Пока ты спишь - враг качается. Часть 2. Дикий гринд

4

4.1.

Температура под сорок и зуд во всем теле.

Как мне все это знакомо. Именно это сейчас испытывала Лена.

Ее морозило, потом кидало в жар, а затем снова бросало в арктический холод.

Вторые сутки девушка лежала в кровати, при этом ее сознание плавало, находясь на зыбкой границе между сном и реальностью.

Я приносил ей попить и поесть, хотя от твердой пищи она категорически отказывалась, предпочитая воду, а также провожал до туалета. Слава богам, что хотя бы там она справлялась самостоятельно.

А вот к чему я был морально не готов, так это к тому, что она сняла насквозь промокшую от пота футболку, оставшись, по сути, без всего. Это жутко меня смущало, но объяснить это я не мог — Лена смотрела на меня глазами, в которых понимания почти не было и при этом постоянно чесалась в разных местах. Сейчас ее разум не воспринимал такие понятия как «стыд», делая все, чтобы облегчить страдания организма. И снять одежду, когда жарко было, на его взгляд, было вполне неплохой идеей. А то, что кто-то увидит все потаённо-оголенные места, ему, мозгу девушки, было откровенно плевать. Так что в комнату я заходил боком, смотря в стену, хотя казалось бы… Но нет, совесть не позволяла внаглую пялиться на беспомощную Лену.

Но это ладно, эти трудности понятны и ясна их оконцовка. Еще сутки максимум и наездник полностью интегрируется с организмом девушки.

И еще я разрывался на части. Мне нужно одновременно быть в двух местах. Здесь — рядом с бредящей девушкой, которая почти что ради меня пошла на этот крайне неоднозначный шаг. И там — в тренировочном лагере, в поисках Ивана. До окончания подготовки оставалось чуть больше недели и мне обязательно нужно найти его за это время. И попробовать уговорить проглотить АСК Великого Вала. Потом, после интеграции медблока Системы, переустановка невозможна. По крайне мере так мне сказал мой Наездник.

«Как же мне тогда удалось установить себе Систему?» — спросил я его.

Я полностью контролировал ситуацию. Медблок только думал, что интегрировался в твое тело, а на самом деле пользовался моим оборудованием. Вспомни, как «быстро» прошла установка. И хоть мне не удалось получить доступ к Плеяде, я считаю, что такой эксперимент полностью удался. Во-первых, ты получил подпространственный карман, а во-вторых, понял, каково это быть рядовым пользователем Системы. С распространенной практикой награждений и наказаний.

О да, это я запомнил очень хорошо. И совсем не известно, что было лучше — дикая боль за проступки или безумный, неконтролируемый оргазм за правильные действия. И то, и другое я вспоминал с некоей дрожью в теле.

Но оказалось, что Наездник прав. На следующее утро бледная Лена, завернувшись в одеяло, выскользнула из своей комнаты, направившись прямиком к холодильнику.

— Есть че пожрать? — спросила она, увидев завтракавшего меня.

Я, с трудом проглотив кусок яичницы, пододвинул к ее краю тарелку. Мой прием пищи только начался, так что я почти ничего не успел съесть.

Плюхнувшись на табурет, по привычке задрав ногу на сиденье, девушка накинулась на еду, лишь иногда поправляя сползающее с плеч одеяло.

— Прикольно, — наконец произнесла она, облизав уже пустую тарелку. Передвинулась поближе к стене и оперлась на нее спиной. — Мне сейчас на выбор предлагают два варианта развития: силу или ловкость. Как думаешь, что взять?

— Только два? — спросил я, вспоминая, что мне предлагалось три пути развития (у тебя прем, не забывай). — Бери тогда ловкость. Сила и ты — понятия несовместимые.

Хихикнув над моей «остроумной» шуткой, Лена зажмурила глаза и слегка кивнула головой, как бы нажимая на мысленную кнопку. И зависла, переваривая огромный пласт информации, вывалившийся на нее.

Я встал и пошел к холодильнику.

— Черт, я так потолстею, — наконец сказала она через пару минут. — Мне, оказывается, нужно съесть кучу всего, чтобы вырастить модификации. О!

Последнее восклицание было произнесено после того, как она увидела кучу всевозможной снеди перед ней.

— Кушай, дитятко, поправляйся, — я погладил ее по волосам и ткнулся губами в макушку. — Здоровье тебе понадобится.

Я посвятил Лене еще день. Показывал свои навыки, рассказывал примерную стратегию развития, делился общими впечатлениями. Мне было понятно, что она не сможет полностью повторить мои навыки сразу по нескольким причинами, среди которых был и мой прем и ее пол, а соответственно и количество мускулатуры и нервных окончаний. Чего-то было меньше, а чего-то и больше. Поэтому я говорил только о направлении развития девушки. Так, как это видел я. Мы немного поспорили, конечно, о вариантах развития, но в конце концов мой вариант ее убедил. И дело не в том, что у меня, по словам юной «феминистки» патриархальные взгляды на женщин. А в том, что соперники у нее будут крайне разные. Толстые, тонкие, сильные, слабые, высокие или низкие. А также люди и, вполне возможно, и существа с других планет. И всех грубой силой не возьмешь. Как и умением перебрасывать их через бедро. А вот ловкость и быстрота реакции вполне себе поможет. Хотя бы убежать.

И пока шло так, как и планировалось. Ее наездник предложил также модифицировать желудок с целью вырастить Гравиорган. Так что Лена ела. Много, до тошноты.

На следующее утро после ее кивка о том, что первая модификация прошла успешно и ее же уверения в том, что девушка обязательно будет соблюдать необходимые условия, я ушел. Оставил ей деньги, наказал особо не выходить из дома, чмокнул в лобик и закрыл дверь. Первую пару уровней она сможет набрать и дома, занимаясь вполне себе обычной зарядкой. А дальше я надеялся уже вернуться

4.2.

Оказалось, что вызвать такси в этом городе очень большая проблема.

Все номера, что я нашел на местной доске объявлений, делились на три группы. Первая была «абонент — не абонент». Вторая раздражала меня длинными гудками, длящимися, казалось, самую вечность. В третьей группе трубку все же поднимали, но в итоге сообщали, что больше не занимаются частным извозом.

И только в самом конце по номеру, опубликованному больше трех лет назад, мало того, что подняли трубку, так и пообещали приехать в течении получаса.

Я, сообщив адрес, находящийся за пару домов от нашего местообитания, вышел заранее, слегка погуляв по округе. И наконец минут через двадцать пять к подъезду подъехала видавшая виды семерочка.

За рулем сидел бойкий мужичок, который услышав, что я собираюсь в тренировочный лагерь, радостно загыгыкал:

— Что, решили не ждать следующего набора? Совсем прижало?

— В смысле? — я решил сыграть в дурачка.

— Ну, всем же известно, что посетителей туда не впускают. А коль вы туда нынчо (это говор такой, да?) поехали, значит решили попасть в третий набор.

— А. Ну да, ну да. Только вот не знаю, к кому там обратиться по этому поводу.

— Тю… Дак это мы сейчас порешаем. За тыщу. Мне. А дальше как пойдет. Но устройство туда гарантирую.

— Точно, дед? Не обманешь? — я прищурился, внимательно смотря ему в глаза. Будто сканируя. Ладно хоть, что очки решил снять перед поездкой в лагерь.

— Обижаешь, земеля. Встретят, проводят, койкой обеспечат! — мужичок снова хохотнул. — Это тебе повезло, что меня встретил. У меня там брательник работает.

Я вложил в его мозолистую ладонь синенькую купюру и он, одним движением убрав ее к карман, тут же вытянул телефон. Старинный, кнопочный, с малюсеньким монохромным экраном.

— Але, Иван Михалыч? Здарова, Кузьмич беспокоит. Клиент тут появился. К вам страсть как хочет, прям горит желанием.

—…

— Да, вот прям щас.

—…

— Лады. Такса та же?

—…

— Ну все, ждите, через полчаса будем.

Отжав кнопку, он веселыми глазами посмотрел в мою сторону, хмыкнул и включил передачу. Тронулись.

Тренировочный лагерь располагался на месте бывшей военной части, заброшенной еще в конце девяностых. Так что в принципе какая-никакая структура там сохранилась. Несколько казарм, административные здания, склады, плац. Да, все было потрепано временем и мародерами, но все еще пригодным к обитанию. И удаленность от основных трасс тоже играла на руку.

Меня встретили. Пропустили за ворота, провели к главному.

Пока шли смотрел, разглядывал обстановку.

Покосившиеся казармы кое-как подлатали, вставили новые окна и двери. Сразу за платцем соорудили огромную полосу препятствий, на которой сейчас страдало человек двести. Действительно всех полов и возрастов. Тут были и совсем молодые пацанята и девчонки, седые дядечки и моложавые женщины. В тренировочных костюмах, несмотря на не самую жаркую погоду, они, тем не менее, исходили потом и жаром. Видимо гоняют их как следует.

Начальник лагеря был Системщиком. Вот не знаю почему, но я чую их сразу же. Хотя внешне никаких признаков, естественно, нет. Мужчина, чуть старше средних лет, на голове легкие залысины.

Не спрашивая абсолютно ничего, почти не смотря на меня, он в лоб озвучил условие:

— Половина зарплаты за месяц и ты принят. Но как пройдешь выходное испытание — это не мои проблемы.

Я только кивнул — это мне и нужно.

Системщик набрал номер на древнем, дисковом и проводном телефоне, вызвав какого-то Степаныча, и указал мне на дверь.

Быстро у них тут дела делаются. Оперативно. Такое ощущение, что начальство совсем не интересует качество обучения выпускаемых кадетов. Главное выпустить, а там, мол, не наши проблемы. Я вообще противник подобного, но в данном случае прям поддерживал такое решение всеми руками и ногами.

Степаныч — шаркающий ногами мужчина, сначала провел меня в гардероб, где приказал сдать все личные вещи, включая одежду, телефон и различные девайсы, а затем выдал что-то типа формы. Цвета хаки, бесформенные тренировочные штаны с толстовкой, бутсы да фуфайку с шапкой. И в опечатанном полиэтиленовом мешке — нижнее белье и предметы личной гигиены: бритву, зубную щетку с пастой, нитку с иголкой да расческу.

Потом мы пошли в казарму. Здоровое здание было поделено на четыре секции. Две мужских и две женских. В каждой секции стояло по пятьдесят коек, находился свой туалет и душевые. В третьей секции Степаныч раскатал свернутый на кровати матрас и кивнул мне — располагайся.

— Твои сейчас на умирайке, жди здесь, будут примерно через полчаса. Там и с начальником своим познакомишься.

— Где? — переспросил я.

— Умирайка, полосу препятствия так зовем. Там уже шесть человек погибло. Кто захлебнулся, кто шею сломал. Познакомишься скоро.

Шаркая подошвами, он ушел, а я, сев на кровать, стал ждать. Попутно списался с Леной — хорошо, что хоть связь тут была весьма устойчива. Она все так же ела и слегка проклинала меня, обещая, что к тому моменту как я вернусь, прибавит килограмм двадцать чистого веса… Гравиорган сам себя не вырастит.

Вскоре действительно в коридорах зашумело, заохало, запроклинало на сотни разных голосов. Толпа мокрых от пота, уставших людей, громыхая подошвами грубых ботинок завалилась в казарму.

Раздались короткие команды и часть сразу направилась в душ, остальные, кто падал в изнеможении на кровати, кто раздевался, скидывая с себя тяжелую, влажную одежду.

Я же осматривался, вытягивая шею, ища среди прибывших знакомую фигуру. Повезет или он окажется в другой секции?

Повезло! Широченные плечи друга с его белобрысой макушкой коротко стриженых волос нашлись в дальнем конце помещения. Ура!

— Вано! — окликнул я его, продираясь сквозь койки, тумбочки и недовольных людей.

Спина человека, которому я сейчас прорывался, напряглась, чуть вздрогнула и медленно начала поворачиваться. Пару секунд он искал меня глазами, затем секунда на опознание, когда увидев мое лицо, он сначала мысленно сбрил с меня бороду и изменил прическу, и только потом радостное узнавание. Дикие крики, расталкивание замешкавшихся и объятия, от которых, даже мои модифицированные, кости затрещали.

Вечером до отбоя мы наконец смогли найти укромный угол и откровенно поговорить. Хотя речь в основном шла обо мне.

Иван, не стесняясь в выражениях, делился впечатлениями о моем выступлении на Красной площади. Казалось, его увидела вся страна, хотя больше его (два раза) нигде по центральным каналам не показывали. Только по интернету. Да и там старались удалить. Стереть, уничтожить даже память о том позорном для Системы случае.

Но люди оказывается помнили. Иван рассказал мне такое, что совершенно не вязалось с тем, что провозглашалось официальными источниками СМИ. О новых функциях программы «телеграмм» — мгновенных группах. Их создали в ответ на тотальную зачистку интернета от любой другой, не соответствующей общепринятой информации. Срок жизни таких групп составлял не более получаса, но создавать их мог любой человек и затем рассылка приходила определенному кругу лиц, у которых в профиле стоял нужный хештег.

И там, в этих группах писали очень и очень разное. Например, о взбунтовавшихся городах, откуда изгнали всех Системщиков. В нашей стране из самых крупных это был Хабаровск. В США — Лос-Анджелес. И еще много городов по всему миру. И у них появился символ борьбы с Системой. Я. Да, это было просто удивительно! Меня выбрали символом борьбы! Моя фотка с гравимечом, когда я застыл на мгновенье после убийства шестого бойца стала знаком Сопротивления. С ума сойти!

Еще рассказал о том, что люди пропадают. И ладно люди — жители целых поселков просто исчезали. Вчера была деревня, полная людей, а сегодня только пустые дома.

Поведал он и о себе. О своих планах проникнуть в Систему и изнутри понять, что происходит и как-то бороться с ней. Наивный. Я не стал его разубеждать о том, что это бесполезно. Я предложил другое. Я протянул ему капсулу с Наездником.

— Хочешь быть таким же, как я? — спросил я его.

— Это то, что сделает меня подобием тебя? — недоверчиво произнес Вано.

Кивок.

Парень взял в пальцы маленькую зеленоватую пилюлю. По крайней мере в его ладони она казалась маленькой и незначительной. Повертел ее, рассматривая матовую поверхность.

И сунул в рот.