Поиск Анны

Руна 11

«Молвит Похъёлы хозяйка,

Говорит слова такие:

«Ах, старик ты бедный, жалкий!

Ты попал в чужую землю!»

Калевала

Лена все также лежала на больничной койке, только теперь ее глаза были открыты. Когда Анна распахнула дверь, девочка быстро взглянула на нее, но потом тут же отвела безразличный взгляд. Света радостно поднялась навстречу Смолиной. Судя по всему они с Леной только что о чем-то оживленно болтали.

Анна подавила в себе желание обнять Лену, прижать к груди, как самое драгоценное, что есть в жизни. Она села рядом на табурет. Света глубокомысленно подмигнула ей.

— Ладно, девчонки, я вас оставлю! Думаю, вам есть о чем поговорить.

Света вышла, оставив в палате гнетущую тишину.

— Привет, — сказал Анна.

— Привет, — безразлично ответила Лена.

— Как дела?

— Замечательно, — Лена показала забинтованную руку. — Когда меня выпустят отсюда?

— Хочешь домой?

— Нет. Я не хочу домой, — жестко ответила Лена. — Я хочу выйти отсюда.

— Ты провела в коме несколько дней. Ты хоть понимаешь, что была на грани… — Анна хотела добавить смерти, но не смогла выговорить это слово. Ей не хотелось, чтобы оно звучало рядом с именем ее дочери. — Зачем ты сделала это, Лен?

Лена сжала губы и пустым взглядом смотрела мимо Смолиной. Хотелось взять девчонку, тряхнуть как следует и закричать: «Какого черта ты творишь? Ты хоть понимаешь, как я люблю тебя, как я о тебе беспокоюсь? Я ездила за сотню километров к безумному старику и смотрела, как он на кладбище режет курицу, лишь бы только появился хоть малейший шанс на твое выздоровление! На твою жизнь! Потому что ничего дороже для меня в этом мире нет!»

— Поговори со мной, — Анна почувствовала, что сдерживаться становится все труднее, и слезы сейчас потекут по ее щекам. Но этого нельзя допустить. Лена, дитя улицы, выращенная в детдоме, воспримет слезы как слабость, и тогда — прощай возможность поговорить по душам. Анна добавила уже тише: — Пожалуйста.

Лена продолжала холодно смотреть сквозь нее, будто Смолиной и не существовало вовсе. Анна почувствовала, как внутри закипает горячая злость.

Смолина взяла Лену на руку, та хотела ее отдернуть, но была слишком слаба, поэтому просто зло уставилась на Анну.

— Зачем ты нарисовала на стене ванной летучую мышь?

— Отпусти, — прошипела Лена, но Анна крепко держала ее руку.

— Тебе придется ответить!

— Это почему?

— Потому что я твоя…

— Моя кто? — ядовито переспросила Лена. — Кто ты?

Смолина хотела сказать «твоя мать», но осеклась.

— Ты не можешь ответить, потому что ты не знаешь, кто ты на самом деле, — словно приговор отчеканила Лена. — Ты не мать, потому что ты не рожала. Не жена, потому что нет мужа. Не общаешься с родителями, нет друзей, из интересов — только дурацкий лес, и того ты теперь боишься! Думаешь, я не вижу? Не слышу криков по ночам, когда ты просыпаешься от кошмаров? Как ты можешь кого-то воспитать, когда не знаешь, кто ты сама?

Анна молча слушала эту триаду, чувствуя, как кровь приливает к вискам, а в голове начинает шуметь, словно на газу закипает чайник, готовый взорваться. Она пыталась остановить это, выключить газ, снять чайник с огня, но каждое слово Лены стальным молотком вбивало гвоздь в ее череп, словно в крышку гроба. Каждый раз, когда Смолина пыталась выключить ручку газа, Лена плескала в огонь бензин.

Анна схватила Лену за плечи и начала изо всех сил трясти, крича:

— Что это за летучая мышь?! Почему ты ее нарисовала?

Щуплая Лена в ее руках тряслась словно тряпичная куватка, которую подхватил ураган. Смолина не сразу поняла, что в палату ворвалась Света.

— Аня, остановись!

— Кто был у нас дома? Кто? Это он сказал тебе нарисовать летучую мышь?

Лена безуспешно пыталась вырваться, сзади Анну обхватила Света, сквозь распахнутую дверь были слышны торопливые шаги санитаров по коридору, в котором гулким эхом звучал крик Смолиной.

— Это из аниме! — закричала ей в лицо Лена. — Довольна?

Анна отпустила Лену, и та зарыдала, уткнувшись в подушку.

Анна выскочила из клиники, как ошпаренная. Снаружи поливал дождь, но Смолина его не замечала. Она стремительной деревянной походкой прошла по лужам. Света спешила за ней.

— Ань…

— Только не надо ничего говорить, ладно? — огрызнулась Смолина. Света глубоко вздохнула.

Анна и сама понимала, что наворотила дел. Только что она разрушила последний хлипкий мостик между ней и Леной, который и так держался на тонких нитях доверия. Но как она убережет Лену, если та отказывается с ней даже говорить? Как ей стать для девочки из пустого места — кем-то?

Когда Смолина подошла к машине на стоянке перед клиникой, ее все еще трясло. Она ткнула пальцем в кнопку брелка, но руки тряслись и палец никак не мог попасть в нужное место.

— Дерьмо! — Смолина от души бросила брелок на асфальт. Слезы сами покатились из глаз.

— Ань, я не буду ничего говорить, — послышался позади голос Светы. — Но, может, скажешь ты? В любом случае сейчас за руль тебе садиться не стоит.

— А что мне стоит делать в таком состоянии, Свет? — обернулась Анна. — Застрелиться?

— Давай поговорим.

— О чем? О том, что я никудышная мать? Не могу иметь своих детей, так может не зря? Природа умная, она понимает, что из меня никогда не получится нормальной матери!

— Просто дай Лене время!

— Нет у нас времени, понимаешь? Нет! Стоит мне отвернуться, как она режет вены или приводит ко мне домой кого-то, кто пахнет так же, как убийца годовалых детей! А как насчет даты из игры? Ты понимаешь, что на наступит уже через неделю?

— Мы не знаем, что случится в этот день, — аккуратно заметила Света. — Все это вообще может быть выдумкой.

— Весь мой чертов мир может быть выдумкой! Я как будто сама живу в чьей-то игре, причем откровенно дерьмовой! Мной играют, а я даже не понимаю — кто? Они по локоть засунули свои грязные руки в мою жизнь, и сейчас забирают самое дорогое, что в ней есть!

Они стояли на пустой стоянке для машин, и дождь поливал их сверху. Смолина задрала голову вверх, слезы смешивались с дождем. Света подняла брелок, открыла машину и протянула ключи Анне.

— Садись, а то совсем промокнешь.

Анна устало повиновалась, и они сели в Пинин.

— Я знаю, как тебе тяжело. Но на любой вопрос есть ответ.

— Да где он, твой ответ? Я уже сделала больше, чем могу! Я давно на пределе, ты понимаешь? Что еще мне надо сделать, чтобы получить эти сраные ответы?

— Я понимаю, что тебе не легко, — успокаивающе произнесла Света. — Но главное сейчас — что Лена вышла из комы.

— Для меня она все равно за недосягаемой чертой, — уже тише сказала Анна. — Все, что я делаю не имеет смысла. Как и вся моя жизнь.

— Не говори так! — с жаром сказала Света. — Ты спасла Ленку! Если бы ты тогда вовремя не отреагировала, она бы истекла кровью! Ты нашла тело Листина, уговорила Резнова ехать в Обитель Рассвета, побывала на острове! Ты делаешь все, что в твоих силах, и поверь: другие не смогли бы и одного процента от этого!

— Свет, — тихо сказала Анна. — Где результат этих действий? Я не вижу. Я ничего не вижу… И уже не хочу ни видеть, ни чувствовать. Я хочу просто одного — покоя.

— Мы почти добились результатов, Ань! Дело уже на рассмотрении у Ломова! Он же депутат, это совсем другой уровень!

— У меня больше нет сил продолжать. Просто нет сил.

— Ань, не сдавайся! Если сдашься ты — кто тогда сможет довести это дело до конца?

В глазах Светы горело пламя надежды. Она была как преданный Санчо Панса, готовый нести щит своего Дона Кихота, пока тот борется с ветряными мельницами. Пелена дождя и слез отупляла, но сквозь нее промелькнула мысль, которая уже посещала Смолину.

— Свет, а тебе это зачем?

Света мило улыбнулась. Она всегда так делала, когда хотела сгладить ситуацию. Только что здесь было сглаживать? Это был простой вопрос. Анна смотрела на Свету, ожидая ответа.

Внезапно зазвонил телефон.

— Алё, Смолина? — послышался из трубки чуть хрипловатый голос Резнова. — Вам, женщинам, телефон вообще зачем? Весь день не могу дозвониться!

— Привет, Резнов, — устало ответила Анна. — Связи не было.

— Это где ты каталась, что связи не было? Да еще и без меня! Соскучилась, небось?

— Страшно, — улыбнулась Анна. Пожалуй, только Резнов и мог поднять ей настроение.

— У тебя усталый голос. Отдыхать надо! Ты там себя не загоняла?

— Дальше некуда.

— Ладно, давай так. Я тебя приглашаю в ресторан.

— Ты? Меня? — не поверила Анна.

— А что такого? Ты одна, я один. Ну, по-дружески. Или не совсем по-дружески. Не знаю… В общем, разберемся!

Смолина вновь улыбнулась. Пожалуй, с Резновым она пошла бы и в ресторан, и в лес, и дьяволу в пасть.

— Так что? Пойдешь со мной в ресторан?

На соседнем сиденье Света с улыбкой поводила бровями.

— Пойду, Резнов, пойду. Куда же я денусь!

— Ну вот и лады. Только вот вернусь из поездки.

— А ты где?

— Ань, я в Обители Рассвета.

Смолина похолодела.

— Какого черта ты там делаешь?

— Я хотел с тобой посоветоваться, но не дозвонился вчера. Я говорил с Ломовым, он проверил фирму Светорожденного, и утверждает, что она чиста. Мы договорились, что я кое-что тут проверю, вот я и решил…

— Резнов, нельзя было ехать одному!

— Ань, да успокойся, все нормально. У Ломова были кое-какие подозрения, но я проверил — все чисто. В общем, не к чему придраться. Может он и прав, и они не замешаны…

— Черта с два они не замешаны! Черта с два! Они по уши в этом дерьме! И мы с тобой теперь тоже! Так что срочно уходи оттуда!

— Ань, не кипятись! Здесь нет никакой опасности, поверь, я в таких переделках бывал в девяностые…

Смолина услышала, как он чиркнул зажигалкой.

— Резнов, уходи оттуда сейчас же!

— Ань, все нормально, не паникуй! — было слышно, как Резнов затянулся и выпустил дым. — Похоже, мы действительно копали не в ту сторону. Ничего нет у этих сектантов. Только воняет тут, словно в колхозе. Будто сено спрело.

Даже сквозь трубку Анна услышала, как Резнов вдруг начал отплевываться.

— Резнов, что случилось?

— Сигарета что ли бракованная попалась — вкус отвратительный…

— Что там у него? — озадаченно спросила Света.

Смолина почувствовала, как мигом вспотели ее ладони.

— Уходи оттуда срочно! Резнов! — она крепче сжала телефон и уже кричала в трубку. — Резнов!

В трубке послышался надрывный кашель и хрипы. Резнов еще что-то силился сказать, но Анна слышала только сиплое дыхание, и вскоре все затихло.

Доктор бросил на стол папку бумаг.

— Смерть наступила в результате отека легких, — сказал он. — У погибшего была хроническая астма. Сигарета спровоцировала приступ.

— Какая, к черту астма! — глухо, словно из могилы, произнесла Смолина. — Это было убийство! Перед самой смертью по телефону он говорил, что у сигареты странный привкус!

— Из-за астмы может исказиться вкус привычных вещей.

— Проверьте сигарету на наличие ядов!

— Уже проверили, и не нашли ничего необычного, — сухо ответил доктор.

— Значит плохо искали!

— Женщина, а вы, собственно, кто будете? — скрестил руки на груди доктор.

— Я… это не важно.

— Нет, это важно. Я так понимаю, вы не родственница погибшего? Так я и думал. А значит, все вопросы решайте через родственников.

— У него не было родственников! Кому вы отдали тело?

— Вам информацию я никакую дать не могу.

— Ты с ними заодно, да? — Анна взяла доктора за грудки. — Сколько тебе заплатили, чтобы ты подменил анализы?

— Вы что себе позволяете? — доктор пытался освободиться. — Позовите милицию!

— Аня, успокойся! — подоспевшая Света с трудом оттащила Смолину.

— Он врет, Свет, разве ты не видишь?

— Успокойся, прошу тебя! Ты не контролируешь свои действия!

— Я все контролирую! — зло крикнула Анна. — Я контролирую каждый их шаг! И теперь они не смогут ступить без моего внимания!

Окружающие оборачивались на Смолину.

— Может, ввести успокоительное? — послышался голос медсестры.

— Пойдем отсюда, — Света за плечи вывела Анну из больницы. Они вышли в холодный серый день.

— Ты понимаешь, что его нет? — остановила ее Смолина. — Все, он умер! Ты сама слышала, как это произошло! Он говорил, что у сигареты странный вкус!

— Аня, очнись! — Света встряхнула ее за плечи. — Ты сейчас сделаешь только хуже! Тебя упекут на двое суток за хулиганство, или чего еще хуже обколют успокоительным и привяжут к кровати. Хочешь на пару суток потерять контроль над ситуацией? А как же Лена? Кто позаботится о ней?

Мысли о Лене заставили Анну замолчать. Если с ней что-то случится…

— Давай успокоимся и помыслим логически. Пойдем выпьем кофе.

Света потянула ее к машине, но Анна осталась стоять.

— Это я его убила, Свет…

— Не пори ерунды!

— Я уехала на Воттоваару. Он звонил мне, а я… я не знала, клянусь тебе!

— Успокойся!

— Нет! Я не успокоюсь! Эти ублюдки убивают всех, кто мне дорог! — Смолина сорвалась на истерический крик. — Разве ты не видишь — они уничтожают мир! Это Вечный Турсос, это все он, его невидимые клешни опутали город! Скоро всему придет конец!

— Аня, стой!

Но Смолина уже не слышала. Она прыгнула в машину и нажала на газ.

Раздался очередной телефонный звонок. Анна по привычке хотела скинуть — Света названивала не переставая. К тому же отвлекаться за рулем на скорости было неосмотрительно. Но в последний момент она бросила взгляд на экран и увидела, что это не Света.

— Анна, не пора ли остановиться? — послышался из трубки усталый женский голос с нотками тревоги и недовольства. — Слишком много мертвых людей остается там, где вы проходите.

— Вы уже потеряли дочь. Я не хочу потерять свою.

— А вы не думали, что своими действиями вы ставите дочь в опасность?

— Что вы имеете в виду?

— Анна, если вы смотрите в бездну, бездна начинает смотреть на вас!

— Так говорил Резнов. Его больше нет.

— Вы будоражите весь город, подвергая опасности людей! — надрывно крикнула в трубку Людмила Лисинцева, и в ее голосе Анна услышала страх.

— Вам кто-то звонил? Вы же не сами решили мне набрать! Кто звонил вам, Людмила? Что они вам сказали?

В трубке тишина.

— Аккуратнее, Анна. Аккуратнее.

В трубке послышались гудки. Анна резко нажала на тормоза, и машину занесло на повороте, так, что она чуть не врезалась в ограждения. От толчка бардачок открылся, и из него на сиденье выпала фотография Лисинцевых. Анне внезапно стало душно, словно невидимые щупальца стянули горло. Кто-то или что-то наблюдало за каждым ее шагом. Стало невыносимо жарко, и Смолина рванула ворот куртки.

За размытым от тумана лобовым стеклом застыл город, словно нарисованный акварелью, а затем смазанный рукой недовольного собственной работой художника. Куда-то стремились потоки людей, не подозревающих об опасности, которая нависла над городом. Смолина вдруг поняла, что вместе с Резновым могла оказаться и она, дозвонись он ей в день перед поездкой. И тогда никто и никогда бы уже не узнал о диске с дьявольской игрой, о пропавших из Лахты, о мертвых детях, о сожженных телах Листина и Лисинцевых. Турсос надежно хранит свои тайны в призрачном тумане. Никто не узнает о ней, Смолиной, которая в одиночку борется с невидимым монстром, подмявшим город. Может, потому Анна и не знала, кто она есть на самом деле? Потому что на самом деле ее нет. Как нет и этого города, который сквозь запотевшее окно выглядел, словно бутафория. Всего лишь декорация со статистами — актерами массовки. И как только дубль будет отснят — декорации будут уничтожены.

Смолина схватила фотографию, выскочила из машины и бросилась к идущей мимо парочке.

— Вы знали эту женщину? Посмотрите, пожалуйста! Может, вы что-то о ней слышали?

Парочка шарахнулась от Анны, как от прокаженной. Смолина кинулась к парням, курящим под козырьком торгового центра неподалеку. Она махала перед их глазами размокшей от тумана фотографией, но те только криво ухмылялись.

— А этой девочке был всего лишь годик! Годик, понимаете?

Смолина носилась в тумане, окутавшем город, словно кто-то огромный и невидимый накинул на Петрозаводск морок, пытаясь скрыть следы преступления.

— Вы должны видеть! Вы должны знать! — Анна бросилась к молодой девушке, которая в ужасе отшатнулась от нее. — У вас есть дети? Есть? Они в опасности! Мы все в смертельной опасности! Осталась неделя, понимаете, всего одна чертова неделя!

Люди, словно тени, проплывали мимо, оборачиваясь на Смолину, как на сумасшедшую. Каждый торопился по своим делам — кто-то спешил с работы домой, кто-то к детям или любимому мужу, кто-то в бар или кино.

— Вы что, не понимаете? Мы все умрем! Они заберут души ваших детей!

Кто-то обернулся на Анну и начал набирать номер скорой.

— Это все Вечный Турсос! Он сожрет всех! Он поглотит этот мир!

— Женщина, пройдемте с нами.

Анна обернулась. Перед ней стояли двое хмурых милиционеров.

— Я никуда с вами не пойду! — хрипло крикнула Смолина. — Вы заодно с ними!

— Вот и расскажете, с кем с ними, — ответил милиционер. — А сейчас пройдемте.

Они ловко подхватили Анну под руки с двух сторон, и как она не упиралась — посадили в служебную машину и захлопнули дверь.