Поиск Анны

Руна 8

«Пусть погибнет в мире радость,

Пусть исчезнут в мире песни,

Я стреляю без раздумья,

Я стреляю без боязни».

Лук свой огненный направил,

На колене левом держит

В медь обитое оружье:

Стал на правое колено.

Взял стрелу он из колчана»

Калевала

По набережной Сены Вера вышла к национальной библиотеке Франции. Это было огромное старинное здание, вход в которое украшали колонны и витражные окна. Здесь тоже было полно туристов — они фотографировались на ступеньках и у колонн, смеясь и громко разговаривая. Вера смотрела на них с пренебрежением. Сами того не подозревая, они растрачивали самое драгоценное, что у них было — время. Это было похоже на гигантский корабль, несущийся на скалы, которых никто не замечает в тумане. Пассажиры потягивают коктейли из высоких бокалов, надменно глядя на прислугу, обсуждая курс доллара и погоду. Осталось не так много времени, когда судно налетит на скалы.

Внутри обстановка была еще более помпезная, чем снаружи. Огромный стеклянный купол, сквозь который видно плывущие по небу облака, нависал над залом размером чуть ли не со стадион. Насколько хватало глаз по стенам тянулись бесконечные ряды книг.

Как только Вера вошла внутрь, к ней тут же поспешила улыбающаяся молодая француженка.

— Добро пожаловать в одну из крупнейших библиотек мира! Здесь собрано все, что когда-либо записывалось на бумагу: лучшие литературные работы, труды мировых классиков, старинные рукописи, гравюры, — затараторила она по-французски, широко улыбнулась — А меня зовут Эммануэль, можно просто Эмма!

Вера смотрела на нее без улыбки. Красивые темные волосы, распахнутые голубые глаза, готовые внимать всему новому. Наверняка студентка, подрабатывающая в библиотеке.

— Вы — туристка! — уверенно воскликнула Эмма, явно гордая своей проницательностью. — Уже видели Нотр-Дам? О, вы просто обязаны его посмотреть! C’est très beau*!

[*Это очень красиво]

В огромном помещении, несмотря на большое скопление людей, было тихо, и щебетание француженки разносилось гулким эхом.

— Я постоянно вижу туристов, и уже наловчилась определять кто из какой страны! Дайте, угадаю — подождите, не говорите! — девушка картинно закатила глаза, а затем выпалила: — Россия! Я угадала?

Вера молча смотрела на нее, и чем дольше длилась эта пауза, тем более неудобно становилось Эмме. И даже больше того — внезапно студентка поняла, что она чувствует не просто неудобство, а страх.

У русской был неожиданно надменный взгляд. Эмма привыкла видеть его в центре, где жила элита Парижа, но от такой неброско одетой девушки француженка этого никак не ожидала. Да и взгляд туристки отличался от всего, что раньше видела Эмма, только вот она никак не могла понять — чем именно? Была в нем не просто надменность, а какая-то предопределенность. Словно загадочная русская знала что-то такое, чего не знал больше никто, причем что-то очень недоброе. И от этого кровь стыла в жилах.

Улыбка постепенно таяла на лице француженки, хотя она старалась держаться изо всех сил.

Вера молча открыла сумочку, достала оттуда свернутый листок бумаги и протянула его девушке. Эмма опасливо развернула листок, пробежала глазами по названию и удивленно вскинула брови. Такие книги здесь не хранились, для них было отведено отдельное здание. Вместе с удивлением Эмма почувствовала облегчение. Раз книги здесь нет, значит эта странная русская уйдет отсюда, и чем скорее она это сделает — тем будет лучше для Эммы. Она понятия не имела почему, но ощущала приступ безотчетного страха от присутствия непонятной ей русской.

— Я думала вам нужно что-то попроще… Манускрипты хранятся не здесь, — стараясь сделать голос заботливым проговорила Эмма. Она старалась не смотреть в глаза женщине. — Вам нужно пройти на улицу Ришелье, в отдел рукописей. Записать вам адрес?

Когда Вера ушла, Эмма еще какое-то время задумчиво смотрела ей вслед. Зачем этой русской такая книга? Может, она пишет диссертацию? Но все равно — странный выбор темы… Что-то в облике туристки настораживало ее. Француженка силилась понять, что именно. Одета неброско, но прилично, вся такая закрытая, холодная… На улицах Парижа редко встретишь такое лицо — парижанки более открыты и эмоциональны. Впрочем, это дело каждого. Эмма пожала плечами. У нее было несколько друзей геев, художников, даже один кинорежиссер — каждый жил так, как хотел, каждый существовал в том обществе, которое было ему ближе. Но — Эмма только сейчас поняла это — ее недавняя собеседница никак не вписывалась ни в одно известное ей общество. Она словно была из другого мира.

«Видимо, в России все такие», — подумала Эмма. И она уже почти забыла странную русскую, но только никак не могла выкинуть из головы ее взгляд — холодный, безжизненный взгляд змеи, готовой к атаке.

2006 год, 22 сентября. Петрозаводск.

Анна внутренне напряглась, ожидая чего угодно, вплоть до того, что из монитора выпрыгнет какой-нибудь монстр, как в недавно вышедшем японском ужастике про страшную девку из колодца. Но вместо этого она увидела обычную на вид страницу интернета.

— И что дальше?

— Это форум. Вот контакт, — админ кликнул мышкой на портрет сидящего в медитации Будды. Появилось окно для отправки сообщения. — Общайтесь прямо здесь — он онлайн почти круглосуточно.

— Он что, живет в интернете? — удивилась Смолина.

— Это же Гуру! — развел руками админ, словно удивляясь тому, что Анна не знала кто это, и удалился за стойку, оставив Смолину наедине с пустым окошком для сообщения.

Она долго смотрела в монитор. Подростков в клубе становилось все меньше — пора было домой, иначе мамка заругает. Все реже раздавались взрывы и выстрелы из динамиков.

Пустое окно сообщения смотрело на Смолину, словно белый лист бумаги. Анна написала в окошке «привет» и навела курсор мыши на «отправить сообщение». Ее палец застыл над кнопкой мыши.

Внезапно белое окошко превратилось для нее в нору кролика из сказки Льюиса Кэрролла, а Анна почувствовала себя Алисой. В груди появился страх. Один клик — и незамысловатый текст умчится в темные глубины даркнета, по неведомым ей путям, ища адресата — загадочного Гуру. Что произойдет потом? Какую цепочку событий запустит это сообщение?

Куда выведет эта нора, да и есть ли вообще из нее выход?

Словно зачарованная, Анна кликнула по мышке.

Почти тут же из колонок раздался звук получения ответного сообщения. На экране высветился смайлик, в недоумении разводящий руками, как бы спрашивающий: «И что?». Смолина сделала глубокий вдох, словно перед погружением, и напечатала:

«Это ты — Гуру?»

«Допустим.»

«Ты хакер?»

«Нетсталкер.»

Слишком много новых слов для одного дня, подумал Анна. И слишком много таинственных событий.

«В чем разница?»

«Ты что, динозавр из поколения СССР? Хакер взламывает, нетсталкер — ищет.»

«Значит, мы с тобой коллеги. Я тоже ищу. Есть к тебе дело.»

«А ты кто?» — в конце сообщения был подозрительный смайлик.

«А какая разница? Мне нужна информация и я готова за нее заплатить.»

В ответ пришел довольный смайл.

«Что интересует? Наркотики, порно, девочки? Есть классное порно с милфами. Любишь мамок?»

«Я сама мамка. Так что поаккуратнее с предложениями.»

«Серьезно? Тебе сколько лет?»

«Для тебя восемнадцать. Остальное не важно.»

«И что же вы, мадам, здесь забыли? Хотите найти мальчика для развлечений?»

«Мне интересно кое-что посерьезнее.»

«Если ты за извращениями типа порно с детьми или видео, где вскрывают череп живой обезьяне и ложкой выедают мозг — это не по моей части.»

«Охренеть, и такое есть?»

«Первый раз в даркнете что ли? То, что я описал — это детский лепет.»

«Порно с детьми тоже детский лепет?»

«Для даркнета обычное дело. Но я этим не занимаюсь.»

«А кто занимается?»

«А ты из милиции что ли?»

«Нет. Но у меня есть дочь, и я за нее боюсь.»

«Тогда тебе явно не восемнадцать. А со страхами не ко мне — это к психологу.»

«А к тебе тогда с чем?»

«Я описал выше. Трепаться времени нет, что-то нужно — покупай, нет — проваливай.»

Окно сообщения приветливо мигало, но вот разговор был не особо приветливым. Что ж, Анна тоже не любила тратить время впустую.

«Как насчет игры смерти?»

«Опять детский лепет. Это городская легенда.»

«Недавно подросток выбросился из окна после того, как сыграл в какую-то игру — это тоже легенда, по-твоему?»

«Веришь новостям? Да репортеры чего угодно наплетут, лишь бы сюжет поинтереснее сделать! Мало ли отчего пацан выкинулся на самом деле, знаешь сколько может быть причин — от несчастной любви и проблем в семье до наркотиков и долгов бандитам?»

«Знаю. Но я знаю кое-что еще. Что ты можешь сказать об Одиноком ките и R-26?»

Собеседник Анны не отвечал. Задумался?

«Ну?»

«Откуда знаешь?»

«Я же говорю — у меня дочь подросток. И чтобы ее защитить я готова на все.»

«Насколько на все? Мои услуги дорого стоят.»

«Если достанешь информацию — я не поскуплюсь.»

«Это будет непросто.»

«Что ты знаешь об этой игре?»

«Ничего конкретного. Только слухи.»

«Что означают эти слова и цифры?»

«Своеобразный пароль для своих, чтобы левый чел не попал в игру.»

«И? Вот я знаю пароль. Что происходит дальше? Как мне попасть в игру?»

«Никак. Игра сама тебя находит.»

«Это как?»

«В том-то и фишка, что никто не знает, как попасть в игру. Но если ты достаточно упорно подаешь сигнал — игра найдет тебя сама. Отсюда и Одинокий кит — он одинок, потому что издает крик на частотах, которые другие киты не слышат. Но есть такие же, как он — те, кто слышит. Они собираются в группы.»

«И что — самоубиваются?»

«Я же сказал — не знаю. Это только слухи.»

«А R-26 — что это?»

В ответ — смайлик, разводящий руками.

«За сказку про кита я платить тебе не буду. Мне нужно знать, кто руководит этой группой и как в нее попасть.»

«Я пришлю инструкцию куда и сколько перевести денег. Поиск начну после оплаты.»

«А не кинешь?»

«Слушай, это ты ко мне обратилась, а не я к тебе. Что-то не нравится — проваливай к чертям.»

Анна задумалась. Пока этот Гуру был ее единственной зацепкой, ключом к дверце, за которую уже заглянула Лена. Из-за двери тянуло могильной стужей. Что Лена там увидела? Насколько глубоко шагнула во тьму?

Анна отстучала по клавишам:

«Договорились.»

«Ок. Жди инструкций.»

Анна перевела денег на указанный Гуру счет и оплатила еще час интернета в прокуренном клубе. Ждать пришлось долго — ее пепельница грозила превратиться в ощетиневшегося бычками ежа. Чертовски хотелось спать, благо админ разрешил воспользоваться его чайником и отсыпал кофе — отвратительного на вкус быстрорастворимого «Нескафе», но выбирать не приходилось. Подростки потихоньку расползлись по домам, и вскоре она осталась в полутемном зале одна, если не считать храпящего за стойкой админа.

Счетчик сообщений замигал — Гуру вышел на связь. Анна чуть не подскочила, и поспешно кликнула на сообщение.

«Смотри.»

Анна успела только подумать «куда смотреть?», как следующим сообщением пришла картинка. Она прогружалась постепенно сверху вниз. Вот показалось лицо скандинавской девочки с почему-то хищным оскалом, через секунду нарисовалась огромного размера грудь, дальше — короткая юбочка и длиннющие ноги. В окровавленной руке виднелся ритуальный нож. Над всем этим красовалась надпись «Клуб одиноких китов».

«Это что?» — набрала Анна.

«Игра. Точнее, ее обложка.»

«И что мне с ней делать?»

«Понятия не имею, саму игру достать не удалось. Это все, что я нарыл.»

Анна бездумно смотрела в монитор. В глаза словно насыпали песка, веки стали тяжелыми, но еще больше давила мысль о том, в какую дурацкую ситуацию она попала.

— Ну и дура ты, Смолина! Отдала деньги какому-то задроту за картинку скандинавской проститутки, — произнесла она вслух.

Счетчик сообщений вновь замигал. Анна на автомате открыла чат.

«Ну что? Это тебе о чем-то говорит, детектив?»

Смолина тупо смотрела то на сообщение, то на хищную мордашку девчонки, и тут ее словно ударило током.

— Черт! — вскрикнула Анна, подпрыгнув на месте и опрокинув пепельницу. От шума проснулся админ и уставился на нее сонным взглядом из-под копны волос. Смолина метнулась к выходу, хлопнула дверью и выскочила в осеннюю ночь, оставив админа в полном недоумении.

Трубку долго никто не брал — длинные гудки звучали осуждающе, словно напоминая о бестактности ночных звонков.

— Алло? — наконец послышался сонный женский голос.

— Людмила Викторовна, это Анна, — сбивчиво проговорила Смолина. — Простите за поздний звонок… Помните, я искала вашу Катю.

Смолина замолчала, не зная, что сказать. На том конце провода была тишина.

— Ало? Людмила Викторовна, вы меня слышите?

— Да, — коротко ответила женщина, и Анна кожей почувствовала себя незваным гостем. Она вторгалась среди ночи в жизнь незнакомой женщины, вороша сухие листья воспоминаний, которым давно пора истлеть, освободив место новому. Смолина понимала это, но остановиться не могла. Её прошлое все еще не было изжито.

— Я кое-что обнаружила… помните, вы давали мне ключи от квартиры Кати? Не могли бы вы дать их еще раз? — она сделала паузу и, так как на том конце трубки была тишина, добавила: — Это очень важно.

Анна слышала дыхание Людмилы в трубке, и только это давало понять ей, что собеседница все еще слушает. Но почему она молчит? Плачет? Нет, слишком ровное дыхание. Смолина подумала, что мама погибшей уже давно выплакала все слезы, и теперь её воспоминания о дочери словно русло пересохшей реки, по которой уже никогда не зазвенят ручьи. Людмила молчала, но в этом молчании была вся история одинокой матери.

Пауза затягивалась, и Анна сказала просто чтобы заполнить эту невыносимую тишину:

— Еще раз извините что звоню так поздно…

— Вы правы. Слишком поздно, — бесцветным голосом сказала женщина.

— Я не могла ждать утра, потому что узнала…

— … слишком поздно, — перебила её Людмила. — Кати и Машеньки нет уже три года. Их не вернуть. Всё это не имеет смысла.

Анна вдруг представила серое лицо женщины, как она держит трубку сухой рукой. Все цвета её жизни смыло холодным ливнем три года назад на берегу Студеного ручья.

— Людмила Викторовна, неужели вы не хотите знать, кто убийца вашей дочери и внучки?

— Нет, — устало сказала женщина. — Я ничего не хочу слышать. Ничего не хочу видеть, знать… Я хотела бы забыть, но это невозможно.

Пластырь с раны лучше отрывать быстро. Но что делать, когда рана уже вскрыта? Где взять противоядие, микстуру, которая заврачует эту незаживающую, вечно ноющую рану? Потому и хочется заткнуть ее — неважно чем — лишь бы не кровоточила.

— Не звоните мне больше, — сказала женщина. — Никогда.

В трубке раздались короткие гудки.

Анна думала недолго. Она набрала другой номер.

— Резнов, ты мне нужен.

— Как мужчина? — послышался сонный голос в трубке.

— Как подельник.

— Вот скажи, Смолина, почему мне по ночам звонят не когда хотят мужской ласки, а когда хотят совершить что-то противозаконное?

— Репутация у тебя такая. А если ты собрался поныть — позвони Свете.

— Вот так всегда. И что ты от меня хочешь? Я понял, что не детей…

— Я сейчас заеду за тобой, одевайся.

— Ты не оставляешь мне шанса отказаться! Но может ты все-таки хотела сказать «раздевайся»?

— Резнов, у меня нет времени на эти шутки. Дочь в опасности.

— Так бы сразу и сказала, — голос сразу посерьезнел. — Дай мне полчаса. Только заезжать за мной не надо, я привык сам баранку крутить. Поедем на моей машине, потом тебя обратно докину. Где встретимся?

Было уже глубоко за полночь, когда Анна добралась до заправки недалеко от автовокзала. Ленд Крузер Резнова был уже там. Из приоткрытого окна машины, стоящей чуть в стороне от заправки, валил дым и виднелся огонек сигареты. Анна припарковалась рядом и села на пассажирское.

— И чем обязан в столь поздний час, мадам?

— Поехали.

— Хоть скажешь куда? — подозрительно покосился на нее Резнов. Он выглядел помято — явно не успел проснуться.

— В Сулажгору.

— И что там, на Сулажгоре? — проницательно глядя в глаза Анне спросил Резнов. Она выдержала взгляд. — Опять финнов будем останавливать, как в девятнадцатом году?

— Я не в курсе истории. Мне нужно попасть в одну квартиру.

— Я так понимаю, ключей у тебя нет?

— Угу.

— И ты хочешь, чтобы я взломал чужую дверь?

— Да.

— Смолина, ты офонарела? Это сто тридцать девятая статья! За это могут дать до года! Как у тебя вообще наглости хватило мне это предложить?

— Ну ты же согласился поехать со мной ночью черт знает куда.

— Но не на нары на год же!

Резнов ругнулся и сплюнул за окно.

— Ты понимаешь, что на лестничной клетке соседи есть, может кто-то увидеть!

— Там две квартиры на этаже, дом старой планировки. Соседка — старая бабулька, глуховатая, по выходным на дачу уезжает. Сегодня суббота.

Резнов молчал, мрачно глядя перед собой.

— Что ты хочешь за это? — спросила Анна.

— Ну, чего я хочу, мне все равно не видать… — буркнул Резнов и слащаво ухмыльнулся, глядя на Анну. — Ладно, поехали. Но помни, что я говорил тебе про бездну.

— Да пусть смотрит, мне не жалко. Главное, чтобы Ленка была в порядке.

— Ладно, по-пути расскажешь.

Резнов завел мотор, Ленд Крузер сердито загудел, и машина выехала на полупустую улицу Шотмана. Трасса стелилась под колеса джипа, огни фонарей плавились в стеклах. Рваные пунктирные полосы белели на черном теле дороги. Анна задумчиво смотрела на них, и думала, что ее жизнь — тоже дорога. И почему-то белые полосы на черном полотне появлялись редкими обрывками. Может, удастся все-таки изменить это, прочертить сплошную белую черту? Смолина понимала — для этого сначала придется погрузиться в самую тьму. Она знала: там, за закрытыми дверьми, в пустой квартире, она найдет ответ.