Поиск Анны

Руна 5

«Дед слепой страны дремотной

В Маналу меня отправил,

В реку Туонелы столкнул он.

Из воды змею он вынул,

Из волны гадюку поднял

И усталого пронзил он.»

Калевала

В пещере пахло воском. Свет свечей дрожал от потоков воздуха, когда кто-то из послушников в белых развевающихся одеждах проходил мимо. Ломаные тени скользили по холодным камням, и Айно подумала, что вот также ее мрачные тени вышли на поверхность из внутреннего леса, чтобы явить себя свету.

Просторная пещера располагалась сразу за домом Светорожденного, скрывая ее от посторонних глаз. Сиджа пояснил, что здесь происходят обряды посвящения во внутренний круг, а это значило — доступ к высшему знанию.

В центре гулкого грота кольцом были установлены чадящие факелы, а внутри стоял странный крест с кругом, подобный которому Айно видела в Обители Рассвета. Несколько послушников в белых одеждах неподвижно замерли за границей факелов. В центре стояли двое, но их лица были скрыты капюшонами, а один из них держал в руке какой-то длинный предмет. Айно и сама была облачена в белые одежды, хотя не чувствовала себя достойной их. Но Учитель сказал, что она помогла разоблачить заговор, и теперь достойна войти во внутренний круг.

Кто-то аккуратно тронул Айно за локоть. Она обернулась и увидела улыбающегося Сиджу.

— Поздравляю, сестра! — торжественно шепнул он. — Ты единственная из новеньких, кто допущен к посвящению!

Айно неуверенно улыбнулась ему. Достойна ли она этой чести?

В центр круга, опираясь на руку послушника, вошел Светорожденный. Айно подумала, что тьма нисколько не мешает ему, ведь он незряч. А слепота не мешает ему вести паству к свету, который видит только он.

Светорожденный безошибочно определил местонахождение Айно и указал на нее рукой. Сиджа легонько подтолкнул Айно вперед.

— Помни, сестра — ты можешь спасти миллионы! — шепнул ей вслед Сиджа. Его глаза сияли.

Айно сделала несколько робких шагов. Светорожденный добродушно улыбнулся ей, и она вошла в круг факелов.

— Добро пожаловать во внутренний круг! — эхо голоса Учителя гулко разнеслось под сводами грота. — Тебе осталось пройти последнее испытание — Пхоа.

Что-то в сознании Айно тревогой отозвалось на это слово. Словно вода в котле, поставленном на медленный огонь, внутри начало закипать медленное чувство тревоги. На миг перед внутренним взором появилась Лена с перевязанным запястьем, лежащая на больничной кушетке и твердящая сквозь сон: «Пхоа… ты должна совершить Пхоа…»

Но кто она — Айно — такая, чтобы подвергать сомнению слова Учителя?

— Те, кто хотели очернить мое учение, использовали Пхоа для своих целей. Ты же пройдешь ритуал во имя света и любви.

— Что мне нужно сделать? — спросила Айно.

— Пхоа — это очищение кармы, сестра моя, — склонил голову Светорожденный. — Ты много грешила. Тебе нужно очиститься, и помочь очиститься мирянам.

Сзади послышался негромкий шепот Сиджи:

— Только Светорожденный может проводить ритуал Пхоа, а также его самые верные ученики.

— Что это за ритуал?

— Тот, кто проводит ритуал, забирает негативную карму выбранного человека с помощью ритуального убийства. Для этого сам проводник ритуала должен быть чист и наделен такой способностью. Твоя душа не достаточно чиста, но этим ритуалом ты искупишь карму.

Светорожденный взмахнул рукой, свет факелов дрогнул, и раненые тени заметались по стенам пещеры. Тревога внутри Айно распирала грудь, словно кипящая вода в котле, плотно накрытом тяжелой крышкой. Горячий пар накапливался внутри, и если ничего не сделать — он разорвет котел.

Один из послушников выдвинулся вперед, и в его руке Айно заметила клеймо на длинной ручке. Он поднес его к факелу.

— Такой послушник отмечается особым знаком, позволяющим проводить ритуал, — спокойно сказал Светорожденный. Айно ощутила, как тело начинает потряхивать мелкая дрожь. Кто-то внутри уже бил в набат, кричал «Беги!». Она рефлекторно сделала шаг назад, но крепки руки внезапно схватили ее со всех сторон. Над самым ухом прозвучал горячий шепот Сиджи:

— Сестра, держись, мы с тобой!

Клеймо в руках послушника раскалилось до красна.

— Твой разум сопротивляется, хочет вновь сбежать во тьму, потому что свет режет глаза, — сказал Светорожденный. Послушник с клеймом двинулся к Айно. — Но теперь твой внутренний свет пробудится!

Айно отчаянно задергалась, но руки были сильнее. Кто-то рванул ее рукав, обнажив плечо, и в следующую секунду раскаленное железо прижгло плоть.

Раздался звук, словно на горячую сковороду швырнули ломоть сырого мяса, и в тяжелом воздухе пахнуло паленой кожей. Боль стрелой пронзила разум, и Айно закричала.

От внезапной боли мир поплыл пятнами, колени подогнулись, и руки послушников мягко опустили ее на каменный пол.

Мир перевернулся, и город словно тряхнуло. Где-то страшно закричала женщина. Тело лежало на асфальте в расползающейся луже крови, нелепо раскинув переломанные конечности. Над Виталиком тут же образовалась толпа, сквозь которую уже протискивался милиционер.

Губы парня шевелились, и на них выступала кровавая пенка, воздух со свистом вырывался из легких. Надулся и лопнул на губах алый пузырь.

Над Виталиком склонилась молодая женщина.

— Аня… — еле слышно прошептал ей Виталик. — Остгов…

Позади толпы у самого тротуара безмолвно замерла Света. Она не двигалась, уставившись в одну точку, словно застывшая статуя. По ее щеке одиноко скатилась слеза, словно чувства давно покинули психолога, и эта слеза была тем немногим, что в ней осталось

Послышался визг тормозов, и рядом со Светой остановилась черная Волга. Из нее вышли двое мужчин в штатском, взяли психолога под руки и посадили в машину, после чего Волга сорвалась с места. Вдали уже завывала сирена скорой помощи.

Анна пришла в себя на жесткой лавке в просторном тускло освещенном зале. Рядом стоял длинный дубовый стол, уставленный свежими фруктами, зеленью и овощами. В центре стола стояла лампада, и вокруг нее вился мотылек. Он то подлетал ближе, то бросался в сторону, опаля крылья — но упрямо возвращался к пламени.

За столом сидел Светорожденный, рядом стоял Сиджа и незнакомая Анне женщина. К ее ногам прижимались несколько детей разного возраста. Смолина не знала, что эта послушница сидела за рулем жигулей, сбивших Виталика.

Когда мир перестал расплываться цветными пятнами Анна взглянула на ноющее от боли плечо. На красной, местами почерневшей от ожога коже уродливо размахивала кожаными крыльями угловатая летучая мышь.

— Мы не хотели причинять тебе боль, но таковы правила. Садись за стол, сестра, — приглашающе повел рукой Сиджа. — Тебе нужно подкрепиться перед важным делом. Ты уже знакома с Ловиатар?

Женщина безжизненно смотрела на Смолину.

— Каким делом? — тяжело переспросила Анна. В голове обрывками плавал туман.

Вместо ответа Сиджа подошел к ней и с улыбкой помог дойти до стола. Смолина опустилась за жесткую лавку и вперила взгляд в Светорожденного. Рядом с ним она заметила тарелку с фруктами и нож. Светорожденный спокойно ел.

— Это вы убили всех этих людей?

— Это все газ, — холодно ответила за Светорожденного Ловиатар. — Нервно-паралитический газ под названием «фосген». Знаешь, что означает это слово в переводе? «Фос» — свет, «ген» — рожденный. Светорожденный. В пророчестве нашего Учителя, — здесь Ловиатар молитвенно сложила руки, — говорится, что придет Светорожденный, но эти слова сказаны не про него. Придет газ, уничтожающий все живое. Он действует очень просто: у жертвы начинается сильный кашель, лицо синеет. Отёк лёгких приводит к удушью, мучительному давлению в груди и быстрой смерти. Нацисты использовали его еще в первую мировую. Идеальное оружие! Он бесцветный, и почти не имеет запаха — кроме, разве что, запаха прелого сена. Обнаружить его можно лишь по изменившемуся вкусу сигарет и кофе — их вкус становится отвратительным.

— Поэтому в ангаре курят? Огороды — прикрытие? Где вы производите газ — в пещерах за теплицами?

— В этих теплицах мы выращиваем еду, которой кормим тысячи людей, сестра, — смиренно напомнил Сиджа.

— И хотите их уничтожить!

— Только тех, кто не с нами, — покачала головой Ловиатар. — Фосген вызывает стремительный отек легких. Никто никогда не догадается, что это был он. Просто тысячи людей вдруг умрут.

— Вы же говорили, что это спасет миллионы! Но это убьет их!

— Это и есть спасение, Айно.

Горячая злость переполняла Смолину. На этих ублюдков — волков в овечьей шкуре, на Свету, заманившую ее в ловушку, а главное — на себя, за то, что позволила собой манипулировать. А ведь она почти поверила!

— Значит, ты все же убийца? — жестко сказала Смолина, глядя в подернутые пеленой глаза Светорожденного.

— Я тот, кто приведет людей к свету, — спокойно ответил тот.

— Но ты ведешь их во тьму!

— Нельзя познать света, не познав тьму, — произнес Светорожденный. — Что такое смерть? Если вода иссякнет, а огонь погаснет — значит ли это, что они умерли?

— Значит ты убил их всех — Лисинцевых, Листина, Тайми и Никиту, Тойво и Юко?

Светорожденный степенно поднял с блюда яблоко.

— Я никого не убивал. Я лишь обнулял карму.

— Ловиатар — богиня смерти и болезней в Калевале, слепая дочь Туони и Туонетара — бога смерти и правительницы загробного мира, — сказала Света, глядя в пустоту. — Она была пропитана ядовитым ветром и родила девять сыновей — девять болезней. В некоторых стихах она также рожает десятого ребенка — девочку. Но о ней ничего не известно.

Геннадий Резнов хмуро смотрел на нее. Черная Волга неспешно ехала по Ленинскому проспекту, за окном проносились серые дома.

— Мне нужны не легенды. Мне нужна личность директора фирмы.

— Ловиатар подставное лицо, — покачала головой Света. — Всем руководит Светорожденный.

— Он отдавал приказы на убийства? — спросил Резнов. Света кивнула. — Кто исполнитель?

— Дети Ловиатар олицетворяют девять болезней — язва, рак, туберкулез… Вам нужен старший сын Ловиатар — Рутто, — Света подняла глаза на Резнова. — Он олицетворяет чуму.

Мотылек продолжал кружить вокруг открытого огня лампады. За единственным окном стояла черная ночь. Если бы не ужасный подтекст разговора, можно было подумать, что люди просто мило беседуют.

— Люди утратили веру. Я предрек конец света, основываясь на трудах Нострадамуса, но ты знаешь — переводы таких древних текстов не всегда верны. Если мои переводчики ошиблись — мой авторитет пошатнется. Этого нельзя допустить, сестра, — Светорожденный незряче заглянул в глаза Айно. Это был ледяной взгляд змеи, готовой к атаке. — Ты приведешь в действие пророчество.

— Зачем тебе это? Неужели у тебя такое раздутое эго?

— Ты ничего не понимаешь в спасении мира, — меланхолично покачал головой Светорожденный. — Нам нужны новые послушники. Разве здесь плохо? Ты сама убедилась, насколько мир за пределами этого острова безумен! Только здесь ты становишься чистой, пройдя очищение светом. Становишься сама собой.

Анна смотрела на его спокойное лицо и думала: к чёрту ахимсу! Очередной обман! Смолина поняла, зачем она прошла этот путь: она должна убить Светорожденного. Уничтожить, низвергнуть во мрак, туда, где самое место этому безумцу. Пусть ценой своей жизни. Именно сейчас она осознала смысл своего существования.

— Люди должны пройти очищение, — сказал Светорожденный.

Айно лихорадочно прокручивала варианты. Ах, где же верный Тим! Почему она оставила его в комнате! Взгляд упал на нож для фруктов, лежащий перед Светорожденным. Одно стремительное движение — схватить нож и всадить его в сонную артерию безумца. Где сонная артерия? Где-то в районе шеи… таким ножом до сердца она вряд ли достанет, значит — артерия.

До тарелки с фруктами с места было не дотянуться. Нужно резко вскочить, лечь животом на стол, потом также быстро развернуться, надеясь что Светорожденный не успеет среагировать.

Что ж, значит так тому и быть. Что бы ни случилось с ней — Светорожденный должен умереть.

Руки Айно вспотели. Сердце забилось чаще, разгоняя кровь, уже насыщенную адреналином. Тело готовилось к последнему стремительному броску кобры.

Сиджа, стоящий за плечом Светорожденного, заметил быстрый взгляд Айно.

— Сейчас тебе нужно оставаться спокойной, сестра. Помнишь, как я тебя учил? — он обошел стол, приблизился к Анне и положил ей руку на живот. — Глубокий вдох… наблюдай центр живота. Дыши.

— А пока я хочу тебя кое с кем познакомить, — добавил Светорожденный. Он щелкнул пальцами, и в зал вошел послушник в капюшоне.

В комнате пахло разными благовониями, но даже через них Анна ощутила терпкий запах ладана, и ее передернуло. Послушник обнажил голову, и Анна увидела лицо подростка на год младше Лены. Несмотря на юный возраст, он был ростом почти со взрослого мужчину. Но больше всего Анну поразили его глаза — безжизненные и холодные. Она тут же поняла, что они уже не раз встречались. Это он был в квартире Лисинцевой, когда они с Резновым приходили за диском. Это он следил за Смолиной все это время. Это он присылал сообщения ее дочери.

— Знакомься — Рутто, — представил его Светорожденный, и послушник низко поклонился. Когда Рутто распрямился, его рукав задрался, и Анна увидела на его запястье татуировку в виде летучей мыши. — Ты встречалась с ним, хотя вряд ли когда-то видела в лицо. А вот твоя дочь хорошо с ним знакома.

Ноги Анны словно приросли к полу. Лена!

— Ты все правильно поняла, — холодно сказал Рутто.

— Ублюдки! — прошипела Смолина. — Как вы можете использовать детей для ваших дьявольских дел?

— У всех есть дети. Нам нужно много детей, много последователей. Мы поощряем любовные утехи, если их цель деторождение. Посмотри на Ловиатар — у нее девять сыновей.

Дети жались к ногам Ловиатар. Та холодно смотрела на Анну.

— Кто отец?

— Это имеет значение? — развел руками Светорожденный. — В нашей общине дети общие.

— Как и мужья? — усмехнулась Айно.

— Незачем смеяться, сестра. Семья — это анахронизм.

— Чужие дети для вас тоже свои?

— А с чего ты взяла что они чужие?

— Лена не ваша!

— Ты в этом уверена?

У Айно перехватило дыхание.

— Девять детей Ловиатар родила в общине, — объяснил Светорожденный. — Но еще до прихода сюда у нее был ребенок. Дочь. Тогда наша сестра носила имя Вера. Она отдала ребенка в детский дом. Она допустила ошибку — но кто из нас без греха? Молодуха хотела свободной жизни. Но позже она узрела свет истины, и пришла к нам.

Анна слушала речь чернобородого старца и не могла дышать. Что-то в груди обжигало ее изнутри.

— Мы искали дочь Ловиатар. И нашли — благодаря тебе.

Светорожденный сделал приглашающий жест и Анна помимо своей воли, словно загипнотизированная змеей жертва, приблизилась к нему. Старец кивнул, и Рутто достал из-под балахона фотографию. На ней Смолина увидела Лену, привязанную к кресту.

— Нет! — дико закричала Анна и бросилась на Рутто, но подоспевшие из тени послушники быстро скрутили е и прижали к полу.

— Мы заботимся обо всех людях, Айно. Мы не можем делить на твое или мое — это все голос эго. Следовать пути Пхоа означает быть готовым пожертвовать всем, чем любишь ради того, чтобы люди пришли к свету. Ловиатар готова пожертвовать Леной. А ты?

— Ублюдки! Чтобы вы все сдохли! — заорала Смолина. — Эта тварь бросила девочку в детском доме! Она давно убила ее! О какой жертве ты говоришь?

— У каждого своя мера вины, Айно, — смиренно произнес Светорожденный. — Ловиатар свою вину искупила. Теперь ее должна искупить ты.

— У меня перед тобой нет никакой вины!

— У тебя есть вина перед миром. Ты грешна, Айно, как и все, живущие за пределами обители. Твоя карма накопила столько греха, что за эту жизнь тебе ее не отмыть. Но ты знаешь, что нужно сделать.

Анна знала. Вырвать сердце проклятому старику — вот что ей нужно было сделать!

— Ты должна исполнить ритуал Пхоа. Очистить не только свою карму, но и карму тысяч грешников.

— Ни за что! — отрезала Смолина.

— Что ты знаешь об этих людях? Ты даже не знакома с ними. Ты не знаешь их имен.

— Это не значит, что их надо убивать!

— Это не убийство. Это очищение.

— Ты безумец!

— Безумцы вы, живущие в каменных гробах, ежедневно потребляющие негатив из ящика с экраном, работающие на ненавидимых вами работах, бездарно проживающие жизнь!

Смолина только беспомощно рычала в пол. Светорожденный встал и не спеша прошелся по комнате.

— Путь к свету или во тьму — выбор каждого. Поэтому я тоже дам тебе выбор. Завтра тебя отвезут тебя в центр Петербурга. Рутто присмотрит за тобой, чтобы ты не отступила у самой черты. С собой у тебя будет то, что несет свет. Все, что тебе нужно будет сделать — надрез на емкостях. Дальше все произойдет само.

— Что случится потом?

— Бесцветный газ заполнит метро. Они даже не успеют испугаться.

Смолину прошиб ледяной пот. Яд, который нельзя обнаружить в крови. А упырь в белых одеяниях скажет — я же предупреждал! Пророчество сбылось!

— И тысячи людей умрут от отека легких?

— Тысячи людей очистят свою карму, сестра.

Анна какое-то время смотрела в стол, потом тихо спросила:

— Почему я?

— Это должна была сделать дочь Ловиатар — Лена. Но ты вмешалась в наши планы. Мы посчитали, что ты достойна провести этот ритуал. Разве ты не ненавидишь людей? Они же никто! Разве ты не хотела уничтожить этот мир, Айно? Ты использовала своих близких ради собственных целей. Твои друзья… Ты втянула их в это. Они погибли из-за тебя. А, ты не знала про Виталика? Он уже пересек реку мертвых, сестра.

— Это ложь!

— Ложь — это вся твоя жизнь, Айно. Тебе всегда было плевать на людей! Тебя интересовала только твоя цель! Ты помешалась на мне, ты готова была кинуть в огонь своей ненависти весь мир, лишь бы добраться до меня. Разве не так?

— Ты убийца! Тебя необходимо было остановить!

— Из-за тебя твоя дочь вскрыла себе вены, — покачал головой Светорожденный. — Это все из-за тебя. Ты была плохой дочерью, а стала плохой матерью.

Смолина больше не могла говорить — чувства разрывали ее на части, горло сдавило ледяными щупальцами, а из глаз сами собой лились слезы.

— Что тебе еще сотня жизней? А тысяча? Они же просто серые тени!

— Запихни себе это в глотку, тварь! — прошипела Анна. Светорожденный покачал головой.

— Я говорил, что даю выбор — идти к свету или тьме. Ты можешь выбрать Пхоа и помочь прийти к свету тысячам грешников! Или выбрать тьму — но тогда Пхоа подвергнется твоя дочь.

— Ты не сделаешь этого!

— Я все сказал. У тебя нет выхода. Или ты проводишь Пхоа, или твоя дочь умрет, — с этими словами Светорожденный вышел из комнаты, сопровождаемый Сиджей.

В комнате повисла мертвая тишина. Мотылек в последний раз взмахнул крыльями, словно сделав предсмертный глоток свободы, и ринулся на пламя лампады. Короткая вспышка — и его почерневшее тельце, объятое огнем, забилось в конвульсиях, пока пламя полностью не поглотило его.

— Мотыльки летят на огонь из любопытства, — Ловиатар наблюдала за агонией. Потом перевела взгляд на Анну. — Их манит непонятный свет. Возможно, они думают, что смогут совладать с ним. Но они не знают, что огонь смертельно опасен.

— Я тебе больше не нужен?

Тим смотрел на Анну печальными глазами-пуговками.

— Что ты такое говоришь, Тимми! Мы с тобой с детства неразлучны!

— Я больше тебе не нужен, — грустно повторил плюшевый заяц. — Ты больше не ребенок. Ты теперь взрослая.

Анна почувствовала, как на ресницах гроздьями нависают слезы, готовые сорваться и покатиться по щекам.

— Теперь тебе придется меня убить.

— Что? — Анна в ужасе закрыла рот руками. — Нет… Как ты можешь такое говорить?

— Раньше ты не особо переживала, когда резала меня, — Тим указал на многочисленные раны на плюшевом теле.

— Я всегда переживала, Тим. Я была маленькая…

— А это? — Тим ткнул лапой за спину. Анна перевернула его и увидела большой свежий шов на всю спину игрушки.

— О боже…

— Этот свежий.

— Прости меня, Тим, — слезы упали с глаз и заструились солеными ручейками по щекам.

— Тебе придется это сделать.

— Что сделать?

— Убить меня.

— Я не хочу!

— Придется. Или умрешь ты.

Анна с ужасом смотрела на Тима.

— Тим, я…

— Ты — кто? Ты ведь так и не поняла, кто ты. Но ответ есть. Он во мне.

— В тебе?

Тим кивнул.

— Внутри меня. Ты должны меня вскрыть. Достать мои внутренности и развесить на самую большую ель в лесу.

Анна испуганно замотала головой, и сделала шаг назад, но Тим неумолимо смотрел ей в глаза.

— Вскрой меня. Достань то, что внутри.

— Что у тебя внутри? — с ужасом спросила Анна.

Тим грустно посмотрел на нее.

— Боль.