Поиск Анны

Руна 11

«Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Так ответила старушке:

«Ничего о том не знаю,

Где твой сын запропастился;

Жеребца ему дала я,

Огневую лошадь в сани;

Может, в проруби погиб он,

Иль замерз на льдистом море,

Или волку в пасть попался,

Иль попал медведю в глотку?»

Калевала

Звонок в дверь в пустой квартире прозвучал словно тревожный колокол. Смолина третий час сидела, как на иголках, ожидая Свету. Ливень за окном не прекращался, и страшно было представить, что сейчас где-то там Ленка одна, без теплой одежды… и что виной тому сама Анна.

Милиция приняла заявку со скрипом. Смолина не первый раз работала с ними, и знала: пока нет тела, вряд ли кто-то будет заниматься поисками всерьез. В «AnnaSearh» грустно шутили на эту тему — приходите когда убьют. Сотрудник дежурной части в пропитанной потом синей форменной рубашке даже не скрывал безразличия когда принимал заявление.

— Нагуляется — вернется, — лениво протянул милиционер. Анна прожгла его взглядом. В такие моменты она понимала, почему Резнов говорил «Есть милиционеры, а есть менты».

— Я бы посмотрела чтобы ты сказал, если бы это была твоя дочь, — прошипела она. — Из-за халатности и бездействия таких как ты и появилась добровольческая организация по поискам пропавших. Потому что вам этим заниматься некогда!

Дежурный лениво взглянул на нее.

— Таких как ты у нас каждый день десятки. И у каждого самая важная на свете проблема! А у нас людей мало. На каждую бабскую истерику я не могу наряд вызывать!

— Ты знаешь, что по всему миру по статистике каждые две минуты поступает звонок о пропаже ребёнка? А теперь можешь посчитать сколько их пропало, пока ты со мной спорил!

Смолина в бессильной злобе стукнула кулаком по оргстеклу, отделяющую ее от дежурного, и под его недовольные выкрики вышла в дождь.

Впрочем, Анна на милицию особо не рассчитывала. Не первый год Смолина занималась розыском пропавших, и знала что государственный аппарат всегда был тяжелым на подъем. Когда нужно было действовать оперативно — обращались в «AnnaSearh».

Первые часы Анна, словно сумасшедшая, носилась по району, зовя Ленку и опрашивая редких прохожих. Постоянно названивала Света.

— По улицам города ходит маньяк, убивающий детей! — кричала Смолина в трубку, перекрикивая дождь. — Она там одна, понимаешь?

— Ань, это было три года назад!

— А его кто-то поймал? Нет! Откуда тебе знать, что прямо сейчас он не выбивает зубы очередной девочке?

В итоге Света уговорила ее отправиться домой. Волонтеры уже были подняты по тревоге, поисковые группы прочесывали город. Анна не могла усидеть на месте, но Света настояла, чтобы она оставалась дома — что если Ленка придет?

— Знаешь что, сама сиди и жди! — вспылила Анна. — Я не могу, ты понимаешь, не могу сидеть, пока она там!

— Ань, я понимаю, — успокаивала ее Света. — Но ты же знаешь регламент. Дома обязательно кто-то должен быть.

Смолина регламент знала, и понимала — Света права. Но сидеть без действие было мучительно больно.

— Свет, ты можешь приехать?

— Покараулить вместо тебя?

— Я не могу больше сидеть, понимаешь? Это же из-за меня все…

Все-таки Света была золотым человеком. Как бы Анну ни бесили ее отдельные черты типа назидательного тона, но в кризисной ситуации она всегда готова была оказать поддержку.

Когда в квартире раздался звонок, Смолина метнулась к двери и распахнула ее, надеясь что это Ленка — но на пороге стояла насквозь промокшая Света.

— Так и не пришла? — сказала Света, отряхивая воду.

— Свет, я боюсь она не придет, — на этих словах словно кто-то схватил Анну за горло. Слезы сами собой брызнули из глаз.

— Ну-ну, иди сюда, — Света прижала плачущую Смолину к себе. — Я все равно мокрая, мне хуже не будет.

— Если на улице такой ливень, как она там без теплой одежды? — сквозь рыдания сдавленно произнесла Анна.

— Ну она же не дура, Ань! Ленка не какая-то изнеженная барышня, она же детдомовская! У них знаешь как выживалка работает! Она похлеще тебя умеет!

— Что еще мы можем сделать? — Смолина подняла заплаканное лицо.

— Ань, мы разослали ориентировки по всем отделениям, тормошим милицию, привлекли волонтеров. Но ты сама знаешь — добровольцы не помешают, так что если есть куда кинуть клич о помощи — используй все шансы!

Анна выдохнула. Света чуть отстранила ее от себя и оценивающе заглянула в глаза.

— Ну что, ты как? Полегчало?

Анна кивнула, потом сказала решительно:

— Я заберу Пинин у Андрея.

— Считаешь, Ленка может быть в лесу?

— Не хочу об этом даже думать! Но я должна быть во всеоружии. В любом случае в такую погоду на внедорожнике сподручнее. А ты давай проходи и сушись. Полотенца в шкафу, чайник на кухне.

— Поняла Ань, разберусь!

Света по-хозяйски поставила чайник, и в квартире сразу как-то стало уютнее. Все-таки умеет она какими-то простыми словами и действиями возвращать человека в адекватное состояние, подумала Смолина.

Пока Света переодевалась и сушила волосы, Анна набрала номер, который не набирала уже много месяцев. Трубку долго никто не брал.

— Да, — раздался сонный голос.

— Андрей, мне нужна помощь!

— Как всегда, Смолина, — недовольно промычал Мылин. — Звонишь среди ночи и только тогда, когда тебе что-то надо.

— Мне некогда вспоминать прошлое. Ленка сбежала!

— Ты не задумывалась — может ты делаешь что-то не так, раз от тебя все бегут?

— Слушай, сейчас не время для нотаций!

— Что ты от меня хочешь? Звони в милицию! И у тебя же есть целая организация по поиску пропавших, при чем тут я?

— Уже всех обзвонила, ориентировки разосланы, клеят объявления. Но мне нужны люди для поиска, да черт возьми, мне нужна любая помощь!

— Ладно-ладно, не кричи! Я бы помог, честно, но ты же знаешь — я с утра уезжаю на рыбалку.

Анна замерла с трубкой у уха.

— Что? Мне не послышалось?

— Ань, пойми — сейчас самое время, после дождя должен быть клев. У меня отпуск в конце концов! Ты же не думаешь, что я его просру его в городе?

Повисла тишина. Смолина не веря смотрела на телефон, словно это он был виноват в том, что Мылин конченный козел.

— Ты что там, умерла что ли?

— Слушай сюда, — холодно сказала Анна. — Я заеду через полчаса. Мне нужен Пинин.

— Ань, какой Пинин? А я на чем поеду? Мы на пузотерке в лесу сядем в такую погоду! У Пинина хоть лебедка есть! Я парням обещал…

Смолина не стала слушать и бросила трубку. Она распахнула шкаф и достала оттуда тревожный рюкзак. Отличная привычка держать все наготове, мелькнуло у нее. Смолина проверила батарейки, рацию и быстро оделась. Когда Света вышла из ванной, Анна уже стояла на пороге во всеоружии.

— Поедешь?

— Надо забрать Пинин у этого козла и найти Ленку.

Света понимающе кивнула.

— Я буду здесь, займусь координацией. Держим связь!

— Спасибо, Свет!

Света поддерживающе улыбнулась.

— Когда все наладится, расскажешь почему твой бывший козел? Люблю мелодрамы!

Через полчаса Анна была в Голиковке у дома Мылина.

Лучи фар выхватили из пелены дождя и ночной тьмы знакомый силуэт Пинина, и сердце Анны забилось чаще. По мнению Андрея внедорожник больше бы пригодилась для рыбалки, нежели для поисков пропавшей дочери, но Смолина не могла с ним согласиться. Она остановила машину рядом и вышла. Из подъезда появился сонный Мылин.

— Ань, ну так не делается! — сходу начал он.

— Не учи, — отрезала Анна, сунула ему в руки связку ключей от Ларгуса и раскрыла ладонь. — Ключи.

Андрей молча смотрел на нее, и его лицо постепенно превращалось в мерзкую гримасу с надменной ухмылкой. Смолина каждый раз удивлялась, что за супер-способность такая — вроде симпатичный парень, но в считанные секунды умеет превращаться в мразь.

— Она не вернется. И ты это знаешь.

— Тебя забыла спросить. Ключи.

— Ты же взяла ее из детдома только для того, чтобы заглушить боль… признайся себе, Ань, — он медленно проговаривал слова, словно растягивая удовольствие. — Ты не могла вынести что не спасла тогда малютку, и решила что вот таким образом загладишь вину перед… перед кем? Перед самой собой? Но это так не работает, Ань, ты же взрослая девочка, должна это понимать!

Андрей протянул руку к лицу Смолиной и смахнул мокрые волосы, прилипшие к ее лбу.

— Да и зачем она тебе? Помнишь, когда ее не было, как славно мы резвились вдвоем в пустой квартире, а, Ань?

Он опустил руку ниже и провел пальцем по ее губам, собирая с них капли дождя. Смолина приоткрыла рот и в следующую секунду ее зубы со всей силы впились в пальцы Мылина. Он вскрикнул.

— Ты что делаешь, тварь?

Смолина с силой схватила его за яйца, и Андрей высоко завизжал. Анна вытянула руку с раскрытой ладонью.

— Ключи.

Звякнув, связка ключей легла в ладонь Анны. Она отпустила Мылина и зашагала к Пинину.

— Ну и сука же ты, Смолина! — прошипел он вслед, согнувшись от боли.

Анна уже забыла это чувство, когда садишься за родной Пинин, но как только руки легли на до боли знакомый руль, что-то теплое поднялось внутри. Откуда-то из глубины пришел ответ — она больше не одна в этом холодном мире. С ней он — верный друг.

Мотор Пинина взревел, колеса крутанулись по мокрой земле, обдав брызгами Андрея, и паджерик сорвался с места. Он уносил Анну от рыданий в подушку, скандалов и истерик, от Мылина с перекошенным от боли лицом и от свежей надписи «козел», выцарапанной ключом на двери Ларгуса.

Фонари истекали оранжевым огнем, заливая дорожное полотно и плавя мокрый асфальт. Машина стремительно неслась сквозь ночь, но Анне казалось, будто колёса паджерика вращаются всё медленнее, погружаясь в эту огненную реку, словно верный Пинин не хотел везти свою хозяйку навстречу судьбе. Анна топила педаль газа, как будто пытаясь утопить воспоминания в этой осени. Мотор ревел, фонари проносились мимо, исчезая во мраке минувшего. Смолина почти физически ощущала, как пространство становится вязким и сопротивляется движению, но остановиться уже не могла. Тени прошлого густились за плечами, окутывая заднее сиденье. Остановиться — значит дать теням взять вверх. А этого она никак не могла себе позволить.

Чертова осень затягивала в себя, словно болото. Из дождливой глубины вылезало прошлое, которое Смолина так надеялась забыть. Но теперь она завязла в этом деле, осень стала ее жизнью, а прошлое — настоящим.

Анна включила рацию.

— Штаб, прием. Мотылек на связи.

— Рада тебя слышать, Мотылек! — послышался теплый голос Светы. — Я очертила зоны поисков, координаты у тебя в смс.

Анна колесила по ночным улицам Москвы. Она делала все то же самое, что и три года назад, только теперь Смолина искала не очередного незнакомца с ориентировки, а собственную дочь.

Утро нагрянуло неожиданно, словно свалилось с небес вместе с каплями дождя. И вместе с утром Анну накрыла тяжелая депрессия. Ночь скрывала под своим покровом грехи и ошибки прошлого, но дневной свет беспощадно выставлял все напоказ, словно крича: «Смотрите все! Это она! Она во всем виновата!»

Утро означало, что прошла целая ночь, которую Лена провела не дома.

За оставшийся день Смолина объехала весь сектор поиска. Через Свету она постоянно поддерживала связь с волонтерами «AnnaSearch», да и самому координатору досталось — Анна каждые десять минут спрашивала, не объявилась ли Ленка. В итоге Света взмолилась и попросила не забивать эфир, убедив Смолину что свяжется с ней, как только появятся хоть какие-то новости. Но наступал следующий день, а новостей все не было.

Зазвонил телефон, нарушая гнетущую тишину. Анна не глядя на экран мобильного схватила трубку.

— Алло, Света? Есть новости?

— Анна, здравствуйте! — послышался скрипучий голос, и Смолина вдруг почувствовала, как по спине пробежали мурашки. — Это Виктор Георгиевич. Как у вас дела?

— Все хорошо, если вам действительно интересно.

— Вы же понимаете, это не праздный интерес, — строго сказал голос. — Мне важно знать, что Лена в надежных руках.

Руки, в которых находилась Лена до вчерашнего вечера, были испещрены старыми шрамами. А может, он прав? Может, она недостойна называться матерью?

— Лена сейчас не рядом с вами? Я хотел бы с ней поговорить.

Анна на ходу пыталась придумать безопасный ответ, но мозг после второй бессонной ночи работал плохо.

— Нет, но я как раз еду за ней.

— Почему она не дома ранним утром? Где она ночевала?

— Задержалась вчера у подружки.

— Анна, мне же не нужно напоминать вам о важности того, с кем общается ребенок в возрасте Лены? Сейчас она очень легко может попасть под негативное влияние. Вы уверены в том, что те, с кем общается ваша дочь безопасны?

Смолина не нашлась, что ответить. Голос давил, засыпал неудобными вопросами, на которые у Анны не было ответов. Сейчас Смолина даже не была уверена что она сама безопасна для своей дочери.

— Анна, для того, чтобы воспитывать ребенка, его нужно понимать, — назидательно сказал голос. — Нужно знать, что она смотрит, что любит, в какие игры играет. Вы знаете свою дочь?

Знает ли она Лену? А действительно, что Смолина о ней знает?

— Анна, вы меня слушаете?

Узнать свою дочь. Неожиданно ей в голову пришла мысль.

— Нет. Я ее не знаю. Но я знаю, как это исправить.

Анна нажала на отбой, не дав голосу ответить, и круто развернула машину.

По пути пришлось заехать в компьютерный магазин и раскошелиться на новый монитор. Предыдущий наверняка до сих пор валялся в палисаднике с разбитым экраном, и оставалось только порадоваться тому, что окна квартиры Смолиной выходят не на оживленный проспект — иначе бы одной черепно-мозговой травмой было бы больше. Когда Анна добралась до квартиры уже начинало смеркаться.

Дома Смолина водрузила новый монитор на стол.

— Ань, ты уверена?

Смолина копалась в хитросплетении проводов, пытаясь разобраться что к чему подключать.

— Нет. Я сейчас вообще ни в чем не уверена. Но может в этой игре есть какая-то подсказка. Ты же психолог, это по твоей части!

— По моей части — понять, что движет человеком, а не разбираться в играх, ломающих психику… — неуверенно сказала Света.

— Что, не поможешь?

— Помогу. Просто… — Света подняла глаза, и они были словно у побитого щенка. — Просто мне страшно, Ань.

— Мне тоже, — призналась Смолина.

— Тогда давай бояться вместе?

Анна аккуратно извлекла диск из коробки, словно боясь чем-то от него заразиться. Свет лампы отразился в зеркальной глади.

— Просто поразительно, до чего дошел прогресс, — завороженно глядя на диск произнесла Смолина. — Если раньше для уничтожения человека необходимо было изобретать оружие, танки, бомбы, то сейчас это может сделать круглый блестящий предмет.

Света шумно сглотнула и опасливо покосилась на диск. Анна вставила его в сидиром и нажала на кнопку. Компьютер поглотил его, словно жертвоприношение, и утробно заурчал.

— А что это за символ? — Света указала на странные иероглифы, которые прятались под внутренней обложкой диска.

— Я в школе немецкий учила, а я не японский, — пожала плечами Анна.

— Не похоже на японский…

— Свет, соберись, — Смолина забрала у нее коробку с диском, словно Света всячески оттягивала знакомство с игрой — и Анна ее понимала. — Ну что, ты готова?

В глазах Светы Анна увидела страх, смешанный с любопытством. Она и сама чувствовала нечто подобное. Что ждет их внутри? Если игра действительно ломает психику, смогут ли устоять они? За Свету Смолина не переживала — все-таки она психолог и должна понимать приемы манипуляций, да и с психикой у опытного координатора вроде все в порядке.

Но вот за себя она бы не поручилась.

— Давай я, — Света взяла мышку из рук Анны и посмотрела Смолиной в глаза. — Что бы мы там не увидели, помни: это всего лишь игра.

Анна кивнула, но как-то неуверенно. Игра… почему тогда дети выходят из окна после этой «игры»?

Света открыла папку с игрой и дважды кликнула по файлу.

Анна ожидала чего угодно — отрубленных частей тела, криков, мрачных звуков и кладбищенской атмосферы, но вместо этого из колонок вдруг заиграла приятная детская мелодия с восточными мотивами. Женщины напряженно переглянулись. Черный экран монитора стал розовым и на нем появилась безобидная картинка с улыбающимися школьницами и какими-то иероглифами. Все это было выполнено в светлых тонах без какой-то пошлости или намеков на триллер.

Анна вновь посмотрела на Свету, и заметила, как та чуть заметно выдохнула.

— От диска только обложка. Игра другая. Не знаю, радоваться или печалится этому.

— Подожди. Давай, посмотрим что там дальше.

Появилось название — «Клуб одиноких китов». Впрочем, на китов больше ничто не намекало — под названием мило улыбались несколько школьниц на голубом фоне. Света кликнула мышкой на кнопку «начать».

На экране появилась симпатичная картинка мультяшной карельской деревушки под все ту же приятную расслабляющую музыку. Внизу экрана возник текст.

— Это что, игра? — не поняла Анна.

— А ты чего ждала?

— Чего угодно, но не этого.

— Похоже, это такая игра, где надо просто читать и выбирать варианты — я слышала про такие.

Света кликнула мышкой — текст сменился. На экране появилась миловидная школьница в целомудренном платьице.

Анна слышала краем уха про развратные аниме-игры, в которых у школьниц были гипертрофированные груди и минимум одежды, а то и ее отсутствие, в купе с мистическим и кровавым сюжетом, но эта игра была полной противоположностью.

Постепенно они вникали в сюжет, который был, похоже, действительно создан для детей — главный герой приходит в новую школу и там попадает в какой-то кружок, в котором одни девочки.

— Похоже, будем строить отношения с одной из них, — догадалась Света.

Смолина быстро потеряла нить повествования, потому что его особо и не было. Появляющийся текст был очень простым, рассчитанный на детей, и Смолина вскоре перестала в него вчитываться. Какой интерес в том, чтобы вникать в диалоги школьников о том, как одна из участниц кружка испекла домашние кексы, и вот теперь они уже несколько минут обсуждают вкусно или нет?

— Пойду налью чаю, — бросила Анна Свете, которая внимательно следила за экраном. — Будешь?

— Угу.

Смолина размяла затекшие от долгого сидения ноги. К долгим поискам без сна им обеим не привыкать, но если Света постоянно работала в штабе, то Анна чувствовала себя непривычно. Ее организм был готов к ночному холодному лесу или промерзшему полю — там в кровь выбрасывался адреналин, там она была в движении и главное — там она знала, что делать. Но не здесь.

Анна прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Сходила покурить на балкон, затем заварила черный чай по кружкам, и принесла к компьютеру — а там ничего не изменилось. Все те же разговоры школьников про кексы на голубом фоне под милую музыку. Смолина почувствовала, как ее клонит в сон. Когда она высыпалась последний раз?

Присутствие Светы создавало в квартире уют. За окном застыла холодный осенний день, плавно перетекающий в ночь, а в комнате было тепло. Приглушенно горел ночник, силуэт Светы, погруженной в чтение, подчеркивал свет монитора. Было тихо, только иногда клацала мышка. Анна поудобнее устроилась на диване и подтянула мягкую подушку, обняв ее. Как бы ей хотелось вот так прижать Лену! А другой рукой — того, который всегда будет рядом… Она прикрыла глаза, и перед глазами замелькали воспоминания — вот они с Леной наряжают елку… Смолина видит шрамы и кричит… разлетающиеся вовсе не праздничными брызгами осколки хрустального шара… но они не падают на пол, они кружат вокруг Анны, подхватывая ее, кружа в бешеном вихре. Они ранят ее тело, впиваясь в лицо и руки, и там, где они касаются кожи, вместо крови появляются уже зажившие длинные шрамы, затянутые тонкой белесой кожей. Смолина закрывает лицо руками, и вихрь исчезает. Но теперь она чувствует смертельный холод. По коже пробегают мурашки, холодный воздух просачивается под кожу, заставляя сердце леденеть. Анна слышит шум дождя. Смолина открывает глаза, но даже еще не открыв знает, что она увидит. Ночной лес и продолговатый полиэтиленовый сверток в сплетении корней ели.

Чьи-то теплые руки укрывают ее пледом. Дождь исчезает вместе с осенним лесом, и Анна, наконец, проваливается в пустую черноту сна.