Пока ты спишь - враг качается. Часть 2. Дикий гринд

12

12.1

Мы жили у гостеприимного дедульки четыре дня.

Те, кто оправился от ран, попеременно ездили за запчастями и продуктами. Тренировались, модифицировались, улучшались.

И хоть тут и было хорошо, всем было понятно, что долго жить тут нельзя. Невозможно. Слишком близко от города, слишком далеко от людей. Слишком мало ресурсов.

Так что однажды поутру мы собрались и уехали.

Предварительно я зашел к деду Пете, попрощаться.

— Уезжаем мы, дедуль, — почему-то мне было стыдно говорить такие слова. Словно мы бросали его.

— О-хо-хо. Ну что ж, коль гонит вас дорога, то езжайте себе с Богом, — седой старик трижды перекрестил меня.

Напоследок я невзначай взял номера телефонов его сыновей, назвав какую-то глупую причину. Попробую сам с ними связаться. Вдруг всё гораздо проще и прозаичнее, чем то, что я себе напридумывал.

Хлопнув дверцей машины, навсегда отрезал себя от садового товарищества «Журавушка».

Споры о том куда ехать не прекращались все эти дни, пока мы отлеживались, зализывая раны. Приводилось много вариантов и много аргументов в пользу любого из пункта назначения. Впрочем, оппонентами эти аргументы тут же разбивались в пух и прах.

Тогда-то я и сказал свое веское слово. Едем к восставшим военным. Точка.

Мысль иметь сотни вооруженных и обученных соратников грела и подстегивала. Я представлял себе как можно развернуться, как прокачиваться имея в качестве базы полностью оснащенную военную часть. Правда Тридцатьседьмой пропускал уже второй сеанс связи и это тревожило. Третий будет буквально через неделю, надеюсь тогда нам удастся с ним поговорить. Потому что если все пройдёт успешно, скоро нам потребуется много модулей АСК Наездника. Очень много!

Выехали на дорогу. На внутреннем взоре загорелись четыре палочки мобильной связи. Тут же набираю номер. Абонент не абонент. Набираю второй. Абонент вне зоны доступа.

Извини, дед. Я сделал всё, что мог.

Если судить по навигатору, ехать до нашей конечной точки часа три. Это если ехать на хорошей машине, способной поддерживать необходимую скорость. Наши же колымаги при попутном ветре выдавали не больше восьмидесяти в час, так что время в пути автоматически увеличивалось в полтора раза.

Через час, уступив руль Ивану, я залез покопаться в интернет, поискать информацию об этой ВЧ.

Нет, конечно, нигде и не при каких обстоятельствах не упоминалось, что она вышла из подчинения Министерства Обороны. Да я и не искал подобное. Так, общие сведения.

А подобного добра в сети предостаточно.

Оказывается, это учебная часть, в которой расположена прям куча учебок разных родов войск. Тут тебе и мотострелки, и танковый полк, и связь, и химзащита, и стройбат. Общая численность войск, располагавшихся там, судя по всему, доходила до десяти тысяч. Впечатляет.

Особенно интересны были форумы, на которых мамы солдат, учившихся там, куда мы едем, обсуждали, как туда добраться, где искать нужные части и прочая, весьма полезная информация.

Так что через час я знал очень многое. Включая телефоны и имена командиров учебки. Интернет — великая сила!

К месту, почти к месту, добрались после обеда. До этого пару раз останавливались в придорожных кафе пообедать, оправиться, благо пока еще везде принимали к оплате безнал.

Наличку мы начали беречь, потому что осталось ее сущие копейки. Все таки я год жил на эти ворованные деньги почти ни в чем себе не отказывая. И теперь мой Наездник, майнящий крипту, выступил на первый план. Успешно играя на бирже, сбывая добытый эфир, он внезапно начал приносить весьма неплохую прибыль. А выращенный в большом пальце правой руки модуль NFC позволял спокойно расплачиваться в магазинах.

Мы подъезжали. К части вела дорога, пересекающая мост, стоящий над неширокой речкой, и вот на подъездах к нему нас и остановили. Тормозили и разворачивали всех. Дорога была перекрыта железобетонными блоками, за которыми стоял броневик, выразительно направивший дуло с чем-то скорострельным в сторону трассы.

Вгляделся в даль. На той стороне моста тоже была баррикада. Но гораздо серьезнее и внушительнее. Несколько бетонных блоков, поставленных друг на друга, слева нечто вроде ДОТа, справа, по башню в землю, врыт танк. Его толстенная пушка направлена в сторону проволочного забора видневшейся в пятисот метрах от блокпоста военной части. Именно туда мы и едем.

Скольжу взглядом дальше за забор и натыкаюсь на страшное: раньше, если судить по спутниковым фоткам, там стояли трех — четырехэтажные казармы для новобранцев. Сейчас там руины. Не брошенные здания с разбитыми окнами, нет. Самые настоящие груды кирпичей с торчащими то там, то сям изломанными прутьями арматуры. Чистые, нарядные здания разрушены до основания, их словно вмяли в землю.

Сердце часто заколотилось. Неужели опоздали? Неужели все, нет больше мятежной воинской части, не прогнувшейся под Систему.

С тревогой мечусь глазами по развалинам, расстояние уже весьма приличное, а бинокля у меня естественно нет, к тому же мешают деревья, но я наконец вижу флаг.

Российский триколор, что гордо развивается над бетонным забором, стоящим за развалинами. Высокий серый забор совсем не бросается в глаза и потому плохо различим на фоне общей разрухи.

Облегченно выдыхаю.

Повинуясь жесту регулировщика, разворачиваюсь и еду обратно. Прорываться сквозь танк и наставленные на тебя стволы пулеметов мне что-то не хочется.

Едем вдоль реки, поглядывая в нужную сторону. Вот что-то, похожее на съезд. Скатываемся с трассы. Хлопнув дверями, выходим из машин, рассматривая лежащую внизу пойму реки. Русло хоть и не широко, но весенний разлив основательно заболотил местность.

— Ждем ночи и перебираемся на ту сторону. Лена, Юля, Лиля, на вас разведка окружающей территории. Остальные делают вид довольных туристов и рыбаков.

Остаток дня пролетел быстро и незаметно. Я, развалившись на первой зеленой травке и подставив лицо солнышку, совершенно бессовестно продрых почти все время. Остальные жгли костер, кипятили чай в котелке из переделанной кастрюли, изображали из себя рыбаков.

Юля и Лиля, включив маскировку, аккуратно облазили все подходы к реке, нашли пару бродов и, перебравшись на ту сторону, долго наблюдали и изучали местность. Засекли пару секретов и разведали пути их обхода. Каждая за подобное получила по уровню и к вечеру девушки светились от заслуженных похвал и прибавок к опыту.

А ночью настал наш черед мокнуть. Затушили костер, загнали машины поглубже в кусты и как смогли замаскировали их, чтобы не так быстро бросались в глаза. И пошли.

Речка была и впрямь не глубокая. Максимум по пояс. Узкий серп Луны бликовал на мелких волнах, и мои соратники сквозь зубы чертыхались, когда в темноте натыкались друг на друга и на ветви густых кустов, опоясывающих оба берега.

Я же благодарил еще один подарок Системы — ночное зрение. Вроде и был их АСК во мне совсем не долго, а сколько полезного принес: и подпространственный карман, и ночное зрение. Возможно, если бы я был в Системе подольше, то смог бы получить еще пару плюшек.

Даже не надейся.

Мне показалось или в ответе Наездника я уловил легкую досаду?

Осторожно, где на четвереньках, где пригибаясь, где ползком начали пересекать пустое пространство до ВЧ. Пришлось сделать пару крюков, чтобы обойти засады, целиком и полностью извозюкаться в грязи, глине и прочей гадости, поползать по битым кирпичам, царапая в кровь ладони, чтобы, наконец, услышать:

— Стой! Стрелять буду! — доносилось из вышки, стоящей над воротами.

Вспыхнул яркий прожектор, засвечивая всю нашу группу. Вот они мы, на блюдечке с голубой каемочкой. Я прямо почувствовал, как напряглись пальцы на спусковых крючках пулеметчиков, что целились в нас с вышки.

— Вы кто такие, мля? Хрена вам здесь надо?

Знать-то добрались.

12.2

Со стальным грохотом захлопнулась дверь за моей спиной. Заворочался в замочной скважине ключ, отсекая нас от остального мира.

Восемь пар глаз с напряжением смотрели на меня.

Я оглядел камеру, куда нас поместили: два ряда лавок вдоль стен, умывальник и унитаз за хлипкой перегородкой, тусклая лампа под потолком, забранная частой металлической решеткой.

Военные в своем репертуаре: никому не верим, мы разберемся, вам придется подождать. Пройдите в комнату для ожидания. А это уже такой грубый солдатский юмор.

Да и в принципе я их понимал. Приперлись какие-то непонятные люди, говорят, что они тоже против Системы и ищут союзников. Они ищут союзников! Гражданские. Безоружные!

Кто в это поверит? Уж точно не те, кто сидит под прицелом у танковых орудий.

Капитан, слушающий наши объяснения, делал это с явной ухмылкой на лице. Типа, ага-ага, враг моего врага мой друг и всё такое. А вы, типа, враги Системы и можете показывать всевозможные фокусы. А ты, типа, тот самый, покрошивший кучу народа на Красной площади. Конечно, я вам верю. Всенепременнейше! Прямо сейчас я доложу о вас начальству, а пока пройдемте в зал ожидания.

На нас смотрели пять стволов автоматов, когда подбежал солдат с пустыми тканевыми мешками, которые нам надели на голову и только тогда открыли ворота, ведущие внутрь базы.

Шли недолго. Я так понял, что огороженная высоким бетонным забором часть территории бывшей учебки сама по себе не очень большая. И тут точно нет тех тысяч военных, про которых было написано на сайте.

Спустились в подвал, несколько раз скрипели петли металлических дверей и вот, наконец, с нас стаскивают пыльные мешки и приглашают в «комнату ожидания».

Я так понял, раньше это была «губа», где содержались нарушители, дезертиры и прочий подобный контингент. А сейчас тут отдыхаем мы. Ну, хоть сразу не расстреляли из пулеметов с вышки — уже плюс.

Несомненно, освободиться, разрубив дверь гравимечом, и нейтрализовать стоявших по ту сторону охранников было плевым делом. Я видел их сквозь стену, видел их электрические сигналы, что мозг подавал мышцам и внутренним органам. На это ушло бы у меня секунды три-четыре.

Но зачем? Зачем пугать возможных союзников такой демонстрацией силы? Я хочу, чтобы наш союз был добровольным и взаимовыгодным. Так что подождем. Уверен, начальник базы уже в курсе нашего появления.

И теперь у него два варианта. Первый — это слегка «промариновать» нас, чтоб сговорчивее были. Посидев пару суток на хлебе и воде, а то и просто на воде, в ограниченном пространстве с минимум удобств, человек резко меняет взгляды на жизнь и на ситуацию в целом. Его ориентиры смещаются и искажаются.

И второй — обговорить все сразу же. Не отходя от кассы, так сказать.

И когда минут через пятнадцать вновь загремел ключ во входной двери и зычный голос крикнул: «Кто тут у вас главный, выходи!» — я понял, что выбран второй вариант развития.

Что нам это дает? И опять же тут несколько версий. Первая — нас по-быстрому сольют, не поверив ни единому слову, и попытаются от нас избавиться. Это, конечно, совершенно для нас неприемлемо. Стоит мне почувствовать, что дело идет по этому сценарию, как я включу «демо-режим», во всех красках продемонстрировав, что мы тут не шутки шутить приехали.

И второй вариант — нам уже более-менее поверили, и теперь ждут от нас серьёзных доказательств.

— Братуха, мы ждем час, потом пойдем тебя искать! — крикнул мне вслед Иван.

И в целом это было вполне им под силу. Во время потасовки в баре каждый из них набрал по три-четыре уровня, так что теперь у моих компаньонов и умения подросли или добавились новые, и очки характеристик прибавились.

Далеко идти не пришлось. Дюжий солдат с автоматом наперевес (ладно хоть ствол на меня не направил) стоял у соседней камеры, придерживая распахнутую дверь.

Туда — махнул он головой. Я зашел и дверь тут же закрылась. Стукнул засов, но на замок не закрыли.

Посреди камеры, как раз под куцей лампой стоял стол. На столе стоял ноутбук экраном к человеку, который сидел с другой стороны. Цифровой камуфляж, черные, словно смоль волосы, голубые глаза. На погонах полковничьи звезды.

— Присаживайтесь, — громким, привыкшим командовать голосом указал он мне на стоящий свободный стул. Как раз напротив полковника.

— Петров Николай Ефремович, — представился он мне. — Начальник всего этого безобразия.

— Скороходов Станислав Александрович, — в тон ему произнес я. Начальник, говорите, ну-ну.

Военный кивнул головой, мол я тебя услышал, и замолчал, пристально рассматривая мое лицо. Время от времени он смотрел на экран ноутбука, и я понял, что он сравнивает мое лицо с каким-то изображением. И единственное доступное в сети мое фото — с танцев на Красной площади.

— Вы очень похожи на того человека, — наконец после молчаливых гляделок произнес он. — Но тот человек еще умел делать удивительные, невозможные для простого смертного, вещи. Вы можете продемонстрировать подобное?

— Конечно могу, — ответил я. — Что конкретно вас интересует и где я могу показать всё, что вам нужно?

Полковник махнул рукой, и дверь заскрипев распахнулась. Я оглянулся: двое солдат заносили связку металлических арматурин, тех самых, что засовывают в бетон для придания тому особой крепости.

— Сможете перерубить всю упаковку? — спросил полковник, — той штукой, которой вы так ловко рубили головы Системщиков. Мои аналитики в голос твердят мне, что, если судить по увиденному, это не составит для вас труда.

— Конечно, — кивнул я.

Ускорение

Я не шевелился, дожидаясь, когда он начнет моргать. И вот его веки пошли вниз.

Гравимеч.

Стремительное, на грани моих возможностей движение.

Веки полковника соприкоснувшись с нижними, начали свой путь наверх. А я уже стоял, прямо. А стойка арматурин звеня рассыпалась по полу.

Петров вздрогнул от этого неожиданного для него звука.

— Что, уже всё?

Я кивнул, взмахнув гравимечом. Воздух коротенечко свистнул. Держа оружие в протянутой руке перед военным я дал мысленную команду. Толстая, удобная рукоятка и тонкое лезвие медленно растворились прямо в воздухе.

— Мхм, впечатляет, — полковник уважительно покивал головой и присел рядом с разрубленными железяками. Потрогал пальцем идеально гладкий срез. — Очень впечатляет.

— Что-то еще, полковник? — я запустил в интонацию легкую «язвинку».

Он, подхватив срезанную арматурину, снова сел напротив меня, положив ту между нами. Свет от лампы, отразившись от среза, веселым солнечным зайчиком прыгнул на серую стену камеры.

— Значит, вы утверждаете, что вы представитель Великого Вала. Что это, кстати, такое? Впервые я это услышал от вас, когда смотрел выступление на Красной Площади, той зимой. И второй раз снова слышу от вас же, только уже сегодня. А до этого нигде и никогда не слышал о подобном. Интернет выдает все что угодно, только не нужную информацию, а наши «друзья» — системщики молчат.

— Это враг Системы. Большое образование, которое по каким-то непонятным причинам до сих пор все еще не нашло Землю. Тут Система опередила их.

— Их? Вы же Валовец. Или я что-то не понимаю?

— Да, я принадлежу Великому Валу, но мой случай уникальный. К сожалению, я не имею никакой связи со своими единомышленниками за пределами планеты. Мы, я и восемь моих друзей, единственные представители.

В его глазах я увидел легкое разочарование. Вероятно, он надеялся на более крупную поддержку со стороны враждебной Системе организации.

— Вы убедительны, — произнес полковник, — но все же остается еще не нулевой шанс, что это интриги Системы. Мы ей как кость в горле, которую они пока опасаются трогать. Но рано или поздно они за нас примутся. И возможно вы и есть первая ласточка. Есть еще что-то, чтобы доказывало, что вы именно тот, за кого себя выдаете?

Я подумал и кивнул головой.

Движение рукой и из подпространственного кармана достаю зеленоватую капсулу-пилюлю.

— Это Наездник. Адаптационно-симбиотический комплекс, используемый Великим Валом. Вы или кто-то из ваших подчинённых можете установить его себе. И я думаю, вопросы отпадут сами собой.

12.3

Зеленая пилюля размером с некрупную фасолину лежит на столе. Свет лампы отражается на ее матовых боках.

Слева с идеальным сверкающим срезом лежит кусок арматуры. С другой стороны, гудя вентилятором охлаждения, стоит раскрытый ноутбук.

Полковник внимательно смотрит на «зародыш» АСК. Я смотрю на военного, на его реакцию. Она удивительна. Петров явно видел раньше подобное.

— Вы уже видели такое ранее, — вслух делаю вывод.

— Да, — кивает он головой, с трудом отрывая взгляд от пилюли. — Поздней осенью к нам приехала большая шишка из Минобороны. И он оказался Системщиком. И он тоже предлагал нам проглотить подобное. Правда, почти в приказном порядке. Кое-что в его словах нам не понравилось, поэтому мы поговорили с ним.

— Поговорили? — переспросил я. Уж слишком явным получилось у него выделение этого слова.

— Ммм, да, — Петров явно подбирал слова. — Специфически поговорили. И сделали выводы. После этого произошло то, что произошло.

Ясно. Из несчастного Системщика пытками выбили какую-то информацию, которая не понравилась руководству учебки. И основываясь на этих словах они и «взбунтовались».

— Что же вы такое выяснили, что привело к таким последствиям?

Полковник внимательно посмотрел на меня, словно оценивая возможность говорить откровенно.

— Давайте перенесем озвучку выводов на более поздний срок. Когда мы убедимся, что вы те, за кого себя выдаете. И по этому поводу у меня вопрос. По сути, самый главный, ради которого я здесь: зачем вы здесь? С какой целью нас посетил человек, показавший системщикам кузькину мать?

— Союзники, — я решил говорить максимально откровенно. — Мы ищем союзников. И единомышленников. Вот этого добра, — я кивнул на АСК, лежащий на столе, — у меня очень много. Вместе мы сможем стать силой, с которой Системе придется считаться.

Делаю паузу, во время которой военный внимательно, оценивающим взглядом смотрит на меня. Смотрит и молчит, ждет.

— Я знаю, — продолжаю я, — что вы ждете АРБИТРа, чтобы как-то договориться с ним. Как вам известно, он прилетит этой зимой на очередной отборочный тур. И как вы помните он забрал меня к себе на корабль. Там он поставил мне условие, выполнив которое у нас появляется возможность участвовать в турнире. И лишь победив в нем, нам, представителям Великого Вала, будет дана возможность менять условия на нашей планете.

— И что же это за условие? — Петров вытащил из кармана пачку сигарет и начал раскручивать ее на столе, вращать ее пальцами вокруг собственной оси, громко стуча донышком об стол.

— Определенное количество представителей Великого Вала с определенным уровнем развития. Вы знаете, что люди с АСК прокачивают свои умения, словно в компьютерной игре?

— Да, — словно сомневаясь в необходимости такого ответа, медленно произнес полковник. — Есть у нас такая информация. Один из наших проверенных людей проглотил медблок Системы.

Что? Враг внутри базы?

— Николай Ефремович, вы понимаете, какой это риск, содержать представителя Системы на базе?

— Понимаю, — кивнул тот. — Но это очень, очень преданный человек. Система ломает его каждый день, каждый час. Мучает болью. Мы пытаемся как-то облегчить его участь, но малорезультативно. Враг внутри него очень силен. Он отторгает обезболивающие препараты, что мы пытаемся вводить, не принимает пищу. Но наш человек пока держится. И он дает нам ценнейшую информацию.

Я вспомнил боль, какой наказывала меня Система за преступление, которого я не помню. Там был даже не высший уровень наказания и то я потерял сознание. А тут. Воистину он очень преданный человек.

— Система принуждает не только болью. Она будет постепенно менять его сознание, так что рано или поздно он предаст вас. Будьте к этому готовы.

— Да, — подтвердил полковник. — Мы заметили, что объем информации заметно снижается. К тому же сейчас в основном идут более общие сведенья, без какой-либо специфики.

— К тому же не забывайте, что опыт идет буквально за все. Даже за то, что дышишь. За элементарные действия его дается очень мало, но все же. В долгой перспективе возможно накопление достаточного количества, для повышения уровня-ступени.

— Мы предпринимаем все возможные меры предосторожности. Особенно когда посмотрели твое выступление и поняли, какими умениями может обладать владелец медблока. Один раз Система полностью перехватывала управление его телом. Тогда он был близок к побегу как никогда. Убил двух конвоиров, почти выломал дверь из камеры. Железную дверь! Сейчас, конечно, мы такого не допустим.

Полковник замолчал, вспоминая прошедшее. Я же, наклонившись, щелкнул пальцем по капсуле, подтолкнув ее ближе к военному.

— Это, — я указал на «зародыш» АСК, — решение ваших проблем. Выход из сложившейся, патовой ситуации.

— Ты прямо в угол меня загоняешь. Стоит принять эту штуку и всё, назад пути не будет.

— Нет, уважаемый господин полковник, — меня начинал слегка бесить этот упрямый вояка, — вы самостоятельно загнали себя в угол, когда начали пытать первого Системщика, а потом решили поиграть в независимость. И я удивляюсь, как вас до сих пор в порошок не стерли.

Мы снова замолчали. Все слова на данном этапе были сказаны. Сейчас полковник или принимает Великий Вал и мы дальше продуктивно сотрудничаем, или они, военные, остаются один на один против Системы. Которая с каждым днем становится все сильнее. Пока мы тут калякаем, Система качается. Когда мы размышляем — Система качается. Системщиков больше и они ежесекундно улучшаются.

Я понимал, что мы прямо обязаны стать единомышленниками. Без этого ни они, ни мы не выживем. И надеюсь, это понимал и полковник.

— Мне надо подумать, — наконец после долгого молчания произнес Петров. Он двумя пальцами подхватил капсулу и начал крутить ее вокруг оси. — Какие симптомы после приема?

— Стандартные, — пожал я плечами. — Жар и зуд во всем теле. Продолжительность максимум сутки. На выбор две ветки развития — по силе и по ловкости. Ветка развития энергия» пока заблокирована.

— Хорошо, спасибо за информацию, — он взмахнул рукой, подавая знак невидимым наблюдателям, что аудиенция закончена. — Эти сутки вам придется посидеть в камере. Уж не обессудьте. Питанием обеспечим. Если желаете, можем принести к вам телевизор.

Я подумал.

— Нет, спасибо, но я думаю, что мы найдем чем заняться. Только скажите конвоирам, чтобы не обращали внимания на шум из камеры. Ваша тюрьма не пострадает.

— Ладно, — ухмыльнулся он.

— И еще, полковник. На размышление я даю вам тридцать часов. После этого я сам приду к вам. Вне зависимости от количества охраняющих нашу камеру солдат.

— Ладно, — вновь ухмыльнулся он. Но на этот раз куда более нервно.

12.4

Дверь за моей спиной грохнула металлом, со скрипом провернулся замок, зацокали подбитые стальными гвоздями подошвы конвоиров.

— Здарова, бродяги! Вечер в хату!

Иван, закончив отжиматься, вскочил с пола, внимательно меня разглядывая.

— Я тебе щас полотенце под ноги брошу, бродяга… — наконец произнес он сквозь зубы.

— Э-э-э? — не понял я.

Брошенное под ноги полотенце в тюрьме — это воровской прием для определения статуса прибывшего заключенного. Вор-рецидивист, знакомый с законами преступного мира, вытрет об него ноги, а новичок «первоход», не знающий всех специфических знаний, скорее всего поднимет его. Хотя по другим сведениям это не более чем миф.

— Да ладно, че ты сразу начинаешь-то? Нормально же общались, — я примирительно поднял руки ладонями вперед.

— То-то же, — Иван заржал.

— Ну что там, как? — выбежала вперед Лена.

— Нам почти поверили. Но на проверку уйдут еще сутки, которые мы проведем вместе в дружной теплой компании. Прямо здесь. И если вы думаете, что будете это время сидеть и ничего не делать, то вы глубоко ошибаетесь. Всем представить отчет по оставшемуся количеству опыта до следующего уровня! После этого каждый получит задание.

— Вот, блин, — пробурчал Денис. — Пообщался с вояками полчаса, понахватался от них всякого и уже строить начинает…

Остаток дня мои подопечные вместе со мной прыгали, бегали, отжимались, устраивали спарринги — и всё это в условиях маленькой тесной камеры. Мы имитировали бои в узких ограниченных коридорах, в темноте, с ранением одной руки, двух рук, с повреждением ног. Набили кучу ссадин и синяков. Стены камеры, покрытые «шубой», работали как наждачка, сдирая кожу до мяса от одного неосторожного движения. Узкие проходы, специально ограниченные скамьями, не давали развернуться, приходилось менять привычную тактику, разрабатывать новые приемы и движения.

Полковник не обманул, еду носили по расписанию, причем пища была явно не «арестантская». Меню, конечно, не отличалось разнообразием, но порции были большие, в супе плавало множество кусков мяса, а котлеты даже не отдавали соей.

Сделав небольшой перерыв после еды, мы продолжали тренировки. Это дало нужный эффект — пара низколевельных Валовцев подняли уровень.

Я знал, что за нами наблюдают. Оценивают, делают выводы. Плевать. Главное, чтобы эти выводы были правильные.

За мной пришли на следующее утро, после завтрака.

Солдат, назвав меня по имени-отчеству, пригласил на беседу. Было видно, что отношение поменялось. Причем в лучшую сторону.

Впрочем дверь, как только я зашел в ту же камеру, где вчера вел переговоры с полковником, все так же закрылась на ключ. Доверяй, но проверяй.

Все тот же стол, два стула, на одном из которых лицом ко входу сидит Петров. За его спиной стоит еще один военный. Металлический абажур лампы отбрасывал тень на его лицо, но это мне нисколько не помешало. Его кожные покровы имеют слегка, буквально на четыре десятых градуса, повышенную температуру, к тому же на скуле видны легкие царапины. Все ясно, это наш новый союзник. Именно он проглотил вчера утром пилюлю с Наездником.

— Полковник, доброе утро, — я кивнул Петрову. Затем посмотрел на стоящего. — Добро пожаловать в Великий Вал! Теперь ты с нами.

— Доброе, — задумчиво произнес Николай Ефремович и обернулся, встретившись взглядом со смущенным Валовцем. — Вот значит как, от вас трудно что-то утаить.

— Всё так, мы далеко не обычные люди. Вам ведь рассказали про наши тренировки.

— Да, — слегка растерянно подтвердил полковник. — Тактика, конечно, хромает, но способности компенсируют все недостатки.

Он замолчал, а потом махнул рукой, явно давая какой-то знак.

Валовец за его спиной дернулся вперед, выложив на стол листок бумаги. Подтолкнул его ко мне.

Я взял его в руки, рассматривая нанесенное изображение. Оно очень напоминало те коды, что я давал Ивану и Лене в тренировочном лагере. Сверхусложненный QR-код. Именно таким мой Наездник давал инструкции остальным АСК.

Тут написано следующее: «Произнеси вслух «3 15 8 20» и мы отпустим тебя. Если в течении трех минут мы не услышим этих цифр, то в дверь войдет человек и убьёт тебя. Затем попроси карандаш и нанеси на обратной стороне листа в такой же кодировке фразу «48 36 23 15».

Я рассмеялся:

— Хоспаде, детский сад, ей-ей. Три пятнадцать восемь двадцать. Дайте, пожалуйста, карандаш.

Простой остроотточенный грифельный карандаш, на котором золотистой краской написано «Сибирский кедр» лег на стол. За минуту мой Наездник начертал нужный код.

— Пожалуйста, — я пододвинул листок в сторону военных.

Валовец бросил взгляд на код и утвердительно кивнул головой.

— А ваш Системщик, как я понимаю, такой проверки не прошел. И как, вы его и в самом деле убили?

— Не прошел, — подтвердил полковник. — Хотя инсценировка была безупречной. Он видел входящего человека, видел, как тот заряжает пистолет, целится ему в голову. И только в последний момент, в момент выстрела, ствол ушел в сторону. Но настолько незначительно, что даже пробил Системщику ухо. Но он так и не прочитал код.

— И как, на какой процент вы теперь нам доверяете? — я уже в открытую надсмехался над ними. Паранойя может дойти очень далеко. На любое доказательство можно придумать контраргумент.

— Эх, — выдохнул военный, — будем считать, что проверку вы прошли. Все остальное только домыслы, которые мы не можем проверить. Доступными нам способами.

Он схватился за край стола, смотрел на меня несколько секунд, словно решая что-то внутри себя. И наконец решился:

— Пойдем в штаб. Покажу тебе кое-что. Причину всего вот этого. Твоими людьми займутся, не переживай. Сейчас переселим их в более подходящее место.

— Э, нет, полковник. Вы всерьез думаете, что они вот так просто пойдут? Давайте я к ним зайду, разъясню, что наше положение у вас изменилось.

Петров кивнул. Вариантов у него не было.

Поэтому я быстренько заскочил к своим «сокамерникам», сказал, что можно выдохнуть, мы сейчас вроде как нашли союзников. А затем с чистой совестью пошел за полковником.

Мы и в самом деле располагались в подвале. Прошли несколько металлических дверей-тамбуров, каждый из которых запирался таким образом, что обеспечивал полную изоляцию от внешних воздействий и наконец выбрались на поверхность.

Яркое солнце на мгновение ослепило меня — слегка отвык от него за сутки нахождения под землей. Осмотрелся. Буквально через пятьдесят метров по прямой взгляд упирался в высокий бетонный забор. Впритык к нему стояла вышка, с будкой обшитой металлом, обложенная по периметру мешками с песком. Наблюдателей наверху не было — только короткие трубки видеокамер торчали во все стороны.

Рядом стояла и вращала полукруглой антенной какая-то боевая техника. В ее башне по бокам торчали направленные вверх стволы пушек. Прямо под ними располагалось по четыре тубуса с, видимо, ракетами. Спереди торчала коротенькая бочка еще одной антенны-радара.

2К22М1 «Тунгуска — М1» — российский зенитный пушечно-ракетный комплекс. Вооружение: два 30-мм зенитный автомата и восемь пусковых установок с зенитными управляемыми ракетами.

Спасибо, Наездник.

Свернули налево и шли метров сорок параллельно забору. Чуть спереди я увидел ворота, к которым мы подошли вчера утром. Напротив них в метрах тридцати вкопанный в землю по самую башню стоял танк. Толстенный ствол смотрел в сторону ворот.

Танк Т-72Б3 обр.2016. — основной боевой танк российской армии. Вооружение: 125-мм гладкоствольная пушка, ракетный комплекс «Релфлекс-М», два пулемета. Оснащен комплексом модульной динамической защиты «Реликт».

Угу, ОЧЕНЬ интересно.

Вокруг прохаживались солдаты с оружием за спиной, ездила какая-то строительная техника, возили тяжелые бетонные блоки-утюги. Было видно, что укрепление базы все еще продолжалось.

Штаб также располагался в изолированном подвале-бункере. И сейчас он почти пустовал: внутри сидел дежурный офицер и связист. Они вскочили, когда полковник, распахнув дверь, зашел внутрь.

— Бардак, — поморщился он, а затем продолжил слегка извиняющимся тоном. — Народа катастрофически не хватает.

— У вас же вроде учебная часть. Солдат должно быть с избытком.

— Ну да, — кивнул Петров, плюхаясь в старенькое офисное кресло и пододвигаясь к столу. — Должно быть.

Он достал пачку сигарет и начал свое любимое занятие — вращать ее в разные стороны.

— На конец октября прошлого года в нашей части было восемь с половиной тысяч человек явочно-списочного состава. Офицеры, солдаты, обслуживающий персонал. На данный момент на базе находится чуть больше семисот людей. Из них свыше трехсот гражданские. Это наши жены и дети.

— Вот как, интересно.

— Угу. В конце октября к нам приехал Системщик. И привез целый контейнер своих медблоков. Они были разные. Часть, малая часть, предназначалась избранным людям, указанным в особом документе, а остальные должны были установить всем остальным.

— Тааак, — протянул я, уже догадываясь, что он расскажет.

— Системщик не смог нам объяснить, чем отличаются одни медблоки от других. И тогда мы спросили его по-настоящему, — полковник выразительно посмотрел на меня.

Ясно. Они его пытали. Собственно, он говорил уже об этом вчера. Слегка завуалировано, но все же.

— И он разъяснил вам разницу?

— Да, он был очень словоохотлив. Конечно, в начале он сопротивлялся, но мы сумели справится с ним. И он в итоге рассказал нам что почем. Тридцать активированных медблоков и семь тысяч неактивированных, — Петров буквально сверлил меня взглядом.

Я кивнул — продолжай! Пусть сам все скажет.

— Семь тысяч солдат и офицеров, установивших неактивированный медблок, после месяца усиленной боевой подготовки, должны были пойти на убой. Тридцать Системщиков должны были убить их. Собственноручно! Тех, с кем они проливали кровь, с кем делились радостью и горестями, кого учили и превращали в настоящих солдат! Убить! Всех! Вырезать под ноль! Ради пары сотен уровней-ступеней развития, — глаза полковника налились кровью. Он соскочил с кресла и нависая над столом брызгал слюной и почти кричал.

Петров достал из пачки сигарету. Дрожащими пальцами чиркнул зажигалкой, высекая огонь. Нервно затянулся и блаженно выпустил белый дым в потолок. Рухнул в кресло.

— Мы отчитались в центр, что произвели установку. Мы заставили того Системщика подтвердить информацию. И в течение месяца готовились. У нас было семь тысяч призывников и куча техники и ресурсов. Мы смогли очень многое. Возвели укрепленную базу, вырыли километры подземных ходов, построили и укрепили бункеры. Поставили стены. Снесли в округе все остальные здания. И отпустили всех, кто хотел. Остались только те, кому некуда идти. Кто всю свою жизнь посвятил армии и родине. Родине, которая так жестко кинула нас. В который уже раз.

Полковник выкурил сигарету буквально в пару затяжек. Размазал окурок по пепельнице и тут же потянулся за второй.

— Через пару недель нам предоставили доступ к одному интересному ресурсу. К сайту. Это что-то типа информационного сайта Системщиков всей планеты. Дак вот. Есть там том числе и данные о количестве привезенных медлбоков Системы на Землю.

Военный держал сигарету в уголке рта и медленно проговаривал страшные слова. Дым тянулся кверху, и он прищурил один глаз, но тот все равно слезился.

А мне каждое его слово отдавалось набатом в ушах. Сердце бешено колотилось.

— Так вот, — продолжал Петров, — очень это интересная информация, скажу я тебе. Всего на нашу планету, на Землю, привезли шестьсот тридцать семь миллионов активированных медблоков Системы. И шесть миллиардов неактивированных. Мне рассказать тебе, что это значит?

Нет. Не надо.

Я знаю.

Наша планета всего лишь площадка для гринда. Для дикого гринда уровней Системщиков.