не заметит, как очерствеет и станет, как все, кого только сегодня упрекала в безучастности и малодушии. А она не хотела становиться такой, несмотря на то, что, возможно, так бы было и проще. Отвернулась к окну, в попытке сообразить, что делать дальше. Обрадовалась, пришедшей в голову идее! Метнулась к ванной, не заметив, как мужчина проводил ее взглядом. Открыла шкафчик с медикаментами. Она точно помнила, как выглядела упаковка с убойным обезболивающим, которое покупала, когда практически насквозь пробила инструментом руку на работе. Да, она точно помнила, что это именно оно. Вопрос только в дозировке. Юлька, вот хоть убей, не помнила дозировки. Ничего… Сам разберется, если захочет избавиться от боли. Девушка схватила упаковку, убедилась, что инструкция по применению никуда не делась, набрала воду в стакан, и вернулась в комнату. Нет… Ну, как же все-таки воняло! Поморщившись, Юлька подошла ближе. Протянула начинающему алкоголику упаковку с препаратом, сопроводив свое действие сухим объяснением:

– Это обезболивающее. Посмотри в инструкции дозировку, которую можно принять. Воду я уже принесла. – Стакан с водой приблизился прямо к носу мужчины.

– А ты сама не могла посмотреть? – пробурчал Олег, зрение которого никак не хотело фокусироваться на мелком шрифте.

– Не могла, – серьезно ответила юная прелестница и немного отступила в сторону. Олегу показалось, что он ее чем-то задел. А может, и нет… Башка совсем не соображала. Мужчина выдавил на ладонь пару таблеток, запихнул их в рот и жадно запил водой. Сушняк был просто адский.

– И как мы познакомились? В баре? – поинтересовался Олег после довольно длительного молчания. Юлька уже было решила, что он опять уснул.

– Нет. В баре мы не знакомились. Я увидела тебя на стоянке, когда ты, абсолютно невменяемый, пытался завести мотор.

– То есть, ты даже не знаешь, как меня зовут? – удивился Олег.

– Почему же? Я заглянула в твои права.

– И ты вот так, запросто, привезла незнакомого мужика в свой дом? – Нет, он категорически не нравился Юльке. Все его вопросы, которые имели непонятную ей подоплеку, и сам тон беседы не вызывали в ней никаких положительных чувств.

– Ну, почему же сразу незнакомого? – сузила девчонка глаза. – Мы уже встречались. Ты как раз имел разговор с моей маменькой. Ниной Васильевной Грановской.

Последние слова девушки имели эффект разорвавшейся бомбы. Олег вскочил, растерянно провел руками по лицу, и уже более внимательно посмотрел на хозяйку квартиры. Точно! Он видел ее раньше… В день, когда окончательно лишился рассудка и совести. В день, когда безвозвратно потерял самое лучшее, что было в его никчемной жизни.