Поиск Анны

Руна 6

«Дочка Туони, дай мне лодку,

Дай паром мне, дочка Маны,

Чтобы реку перейти мне,

Чрез пролив туда добраться!

Туони, дочка-невеличка,

Небольшая дева Маны,

На реке стирала платье

И белье там полоскала

Туонелы на черной речке,

Маналы у вод глубоких,

Говорит слова такие

И такие молвит речи:

Пригоню сюда я лодку,

Если скажешь ты причину,

По какой пришел к нам в царство,

Не похищенный болезнью,

Не убитый грозной смертью

И ничем не умерщвленный».

Калевала

Из куколки вылупляется ночная бабочка — мотылек. То, что поначалу выглядело, словно мертвый кокон, несло в себе жизнь. Аня знала: сначала появляется яйцо, затем — гусеница, которая превращается в куколку. И только потом из куколки появлялось нечто прекрасное. Жаль только, что ненадолго — бабушка Виена говорила, что они живут всего пару недель.

Мотылек — существо ночное. Бабушка Виена говорила, что мотыльки боятся аромата пряных и острых специй, и потому она часто окуривала дом травами.

— Потому как мотыльки — вредители для хозяйства. Благо, их летучие мыши поедают, — поясняла бабушка. — Хотя у каждой букашки есть свое предназначение.

Аня подумала — может потому мотыльки так часто любили летать вокруг свечи, которую зажигала бабушка по вечерам — искали свое предназначение? Девочка любила смотреть на этих маленьких смельчаков, отважно нарезающих круги вокруг жаркого пламени. Наверное, подумала Аня, пламя свечи кажется им огромным солнцем.

Аня втайне надеялась, что мотыльки не глупые, и не решатся лететь прямо в горящий огонь — но они летели, и девочка всегда старалась их отогнать. Она никак не могла взять в толк: неужели эти глупышки не понимают, что пламя сожжет их дотла!

Лишь когда Аня выросла, уже в институте она узнала, что мотыльки ориентируются на свет, в том числе — свет луны. Поэтому они летают вокруг лампы, принимая ее за ночное светило. Сто девяносто миллионов лет мотылькам ничего не мешало в навигации, но потом появился человек со своими искусственными светильниками.

И с тех пор мотыльки сгорали в огне свечей, к которым так отчаянно стремились.

Лодка продолжала нестись вперед, разрывая туман, белым молоком заливший поверхность озера. Иногда из этой дымки выныривали гранитные острова причудливой формы — совсем маленькие, размером с комнату в питерской общаге, в которой Анна жила когда-то; иные — побольше, с острыми скалами, поросшими редкими деревьями.

— Смотги! — Виталик округлил глаза и указал пальцем куда-то в туман.

Из молочной дымки показался силуэт невиданного чудища. Он был похож на огромную рыбу, выброшенную из воды, простершую к небу иссохшие плавники.

— Это кит, — сказал Иван.

Анна недоверчиво вглядывалась в монстра. Откуда кит в озере? Когда они подъехали ближе, стало понятно, что это затонувший корабль, севший на мель около одного из островов.

— Бывший немецкий эсминец «Т-12», — сказал Иван, глядя на проржавевшие борта. — Наши потом уже переименовали в Кита.

Завалившийся на бок корабль вписывался в пейзаж, словно он был здесь всегда. Эхо далекой войны, одинокий кит, не услышавший песню своих сородичей, бросившийся на берег и разбившийся о скалы.

— Близко я к нему не подхожу, — заметил Иван. — Говорят, на нем испытания проводили. Животных в клетях запирали, рядом с вольерами разбивали капсулы с радиоактивной гадостью. «Грязную» бомбу тоже здесь испытывали.

— Это бесчеловечно, — вырвалось у Анны.

— Отнюдь, — покачал головой Иван. — В газете писали, что благодаря этим испытаниям смогли лечить людей после аварии в Чернобыле. Смерть тех животных спасла тысячи жизней.

— Для того, чтобы спасти одних, надо убить других?

— Это жертвоприношение, Айно. Таков закон.

Смолиной не хотелось думать о зверях, мечущихся по тесной клетушке в надежде выбраться, обреченных на страшную смерть от радиации. От радиации человек сгорает. Машенька с мамой, Листин, и еще неизвестно сколько пропавших без вести тоже сгорели но — иначе. Смолина не сомневалась, что Вечный Турсо действительно существовал — в виде невидимого монстра в человечьем обличьи. Или невиданного зла, пустившего щупальцы на всю Карелию. Но не люди ли породили это зло?

Через полчаса из тумана показались высокие гранитные скалы, густо поросшие лесом, с развалинами каменной крепости на вершине прибрежного утеса. Пахнуло хвоей. Иван заглушил мотор.

— Хейнясенмаа, — сказал старик. — Теперь пойдем на веслах, тихо.

Красные гранитные скалы острова отливали кровью.

— Что за развалины наверху? — спросила Анна.

— Финские оборонные сооружения. До второй мировой остров принадлежал Финляндии.

Острые скалы зловеще плыли в обрывках тумана. Лодка раскачивалась на небольших волнах, Иван налегал на весла, и только их всплеск нарушал мертвую тишину Ладоги.

— Причал с другой стороны, мы туда, понятно, не пойдем, — произнес Иван. — Высажу вас прямо на скалы.

Лодка приблизилась к берегу, заваленному обломками скал. Вверх на десяток метров взмывала гранитная стена, по которой, впрочем, можно было забраться. Вокруг никого не было видно.

— Остров большой? — негромко спросила Смолина.

— Заплутать хватит, — уверил ее старик. — То, что ты ищешь, находится в его центре.

Он умело направил лодку к ближайшему камню, подруливая веслами. Нос судна легонько стукнулся о кусок скалы с прибитой к ней проржавевшей табличкой.

— Остогожно, гадиация! Заггязнено: цезий сто тгидцать семь, стгонций девяносто, — прочитал Виталик и посмотрел на Анну. — Мы точно туда хотим?

— Больше всего на свете, — буркнула Анна. — Этим табличкам полвека.

— Гадиации это объясни, — опасливо сказал Виталик, но вылез из лодки следом за Анной.

— Значит, не передумали? — спросил Иван.

— Жди нас, — ответила ему Смолина. — Не позже чем через три часа вернемся.

— У вас есть не больше двух, — старик указал на небо, по которому с севера двигались темные тучи. — Шторм идет. Если не успеем дойти до шхеров — навечно останемся в царстве Маналы.

Виталик шумно сглотнул.

— Я буду неподалеку — укроюсь в тумане, — сказал старик и ухмыльнулся: — Если, конечно, Манала вас выпустит.

Он налег на весла, и вскоре растворился в дымке Ладоги.

Анна посмотрела на Виталика — в его глазах был страх — глубоко вздохнула и сделала шаг на остров смерти.

Шишки под их сапогами хрустели, словно кости. Анна шла по чужим воспоминаниям, вскрывая их подошвами, как древний мох. Под тонким слоем мха, напитавшегося влагой, был гранит, и иногда ботинки проскальзывали, сдирая шкуру с тела Левиафана. В такие моменты Смолина хваталась за мокрые скалы, чтобы не сорваться вниз на острый гранит.

Виталик зябко ежился, да и Анне было не по себе. Остров не был похож на обжитой, но если верить Ивану — что-то ждет их в самом его центре. Что-то, от чего спина Смолиной покрывалась мурашками. В такие мгновения она вновь чувствовала себя маленькой девочкой, заплутавшей в незнакомом лесу. И то, что ей нужно найти, вселяло ужас.

А если ничего нет? Если Светорожденный — всего лишь экзальтированный старец, а секта вовсе и не секта, а сборище безобидных отшельников? Может и так. Но если все по-другому, если все так, как считала Смолина — тогда они шли в самое опасное место во всей Карелии.

Анна и Виталик минули бастионы финских укреплений, испещренных пулями. Каменные стены плотно окутал мох — лес пытался скрыть деяния людей; островерхие ели цеплялись корнями за гранитный массив, как утопающий за соломинку.

Вскоре деревья расступились и в лицо пахнуло запахами жилья. Внизу под скалами, в огромном амфитеатре, размером со стадион, среди скал и леса раскинулись строения. Таинственный остров все-таки был обитаем.

Анна и Виталик спрятались за выступом скалы. Смолина жадно изучала странное место.

Посередине амфитеатра на идеально ровной площадке стоял вертолет. Даже отсюда он выглядел огромным, с раскинувшимися лопастями винта. На его выцветшем боку виднелась пятиконечная звезда. Несмотря на зеленый окрас, хорошо сливающийся с окружающей местностью, вертолет казался здесь абсолютно чуждым. И, похоже, не одна Анна думала об этом.

— Зачем им вегтолет? — прошептал Виталик.

Анна недоуменно пожала плечами.

— Может, мы ошиблись остговом, и это какая-то военная база?

Смолина уже и сама не знала. Левее у подножия скалы приютился ангар. Что происходило внутри — было неясно, но огромные двери были открыты, и сквозь них можно было увидеть снующих туда-сюда людей в белых развевающихся одеждах.

В другой части естественного амфитеатра было много строений поменьше, похожих ан общежития, и одно большое куполообразное, а еще дальше — небольшая группа довольно приятных на вид домиков. Куполообразное строение стояло в центре, и около него Анна заметила несколько степенно прогуливающихся мужчин в белом. Один из них был с густой черной бородой, и ступал как-то особенно бережно, словно не видел, куда ставит ногу. Рядом шел молодой человек, поддерживающий его за руку.

— Тебе не кажется здесь что-то стганным? — спросил Виталик.

— Что-то? Здесь все странное! Кто это люди? Что они здесь делают? Зачем им вертолет? Что в ангаре?

— Кто они такие — понятно, сектанты. Но… я как газ про ангаг. Посмотги внимательно!

Смолина вгляделась в раскрытые двери. На входе стоял человек в белом и курил.

— Минуту назад так же кугил дгугой человек. А до этого еще один.

Смолина внезапно поняла.

— Дети Рассвета не курят.

— Вот именно! А эти дымят не пегеставая!

И действительно, на входе в ангар постоянно стоял кто-то с зажженной сигаретой.

— Может, это их габы? — предположил Виталик.

— Если это так — то им хана, — процедила Смолина сквозь зубы.

Она живо представила себе, как сектанты похищают людей и увозят на отдаленный остров, заставляя работать в непонятном ангаре, производя… что? Что именно они там делают?

— Мы должны проникнуть в ангар.

— Ты с ума сошла? — поперхнулся Виталик. — Хочешь тоже вот так в белом халате?..

Анна молча смотрела на него и размышляла.

— Мы достаточно увидели! — взмолился Виталик. — Поехали сообщим куда надо! Забегем Гезнова, он же там один сгеди этих… А если с нами что случится? Как же твоя дочь?

— Смотри-ка, прорезался дар убеждения! — нехотя согласилась Смолина. — Вот что страх с людьми делает.

— Не стгах, а здгавый смысл! — пробурчал Виталик. — А то безумная милфа заманит, куда не надо…

Смолина понимала, что Виталик прав. Как бы то ни было — это частный остров, и находиться здесь они не имеют права. А если их подозрения верны — то если их поймают, все может кончиться совсем плохо.

Внезапно сбоку от Анны мелькнула яркая вспышка и послышался звук спуска затвора фотоаппарата. Смолина с расширенными глазами повернулась к Виталику, который уже и сам понял свою ошибку, в ужасе прижимая к себе старый Зенит.

— Я пгосто хотел вегтолет сфоткать… — испуганно сказал он. Анна отвесила ему затрещину. Она быстро взглянула вниз и тут же нырнула за скалу, ухватив Виталику за шиворот — около домиков далеко внизу несколько голов как по команде поднялось в поисках источника вспышки.

— Идиот! — прошипела Анна. — Срочно уходим!

Камни замелькали под ногами. Бежать по ним было еще сложнее — тонкий мох хоть и приглушал звуки шагов, но прорывался под тяжестью ботинок. Подошвы скользили по сырому от влаги граниту, Виталик пару раз упал. Ветви деревьев цеплялись за одежду, стараясь задержать беглецов.

Анна уверенно держала курс на север, туда, где ждала спасительная лодка. Смолину не отпускали мысли, что за ними уже гонятся. Она ясно представляла, как люди в белых одеждах бегут через лес — через их лес, где они знают каждую кочку, каждое дерево. Смолина готова была поклясться, что слышала вдалеке перекрикивания сектантов, если только это не был ветер, завывающий в вершинах сосен и елей. Анна могла бы двигаться быстрее, но Виталик тормозил — он то спотыкался, то поскальзывался, не переставая при этом надрывно дышать.

— Давай быстрее! — шипела на него Смолина.

— Я не обучен уходить от погони сектантов-убийц по скалам в лесу посгеди несуществующего остгова! — огрызнулся тот сквозь одышку. Анна схватила его за руку и потащила сквозь лес.

Вскоре по ее подсчетам должен был показаться просвет, но его все не было. Смолина ждала его, как спасение. Вот сейчас! За следующей стеной деревьев! Ну же!

Но просвет никак не появлялся. Еще через минуту Анна резко остановилась, так, что Виталик налетел на нее. Он тут же упал на колени в густой мох и закашлялся от быстрого бега.

— Пгивал? — взмолился Виталик. Деревья плотно обступали их со всех сторон, угрюмо склонив тяжёлые ветви к двум смертным, посмевшим забрести на остров Маналы.

— Нет, — мрачно ответила Смолина. — Мы заблудились.

Снова, как в забытом детстве, Анна стояла посреди незнакомого леса, и не знала, куда идти. Смолина будто оказалась в собственном сне. Только сейчас за ней должна прийти не мифическая Ночница — страшная старуха с когтями — а вполне реальные люди, которые были гораздо страшнее придуманных монстров.

Смолина нервно нащупала под курткой верного Тима. Ах, если бы он действительно мог разговаривать и подсказал бы Анне, что делать! Но так бывает только во снах. Горько было признавать, что во взрослой жизни плюшевая игрушка не даст тебе план действий — все приходится делать самой. А если бы Тим и умел говорить, он бы поведал совсем другую историю — историю о том, как маленькая Аня резала его розовое тельце ножом.

— Что делать? — испуганно спросил Виталик. Смолина взглянула на него. Да, это не Резнов, и не Тим из ее сновидений. Виталик сам ничего не решит, это его надо вести за ручку. Но на что ты рассчитывала, Смолина? Ты же знала, кого берешь с собой на остров! Зачем ты это сделала? Анна знала ответ — потому что одной ей было панически страшно. В одиночку она бы не смогла сделать на Хейнясенмаа ни шагу.

Смолина сама решила приехать на этот чёртов остров. Вот и расплата. Взрослая жизнь в том и заключается, что сначала ты принимаешь решение, а потом за него расплачиваешься.

Небо над лесом стремительно темнело, словно перед ураганом. Над головой Анны пронеслась летучая мышь. Смолина поняла, что они в ловушке. Пара отчаянных мотыльков, по глупости залетевших в логово к летучим мышам. И сейчас они открывают сезон охоты.

Вдалеке за деревьями мелькнуло белое. Смолина подавила испуганный вскрик, схватила за шиворот все еще сидящего на земле Виталика, и рванула в противоположную сторону.

Они неслись, не разбирая дороги, благо лес был не густой — еще не хватало свалиться с внезапно появившегося обрыва. Анне казалось, что она слышит, как ломаются сухие ветви за их спинами, а десятки ботинок выстукивают на камнях похоронный марш. Она оборачивалась на бегу, но больше не видела мелькающих в зарослях белых балахонов.

Наконец, деревья расступились, и беглецы увидели Ладогу. Они стояли на невысоких скалах над самой кромкой воды. Поднявшийся ветер почти разогнал туман, на поверхности озера плескались небольшие волны.

Вдалеке Анна увидела старую лодку Ивана. Он налегал на весла, и что есть сил герб в противоположную от острова сторону. Ей показалось, что он взглянул на нее, а затем снова продолжил грести. Через несколько мгновений он растворился в дымке, словно это был призрак. Харон выполнил свою работу — привез их в царство мертвых.

Налетевший ветер растрепал волосы Анны, словно дал пощечину.

— Как же мы уплывем? — спросил Виталик, распахнутыми глазами глядя на пустую гладь озера. В его голосе появились панические нотки: — Мы на лодке сюда плыли часа два! Нам ни за что не добгаться до бегега!

Смолина понимала, что он прав. Она огляделась — вокруг были только скалы, поросшие редкими соснами. Берег приглядывался на сотни метров.

— Здесь нельзя оставаться. Надо уйти в лес.

Она снова потащила за собой Виталика. Сейчас было главное скрыться от преследователей, спрятаться в лесу, а потом… а что потом, Смолина? Это остров! Куда ты с него денешься? И сколько ты собралась скрываться? Максимум, что они с изнеженным Виталиком смогут протянуть в осеннем лесу — это до ночи. С темнотой температура опуститься, а судя по тучам, несущимся с севера, скоро будет шторм. И если они прямо сейчас не найдет способ отсюда выбраться…

— Может, пойдем к ним? — робко спросил Виталик.

— Хочешь до конца дней в рабстве провести на этом острове? — Резко ответила Анна, — Или чтобы твой обугленный труп нашли под елкой?

Виталик замотал головой.

Смолина уныло оглядела на водную гладь, и поняла: им не выбраться с острова. Не зря ведь говорят, что для живых отсюда обратной дороги нет.