Покупая смысл

Глава 1

Только вдумайтесь, чаще всего первое, что мы видим, когда просыпаемся – это потолок. Удручающая картина, не правда ли? Плоская белая поверхность куска бетона, покрытая краской или ещё какими-либо материалами, которые делают его вид хотя бы сносным. И хорошо, если этот потолок нашей уютной спальни – родная домашняя обстановка подавляет чувство паники в только что пробудившемся сознании. Возникает тревожность, когда это происходит в незнакомом месте. Дела, скорее всего, плохи, если это потолок больничной комнаты. Хуже, если ты не можешь вспомнить, как в ней оказался. Но самое страшное – это, когда нет абсолютно никакого представления о том, кто ты такой, что происходит, какой сейчас год и что это вообще за плоская белая поверхность наверху с тусклым светом посередине.

Тотальная амнезия – явление довольно редкое и не самое приятное. Хотя кто-то бы отдал всё, чтобы с ним случилось подобное. Жизнь с чистого листа. Заново родился, но уже во взрослом способном теле. А, возможно, это только звучит заманчиво. Детский организм приспособлен к изучению этого мира, он развивается и познаёт всё, что его окружает вполне гармонично и с интересом. Взрослый же человек уже должен быть готов ко всем жизненным трудностям и обстоятельствам, преодолевать, которые нужно изо дня в день. Какое уж там исследования мира. Нужно идти на работу и зарабатывать деньги, чтобы можно было на что-то жить. Довольно мрачная суть бытия, к которой приходит, так или иначе, большинство людей в этом мире. Всё детство они катаются по волнам этого удивительного и манящего океана неизведанной вселенной, а потом их неизбежно прибивает к берегу так называемой суровой реальности.

Вот уже час он лежал и смотрел в потолок. От такого занятия могла бы развиться депрессия, но он пока даже не представлял, что это значит.

«Кто я?» – среди людей этот вопрос не имеет особой популярности, исключение составляют подростки, которые отчаянно ищут своё предназначение. Гораздо чаще, в человеческих головах звучит: «В чём смысл жизни?» или «И как, чёрт возьми, жить эту жизнь?», но нашего героя столь философские вопросы на данный момент интересовали меньше всего. «Кто я?» – это единственное, что отзывалось эхом в его чистом, как белый лист сознании и вот уже добрых шестьдесят минут оставалось без ответа.

– Очнулся, – равнодушно бросила женщина в белом, которая бесцеремонно вошла в пустое до этого пространство. – А говорили, что минимум три дня будешь без сознания. Как себя чувствуешь, больной?

– Больной? – спросил почти беззвучно он.

– Ну а, что здоровый что ли? Ты где, по-твоему, находишься? Здесь у нас только больные.

– А где я нахожусь? – слегка оживился человек на больничной койке, в надежде узнать хоть что-нибудь от медсестры-невежды.

– Ууу, дела совсем, кажется, плохи. Ничего, видимо, ещё от наркоза не отошёл, хотя уже двое суток прошло… В любом случае скоро станет лучше, придёшь в себя. И не таких Вячеслав Юрьевич с того света возвращал. Живут сейчас, радуются жизни и ещё здоровее остальных, – запутала она ещё больше пациента и направилась к выходу.

– Так, где я? И… И кто я? – крикнул он ей вслед.

– В больнице! Отдыхай давай, тебе силы нужны, – ответила она и скрылась из виду.

«Так, и что такое больница? И что значит больной?» – возникли новые вопросы, на которые так и не было ответов. Зато было желание встать и пойти, как сделала это женщина в белом халате. Ему хотелось узнать куда она исчезла и что было за этой дверью. Большое ли там пространство? Выглядит ли оно так же, как эта комната? Если да, то человек, потерявший память, будет немного разочарован. Он хоть и не понимает, что именно его окружает, но может почувствовать, что обстановка эта не самая приятная и находиться здесь некомфортно.

Встать и пойти оказалось непросто. Точнее, невозможно. Даже приподняться и опереться на локти, было просто сверхзадачей. Больной с трудом смог это сделать и то буквально на несколько секунд, после которых резко вернулся в горизонтальное положение. Он заметил, что его лоб слегка стал мокрым и непонятно как, но сообразил, что это реакция на трудности. «Лоб мокнет, если трудно» – всплыло в его голове. «Так, так, если можно было прийти к такому заключению без посторонней помощи, то, вероятно, все ответы могут быть в моей собственной голове. Просто, видимо, нужно задавать вопросы более простые или нужные что ли» – подумал пациент и непроизвольно улыбнулся, не придав почему-то особого значения спонтанной мимике на его собственном лице.

«Так, а почему же тогда мне трудно, а кому-то легко вставать и ходить? Видимо, потому что я больной. Значит, больной может меньше, чем все остальные. А кто такие остальные?» – прозвучал следующий вопрос, после которого ничего, кроме тишины, не было. «Опять не то! Видимо, пока это слишком сложно, нужно постепенно во всём разбираться» – пришёл он к выводу и, не теряя энтузиазма, продолжил изучать свои мысли.

«А почему я больной? Наверняка со мной что-то случилось, ведь та, что заходила сюда, сказала о ком-то, кого спасли с того света и они живут теперь и здоровее остальных. Значит, здоровый это тот, кто может ходить куда хочет, а больной нет. Уже кое-что» – обрадовался он.

– Ну, как себя чувствуете? – спросил с порога человек в белом халате и густыми усами, в которых прослеживалась седина. – Валентина Сергеевна сказала, что задаёте странные вопросы. Это даже хорошо, я, честно говоря, не думал, что так быстро в себя придёте. Да, что там говорить, шансы, что операция пройдёт успешно, были минимальные. Так, что вы счастливчик! – сказал он и улыбнулся не совсем искренне, скорее профессионально.

От этой улыбки стало как-то приятно, и пациент решил откровенно поделиться своими новыми знаниями:

– А ещё я больной, а вы здоровый! Это я сам понял, но пока только это. Ничего другого я больше не знаю. У меня столько вопросов, вы мне расскажете всё?

– Это нормально. Память будет возвращаться обрывками. Что-то вы уже знаете и не обращаете на это внимание, а какие-то вещи будут являться настоящим открытием. Я вам всё расскажу, но не сейчас. Вам нужен отдых, поэтому скоро вам дадут лекарства, чтобы поспать.

– Но зачем мне спать? Я же хочу всё узнать.

– Потом, голубчик, потом, – отмахнулся доктор и подобно женщине в белом халате испарился.

«Я больной, счастливчик и голубчик. А ещё я мужчина, как и этот врач, а до этого я говорил с женщиной, непонятно откуда, но это я знаю наверняка» – подытожил он.

Глава 2

От щедрой дозы снотворного человек с огромной кучей вопросов без ответов проспал практически сутки. По ощущениям сил он так и не набрался, а вот желание всё узнать усилилось. Он точно знал, что когда-то этот вакуум в голове был заполнен до краёв, и его раздражало, что всё содержимое оттуда исчезло.

«Вот если бы была такая штука, которая поведает тебе обо всём, что только захочешь узнать, а то люди не хотят ничего рассказывать» – думал он, разумеется, даже не подозревая о существовании интернета.

– Проснулся? Сейчас завтрак принесу, – заглянула медсестра на секунду и тут же исчезла.

«Хм… завтрак. Спрашивать, видимо, бессмысленно, что это такое. Придётся самому всё узнавать. Если бы это непрекращающееся зудящее желание заполнить пустоту где-то в голове, изучать всё могло быть даже интереснее, чем получать ответы от других» – думал он, ожидая свой завтрак, что бы это для него ни значило.

Белая склизкая жижа, два кусочка чего-то мягкого и странно пахнущего и коричневая жидкость, также не вызывавшая доверия – это и был завтрак. Каша, хлеб и стакан чая не пробуждали ни малейшего желания попробовать их на вкус. Скорее даже вызывали обратную реакцию – аппетит если и был, то исчез от вида больничной кормёжки.

– Чего морщишься? Ешь давай! Тебе силы нужны, – сказала строго женщина, которая принесла этот самый завтрак.

– Зачем мне силы? И от этого, они что появляются?

– Да что с тобой? Как ребёнок, в самом деле! Это еда, она нужна, чтобы организм был сильным. А силы тебе нужны, чтобы скорее выздороветь и перестать задавать глупые вопросы.

– Но ведь я ничего почти не знаю. Мне нужно заполнить пустоту в голове, а то я чувствую себя плохо из-за неё. Такое ощущение, что раньше я всё знал, а теперь нет.

– Батюшки, да ты и впрямь, похоже, ничего не помнишь. Нужно сказать Вячеславу Юрьевичу, что дело серьёзное. А ты пока поешь, это поможет заполнить пустоту твою, ведь в желудке у тебя давно ничего не было, сколько времени уже по капельнице питаешься. Может, от этого тебе и плохо, глядишь и вспомнишь всё, – смягчилась медсестра и показалась больному даже хорошей.

Наверняка он делал это и раньше, но в момент, когда пища попала в рот, пережёвывать её было настолько непривычно, как будто это происходило впервые. Было очень странно и не совсем приятно, а после того как бедолага прикусил два раза язык и щёку изнутри, то и вовсе весь этот процесс приобрёл страдальческий характер.

Подсознательное ощущение страха не выполнить указания медсестры и желание поскорей закончить процесс принятия пищи заставили больного проглотить всё, что было в тарелке не пережёвывая. Справиться с этим испытанием ему помогла очень специфичная на вкус коричневая жидкость в прозрачном гранёном стакане. К рыхлым прямоугольным кусочкам он даже не притронулся, а только понюхал, не ощутив ярко выраженного аромата.

– Приятного аппетита, голубчик. Извините, что отвлекаю вас от еды, но Валентина Сергеевна меня с ума сведёт своей паникой. Давайте разбираться: я вам задам несколько вопросов, а вы очень постараетесь на них ответить.

– Хорошо, я очень постараюсь на них ответить, – повторил растерянный пациент, которому самому не терпелось задать свои вопросы.

– Начнём с простого: как вас зовут?

– Я не знаю, я же вам говорил, я знаю только то, что я больной.

– Какое сейчас время года?

– Не знаю.

– Что вы ели на завтрак?

– Не знаю… Хотя… Еду! Я ел еду. Она нужна мне, чтобы заполнить пустоту.

– Вы хотите сказать, что больше ничего не вспомнили? – произнёс доктор, стараясь скрыть свою тревожность.

– Нет, но вы мне можете рассказать, – не унывал больной.

– Голубчик, я не могу рассказать вам всю вашу жизнь, я её попросту не знаю. Но я постараюсь вам помочь вспомнить, – сказал он и с озадаченным выражением лица направился к выходу.

– Я не прошу рассказывать вам всю мою жизнь, просто ответьте мне на несколько вопросов! – крикнул ему вслед человек, прикованный к больничной койке.

– Позже голубчик, сейчас мне нужно подумать. Отдыхайте.

«Ну вот, опять отдыхайте. Ну, разве это так трудно рассказать мне хоть немного о том, что происходит? Я вот если бы хоть что-то знал, то обязательно рассказал бы это мужчине в белом. И не только ему, мне совсем нетрудно. А они не могут этого сделать, просто издевательство какое-то. Странное слово «издевательство», но я уверен, что именно оно подходит к этой ситуации. Что ж придётся опять искать ответы у себя внутри, это, конечно, с трудом получается, но хотя бы от этого есть толк, чего не сказать об окружающих людях…»

Он лежал, смотрел в одну точку и копался в своей голове или душе, это было непонятно. Одно было ясно, что если очень напрягаться, то что-то удавалось распознать. Например, что свет из окна был из-за солнца, а на потолке был другой свет и он нужен был, когда солнце пряталось. Когда это происходило, нужно было спать. А спали люди для того, чтобы набираться сил, это он узнал уже от врачей. Чтобы продумать эту логическую цепочку больному понадобилось немало времени, и он не заметил, как это самое солнце уже скрылось, и медсестра зашла, чтобы включить свет на потолке.

– Ну как ты, больной? – уже с осторожностью спросила она.

– Я понял, что на улице светит солнце, а сейчас оно перестало светить, поэтому нужно спать! – сообщил он с детским восторгом.

Женщине в халате этот восторг не показался детским, а скорее был признаком какого-то психического заболевания, поэтому она поспешила удалиться со словами:

– Рано ещё спать, через два часа отбой…

Глава 3

Доктор не посещал палату следующие два дня, и пациенту ничего не оставалось, как продолжать выуживать у себя в голове проблески нужной информации. Медсестра заходила очень редко и ничего не говорила, кроме дежурных фраз, игнорируя напрочь уже надоевшие ей вопросы больного. Ещё они казались ей жутковатыми, ведь за весь её восемнадцатилетний рабочий стаж в больнице с подобным она не сталкивалась. Было несколько случаев, когда люди теряли память, но в основном они не помнили несколько месяцев своей жизни, максимум пару лет. А так чтобы абсолютно ничего не помнить и не знать об этом мире, такое было впервые, поэтому Валентина Сергеевна даже не представляла, что делать с таким пациентом. «Ну вот как объяснить ему, что такое хлеб, если он понятия не имеет, что такое мука, пшеница и другие продукты питания, да и есть ли вообще смысл объяснять?» – думала она, испытывая сильную жалость к пациенту, с которой она уже не пыталась бороться.

Суббота и воскресенье иногда длились для Валентины Сергеевны намного дольше, чем для других людей, ведь пока многие отдыхали, она трудилась вдвойне. Было всего две дежурные медсестры на всю больницу и если случались экстренные случаи, приходилось отдуваться за врачей и оказывать медицинскую помощь. Конечно, провести операцию или вылечить пациента не требовалось, но стабилизировать состояние больного и обеспечить должный уход было необходимо. Работу она выполняла хорошо и ответственно, так что на её дежурстве за всё время был лишь один случай летального исхода. А для бюджетного государственного учреждения это был очень даже неплохой результат.

Этот понедельник был особенно долгожданным, так как медсестра верила, что за два дня найдётся решение проблемы «особенного пациента». В профессионализме Вячеслава Юрьевича она не сомневалась. Он был не только лучшим врачом во всей больнице, но и в прямом смысле творил настоящие чудеса в операционной. Валентина Сергеевна считала его не просто волшебником, а настоящим посланником Бога и очень гордилась, что именно ей посчастливилось работать в его отделении. Сомнений даже не возникало в том, что и в этот раз произойдёт чудо. Она просто спокойно ждала, когда врач придёт на смену и расскажет свой чёткий план действий по спасению больного из непростой ситуации.

– Вячеслав Юрьевич! – воскликнула она, завидев доктора в начале коридора. – Как же я рада вас видеть!

– Валентина Сергеевна, голубушка, у вас всё в порядке? – опешил он.

– У меня-то в порядке, конечно, а вот больному нашему из седьмой палаты лучше не становится, он меня пугает, честно говоря…

– Понимаю голубушка, я и сам в растерянности…

– Так вы придумали, как его вылечить?

– Боюсь, что пока я даже не представляю, что ему может помочь… Повторную операцию назначать опасно, итак еле спасли его. Будем исследовать, назначать анализы, изучать…

– Но как же… если улучшений не будет, то как его к людям отпускать? Он же и опасен может быть…

– Голубушка, я не Господь Бог и помочь могу не каждому. Итак, ему жизнь спас. Нужно заняться поиском его родственников или друзей, мы не сможем его вечно держать в больнице. Тем более близкие люди могут рассказать бедолаге обо всём, что он хочет узнать.

– Так, а как же их найдёшь-то теперь? Он же их не помнит… А может, психологи помогут что-то вспомнить? Ну, или там знаете гипноз и всякие такие нетрадиционные методы…

– Валентина Сергеевна вы прекрасно знаете, что мы врачи не поддерживаем эту так называемую нетрадиционную медицину. Наша задача сейчас обследовать его здоровье и если с нашей стороны мы ничем помочь не сможем, то пусть хоть к шаманам обращается, это уже не в нашей компетенции, – отрезал доктор.

– Но ведь жалко же парня…

– Голубушка, сколько вы в больнице работаете?

– Восемнадцать лет уже, Вячеслав Юрьевич, а чего вы спрашиваете?

– Есть у нас в профессии состояние, которого просто необходимо как можно раньше достичь, иначе будет морально нелегко. Слышали что-то об эмоциональном выгорании?

– Не слышала, но, кажется, понимаю, о чём вы. Нужно перестать сожалеть больным. Только врачи ведь не роботы, а тоже люди.

– За такой стаж, как у вас обычно всё сожаление проходит у медицинских работников.

– Да не проходит у них ничего, они просто злее становятся. Работа ведь нелёгкая и даже противная для кого-то. Я хоть и устаю прилично, но дело своё считаю благородным и очень горжусь им, – заявила медсестра, слегка задрав голову вверх. – Во времена войны женщины бесплатно уходили на фронт, не ели и не спали и людей спасали. Какое уж там эмоциональное выгорание, только на сопереживании всё и держалось. А теперь, что? Всё становится каким-то искусственным, знаете ли. Так, что я, пожалуй, поберегу свои эмоции от выгорания этого…

– Так, Валентина Сергеевна, ну, что вы меня с самого утра, да ещё и в понедельник так грузите? Ну, какая война? Давно уже живём в современном мирном обществе, здесь всё по-другому.

– Извините меня, заработалась, наверное. Почти не спала. В выходные, как обычно, больным особое внимание требуется, там болит, это беспокоит, как будто в детей превращаются, ей-богу…

– Так идите и отдыхайте, голубушка. И старайтесь всё-таки меньше переживать.

– Хорошо, спасибо вам за заботу. Извините, что тут наговорила, вы меня не слушайте, вам ясная голова нужна.

– Это точно.

Вячеслав Юрьевич на самом деле только делал вид, что полностью эмоционально выгорел. Он был один из немногих врачей, кто рабочий день начинал не с кружки кофе в уютном кабинете, а сразу с обхода. Надевая белый халат на ходу в коридоре, он старался утром собрать больше информации о состоянии больных, чтобы к обеду определить максимально эффективный план по дальнейшему лечению. Занимался он всем самостоятельно и к тому же контролировал каждый процесс. Даже в лабораторию иногда заходил с проверками и поторапливал сотрудников, ведь результаты анализов были ключевыми в назначении препаратов, процедур и операций.

Начинал он обход не с палаты номер один, а заходил в первую очередь к самым сложным пациентам. В этот раз он сразу направился в седьмую палату.

– Здравствуйте, голубчик, ну как ваше состояние после выходных?

– После выходных? Так вот почему вас долго не было?

– Да, верно. В выходные люди на работу не ходят.

– До такого я сам бы не додумался. Зато мне удалось понять ещё некоторые вещи! Хотите, расскажу? – воскликнул больной с самой искренней радостью.

– Нет, пожалуй, не стоит, – смутился от своей непроизвольной жалости доктор. – Скажите лучше, может быть, вы кого-нибудь вспомнили из своей жизни? Друзей, там родственников?

– Друзья и родственники – это те, кто меня знают? – быстро сообразил больной.

– Да, именно.

– Хотел бы я вспомнить кого-нибудь из них, возможно, они рассказали бы мне всё. Знаете, я могу постараться вспомнить, я научился изо всех сил напрягаться и что-то понимать, правда, пока совсем немного, но у меня уже лучше получается.

– Это хорошая новость, тогда старайтесь вспомнить хоть кого-то, голубчик. У вас в течение дня будет полное обследование. Возьмут анализы, давление измерят, сделают рентген, не думаю, что вам это о чём-то говорит. Просто не пугайтесь, что будут приходить новые люди.

– Хорошо, вы же хотите мне помочь, чего мне бояться? – храбро спросил он.

– Разумеется, мы хотим помочь. И сделаем всё возможное. Я зайду к вам, как основные результаты обследования будут готовы.

Врач вышел из палаты с тяжёлым сердцем, и ему стало даже стыдно перед Валентиной Сергеевной. Было в этом пациенте что-то такое настолько чистое и невинное, а вместе с этим абсолютная беспомощность. Желание пожалеть его и помочь оказалось настолько сильным, что даже зачерствевшее сердце опытного хирурга теперь обливалось кровью. Он постарался подавить в себе эти непрофессиональные чувства и отправился в следующую палату, чтобы хоть как-то абстрагироваться от этих неожиданных эмоций.

Глава 4

Установить личность человека в двадцать первом веке задача довольно простая. Достаточно знать набор первичной информации: дата рождения, имя и фамилия. Ещё проще, если при себе имеются документы, удостоверяющие эту личность. Иногда даже никнейма из социальных сетей хватит, чтобы узнать о человеке всю его жизнь. В общем-то, шансы быть неопознанным крайне ничтожны. В нашем мире громких гиперболизированных фраз очень любят различную никем не подтверждённую, но очень звонкую статистику, поэтому шанс даже при желании остаться инкогнито будет один на миллион. И это и был как раз этот случай.

Пациент из палаты номер семь был сбит машиной в довольно тихом районе, абсолютно нехарактерном для таких происшествий. У пострадавшего при себе были только ключи, вероятно, от квартиры и несколько купюр наличных. Никаких документов, фотографий, карточек или ещё каких-либо зацепок, чтобы установить его личность. В больницу он был доставлен без сознания в крайне тяжёлом состоянии. Если бы водитель, который сбил этого человека, скрылся с места преступления и не отвёз его тут же в ближайшее медицинское отделение, то он бы скончался уже через сорок минут с момента аварии. Так уж сложились звёзды, что наш герой родился в рубашке и опытный хирург, который был на смене в этот день, спас ему жизнь. Так, что грех было жаловаться на отсутствие памяти, ведь все остальные органы функционировали и быстро восстанавливались.

Обследование показало, что в целом организм работает хорошо, и анализы были довольно неплохие. Решено было провести МРТ головного мозга, только вот для бюджетной организации это процедура являлась загвоздкой. Чтобы бесплатно попасть на такое обследование, нужно было встать в очередь, которая велась в среднем за три месяца, а то и полгода. В основном многие больные проходили её платно за свой счёт, так как на кону стояло самое важное – их здоровье, а, возможно, и жизнь. К сожалению, у больного лишённого памяти такой возможности не было, может быть, деньги у него на процедуру и были, но об этом никто не мог знать, включая его самого.

Ситуация складывалась тупиковая и нужно было что-то предпринимать. Держать беднягу несколько месяцев в больнице в ожидании очереди на обследование было как минимум несправедливо по отношению к нему. Больница не самое приятное место и никто добровольно бы не согласился провести в ней больше времени, чем это требуется для лечения. Да и что греха таить, ни один из работников больницы не мог без жалости с ним взаимодействовать и всем уже хотелось, чтобы он выписался.

Решено было вызвать сотрудника полиции, сделать несколько фото пациента и объявить в розыск. Участковый полицейский выглядел соответствующе данному не самому благополучному району. Такое ощущение, что в погоне за преступниками он плюнул бы на это дело ещё на самом старте и отправился бы заедать очередную проваленную миссию сочными чебуреками.

– День добрый, старший сержант Кузнецов, – зашёл тучный мужчина в форме в палату. – Расскажите подробно всё, что о себе знаете, каждая мелочь, может быть нам полезна.

– Я не так много знаю… – испытал непроизвольно страх пациент от вида этого человека. – Я больной… ещё доктор называет меня голубчиком, и я ем и сплю, чтобы набираться сил.

– Так мне сейчас не до шуток, у меня ещё несколько вызовов сегодня, так что давайте к делу.

– К какому делу? – растерялся больной и почувствовал напряжение.

– Вы, что думаете, я в розыск подам информацию о том, что врач вас голубчиком называет? Вы хотите, чтобы я без погонов остался? – раздражался участковый и повышал тон голоса. – Немедленно говорите всё, что вам известно.

– Я… я не знаю, что сказать, – ответил он, удивлённо нахмурив брови.

– И что мне прикажешь с тобой делать?! – ничуть не смягчался Кузнецов.

– Товарищ полицейский, – вдруг зашёл в палату и вмешался Вячеслав Юрьевич. – Почему вы кричите на моего пациента?

– Так он говорить ничего не хочет, придуривается только. Я что клоун, по-вашему?

– Вас разве не предупредили, что у больного амнезия? Он ничего не помнит.

– Предупредили, но не бывает же такого, что совсем человек ничего не помнит.

– Бывает и это как раз этот случай. Если бы мы владели хоть какой-то информацией о нём, то думаю, не обратились бы к вам за помощью. Могли бы вы сделать фото и объявить его в розыск?

– Я что фотограф? – пробурчал практически шёпотом он. – Вставай давай, сделаю снимок.

– Я не могу встать, – печально ответил пациент.

– Я думаю, достаточно будет портрета, – продолжал вступаться доктор.

– Да что же это такое! Не работа, а безобразие какое-то! Нам преступников ловить надо, а не портреты делать! – возмутился участковый и достал телефон последней модели популярного бренда.

Сделав несколько снимков, он поспешил покинуть палату с недовольным видом. Полицейский не внушал никакой надежды на успешные поиски близких или хотя бы знакомых людей пациенту, но Вячеслав Юрьевич всё же надеялся на лучшее.

Человек, прикованный к больничной койке ни на что не надеялся, а только старался забыть поскорее встречу с грубияном-полицейским. Он понятия не имел, кто это был такой, но неприятный осадок после общения с ним ещё долго не проходил. Из-за этого доступ к любой информации в голове, которую и без того было трудно добывать был закрыт. Только после ужина ближе к отбою больному удалось расслабиться, отвлекаясь на любование звёздным небом, в этот раз звёзд было больше чем обычно и ему хотелось рассмотреть каждый из этих крошечных огонёчков.

Глава 5

День сменяла ночь и тянулся весь этот процесс для человека, прикованного к кровати довольно медленно. Наш герой хоть и любил наблюдать за тем, что происходило за окном, но со временем и это неизбежно надоедало. Он уже перестал радоваться его освоенным навыкам и знаниям и воспринимал такие простые явления, как должное для осознания количества проведённых дней в уже осточертевшей палате. В один из вечеров ему на ум пришли цифры, и пациент начал считать каждый день, прибавляя его к числу всех дней. Для него эта простая математика казалась первое время чем-то невероятным и даже вдохновляющим. Он поверил, что его разум способен на всё, только нужно было время, чтобы приходила нужная информация.

Медсестра посещала седьмую палату несколько раз на дню и неохотно шла на контакт. Больной быстро понял, что вопросы ей не очень-то нравились, так как она на них практически не отвечала. Зато, когда он сообщал ей о каком-то новом знании, разумеется, на своём детском уровне, то она становилась сговорчивее и даже делилась «секретами». Например, когда Валентина Сергеевна услышала от пациента, что он находится в палате четырнадцать дней, то рассказала ему, что он был без сознания ещё почти три дня, поэтому получается, что семнадцать. Затем вдруг ей захотелось поделиться тем, что одна неделя это семь дней, у каждого из которых есть название, а месяц это четыре недели, также она рассказала, что год составляют двенадцать месяцев или триста шестьдесят пять дней. Для человека, с полной потерей памяти такие познания были настоящим открытием.

– Доброе утро! – радостно провозгласил доктор. – Как у вас дела, голубчик?

– Дела хорошие! – ответил с такой же интонацией больной.

– Дела ваши не просто хорошие, а прекрасные, – продолжал доктор заинтриговано делиться радостью.

– Тогда дела прекрасные! – повторил он.

Когда Вячеслав Юрьевич заходил в палату, настроение у пациентов всегда повышалось. Была у него помимо золотых рук хирурга ещё и какая-то особенная добрая энергетика. Никто, разумеется, не задумывался, отчего им становится радостнее, но все очень любили этого врача. Больной обрадовался встрече с ним и отследил, как появилось стойкое ощущение того, что произошло что-то хорошее, и доктор хотел этим поделиться. На подсознательном уровне пациент уже включил режим ожидания приятной новости и сидел на койке с искренним блеском в глазах, широко улыбаясь.

– Что ж, голубчик, у меня для вас отличная новость!

– Расскажите мне, что за новость! – сгорал от нетерпения больной.

Случилось настоящее чудо, не совсем присущее нашему государству. На полицию в самой большой стране в мире никто никогда особо не надеялся. Собственно говоря, и сам врач, после встречи с участковым не возлагал никаких надежд на поиски людей, знающих его пациента. К счастью, идея розыска по фотографии была не только единственной, но и оказалась успешной. Уже на пятый день в участок пришёл мужчина и заявил о том, что человек с амнезией его друг и коллега по работе.

– Вы настоящий везунчик! Нашёлся ваш близкий друг, и сегодня после обеда он придёт в больницу.

– Я везунчик! Я так рад! – старался выразить свой эмоции счастья пациент, как мог. – Он мне всё расскажет и ответит на все вопросы?

– Думаю да, возможно, не на все, но знает он о вас явно больше, чем мы. Поздравляю, голубчик, возможно, будем вас скоро выписывать.

– Вы имеете в виду, что я смогу ходить? И пойти, как вы в выходные к себе домой?

– Пойти вы пока не сможете, после операции должно пройти достаточно времени, чтобы ткани восстановились. Гипс мы вам будем снимать уже завтра, а потихоньку начинать двигаться можно будет через несколько дней. Только предупреждаю, первое время будет сложно, придётся в прямом смысле заново учиться ходить.

– Я буду учиться! Мне нравится учиться!

– Отличный настрой, тогда хорошего дня, зайду к вам завтра, расскажете, как прошла встреча.

– Спасибо вам, доктор.

Благодарить больного научила медсестра, после того как в третий раз принесла ему еду и не услышала в ответ ничего. Она, как ребёнку объясняла, что невежливо молчать, если тебе кто-то сделал что-то приятное или помог. Валентина Сергеевна, также поведала ему о том, какую силу имеет слово «спасибо». Первое время пациент из седьмой палаты использовал его при каждом контакте с людьми, то есть не всегда к месту. Тогда медсестра рассказала ему ещё одну особенность этого слова – благодарить нужно искренне, а значит, выбирать для этого момент стоит тщательнее. Со временем он стал ощущать этот самый момент, когда нужно применить «волшебное» слово намного лучше и наслаждался приятной реакцией людей.

Глава 6

– Миха, дружище, ну как же тебя так угораздило? – спросил с ходу мужчина, который зашёл в палату.

Он тоже был в белом халате, но больной сразу сообразил, что это не медицинский работник, а тот самый человек, который его знает. Мужчина был обычного телосложения и достаточно высокого роста. Волосы тёмные, глаза синие, улыбка заразительная и приятная.

– Здравствуйте, – сказал он, удивлённо нахмурив брови и округляя глаза от смятения.

– И тебе привет! – ответил незнакомец, который продолжал улыбаться, но глаза его налились грустью. – Мне рассказали, что ты ничего не помнишь, как же так? Ты меня не узнаёшь?

– Нет, извините, я вас не помню.

– Миш, не расстраивайся, это ничего. Врач сказал, что память может вернуться в любой момент, нужно только погрузиться в знакомую тебе обстановку и всё будет хорошо.

– Я не расстраиваюсь, я рад, что вы пришли. Мне столько у вас узнать, вы же ответите на мои вопросы?

– Да… Миш, я тебе всё расскажу, но позже, окей? Тебя скоро будут выписывать, и мы поговорим обо всём, о чём захочешь.

– А почему не сейчас? – удивился он.

– Да это… мне бежать нужно на работу, обеденный перерыв уже заканчивается. Кстати, все коллеги тебя ждут и передают, чтобы ты поправлялся скорее. Слушай, мне нужно, чтобы ты дал согласие, что я могу ключи от твоей квартиры взять. Мы с Аней всё бы там подготовили к твоей выписке и уже через несколько дней тебя забрали.

– А кто это Аня?

– Да девушка моя. Переживает за тебя тоже.

– Не переживайте за меня, мне уже намного лучше! – вдруг оживился пациент. – Хорошо, конечно, берите ключи. Я очень жду, когда уже смогу пойти домой, как все. Мне здесь уже плохо.

– Да уж представляю. Ничего, дружище, скоро будешь дома, на своём диване кушать нормальную еду и смотреть огромный телевизор. Мы о тебе позаботимся.

– Спасибо, – ответил он и его глаза даже впервые налились слезами от радости.

– Ну, я поехал, держись, осталось немного потерпеть и будешь дома. А там глядишь, и память вернётся, и всё будет по-старому.

Ощущение смятения полностью пропало, и на его месте осталось только приятное тепло. Оно было пропитано радостью, надеждой и покоем. Это всё согревало душу и сердце пациента из седьмой палаты, создавая такие приятные ощущения, которые ранее он не испытывал. Он определённо был счастлив и неважно, что не знал, как называется это состояние.

«Я Миха или Миша. Меня так зовут. Я так мало узнал от этого человека, но мне почему-то так хорошо. Хотя нет, мне просто прекрасно!» – подумал Михаил, и ему не терпелось поделиться всем этим с медсестрой или врачом.

Глава 7

Без гипса жизнь и вовсе показалась замечательной. Такое ощущение свободы и лёгкости Михаил испытал впервые в своей новой жизни, и ему казалось, что ничего прекрасней этого нет и быть не может. На самом деле любое ощущение, которое он ещё не испытывал после аварии, являлось для него новым и вызывало бурю эмоций. Это был, несомненно, приятный бонус его нынешнего незавидного положения.

Через три дня Михаил уже стоял на двух ногах, опираясь на Валентину Сергеевну. Он был вне себя от радости, хоть понимал, что сам ходить ещё не может. Больной чувствовал поддержку медсестры и только и успевал повторять:

– Спасибо, спасибо, спасибо вам…

– Да будет тебе, чего как заведённый! – отмахнулась она.

– Я просто очень рад!

– Да уж, видно надоело тебе лежать столько времени. Ничего, скоро бегать будешь!

– Бегать? Зачем мне бегать? Я хочу ходить, как вы и тоже уходить домой на выходные.

– Да это выражение такое… ой… – вздохнула тяжело медсестра. – Ну и бедолага же ты всё-таки, мало того, что еле живой остался и операцию тяжёлую перенёс, так ещё и памяти совсем никакой нет, ты же, как ребёнок! Отпускать-то тебя страшно… Люди-то ведь не все хорошие, знаешь…

– Валентина Сергеевна, – вмешался вдруг доктор, который резко зашёл в палату. – Не нужно пугать пациента своими страшилками, всё будет хорошо.

– Здравствуйте, доктор! Посмотрите, я хожу! – словно не обращая внимания на их разговоры, воскликнул радостно Миша.

– Я вижу, голубчик, я и не сомневался, что у вас получится. Теперь только нужно заниматься каждый день. Завтра вас выписываем, и к вам ежедневно с утра будет приходить наш медбрат для лечебной физкультуры.

– Лечебной физкультуры? А, что это такое?

– Это несложные упражнения, то есть движения руками и ногами для восстановления ваших мышц. Проще говоря, вы будете заново учить ваши части тела двигаться.

– Хорошо, я готов учиться! Мне нравится учиться.

– Это мы все прекрасно знаем. И это замечательно! Думаю, что вы совсем скоро будете ходить, как и раньше.

– Спасибо вам доктор!

Весь день Михаил то и дело пытался сползти с койки, но постоянно падал. Валентина Сергеевна после очередного такого падения сказала, что больше поднимать его не станет и что нужно иметь терпение. Упрямый пациент хоть и хорошо относился к медсестре, всё равно не смог удержаться от соблазна испытать ещё раз удачу. И в этот раз ему действительно удалось приземлиться на обе стопы. Только получилось это в приседе на корточках. Он упирался одной рукой об пол, а другой держался за край кровати. Даже в таком неудобном положении он не сдерживал свой восторг и думал:

«Я могу ходить! Я сам могу ходить! Нужно срочно выйти и посмотреть, что же там за дверью!»

Михаил попробовал оттолкнуться, но сразу понял, что положение его абсолютно неустойчивое и он вот-вот упадёт. Больной остался сидеть на корточках и спустя какое-то время уже был не так рад своему этому новому умению. Ноги затекли и заболели, а подняться ему не хватало сил и уверенности. Он боялся, что упадёт.

– Валентина Сергеевна! Валентина Сергеевна! – стал кричать он, когда сидеть было уже невмоготу.

– Да, что ж такое! Вот же упрямый! – забежала она в палату и принялась ворчать. – Ну, сколько раз тебе повторять, ни всё сразу! Нужно время! Понимаешь? Надо по-тер-петь!

– Я понял, больше не буду ходить. Помогите мне, пожалуйста, а то мне уже плохо.

– Учти, последнее предупреждение! Больше точно поднимать не стану, и Вячеслав Юрьевич уже домой ушёл, так что будешь всю ночь валяться!

– Я тоже хочу домой уходить…

– Потерпи, завтра уже пойдёшь. Не сам, конечно, но зато будешь у себя дома, – сжалилась Валентина Сергеевна. – Досталось тебе, конечно…

Глава 8

– Ну вот, проходи! Добро пожаловать домой… – объявил его друг, когда они зашли в квартиру.

Прежде чем услышать эти заветные слова, Михаил пережил колоссальное потрясение. За то время, которое занял путь от палаты до дома, было слишком много впечатлений. Оказалось, что район, где находилась больница, был не его и это, несомненно, был повод для радости любого москвича, но наш герой пока не разбирался в плюсах и минусах расположения квартиры в столице. Друг хоть и пытался ему объяснить загадочное увеличение цены на жильё в сотни тысяч в зависимости от того, как близко они подъезжали к центру, ему всё равно это было непонятно и совсем неинтересно.

Пожалуй, самым большим желанием было выйти за дверь палаты. Миша был заворожён новым длинным и узким пространством, именуемым коридором. Он был немного расстроен, что цвет и состояние стен было таким, как и палата, зато у него сложилось впечатление, что эта длинная комната была проводником в какой-то совершенно другой мир. И он не ошибся.

Москва. Описать этот город несколькими предложениями даже искусным мастерам слова во все времена было не под силу. Что говорить о том, кто лишился большей части своего словарного запаса. Да и от современного вида этого великого города и у классиков тоже наверняка бы пропал дар речи на какое-то время.

Дорога заняла примерно два часа с учётом пробок, благодаря которым у Михаила была возможность более детально рассмотреть каждую часть невероятной красоты зданий и ухоженной природы парков. Перфекционизм и искусственность дорог, разметок, светофоров и подстриженных деревьев поражал его больше всего. Ему казалось, что за окном машины большая непрекращающаяся картина, но никак не реальность, которую он привык видеть за окном палаты. Оттуда было видно только одно дерево, которое в последнее время стало менять цвет с зелёного на жёлтый. Помимо него было много неба, чаще серого цвета. И ещё была земля, которую иногда размывал дождь, отчего в окно смотреть совсем не хотелось.

В центре города же оказалось очень много деревьев и жёлтых и зелёных и даже красных. Было много разных зданий и машин. Толпы людей куда-то очень быстро шли как будто вместе. «Вот о чём говорила Валентина Сергеевна, мне нужно не просто научиться ходить, а бегать, чтобы быть как все эти люди» – подумал Миша.

Неба было намного меньше, чем из больничного окна. Как он не старался изогнуться в машине, чтобы посмотреть наверх, видно было его совсем немного из-за высоченных домов.

Друг Михаила всю дорогу не умолкал и рассказывал в основном об их совместной работе. Хотя и в начале пути всё же сообщил больному амнезией о том, что родом тот был из Рязани, но там у него уже никого не осталось – мать ещё в его детстве сильно болела и умерла, отец почти сразу женился и сыном не особо интересовался, а бабушки, воспитывающей внука, несколько лет назад не стало. Мишу эта информация не особо расстроила, он уже даже привык к тому, что у него никого нет. Друг не стал удивляться такой реакции и просто сменил тему. Имя его было Тимур и познакомились они около четырёх лет назад, когда оба пришли на работу в новую компанию. Работа оказалась непростой, но довольно прибыльной. Этой информации об их деятельности было пока достаточно для Миши, но друг вдавался в какие-то непонятные ему подробности офисных проблем последних недель. Так как бывший пациент понятия не имел о чём идёт речь, ему приходилось пропускать всё мимо ушей, сосредотачивая всё внимание на собственных мыслях и новых впечатлениях.

Опираясь практически всем грузом тела на Тимура, человек с амнезией вышел из машины и увидел свой дом. Он был такой же высокий, как и все, что он видел по пути и производил впечатления жуткого величия. Михаил был крайне удивлён, так как не ожидал, что мог жить в таком огромном доме, но его друг объяснил ему, что живёт он, как и все, лишь в маленькой его части – квартире.

Его жильё существенно отличалось от палаты. Оно было чем-то похоже на город, но выглядело ещё более искусственнее и ровнее что ли. Все материалы были гладкие и глянцевые, даже потолок и тот сиял. Было много света, и преобладали классические цвета чёрный, белый и серый. Исключением был яркий фиолетовый диван и два зелёных цветка, без которых обстановка была бы совсем мёртвой, как будто в этом помещении проживал робот.

Комнат было три: в одной был тот самый диван с цветами, в другой большая кровать и телевизор, а в третьей стоял столик, стулья и по периметру располагался кухонный гарнитур и холодильник. Друг объяснял назначение этих предметов, но Мише было всё сложнее запоминать столько новой информации. Он даже не представлял, что в мире столько всего придумали, практически для исполнения каждого желания был отдельный предмет. Например, если хотелось что-то охладить – холодильник или, наоборот, подогреть – плита. Это был удивительный мир, который поражал его ровно настолько же, насколько пугал.

Конечно, между квартирой и палатой, в которой Михаил провёл почти месяц, отличия были колоссальные. Она была более хорошей и это всё, что ему удалось умозаключить. Слова: комфортная, стильная, уютная не приходили ему на ум, так как затерялись глубоко в его подсознании.

Его товарищ помог дойти ему до другой комнаты и положил на кровать в спальню перед зеркалом.

– Здесь тебе будет лучше. Мы с Аней будем по очереди приходить и помогать тебе во всём. Я уже на работе договорился, меня смогут отпускать на несколько часов.

– Спасибо, Тимур, – ответил Миша, заворожённо смотря в отражение.

– Называй меня просто Тим, я же говорил, что Тимуром меня называют только родители и начальник.

– Хорошо, Тим, извини.

– Да всё нормально. Скоро придёт моя девушка и приготовит обед, я пока в магазин смотаюсь. Может, чего-то особенного поесть хочется?

– Я не знаю ничего особенного. В больнице мне нравилась картошка…

– Хорошо, тогда возьму что-нибудь на свой вкус, ну и картошку! – улыбнулся Тим. – Отдыхай, Мих, наслаждайся домашней обстановкой.

Миша сильно щурился и очень напрягал глаза, пытаясь разглядеть все детали своей внешности в зеркале. Тёмно-русые отросшие на несколько сантиметров волосы беспорядочно раскидывались в разные стороны. Их было приятно не только трогать, но теперь и видеть. Глаза были светлые и, в зависимости от освещения, их оттенок менялся от серого к светло-синему. Выглядело это явление очень красиво и даже завораживающе. Нос для Миши имел весьма странный нелепый вид, но судя по тому, что через него проходил воздух, он был самой важной частью лица. Хотя рот тоже играл большую роль, так как с помощью него в организм поступала пища. Да и был он гораздо сложнее: зубы, язык, губы. Однозначно лицо по сравнению с другими частями тела было самым интересным и непривычным, так как всё остальное в себе он изучил ещё в больнице.

Помимо ушей, бровей и ресниц был ещё небольшой шрам на левой щеке. Он вызывал только интерес и ни капли отвращения или каких-либо других негативных эмоций. Такие чувства нелюбви к себе были пока недоступны нашему герою. Он смотрел в зеркало подобно ребёнку, изучавшему себя, и был рад, что, наконец, представилась возможность всё рассмотреть. Миша около тридцати минут не мог оторваться от отражения, замечая всё больше новых деталей своей внешности.

– Кто заказывал пиццу? – послышался из коридора голос Тима.

– Что это «пиццу»? – крикнул в ответ Миша в предвкушении чего-то неизведанного.

– Это лучшее изобретение человечества! И это твои слова, не мои.

– А для чего оно?

– Как для чего? Для радости, удовольствия и наслаждения! Это твоя любимая еда!

– Звучит отлично! И пахнет тоже.

– Тогда налетай!

Михаил, как только увидел этот круг теста, усыпанный ярками красками незнакомых продуктов, тут же почувствовал дикое желание отведать это новое блюдо. В больнице еда не вызывала такого слюноотделения. Ел он её только потому, что чувствовал, как после приёма пищи становилось лучше: живот переставал урчать, и появлялись какие-никакие силы.

В тот момент, когда кусок треугольной формы попал к нему в рот, все вкусовые рецепторы буквально задребезжали. После пресной отварной невкусной еды пицца была настоящим событием. Миша был так поражён необычным, но таким приятным вкусом, что не пытался сдерживаться, и мычал от удовольствия.

– Знал, что тебе понравится, дружище! Мне кажется, нет людей в этом мире кто не любил бы пиццу!

– Я очень люблю пиццу! – воскликнул он, пытаясь прожевать огромный кусок, который еле помещался во рту.

– Я это знаю, а теперь и ты знаешь! Так ну если еда тебе понравилась, то Ане сегодня не обязательно приходить и готовить. К тому же она не одобрит, что ты ешь вредную пиццу, а не полезные супчики, но зато это вкуснее, правда, Мих?

– А что значит вредную пиццу?

– Это самая большая несправедливость мира! Пицца ничего хорошего для здоровья не приносит и даже, наоборот, поэтому её нельзя есть часто.

– Почему? – недоумевал Миша.

– Ну, потому что полезных продуктов в ней практически нет, а ещё от неё толстеют. В общем, питаться только пиццей плохо, как бы ни хотелось. Тем более тебе, чтобы организм восстановился быстрее, нужна полезная еда. Сегодня просто в виде исключения, можно отметить пиццей твою выписку, так что кушай и наслаждайся!

– Я немного запутался… То есть вкусная еда – это плохая еда, а невкусная – это хорошая?

– Да, примерно так и есть, – отмахнулся Тим.

– Почему так?

– Я не знаю, Мих. Слушай, у меня идея. Ты знаешь, что такое интернет?

– Нет, а что это?

– Не поверишь, но эта такая штука, которая отвечает на любые вопросы.

– Правда? А у тебя это есть? Мне нужна такая штука.

– Я тебе сейчас включу компьютер и покажу, как пользоваться голосовым поиском.

– А что такое компьютер?

– Мих, сейчас ты всё сам поймёшь, – сказал его друг, начиная терять терпение.

Михаил уже понимал, что это за эмоции, так как в больнице многие их испытывали после его очередных вопросов. Он уже знал, что лучше прекратить спрашивать, иначе человек разозлится. Переключив своё внимание на пиццу, Миша стал молча есть и ожидать настоящего чуда. Ему было трудно поверить в то, что существует на свете что-то такое, способное отвечать на любые вопросы, которые его мучали уже долгое время.

– Готово! Ты можешь нажимать на эту клавишу и задавать все вопросы вслух, только, разумеется, не всё сразу. Наберись терпения.

– Хорошо, я попробую.

– Что такое компьютер?

После произнесённого вопроса, как по волшебству выскочило множество ответов. Михаил попытался расшифровать их, но ничего не получилось. Буквы он тоже не помнил.

– Я ничего не понимаю, – расстроенно сказал он.

– Так, ну раз читать ты не можешь, значит, будешь искать ответы на youtube.

– А это что?

– Это видео.

– Что это видео?

– Сейчас ты всё поймёшь.

Тим резкими движениями открыл красочную вкладку с различными окошками, в которых были маленькие люди, природа, машины и ещё много чего непонятного. На одном из видео человек объяснял, что такое компьютер и какие они бывают, но Миша мало чего из этого понял. Он не мог поверить своим глазам, что можно видеть уменьшенных людей в экране, которые отвечают на вопросы и при этом тебя не видят и даже не подозревают, что именно ты на них смотришь.

– А как я могу сказать им спасибо? – тревожно спросил новый пользователь интернета.

– Очень просто, ты можешь нажать внизу на палец вверх, можешь подписаться на канал или оставить комментарий, – Тим глянул на своего друга и натянуто улыбнулся. – В твоём случае достаточно будет поставить лайк.

– А что это лайк?

– Это палец вверх, – ответил он и продемонстрировал это действие.

– И что это и есть спасибо?

– Да, в современном мире такое спасибо. Я понимаю, что многие вещи тебе могут казаться странными, но со временем ты привыкнешь.

– Я рад, что могу учиться! Мне столько нужно узнать! – вдруг воскликнул Миша с тем же детским восторгом.

– Тогда не буду тебе мешать. Давай развлекайся тут, а мне нужно возвращаться на работу, вечером забегу!

– Что значит, развлекайся?

– Это ты можешь спросить у компьютера. Всё я побежал! – тяжело вздохнул Тим и поспешил удалиться.

Глава 9

– Что такое развлекайся?

На этот запрос оказалось много очень разных видео. Большинство были связаны с вечеринками и алкоголем. Там было много весёлых девушек, в странной одежде, которая прикрывала небольшую часть их тел. Люди смеялись и танцевали, но почему-то на это не очень было приятно смотреть. Их лица были какие-то странные, как будто заколдованные. После десятка таких просмотренных видео Миша старался избегать их и выключал сразу, как видел очередную пьяную тусовку.

Некоторые ролики были невероятно красивые и завораживающие. На одном из таких какие-то очень радостные люди катались с огромной горки и ныряли в воду. Им явно было весело и смотреть на них было одно удовольствие. А ещё эти ролики украшали яркие краски солнца, фруктов и бирюзовой воды. Михаил невольно посмотрел на серость за окном, и улыбка тут же ушла с его лица. Он почувствовал непреодолимое желание развлекаться также, как эти счастливые ребята.

Через какое-то время ему надоело смотреть похожие ролики, и он вспомнил, что у него ещё куча вопросов. Михаил начал размышлять, что его интересовало больше всего, и почувствовал, как в голове образовывается целый ком из перемешанных вопросов. Он старался отыскать среди них самые важные, но это оказалось не так уж и легко. Создалось ощущение, что времени у него не так много и нужно срочно сделать выбор. Странное чувство, которое в больнице его не посещало, там, наоборот, было бесконечное количество времени и шло оно крайне медленно.

– Почему пицца вредная? – вырвалось вдруг у него.

На этот вопрос не оказалось какого-то определённого ответа, но зато нашлось очень много видео с приготовлением этого, как выяснилось, итальянского блюда. Михаил узнал какие туда входят основные ингредиенты, но кроме желания продолжить уплетать пиццу, ничего полезного и нужного в его голове не появилось.

Над следующим запросом он решил хорошенько подумать, и старательно пережёвывая итальянское лакомство, начал искать среди мыслей нужные темы. Фокус внимания постоянно переходил на вкусовые рецепторы, и было сложно думать о чём-то другом. В больнице копаться в голове было намного проще и продуктивнее, а о еде он вообще не задумывался. Сознание было ясным, а сейчас казалось затуманенным. В голове помимо мыслей о вкусной пище проскальзывали просмотренные видео на тему развлечений, и всё это мешало отыскать нужную информацию. Миша всё это прекрасно мог осознать, так как хорошо научился разбираться в своих ощущениях, но исправить положение ему было не под силу. Остановиться есть пиццу было невозможно, а вспоминать красивые ролики со счастливыми людьми было уж очень приятно.

Глава 10

– Привет Миш, – послышался нежный женский голос.

Погружённый полностью в интернет-пространство молодой человек, сразу же оторвал голову от экрана и посмотрел на входную дверь. Стройная брюнетка с большими карими глазами, пухленькими губами и миниатюрным носиком приятно улыбалась. Миша увидел девушку и почувствовал в теле совершенно новые и очень сильные ощущения. Было похоже на радость от поедания пиццы и просмотра красивых видео о развлечениях, но намного мощнее. Настолько, что Михаил застыл с приоткрытым ртом и смотрел на неё не моргая.

– Ты в порядке? – удивлённо спросила она. – Как себя чувствуешь?

– Я хорошо, очень хорошо, – ответил совершенно растерянный парень.

– Рада это слышать. Ты… ты помнишь меня?

– Извини, не помню, но у меня такое чувство странное внутри, раньше его не было. Это хорошее чувство, оно мне нравится, – попытался объяснить Миша и показал свою искреннюю улыбку.

– Это хорошо, что нравится, – немного с грустью ответила она. – Я Аня. Мы с Тимом встречаемся, я его девушка.

– Я знаю, он мне сказал. Я рад с тобой познакомиться! – широко улыбаясь, воскликнул Миша.

– Я тоже рада… Я пришла приготовить тебе нормальной еды, Тиму не следовало приносить пиццу, тебе нужно восстанавливаться и питаться правильной пищей.

– Но ведь пицца такая вкусная! И я, кажется, уже наелся.

– Боже… ну почему взрослые парни ведут себя как дети? – вздохнула Аня. – Ещё бы не наелся, почти всю слопал!

– Извини… – непроизвольно вырвалось у Миши.

– Да ты тут ни при чём, а вот твой друг точно получит! Раз такое дело я сварю тебе куриный суп назавтра.

– Такой же как в больнице? Я часто ел там куриный суп. Валентина Сергеевна говорила, что от него у меня будет очень много сил.

– Я не знаю, кто такая Валентина Сергеевна, но она говорила правду.

– Это медсестра, она мне очень помогала.

– Значит, ты попал в хорошие руки, – сказала она, смягчившись, а затем прошла в спальню и села на край кровати. – Как ты вообще себя чувствуешь? Что помнишь?

Миша с её приближением почувствовал, как приятные ощущения усиливаются, а сосредоточиться стало труднее.

– Я… я прекрасно себя чувствую! Помню только то, что было в больнице, но я быстро учусь! Тим показал мне, как с помощью компьютера я могу узнать всё, что хочу!

– И что ты уже узнал? – старалась изобразить радость Аня, но её глаза оставались по-прежнему грустными.

– Эм… пока немного, не могу сосредоточиться.

– Тогда не буду тебя отвлекать, пойду на кухню готовить.

– Ты меня не отвлекаешь… Может быть, лучше ты мне что-нибудь обо мне расскажешь? – попытался Миша вновь узнать информацию от живого источника, хотя уже не особо надеялся, что кто-то согласится давать ему ответы.

– Знаешь, Миш, тебе лучше всё-таки воспользоваться компьютером, а всё, что не сможешь найти, тебе расскажет Тим, – смутилась она. – Я пойду на кухню, не скучай.

– Ну хорошо…

Прошёл час, и Миша получил уже ответы на более важные вопросы. Плоский экран поведал ему о том, как устроено время, почему солнце садится, сколько людей в мире, какие разные они бывают, ещё он узнал, что есть много стран, а живём мы на планете в форме шара. Последнее его поразило больше всего, но и всё остальное впечатлило не меньше. Он так погрузился в процесс изучения, что совсем забыл о девушке на кухне.

– Я закончила, – отвлёк его нежный голос.

– Аня! Ой, я и забыл, что ты здесь! – вздрогнул Миша. – Слушай, а ты знала, что мы живём в шаре?! Как такое может быть? А ещё, что есть люди чёрного цвета, как ночь! Это же невероятно! – спешил он поделиться полученной шокирующей информацией, как обычно, с детским восторгом.

– Да, Миш, я в курсе, – ответила она со знакомым ему жалостливым видом. – Мне уже пора, суп стоит на плите, Тим завтра придёт, чтобы тебя покормить. Долго не засиживайся за компьютером, тебе нужно больше спать.

– Хорошо, спасибо тебе.

Миша, естественно, и не подумал ложиться раньше и просидел в интернете полночи. Он почувствовал после этого дикую усталость, и даже боль в районе головы. От переизбытка информации и острой необходимости во сне он отключился в сидячем положении прямо за компьютером.

Глава 11

Интернет-зависимость – явление уже для всех привычное и никто в двадцать первом веке не относится к этому, как к патологии. Михаил чувствовал, как его тянет к компьютеру и лёгкому доступу к информации, но его настораживало плохое самочувствие после длительного контакта с техникой. Намного приятнее всё-таки было смотреть в окно и изучать каждую деталь происходящего на улице. Иногда с утра он мог по несколько часов наблюдать за людьми, гуляющими в парке, или просто идущими по улице. Интереснее всего было смотреть за парочками, которые целуются, обнимаются или смеются. В них было столько счастья, что на лице непроизвольно появлялась улыбка.

Утром Михаила всегда посещало странное чувство, как будто всё начинается сначала. Это было какое-то ощущение страха вперемешку с предвкушением и интересом. Именно оно заставляло его искать ответы на все вопросы, рождавшиеся в голове. Именно это чувство придавало смысл его нынешнему существованию.

«Интересно, если я однажды проснусь и не буду это чувствовать, я умру?» – на этот вопрос Миша не мог найти ответ, но не расстраивался, ведь продолжать размышлять о смерти, ему совсем не хотелось. Он ввёл как-то в поисковую строку это слово ранее для него ничего не значащее, и ему хватило минуты просмотра ужасающих картинок, чтобы понять, что тема эта далеко не самая приятная. И всё же иногда в его голове проскакивали об этом мысли, как вот, например, этим новым, как чистый лист бумаги утром. Рисовать на листе вначале всегда сложно, так как страх испортить его одолевает. Можно было, конечно, часами смотреть на него и не притрагиваться, но какой в этом смысл? Ничего не случится, если рисование сегодня не удастся, ведь завтра лист будет снова белым. Эти философские утренние мысли радовали Михаила и мотивировали на новые действия. Жажда познать много новой информации придавала сил, а ясная голова давала надежды на её получение. Хотелось выбежать на улицу и подходить буквально к каждому человеку, хоть один из них да поведал бы все тайны этого мира. Но пока физические возможности были ограничены, оставалось направлять всё внимание внутрь себя, в интернет, окно или постараться узнать что-то новое от друзей и несговорчивого медбрата, который приходил каждый день в одно и то же время.

Сегодня наступил день, когда должна была прийти Аня, и по каким-то необъяснимым причинам Миша очень хотел её поскорее увидеть. Он знал, что это случится в два часа дня и не мог ни на чём сконцентрироваться, кроме ожидания. Хотя и в этом он мог находить какие-то открытия. Его поражало, как время замедлялось, если он постоянно переводил своё внимание на часы. Что удивительно стрелка на них двигалась, как обычно, но по ощущениям казалось, что она заржавела и со скрипом еле волочилась по привычному маршруту. Такое умозаключение пришло Михаилу, потому что во время пользования интернетом у времени будто включался турборежим. Ни то чтобы ему это не нравилось или он жалел о потраченном времени, скорее это явление было удивительным и даже забавным. А вот ожидание без возможности сконцентрироваться на чём-то было действительно каким-то неприятным.