Поиск Анны

Руна 4

«О ты, Укко, бог верховный,

Ты, отец небесный древний,

Что беседуешь сквозь тучи,

Открываешься сквозь воздух!

Дай мне меч, огнем горящий,

В огненных горящий ножнах,

Чтоб опасность отвратил я,

Помешал бы я несчастью.»

Калевала

Им пришлось долго подниматься по холму, пока появилась связь. Телефон Анны с трудом уловил одну палку, и Смолина набрала номер.

— Свет, привет. Как там Ленка?

— Пока не пришла в себя, — послышался знакомый голос из трубки. — Но не переживай, состояние стабильное.

— Охрана на месте?

— Следит круглосуточно. И я здесь все свободное время. Как у вас дела?

— Не очень, — призналась Анна. Она вкратце пересказала охающей от удивления Свете то, что они узнали. — Самое пугающее — эти смерти от отека легких.

— Да уж, звучит жутко, — призналась Света.

— Ты же заканчивала мед?

— Ну и?

— Отчего может возникать отек легких?

— От чего угодно.

— В смысле?

— В прямом. Сердечно-сосудистые заболевания — от пневмонии до туберкулеза; интоксикация алкоголем и никотином, аллергия, отравление лекарствами — да куча причин! Скажу больше: отек легких может возникать из-за осложнений банального ОРВИ и гриппа. Как тебе список?

— И что, ты думаешь у молодых ребят было осложнение простуды? — усомнилась Анна. — У обоих?

— Или перебрали алкоголя, — неуверенно сказала Света. Сзади Смолиной недоверчиво хмыкнул Резнов.

— У них должны были проверить кровь на наличие алкоголя и наркотиков. Ты можешь узнать?

— Если только Резнов поможет — ты же знаешь про его связи…

— Я дам ему трубку.

После того, как Резнов что-то обсудил со Светой и пару раз кому-то позвонил (Анна не слышала разговоров — скрытный Резнов предпочитал отходить подальше в эти моменты), они сели на подходящее бревнышко на вершине холма. Резнов закурил.

Под холмом расстилалось море тайги, на юге переходящее в море самое настоящее. Целая сеть каналов, испещренная островами, была похожа на сосуды в теле человека, дальше переходящая в открытую воду. Ладога была настолько огромна, что ее просторы терялись в сизой дымке. Казалось, эта бесконечная даль уходит прямо в небо, и на мгновение Анна поймала себя на мысли, что действительно можно поверить, будто это непреодолимый океан, посреди которого находится остров владычицы подземного мира Маналы.

Лумиваара стояла на берегу реки, но до самой Ладоги было добраться не просто. Болотистые земли Карелии делали свое дело — у озера не было четких границ. Тут и там сплошь виднелись заводи, топи и заливные луга. Доплыть до большой воды озера можно было только преодолев лабиринты естественных каналов.

Виталик пинал какую-то деревяшку со скуки. Резнов лениво наблюдал за ним.

— Эй, осторожнее! — усмехнулся он. — Может это какой-нибудь местный идол! Проклянет тебя на десять поколений вперед.

Виталик споткнулся от неожиданности и испуганно уставился на Резнова, пытаясь понять шутит тот или нет.

— Смотри, Ботинки, старуха Лоухи придет за тобой! — довольно сказал Резнов.

Виталик скривился и скорчил ему рожу.

— Что скажешь? — спросила Анна.

— Скажу что у нас есть слова какого-то безумного мужика о каком-то полумифическом острове. И всё.

— Думаешь, острова нет?

Резнов глубокую затянулся и выпустил дым в сторону Ладоги.

— Есть. Я разузнал у местных, пока ты искала телефон в деревне. Хеясен… хреясен… короче, язык сломишь! Остров есть, и он принадлежит той же организации, которая выпустила диск с игрой.

— Вот это новости! А какого хрена ты молчал, Резнов?

Резнов посмотрел на нее.

— Я молчал, потому что я тебя знаю, Смолина. Ты же сейчас сорвешься на этот остров очертя голову! А действовать надо аккуратно.

— Аккуратно? А как же Лена?

— Лена твоя под охраной. А нам надо понять, с кем имеем дело, собрать больше улик…

— Какие к черту, улики! А как же трупы? А статья Листина?

— Насчет трупов сама понимаешь — никаких доказательств, даже косвенных. Статья… а что, если она была заказной, от конкурентов? Отсюда и бабки. И устранить его могли сами же заказчики, свалив на Светорожденного. В девяностых и не такие схемы проворачивали.

— И что теперь?

— Не знаю. Всё шито белыми нитками.

Анна вспомнила Тима, который грелся у неё за пазухой. Он тоже был шит-перешит нитками. И эти нитки скрывали травму и жуткую тайну его хозяйки. А что скрывается за чистотой и белизной Светорожденного?

Смолина оглядела залитые болотами луга, реки и естественные каналы, ведущие куда-то в сердце Ладоги. Где-то там, далеко-далеко, за туманной дымкой, есть остров. Что на нем?

— Мы должны попасть на остров и увидеть всё своими глазами, — твердо сказала Анна.

— Исключено, — покачал головой Резнов. — Слишком опасно.

— С каких это пор ты стал трусом?

— Смолина, не буди зверя, — вскинул на нее глаза поисковик. — Я за тебя боюсь.

— Мы просто сплаваем на остров и аккуратно посмотрим что к чему, никому не показываясь на глаза.

— Звучит как самый бредовый план, — отрезал Резнов.

— Предложи свой! — Смолина скрестила руки на груди.

— Садимся в Ленд Крузер и уезжаем.

— А что дальше? Что дальше, Резнов? Ходим по улицам и оборачиваемся на каждый шорох? Мне ладаном каждая подворотня уже воняет! У меня паранойя скоро начнется! А Лену мне к себе приковать наручниками? Я боюсь, ты понимаешь? Пока я не узнаю, какого черта творится на этом острове, я не смогу нормально спать!

— Ты хоть знаешь, куда хочешь плыть? — пытливо спросил ее Резнов. — На Ладоге до сих пор есть места, где запрещено курсирование судов. Там ядерные испытания были, понимаешь? Это закрытая зона, Смолина.

— Испытания проводились семьдесят лет назад, а с развалом Союза зона больше не закрыта, — парировала Анна. — Сейчас другой мир. Я знаю, что острова за копейки были выкуплены частными фирмами.

— Это то же самое, что закрыто! Понимаешь? За-кры-то! Частная территория.

— Да мне плевать! — вспылила Смолина. — Почему их территория частная, а моя жизнь общественная? Почему им можно вторгаться в жизни других? Убивать, сжигать людей, похищать!

— Нет ни одного доказательства причастности к этому Светорожденного, — упрямо отчеканил Резнов.

— Так и замечательно! Если доказательств нет, значит я ошиблась и он чист, верно? Только как мы узнаем это, если не проверим? Возможно, на острове действительно ничего нет, и там просто голые скалы.

Резнов хмуро смотрел на нее.

— Только так мы сможем узнать правду, понимаешь? — Анна заглянула ему в глаза.

Резнов сплюнул и втоптал недокуренную сигарету в землю.

— В могилу ты меня сведешь, Смолина! Но одну отпустить я тебя не могу.

Резнов посмотрел на скучающего Виталика.

— А вот этому лучше бы остаться в деревне.

День клонился к закату когда они вновь вернулись к хижине Ивана. Старик сидел на крыльце и точил длинный охотничий нож.

— Старуха Лоухи солнце крадет, — молвил Иван, поглядывая на небо.

Солнце алело у горизонта. Огненный шар медленно погружался в холодные воды Ладоги, будто действительно его пожирал кто-то огромный и невидимый. Анна присела на завалинку рядом со стариком.

— Отвезите нас на остров.

— Торопитесь в царство Маналы? — осклабился старик. — Я вот не спешу.

— Что вы хотите за это?

— То, что я хочу, ты мне дать не сможешь, женщина, — старик тоскливо посмотрел в сторону кирхи, в которой находилась могила Тайми.

— Я должна найти Светорожденного, и понять, что он замышляет. И если он виноват — призвать к ответу.

— У тебя ничего не выйдет, — покачал головой рыбак. — Светорожденный — дьявол в людском обличии.

— У меня точно ничего не выйдет, если я не попробую. Вы же сами говорили, что хотите его смерти!

— Его нельзя убить, глупая женщина! Он не из плоти.

— Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что мужики — трепло, — в сердцах сказала Анна. — Вы просто боитесь.

Старик какое-то время молчал, потом поднял на нее взгляд и криво усмехнулся. Его глаза блестели безумием.

— Есть причина, по которой на остров сложно добраться — она в том, что там не место людям. Ты не понимаешь, о чем говоришь и во что ввязываешься. Ты просто не видела того, что действительно внушает страх!

— Вы не знаете, что я видела.

Анна смотрела в глаза старика, и видела в них даже не страх — где-то там, глубоко-глубоко, так глубоко, куда он сам никогда не заглядывал, за пеленой безумия притаился древний ужас.

Старик сплюнул на землю и вогнал нож в ножны.

— Значит, хотите попасть на Хейнясенмаа? Я переправлю вас на этот остров. Но там помощи от меня не жди — нога моя не коснется мертвой земли!

Солнце упало за озеро, погрузив Карелию во мрак ночи.

Дверь была заперта. Круглая ручка со щелчком провернулась вокруг своей оси и уперлась в невидимую преграду. Анна знала — это означает, что кто-то изнутри закрылся на ключ.

Замочная скважина смотрела на нее пустым черным глазом. Анна пошарила по карманам — ключа не было.

Вокруг росла густая зеленая осока. Смолина отложила Тима в сторону, и принялась шарить руками по траве. Острая осока тут же порезала ей палец, и Анна почувствовала, как слезы обиды и боли катятся по щекам.

— Анчутка-анчутка, поиграй, да отдай!

Тучи сгущались над головой, лес натужно гудел ветром в кронах. Сухие сучья страшно хрустели под чьими-то лапами — лес словно ожил. Анна чувствовала, как он тянет к ней свои крючковатые лапы.

Острая осока обвивала руки, оставляя на них глубокие порезы. Холодные от росы стебли тянулись выше, к предплечьям, ползли по венам, словно змеи, оставляя полосы шрамов. Ледяные щупальца травы сковывали Анну, и ее горячая кровь смешивалась с леденящим холодом осоки.

Слезы градом катились по щекам. Из-за набежавших туч быстро темнело, и теперь Анна уже с трудом видела собственные руки, покрытые алой кровью.

Во тьме блеснули два огонька. Это был Тим. Глаза игрушки задвигались, словно обрели разум, и уставились на Смолину.

— Что ты здесь ищешь, Анна? — спросил Тим.

— Ключ, — прошептала Смолина сквозь слезы и удивилась собственному голосу — он был её, но детский, словно ей было лет десять.

Тим покачал головой.

— Ты потерялась, Анна. Что ты ищешь на самом деле?

— Я не знаю, — промолвила Смолина. Руки продолжали слепо шарить по густой траве.

— Ты должна перестать плакать. Иначе она услышит.

— Кто она?

Тим печально смотрел на Смолину.

— Она придет за тобой.

Анну прошиб холодный пот.

— Кто?

— Ты сильная девочка. Ты должна перестать плакать, — сказал Тим.

— Я не могу, Тим, — взмолилась Анна. По ее щекам бежали крупные слезы. — Скажи мне кто придет?

Тим молча смотрел на нее глазами-пуговками.

— Та, кто питается детским плачем.

Будто в ответ на его слова в кронах страшно захрустело, застучало, ветер взвыл, словно раненый зверь. Анна пыталась вытереть слезы окровавленными руками, но только размазывали их вместе с кровью по мокрому лицу.

— Поздно, — грустно сказал Тим. — Я предупреждал.

Где-то в темноте скрежетали когти, кусками сдирая кору с вековых дубов. Захлопали над кронами кожаные крылья, и в черноте ночи над поляной пронеслась огромная тень. Тим повернулся к Анне.

— Плети куватку. Быстрее!

Анна слепо пошарила руками под деревом, наугад схватила пару веток, принялась переплетать их травой, но порезанные и замерзшие руки плохо слушались, палки выпадали, а осока никак не желала стягивать их вместе.

Что-то шумно вздохнуло в чаще, словно кто-то огромный упал с темного неба, хлопнув тяжелыми крыльями.

— Быстрее, Анна! — поторопил Смолину розовый заяц.

— Тим, у меня нет тряпки для куклы! — дрожа от холода и страха произнесла Анна. Тим снова грустно взглянул на нее.

— Возьму мою плоть. Срежь мою кожу.

Он приподнял плюшевые лапки вверх, открывая беззащитный живот.

— Нет! — ужаснулась Анна. В чаще леса раздались крадущиеся шаги.

— Ты уже делала это, — сказал Тим. — Сделаешь еще раз.

Анна прижала к груди скелет куклы из палок, перетянутых острой осокой, и замотала головой. Тим смотрел на нее, не мигая.

— Разрежь мою плоть, Анна.

За спиной Смолиной, словно черепа, хрустели сухие ветви. Все ближе и ближе.

— Теперь поздно… — прошептал Тим. — Прячься, глупышка!

Анна бросила недоделанную куклу в траву и юркнула за раскидистый дуб.

Лес вдруг затих, словно боясь вздохнуть. Из-за мохнатой ели, лапы которой свисали до самой земли, показалась костлявая рука, и следом за ней показалась Ночница.

Слабого света луны в разрыве облаков хватало, чтобы Анна увидела ее лицо — вытянутое, обвисшее, как груди у старухи. Ночница была замотана в темную шаль, из-под которой на спине торчал уродливый горб. Она медленно, пригнувшись, кралась к дубу, за которым спряталась Смолина.

Внезапно что-то хрустнуло под ее ногой. Ночница опустила в траву длинную когтистую руку и подняла недоделанную куватку. Принюхалась, но, видно, поняла что это обман, и в ярости откинула. Тогда она повернулась к Тиму, и Анна поняла — Ночница заметила зайца. Темный дух протянул к игрушке длинные руки.

— Пошла прочь! — Анна выскочила из-за дуба, сжимая в окровавленных руках длинную палку. Ночница ощетинилась. Смолина зашипела на нее: — Прочь пошла, тварь! Не тронь Тима!

Ночница отпрянула, но потом попыталась обойти Анну с другой стороны, но и там получила отпор.

— Черта с два ты его получишь! — шипела сквозь зубы Смолина.

— Рассвет скоро, Анна, — услышала она голос Тима. — Надо продержаться!

Ночница скалилась из тьмы, но ближе не подходила.

Вскоре действительно ветер раздул тучи, и среди темного неба забрезжил рассвет. Ночница последний раз оскалилась, а затем отступила и исчезла в кустах. Послышалось громкое хлопанье кожаных крыльев, и над поляной пронеслась огромная летучая мышь.

Анна без сил опустилась на колени, прижав Тима к груди.

В траве что-то блеснуло, и Анна увидела ключ. Она взяла его окровавленными пальцами, спрятала Тима за пазуху и встала с колен. Дверь все так же стояла посреди леса, и из-под ее щелей пробивалась тоненькая полоска света.

Анна вставила ключ в замок и открыла дверь.

Дверь отворилась, и в комнату вошла бабушка Окку.

— Вставайте, дитятки! Иван за вами пришел!

Анна сонно потерла глаза. Из окна струился слабый утренний свет. На соседних кроватях заворочались Резнов и Виталик.

Они поблагодарили бабушки Окку, любезно приютившую их на ночь, и ранним утром выехали в Обитель Рассвета. Деревня встретила их улыбками послушников, и Анна вновь поразилась разнице с Лумиваарой.

— Никогда бы не подумал, что дважды за сутки окажусь в таком месте! — сказал Резнов, не переставая напряженно озираться.

— Остался бы здесь жить? — подтрунила его Смолина. — Нашел бы себе пару послушниц, жил бы, как в раю…

— У меня мороз по коже от этого рая! Уж лучше дьяволу в задницу!

— Не переживай, это у нас еще впереди, — утешила его Анна.

Им пришлось вернуться в обитель, чтобы достать бензин для моторки Ивана. Старый рыбак давно не выходил на большую воду, и Резнов вообще сомневался, что тот сможет найти остров, до которого, судя по всему, было километров семь.

— Ленд Крузер на дизеле, слить не получится. До заправки ближайшей несколько часов пути — долго. У сектантов наверняка есть бензин, раз у них есть остров и деревня на берегу, — сделал вывод Резнов.

Иван должен был ждать вместе с лодкой недалеко от причала Обители Рассвета — по его словам, топлива хватит только чтобы дойти до туда. Сам он в Обитель заявляться наотрез отказался.

На улицах людей практически не было — вся деревня собралась в центральном круге для молитвы. Староста вновь встретил их с распростертыми объятиями. Оказалось, ничто мирское отшельникам не чуждо, и за деньги они готовы поделиться топливом. Правда, у Ийбо возник закономерный вопрос — а куда они собрались?

— Приехать на Ладогу и не сходить на рыбалку — святотатство! — басил Резнов. — Благо, местные рыбные места знают. Закинуть вам рыбки на обратном пути?

Ийбо любезно отказался, и, помявшись, все-таки продал две канистры бензина.

— Как думаете, повегил? — спросил Виталик.

Резнов и Анна дружно посмотрели на него, как на дурачка. Впрочем, было не важно, поверил им староста Обители Рассвета или нет. Впереди их ждало путешествие еще более неведомое, чем в эту самую обитель, и мысли Анны были сосредоточены только на нем. Это было похоже на закручивающийся водоворот, с каждым витком приближающий Смолину к развязке и, вместе с тем — к погружению в бездну. Анна подумала, что во всем этом есть некая предопределенность. Если бы она три года назад подождала Резнова и это он, а не Смолина, нашел бы Машеньку — как бы сложилась судьба Анны? Если бы она не терзалась чувством вины — пошла бы на ту встречу со Светой, а потом поехала бы в квартиру Лисинцевой? А главное — лежала бы сейчас Лена в больнице, если бы Смолина не притащила тогда этот проклятый диск домой?

— О чем задумалась? — спросил поисковик, вытаскивая из сарая канистры с топливом.

— Все думаю про роковую точку. Почему мы выбираем то, что выбираем?

— Знаешь, возможно нет никакой роковой точки, — задумчиво ответил Резнов. — Это всё предрасположенность. Не этот случай, так следующий сыграл бы свою роль. Наши судьбы предопределены, потому что мы такие.

Анна долго молчала.

— Может ты и прав. Но знаешь что? Я думаю, судьбу можно изменить.

Резнов долго смотрел на нее, потом ухмыльнулся.

— А может, ты и права. Все в наших руках, верно?

Смолина удивленно взглянула на него и улыбнулась:

— Резнов, это точно ты? Тебя не подменили? Откуда такой оптимизм?

— Да я сам от себя такого не ожидал! Перед смертью не надышишься. Пошли.

— Менять судьбу?

— Для начала хотя бы узнаем какого черта в ней творится. Ну, чтобы знать, в какую сторону менять.

Он улыбнулся ей в ответ, подхватил канистры и бодро зашагал вниз по холму к Ладоге. Смолина в очередной раз поблагодарила бога за то, что Резнов поехал с ней — что бы она делала, не окажись поисковика рядом в трудную минуту? Рассчитывать на дохлого Виталика, которого они решили оставить в деревне, не приходилось.

Анна смотрела в широкую спину Резнова, и вдруг увидела, как он замер. Канистры выпали из его рук, поисковик зашатался, согнулся в три погибели и упал на пожухлую траву.