Поле битвы

РАЗДРАЖЕНИЕ

Вереница людей, облаченных в одежды цвета ржавчины, волокла по песчаным холмам повозку с рассевшейся толстой бабой, прикрытой от солнца неким подобием квадратного зонта с кудрявой оторочкой. Ленивый ветер трепал завитушки балдахина, баба сонно таращилась в глубь бесцветной пустыни, возницы заунывно пели; смотреть на эту процессию было тошно, глупо и скучно — тетку тащили по пустыне восемь жарких, долгих часов в прямом эфире.

Даяна дважды хлопнула в ладоши: кусок стены, занятой изображением ржавой процессии, стал тусклым. Тусклым, плоским и безрадостным, как жизнь на этой чертовой, чертовой планете. В раздражении леди сбросила с ноги домашнюю тапку, подошва звонко шлепнулась о каменные плитки пола, и кусок стены испуганно ожил вновь: та же баба, тот же заунывный мотив, тот же изумительный, выгоревший ландшафт с барханами, где жрецы старательно подвывали, воодушевляя толстуху праздничным пением, — скоро дремлющая дама встретится с сыном.

Нет, усмехнулась Даяна, не верно: скоро Большая Мать встретится с Сияющим Сыном. Причем можно быть уверенной — весь путь Большой Матери через пустыню будет транслироваться в режиме реального времени. Даяна присмотрелась к пейзажам — до храма Сияющих Сыновей топать еще часа полтора, храмовые постройки даже намеком не виднелись над пустынными барханами. И все полтора часа жрецы будут петь, баба таращиться, народ у экранов всей чертовой планеты застынет в молитвенном экстазе…

Даяна запрокинула голову и издала вопль загнанного зверя. Невероятно!!! Запрещать послам Великих Держав взять на планету хоть что-то, способное развлечь их жен…

— Миледи что-нибудь надо? — Порог гостиной, ограниченной каменными стенами и полом цвета необожженной глины, переступила низенькая сухопарая служанка. На лице Саргон застоялась и прокисла дежурная полуулыбка, с губ свалилась дежурная фраза, фигура дежурно приготовилась к исполнению любого приказа — принести воды, помыть полы, постоять с опахалом над хозяйкой, пока та смотрит ЗАМЕЧАТЕЛЬНУЮ трансляцию Странствий Матери.

Усилием воли Даяна стерла с лица кошмарное выражение цивилизованной тоски и милостиво произнесла:

— Спасибо, Саргон. На сегодня вы свободны.

Жена посла Конфедерации Свободных Миров не имела права на слабость. Недопустимо оскорблять чувства верующих рычанием у экрана, когда по нему идет трансляция такого события: Мать тащится сквозь пески на встречу с Сыном.

В следующем месяце, равном тридцати шести оборотам планеты вокруг оси, другая Мать потащится к другому Сыну. И так до бесконечности. В этом мире даже смена времен года проходит незаметно, но неизменно.

Саргон зацепилась взглядом за экран и, благоговейно прижимая руки к груди, застыла у порога.

— Вы свободны, Саргон, — уже не скрывая раздражения, повторила Даяна.

Служанка молча попятилась к выходу, прокачивая на ходу прощальные поклоны. Пока экран не исчез из поля зрения, девушка так и не смогла повернуться к нему спиной. Зрелище Путешествий Матери завораживало Саргон до тупого окостенения.

Даяна проводила согнутую фигуру яростным взглядом, шумно выдохнула и поднялась с низкого дивана, напоминающего кусок толстого обглоданного пирога с острым краем и начинкой из подушек. В баре возле зашторенного выхода на террасу муж хранил запас спиртного — местного разлива, разумеется! — максимально приемлемого по качеству. На этой чертовой планете даже спиться от тоски не удастся! Все: еда, спиртное, предметы роскоши и обихода — доставлялось в посольства принимающей стороной с собственных фабрик. Послы и сопровождающие их супруги прибывали на планету буквально голыми. Еще в транспортном челноке они меняли привычную одежду на однотипные ржавые балахоны и оставляли все личные вещи на орбите.

Ни один из цивилизованных миров не позволял себе такого обращения с главой посольской миссии Конфедерации или любого полпреда из представительств трех Великих Держав. Только здесь унизительный таможенный досмотр и равнодушие туземцев к чужим обычаям моментально, еще на орбите расставляли все точки над «i» — вас, господа, здесь только терпят, и не более.

Фу!!

Невероятная, пыльная и нищая планета диктовала свои условия посольствам трех мощнейших содружеств Союза Галактик. Каждый из трех послов прибывал одинаково голым, босым, без привычного сопровождения, и только приезд супруги или иного партнера по сексу считался обязательным.

Фу-у-у!!!

С трудом удерживая в трясущихся от ярости руках бутылку, Даяна налила в стакан мутно-кислого спиртного пойла и, морщась от отвращения ко всему на свете, выпила.

Тоже, кстати, фу-у… Фу! Фу! Фу!

Через несколько минут алкоголь расслабил сведенные раздражением мышцы, недавняя, но уже привычная ярость показалась туманно надуманной, и Даяна вышла на террасу, оставив в комнате за спиной заунывное пение над барханами и сосредоточенную на ожидании встречи Большую Мать.

Тоска.

Тоска, пески и мелодии, лишенные ритма.

Сочетание, способное свести с ума любую цивилизованную женщину.

Когда две тысячи лет назад земные колонисты впервые наткнулись на эту высохшую планету, ей был присвоен класс «Ж» и меткое название — Песочница. В классификации планет после буквы «Ж» шли только миры, невыгодные для колонизации. Две тысячи лет назад первопроходцы обнаружили на Песочнице отсталое, архаичное общество, полное отсутствие полезных ископаемых и наличие примитивной, невыразительной флоры и фауны. Планета не представляла интереса даже как форпост. Ее расположение на звездной карте посчитали пустячным, отдаленным и не интересным никому, кроме кучки отсталых, нищих аборигенов.

Песочница была категорически не нужна воротилам галактики — кусок неухоженного пыльного камня возле пожилой и тусклой звезды.

Но лет пятьсот назад вокруг планеты — аборигены величаво, но непроизносимо на общегалактическом наречии называли ее Благословенная Земля Великого Народа, — стали происходить странные события. Пиратский клан Захватчиков Ага решил обустроить здесь скрытую базу. Незаметная планета как нельзя лучше подходила для подобных целей — удаленная от основных торговых путей Песочница была нанесена даже не на все звездные карты. Тогда для некоторых миров Благословенная Земля вообще не существовала.

Пираты прибыли на планету, выкопали котлован для бункера и через несколько дней были уничтожены с тщательностью, немыслимой для простой полицейской операции Союза Галактик.

Дальнейшее развитие событий выглядело невероятно. Как только пираты покинули звездную систему Песочницы, их преследование прекратилось. Их просто изгнали. И лишь оплавленный бомбардировкой котлован некоторое время напоминал флибустьерским кланам, что здесь — чужая территория.

Этот исторический казус неизменно волновал воображение высокородной жены посла Конфедерации. Лет тридцать назад астероид, принадлежавший ее отцу, увели с орбиты вместе со сталеплавильным заводом, рабочими-андроидами и складами, забитыми продукцией, готовой для отправки. Отец пытался организовать погоню, обращался с воззваниями ко всем Свободным Мирам, но на его вопль даже внимания не обратили.

Обычное дело — пираты похитили имущества на несколько миллиардов кредитов. Сегодня ограбят тебя, завтра меня, в стоимость продукции заложены поправки на риск…

С Песочницей дело обстояло иначе. Здесь никого не грабили. Пираты тихонечко опустились на пустынный континент и тихо выкопали в песочке ямку. Никакой базы-то они толком построить не успели — сокрушительный удар термических зарядов, и в пустыне появилась оплавленная воронка с ровными краями.

Не исключено, что именно эта несоразмерность в оценке деяний пиратов так раздражающе действовала на Даяну и заставляла ее предвзято относиться к посольской миссии. По ее пониманию, Благословенная Земля Великого Народа не представляла интереса для цивилизации и не будет представлять никогда. Здесь — НИЧЕГО НЕТ. Это умирающий мир, закостеневший в тупом отставании и не собирающийся развиваться ни в каком виде, ни при каких условиях. Ни в интеллектуальном, ни в индустриальном, ни в торговом, прогресса — НЕТ.

Пустота. Ноль. И серость.

Но каждый раз, когда на периферии пустячной звездной системы Песочницы появлялся малейший намек на нестабильность или возникновение вооруженного конфликта, возле дряхлого солнца собирался космический флот какой-нибудь из Великих Держав и огрызался с такой яростью, что даже приближение к тусклой кучке песка становилось невозможным для агрессора. И надо добавить, что никому не нужная планета НИКОГДА не просила о помощи и не позволяла использовать свою поверхность пусть и для временной военной базы. Песочница не просила, но десятки боевых кораблей неизменно и быстро появлялись вокруг и плотно смыкали ряды. Словно заколдованная, эта планета оберегалась всеми Галактическими силами. Причем равнозначно, как со стороны одной конфликтующей Державы, так и с другой. Значения не имело, кто-то ОБЯЗАТЕЛЬНО появлялся возле старого светила и смыкал ряды.

Невероятная, но нищая планета принимала защиту как должное и даже не благодарила. Туземцы равнодушно встречали челноки с чужих транспортных кораблей и платили за привезенные товары по установленным тарифам любой валютой из существующих в галактиках. Неизменный парадокс — деньги или что-то для натурального обмена у песочников водилось всегда. И данный факт являлся для Даяны еще одним неразрешимым казусом. Планета, не производившая ничего полезного, имела самый широкий кредит во всех ведущих банках звездных систем.

И почему так происходило, не понимал никто. Как только очередной банковский воротила пытался разобраться в хитросплетениях счетов Песочницы, как тут же получал по рукам. Информация о валютных счетах Великого Народа считалась закрытой. Для всех. Исключений не было.

Именно подобная, раздражающая неразрешимость и загадочность поставила Песочницу на высокую ступень в иерархии миров. Ноль становился сотней, хотя причин для этого не было. Ни видимых, ни объяснимых. Несколько раз тот или иной союз пытался поставить Песочницу под свою юрисдикцию и неизменно получал отпор — вооруженный либо дипломатический, — Вселенная смыкала ряды вокруг бессмысленной, ничтожной планеты.

Нонсенс.

За последние три столетия сложившийся, загадочный порядок вещей привел к тому, что Песочница стала считаться миром, свободным от споров и конфликтов. Нести посольскую должность на Благословенной Земле Великого Народа дозволялось только самым высокопоставленным и проверенным персонам из дипломатического корпуса тройки Великих Держав. После исполнения возложенных миссий девяносто восемь процентов послов становились Верховными Консулами или Главами Советов своих союзов. За триста лет эта закономерность получила больше подтверждений, чем исключений из негласно устоявшегося правила. Муж Даяны полагал, что следующим главой Конфедерации станет именно он. Миссия на Песочницу являлась своеобразным катализатором его карьерного роста, последним испытанием и ступенью к трону.

Фу-у-у-у…

…Процессия ржавых балахонов обогнула последний бархан, и пение стало живее — тележку с Большой Мамой общими усилиями дотащили до храма Сияющих Сыновей. Два чахлых куста украшали подступы к парадным воротам храма, под левым кустом, высунув ярко-розовый язык, сидело существо, отдаленно напоминающее земную ящерицу. «Терри-тху, — мелькнуло в голове Даяны, — эндемик, встречающийся только в окрестностях храма…»

— Ты уверена, что тот самый легендарный терри-тху? — прозвучал над головой сидящей напротив экрана Даяны добродушный, с ноткой вальяжности баритон. Оказывается, последнюю фразу леди произнесла вслух.

Восемьсот восемьдесят пятый лорд Геспард, доверенный посол Конфедерации склонился над женой и коснулся подбородком ее макушки.

— Ты уверена, что это терри-тху? — повторил вопрос высокородный лорд Эдриан Геспард.

Даяна, замерев, скорчилась на диване. При первых звуках голоса мужа ее окатила волна такого первобытного, тошнотворного ужаса, что мышцы свело до боли, а из моментально пересохшего горла, царапая связки, рвался наружу вопль паники.

Вот уже несколько недель леди Геспард чувствовала, мягко выражаясь, дискомфорт в присутствии мужа. Ей казалось, что его резкие движения направлены против нее, что муж окружает, преследует, давит. А если лорд Геспард слегка и изредка повышал голос, то по телу Даяны словно изморозью проходило леденящее предупреждение — опасность, опасность, опасность…

Приступы необъяснимой паники накатывали все чаще, и ей хотелось бежать от мужа прочь. В пески, в космос, в глубь колодца, вырытого возле дома…

Страшные догадки истерзали Даяну, довели ее до исступления. Она стала бояться сумасшествия. «Нет, это не может быть паранойя, — уговаривала себя леди. — Я могу давать себе отчет и искать корни беспокойства в самой себе, а не выдумывать мифические угрозы! Я не сумасшедшая! Рассудок можно восстановить, можно обрести норму!»

Легонько прокашлявшись, леди Геспард расправила сведенные ужасом плечи и спину и произнесла:

— Это может быть только терри-тху, у животного три парных полукружья над ушами…

— Ни за что бы не разглядел, — вздохнул муж, — все эти ящеры…

— Терри-тху скорее можно отнести к земным панголинам, — еще не придя в себя окончательно, пробормотала Даяна, и пугливая мысль тут же проскочила в ее голове: «Откуда я это знаю?! Кто такие земные панголины?!»

— Какие многие познания хранит эта красивая головка! — шутя воскликнул Эдриан, обошел диван и, взглянув на жену, тут же озабоченно нахмурился: — Ты опять нездорова?

— Нет, все в порядке. — Этот вопрос и ответ на него стали обычными за последние несколько недель.

— Что с тобой происходит? — мрачно произнес лорд. — Сегодня ты особенно бледна…

— Я не услышала, как ты вошел, и немного испугалась, когда ты встал за спиной, — попыталась отделаться от расспросов Даяна.

— Чего ты испугалась?! — Эдриан обвел гостиную широким жестом. — Меня?! Терри-тху на экране?! Этих каменных стен?! Что с тобой творится, Даяна?!

— Ничего, — отрезала женщина, и место почти угасшего страха заняло ставшее таким привычным раздражение. — Ничего! Оставь меня в покое!

Лорд застыл напротив сидящей на диване жены, все высокомерие восьми сотен аристократических предков отразилось на его лице.

— Мне надоели твои капризы, — медленно выговорил посол. — Сегодня вечером мы идем на прием к Гал-олид-Терхам.

— Нет, — упрямо сдвинув брови, ответила Даяна.

— Да. И это не обсуждается.

— Нет, — уже с ноткой паники повторила жена.

— Да. Твое положение на этой планете подразумевает некоторые обязанности. Гал-олид-Терхи сделали мне официальное приглашение. А твое нынешнее затворничество нарушает обычаи Трех Посольств.

Неписаный свод обычаев Трех Посольств включал в себя несколько параграфов: отсутствие экстерриториальности, вынужденное многолетнее безделье, скука и полное единодушие послов в неприятии туземных традиций. Странная планета навязала Великим Державам свои условия. Только мир Песочницы не принимал в расчет требования обычной посольской этики. Миссиям не предоставлялись отдельные, экстерриториальные пространства, не позволялось завозить оборудование, не разрешалось иметь иноземных помощников. На планету опускался только посол с партнером по сексу. В голом виде. Необходимые для жизнедеятельности предметы и продукты песочники доставляли сами на собственное же усмотрение.

По мнению всех Трех Посольств, это усмотрение страдало скудоумием и отсутствием воображения. На некоторых планетах условия содержания заключенных были гораздо терпимее. За несколько веков у посольских миссий выработались некоторые, пожалуй, вынужденные, традиции. Заселенные в один огромный дом — имевший из экстерриториальности только три отдельных выхода, — послы вынуждены были дружить. Ходить друг к другу в гости, сообща отмечать семейные и государственные праздники и не обострять отношения внутри этой небольшой группки иноземцев. В противном же случае — это понимали во всех посольствах — среди песков Благословенной Земли Великого Народа нормальный человек начинал медленно сходить с ума.

«Только вместе, только сообща, почти не интригуя», — гласил неписаный закон существования миссий. Жены послов (вынужденно) много времени проводили вместе, мужья вместе ездили охотиться на скудных представителей местной фауны (тоже вынужденно, поскольку иные развлечения практически отсутствовали в песчаном мире).

…Опустив голову и чувствуя на щеках слезы, леди Геспард искала причину для отказа. Несколько раз за последние недели она пыталась наносить визиты в соседние миссии, старалась соблюдать приличия, но не могла выдержать присутствие хорошо знакомых женщин даже десяти минут. Тревожное ощущение надвигающейся опасности накатывало на нее с такой уничтожающей требовательностью, что постепенно превращалось в обычную панику и заставляло бежать. Ссылаться на недомогание, неотложные дела, выдумывать какую-то дичь и панически бежать. Ощущение угрозы становилось совершенно бесконтрольным, и Даяна не могла с ним бороться.

В одиночестве ее терзало непонятное раздражение, присутствие людей порождало панику. Это была паранойя, пески и сухость песчаного мира все же достали, свели ее с ума.

— Я не могу, — глотая слезы, покачала головой Даяна.

— А я приказываю, — скрипуче произнес лорд. Высокий, с ранней благородной сединой, он нависал над ней, давил и требовал подчинения.

Ослушаться было немыслимо, подчиниться невыполнимо. Даяна подняла на мужа заплаканные глаза и молитвенно сложила руки.

Никогда раньше гордая дочь Верховного Нимврода — ловца астероидов не умоляла ни о чем. Ни друзей, ни врагов, ни своего мужа.

Их брак был скорее династическим, и этим объяснялось многое. Два клана объединили влияние, деньги и надежды, венчая отпрысков. Невозможность иметь потомство тоже подчинялась династическим интересам. За последние триста лет во главу Конфедерации Свободных Миров предпочитали ставить бездетных Канцлеров, так как это оберегало содружество от наследственных притязаний на трон.

— Я прошу тебя, — уже не пряча слезы, всхлипнула Даяна.

— Нет, — отрезал лорд. — Твое затворничество уже породило слухи и плохо сказывается на атмосфере внутри посольств. — И добавил с нажимом: — Это может повредить моей карьере. Если уж тебя не интересует наша карьера, подумай хотя бы обо мне. Вот, прими эти пилюли. — Посол достал из складок длинного балахона пригоршню разноцветных таблеток и, выбрав две — синюю и розовую, — протянул их жене.

— Что это?! — отпрянула от мужа Даяна.

— Купил в Торговом Доме песчаников, — сурово отчитался лорд.

— Нет… я не могу… нам…

— Наш метаболизм полностью соответствует типу песчаников, — перебил муж.

— Но… я не могу…

— Можешь! Ты все можешь! Пей, или я тебя заставлю!!!

Впервые за двадцать лет замужества Даяна видела лорда в приступе неуправляемой ярости. Ни один из потомков рода Геспардов не позволял себе хамства по отношению к женщине. Слова «Уравновешенность и Честь» выбиты на гербе этого дома.

Посол развернулся так резко, что одна из кожаных перепонок его плоских сандалий не выдержала и с треском лопнула, лорд метнулся к тумбе и, схватив прозрачный графин, налил жене стакан воды. Горсть оставшихся таблеток просыпалась из его трясущихся пальцев, лорд со злостью раздавил их ногой и вернулся к дивану.

Как загипнотизированное животное, Даяна смотрела на свою ладонь — синяя и розовая, — в цивилизованных мирах давно не пользовались пилюлями. Их архаичный, ископаемый вид пугал и одновременно завораживал.

Странный день странно продолжался.

Не дождавшись от супруги подчинения, лорд сгреб с ее ладони таблетки и пропихнул их сквозь стиснутые губы. Потом силком запрокинул голову жены и влил ей в горло стакан воды.

Даяна захлебнулась, закашлялась, сделала слабую попытку освободиться, но муж ее больше не держал. Убедившись, что таблетки проглочены, он сел в кресло напротив и, устало сгорбившись, закрыл лицо руками.

— С этим надо бороться, — донеслось до Даяны сквозь его пальцы.

— С чем? — кашляя и отфыркиваясь, спросила она.

— С истерией, с сумасшествием, — оторвав ладони от лица, прошептал муж. — Неужели ты не видишь?! Ты постепенно сходишь с ума…

— Я вижу, — покорно согласилась Даяна. — Можно я сегодня не пойду на прием?

Обреченно посмотрев на супругу, лорд медленно покачал головой:

— Нельзя. Прости, любимая, нельзя. Мы не принадлежим себе. Долг заставил меня так поступить с тобой.

— Я знаю, — честно ответила леди Геспард.

— Тебе что-нибудь нужно? — все еще находясь под впечатлением дикой сцены, покаянно произнес муж.

— Да. Купи мне оружие.

Эти слова стали последним отчетливым воспоминанием Даяны. Произнеся их, леди отключилась. Шок от услышанной просьбы исказил лицо посла, Эдриан вскочил и криком попытался доискаться причин неадекватного ответа, но леди уже отстранилась. Пелена окутала ее мозг, транквилизаторы слишком быстро затормозили сознание, и Даяна заскользила на мягких волнах бездумия.

Крик мужа не волновал, не тревожил слуха и не бередил нервов. Спасительное безразличие и долгожданный покой опустились на жену посла.

ОПРОМЕТЧИВОСТЬ

С высоты птичьего полета здание Трех Посольств напоминало трилистник с закругленными концами-верандами. Центральную часть трилистника занимали общие бытовые помещения: кухни, кладовые, каморки для приходящей прислуги. В равноудаленных «лепестках» располагались непосредственно три миссии с зеркально подобной планировкой комнат — кабинет-приемная посла, просторная спальня и гостиная, плавно переходящая в веранду.

Окна веранд оплетали густые побеги ползущих растений, они не пропускали внутрь горячий воздух пустыни, песок и редких, отважных насекомых, умудрившихся выжить в раскаленных барханах Песочницы.

Вынужденная близость высокопоставленных чиновников трех Великих Держав давно служила благодатным поводом для сочинения скабрезных анекдотов. Анекдоты и шутки на тему тесного «сожительства» трех миссий получали острейший налет «запретных историй» и будоражили воображение толпы.

Со стороны такая близость выглядела противоестественной.

Но это только со стороны. На самом деле скука, безделье и тоска по цивилизации сплачивают людей лучше любых финансовых и политических интересов. Три миссии, окруженные высоким забором, превратились в общий котел, тихонько кипящий под крышкой неба Песочницы. Послы спокойно выслушивали анекдотические истории о своих мирах, жены живо обсуждали достоинства той или иной кулинарной школы, безусловным табу являлась только одна тема — никаких скабрезных шуток в адрес живых правителей. Опытные дипломаты понимали, «уши» могут вырасти и на глиняных стенах трилистника. Неловко поддержанная шутка о сексуальной активности или, не приведи Господи, пассивности (!) какого-либо Канцлера может обернуться крахом успешной карьеры опрометчивого зубоскала.

Помимо прямого обсуждения достоинств высочайших особ, деликатно обходили краем и примитивный уклад жизни принимающей стороны. Общее неприятие архаичного общества Великого Народа сплачивало послов, но открыто пренебрежение не выплескивалось. Хватало завуалированных полунамеков, затертых определений, яда и без того бывало достаточно. Эвфемизм лишь добавлял остроты в обычную скуку посольств, песочники были париями, выскочками, вызывающими опасливое недоумение.

Лорд и леди Геспард медленно и величаво спустились по ступеням веранды и, огибая внутренний дворик, прошествовали до крыльца миссии Торгового Союза. Даже в заторможенном транквилизаторами состоянии леди Даяна прекрасно вела свою роль. Многолетняя дипломатическая выучка действовала на уровне подсознания — голова держалась высоко, плечи расправлены, четкий шаг навевал воспоминания о блестящих приемах у коронованных особ. Ссоры и слезы были оставлены дома, как запечатанный конверт с последней волей усопшего. Официальный прием по случаю дня рождения госпожи Гал-олид-Терх требовал соблюдения правил дипломатического этикета даже в этой глуши. Если уж песчаники пренебрегали условностями чужих миров, то послы, поддерживая незыблемость традиций, старательно пытались не погрязнуть в быту и сплетнях привычных вечеринок. Официоз подобных мероприятий позволял им стряхнуть пыль с форменных посольских балахонов и проявить себя цивилизованными людьми.

Впрочем, каждый прекрасно понимал: соблюдение этикета на этой пыльной земле — всего лишь своеобразная игра в приличия. Кроме трех пар иноземцев, гостей на приеме не будет. Никто не увидит величавую поступь дипломатов, изящные реверансы их жен, не услышит блестящих, остроумных здравиц.

Только игра в традиции.

И чета Гал-олид-Терх прекрасно усвоила ее правила, хотя пробыла на планете меньше остальных посольских пар, — Фан и Зуун Гал-олид-Терх заступили на должность чуть более трех песчаных месяцев назад. Но так же как и остальные, они уже цеплялись за оставшееся где-то достоинство и не заостряли внимание на полном отсутствии представителей убогой планеты.

Во всех мирах день рождения супруги посла считался прекрасным поводом для умелых подношений. Сотни приглашенных стекались на подобные мероприятия и ловко устраивали свои дела или устраняли недоразумения. Ни одна цивилизованная планета не посчитала бы возможным не отправить своих представителей и пренебречь таким событием. Качественно одаренный посол в нужный момент обязательно вспомнит драгоценное подношение, и не исключено, что примет решение в пользу щедрой заинтересованной стороны. Непредвзятость посольских миссий — просто миф. Обиженный посол — это медленно назревающий нарыв на теле Государства.

И только песчаники позволяли себе подобное невнимание. Планета была абсолютно зациклена на внутренних проблемах, и посольствами элементарно пренебрегали. Случись такой обидный демарш в другом месте, планета тут же понесла бы наказание. В лучшем случае — эмбарго. В худшем изворотливый посол Великой Державы сумеет инициировать вопрос о полном уничтожении планеты. Например, внесет на ассамблее предложение об использовании планеты в качестве свалки радиоактивных отходов. Или объявит народ безусловно враждебным.

Примеры тому были. Широта взглядов тоже миф, обидчивость человеку ближе…

Зуун Гал-олид-Терх встречала гостей на ступенях веранды. Только недавно жена посла Торгового Союза перестала чувствовать себя голой без блеска драгоценностей на теле. Унылый форменный балахон цвета свежей ржавчины украшала связка амулетов из кожи рептилий, разноцветных камешков и отполированного стекла.

— Благодарю за оказанную честь, лорд Геспард. Леди Даяна, ваш сияющий облик послужит лучшим украшением приема…

Церемонные приветствия, мягкие рукопожатия и мелькания балахонов дам в горделивых реверансах. Тусклый блеск приема в песках окраинной планеты вызвал бы усмешку на любом лице… но только не здесь. Послы на Благословенной Земле Великого Народа относились бережно к любому проявлению хорошего тона.

Лорд и леди Геспард прибыли, если можно так сказать, последними. Представители Лиги Неприсоединившихся Планет — посольская чета Аалина, — уже стояли возле накрытого для фуршета стола. Приветствия и реверансы вновь всколыхнули сухой, прожаренный воздух, и Веда Аалина мило похвалила наряд Даяны.

Где-то на другом конце Галактики боевые корабли Лиги Планет и Конфедерации сцепились вокруг богатой полезными ископаемыми планетной системы, посольства на цивилизованных мирах осыпали друг друга язвительными нотами, и только немыслимая прихоть хозяев Песочницы каждый день собирала под одной крышей представителей воюющих сторон. Конфликт имел ограниченный, локальный статус, но тем не менее он — был.

Посол Торгового Союза лично предложил гостям напитки. Даяна приняла из рук Фана бокал с мутноватым вином и погрустила о богатых запасах в винных погребах дома Геспардов. Бутылка земного коллекционного шампанского стала бы лучшим подарком для хозяйки дома.

Впрочем, сегодня кисловатый вкус местного напитка показался леди… освежающим.

Или жажда разыгралась?

Мужчины обсуждали условно-последние новости со своих миров и на вина налегали более привычно. Дамы любезно, по протоколу, сетовали об оставленных на орбите нарядах и украшениях, припоминали любопытные происшествия из нормальной жизни и старательно веселились. Даяна вполуха слушала, как посол Торгового Союза с горечью вспоминает любимую свору тайлисов, содержащуюся нынче в питомнике родной столицы:

— Вы бы видели, как вожак ведет стаю! — Разгоряченный возлияниями Фан Гал-олид-Терх взмахнул рукой: — Песня! Забытая и величавая…

Даяна мысленно представила стаю воющих зверей, отдаленно напоминающих земных собак, и согласилась, что что-то от песни в этом было. В ее воображении тайлисы неслись на мягких лапах с втяжными когтями и резали воздух свистящими криками…

— Вы прежде говорили, что ваш вожак из помета Кирхов, уважаемый Фан? — неожиданно для себя проговорила Даяна.

— Да, — удивился посол Союза. — Вы запомнили?

— Помет от Кирхов ведет начало от своры завоевателей Сумарга…

— Поразительно! — воскликнул Гал-олид-Терх и, оставив мужскую компанию, подошел к леди Геспард. — Что вы слышали о своре Завоевателей?

— Легендарная стая, — пожала плечами Даяна и поймала себя на мысли, что впервые за последние недели чувство страха не набросилось на нее при приближении стороннего человека. Обрадованная этим открытием, леди добавила: — Знаменитый Лилан спас город Налм своим предупреждающим лаем…

Посол поставил бокал на столик и несколько раз хлопнул в ладоши:

— Браво, леди, браво! Не все жены имеют столь глубокие познания о чужих мирах. — И с некоторой обескураженностью оглянулся на лорда Геспарда: — Вам повезло, милорд…

Хмурый взгляд Эдриана не выражал никакого одобрения поразительных познаний супруги. Пристально и молчаливо он всматривался в лицо жены и словно бы искал в ее чертах что-то иное. Чужое и непривычное. Казалось, произошла рокировка, супруги поменялись местами, и теперь тревога и страх оседлали новую жертву.

Но странная реакция мужа не волновала Даяну. Подаренный таблетками покой словно бы распахнул душу для новых впечатлений. Полуприкрыв глаза, Даяна описывала Фану, как стелется в ее воображении стая тайлисов по пятнистой выгоревшей степи, как волнующими криками звери теребят нервы охотников. Как рычат загонщики — салиды, — и бьется в агонии растерзанная жертва…

Голос Гал-олид-Терха вывел Даяну из транса:

— Миледи, у меня такое впечатление, что вы лично участвовали в охоте с тайлисами. Скажите, когда вы посещали нашу столицу? — В голосе посла слышалась тоска. Планета-столица Торгового Союза была родиной Фана, и любое упоминание о ней будило ностальгию.

— Нет, — очнулась Даяна. — Кажется… нет. Я не бывала на вашей родине…

— Но мне показалось… Нет, не показалось, вы так детально и со знанием дела описали охоту, что просто уверили меня в своей компетентности! Вы не раз принимали участие в охоте с тайлисами!

— Не принимала, — озадаченно произнесла леди. — Или принимала?

Ощущение личного присутствия на охоте было столь полным, что Даяна уже сама запуталась в своих воспоминаниях. Пятнистая степь, воющая свора, запах крови агонизирующей жертвы…

Даяна невольно и зябко передернула плечами и беспомощно взглянула на мужа.

— Моя жена никогда не посещала вашу планету, посол, — громко и раздельно произнес лорд Геспард.

— Но мне показалось… — озадаченно протянул Гал-олид-Терх.

— Вам показалось, — четко проговорил лорд.

— Но… все было так натурально.

— Полный список миров, посещаемых моей супругой, может быть предоставлен вашему вниманию в любое время, по первому требованию миссии Торгового Союза.

— Но только не на этой планете! — рассекая возникшее было напряжение, прозвучал высокий голос жены посла Лиги Неприсоединившихся. — Здесь вы сможете составить список только от руки и по памяти. — И лукаво усмехнулась: — Или у Конфедерации и здесь[1] особые условия? И вам разрешили взять организационные материалы?

— Лорд Геспард надеется отыскать в местной библиотеке отчет о путешествиях своей жены, — поддержал старания жены посол Аалина.

Дежурные шутки об ограниченных возможностях миссий разрядили обстановку, посол Фан прошел между гостей, наполнил бокалы и предложил тост за скорейшее окончание посольских обязанностей на этой… милой планете.

С шутками и смехом любимый тост поддержали все.

Даяна сидела в кресле возле веранды, медленно пила кисловатое вино и с удивительным спокойствием искала в себе следы былой напряженности. Искала и не находила. Беспокойства не было. Страх и раздражение исчезли без следа, оставив ее душу в странном умиротворении и полной уверенности в собственных силах. Никогда ранее леди Геспард не чувствовала такого внутреннего равновесия, и только остаточное действие транквилизаторов притупляло обычные рефлексы.

Может быть, этот набор транквилизаторов песчаников точечно настроен на подавление страха? И через несколько часов страх вернется?

Даяна сама не знала, как принимать этот наркотический покой — с благодарностью или опаской. Не исключено, что видение охоты с тайлисами подарило ей именно наркотическое опьянение…

Но пока, решила Даяна, следует принимать это хотя бы как временную передышку и с вниманием отнестись к обязанностям жены посла.

…Леди Аалина умело поставляла компании новые темы для светской беседы. Эта способность жены посла Лиги Неприсоединившихся всегда искренне восхищала Даяну. Находить что-то одинаково занятное для замкнутого, давно изученного общества — умение, полученное либо долгой тренировкой на дипломатическом поприще, либо служило свидетельством недюжинного ума мадам Веды.

И Даяна интуитивно склонялась к последнему определению. Поджарые и породистые Веда и Жаовед Аалина представляли два различных по укладу мира Лиги. Веда родилась на планете с господствующим матриархатом, Жаовед был типичным представителем патриархального общества. Какие силы объединили двух столь непохожих людей, можно было только догадываться, и Даяна предполагала, что и здесь не обошлось без династических интересов. Всего ума леди Аалины не хватало для создания иллюзии любви. Только союз единомышленников и соблюдение обоюдовыгодных интересов.

Гал-олид-Терхи являли собой полную противоположность посольской чете Лиги. Полноватые и низкорослые торговцы жили и мыслили в унисон. Добродушно перебрасывались незаконченными фразами, понимали друг друга с полуслова и держались плечом к плечу.

Вот и сейчас слегка опьяневшего мужа Зуун всячески поддерживала в беседе о сравнительно недавно закончившихся трениях между Торговым Союзом и Лигой. Дело происходило шесть лет назад, до вооруженного конфликта его не довели, Союз добился от Лиги определенных торговых уступок и вернул корабли на военные базы.

— А вот если бы вы попробовали огрызаться! — нетрезво горячился посол торговцев. — Мы бы вам показали! Да?

Видимо, все еще впечатленный познаниями Даяны, посол адресовал последнее восклицание ей. Женщина, влюбленная в охоту с тайлисами, не могла сказать его планете «нет».

— Будьте справедливы, господин посол, — мягко произнесла леди и усмехнулась: — Если бы не финансовое давление арханцев, Лига разметала бы ваш флот по всей Галактике.

Секундное, гневное молчание не прикрыла до приличия даже многолетняя дипломатическая выучка Гал-олид-Терха. Разинув рот и вытаращив глаза, Фан сжег Даяну взглядом и с непередаваемым выражением лица выбежал из комнаты.

Общее молчание длилось еще какое-то мгновение, и первой, что сказать, нашла леди Аалина.

— Значит, вы говорите, арханцы? — прошелестела она вкрадчиво и загадочно посмотрела на мужа.

Дальше последовало всеобщее движение, отдаленно напоминающее панику. Зуун Гал-олид-Терх выскочила вслед за мужем, лорд Геспард, закрывая собой Даяну, подошел, вынул из ее пальцев недопитый бокал и буквально выдернул из кресла.

Супруги Аалина попытались обойти Эдриана, но тот так двинул плечом, что им ничего не оставалось, как только, гордо печатая шаг, покинуть миссию Торгового Союза.

«Пошли составлять депешу, — как-то отстраненно подумала Даяна. — Шифрованную, но от руки…»

Геспард встряхнул жену, поставил ее лицом к себе и пристально взглянул. Никаких следов раскаяния он не нашел. Полностью сосредоточенная на себе, Даяна мило улыбалась.

— Сам виноват, — прошептал посол и, поддерживая супругу под руку, быстро увел ее в свои покои.

Понимая всю бесполезность расспросов, Эдриан уложил жену спать и до утра заперся в кабинете. То, что произошло на приеме, требовало серьезного осмысления и немедленного нахождения выхода из щекотливой ситуации.

Впервые за несколько недель Даяна уснула быстро и без сновидений. Страх и кошмары оставили ее, полубредовые видения не тревожили душу, Даяна спокойно нырнула в черную пустоту и получила короткую передышку…

Как затишье перед бурей.

ТРЕВОГА

Резкое пробуждение выбросило Даяну из сна, как прибой выплескивает вялую рыбку на морской берег. Подбросил, ударил и откатил, щекоча кожу соленой пеной.

Сухие губы спеклись, и, проведя по ним онемелым, высохшим языком, Даяна скосила глаза на тумбу возле кровати: обычно она оставляла там стакан с водой.

Сегодня стакана не было, зато в углу, рядом с занавешенным окном, она увидела сидящего в кресле мужа. Судя по усталой позе, лорд Геспард провел бессонную ночь.

— Доброе утро, — сипло произнесла Даяна.

— Как ты себя чувствуешь? — вместо приветствия, спросил муж.

Даяна прислушалась к себе и ответила:

— Если выпью воды, то нормально.

Эдриан принес из гостиной причудливый графин в виде вытянутой капли, налил в стакан воды и, протянув его жене, сел на край кровати.

— Ты помнишь вчерашний вечер? — исследуя леди взглядом, поинтересовался лорд.

— Конечно, — с некоторым удивлением произнесла Даяна.

— Тогда ответь. Откуда тебе известно, что в Суарском конфликте Архан выступил на стороне Торгового Союза?

— Ниоткуда, — пожала плечами леди.

— Ты еще не проснулась? — нахмурился муж.

— Отчего же, — пробормотала Даяна, — проснулась. А в чем…

— Начинай думать! — прикрикнул лорд. — Откуда ты знаешь, что в Суарском конфликте Архан выступил против своих?! У тебя есть доказательства?! Это сказал твой отец?!

— Перестань! Ничего он мне не говорил! Я не видела отца восемь лет!

— Тогда откуда у тебя эта информация?! — Эдриан начинал непритворно злиться, и Даяна расслабленно сползла по подушкам. Прикрыв глаза, она погрузилась в память, и ей не пришлось даже напрягаться…

Словно легонько раздвинув мысленным приказом какую-то зыбкую занавесь, она заглянула по другую ее сторону и получила оттуда, из серой, нереальной пустоты удар такого абсолютного знания, что чуть не потеряла рассудок. Сплетение причин и фактов, уложенных в цифры и координаты, связывалось в узлы и тут же развязывалось перед ее мысленным взором. Объем информации был такой полный, что человеческий мозг не мог воспринимать его без боли…

Даяна открыла глаза и застонала.

— Ты вспомнила?! — вскочив с постели и нависая над ней, обрадовался муж. — Ты вспомнила!

— Да, — прошептала Даяна, — то есть… нет…

— Так да или нет?!

— Это был анекдот, шутка, — едва шевеля помертвевшими губами, выдавила женщина.

— Анекдот? — просипел Эдриан. — Ты рассказала — анекдот?!

— Да, — пробормотала леди и приподнялась на локтях. — Я хотела пошутить, но, видимо, неудачно…

Лорд выпрямился и закружил по комнате.

— Да, да, да, — быстро бормотал он. — Конечно, анекдот. Фан выбежал из гостиной и не дал тебе закончить… Аалина отпугнул я… все сходится… Ты просто не успела оправдаться!

— Не успела, — тихо вторила жена, — я просто не успела закончить шутку…

Запуская в волосы длинные пальцы, лорд лохматил элегантную прическу и сновал из угла в угол. Жена сделала ему подарок — безболезненное разрешение возникшего недоразумения. Он ночь провел без сна, придумывая отписки в Совет, а все оказалось так просто — шутка. Неловкая шутка напившейся женщины.

Только спустя какое-то время лорд перестал мелькать перед глазами Даяны, подошел к ней и, пытливо вглядываясь, спросил:

— А почему ты не рассказывала ее мне?

Делая немыслимое усилие и создавая видимую беспечность, Даяна снова пожала плечами:

— Не знаю. Наверно, не успела.

Сохраняя пытливый тон, лорд продолжил расспросы:

— А где ты слышала этот анекдот?

— Кажется, на каком-то лайнере, во время переезда…

— А в чем соль шутки, Даяна?

Ничего из пришедшего к ней из серой пустоты использовать нельзя, как-то сразу поняла Даяна. Там нет ничего полезного, только убийственные, уничтожающие факты.

— Суть анекдота в том… — чуть слышно произнесла она и, медленно подбирая слова, продолжила: — Что финансовое давление Архан оказывал на деньги Союза… причем в обе стороны… обоим Верховным Советам. Получилось так, что вроде бы… Торговый Союз сам себя купил…

— Уточни, — сдвинул брови муж.

— Торговцы дали взятку сами себе! — вскипела Даяна. — Архан получил торговые льготы от обеих сторон!

— А в Совете Лиги тоже кто-то брал мзду?

— Да! — выкрикнула Даяна и более тихо добавила: — Или нет… ты меня совсем запутал своими расспросами.

— Архан предал своих, то есть Лигу Неприсоединившихся, — продолжал допытываться муж, — и купил оба Совета на их же деньги?

— В твоей интерпретации это звучит не смешно, — устало произнесла леди. — Оставь меня в покое, я хочу умыться.

Изобретение невероятного нагромождения лжи вымотало Даяну, она поднялась с постели и, срывая на ходу повязку с волос, пробежала до санкабины. Захлопнула за собой дверь-перегородку и без сил прижалась к ней спиной.

Информационный удар, полученный от серого нечто, скрывавшегося в ее подсознании, был таким сильным, что сейчас Даяна не смогла бы пошевелить даже пальцем. Все силы были истрачены на выдумки.

Искать причины этого знания не хватало ни времени, ни изворотливости. Только сейчас леди Геспард немного отдышалась, пришла в себя и начала исследовать память.

Когда и где она могла узнать правду? Откуда, от кого, когда и где?!

Вопросы били по голове частой очередью, ответов было множество, но все не те. Откуда-то Даяна доподлинно знала, кому и сколько заплатил Архан в Совете Лиги. Знала, где произошла решающая встреча, как проходили секретные переговоры и кто их вел. Знала сумму взятки до последнего кредита и поименно могла назвать предателей и взяточников. История развития этой аферы тоже не была для нее секретом. Архан тайно связался с Советом Торгового Союза и, взамен на таможенные уступки, предложил свои услуги в качестве связующего звена с коррупционерами в среде легионеров. И это была единственная правда из всего рассказанного мужу.

Союз себя не покупал. В этом Даяна обманула лорда. Правда была в том, что планета, состоявшая в Лиге Неприсоединившихся, подкупила собственное правительство и заставила его проиграть неначатую войну. Союз лишь расплатился с Арханом льготными тарифами…

И пожалуй, об этом знали не более десяти человек во всей Вселенной.

Нервная дрожь сотрясала тело, зубы клацали, как на холоде, Даяна вспоминала разговор с мужем и представляла себе его последствия, если бы все с самого начала не повернулось иначе. Если бы лорд правильно построил вопросы и не стал выдвигать обвинения в адрес ее отца, то, не исключено, Даяна была бы более спокойна и правдива. Едва проснувшись, она вряд ли сумела бы просчитать возможные последствия своего знания.

Знание было пугающе полным, но не имело корней. На вопрос «откуда?» у Даяны не было ответа. Вопрос «откуда?» повис в пустоте ее рассудка.

— Я все сделала правильно, — опираясь на дверь и дрожа, уговаривала себя Даяна. — Я все сделала правильно… Они обвинили бы меня в сумасшествии… И это еще не самое страшное…

Если бы десять минут назад леди Геспард призналась мужу, что обладает столь полной и убийственной информацией, ее рассказ обязательно повлек бы за собой расследование. Даяну просто замучили бы до смерти расспросами, добиваясь истоков информации. К расследованию привлекли бы все силы, затронули ее семью, ее друзей, весь ее клан. Шум, поднятый опрометчивой «шуткой», прокатился бы по всей Вселенной, и война, так и не начатая шесть лет назад, вспыхнула бы с новой, устрашающей силой.

Нет, она все сделала правильно. Представить страшно, какое наказание понесла бы планета Архан. Лига Неприсоединившихся жестоко наказывает отступников… Лет триста назад легионеры стерилизовали непокорную землю…

Правда, подобного давно не случалось, но… кто знает, кто знает…

Даяна нервно передернула плечами и произнесла в последний раз:

— Я все сделала правильно. Конфликт, исчерпанный шесть лет назад, незачем разжигать снова. Бог судья этим арханцам…

Войн в галактиках и без того хватало. Леди Геспард не хотела стать причиной новых смертей.

Чувствуя себя слегка виноватым, лорд Геспард мягко отчитывал супругу за завтраком:

— Дорогая, нельзя бросаться такими обвинениями даже в шутку. Ты столько лет провела рядом со мной на дипломатической службе, что пора бы уже стать более осмотрительной…

— Прости, — покаянно говорила Даяна. — Прости, я просто не подумала…

Лорд дотянулся до ладони жены, накрыл ее своими пальцами и легонько пожал:

— Я сам виноват. Не надо было травить тебя лекарствами. Так что прости меня тоже, мы оба виноваты. — Обычно крайне прозорливый посол так обрадовался, узнав невинную подоплеку недоразумения, что нырнул в эту спасительную ложь с головой и, подобно Даяне, сам себя убеждал в правильности происходящего. — Все будет хорошо, все будет исправлено. Ты сходишь к Гал-олид-Терхам? Объяснишь им суть своих слов?

— Конечно, — кивнула Даяна, медленно пережевывая сухое печенье с вкраплениями каких-то злаков. — Схожу.

— Ты все сделаешь как надо? — лаская пальцами ладонь Даяны, настойчиво говорил муж.

— Да. Я все сделаю как надо.

— Ты сегодня какая-то заторможенная, — убирая руку и отклоняясь назад, проговорил Геспард.

— Это продолжается действие транквилизаторов, — удивляясь самой себе, уверенно солгала леди.

Действие наркотика давно закончилось, Даяна боялась тормошить сознание, боялась невольно отдернуть зыбкую занавесь и получить из серой пустоты новый, болезненный удар абсолютного знания. Невесомая защитная пелена таила за собой целый мир, но прежде всего она скрывала — опасность. Информацией надо уметь оперировать. Иногда не подтвержденная ничем, кроме уверенности, информация несет в себе смерть. И зачастую не только своему носителю.

— Будь, пожалуйста, осторожнее, — внезапно сказал муж.

Впервые за время завтрака Даяна прямо взглянула на мужа и серьезно кивнула:

— Я постараюсь.

Предупредив по внутреннему коммуникатору о своем визите, леди Геспард медленно шла через внутренний дворик к миссии Торгового Союза. «Как на Голгофу, — мысленно усмехнулась Даяна и едва сдержала желание перекреститься. Забытые отголоски забытой религии всколыхнули память, и леди испуганно сбилась с шага. — Нельзя, нельзя, нельзя обращаться к памяти!»

Нельзя бередить неизведанное! Новая, поселившаяся в ней реальность может ударить внезапно и болезненно, помешать Даяне выполнить задачу — укротить рвущуюся к жизни, ею зачатую войну и спасти зыбкий Мир.

Настороженные приветствия четы Гал-олид-Терхов подтвердили худшие опасения Даяны. Если во всей Вселенной существовал хотя бы десяток людей, полностью информированных о подоплеке Суарского конфликта, то посол Фан относился к их числу. Одного взгляда на посла Даяне хватило, чтобы понять — Гал-олид-Терх знал все. Или имел непосредственное отношение к тем событиям. Сам он в передаче денег не участвовал, такой информации не было у Даяны, но о Суарском конфликте Фан знал.

— Я пришла извиниться за вчерашнее недоразумение, — со всем возможным раскаянием пропела, проворковала Даяна. — Простите меня, господин посол, леди Зуун, за неуместную шутку. Я была пьяна…

Облегчение, промелькнувшее на лице Гал-олид-Терха, было сиюминутным и неустоявшимся, как дожди в пустыне. Посол сухо предложил Даяне сесть, сел сам и знаком попросил жену принести прохладительные напитки.

Испуганно косясь на гостью — вряд ли Фан посвятил супругу во все тонкости, — Зуун Гал-олид-Терх вышла.

— Я не понимаю смысла подобных шуток, — задирая подбородок, посол сцепил пальцы на круглом животе и спесиво повторил: — Не понимаю!

— Господин Фан, позвольте мне объясниться, — все так же покаянно, но уже с крошкой металла в голосе произнесла Даяна. — Когда я сказала о финансовом давлении Архана, я ожидала от вас ответной реплики — чушь! Или — в чем же оно выражалось?

— Ну, ну, — приободрил замявшуюся было гостью посол. — Так в чем же давление выражалось?

Даяна с улыбкой развела руками:

— В том, что торговцы хотели подкупить кого-то в Совете Лиги, выделили на это деньги, но арханцы посчитали, что разумней и проще дать взятку кому-то из вашего Совета.

— Ерунда какая-то, — озадаченно нахмурился посол. — В чем соль-то?!

— В том, что кто-то из своих дал взятку своим же! Арханцы обдурили всех — на чужие деньги они решили свои проблемы!

— Архан решил свои проблемы? — задумчиво повторил за Даяной посол.

— Ну! — еще лучезарней улыбнулась леди. — Торговцы дали взятку самим себе! Разве не забавно? На мой взгляд, красивое разрешение конфликтной ситуации… Простите, что не удалось довести этот анекдот до конца вчера вечером и я вас чем-то обидела. Право слово, я не хотела… Просто вы так быстро выбежали из гостиной…

Фан расцепил пальцы, опустил их на подлокотники кресла и ритмично забарабанил.

— Шутка, шутка, шутка, — промурлыкал он и гаркнул: — Зуун, где ты там застряла?!

Похоже, что мадам Гал-олид-Терх стояла за дверью с подносом наготове. Вкатившись в гостиную мягким шаром, Зуун расставила на столике бокалы и, попеременно бросая настороженные взгляды то на мужа, то на гостью, предложила им закуски.

Посол Фан удобнее устроился в кресле, положил ногу на ногу и, беря со столика бокал, вроде бы равнодушно поинтересовался:

— А почему все же арханцы?

— Не знаю, — беспечно ответила Даяна, — не я эту шутку придумывала. — И, помогая послу, предупредила очередной вопрос: — Я услышала этот анекдот на трансгалактическом лайнере… кажется, года три назад.

— От кого? — так же зеркально играя в беспечность и попивая воду, спросил Фан.

— Не помню, — пожала плечами леди. — Пассажиры всегда развлекают друг друга историями. Чего только не услышишь за две недели путешествия!

— Я надеюсь, вы сможете исправить недоразумение и повторить этот рассказ послу Аалине? Вопрос непосредственно касается юрисдикции Лиги Неприсоединившихся — Архан их территория. Ваша «шутка», — брюзгливым движением лицевых мускулов Фан показал свое отношение к происшествию, — затрагивает интересы двух Великих Держав.

— Конечно, конечно, — прижав ладони к груди, залепетала Даяна. — Если виновата — каюсь.

— Я удовлетворен, леди Геспард, — официально подытожил Фан Гал-олид-Терх и дал понять, что аудиенция окончена. Тон посла намекал, что до тех пор, пока конфликт не будет улажен всесторонне, леди Геспард персона нон-грата на территории посольства Торгового Союза.

— Еще раз простите, — пробормотала Даяна и покинула миссию.

Поверил ли ее оправданиям Гал-олид-Терх, покажет время.

В посольстве Лиги Неприсоединившихся Планет леди Геспард встретили более радушно. И объяснялась эта приветливость примитивно и просто — посол Фан был вчера напуган, Жаовед и Веда Аалина остались заинтригованными и ждали подтверждений. Если бы вчера, после странного бегства Гал-олид-Терха, лорд Геспард не прикрыл собой жену, Аалина потребовали бы объяснений на месте и тут же.

Даяну усадили за стол, предложили вина и, выслушав покаянную речь, слегка озадачились.

— Странно, что никто во всей Вселенной, кроме вас, леди Геспард, не слышал этой шутки, — задумчиво поглаживая подбородок, произнес Жаовед. — На каком лайнере, вы говорите, это слышали?

— На «Звездном Всаднике», — не моргнув, ответила Даяна. Три года назад Геспарды летали в отпуск на этом гиганте. — Там было очень мило, такое общество…

— Да, да, — поморщился посол, — я знаю «Звездный Всадник». Огромная посудина… А посол Фан сказал вам, почему его так жутко огорчило упоминание Архана в связи с Саурским конфликтом? Он вел себя неадекватно… В Лиге много свободных миров и кроме Архана.

Это был самый скользкий момент в разговоре. Тысячи планет создавали Лигу Неприсоединившихся, а посол Фан попался и отреагировал именно на Архан. Совпадение получалось слишком навязанным и невероятным.

Впрочем, в том, что Гал-олид-Терх выдал себя с головой, не было вины Даяны.

— А почему бы вам не спросить об этом самого посла? — с улыбкой предложила леди Геспард. Она могла бы на спор голову заложить в ломбарде — тертый калач Фан уже придумал тысячу «правдивых» объяснений своего поступка. Например, внутренние распри Союза, не выплаченные Арханом долги, глупые притязания и даже личную непереносимость, семейную аллергию Гал-олид-Терхов на произнесенное вслух сочетание — «финансовое давление». От этих слов всех Гал-олид-Терхов тошнит уже веков пятнадцать…

— Да, да, — пробормотал Жаовед. — А вот скажите…

— Милый, — певуче перебила его Веда, — неужели тебе недостаточно объяснений леди Даяны? Хватит уже. — И добавила с лукавством: — Нельзя терзать женщину за опрометчивость. Лучше сходи к коммуникатору и предупреди лорда Геспарда, что его дражайшая супруга останется у нас обедать. Вы ведь составите нам компанию, дорогая?

Даяна машинально кивнула. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас составлять кому-то компанию. Остаться бы наедине с собой в полутемной спальне… Даяна устала контролировать каждое слово, устала изворачиваться, придумывать и притворяться.

Но дипломатическая служба никогда не была синекурой даже на Песочнице. После вчерашней оплошности от нее ждали уступок.

— Конечно, я с удовольствием побуду у вас в гостях, — приветливо проговорила Даяна и вдруг почувствовала, как каждое произносимое слово словно пробивает брешь в возникшей недавно уверенности. Опасность, опасность, опасность, — звучало в подстрочнике этих слов. Беги, беги, беги! Даяне показалось, что обычную, ритуальную фразу она произнесла задом наперед и потеряла смысл.

«Что это?! — испуганно пронеслось в голове. — Паранойя возвращается?! Я обманулась, я действительно была под остаточным действием транквилизаторов?!»

В моментально пересохшем горле застревали все звуки, и на доброжелательный вопрос Веды: «А не сыграть ли нам в шиват?» — она смогла лишь кивнуть.

— Дорогой, принеси, пожалуйста, коробочку, — высоко прозвенел голос Веды, и от зрительного образа коробочки в Даяну ударил такой шквал ужаса, что она, кажется, пошатнулась и невольно вцепилась руками в балахон. Пальцы судорожно сжались на ткани и не отпускали ее до тех пор, пока Жаовед не опрокинул над столом коробку и не рассыпал по столешнице груду разноцветных стекляшек и полированных камушков.

Занятная игра родной планеты Веды — шиват чем-то напоминала мозаичную головоломку. Два противника-партнера собирали из разноцветных фрагментов заданную фигуру, игра шла на скорость и включала в себя спор-обмен. Кто быстрее и точнее выполнял задачу, оставался в выигрыше и имел право, заказывать следующую тему мозаики и ее цветовую гамму, в зависимости от набранной в зачет расцветки своих фрагментов.

Говоря честно, острый приступ паранойи Даяна первоначально отнесла к испугу получить отраву за обедом. Когда Веда попросила мужа сообщить лорду Геспарду о том, что леди остается у них гостьей, Даяна моментально решила, что дождется подачи блюд, а потом, сославшись на нездоровье, откажется есть.

Но все сразу пошло не так. Действительность оказалась гораздо хуже. Леди Даяну никто не собирался опаивать психотропными зельями, Веда ловко переставляла камешки, мерно лопотала что-то невинное, и под этот размеренный шепот на Даяну стало наползать оцепенение. Руки Веды, скользя, создавали цветной водоворот, голос звучал умиротворяюще, как шепот волн, покой и нега солнечного пляжа манили прилечь и забыться надолго…

Не владея собственным телом, Даяна медленно опускалась в вязкое забытье и теряла желание сопротивляться. Уцепившись за остатки сознания, она боролась с водоворотом разноцветных камней и не могла оторвать от них взгляда. Они утягивали за собой ее волю и опустошали мозг.

— Спи, Даяна, — повелительно произнес голос Веды, и леди послушно смежила веки. Одна часть Даяны бесповоротно завязла в путах чужой воли, другая, новая сущность леди Геспард материализовалась из зыбкой, серой мути, обрела форму и выступила вперед.

— Сегодня она сопротивлялась дольше обычного, — устало и недовольно проговорила леди Аалина. — Мне надо отдохнуть, принеси чего-нибудь выпить.

Скрипнул стул, прозвучали шаги, и послышался звук льющейся воды.

— Спасибо, дорогой.

Пока Веда пила и отдыхала, новая сущность мягко, но настойчиво будила настоящее «Я» Даяны. Понимая и словно бы видя все, серый двойник настойчиво тормошил уснувшее сознание леди, неуклонно и бережно выводил его из забытья и, казалось, шепча, внушал: «Просыпайся, просыпайся! Не делай лишних движений, оставь глаза закрытыми, просыпайся и слушай…»

Не испытывая прежнего страха, Даяна выпустила на волю сознание и как можно отстраненнее, стараясь не поддаться панике, начала мыслить.

Леди Аалина — ментал?! Она владеет запретной силой старых магов?! Нет, это невозможно, почти три столетия назад менталов уничтожили. Каленым железом выжгли все расы, способные осуществлять ментальный контроль над личностью. Самым страшным преступлением во всех галактиках считалось насилие над чужой волей и разумом. Миссионерам разрешалось забирать души, но, как только становилось известно, что проповедник использует способы, подавляющие сознание, религию объявляли вне закона. Человеку оставляли его «Я», и любое покушение на его целостность считалось преступлением. Убийц не наказывали так жестоко, как исследователей чужого разума.

Но как леди Аалина смогла выжить и добиться высокого положения в обществе?! Почему об этом никто не узнал?! Да в каждом космическом порту на поиск менталов настроены сотни ловушек!

Как Веда умудрилась скрыть свои способности?! И не в этом ли кроется успех карьеры Жаоведа? Супруга вытаскивала из чужих мозгов необходимые сведения…

Нет, все-таки это невозможно. Способность к телепатии определяется еще в детстве, леди Аалина просто не выжила бы. В лучшем случае ее ждала резервация… Или… Лига намеренно использует ее талант?!

Эта догадка так испугала Даяну, что заставила дернуться, и вновь из темноты прозвучал повелительный голос Веды:

— Спи, Даяна, спи, — и с небольшим недоумением продолжил: — Сегодня она более непокорна…

— Может быть, прекратим? — испуганно вклинился Жаовед. — Попробуем с Зуун?

— Зуун ничего не знает, — брезгливо отмахнулась Веда и пробормотала задумчиво: — Если кто знает, то только Фан… И вот она. — Заунывно и монотонно Веда пропела несколько куплетов странной, гипнотической песни, и основную сущность Даяны вновь поволокло вниз.

«Стой, стой, нет! — боролась с забытьем леди. — Нельзя!» Но водоворот крутился все сильней…

Сверху, из серой мглы словно протянулась рука помощи, и Даяна усилием воли не позволила сознанию растечься по дну бездумья.

«Веда говорила „сегодня“, — зацепилась за мысль леди Геспард. — Значит ли это, что ментальный контроль осуществлялся неоднократно? И над кем еще она проделывала это?! Над Зуун почти наверняка… А над послами? Неужели она выведывала тайны чужих миров?! Но это — невозможно!! Это война! Новая и межгалактическая!»

«Успокойся, Даяна, — прозвучал голос внутри ее, — это не ментальный контроль, это только гипноз».

«Только… гипноз?» Даяна покрутила пугающее понятие в голове, а когда пристроила его на надлежащее место, внутренний собеседник уже исчез. Растворился серой пеленой и, как магическим покрывалом, окутал основную сущность.

«Вернись! — попробовала приказать Даяна. — Ответь! Я погибну без твоей помощи!»

Но голос пропал. И скоро Даяна поняла почему.

— Ты меня слышишь, Даяна, — ласково пропела Веда.

Вся увлеченная внутренней борьбой, леди Геспард чуть не пропустила вопрос.

— Ты меня слышишь, Даяна? — повелительно проговорила леди Аалина.

— Да, — опомнилась жена посла Конфедерации.

— Ты знаешь, кто твой друг, Даяна? — немного мягче произнес голос Веды.

Даяна не знала, что ответить.

— Ты знаешь, кто твой друг, Даяна? — настойчиво повторил женский голос.

И тогда Даяна поняла, что ей делать. Словно выпустив себя на волю, она отдалась чужой власти, и ответы полились легко.

— Веда, — произнесла она, не узнавая своего голоса.

— Правильно, — мягко одобрила леди Аалина. — А кто всегда тебя защитит?

— Жаовед, — с некоторым трудом шевеля онемевшими губами, прошептала Даяна Геспард.

— Правильно. А кто тебя любит, Даяна?

— Веда и Жаовед?

— Правильно, мы твои друзья, — с облегчением произнесла леди Аалина. — Скажи своим друзьям, Даяна, кто рассказал тебе тайну Архана?

Правдивый ответ рвался с губ Даяны. До слез, до безумия ей хотелось поведать своим друзьям о новом знании, о тайных сделках их врагов и об интригах. Предостеречь самых дорогих для нее людей от опасности, затаившейся в Совете Лиги, вывести всех негодяев на чистую воду…

— Кто рассказал тебе тайну Архана? — наседал голос Веды.

— Не помню, — нашлась Даяна. — «Звездный Всадник», много людей… Не помню, — шевелились омертвелые губы.

— Она не помнит, — прошептал Жаовед.

Леди Аалина что-то злобно прошипела, и муж заткнулся.

— Скажи своим друзьям, Даяна. Сделка Торгового Союза с правительством Архана — правда?

— Это шутка.

— Твой муж приказал тебе обманывать своих друзей?

— Да, — помимо воли, неожиданно вырвалось у Даяны.

— Что он тебе приказал? — тут же уцепилась Веда.

— Он приказал просить прощения.

— А ты не хочешь? Просить прощения…

— Я не хочу.

— Ты виновата?

— Нет.

Леди Аалина с шумом отстранилась, и откуда-то издалека до Даяны донесся ее голос:

— Что-то не так, Жаовед.

— Что?! — испуганно вскрикнул посол.

— Не понимаю, — огорченно произнесла Веда. — Но что-то не так. Рисунок ее ответов отличается от данных ранее. Что-то меня тревожит.

— Может быть, прекратим? — с облегчением проблеял посол.

Не ответив мужу, леди Аалина вновь приблизилась к Даяне, и на жену посла Конфедерации посыпались ничего не значащие вопросы:

— Сколько тебе лет, Даяна? Какой мир ты любишь больше всего? Какие духи? Какие книги?

Отдав порабощенную личность во власть Веды, Даяна медленно отвечала. Леди Аалина проводила инспекцию. Она устроила экскурсию в чужую память и исследовала «рисунок», сверяясь с прежними ответами.

Даяну увлекло вслед за чужой волей, и она едва не пропустила удар.

— Ты нас обманываешь, Даяна?

— Да, — сорвалось с ее губ.

— Жад!! — взвизгнула Веда. — Жад, она нам врет! Она не под контролем!

— Тихо, тихо, — суетливо забормотал посол, — проверь еще.

— Ты нас обманываешь, Даяна? — Страх задрожал в голосе леди Аалины.

Даяне ничего не оставалось, как только продублировать ответ:

— Да.

— Сейчас? — с присвистом, на одном дыхании выдохнула Веда.

— Нет.

— А когда, Даяна, ты нас обманывала? Скажи, пожалуйста…

— Я обманула тебя, подруга Веда. Я не люблю твои печенья, — тихо и монотонно произнесла гостья.

— Дура! — прошипел Жаовед, судя по всему обращаясь к своей жене. — Четче формулируй вопросы! Конкретнее!

— Уф, — вырвалось у Веды. — Прости.

— И давай заканчивай все это, — сварливо бросил посол. — Она ничего не знает.

— Похоже на то, — быстро согласилась супруга и обратилась к леди Геспард: — Даяна, когда я хлопну в ладоши, ты проснешься и будешь помнить, как обыграла меня в шиват. Твои камушки сложились в рыбу. Жад, собери рисунок зеленой рыбы.

Под тихий шелест камней супруги бегло переговаривались.

— Попробуй завтра с Зуун, — говорил Жаовед.

— Бесполезно, — ответила Веда. — Она ничего не знает.

— А если?

— Нет. Чудо, если Фан хоть немного в курсе дела.

— Пожалуй, — задумчиво выговорил Жаовед. — А если попробовать с ним?

— Ты хочешь прогуляться по космосу без скафандра?! — окрысилась Веда.

— Но…

— Нет! Надо сначала спросить разрешение, а следующий челнок прибудет только завтра. Пока не придет положительный ответ, я рисковать не стану.

— Мудро, — согласился посол. — Пусть решают другие…

Слушая разговор супругов, Даяна понимала, что невольно стала обладательницей еще одной убийственной тайны. Лига Неприсоединившихся использует на дипломатической службе людей, владеющих техникой гипноза. Это не совсем то, что и ментальный контроль, но тем не менее, по меркам межгалактической этики, преступно.

И не важно, правительство ли Лиги или какая-то его часть, скрытая фронда, направляет Веду, факт остается фактом — насилие над разумом осуществляется по чьему-то указанию сверху, так как посол Великой Державы на Песочнице — уже величина немалая. Только кто-то из членов Совета мог отдавать ему приказы.

Страшно.

Если супруги Аалина хотя бы чуть-чуть, слегка-слегка догадаются о том, что Даяна раскрыла их тайну, из этой комнаты ей не выйти. Живой. Леди Геспард «упадет» на лестнице крыльца и сломает шею, «утонет» в суповой миске за обедом или «сама» напорется на столовый нож. К несчастью для себя, леди стала обладательницей секрета, способного уничтожить ее в одно мгновение. Такие тайны разжигают Войны, и одна человеческая жизнь теряет актуальность.

Погрузившись в омут бессознательности, стараясь забыть все, что здесь произошло, Даяна едва не пропустила хлопок в ладоши.

— Леди, вы снова меня обыграли, — капризно надувая губы, ворковала леди Аалина. — Мой кораблик клюет носом, ему не хватило одного камня.

И быстро перемешала две мозаики.

Даяна тупо смотрела на стол и облизывала сухие губы. Не предполагая, как вела себя раньше при «пробуждениях», она выбрала наиболее безопасную модель поведения — молчание и хмурость.

— Голова все еще болит? — с сочувствием поинтересовалась Веда.

Даяна поняла, что угадала.

— Да, что-то нездоровится. С трудом соображаю.

— Бывает, бывает, — беспечно промурлыкала Веда. — Может быть, еще лекарств?

— Нет, — медленно покачала головой Даяна. — Лучше я пойду домой.

— Конечно, леди! — непритворно обрадовался Жаовед. — Жаль, что вы не останетесь обедать…

— У меня ваше любимое печенье к чаю, — с некоторым напряжением вторила Веда. — Хотите, я дам вам печенья с собой?

— Нет! — очень натурально отпрянула Даяна и, словно опомнившись, добавила: — То есть спасибо. Я не хочу доставлять вам хлопот, а лорд Геспард не любит сладкого.

Супруги Аалина переглянулись с облегчением и проводили гостью до веранды.

Шагая через внутренний дворик к своим покоям, леди все время чувствовала спиной изучающие взгляды Аалины. Вместе с ее уходом их не покинуло беспокойство, леди Аалина слишком умна, чтобы не уловить, не почувствовать странность поведения гостьи. Завтра на Песочницу прибудет грузовой челнок Торгового Союза, он доставит на планету злаковые культуры и диппочту для трех миссий. Увезет челнок две, а может быть, и три тревожные депеши. «Анекдот» леди Геспард не оставят без внимания. Он слишком точно ударил в цель, испуг посла Союза — явное тому доказательство…

И каковы будут последствия, знает только Всевышний. Если проведенное расследование докажет вину Архана, Торговый Союз будет вынужден вступиться за отступников и грянет Война.

Конфедерация конечно же не останется в стороне. К Свободным Мирам прибегнет одна из Держав, и пожар вспыхнет всеобщий.

«Что я наделала?!» — в ужасе размышляла леди Геспард. Через две недели другой челнок, уже от Конфедерации, опустится на планету, и… что он привезет с дипломатической почтой? Высочайшее дозволение на вмешательство в память посла Гал-олид-Терха?!

Даяна была почти уверена, что Аалина получат разрешение на гипноз посла Великой Державы. Ставки слишком высоки. И тогда точно произойдет катастрофа — после прибытия в столицу посол Фан пройдет всестороннее обследование и следы вмешательства в его мозговую деятельность будут обнаружены. Когда происходит утечка такой информации, тщательную проверку будут проходить все осведомленные лица. Не вмешательство, а контрольную проверку. Это разрешено, но используется только в экстренных случаях и только с государственными служащими.

После же обнаружения гипнотического насилия в эманациях мозговой деятельности посла Фана Торговый Союз получит свой козырь. На обоснованные претензии Лиги Неприсоединившихся Союз ответит своими, не менее обоснованными претензиями, — Лига использует на дипломатической службе людей с запретными способностями.

Взаимные обвинения похоронят мир и спокойную жизнь надолго.

«Может быть, сообщить обо всем мужу? — лихорадочно размышляла Даяна. — Пусть оповестит Верховную Палату Конфедерации о назревающем конфликте и потребует своевременного вмешательства».

Но что это даст? Благородная миссия третейского судьи не раз исполнялась Великими Державами.

Чаще всего в собственных интересах…

Да и время… Верховная Палата просто не успеет принять какого-либо решения, а уж тем более мер. Леди Геспард прекрасно представляла себе чиновничью волокиту, прохождение депеши через все инстанции и проверку данных. Даже пометка «сверхсрочно» не придаст сообщению необходимой скорости. Слишком невероятные известия будут содержаться в ней. Такая информация требует тщательной проверки, в противном случае Конфедерация просто окажется втянутой в нелепый конфликт…

Даже если предположить, что сообщению лорда Геспарда поверят сразу, дебаты в Верховной Палате могут затянуться надолго. Кто более виновен — Лига или Союз? На чьей стороне следует выступить Конфедерации в сложившейся ситуации?

Дебаты, дебаты, дебаты. Сенаторы будут тянуть одеяло на себя и преследовать собственные интересы. Даяна слишком долго была на дипломатической службе, чтобы не изучить подковерные интриги высшей власти.

И получается одно — времени на тушение пожара у нее нет. Через две недели челнок привезет Аалина разрешение, все грани между дозволенным и запретным будут стерты, после чего любые оправдания станут бесполезным сотрясанием воздуха.

Мысли вихрем проносились в измученной голове Даяны, безвыходность ситуации просто добивала своей очевидностью. Она, леди Даяна Геспард, будет иметь честь стать причиной новой Межгалактической Бойни. И никакой возможности затормозить развитие этой бойни пока не видно. И каяться здесь бесполезно. Сделанного не воротишь.

Как каждая нормальная женщина, леди Даяна приходила в ужас от одной мысли о термальных или ядерных бомбах, десантных кораблях и планетах, превращенных в комочки радиоактивного шлака.

«Помоги мне! — взмолилась Даяна, призывая на помощь новую сущность. — Ведь это ты виноват! Помоги, подскажи выход!»

Но серый двойник молчал. Он одарил Даяну убийственным знанием, нарушил покой Вселенной и скрылся в дебрях чужой души. Несправедливо. Какая страшная казнь и мука — чувствовать себя причиной миллионов смертей!

Проходя по веранде своей миссии, Даяна едва сдерживала слезы. Вериги собственной вины уничтожали ее своей тяжестью.

— Ты не осталась на обед? — донесся из кабинета голос мужа.

— Нет. Устала, — громко и четко ответила леди, надеясь скрыться в своей спальне.

Но лорд Геспард призвал ее к себе:

— Расскажи, как там все было!

Пошатываясь и цепляясь подошвами за стыки плиток, Даяна подошла к порогу кабинета и увидела мужа за рабочим столом — лорд Геспард переписывал шифрованную депешу для отправки с торговым челноком.

— Нормально. Извинения приняты.

— Ты выглядишь бледной, — нахмурился Эдриан.

— Не надо было травить меня транквилизаторами, — не удержалась от укола Даяна. — Теперь расплачиваюсь. Мне просто надо отдохнуть.

— У Аалина правда все прошло нормально? — все так же хмуро допытывался муж.

— Более чем, — отмахнулась Даяна и добавила: — Мы немного выпили, поиграли в шиват…

— В шиват, — задумчиво повторил за женой посол.

— Я выиграла, — отчиталась леди и, так и не переступив порога, прошла в свою спальню. Беседа с мужем казалась ей пустой и никчемной, человеку, принявшему на себя груз ответственности, тяжело купаться в пустяках…

«Приди, приди, приди, — раскладывая постель, твердила леди, умоляя серого двойника. — Спаси планеты! Ответь и помоги». Она была уже готова к фантастической боли, испытанной ею при первом контакте с двойником, прятавшимся внутри ее. Боль вины казалась ей нестерпимой. Даже если мозг ее разрушится, она была готова принять это как наказание.

Впрочем, в «играх» с леди Аалиной двойник не принес ей боли…

«Приди!» — молила Даяна.

Но серый двойник молчал. Даже не сумев разглядеть в себе ту самую зыбкую занавесь, Даяна сдалась.

«Может быть, я еще не умею управлять этой силой? — лежа на кровати и глядя в потолок, размышляла леди. — Может быть, чья-то злая воля сделала меня слепым орудием, выполнила миссию, дав повод для Войны, и — исчезла? Меня намеренно наградили знанием и использовали, как спичку в разжигании Вселенского Пожара?»

Даяна резко села и, сосредоточившись, пустила приказ внутрь себя:

— Тогда уйди! Уйди, злой дух, и больше не тревожь!

Гневное проклятие осталось без ответа, как и мольбы. Двойник ушел. Оставил Даяну наедине с надвигающейся катастрофой, как будто предал.

— О боже! — прошептала леди и, воя, рухнула лицом в подушки. — Папа, папочка, как мне тебя не хватает! За что мне такое наказание?! Зачем…

Не закончив причитание, Даяна вдруг затихла и, всхлипывая, постаралась зацепиться за смутную, ускользающую мысль. Эта мысль была рождена ею. Не подарена серым нечто, а выдавлена, вымучена ее тоской и страхом.

Перевернувшись на спину и утирая слезы, леди Геспард, урожденная графиня Оскардуан, дочь Верховного Нимврода и достойный потомок искусных ловцов астероидов, опомнилась, отбросила страх и постаралась мыслить здраво.

Единственным выходом из этого кошмара может послужить давление на леди Аалину. Если из Совета Лиги поступит запрет на гипнотическое исследование памяти посла Фана, конфликта еще можно избежать.

Да, да, да. Только гипнотический контроль над личностью послужит непосредственным рождением скандала. Под гипнозом Гал-олид-Терх подтвердит подозрения относительно Архана и тем самым даст повод для обвинений в адрес Союза.

Начинать, как говорили древние, надо с яйца. И техническое выполнение идеи леди могла доверить только одному человеку — своему отцу. У Верховного Нимврода достаточно связей и влияния, он найдет выход на членов Совета Лиги и сможет убедить их…

Нет, не сможет, внезапно поняла Даяна. Если волею случая граф обратится к человеку, благословившему леди Аалину на исследование чужой памяти, то будет… нейтрализован. Убит, одним словом. Слишком страшная тайна выплывет наружу его стараниями.

Даяна была почти уверена, что весь Совет не может с одобрением относиться к запретным методам, скорее всего, это происки, личная инициатива какой-то фронды… Но тем не менее риск огромен. Если Верховный Нимврод обратится не к тому сенатору, то всех его родственников и приближенных может постигнуть уничтожение.

«Подготовить открытое послание? — стремительно размышляла Даяна. — Убедить отца выступить с заявлением на Совете?»

Но какой тогда толк в этих демаршах? Скандал в Совете вспыхнет огромный, леди Аалину призовут к ответу, подозрения в коррупции и история с Арханом выплывут наружу. В итоге тот же сухой остаток — грядущая война и склоки.

Нет, действовать надо иначе. Надо напугать участников заговора в Совете Лиги, заставить их смириться с поражением и отступиться от тайны Архана. То есть поставить воинственную фронду перед выбором — либо скандальное расследование, либо… благоразумное и скрытое отступление по всем фронтам, включая «шалости» мадам Аалины.

— Так, — успокоенно пробормотала Даяна. — Но к кому обратиться? Кто из Совета Лиги абсолютно точно не может быть привязан к запретным методам?

«Советник Жон-Салан», — внезапно, как болезненная искра, вспыхнуло в голове Даяны.

Вспышка знания осветила серую мглу и ослепила детальной точностью. Советник Жон-Салан возглавляет в Совете Лиги департамент по надзору за использованием запретных методов. Он имеет огромное влияние, он может уничтожить бунт…

Кошмар абсолютного знания вновь опустился на Даяну. И ужас, который она испытала от новой вспышки, не шел ни в какое сравнение с испытанным ранее. Леди почувствовала себя оружием, которое затачивают для грядущих битв…

— Не-е-ет!! — прокричала Даяна и сотворила крестное знамение. — Уйди! Изыди!! Оставь меня!! — И вскрикнула она: — Господи, спаси!

Впервые за многие, многие годы Даяна вспомнила о Боге. Отец внушал ей с детства, что религия прибежище для слабых, что только человек правит своей судьбой, а обращение к небесам лишь расхолаживает, дает иллюзию покоя. «Сама, ты все решаешь только сама, — говорил дочери граф Оскардуан. — Не прячься за пустые догмы, там уже стоят сонмы слабых…»

Свекровь Даяны старая леди Геспард в шутку называла Верховного Нимврода Верховным Еретиком. Именно она настояла на крещении невестки перед венчанием с Эдрианом и была ее крестной матерью. «Господь спасет тебя, мое дитя, — говорила старая леди. — Верь, надейся, и Он придет».

Сейчас, в борьбе с неизведанным Злом, у Даяны не было иного спасения, как только вера, вера в Него. Рассеянные страхом мысли расползались, Даяна судорожно пыталась вспомнить слова молитвы, но древний язык рода Геспардов затерялся в памяти, и, кроме истового — Господи, спаси и сохрани! — Даяна ничего вспомнить не смогла.

— Спаси и сохрани, — бормотала леди, — спаси и сохрани, — рвалось с иссохших губ.

Забивая этими словами остатки ужаса, леди укуталась в тончайшие покрывала, и нервная, зябкая дрожь постепенно утихла. Что говорил ей священник на первом причастии? Что зло коварно и принимает соблазнительные формы? Что впасть в искус легко, легко поддаться искушению — Силой?

Нет, нет, нельзя. Какая дьявольская интрига сотворила с ней это?! Коварно и исподволь Даяну превратили в страшное оружие, дали власть над скрытым и заставили вмешаться.

— Господи, спаси, я — не хочу! — взмолилась леди и почувствовала, как на нее спускается — покой. Страх отступил окончательно. И только некоторое напряжение в мышцах еще слегка напоминало о пережитом ужасе.

«Зачем неведомый двойник помог мне избежать ментального контроля Веды? — почти спокойно и отвлеченно думала Даяна. — Почему он приходит ко мне только в особые моменты? Старается убедить в своей полезности? Дарит силу, но позже забирает что-то взамен? Что ему надо? Душу? Власть надо мной?

Но почему тогда он мне помог?!

Или… это не помощь, а наглядное доказательство преступной деятельности посольства Лиги?»

Каждый раз, когда двойник приходил к ней, леди Геспард получала какой-то повод для создания конфликта. Повод для обвинения одной из Великих Держав.

Но почему — она? Не потому ли, что через нее некая сила пытается вовлечь в борьбу сразу все Великие Державы? Сначала Даяне дали повод для претензий к Торговому Союзу, потом эта наглядная демонстрация способностей Веды…

Неведомое что-то пытается использовать жену посла Конфедерации для разжигания всеобщей бойни? Ведь стоит только Даяне сообщить обо всем мужу, как три Державы получат повод для претензий… Жену посла Геспарда не раз подвергали гипнотическому исследованию, Конфедерация, силами Даяны, окажется втянутой в межгалактический конфликт?..

Нет, нет и нет. Что бы ни пыталось руководить Даяной, это что-то выбрало неправильное орудие.

Даяна вышла из спальни и направилась к мужу. Приготовившись к борьбе, она решила использовать знания, поступившие из серого ничто, в точности наоборот. Если двойник предложил ей связаться через отца с советником Жон-Саланом, она посоветует отцу выйти на его противников. В любом Совете существуют явные и скрытые оппозиции, отец сможет найти эти силы.

Впрочем… советнику Жон-Салану тоже стоит отправить предупреждение. Возможно, оно заставит его быть осторожным и не допустить исследования Фана Гал-олид-Терха.

Да, пожалуй, это наиболее правильное решение. Оповестить сразу нескольких членов Совета и загасить конфликт до его возникновения.

…Лорд Геспард, сосредоточенно сдвинув брови, проверял правильность шифровки депеши.

— Дорогой, позволь мне отправить с дипломатической почтой письмо отцу, — придавая голосу беспечность, проговорила леди.

— Угу, — кивнул муж.

— Я возьму пару чистых листов?

— Угу.

Даяна прошла к бюро за письменными принадлежностями и вдруг поймала на себе пристальный, изучающий взгляд мужа.

— Почему именно с этим челноком ты хочешь отправить письмо отцу? — Последние события вынудили обычно корректного в подобных вопросах лорда проявить интерес. — Что ты хочешь ему сообщить?

— Ничего, — усмехнулась Даяна. — Скоро День Памяти моей матери. Разве ты забыл? Я хочу отправить поминовение…

— И только?

— И только, — уже с обидой ответила леди. — К чему этот допрос?

— Прости, — нахмурился посол. — Я все еще не могу отделаться от мыслей о вчерашнем вечере. Прости.

«Бедный, бедный, благовоспитанный лорд, — с неловкостью подумала Даяна. — Твою душу изводит сотня невысказанных вопросов, но ты считаешь недостойным подозревать в чем-то свою жену». Испытывая угрызения совести, леди Геспард подошла к мужу, обняла его за плечи и прижалась щекой к щеке:

— Все будет хорошо, Эдриан. Ты мне веришь?

— Конечно, — вздернув брови, ответил посол.

— Тогда я пойду к себе, — оторвавшись от него, проговорила Даяна и покинула кабинет. Ненужная ей ответственность за миллионы судеб заставляла лгать, притворяться, изобретать уловки…

Будь проклят миг, когда Даяну наградили властью над скрытым!

Приготовившись к шифровке, леди крепко задумалась над письмом. От того, как точно будет сформулирована ее просьба, зависит жизнь. Любое неточно выписанное слово погубит ее отца, леди Аалину, толстяка Фана и многих, многих, многих.

«Дорогой отец, — начала Даяна. — Молю тебя незамедлительно и в точности выполнить мою просьбу.

В самые сжатые сроки найди, пожалуйста, влиятельных людей в Совете Лиги Неприсоединившихся Планет и доведи до их сведения, что некие посольские миссии Лиги используют в работе запретные методы. Конкретно — технику глубокого гипноза.

В числе этих лиц обязательно должен быть советник Жон-Салан и кто-то из самых непримиримых его противников.

Действуй скрыто. Через третьих лиц. Ситуация слишком опасна для открытого объявления.

Коленопреклоненно целую Ваши руки. Преданная Вам Даяна».

Перечитав послание несколько раз, Даяна подумала о том, достаточно ли убедительно выглядит просьба, и добавила постскриптум — «От этого зависит судьба галактик, папа». Верховный Нимврод опытный правитель, пожалуй, одного намека на использование послами запретных методов будет достаточно, чтобы понять — открытие этой тайны неминуемо приведет к войне.

Зашифровав письмо, леди присоединила его к дипломатической почте и наконец позволила себе расслабиться и подумать отвлеченно.

Правильно ли она сделала, не указав конкретно на леди Аалину? Достанет ли эта бомба до нужных людей? И не благоразумнее ли пожертвовать пешкой — леди Аалиной, — и спасти мир? Веда тихо исчезнет — как она сама намекала, «выйдет на прогулку в космос без скафандра», — и тем исчерпает все тревоги?

Нет, нет и нет. Даяне была противна сама мысль, что она станет причиной чьей-то гибели. И если уж говорить прямо, то самым радикальным решением стало бы исчезновение еще одной фигуры — некстати осведомленного посла Фана…

Слишком много жертв, засыпая, подумала Даяна. Пока остается малейшая возможность разрешить конфликт бескровно, надо ее использовать.

Леди устало взбила подушки, запретила себе думать о чем-то, кроме приятного, и крепко зажмурила глаза.

Сон на ее измученный мозг обрушился, как тяжелая занавесь на окна. Укрыл, укутал и сберег.

ЛОВУШКА

— Ты почти ничего не ешь, — старательно пережевывая кусок соленого пирога, упрекал Даяну муж.

Вяло ковыряя раздвоенной палочкой запеченное мясо, леди пожала плечами:

— Не вкусно.

— Раньше тебе нравилось, — буркнул Эдриан.

— Раньше нравилось, — эхом вторила жена.

— Гал-олид-Терх пригласил на вечеринку. Кажется, он чувствует себя виноватым и приготовил для тебя какой-то сюрприз…

— Какой? — внутренне напряглась Даяна.

— Не знаю, — увлеченно обсасывая какой-то стебель лимонно-желтого цвета, пробормотал лорд. — Сказал, что для тебя, но не уточнил.

Уже привычное ощущение опасности тягучей и сдавливающей волной поднялось по телу Даяны. Пощекотало пятки, больно сжало живот и, поднявшись выше, удушающе стянуло горло. «Не поддаваться, не поддаваться, не поддаваться, — сурово приказала себе жена посла. — Опасность внутри тебя, нельзя позволять ей руководить».

— Надеюсь, ты не собираешься отказываться? — тоном, пресекающим любые уловки, спросил Эдриан.

— Нет, — твердо произнесла Даяна. — Когда нас ждут?

— Сразу после ужина, — ответил муж и промокнул салфеткой губы.

Натянутую атмосферу в общем-то обычной вечеринки не спасали ни веселые объяснения Фана, ни умелое руководство беседой леди Аалины. Каждой клеточкой своего сопротивляющегося покою тела Даяна чувствовала некий подготовленный для нее подвох. Ожидание приготовленной ловушки просто разливалось в воздухе гостиной Гал-олид-Терхов.

— Объявляется интеллектуальная игра «сто баллов», — излучая добродушие, суетился Фан. — Сегодня вопросы разделены не по мирам, а по мужской и женской тематике. Пораженный познаниями леди Даяны, — легкий поклон в сторону леди, — я решил проверить, а так ли мы много знаем о наших дамах, господа послы? Наши жены несут в себе много сюрпризов… Итак. Моя супруга приготовила сто, так сказать, женских вопросов, я же, уважаемые гости, составил сто вопросов для господ.

Интеллектуальные игры были обычной забавой в одинаково скучных вечерах Дома Трех Посольств. Каждый приносил с собой набор вопросов, билеты смешивались в одну кучу, и игроки набирали баллы, отвечая на загадку противника. Тематические соревнования случались редко, так как игрок, задающий тему, изначально выпадал из соревнования. Он не имел права участвовать в наборе баллов и лишь следил за правильностью ответов и присуждал награду.

Сегодня из игры выпадали сразу два потенциальных участника — Фан и Зуун Гал-олид-Терх подготовили для всех вопросы. И каждый из их гостей понимал, что эту идею послу Торгового Союза навеял недавний рассказ Даяны об охоте с тайлисами. Исключительная достоверность повествования жены лорда Геспарда не давала Фану покоя, и Гал-олид-Терх решил доставить леди удовольствие. Реверанс в лучшем стиле дипломатического этикета — позволить даме блеснуть интеллектом.

Подобное объяснение лежало на поверхности. Но, слушая щебетание Фана, Даяна все ближе и ближе подходила к мысли, что где-то в ворохе вопросов скрыт подводный камень. Женщина, способная так подробно описать древнюю забаву, охоту с тайлисами, должна, нет, обязана знать многое о родном мире Гал-олид-Терха — мире планеты Дауста, с его обычаями, традициями, легендами. И где-то в ста вопросах скрыт один или сразу несколько вопросов, ответы на которые может знать только урожденный дауста. Или даже дауста, облеченный властью, допущенный к секретам…

Как разглядеть подводный камень?!

Россыпь билетов с написанными вопросами усеяла весь стол. Даяна смотрела на карточки и с ужасом понимала, что с этой задачей ей не справиться.

Она знала ответы на ВСЕ вопросы.

Причем, что удивительно, сто вопросов, подготовленных женой Фана, в большинстве своем оставались для нее тайной. Отдельный «женский» набор не будил памяти Даяны, хотя уже много вечеров она провела выслушивая рассказы Зуун о типично женских обычаях торговых леди. Даяна напрочь забыла, какая именно специя добавляется в соус кхамрим, хотя Зуун не раз готовила этот соус и говорила о его особенностях, она забыла, какого цвета платье должно быть на невесте в день объявления помолвки, хотя Зуун об этом вспоминала. Она забыла, с какого возраста детей отдают в обучение, хотя Зуун рассказывала ей о детях…

Дикий, мучительный кошмар! Даяна не помнила и половины ответов из легкого женского списка, но могла ответить на любой вопрос из списка Фана!

Масса и тоннаж кораблей боевого флота торговцев. Хронометраж последних выборов. Состав запала для древнего оружия — баррим…

Если она автоматически и бездумно начнет отвечать на ВСЕ вопросы подряд, Фан примет ее за отлично подготовленного шпиона.

Не в этом ли суть сегодняшней игры?! Выяснить степень подготовки и осведомленности жены посла Конфедерации?!

Бред.

И отмолчаться нельзя. Аристократическая охота со звериной стаей выдала ее с головой, так что ничего не поделаешь — отвечать придется. Молчание будет выглядеть еще подозрительнее.

Даяна не просила свою новую сущность о знании, не взывала к ней, знание уже просто было ею получено. Оно вросло в ее мозг и вольготно расправилось. Возможно, вчерашнее бездумное, направленное транквилизаторами погружение в мир планеты Дауста всколыхнуло какие-то механизмы, и Даяна прочно и навсегда получила эти знания? Не желая того, ее память обрела полную осведомленность о жизни чужого мира?

— Леди, леди, прошу внимания! — хлопнула в ладоши Зуун. — Вопросы для вас. Мужчины, тоже подключайтесь и зарабатывайте баллы.

Игра началась.

Вяло и невпопад отвечая на вопросы Зуун, Даяна стремительно искала выход. Если сразу и сейчас объяснить свои знания об охоте с тайлисами как сведения, почерпнутые из книг? Формат-кино?

Нет, не получится. Фан тут же попросит назвать конкретный источник.

Даяна знала, что в любой момент может отдернуть серую занавесь, адресовать вопрос туда и получить в подарок название книги или фильма, но жутко боялась вновь очутиться под контролем двойника. Получится ли у нее сегодня контролировать поток знаний? Что, если вчера ей помогли транквилизаторы, а сегодня днем гипноз Веды?!

Нет, подключать вторую сущность категорически нельзя. Если двойник завладеет ее сознанием, то натворит беды. Отвечая за Даяну, он сумеет изумить уже не только Фана. Внутренняя информация Торгового Союза может огорошить послов, и обвинения в шпионаже получит вся Конфедерация.

Как найти подводный камень?! Наверняка он кроется в одном из самых «невинных» вопросов!

Молчать. Молчать и изображать задумчивость и скуку.

На женских вопросах Даяна заработала восемнадцать баллов (Жаовед Аалина получил двадцать четыре) и приготовилась к нешуточному испытанию.

Проходя обязательную подготовку для жен дипломатов, Даяна изучала язык тела. Жесты или измененный ритм дыхания, голосовые обертоны или иные признаки, указывающие на волнение собеседника, не были для нее тайной. Исключения составляли лишь некоторые гуманоидные расы, использующие при общении не вербальные способы, а, например, жесты или мимику. У этих рас распознать признаки волнения практически невозможно, они «разговаривают» каждой лицевой мышцей или сложением конечностей в определенный рисунок.

Внимательно следя за послом Фаном, Даяна вдруг увидела сигнал, — объявляя очередной вопрос, Гал-олид-Терх выпрямился быстрее, чем делал до этого. Причем вопрос прозвучал довольно безвредный, Фан спрашивал, как назывался флагманский корабль адмирала Храна при битве Бот-волан. Лорд Геспард ответил — «Святой Варнана» и заработал балл.

В голове Даяны был другой ответ — линкор «Отец Сирина», — так назывался корабль адмирала, именно на нем базировался штаб…

«Торговцы не объявляют названия командирских линкоров даже после выигранных сражений? — удивленно подумала Даяна. — Странный обычай… Или случай с „Отцом Сирина“ исключение?»

Хорошо, что она вовремя разгадала язык тела и пропустила ответ. У Конфедерации принято заносить в анналы флагманы прославившейся эскадры…

На «мужских» вопросах Даяна заработала тридцать четыре балла. Победу присудили Жаоведу, обошедшему лорда Геспарда на «женской половине».

Не зная, чего испытывает больше — облегчение от завершения проверки или тревогу от поселившихся в ней знаний, — Даяна машинально принимала участие в беседе и держала в узде бушующие мысли.

Подводных камней в список военно-политических вопросов Гал-олид-Терх напихал достаточно. Дважды он намеренно не поправлял ошибочные ответы игроков и четыре раза сам давал ложные сведения в случаях, когда вопрос ставил общество в тупик.

Даяна так и осталась в неведении — удалось ли ей провести хитроумного посла, или какой-то из ее ответов сумел-таки произвести ненужное впечатление. По лицу Гал-олид-Терха понять невозможно. Он практически ничем не выделял леди Геспард, не бросал на нее пытливых взглядов, все было как обычно — посольские миссии всеми возможными способами боролись со скукой.

Это был последний вечер, когда в Доме Трех Посольств все было как обычно.

Утром послы отправились в космопорт встречать торговый челнок Союза. Событие не было таким уж редким — в строгой очередности, один раз в двенадцать оборотов (аналог земных суток), челнокам дозволялось поставлять на Песочницу какие-либо грузы и привозить дипломатическую почту. Сегодня встречали грузовой борт Торгового Союза, через двенадцать дней прилетит челнок Конфедерации, через равный промежуток времени на планету опустятся представители Лиги Неприсоединившихся. Расписание и очередность прибытия соблюдались неукоснительно. Капитанам кораблей и их помощникам разрешалось покидать пределы космопорта не более чем на три магана (приблизительно полтора земных часа), посещать свои посольства и общаться с вынужденными затворниками-земляками. Ровно через три магана челноки взлетали на орбиту к грузовым кораблям, и на двенадцать оборотов Песочницы вокруг своей оси — миссии вновь становились отрезанными от всего мира.

…Даяна стояла у окна своей веранды и смотрела, как одетые в рыжие балахоны гости — капитан и его помощник — проходили на орбите обычную процедуру смены одежды под наблюдением представителей Великого Народа, — шли к покоям посла Фана. Два недовольных хмурых мужика только что испытали унизительную процедуру личного досмотра, и никакие улыбки посольской четы не могли исправить их настроения. В гостиной миссии их ждали накрытый стол и многочисленные, нетерпеливые расспросы изголодавшегося по новостям Гал-олид-Терха.

«Хоть какое-то развлечение», — с завистью подумала Даяна и обернулась на звук шагов вернувшегося мужа.

— Как дела у цивилизации? — спросила привычно. — Никаких войн, конфликтов не намечается?

— Все в порядке, — довольно потирая руки, ответил лорд и достал из кармана балахона архаичный пакет с диппочтой. Достал, повертел и вздохнул с досадой:

— Как я устал от этого антиквариата. Ну почему нам не позволят иметь хотя бы считывающих кристаллов?! Они ведь не несут в себе железо!

Любая вещь, включающая в себя железо, считалась на Песочнице «нечистой». Только стекло, пластмасса и керамика принимались народом Песочницы как «чистые» изделия. Тысячу лет назад исчерпавшая полезные ископаемые планета сотрясалась в войнах за последние, иссохшие рудники. Половина населения Песочницы погибла в битвах за металл, и спустя какое-то время железо было объявлено вне закона. Остатки металлических вещей ритуально погребли на дне Соленого моря и предали забвению. Благословенная Земля Великого Народа объявила себя миром, свободным от железа. Ни одна металлическая пуговица или шпилька не могла покинуть борт орбитального корабля и попасть на поверхность планеты. Ослушников подвергали жесточайшему остракизму и изгоняли с Благословенной Земли навсегда.

Иноземцам, привыкшим к примеси металлов в воде и пище, позволялось принимать микроэлементы в виде пилюль. Песочники и сами их принимали.

— Когда исполню посольскую миссию, — горько усмехнулся лорд Геспард, — вставлю себе железные зубы и буду наслаждаться их вкусом.

— Я бы тоже не отказалась сейчас от леденца в виде древней медной монетки, — поддержала его леди.

— Да уж, дожили, мечтаем облизать кусочек железа, — хмуро кивнул Эдриан и, разорвав запечатанный конверт, уже с порога кабинета крикнул жене: — Приготовь, пожалуйста, для банкета что-нибудь съедобное! У Гал-олид-Терхов такие острые приправы…

По обычаю Дома Трех Посольств, после отбытия челнока миссия, принимающая корабль, устраивала праздничный банкет. Послы обменивались последними известиями из своих миров, обсуждали текущие события и с чувством людей, получивших порцию свежего воздуха, веселились до утра.

Вечер у Гал-олид-Терхов послужил первым камнем в стене отчуждения, возникшего в последующие две недели. Натянутость в общении Фана и супругов Аалина почувствовала даже горничная Геспардов Саргон. Даяна попросила девушку принести из кухни доходящий пирог со сладкими ягодами и с удивлением заметила, как обычно невозмутимая и медлительная служанка буквально выбежала из гостиной Гал-олид-Терхов на улицу.

Утром Даяна задала ей вопрос:

— Что тебя так напугало?

— Мужчины, — потупив глаза, ответила Саргон.

— Тебя кто-то обидел?!

— Нет, они плохо смотрели друг на друга. У нас так смотрят перед дуэлью.

На планете религиозных пацифистов дуэль была самым жутким проявлением насилия. Мужчина взглядом давал понять сопернику или обидчику свое недовольство, и через какое-то время два песчаника сходились в рукопашной до первой крови. Малейшая царапина считалась страшной дуэльной раной. После появления крови два дуэлянта проходили десятидневный ритуал очищения. В уединении и молитвах.

Полиции и вооруженных сил на Песочнице вообще не было уже семь веков. Художники, барды и писатели Благословенной Земли прославляли любовь к ближнему и культ Женского Плодородия. Даяна видела достаточно планет, зацикленных на вопросах секса и репродукции. Некоторые расы возводили технику плотских отношений до ритуальных действий. Культ Женского Плодородия песочников не имел ничего общего с эротикой. Великий Народ поклонялся — Матери. Любая беременная женщина считалась на этой планете священной и чтимой особой. Женщина торжественно снимала с себя бесформенный балахон и получала от родственников особо долгожданный подарок — платье, обтягивающее каждую линию полнеющей фигуры, и амулет-неваляшку. Даяна часто встречала на улицах столицы женщин в таких нарядах. Им уступали дорогу, их провожали восхищенными (а иногда и завистливыми) взглядами, высочайшей честью считалось разрешение дотронуться до живота беременной подруги. И каждая из матерей мечтала произвести на свет — Сияющего Сына. Раз в несколько десятилетий какой-то генетический каприз позволял появиться на свет необычному ребенку. Дитя с кожей золотистого цвета принимался у роженицы жрецами храма Сияющих Сыновей и воспитывался ими до двадцати лет.

По прошествии этих лет первая встреча Большой Матери и Сияющего Сына становилась всепланетным праздником. Хроники подобных мероприятий не раз повторялись по видеостендам Песочницы, и Даяна наизусть выучила ритуал Первой Встречи. Разнаряженная Большая Мать в одиночестве стоит в центре огромной храмовой площади и, не скрывая слез, смотрит, как с небес к ней спускается повзрослевший на двадцать лет Сияющий Сын. Единственным исключительным талантом золотокожих детей была врожденная способность к левитации.

И еще красота.

В ней не было ничего от крепкого мужского начала, иконописные, правильные лица Сияющих будили лишь желание любоваться. Смотреть на чистые, светлые лики и тихо радоваться совершенству без изъянов. Сияющие никогда не старели, не принимали участия в политической жизни планеты, не появлялись на улицах городов. Только Матери, родившие чудесных детей, встречались с ними, пройдя через пустыню.

«Бесполезная красота», — сказал как-то лорд Геспард.

— И все же они летают, — возразила тогда Даяна.

— Кого этим удивишь, — пожал плечами муж. — Антигравитационный пояс заставит летать даже лягушку.

Красота в чистом виде стояла в основе религиозного строя планеты Великого Народа. Или, точнее, Женское Плодородие, способное дать миру еще один прекрасный повод для поклонения. Насилие, войны, кровопролития — это уродство. Первозданная красота без изъяна и вмешательства, радость от ее существования есть благо.

И если бы не абсолютное отсутствие в песчаниках тяги к познанию и созиданию, Даяна признала бы их строй прообразом идеала. Непротивление, пацифизм, обостренная, но несколько однобокая тяга к прекрасному — чем не идиллическое общество?

Но общество, сосредоточенное лишь на рождении Сияющих Детей, не имело будущего. Песчаники не развивали науку, кроме медицины (в особенности гинекологии), не совершенствовали школ, не создавали университетов, они лишь благоденствовали в своем песчаном болоте и ждали — Чуда. Очередного генетического сдвига и рождения дитяти, способного летать.

Существование других миров не занимало воображения детей песчаного народа. Их сыновья, прикованные к глине, не поднимали вверх голов и не считали звезды. Их дочери не изучали в школах чужой язык, обычаи и нравы. Встречаясь с песчаниками, Даяна каждый раз удивлялась их полному невежеству. Пожалуй, лишь то, что солнце их системы стоит на месте, а не вращается вокруг Благословенной Земли, не было для них секретом. Присутствие на своей планете посланников чужих миров воспринималось песчаниками равнодушно или как сложившийся порядок вещей. Саргон ни разу не спросила Даяну — а как живется в вашем мире?

Она наперечет могла назвать имена всех живущих ныне Сияющих Сыновей и их Матерей. Она знала даты их рождения и даже погоду, которая была в тот день. Но когда Даяна сказала: «Я родилась на астероиде», Саргон спросила: «А что такое астероид?»

Причем Даяна осталась в уверенности, что, если бы астероид не был упомянут в связи с рождением, Саргон не обратила бы на новое слово ни малейшего внимания. Как не обращала его никогда. Ей было безразлично существование других систем, галактик, астероидов. Ее не занимали рассказы о животных, покрытых шерстью, а не чешуей или гладкой кожей. Она не знала, что где-то существуют птицы, и не хотела знать об этом. Саргон ждала совершеннолетия и надеялась, выйдя замуж, родить Сияющего Сына.

Как все, все, все на этой глиняной планете.

Свадьба и рождение потомства считались главными событиями в жизни песчаника. Пару месяцев назад всем леди их Дома Трех Посольств была оказана великая честь. Верховный Жрец (поистине — правитель Благословенной Земли) выдавал замуж единственную дочь, и Даяну, Веду и Зуун пригласили в храм Матерей (уменьшенная копия храма Сияющих) для ночного бдения перед свадебным обрядом.

Приглашение на торжество инопланетных гостей — событие довольно редкое, и леди приняли его с готовностью. Надели праздничные балахоны, тщательно причесались и прибыли к воротам храма.

О том, что произошло дальше, Даяна не могла вспоминать без улыбки. В ритуал бдения входило обязательное омовение в Купели Женщин. Причем практически одновременное и медленное до самозабвения.

Пройдя по темному внутреннему коридору храма, невеста и сотни полторы приглашенных дам спустились в огромную подземную пещеру Купальни. Факельное освещение давало достаточно света, дамы разбрелись вдоль невысоких каменных скамеек у воды и, помолившись, стали разоблачаться.

Даяна и Веда нашли свободную скамью, аккуратно сняли с себя амулеты и украшения из бусин и только тогда заметили, что рядом нет Зуун.

Под гулким сводом естественной пещеры раздавалось заунывное многоголосие молитвенного хора, откуда-то издалека, от ворот храма доносились бухающие удары в запертую дверь. Жену посла Торгового Союза никто не предупредил, что придется — раздеваться. Ни Веда, ни Даяна не относились к наготе предвзято, Зуун родилась на планете, где прилюдное обнажение считалось оскорблением.

И, оказавшись в толпе голых женщин, бедняжка испытала такой культурный шок, что просто обезумела и ринулась по коридору к выходу.

Но как опять-таки ее никто не предупредил: ночь перед свадьбой считалась таинством, приглашенных женщин торжественно впускали в храм и накрепко запирали все двери. Женщинам не мешали молиться ночь напролет и гулять голышом по пещере.

Стенающую и охающую Зуун — с закрытыми глазами — Даяна и Веда почти волоком вернули в Купальню и, доведя до полуобморочного состояния, раздели. Жена торгового посла сквозь зубы сыпала проклятья на фыркающем языке родной планеты и тупо упиралась. Кое-как Даяна и Веда уговорили ее спуститься по каменным ступеням в мутную до белизны воду Купели. Вокруг в блаженстве плескались женщины песчаников, и в этот раз их равнодушие к причудам иноземцев в общем-то спасло лицо жены посла Торгового Союза. Никто не обратил внимания на стиснутые зубы мадам Гал-олид-Терх, на отвращение и ярко-пунцовую окраску круглых щек.

Даяна и Веда, надо сказать, получили от омовения истинное наслаждение. На высохшей планете практически отсутствовали открытые пресные водоемы, и купание в белесо-мутной воде Купели они приняли с благодарностью.

Природная пещера с овальной, гладкостенной чашей Купели неделю снилась леди Геспард. Но повода прийти туда еще раз ей не представили. Храм Матерей считался территорией священной для песчаников, их жены могли свободно посещать Купель в любое время, но появление там инопланетных женщин было скорее редчайшим исключением из правил.

Странная жизнь наступила в доме, напоминающем с высоты птичьего полета трилистник. Отчего-то прекратились шумные ежедневные вечеринки, дамы перестали ходить на совместные прогулки, мужчины не приглашали друг друга на охоту и не соревновались в метании копья. Лишь иногда, сохраняя видимость жизни, пересекались чьи-то пути во внутренних дворах, завязывался пустой, не требующий продолжения разговор, и каждый следовал своим путем.

Тишина и напряженное ожидание поселились в Доме Трех Посольств.

У Даяны создалось впечатление, что последний челнок увез в далекие столицы тикающий механизм термальной бомбы. Механизм уехал, а запал остался на планете, в доме, напоминающем трилистник, и только ждал команды — пли!

Что бы ни случилось в далеких столицах, источник опасности находился здесь, на Песочнице. И кто даст команду — пли! — Веда, посол Гал-олид-Терх, или Даяна, не известно. Все опасались резких движений, и, кажется, впервые посольства соблюдали условия экстерриториальности в мирное время. Подобные отчуждения случались в периоды Великих Войн. Конфликтующие стороны старательно огибали внутренние покои своих противников, но нынче никаких объективных причин для подобной отдаленности не наблюдалось. Хлипкий конфликт вокруг одной звездной системы считался исчерпанным, и последний челнок привез благоприятные новости — в галактиках царил покой, Великие Державы были едины, как никогда.

— Кажется, наши милые соседки подцепили какой-то местный вирус, — через несколько дней после банкета у Гал-олид-Терхов сказал за ужином лорд Геспард. — Фан и Жаовед дружно сетуют на нездоровье своих жен.

— Пожалуй, подцепили, — задумчиво согласилась Даяна и не стала разубеждать мужа в нелепости таких предположений. Каждый посол с супругой проходили обязательную вакцинацию перед прибытием на новую планету.

— Интересно, что за вирус? — продолжил тему Эдриан. — Ты себя нормально чувствуешь?

— Отлично, — почти не обманула леди.

— Странно, — пожал плечами муж. — Наш метаболизм более близок типу песчаников, чем Гал-олид-Терхов и уж тем более Аалина…

— Какая-то новая мутация? — пришлось поддерживать разговор Даяне.

— Скорее всего. Жаовед и Фан боятся распространения эпидемии и объявили свои территории карантинной зоной.

— А между собой они общаются? — старательно избегая прямого взгляда на мужа, спросила леди.

— Нет, — пробормотал тот. — Ты знаешь — нет. Пожалуй, это действительно… странно. Мы могли общаться хотя бы по телекому.

Не дожидаясь, пока муж совершенно озаботится данным вопросом, Даяна хлопнула в ладоши, и угловая часть стены ожила видеостендом. В детской передаче маленьких песчаников предупреждали о том, как опасно отлучаться без няни в пустыню. Наглядная демонстрация того, что может приключиться с баловниками, заставила поморщиться даже лорда Геспарда, большого любителя охоты.

— Однако, — поежился он. — Радикальный подход к воспитанию…

— Зато не полезут в пустыню без взрослых, — не согласилась Даяна.

— Ага. И перестанут спать ночами, — буркнул муж. — До чего же все-таки мерзкая фауна на этой планете! — Многолапое, зубастое существо капало слизью на разложившийся труп ребенка. — Выключи эту мерзость!

Леди дважды хлопнула в ладоши, видеостенд погас, передернувшийся от отвращения муж надолго забыл о странностях, возникших в Доме Трех Посольств.

Вечером Эдриан попросил у песчаников проводника и на два дня уехал охотиться к Соленым Озерам. Злобные рептилии, обитающие в тех местах, считались одним из главных охотничьих трофеев Великого Народа. Пояса из кожи терри-вахов стоили довольно дорого.

— Привезу тебе шкурку на новую сумку, — пошутил лорд, поцеловал жену и отбыл. Поздним прохладным вечером, искать приключений на пыльной, никчемной планете.

Даяна обошла все помещения миссии, проверила каждый засов на дверях и окнах. До освещенных, плотно зашторенных окон посольства Торгового Союза и Лиги Неприсоединившихся было не более ста метров с каждой стороны от ее веранды. Тишина и безветрие действовали на Даяну угнетающе, Саргон и прочая прислуга давно разошлись по своим домам, леди Геспард села в кресло у веранды и впервые за несколько дней отправила слова внутрь себя:

— Ответь мне. Я готова.

Что она ожидала услышать в ответ на это предложение, Даяна не знала. Все эти несколько дней ей чувствовалось постороннее присутствие внутри себя. То вдруг возникнет обрывок странного воспоминания — воспоминания о мире, где она никогда не бывала. То вдруг настигнет острое ощущение дежавю, и Даяна начинала теряться в дебрях собственной памяти: «А не было ли этого со мной уже когда-то? Быть может, действительно, — это я видела, это я знаю, и звук или предмет, вызвавший дежавю, изучен мною во всех подробностях?! Я все это видела и знала, но почему-то забыла?»

Или это генетическая память предков всколыхнулась?

Даяна потеряла доподлинное чувство собственной памяти. Наплыв видений от двойника так органично расселился в ее мемориалах, что подавлял воспоминания. Рассеял их во множестве подаренных видений, и леди уже боялась раствориться среди фантомов чужого Я.

Впервые за несколько дней Даяна открыто вызывала двойника. Если сейчас, в одиночестве, она попадет под мучительный контроль чужой воли, большого вреда не будет. Пострадает только она, ее память, ее рассудок.

— Ответь, — повелительно приказала леди, но все же почувствовала, как невольно сжалась, съежилась от страха душа.

Серая пелена внутри ее рассудка всколыхнулась, и, разорвав внезапно все препоны, на женщину обрушилось полновесное видение.

Даяна стояла на берегу речки с затененными берегами. Лучи ласкового золотистого светила играли легкими тенями сквозь изумрудную листву. Совсем рядом, у ее ног, журчал и булькал родничок. Возле него, сложив умильно передние лапки, устроилось крошечное пушистое существо с полосатым хвостом. Совершенно не боясь Даяны, зверек опустился на четыре лапки, окунул мордочку в воду и стал пить…

Большая птица с невероятным, радужным оперением спорхнула с ветки и, распустив шикарный веер хвоста, закружила в брачном танце. Завороженный зрелищем зверек сидел у родника, и капли прозрачной воды сверкающими искрами стекали с его усов на шкурку.

Неожиданное чувство покоя и счастья окутало Даяну. Подняв голову к голубому небу, она громко рассмеялась.

Зверек и птица не услышали, не почуяли чужого присутствия. Зверек уселся удобнее и стал чистить толстой лапой пушистое брюхо, птица гортанно вскрикнула — гарри-ох! — и, распустив по траве крылья, стремительно убежала к лесу.

Не приминая травы, но, однако, чувствуя ее щекочущее прикосновение к стопам, Даяна спустилась по косогору к реке. Прозрачные и шустрые рыбешки играли на мелководье. Какое-то небольшое земноводное шумно плюхнулась с притопленной коряги в воду, и рыбки испуганно зарылись, попрятались в золотистый песок отмели.

Даяна присела на корточки и опустила ладонь в воду. Не меняя рисунка зеркальной глади воды, пальцы дотянулись до речного дна. Рука чувствовала прохладу, подушечки пальцев ощущали прикосновение к мельчайшим песчинкам, но не оставляли на них следов.

Даяна выпрямилась и вдохнула полной грудью. Иллюзия присутствия была полной. Леди чувствовала на своих щеках легкую прохладу от дуновения ветра, запах реки и леса вливался в нее с каждым глотком воздуха, пение птиц, шелест листвы и плеск воды окружали ее со всех сторон.

Глянув вниз, Даяна увидела, как рыжий балахон, только что окутывавший ее тело, медленно и зыбко трансформируется в невесомую тунику золотистого цвета. Сделав шаг в воду, леди увидела, как полы длинного одеяния, не намокая, поплыли по воде вокруг ее ног. Только невероятно сухая в ощущениях ткань напоминала ей о том, что все это — видение.

Без устали, наслаждаясь каждым мгновением, Даяна бродила в волшебной стране сновидений. Она купалась в реке, отдыхала на травянистом, пологом берегу, впитывая каждый луч ласкового, не иссушающего кожу солнца. Бродила в тени душистой, прогретой летним зноем дубравы…

— Леди, леди, вы заснули в кресле?! — прозвенел над ухом голос удивленной Саргон и с болью, отозвавшейся во всем теле, вырвал Даяну из сновидения.

Каждая мышца затекшего в неподвижности тела отзывалась ломотой, Даяна невидяще смотрела, как служанка раздвигает на окнах тяжелые занавески, и не понимала, зачем ее заставили вернуться. Ей было плохо, тошно и скучно здесь, в своем теле, неподвижно застывшем в кресле, напоминающем ломоть скверного пирога. Ей был невыносим голос Саргон, вид за окном — пыльная глиняная стена с чахлым кустарником по контуру — вызывал отвращение. Спертый, иссушающий гортань воздух Песочницы стискивал легкие до удушья.

— У тебя есть снотворное? — незнакомым, сиплым голосом произнесла Даяна и посмотрела на служанку.

— Нет, — равнодушно, как всегда, отозвалась Саргон. — Но если миледи пожелает, я схожу в Торговый Дом.

— Сходи, — тяжело проталкивая звуки через ссохшиеся связки, сказала леди. — Приготовь мне горячий напиток и иди.

Со второй попытки, вытянув непослушное тело из кресла, Даяна, шатаясь, добрела до санкабины и нанесла на лицо, шею и грудь освежающий гель. Даже эта привычная и всегда приятная процедура сейчас раздражала. Гель давал недостаточно прохлады, лицо в зеркале казалось чужим, руки дрожали от отвращения к самой себе и отказывались выполнять манипуляции мягко и с любовью.

С непонятной злостью Даяна стерла остатки невпитавшегося геля и, прополоскав зубы и горло травяным эликсиром, побрела к обеденному столу.

Два печенья, глоток обжигающего напитка, и наступило томительное ожидание — когда же наконец вернется медлительная Саргон! Как можно так долго ходить за покупками?!

Больше всего на свете Даяна хотела вновь вернуться в волшебный лес на берегу прозрачной речки. Страх, что видение может не повториться, доводил до исступления. Заставлял не дожидаться ночи, не ждать, пока протекут биологические часы и сон наступит сам собой. Быстрее, быстрее, проверить, сможет ли она вернуться туда, где ей было так хорошо и спокойно! Закрыть глаза, снова почувствовать на своих щеках свежий, настоянный на травах ветер, увидеть лес, потрогать шелковистую траву…

Когда Саргон протянула ей пузырек с таблетками, Даяна заметила, как мелко подрагивают ставшие вдруг вялыми пальцы.

Вода текла по щекам и подбородку, когда гордая леди Геспард глотала ее, запивая пилюли, рука едва не промахнулась мимо тумбы, когда леди попыталась поставить на нее стакан. Нетерпение довело Даяну до состояния почти животного — всю гордость за сон, остатки здравомыслия за глоток свежего воздуха. Леди расслабленно откинулась на подушки кровати, закрыла глаза, и через короткое мгновение… лес вернулся. Такой же солнечный и чистый. Пушистый зверек лакал из родника, с ветки слетала радужная птица…

ПРОБУЖДЕНИЕ

— Даяна, ты спишь?

Не открывая глаз, Даяна боролась за право остаться в солнечном лесу. Голос Эдриана заставлял ее покинуть волшебный край, видение тускнело, расплывалось, и птичьи трели уже не радовали слух. Лорд громко хлопал дверцами стенных шкафов и весело бубнил, рассказывая об охоте.

Скрывая необычную скованность движений, Даяна села на кровати, сфокусировала зрение на знакомой спине и сказала глупость:

— Уже вернулся?

— Уже?! — опешил муж. — Я опоздал почти на сутки!

— Неужели? — сонно пробормотала леди Геспард. — Как быстро время пролетело…

— Ну, дорогая леди, — фыркнул посол, — вы и соня! Саргон сказала, хозяйка спит и дни и ночи напролет. — Эдриан сел на постель, приобнял жену за плечи и спросил с тревогой: — Ты здорова?

— Да, да, вполне, — отозвалась Даяна. — Все в порядке. Мне было так скучно без тебя, что я решила немного поспать.

— Немного, — нахмурился лорд и дотянулся до полупустого пузырька с таблетками: — Ты это принимала?

— Да, — несколько раздраженно бросила та. — Они безвредны. На этой чертовой планете все, что пропускает внутрь себя женщина, абсолютно безопасно. Безопасно и безвредно для потенциальной матери, потенциального потомства. — И, встав, пошатнулась: — Немного голова кружится.

Лорд Геспард убрал пузырек в карман своего балахона и сурово, снизу вверх, посмотрел на жену:

— Ты беспокоишь меня, Даяна.

— Все в порядке, милый, — улыбнулась леди Геспард и, покачиваясь, побрела в санкабину.

Оказывается, она гуляла в своих снах почти трое суток. С полубессознательными отвлечениями на нужды тела и бездумными, бесконтрольными приемами пилюль. Только «внезапный» приезд мужа немного напугал ее и слабый выброс адреналина в кровь слегка прочистил сознание.

— Что со мной? — глядя на свое отражение в зеркале кабины, потерянно прошептала Даяна. Осунувшееся, исхудавшее лицо темнело впадинами глазниц, высохшие губы, казалось, чувствовали свою чужеродность и шевелились еле-еле. Спутавшиеся, нечесаные волосы лезли в глаза — Даяна напоминала восставшую из гроба. Пугливо разговаривая сама с собой и разгоняя тупую вялость словами, леди обращалась к отражению: — Ты должна все это прекратить. Жизнь — здесь. Там — зазеркалье, дурь, обман…

Но сказать оказалось легче, чем сделать. Прикроватный столик, с которого лорд Геспард убрал пузырек с таблетками, выглядел таким осиротевшим и ненужным, что Даяна, глядя в пустоту, чувствовала приближение слез.

Нет, нет, нет! Живи в реальном мире!

Подушка манила к себе, когда-то неудобное кресло принимало безвольное тело в ласковые объятия и дарило дрему.

Нет, нет, нет! Живи, смотри, чувствуй!

С усилием заставляя себя жевать, Даяна сидела за обеденным столом напротив мужа и со всей старательностью пыталась вникнуть в его рассказ об успешной охоте.

— Нора была огромной! Проводник забил камнями два запасных выхода, и тварь полезла на нас…

«Какая скука, — мерно пережевывая пищу, не удержалась в рассказе Даяна. — Нора, чудовище… А в том лесу так пели птицы!»

— И вот когда когтистая лапа уже опустилась на бедро проводника, я выбросил копье!

«Интересно, если я усну сейчас, с открытыми глазами, увижу лес на фоне лорда?..»

— Агония была ужасной!

«И маленький зверек у родника…»

— Ты меня не слушаешь!

— А… что? Конечно слушаю. «Агония была ужасной». Ты заказал мне новую сумочку из кожи рептилии?

— Нет, — буркнул муж. — Мы не варвары делать сумки из кожи живых существ…

После обеда лорд Геспард отправился наносить визиты в соседние посольства. Все еще чувствуя дурноту и слабость после трех дней неподвижной жизни, Даяна приказала себе сделать легкую гимнастику и долго сидела под теплыми струями пара в санкабине. Взбодрившись, она вышла на террасу и, промакивая влажные волосы полотенцем, остановилась у окна.

Через внутренний двор широким, размашистым шагом шел ее лорд. Полы длинного балахона путались в ногах, посол одергивал их со злостью, его губы сыпали неслышимые проклятия, — муж в ярости, сразу догадалась Даяна. Обычно сдержанный, законсервированный в надменности отпрыск клана Геспардов редко позволял себе терять лицо. Он не был, безусловно, человеком исключительных способностей, его сила была конкретно в умении владеть собой. Претендуя на высший пост Конфедерации Свободных Миров, лорд отдавал себе отчет — почти никогда во главе Конфедерации не стояли выдающиеся личности. Независимый блестящий политик не мог устроить многочисленные кланы аристократических семей. От Консула ожидали лишь одного — умения лавировать среди потоков чужих интересов и принимать решения коллегиально.

Незаурядные умы под эту категорию попадали вряд ли. Самодостаточный интеллект не выносил давления извне и оттого терял поддержку Совета.

Впрочем, исключения случались. Барельефы с чеканными профилями таких Консулов украшают зал собрания Конфедерации.

— Совсем все с ума съехали на этой чертовой планете! — Рыча и топая ногами, муж ворвался на веранду. — Фан и Жаовед приняли меня так, словно я пришел объявить им войну! Что здесь происходит, Даяна?

Этот вопрос лорд адресовал совсем не жене. Пройдя мимо нее, он домчался до столика с напитками, налил себе щедрую порцию вина и, залпом выпив, обернулся:

— Мне даже сесть не предложили!

— Может быть, карантин… — начала Даяна.

— Они здоровы! — выкрикнул посол. — Они все — здоровы! И Веда, и Зуун, я видел их! — И, подойдя вплотную к жене, заскользил зрачками по ее лицу: — Ты ведь все знаешь? Ты ведь все знаешь, да, Даяна?

— О чем ты, Эдриан? — удивилась она.

— Ты знаешь — все! — выкрикнул муж, и Даяна отшатнулась от него в страхе. — Нет, постой! — Лорд Геспард удержал жену за руку: — Ты знаешь, что здесь происходит…

— Ты утомился на охоте! — попробовала вырваться Даяна.

— Я?! Я утомился на охоте?! Я отдохнул от всех вас! — И, отшвырнув запястье жены, бросился в гостиную, выкрикивая на ходу обвинения: — Ты все знаешь, они тебя игнорировали, и ты спасалась сном! Так, Даяна?!

— Угомонись! — взмолилась она. — Ты расстроен тем, что тебя не так приняли, и срываешь зло на мне!

Этот упрек ударил лорда в спину, он дернулся, остановился возле двери в кабинет и вернулся к жене:

— Нет, Даяна. Не считай меня болваном. Я вижу, что все идет наперекосяк. Тебя хоть раз за эти дни пригласили в гости?

— Нет.

— А две недели назад меня изводили вопросами — почему вдруг леди Геспард превратилась в затворницу? Сейчас обратная ситуация. Что случилось месяц назад, почему ты села под замок, а теперь их жены проделывают то же самое? — И повторил тихо: — Что происходит, Даяна? — Несколько дней назад, уже чувствуя, что творится неладное, лорд Геспард уехал на охоту. Вернувшись, он надеялся застать привычный порядок вещей — все те же вечеринки и общие прогулки жен. Прием, оказанный послу Конфедерации в соседних миссиях, его надежд не оправдал. Все стало только хуже, отчуждение нарастало. — Нас ждет война?

Даяна отвернулась и отошла к окну. Сказать мужу, что ее опрометчивость поставила галактики на грань войны?

Но ведь еще не все потеряно… отец наверняка выполнит ее просьбу…

Нет, говорить нельзя. Известие убьет Эдриана. Похоронит надежды на блестящее будущее и безвозвратно разрушит их брак. Лорд никогда уже не сможет доверять ей, поскольку объяснить причину своего знания Даяна не сумеет. Ему будет легче признать свою супругу опасной сумасшедшей, чем помогать ей нести ношу — ношу самого страшного оружия во Вселенной.

Даяна чувствовала в себе силы, способные взорвать согласие миров. Информация — вещь убийственная. И какова будет реакция мужа на ее признание: «Дай мне рупор и трибуну, я в силах открыть все тайны галактик?» Он однозначно примет ее за сумасшедшую. До прибытия челнока запрет в спальне и отправит в столицу, не дожидаясь разрешения Совета.

Лорд не окажет ей поддержки. Он больше царедворец, чем муж.

И винить в этом одного Эдриана нельзя. Она сама дала согласие на династический брак и теперь не вправе требовать от мужа жертвенности…

«Я знаю слишком много и потому не в состоянии сказать ничего» — так могла бы ответить Даяна. Ноша абсолютного знания слишком тяжела для двоих, ее либо несут всем миром, либо стараются не замечать. Даяна выбрала последнее.

— Оставь меня, Эдриан, — тихо попросила Даяна. — Я ничего не знаю.

— Нет, — с горькой усмешкой бросил муж, — ты что-то знаешь, но скрываешь это от меня. Ты предаешь меня, Даяна…

«Ты сам, единственный во всех посольствах, выбрал тактику трусливого покоя! — могла бы выкрикнуть она. — Ты — предпочел принять мои слова о действиях Архана как шутку, а не — задумываться! Ты — предпочел уехать на охоту, оставить все как есть и „не заметить“ напряжения! Ты сам меня оставил…»

— Из тебя выйдет отличный Консул, Эдриан, — с неменьшей горечью сказала Даяна мужу: — У тебя обостренное чутье на опасность. Надеюсь, этот талант впоследствии поможет Конфедерации избегать конфликтов.

Лорд не ответил ничего. Он прошел в свой кабинет и заперся.

Перед тем как отпустить Саргон домой посол Геспард попросил ее застелить диван в кабинете постельным бельем.

Ворочаясь в своей постели, Даяна знала, что уснуть не сможет. Переизбыток сна за последние три дня позволил ей лишь держать глаза закрытыми. Волшебный лес и тихая река ждали где-то ее возвращения, но леди боялась прибегать к помощи снотворного. Она боялась окончательно попасть под власть иллюзий. Если раньше бегство в призрачный мир казалось ей панацеей от безумия, то теперь, проворочавшись ночь без сна, она ясно осознала — двойник подготовил ей ласковую ловушку. Страстное, безудержное желание попасть в виртуальный лес доводило ее до бешенства. Даяна стискивала зубами уголок подушки и яростно шептала: «Нет, нет, нет, я не пойду! Я не поддамся! Ты не заставишь меня уйти от реальности, не обманешь призраками!»

Ловушка из ярких снов оказалась посильнее испытания знанием.

И двойник уступил. Той ночью Даяна не разрешила себе уснуть, а серое ничто не тревожило ее сознания. Не разрушало личности и не манило обещаниями.

Под утро усталый мозг Даяны погрузился в некое забытье на несколько минут, и, очнувшись, леди Геспард почувствовала себя — внутренне единой. Как будто что-то внутри ее сказало: прости, я думал, будет лучше, — и отступило. Не вмешиваясь больше ни явно, ни исподволь, оставило Даяну самой себе и словно бы исчезло.

Ощущая себя прежней, Даяна поднялась с постели и, как была в ночной сорочке, прошла до общей библиотеки миссий, выбрала первый попавшийся справочник Торгового Союза и раскрыла его на середине.

«Паррипутан», — прочла слово, выделенное жирным шрифтом, прикрыла ладонью столбик с разъяснениями и задумалась.

Понятие «паррипутан» было совершенно ей незнакомо. Открыв спрятанную под ладонью часть листа, леди прочла: «Редко используемая составляющая ракетного топлива».

Так и должно быть: урожденная графиня Оскардуан, леди Геспард не может знать состава ракетного топлива кораблей Торгового Союза.

— Неужели закончилось?! — вслух прошептала Даяна, но ощутила почему-то не облегчение, а горечь расставания. Будто бы кто-то близкий оставил ее, лишил драгоценного подарка и исчез. Кто-то близкий по духу и рождению, кого Даяна не поняла и обидела.

Но так должно быть. Информационная бомба, которую двойник заложил в ее сознание, слишком опасна. Вот если бы этот подарок был сделан Даяне на любом из цивилизованных миров! Там она знала бы, как поступить! Она нашла бы людей заинтересованных и понимающих, смогла бы поделиться!

Но на Песочнице, в среде послов, привыкших к политическим интригам, любое лишнее знание подобно взрыву. Послам и дипломатам везде мерещатся заговоры и подвохи. И Даяну ждала только смирительная рубашка сумасшедшей…

Захлопнув справочник, как дверь в сверкающий мир, леди Геспард вернула его на полку и отправилась жить дальше — обычной серой жизнью супруги будущего Консула.

Нечто внутри Даяны ощутило эмоцию, родственную слабой усмешке, — так или иначе, но желаемое достигнуто. Леди чувствует покой. Если слабой человеческой личности не хватает для счастья именно этого тусклого состояния, пусть будет так.

Пока не время.

УДАР ИЗ ТЕМНОТЫ

Напевая что-то ритмичное и веселое, леди Геспард умело сервировала обеденный стол на четыре персоны. Саргон подавала ей приборы и меланхолично следила, как придирчиво миледи располагает подобия вилок и ножи в строгой геометрии земного этикета.

— Саргон! Салфетки! — дружелюбно хлопнув девушку по плечу, направила Даяна служанку в кладовую. — И не забудь там вазу! Зеленую, с узором!

Через два магана ее лорд приведет на обед двух долгожданных гостей — капитана земного корабля с помощником. Впервые за пятнадцать дней-оборотов послы трех Держав проявили традиционное единодушие и отправились вместе в космопорт получать диппочту и последние известия. Потом они разойдутся по своим миссиям, а капитан и помощник отобедают в посольстве в обществе лорда и леди Геспард.

Таковы традиции.

А вечером, Даяна очень на это надеялась, послы Гал-олид-Терх и Аалина придут в гости на обязательный банкет.

Таковы традиции.

И пока отказов из двух соседних миссий не поступало.

«Господи, спаси и сохрани! — быстро и привычно мелькнуло в голове Даяны. — Неужели все закончилось?! Неужели придет конец охлаждению в жизни посольств!»

Она чувствовала тихую, безмятежную радость от обычных, легко удающихся хлопот. Сервировка, по местным меркам, получилась блестящей. Блюда и яства готовились под ее личным руководством и должны прийтись по вкусу гостям…

Бросив взгляд в окно, Даяна увидела, как по дорожке к миссии Торгового Союза торопливой походкой идет посол Фан.

«Значит, мои тоже на подходе», — подумала Даяна и поспешила на крыльцо веранды. Послы всегда добирались до космопорта и обратно на одном транспорте — небольшой электрической тележке из серебристой пластмассы, — и расставались только у общих ворот Дома Трех Посольств.

Лорд Геспард сопровождал по дорожке из красных плиток двух высоких загорелых мужчин в балахонах с эмблемами Торгового Флота Конфедерации. Троица шла молча, сосредоточенно, и у Даяны невольно сжалось сердце от нехорошего предчувствия. «Все в порядке, все должно быть в порядке, — внушила себе леди. — Капитаны всегда раздражены осмотром и переодеванием. Если бы не приличия, они вообще не задерживались бы на Песочнице ни одной лишней секунды…»

— Капитан Корран, помощник Ставор, — представил лорд гостей. — Леди Даяна Геспард.

Космонавты церемонно, но сухо поприветствовали хозяйку дома и прошли к столу.

Саргон внесла поднос с горячим супом, Даяна аккуратно разлила его по тарелкам, но капитан, не притронувшись к угощению, обратился к послу на внутреннем языке Конфедерации:

— Лорд Геспард, удалите, пожалуйста, прислугу. — И дернул подбородком в сторону своего помощника: — Ставор, проверь.

С грацией хорошо тренированного человека помощник капитана обошел гостиную, из-за штор оглядел все подступы к миссии и остался стоять, наблюдая окрестности через прозрачные дневные шторы.

— Сядь, Ставор, — приказал капитан. — Лорд…

— Кха, кха, — прокашлялся Эдриан и распорядился: — Саргон, на сегодня вы свободны!

Девушка высунула нос в гостиную, равнодушно кивнула и протопала через веранду на улицу. Не ее забота, если господа желают сами подавать на стол…

— Капитан, суп остывает, — неловко напомнила Даяна.

— Некогда, — довольно нелюбезно бросил Корран. — Через два магана мы должны взлететь. Лорд Геспард, я хочу знать, что происходит у вас в посольствах и вокруг них?

— Собственно… — промямлил лорд. — А что вас интересует?

— Все, — четко выговорил кэп. — В вашем последнем донесении не было ничего тревожного. Что произошло за последние две недели?

— Капитан Корран, — горделиво выпрямился посол, — потрудитесь объяснить ваш тон…

— К системе Гофанама стягиваются войска Торгового Союза и Лиги. Восьмой флот Конфедерации получил аналогичный приказ за час до моего отлета сюда. Что у вас, черт побери, происходит?!

О том, что на Песочницу в качестве капитанов грузовых кораблей прибывают не простые «капитаны», Даяна догадывалась всегда. Только человек, облаченный определенными полномочиями, мог позволить себе такой тон относительно представителя влиятельнейшего клана Конфедерации.

Лорд Геспард, судя по последовавшей реакции, был осведомлен о ранге «капитана» гораздо больше своей жены. Под пристальным, буравящим взглядом Коррана Эдриан несколько увял, но постарался сохранить лицо гневным выкриком:

— Вы сами должны знать! Если знаете о приказе…

— Приказ был отдан вылететь на маневры при полном боевом обеспечении. Но это фикция. Я повторяю свой вопрос: что произошло за последние две недели?

Соседняя с Песочницей система Гофанама была пустынным скопищем миров, непригодных для использования. Там вполне могли бы проводиться военные учения, если бы не несколько существенных но. И первым из этого списка стояла непосредственная близость к Благословенной Земле. Система была включена в округ запретной территории. Отдаленная от основных торговых путей, и, соответственно, у флотов возникали трудности с прибытием сопутствующих служб, доставкой продовольствия и так далее.

Одновременное появление в системе Гофанама боевых флотилий всех трех Держав — нонсенс. Случай, не имеющий объяснения и прецедентов. Так случалось только при возникновении всеобщего вооруженного конфликта. Это понимали все присутствующие, но тем не менее лорд Геспард отважился проявить настойчивость:

— Капитан Корран, мы сидим на этой чертовой планете, отрезанные от всего мира. Вы — получаете приказы непосредственно из центра, как я могу знать больше вас?!

— Объясню, — согласился Корран. — Встреча с флотами Союза и Лиги была для меня неожиданностью. Наши корабли получили приказ выдвигаться на маневры. Какие приказания получили флотилии торговцев и неприсоединившихся, я, разумеется, не в курсе. Поэтому спрашиваю: что у вас здесь происходит?

Лорд Геспард не знал, какого ответа от него ждут, и, следуя многолетней привычке к дипломатическим уверткам, снова задал встречный вопрос:

— Кто отдал приказ флоту?

— Военный Совет.

— Причины не уточнялись?

— Время, посол, время, — напомнил Корран. — Что такого происходит на вверенной вам территории? В ответ на свое донесение об обнаружении в системе Гофанама двух боевых флотилий я получил от Совета приказ провести дознание. Отвечайте, посол!

— Оставьте посла, — решившись, твердо произнесла Даяна. — Это моя вина.

Капитан Корран перекинул взгляд с растерянного посла на его супругу и спросил вкрадчиво:

— В чем ваша вина, леди Геспард?

Вопрос немного запоздал. Пять дней назад, до того как открыла справочник в библиотеке, леди Геспард могла бы детально отрапортовать военному чиновнику о поступивших неизвестно откуда данных. Она могла бы с абсолютной точностью назвать каждое лицо, принимавшее участие в сделке с Арханом. Могла назвать и сумму взяток, и коррумпированных чиновников в Совете Лиги. Могла сказать, через какие банки поступали средства, и даже номер секретного договора, дающего Архану таможенные преимущества в мирах Торгового Союза, не был для нее тайной.

Но только раньше. Сейчас Даяна не смогла бы восстановить и сотой доли знаний, полученных тогда. Какие-то обрывки, смутные образы остались в памяти…

А этого для обвинений недостаточно.

Достаточно для склоки, для серьезных предъявлений — нет.

Пустое все. Как голова Даяны.

— Я рассказала глупую шутку на вечеринке в посольстве Торгового Союза. После этих никчемных, опрометчивых слов в миссиях произошло странное охлаждение отношений.

— Ну, ну, — приободрил кэп Корран. — Расскажите все в деталях…

Чувствуя на своей щеке обжигающий взгляд мужа, Даяна сосредоточилась и рассказала официальную версию «нелепого» происшествия. О том, что сведения черпались из непонятного источника, леди благоразумно умолчала. Больница для умалишенных и жизнь подопытной крысы ждут всех «черпающих» познания из серой мути. Только логически выстроенная версия устроит каждую из сторон.

Тем более что доказать обратного никто не в силах.

— Странная реакция посла Гал-олид-Терха дала послу Аалине повод для размышлений. Именно после этого в миссиях наступило охлаждение отношений.

Рассказывать об опытах леди Аалины Даяна тоже не стала. Неожиданно ситуация вокруг Песочницы уподобилась пороховой бочке. Малейшая искра способна вызвать взрыв.

Леди Геспард тоже была слишком дипломатом, чтобы поднеси огонь к фитилю.

И пока оставалась хоть малейшая надежда на бескровное разрешение ситуации, она ее использует.

— Архан и шутка, — пробормотал Корран и на некоторое время погрузился в совсем нешуточные размышления, барабаня пальцами по столу. Остывший суп покрылся жирной пленкой, помощник Ставор дотянулся до бокала с соком и опустошил его наполовину. — Нет. Это все не то, — наконец довольно твердо произнес капитан. — Не берите на себя слишком много, леди. Если бы даже причина крылась в вашей шутке, войска стянули бы к Архану. Или… столицам Союза и Лиги… И потом, необходимо провести расследование, — как бы разговаривая с самим собой, продолжил Корран. — Нет, причина не в Архане. Причина, — кэп твердо ткнул пальцем в столешницу, — здесь! На этой вашей планете.

— А как объясняет Военный Совет свой интерес к системе Гофанама? — с огромным облегчением вернулся к обычной тактике лорд Геспард.

— Никак, — пожал плечами высокий армейский чин. — Приказ получен — после отбытия с Песочницы присоединиться к флагману эскадры, — я его выполняю.

— Так адресуйте все вопросы в Совет! — разгорячился лорд-посол.

На лице военного промелькнуло брезгливое выражение: и таким вот людям доверяют судьбы Галактики? Но он быстро смел недовольство с лица и ответил как можно более полновесно:

— Адресую. Но я, — подчеркнув личное местоимение, нажал кэп Корран, — хочу разобраться в проблеме, прежде чем отправлю корабли на бойню.

— А она будет? — поежился посол.

Корран не стал отвечать на глупый вопрос. Капитан был человеком действия, впрочем… достаточно искушенным во внутренних политических течениях. И он, и Геспард отлично понимали, как могут отдаваться подобные приказы, — один-два человека владеют полной информацией и, не разжигая преждевременно страстей, работают на опережение. Посол и капитан всего лишь пешки.

Но именно пешка в ранге капитана должна послать людей на смерть. Отсюда шел акцент на «Я имею право разобраться».

— А кстати, — вдруг сказал Корран, — почему вы, лорд Геспард не доложили о недоразумении на вечеринке в посольстве Торгового Союза?

— Я не имею привычки пересказывать шутки подвыпивших женщин! — вспыхнул лорд, и капитан только кивнул на это выступление. Он посмотрел на настенное табло часов, отсчитывающих маганы, сказал: — Уже пора, — и встал из-за стола.

— Жаль, что не смог быть вам полезен, — церемонно отодвигая стул за леди Геспард, сказал посол.

— Жаль, жаль, — задумчиво пробормотал Корран.

— Какие будут указания? — торопливо, словно выпроваживая гостей за дверь, поинтересовался Эдриан.

— Проводите меня, посол, — буркнул капитан. — Леди Геспард. Всего наилучшего. — И изобразив легкий поклон, быстро вышел из гостиной.

Помощник Ставор по-военному отдал честь и, пропустив вперед себя лорда, тоже покинул Дом Трех Посольств. Даяна смотрела вслед торопливо сбегающим по ступеням веранды мужчинам и не знала, что больше испытывает — облегчение от слов Коррана «не берите на себя слишком много, леди» или тревогу от последних известий.

Стянутые к Гофанаму войска могли значить что угодно. Даяна была совершенно уверена, что в отличие от ее, как оказалось, трусливого и недальновидного мужа послы Гал-олид-Терх и Аалина обратили на ее «шутку» самое серьезное внимание. И готовность к «маневрам» двух военных флотилий очень даже может быть связана с ее опрометчивым высказыванием. Что бы там ни думал капитан Корран, но таких совпадений не бывает.

«Интересно, получила ли леди Аалина разрешение на гипноз посла Фана? — убирая столовые приборы, размышляла Даяна. — Что, если отец не смог выполнить моей просьбы или произошла утечка информации? Что, если возникшее напряжение в отношении двух Великих Держав — Совета и Лиги — связано именно с „опытами“ мадам Веды?»

Тогда многое становилось бы понятным. Леди Аалина получает разрешение на исследование памяти посла, и, какими бы ни были результаты вмешательства, флотилия Лиги стоит наготове, чтобы в случае опасности для посольской миссии немедленно убрать с планеты Аалина. Не исключено, что леди Веда очень ценный и осведомленный агент…

А флот Торгового Союза? Он прибыл для охраны посла Фана? Гал-олид-Терх сообщил, что ходят слухи о тайных сделках Архана и Торгового Союза…

— У тебя все готово к банкету? — врезался в мысли Даяны голос мужа.

Слегка вздрогнув от неожиданности, леди кивнула:

— Да.

В самом мрачном расположении духа лорд побродил по гостиной, налил себе вина и сел спиной к окну в кресло.

— Почему ты не обсуждала со мной свои тревоги? — глядя куда-то вниз, на ноги Даяны, спросил муж.

— Что обсуждать, Эдриан? — тихо сказала леди. — Ты сам все прекрасно видел и слышал. Ровно столько, сколько и остальные. Но предпочел этого не замечать.

— Я все заметил, — фыркнул муж.

— Да. И предпочел уехать на охоту.

— Даяна! Ты несправедлива!

— В чем? — Леди с легким стуком поставила тарелку на стол. — В том, что ты не желаешь создавать себе проблем, а предпочитаешь тихое отступление открытому объяснению?

— Да, в этом мудрость дипломатии — не обострять.

— Вот сиди и не обостряй, — нагрубила Даяна, прихватила тарелки и ушла из гостиной.

Такого в их отношениях еще не случалось. Открытый бунт жены так обескуражил посла, что, не найдя ничего лучшего, он зашел на кухню и буркнул:

— Я дойду до Аалина и Гал-олид-Терхов. Напомню о банкете.

Даяне стало стыдно за свою несдержанность, она составила посуду в моечный аппарат и подошла к мужу, приобняв его за плечо:

— Прости меня. Это все нервы.

— У меня тоже нервы, Даяна, — с обидой протянул Эдриан. — Но я же сдерживаюсь!

«И таким вот людям доверяют судьбу Галактики?!»

Даяна включила моющую машину и какое-то время бездумно следила через прозрачный пластик, как вальсируют в горячем паре тарелки и стаканы. Покой последних дней вдруг показался ей трусливым бегством от проблем. «Я ничем не лучше Эдриана, — уныло думала она. — Я не имею права презирать его за малодушие. — И тут же попыталась найти себе оправдание: — Но мне было во сто крат хуже! Надо мной повисло столько обвинений: и в сумасшествии, и в шпионаже, и в разжигании войны! Я просто слабая женщина, я хотела избавиться от этой муки, — закрыла дверь и отказалась от…

От чего я отказалась? От раздвоения себя? От многих знаний, несущих опасность себе и миру?

Нет, я поступила правильно. Когда не хватает умения управлять потоком сознания, лучше отойти. Захлопнуть дверь, пока не оторвало, не снесло голову!»

Даяна вытерла руки и вышла на террасу. Глиняные стены давили и упрекали. Хотелось встать под чистое небо, задрать голову и взвыть от чувства вины.

На дорожке внутреннего двора показался лорд Геспард, и леди испытала острейший приступ дежавю: такое уже было совсем недавно, и это были ее личные воспоминания. Лорд так же несся по дорожке, полы длинного балахона так же путались в ногах. От предчувствия несчастья у Даяны сжалось сердце, и космический холод заселил всю грудь.

— Союз и Лига отзывают свои посольства! — С этими словами лорд Геспард ворвался в миссию. Добежал до кресла и без сил рухнул. — С дипломатической почтой они получили приказ на свертывание дел.

— Посольства закрывают?! — перепугалась Даяна и прижала стиснутые кулаки к щекам.

— Нет! Следующий челнок привезет замену Готам и Аалина.

— Это точно?

— Нет, я тебя обманываю, — ядовито проговорил лорд. — Пошутить решил.

— А как же мы? Мы тоже уезжаем?

— Похоже, нет, — нахмурился муж, — иначе Корран предупредил бы нас заранее.

— И-и-и… что мы будем делать? Мне накрывать стол к банкету?

— Не будьте идиоткой! Какой банкет, посольства отзывают!

— Возьмите себя в руки, лорд, — сурово отчеканила леди. — Не время для истерик.

Посол лишь отмахнулся от упреков и, пробормотав под нос ругательства, сказал уже несколько спокойнее:

— Даяна, я боюсь, что назревает война. Корран не зря намекал, что причина конфликта… — лорд повторил жест капитана и ткнул пальцем в подлокотник кресла, — здесь!

— Ты виделся с Аалиной и Готом. — Даяна села рядом на стул. — Какие-либо предположения есть?

Посол раздраженно развел руками:

— Никаких! Возможно, Жаовед…

Посол не успел высказать свои предположения. Его слова прервал резкий звук трубы. И этот звук мог означать только одно — перед центральными воротами трех миссий стоял трубач и, выдувая три ноты, призывал послов.

— Посланник от Верховного Жреца, — внезапно побледнев, сипло прошептал лорд. — Война?! Они уже…

— Сходи, — как можно спокойнее сказала жена, — узнай.

Посланник от Верховного Жреца — событие столь экстраординарное, что Даяна уже и не помнила, когда такое случалось. Даже официальное приглашение на свадьбу единственной дочери Верховный отправил не так помпезно. Трем леди просто прислали бумагу с одним из младших жрецов. Ни трубы, ни вызова к воротам они не удостоились.

— Пойду узнаю. — С видом сомнамбулы лорд поднялся из кресла и направился к выходу.

— Милый, — остановила его Даяна, — надень перевязь.

— Да, да, — рассеянно кивнул Эдриан и принял от жены голубую атласную ленту — знак посольской миссии Конфедерации.

По дорожкам от миссий Торгового Союза и Лиги уже шагали Фан и Жаовед. Автоматизм движений вышколенных дипломатов не помогал им скрыть волнения — посланник от Верховного Жреца мог принести любые вести.

Пять минут в ожидании возвращения мужа Даяна не находила себе места. Взгляд, брошенный на окна соседних миссий, показал, что примерно то же самое сейчас переживают Зуун и Веда. Силуэты двух женщин скользили вдоль окон, жены наблюдали за дорожками, друг за другом и ждали… чего угодно.

Послы отсутствовали совсем недолго. Сжимая в руках свитки с официальными, гербовыми бумагами, Жаовед, Фан и Эдриан, не глядя по сторонам, проследовали до своих миссий.

— Что?! — в нетерпении выкрикнула Даяна, едва муж перешагнул порог дома.

— Нас приглашают на охоту, — выдохнул посол.

— Что?! На охоту?! Верховный Жрец?!

— Да, — сам не веря в такое известие, ответил Эдриан и протянул Даяне свиток, — официальное приглашение трех посольств на травлю мерзкой рептилии. Фан Гал-олид-Терх доволен очень…

Даяна быстро развернула украшенный печатями свиток, пробежала его глазами и удивленно вскинула их на мужа:

— Только послы?

— Да.

— А жены?

— Ты видишь все сама! — нервно воскликнул лорд. — Я, Фан и Жаовед!

— Странно, — пробормотала Даяна. — А раньше такое случалось?

— Вроде бы да, — постарался припомнить муж, — прецеденты бывали. Но давно.

— Вы едете к Соленым Озерам?

— Нет, дорогая моя, — словно преподнося сюрприз, лорд сделал театральную паузу. — Мы едем на острова. Охотиться на терри-захов.

— Но ведь это… — начала Даяна.

— Да, дорогая. Другая сторона планеты.

На обезвоженной Благословенной Земле Великого Народа давно отсутствовали океаны. На обратной стороне Земли сохранилась цепь внутренних морей со скалистыми архипелагами, именно там, на продуваемых всеми ветрами утесах, обитали крупные плотоядные ящеры — терри-захи. Охота на них включала ритуальные действия, и только сопровождение высокопоставленных жрецов давало право песчаникам на жестокую забаву. Инопланетные гости вряд ли бывали приглашены больше нескольких раз за всю историю дипломатических отношений.

— Почему именно сейчас? — удивленно произнесла Даяна.

— Не знаю, — пожал плечами лорд. — Меня самого это тревожит.

— А отказаться нельзя?

Эдриан нахмурился и покачал головой:

— Нет оснований. Да и Верховному не отказывают.

— Пожалуй, — пробормотала Даяна. — Когда и на чем вы летите?

— Через два магана, на двух санитарных флаерах.

— Ого, — подняла брови Даяна. — Большая честь.

— То-то и оно, — согласился Эдриан.

Гражданский воздушный флот практически отсутствовал на Песочнице. Несколько грузовых и неухоженных флаеров доставляли в отдаленные районы воду и продовольствие, расписание полетов назначалось по мере надобности и было нерегулярным.

Другое дело — санитарные флаеры. Все, что на этой планете касалось медицины, было самого высочайшего уровня. Летающие госпитали имели необходимую современную оснастку и ухоженный вид.

То, что Верховный задействовал для развлечения сразу две летающие больницы, уже само по себе было исключением и вызывало тревогу. Медицинские флаеры использовались только по прямому назначению и только при реальной опасности для жизни пациента. Оторвать от взлетных площадок сразу два госпиталя — а они могли понадобиться в любую минуту для транспортировки больного — не позволялось никому.

— Что-то тут не то, — с тревогой поглядывая на окна соседних миссий, говорила Даяна. — Это может быть как-то связано с войсками в системе Гофанама?

— Я знаю столько же, сколько и ты, — сварливо произнес муж. — Остается надеяться, что это приглашение имеет позитивную окраску. Может быть, Верховный сам озабочен возможными «маневрами» и попытается во время охоты вызнать что-то определенное?

— Или наша прислуга донесла об охлаждении в миссиях и он попытается вас помирить?

— Мы не дети, играющие в кубики, а он не наш воспитатель, — витая где-то в мыслях, отверг это предположение лорд Геспард. — Жрецы никогда не вмешивались в дела миссий. Хотя… кто поймет этих песочников? Собери мне сумку с вещами и провиантом.

Даяна ушла в центральные помещения дома и возле кладовых с припасами встретила Веду Аалину. Жена посла Лиги Неприсоединившихся задумчиво перебирала зеленые плоды с запахом мандарина.

— Добрый вечер, леди Аалина, — произнесла Даяна.

Веда вздрогнула и выронила из пальцев тугой, кожистый плод.

— Вы меня напугали, Даяна! Добрый вечер.

— Простите. Жаовед уже сказал вам, что к внутренним морям они летят на санитарных флаерах?

— Да, — мягко кивнула Веда. — Странно, правда?

— Очень, — согласилась леди Геспард. — Я не помню, чтобы эти госпитали использовали где-то, кроме транспортировки больных…

— Мое почтение, милые леди, — зазвучал в кладовой громкий и возбужденный голос Зуун. Теребя в руках матерчатую сумку, госпожа Гал-олид-Терх подошла к коробке с фруктами: — Вы уже знаете, что на архипелаг послов доставят медицинские флаеры?!

Веда и Даяна с усмешкой переглянулись. Странное приглашение, словно внешняя угроза, вновь объединило миссии. Женщины наперебой строили предположения (старательно обходя молчанием факт общих «маневров» в системе Гофанама), делились невинными известиями со своих миров и обсуждали предстоящую охоту.

Событие из ряда вон заставило леди Аалину забыть о прежних недоразумениях и пригласить «подружек по несчастью быть спутницами послов» на дружеский ужин.

— Отправим наших дорогих мужей, — беспечно щебетала Веда, — и соберемся у меня. Давно пора сыграть в шиват…

При этих словах Даяна едва не разбила бутыль с дистиллированной водой. Подумала коротко и без страха и тут же внесла редакцию в предложение «подруги»: «А вот играть в шиват мы будем вряд ли».

Невозможно предположить, сколь талантливый гипнотизер дорогая леди Веда, но по обрывкам воспоминаний, оставшихся от обширных знаний двойника, Даяна помнила — гипнотизер может оставить в сознании подопытного кодовое слово. Раз, прозвучит в мозгах щелчок, и человек мгновенно окажется под контролем.

Неизвестно, сколь мощной гипнотической силой обладает леди Веда и может ли она осуществлять контроль сразу над двумя личностями — Даяны и Зуун одновременно. Но рисковать нельзя ни в коем случае. Двойник оставил душу леди Геспард, и, кроме как на себя, ей надеяться не на кого. Под гипнозом Даяна может выболтать Аалине все тайны — и о чужом присутствии внутри себя, и, главное, о том, что махинации Архана никогда не были шуткой.

Проводив мужа, Даяна крепко перебинтовала запястье правой руки и, шепча молитву «Господи, спаси и сохрани, одна надежда на Тебя!» — пошла к миссии Лиги Неприсоединившихся Планет.

Душный вечер пах разогретым камнем и тревогой. Возле забора в сухой траве копошились какие-то безобидные ящерицы, Даяна шагала по плиткам дорожки и мысленно готовилась к схватке. В том, что леди Аалина так просто не отступит от своих планов, можно было не сомневаться.

— Простите, что не смогу составить вам компанию в шиват, — демонстрируя перевязанную кисть, «огорчалась» леди Геспард.

— Хотя бы посидите рядом, дорогая, — умело скрывая разочарование, просила Веда.

— Нет, нет, я не люблю быть зрителем…

— Я вас прошу! — настаивала хозяйка миссии.

— Простите, нет. Я принесу из библиотеки археологический дневник экспедиции Меридана и с удовольствием полистаю. Там такие занятные иллюстрации…

— Как вам будет угодно… леди, — с трудом маскируя бешенство, улыбнулась Веда. — А вы, дорогая Зуун?

«Дорогая Зуун», что неудивительно, с удовольствием опрокинула на стол коробку с мозаикой. Мысли леди Аалины были заняты совсем не игрой, и Зуун, радостно хлопая в ладоши, обыгрывала ее раз за разом.

От отчаяния умница Веда совершила оплошность — не отрывая взгляда от разноцветных фрагментов, она презрела все традиции и нелицеприятно высказалась о действующем Консуле Конфедерации Свободных Миров и тем показала, насколько сильно ее раздражает непослушание Даяны.

— Помилуйте, леди, вы бестактны! — вспыхнула Зуун.

Даяна превратилась в кусок безразличного к уколам льда и никак не реагировала. Веда Аалина провоцировала скандал и изгоняла ее из своей гостиной, Даяна понимала это и сдерживалась. На помощь леди Геспард третейским судьей выступила Зуун:

— Разговоры о правителях — табу! Я прошу вас впредь не делать подобных замечаний.

Веда в ярости перемешала две мозаики, и Зуун поднялась из-за стола.

— Вы, верно, дурно себя чувствуете, миледи, — сказала она сдержанно, и Даяна внутренне усмехнулась: «Такая умница, как Веда, не выдержала пытку бездействием. Что ж, видно, сильно припекло…»

Какие последствия будет иметь для нее этот вечер, Даяне предстояло узнать очень скоро.

Впрочем, вечер еще не закончился. Спускаясь по ступеням крыльца посольства Лиги, Даяна почувствовала, как Зуун Гал-олид-Терх тихонько тянет ее за край балахона.

— Мне необходимо переговорить с вами, леди Геспард, — официально, твердо, но шепотом проговорила жена посла Торгового Союза. — Уделите мне, пожалуйста, пару минут.

Ожидая, что Даяна последует за ней, она быстрым шагом пересекла внутренний двор, свернула за угол миссии Конфедерации и остановилась, поджидая Даяну.

— Миледи, у моего мужа неприятности, и это как-то связано с вами, — без обиняков пошла на приступ Зуун. — И я хотела бы знать, что происходит и какие последствия это будет иметь для карьеры моего мужа.

Если бы мадам Гал-олид-Терх дождалась Даяну и стукнула ее из-за угла чем-то тяжелым, леди Геспард, пожалуй, удивилась бы не многим больше. С изумлением она смотрела на изменившуюся вдруг безобидную толстушку. Черты лица Зуун потеряли мягкую расплывчатость, приобрели твердокаменную четкость линий, а взгляд бил наотмашь — мадам Гал-олид-Терх ждала ответа.

— Как неприятности моего мужа могут быть связаны с вами, леди Геспард? — настойчиво повторила вопрос Зуун, и Даяна не нашлась, что ответить, а просто недоуменно пожала плечами. — Не надо этих игр, леди Геспард! Я знаю, что это все из-за вас!

— Простите, я не понимаю. — Даяна попыталась, обойдя Зуун, пройти в свою миссию.

«Еще не хватало мне ввязываться в разногласия внутри посольства Торгового Союза! Она уже, наверное, все внутренности Фану изгрызла приставаниями, а теперь вот за меня взялась?! Увольте, мадам Гал-олид-Терх. Допытывайтесь у мужа».

— Стойте! — Зуун перегородила дорогу и схватила Даяну за руку. — Мы можем быть друг другу полезны!

«Торговля интересами, любимый ход Союза».

— Не можем, — грустно сказала Даяна. — Я не могу ничем быть вам полезной, Зуун.

— Вы лжете!

«Ненормальная, — устало вздохнула леди Геспард. — Я извертелась вся, пытаясь им помочь, но эта дама рвется в бой. За своего мужа, за его карьеру, за будущее своих детей… Что за ненормальный вечер? Словно сошли с ума все, включая главного жреца Песочницы…»

— Зуун, поверьте, я не хочу вредить вашему мужу.

Зуун вдруг всхлипнула и отступила.

— Вы не хотите мне помочь. Я вам не верю. И если это вы… то — берегитесь!

Выкрикнула угрозу и, путаясь в складках балахона, звеня амулетами, кулонами и бусами, она умчалась в ночь.

«Сумасшедший мир, сумасшедшие люди, ненормальная я», — безразлично подумала Даяна.

Но какова Зуун! Тигрица, марга с Огненной Земли!

Казалась такой уравновешенной леди, с жирком заплывшими мозгами, почти без мышц, и вдруг — под рыхлой слоем такая огненная суть…

Ночью Даяну разбудили какие-то тихие звуки. То ли крадущиеся шаги возле постели, то ли приоткрытое окно захлопнулось сквозняком. Зевая и ежась, леди обошла всю миссию, проверила засовы и снова улеглась спать.

Сумасшедшее вчера протянуло щупальца в завтра, из прошлого в будущее…

Утром Даяна встала неотдохнувшая и разбитая, события истекших суток не отпускали мысли, нелепость поведения двух жен послов заставила ко всему относиться с опаской.

Зуун позвонила по телекому с извинениями и пригласила на прогулку. Веда прислала со своей горничной остатки вчерашних пирожных — тоже жест доброй воли.

От прогулки Даяна отказалась, сославшись на боль в растянутом запястье, пирожные от Веды выбросила в уничтожитель мусора, даже не развернув пакет.

Паранойя возвращалась. В животе напряженным комком барахталась какая-то тяжесть, и Даяна попыталась припомнить, что ела за ужином у Веды.

В то, что супруга посла Лиги решилась стать отравительницей, верилось слабо, в этом не было логики, поскольку Даяна ужинала до того, как отказалась играть в шиват. Но тем не менее пирожные она выбросила. А это паранойя, напомнила себе леди Геспард.

И странности продолжали происходить вопреки всей логике. На звонок, вызывающий прислугу, вместо Саргон в гостиную вошла незнакомая высокая женщина с суровым лицом. Крупная и мускулистая песчанка как-то странно, испытывающе посмотрела на Даяну и представилась:

— Меня зовут Сарим, миледи. Я родственница Саргон.

— Но почему?.. А где Саргон? — промямлила «миледи».

— Она уехала к родне в соседний город, — сухо объяснила новая горничная. — Вам что-нибудь нужно, миледи?

Потерявшись в мыслях, Даяна помотала головой:

— Нет, спасибо.

Сарим с поклоном вышла, и Даяна подумала о том, как не похожа новая прислуга на вялую и тихую Саргон. Своею властной выправкой, гордой посадкой головы…

Женщины песчаников обычно сосредоточены внутри себя. Они не смотрят, а обводят взглядом и говорят, комкая слова, словно ненужные бумажки. Входя по утрам в гостиную или спальню Даяны, Саргон безучастно интересовалась: «Чего изволите, миледи?» — и с равнодушным видом принимала указания.

Сарим, напротив, излучала пристальное внимание. И эта властность…

«Жрица храма Матерей!» — пришел ответ.

Только эти высокопоставленные дамы держались так надменно и уверенно на улицах столицы. Простые женщины песчаников, казалось, не ходили, а несли себя, как драгоценные сосуды… Но эти женщины… Это была особая каста, вершина и сосредоточение власти Благословенной Земли. Они подчинялись только Верховному Жрецу.

И никогда не прислуживали. В редчайших случаях снисходили до общения с иноземцами, и вдруг — горничная.

«Нет, я что-то не поняла», — невольно напряглась Даяна и вновь почувствовала спазм в животе. Организм разладился после всевозможных треволнений: появление в доме жрицы храма Матерей стало последним испытанием. Пробежав до телекома, Даяна вызвала Зуун и быстро, почему-то шепотом, сказала:

— Мадам Гал-олид-Терх, я согласна на прогулку.

Довольная и совершенно прежняя Зуун встретила леди Геспард у центральных ворот Дома Трех Посольств с извинениями:

— Даяна, я прошу у вас прощения за давешний разговор, — и не преминула свалить все на Веду: — Леди Аалина так безобразно вела себя за игрой, что я разнервничалась и потеряла голову!

— Пустое все, мадам, — отмахнулась Даяна, раскрыла причудливый, бесформенный зонт и повлекла приятельницу вдоль ограды миссий, подальше от любопытных ушей и новой, высокопоставленной прислуги. — Вы уже видели мою нынешнюю горничную, Зуун?

— А как же! — оживилась мадам Гал-олид-Терх. — Какой-то монстр в обличье женщины! Я заходила на кухню отдать указания — от переизбытка чувств и информации женщина остановилась и подождала, пока Даяна встанет к ней лицом, — представьте, эта… без году неделя — уже командует! Моя Фальсан стоит перед ней навытяжку, та ее отчитывает.

— За что? — напряженно спросила Даяна.

— Не знаю, — переходя на таинственный шепот, ответила Зуун. — Они болтали на своем птичьем наречии.

— Что творится, — думая о своем, поддержала Даяна.

— И не говорите. Зайдем в лавку со сладостями или?..

Гуляя по лавочкам и торговым домам, Даяна никак не могла запретить себе думать о странной горничной. Почему Сарим появилась, именно когда мужей увезли на другую сторону планеты? Эти события как-то связаны? И если да, то как?

И почему новая прислуга появилась конкретно у Даяны, в миссии Конфедерации Свободных Миров?!

«Мне что-то угрожает?!»

Предположения одно невероятнее другого носились, строились и рассыпались в голове Даяны. Если взять за основу самое невероятное — существование некоего заговора, — то все теряет смысл. За пять столетий существования миссий песчаники ни разу (!) не вмешивались во внутреннюю жизнь посольств. Подчеркнутое невнимание аборигенов — основа отношений власти планеты с дипломатическими корпусами Великих Держав. Посольства терпели, как условие, необходимое для безопасности Благословенной Земли. Как заложников этой своей безопасности, песчаники получали дипломатов из высшего сословия влиятельных миров…

И вдруг — заговор?!

Нет, невозможно. Песчаники не участвуют ни в чем. Такого не было, такого нет и быть не может. Это паранойя.

Придя домой, Даяна вызвала Сарим и тоном просьбы распорядилась:

— Сарим, на веранде лежит букет цветов и ажурная курительница для благовоний. Отнесите, пожалуйста, все это в храм Матерей.

— Я больше не нужна вам? — удивленно вскинула брови величавая горничная.

До храма Матерей не ходил общественный транспорт и такси-электрокары. Паломники — если это не беременные женщины — продвигались через пустыню только пешим строем. Дорога туда и обратно занимала более десяти маганов.

— Да, — Даяна надменно вскинула подбородок, — вы мне больше не нужны. До завтра, Сарим.

И отвернулась к окну.

Жрица храма Матерей не могла отказать в такой просьбе. И если Сарим та, о ком думала Даяна, она попалась в собственную ловушку. «Горничная» невозмутимо собрала подарки и скрылась с глаз величавой поступью. «Я буду отправлять тебя к храму каждый день, голубушка, — усмехнулась леди. — Пока тебе не надоест гулять по пустыне в самую жару».

Немного повеселев, Даяна приняла прохладный душ из пара и, выбрав в библиотеке старинный роман из жизни звездных скитальцев, до заката просидела на веранде, усердно пытаясь вникнуть в хитросплетения сюжета. На этот вечер и все последующие леди Геспард поставила перед собой одну задачу — не искать логики там, где ее быть не может, не барахтаться в подозрительности ко всему миру, не жить плохими предчувствиями… И не думать. Отчаянно, до одури она боялась власти паранойи.

Захлопнув антикварный фолиант, Даяна посмотрела на двор, окрашенный предзакатными тенями в багрово-черные тона, и, задергивая на ходу шторы на окнах, прошла с террасы в гостиную.

После пропахшей разогретым камнем и пыльными травами веранды воздух гостиной показался ей каким-то кисловатым и тяжелым. Даяна даже подумала, что это пахнут скисшие от жары фрукты в настольной вазе.

Проверив каждый плод и не найдя порченого, она все-таки унесла вазу во внутренние помещения Дома. Вернулась в миссию и, проходя по коридору, почувствовала, как с каждым шагом в ней нарастает пульсация, что-то тяжелое и твердое бьется внизу живота. «Я здорова, я спокойна, я не поддамся власти страха», — уговаривая себя не сосредотачиваться на неприятных ощущениях, Даяна прошла по миссии.

«Возьми воды! — вдруг обрушился на нее властный приказ. — Возьми графин с водой!»

Даяна замерла на пороге спальни, оглянулась и поняла — ОН вернулся. Не вкрадчивым дарителем видений, не абсолютным, чистым знанием, а резким окриком приказа. «Возьми воды! — гудело в голове. — Вернись и возьми графин!!!»

И столько непритворного ужаса было в этом внутреннем крике, что она поверила. Как больной, впервые вставший с кровати, пошатываясь и проверяя каждый шаг, Даяна доплелась до столика с графином и, с усилием оторвав прозрачный сосуд от столешницы, понесла его в спальню.

Влекомая неистовым приказом, она осторожно переступила порог комнаты и сразу поняла, что источник неприятного кисловатого запаха находится именно здесь. «А этого здесь быть не должно». Леди вытянула вперед руки с зажатым графином, обошла кровать и застыла, парализованная ужасом.

В углу спальни, раскрыв треугольную пасть, полную ядовитых зубов, сидел терри-расх. Живое воплощение кошмаров жителей планеты. Небольшое серое существо, широко развернув кожистый воротник над клинообразной головой, ринулось вперед, и жуткий свистящий выкрик атакующего терри-расха заставил Даяну опомниться.

Когда до ее ног оставались какие-то сантиметры, леди обрушила на чудовище водопад — поток воды из графина ударил ящерицу, словно каменная осыпь. Откатившись из образовавшейся лужи обратно в угол, терри-расх заметался, стряхивая капли с кожи, забился в судорогах и вдруг — затих.

Даяна вспрыгнула на кровать, поджала ноги и, держа графин, как метательный снаряд, застыла в ожидании. Каждый прибывающий на планету иноземец проходил обязательный инструктаж. В одном из первых пунктов, касающихся опасных представителей местной фауны, стояло: «Если вы подверглись атаке обезумевшего терри-расха, окатите ящера водой и ждите. Через какое-то время он очнется и уползет обратно в нору».

Проходили минуты, казавшиеся Даяне часами; зверь равномерно поднимал и опускал серо-полосатые бока, его когтистые лапы подрагивали, капюшон из складок кожи вяло трепыхался…

В графине собралось со стенок немного воды, Даяна приготовила его как последнее оружие и уже собралась кричать, призывая на помощь соседние миссии, как вдруг зверь очнулся. Поднялся на кривые лапы и, волоча длинный тонкий стилет хвоста, медленно поплелся к выходу. Словно Даяны и не было в комнате, словно и не он только что бросался на нее в припадке безумия.

Леди осторожно сползла с кровати и на цыпочках, держа графин наготове, пошла за ящером.

Терри-расх, напоминая струящийся серый песок, стек по ступеням крыльца и скрылся в черной тени у забора.

Даяна резко захлопнула дверь веранды, щелкнула засовом и долго, приходя в себя, глядела на клок высокой травы, что скрыла терри-расха. Крупная дрожь сотрясала тело, страх выходил из него холодной испариной, Даяна чувствовала себя такой опустошенной и усталой, что даже не смогла унести графин обратно в гостиную. Поставила его на подоконник и, заплетаясь в складках длинного балахона, поплелась обратно в спальню. Она уже знала, какая находка ждет ее в углу, закрытом высокой кроватью. Знала, что так яростно и страстно мог защищать опасный зверь. Только подкисшие ягоды бузителлы лишали разума чудовище.

Ни один житель Песочницы не оставит несвежие ягоды винной бузителлы в своем доме. Начиная киснуть, эти ярко-алые гроздья привлекали острым запахом смертельно опасного ящера в твой дом. Поев их, обычно пугливый и осторожный зверь впадал в неистовство. Пьянея и теряя разум, терри-расх бросался на каждого, кто возникал в пределах видимости, и кусал до остервенения. Яд с его зубов мгновенно проникал в кровь и парализовывал жертву.

Смерть от укуса терри-расха была медленной и мучительной. Яд парализовывал тело, но не туманил разум. Находясь в полном сознании, несчастный ощущал каждый шаг приближающейся смерти: сначала коченело тело, потом удушье жестко стискивало легкие, и сердце все отчетливей сбивалось с ритма… Смерть могла подбираться в течение нескольких часов. Человек все чувствовал, все понимал, но не мог пошевелить даже пальцем.

В каждом доме песчаников имелось противоядие от укусов терри-расха, и, если рядом с пострадавшим находился кто-либо их близких, смерть отступала. Достаточно пролить несколько капель бесцветной жидкости на рану, и больной вставал на ноги…

Но Даяна сегодня была одна. Она почувствовала запах скисшей бузителлы, но не связала его со смертью. Она хорошо знала, что пустынный ящер не выносит воду, но ни за что не догадалась бы взять с собой графин. И если бы не взрыв приказа — возьми воды! — она шагнула бы навстречу терри-расху и несколько часов, обездвиженная и жалкая, ждала встречи со смертью.

Опустившись на колени возле едва заметного влажного пятна, Даяна поняла, что все гораздо хуже, чем можно было предположить вначале. Перед тем как спрятать бузителлу в углу под тумбой, гроздь ягод окунали в вино. Несколько недолизанных терри-расхом капель остались в отдалении от основного пятна. И это были — винные капли.

Из грозди бузителлы некий враг приготовил смертельное оружие. В сухом воздухе Песочницы бузителла не обязательно начинала гнить, иногда ягоды высыхали до каменной твердости. И враг решил действовать наверняка — он смочил гроздь в вине и в мокром виде положил под тумбу.

Собрав салфеткой разлитую по полу воду, Даяна отмыла каждое винное пятно, тщательно протерла угол и даже сбрызнула пол благовониями. Работа немного отвлекала, несколько раз леди Геспард порывалась позвать по телекому Зуун или Веду, напроситься к ним на ночевку, но так и не решилась. Здравомыслие и осторожность каждый раз останавливали ее от этого шага.

Вчера Даяна не подчинилась просьбе леди Аалины и не села за стол с рассыпанными камушками. Веда и раньше подозревала, что леди Геспард не вполне находилась под гипнотическим контролем, вчерашний отказ мог усилить эти подозрения…

Что, если леди Аалина, опасаясь, что ее секрет раскрыт, решилась на убийство? Кто сможет позже доказать, что это не небрежность самой Даяны привлекла в дом терри-расха? Леди Геспард могла не заметить, как несколько ягод бузителлы закатились под тумбу и там протухли…

Так же могла поступить и Зуун. Внешне загладить вчерашнюю размолвку, пригласить на прогулку… Но угрозу мадам Гал-олид-Терх произнесла не в шутку. Зуун сильно беспокоят осложнения в карьере мужа…

Могла она одним ударом отвести от Фана неприятности?

Могла. Укусы терри-расхов обычное дело на Песочнице. Этих тварей не уничтожают только потому, что в обычном своем состоянии они не агрессивны и охотятся на мелких грызунов-вредителей. И если следить за чистотой в доме — а это у песочников обязательное правило, — терри-расх никогда не нападет.

Так кто — Зуун, Веда или… Сарим?

Появление в миссии женщины, похожей на жрицу храма Матерей, не простое совпадение. Какую-то цель песочники преследовали…

Глядя, как подсыхают пятна, Даяна пыталась вспомнить детали предварительного инструктажа в столице Конфедерации. Сколько времени требуется ягодам бузителлы, чтобы скиснуть и привлечь запахом терри-расха? Привычно переводя маганы в часы, она запуталась и осторожно позвала на помощь двойника:

— Помоги мне.

Что-то внутри ее толкнулось, и ответ пришел:

«От нескольких суток до нескольких часов. Зависит от степени зрелости ягод и качества вина, в которое макнули гроздь».

— Получается, мой враг не обязательно Сарим? — боясь верить, что снова разговаривает сама с собой, прошептала леди.

«Нет».

— Зуун? Веда?

Ответа не было. Ее двойник не знал ответов на все вопросы. Он пришел ей на помощь, когда это стало необходимо, и, видимо, только реальная опасность заставила его выступить из серой мути.

— Кто ты? — пугливо обратилась Даяна внутрь себя.

Еще недавно она боялась снова раздвоиться, боялась приступов безумия и образов из чьей-то памяти. Страх потерять себя понятен каждому, кто ощущает себя как личность — единым целым. Дороже собственного «Я» нет ничего.

Но не теперь, все четче понимала леди. Теперь ей нужно принимать безумие как данность. Это дикое, поглощающее ее душу раздвоение не исчезло, не оставило ее, оно лишь спряталось до времени. И пора узнать, кто или что наслало на Даяну подобное проклятие.

«Ты не готова», — пришел бесстрастный отзыв.

— Я готова, — упорствовала леди.

«Ты должна сама прийти к правильному ответу, пониманию, — механически равномерно звучал голос. — Иначе не поверишь».

— Чему?!

Ответа не было. Даяна умоляла и взывала. Просила ответить ей на пустой вопрос — как называется первая планета в системе Гофанама? Как звали первого консула Конфедерации?!

Она пыталась заинтересовать своего внутреннего собеседника, вызвать его на диалог, но все напрасно. Он ушел.

То приходил без приглашения, едва не доводя до сумасшествия и заставляя делать опрометчивые поступки… И вдруг — ушел.

— Да будь ты проклят! — в сердцах воскликнула Даяна, и что-то тугое ворохнулось внутри ее в ответ на эти слова. Леди положила руку на низ живота, словно пытаясь утихомирить, раздавить создавшуюся тяжесть, и вдруг почувствовала шевеление собственной плоти под пальцами. Что-то округлое и твердое билось в ладонь, ворочаясь во чреве. — Что это?! — со страхом прошептала Даяна. — Я — беременна?! — отдернула руку и вскрикнула: — Невозможно!

Династический брак Геспардов не обещал потомства. Венчаясь в древнем храме на Земле, Даяна знала — детей у них не будет. Цепь генетических мутаций предков Даяны сделала невозможным продолжение рода от мужчины-землянина.

— Это бред! — вновь выкрикнула леди Геспард.

«Это правда», — прошелестел ответ внутри ее.

— Нет, нет, нет!!! Пусть предки графов Оскардуан тоже выходцы с Земли, но это — невозможно!! Я не могу иметь детей от Эдриана!

Даяна выскочила из спальни, с трудом, трясущимися пальцами подцепила запор на двери во внутренние помещения, раскрыла ее и помчалась на кухню, где женщины-песчанки готовят завтраки, обеды… Где сплетничают и обсуждают рождение детей, их вес и рост, их первые шаги и новые слова… Где разговоры нагоняют на Даяну скуку, едва достигают ушей… Где на стене над паромойкой висит аптечка.

Там, как в каждой аптечке дома песчаников, хранятся палочки-тесты. И женщине достаточно смочить кончик палочки своей слюной, чтобы тест получил окраску: розовую — «поздравляю, мадам, вы беременны», серую — «увы, мадам, продолжите попытки».

Даяна поводила кончиком палочки под языком и, вытянув далеко вперед руку, стала ждать.

— Я никогда не изменяла мужу, — словно уговаривая безучастный к мольбам тест, шептала леди Геспард. — Я никогда не изменяла мужу… Я никогда не изменяла мужу…

Как зачарованная она смотрела на медленно появляющуюся на конце теста розовую окраску.

— Нет! — выкрикнула Даяна и отшвырнула палочку. — Нет! Это ложь!!!

«Это правда, леди», — пришел ответ.

— Но… но как?!

«Ты не готова».

— К чему?! — внезапно почувствовав слабость, леди опустилась на скамейку возле плиты. — Это… Веда?!

Только под гипнотическим влиянием леди Аалины Даяна не отдавала себе отчета. Что, если леди Аалина играла не только в вопросы-ответы, что, если Жаовед…

Нет! Это немыслимо. Отцовство установят быстро, и Жаовед погибнет. Как личность, как чиновник, как мужчина. Насильника ждет одно — химическая кастрация.

— Кто? — шелестя помертвелыми губами, выдавила Даяна.

«Ты не готова. Прими как данность».

— От кого?! Кто это сотворил со мной?!

«Ты не готова», — повторил двойник.

Нет, не двойник. Ее ребенок.

Монстр?!

Или…

— Ты Сияющий? — прошептала леди.

«Я — легис».

— Так называют Сияющих на местном языке?

«Я — легис, леди».

— Почему ты не хочешь говорить мне правду?!

«Я не могу солгать тебе, Даяна. Мы едины».

— Тогда скажи!

«Ты не готова».

Бессмысленность усилий вытягивала из Даяны последние силы. Подобрав с пола палочку-тест, она сожгла ее на химической горелке и, пошатываясь, держась руками за стены, побрела в спальню.

Ей казалось нереальным само бытие, стены колебались, меняли угол наклона, пол поднимался на дыбы, все расплывалось и теряло форму. Что она скажет мужу?! Как долго еще получится скрывать беременность?!

Ах, если бы все это произошло на другой планете! Даяна улетела бы к отцу, к родным, там получила бы и помощь, и любовь…

Но Геспард… Он не поверит ни единому слову. Он уничтожит ее своим презрением. Он проклянет.

И леди Геспард, урожденная графиня Оскардуан будет опозорена перед всей Галактикой. Древние касты Земли бдительно следят за чистотой своей расы. Слишком много мутаций принесли столетия на Землю, слишком невероятными получались полукровки, слишком неземными. Опасными — париями.

И что тут скажешь в оправдание? Жена посла Конфедерации принесла ребенка от — туземца!

И даже не поняла, когда она вступила в связь…

И с кем…

Эдриан ее уничтожит…

Как она уничтожила его надежды…

Она давала клятву верности у алтаря и предала. Ей кланы двух семейств доверили давно взлелеянные надежды, она не оправдала…

Отец… Он тоже отвернется?!

Как это все ужасно!

Даяна не могла лежать, не могла сидеть, не могла жить, дышать и думать. Ее мутило от каждого движения, и сердце бешеными толчками разрывало грудь…

Какая невыносимая жестокость! Много лет она мечтала о ребенке и много лет запрещала себе эти мечты. Во снах ей виделись то колыбель, то кружево пеленок… Таких мягчайших, невесомых, как детское дыхание… Даяна пеленала, окутывала розовое тельце своим дыханием и кружевами, прятала в их пену пальчики в завязках…

Ее ребенок… он должен был иметь все лучшее. Она бы воспитывала его сама, не доверяя няням. Она бы носила сына на руках, качала в колыбели, пела песни… Он рос бы на ее глазах и радовал отца и деда…

Какое чудо. Ее ребенок. Он был бы так похож на Оскардуана. Такой же сильный, властный, загорелый…

Сама того не замечая, Даяна поменяла направление мыслей. Лежала, свернувшись калачиком на постели, и прижимала руки к животу. Ей отвечало тихое биение. Мягкое, словно поглаживание…

Ее ребенок. Как это все… прекрасно!

К чему тревоги, зачем себя казнить?! Она всего лишь поменяла одну мечту на другую. Что лучше — быть первой леди Державы или вырастить сына?

Не может быть сравнений! Ей разве не хватало почитаний?! Она еще не испытала власти?!

Она ее вкусила в полной мере!

Все эти лживые ужимки, неискренние восхваления… лорд Геспард во главе Совета…

Да к черту Геспарда!! Он не достоин! Ни чина Консула, ни быть отцом!

Но… Даяну вдруг окатила волна такого первобытного ужаса, что буквально подбросила на постели. Озираясь, она села и поджала ноги. Ее хотели убить. Нет, не ее, а — их. Ее ребенок тоже должен был погибнуть от яда терри-расха…

Подброшенные ягоды, гипноз Веды, угрозы Зуун и новая горничная — жрица. Даяна одна среди врагов. И даже Геспарды теперь ей не защита…

— Кто мне поможет?! — взывая к сыну (Даяна ни сколько не сомневалась, что у нее будет сын), простонала она.

«Иди в храм Матерей», — пришел ответ.

Все время, что Даяна металась из одной крайности в другую, ОН не вмешивался. «Ты не готова», — сказал ей сын и дал время успокоиться. Он не спешил с советами и подсказками на помощь.

— В храм Матерей? — вдумчиво проговорила леди.

«Да. Там помогут».

— Но… как же лорд?

«Он не сумеет тебя защитить».

— От кого?

«Иди в храм Матерей, Даяна».

Ее ребенок, легис, как он сам себя называл, не мог ей солгать. Но и полных ответов не давал.

— Почему ты не хочешь быть со мной откровенным? — с горечью спросила леди Геспард.

«Ты слишком эмоциональна. Эмоции для меня губительны, я теряю чистоту мысли».

— Кто ты?

«Я легис».

— Что это значит?!

«Легис — это все».

— А я кто?! Почему ты не называешь меня мамой?!

«В твоем понимании это слово окрашено слишком сильной эмоцией, оно тебя волнует, и я сбиваюсь с мысли. Иди в храм Матерей, там получишь ответы на вопросы и поддержку».

Больно закусив губу, Даяна застонала.

Ни один ребенок, рожденный на этой планете, не имел право покинуть родину. Три столетия назад жена посла одной из Великих Держав родила ребенка в миссии.

Песчаники его не выпустили даже под угрозой войны. Ни один житель Благословенной Земли Великого Народа не мог покинуть пределов стратосферы. Одна из Великих Войн началась после того, как заинтригованное таинственным могуществом невзрачной планеты правительство Державы дало разрешение на похищение песчаника. Аборигена исследовали ментально и физически, но ничего существенного не выявили. Он был всего лишь представителем отсталого во многих смыслах народа — ограниченный и даже хилый гуманоид.

Последствия же для похитителей были катастрофические. Города планеты-столицы буквально выжгли термальными бомбами и погрузили в хаос. То, что раньше считалось Державой, превратилось в кучку истерзанных конфликтами миров.

Именно после этого происшествия любое ментальное вмешательство в жизнь личности стало считаться преступным.

— Тебя отнимут у меня, — буквально видя эту картину и почти смиряясь, прошептала Даяна. Когда ее врагом станет вся непонятная планета, ей не выстоять. — Как только ты родишься, тебя унесут в храм Сияющих, и где-то через двадцать земных лет ты спустишься ко мне золотокожим Сыном…

«Да, Даяна. Ради этого стоит жить».

— Ради чего?! — простонала леди. — Я не смогу тебя баловать и качать на руках! Не увижу твоих первых шагов! Зачем мне отдавать мечту какому-то скопищу ржавых балахонов?!

«Ты не понимаешь, от чего отказываешься, леди. Это прекрасно», — ровным, невозмутимым тембром прозвучал ответ, и Даяне послышался голос песчаника. Равнодушного ко всему, кроме внутренних дел пустынной, никчемной планеты.

— Что прекрасно?! Встреча через двадцать лет?!

«Смотри».

В точности как когда-то, став охотником, окруженным стаей тайлисов, Даяна вновь почувствовала себя другой. Она превратилась в горделивую женщину, идущую по центральной улице столицы Благословенной Земли. Она несла себя и чрево, как лампаду. Оберегаясь от малейшего прикосновения, принимала поклонение и почтительность горожан. Только что на ее грудь повесили кулон-неваляшку оранжевого цвета. Не голубого, как у всех будущих матерей планеты, а оранжевую — знак Сияющего Плода.

В прозрачном кулоне мерно колыхалась жидкость. Ее нельзя разлить, нельзя потерять ни капли, уровень жидкости всегда показывает, как осторожна должна быть женщина, носящая в себе дитя.

Даяна… нет, теперь — Фалина шла домой. Ей не терпелось рассказать родне и мужу, что она теперь Большая Мать. Не сразу, не сегодня, но скоро станет, и доказательство тому — кулон оранжевого цвета. Даяна-Фалина шла по главной улице столицы, и люди расступались и замирали, глядя на нее.

Как будто крылья выросли. Фалина не замечала ног, касающихся мостовой, она парила, как воздушный змей, как облако, как сказка.

Она — из числа избранных!

Какая гордость и волнение до слез. Но слезы шли от радости. Они переполняли веки чистым родником и омывали сердце.

Какое счастье! Оно так било в стороны от женщины, оно, казалось, затопило улицу до крыш домов! И люди улыбались и тоже радовались. На их Благословенный Мир спустилось новое Чудо…

Даяна шла по главной улице, узнавая и не узнавая ее. Вот этот дом сейчас почти разрушен, а здесь стоит, сверкая свежей краской колонн крыльца. За этим поворотом должен быть тупик, но улица, сворачивая, огибает высокое строение… Полуразрушенный, засыпанный песком фонтан Даяна вообще не помнит…

Какой же это век?!

Земля Великого Народа давно остановилась в развитии. Покрой и цвет балахонов был узнаваем, архитектура не менялась, вот только транспорт…

По улице, пыхтя и фыркая, полз автомобиль. Не пластиковый электрокар, а настоящая машина с доисторическим пародвигателем.

Впрочем, присмотревшись, Даяна поняла, что корпус машины сделан уже из пластмассы. Только не прозрачной, а матово-желтой.

Какой же это век?!

…Месяцы беременности промелькнули в сознании Даяны одним мгновением. И вот — она уже путешествует на носилках с балдахином в храм Матерей. Пришло ее время, время появиться чуду — Сияющему Сыну.

Как священную ношу несут ее через пески. Жрецы поют хвалебный гимн, а муж и старший брат идут рядом по бокам и держат опахала. Даяне… Фалине душно, и мужчины без устали обмахивают ее сплетенными из веток, огромными веерами. Их поклонение уже привычно. Все эти месяцы Фалина жила окруженная заботливым вниманием родни и каждого, кто встретился ей на пути через эти месяцы.

И так будет всегда. Большая Мать — дала им Чудо. Ей будут поклоняться, ловить слова и выполнять любую прихоть…

И двадцать лет промчались в одно прекрасное мгновение. Даяна-Фалина стоит одна на огромной храмовой площади. Конические крыши храма раскаляет светило, от плиток площади идет палящий жар, но Даяна стоит, не замечая зноя. Вдоль каменной ограды стоит толпа людей и тоже ждет.

Совершенно тихо. Не слышно даже, как осторожно переступают по хрустящим песком плиткам многочисленные гости, они почти не дышат.

И вот — над крышами храма взлетела золотистая стрела. Взлетела до небес, и по толпе единым вздохом прокатилось — а-а-ах! Сияющий Сын медленно спускался к Матери. Золотокожий и прекрасный.

Бушующая радость, гордость, ликование затопили Фалину, и Даяна, не в силах сопротивляться напору этих чувств, растворилась в ней без остатка.

«И от этого ты хочешь отказаться? — прошелестело внутри очнувшейся Даяны. — Это — счастье».

— Мой бедный сын, — грустно проговорила леди Геспард, — ты не знаешь, что такое счастье. Один час материнства я не променяю на двадцать лет поклонения.

«Ты не понимаешь. Ты не готова».

Даяна задумалась. Ее ребенок, легис, пытается осмыслить чужие эмоции, не испытав своих. Он вообще не знает, каким наполненным и личным может быть счастье.

— Позволь, я покажу тебе, как вижу счастье, — сказала Даяна и, не дожидаясь ответа, сосредоточилась. Представила себе волшебный лес и берег тихой речки…

Невдалеке от берега она нарисовала дом. Вообразила белое строение с верандой и покатой крышей. В саду, под сенью дерева, стоит пустая колыбель. В ней нет ребенка, ветер тихо треплет кружевной полог, и дырявые тени бродят по белоснежной подушке и скомканному одеялу.

Ребенок на руках Даяны. Она легонько кружит его, танцуя среди цветов. Ребенок невесом и нежен, его дыханье трогает щеки Даяны, и она буквально плавится от нежности и счастья.

Вот первый шаг. Раскинув руки, сын топает навстречу матери по плиточной дорожке и звонко смеется. Эти плитки не обжигают ног, мама ждет его, присев на корточки среди цветов, и не дает упасть, подхватывая на руки.

Заливистый хохот счастливого ребенка звучит, перебивая трели птиц…

— …Вот как должно быть, сын мой, — устало проговорила Даяна.

«Я легис, леди», — поправил тот.

Но в голосе его Даяне уже не чудилась прежняя бесстрастность.

— Ты — мой сын. И это главное, — с нажимом произнесла леди. — Я могу называть тебя легисом. Суть от этого не меняется.

«Ты должна идти в храм Матерей. Ты не сможешь меня защитить».

— Но тебя у меня отнимут?

Легис не мог ей лгать, он просто не ответил.

Словно перессорившиеся родственники, они разошлись, разорвали невидимую связь, и Даяна осталась одна. Прекрасно понимая, что сын, точнее, легис прав, она никак не могла согласиться с мыслью остаться на этой планете.

Да, несколько часов назад она едва спаслась от бешеного терри-расха. Да, кто-то явно пытается ее убить. Но пока остается надежда оставить ребенка у себя, леди Геспард, графиня Оскардуан будет бороться. Еще не знает как, но будет.

Обманом, подкупом она покинет эту дьявольскую планету, пока беременность незаметна. Муж не обращает внимания на ее прервавшийся женский цикл. Даяна сама давно привыкла к длительным задержкам, кочевая жизнь по планетам с различной гравитацией и сменой часовой протяженности много лет назад сбила периодичность ее циклов. О беременности леди узнала, лишь когда ребенок начал в ней шевелиться…

Не глупость ли?!

Прежняя нервозность и раздражительность теперь казались ей естественными. Неестественным казалось только невнимание к переменам в собственном теле… Впрочем, невозможность данного события оправдывала ее.

Но кто отец?!

И тут, пожалуй, легис прав. Если тайна, которую она носит в себе, так ужасна, то лучше пока побыть в неведении. «Эмоции мешают мыслить», — сказал ей сын. Испуг Даяны может повредить их единению. Она заставит себя привыкнуть к мысли, что, кем бы ни был его отец, ребенок — только ее.

Он главное, он суть, он радость.

Даяна поправила сбившуюся постель, сходила на кухню за водой и наполнила графин. Спать почему-то не хотелось. Сквозь занавешенные окна уже пробились первые, скользящие лучи всходящего светила, ночная темень рассеивалась. Выйдя из коридора во внутренние помещения, Даяна замерла на пороге гостиной. От двери на веранду к ее спальне скользили два огромных силуэта-тени…

То попадая под пробившиеся лучи, то снова ускользая во мрак, гостиную пересекали мужчины в громадных балахонах с эмблемами свободных торговцев. Чувствовали они на территории миссии Конфедерации себя крайне уверенно, и только вскрик Даяны заставил их остановиться.

— Кто вы? — стараясь не показать страха, приковавшего ноги к полу, гневно произнесла она.

Тени остановились, перегородили квадратными спинами свет из окна и замерли. Слабые розовые лучи лишь подчеркнули их черную, пугающую сущность, мужчины поглощали свет, как зыбкие пески обветренные кости…

Пришедшие не ожидали застать хозяйку миссии бессонной.

— Кто вы?! — повысила голос Даяна.

Один из них, тот, что был немного ниже, опомнился и вскинул руку:

— Не поднимайте шума, леди Геспард. Мы пришли вам помочь.

— Ночью? — медленно пятясь в коридоры и дрожа, спросила Даяна. Еще один шаг, и она скроется в центральных проходах, захлопнув за собой дверь.

Но на ней с обратной стороны нет задвижки, вспомнила вдруг леди, она не успеет добежать до двери в миссию Торгового Союза. Извилистые и тесные коридоры рабочих помещений мало приспособлены для ночного бегства…

— Не уходите, леди! — все так же держа правую руку ладонью вверх, воскликнул человек в одежде свободного торговца. Маневр Даяны не остался для него незамеченным. — Мы пришли к вам с миром!

— Ночью? — снова, но уже с ядом, повторила леди Геспард.

— Я могу все объяснить!

По-прежнему в разговоре принимал участие лишь один из ночных гостей. Тот, что был выше и на вид сильнее, безучастно топтался за его спиной.

— Кто вы? — с нажимом произнесла Даяна.

— Я капитан Тасален, а это мой помощник Ривал. Наш корабль потерпел аварию, и мы попросили разрешения опуститься на планету для ремонтных работ.

— Опуститься? — усмехнулась Даяна. — На планету? Когда на орбите есть автономная ремонтная станция? Это ложь!

— Для вас, — вдруг легко согласился капитан. — Но не для всех. Для всех мы аварийный бот.

— Что вам нужно в миссии Конфедерации?

— Мы прилетели за вами, леди, — склонив голову в поклоне, покладисто произнес Тасален. — Вы не можете оставаться на этой планете.

— Из-за беременности? — догадалась Даяна.

— Да.

Видимо, новое состояние Даяны оставалось тайной только для нее, но не для посланников чужих миров.

— Как вы узнали? — строго спросила Даяна.

Посланник замялся, но, видя решительный настрой хозяйки миссии, признался:

— Служанка собрала ваши биологические данные, леди Геспард. Они показали — вы беременны.

— Вас прислал Совет Конфедерации? Там не желают нового конфликта? — зная, что правдивого ответа может не получить, поинтересовалась леди. Ей требовалось время для получения собственных выводов, и она постаралась засыпать ночных визитеров ненужными вопросами…

В системе Гофанама сосредоточились войска всех трех Держав. Посланники прибыли ночью, тайно, за ней…

Неужели все эти войсковые «маневры» из-за нее?!

Нет. Причина кроется в ребенке.

Боже, что она носит под сердцем?!

Еще недавно Даяна мечтала покинуть планету. Но, убедившись, какие силы заинтересованы в том, что сейчас медленно ворочается внизу ее живота, женщина испугалась.

— Завтра я пойду в храм Матерей, — сделав еще один, последний шаг в глубь коридоров, сказала она.

— Этого нельзя допустить, леди Геспард, — устало и спокойно проговорил Тасален. — Вы разрушите мир этой планеты.

— Чем?

— Своим поступком вы разрушите уверенность целого народа в своей избранности. Когда население Благословенной Земли узнает, что Матерью Сияющего Сына стала инопланетная женщина, их вера пошатнется. Возникнет смута, а этого допустить нельзя. — И добавил с горечью, не показавшейся Даяне напускной: — Вы же дипломат, миледи, зачем мне объяснять вам очевидное…

Но Даяна уже почти его не слушала:

— Значит, все-таки Сияющий… — произнесла как бы самой себе. — Не легис…

— Что вы сказали? — обеспокоился вдруг Тасален. — Легис? Вы сказали — легис?!

— Нет, вам послышалось.

— Мне не послышалось, миледи! — Посланник впервые обозначил в голосе манеру человека, привыкшего повелевать. — Что вы знаете о легисах?

— Оставьте этот тон или уходите! — выбросив вперед руку и указав пальцем на дверь, не менее властно приказала леди Геспард. — Я вам нужна, не вы мне!

— Хорошо, — покорно согласился странный капитан. — Нам надо торопиться. Через два магана наш бот взлетает.

— Подождет, — надменно вскинув подбородок, сказала леди. — Я должна подумать. И не приближайтесь! — заметив, что Тасален сделал шаг вперед, прикрикнула Даяна.

Все так же изображая покладистость, капитан поднял вверх раскрытую ладонь и отступил:

— Все как изволите, миледи. Но поторопитесь.

Не обращая внимания на ночных посетителей, Даяна, наконец, поставила графин, который все еще держала в одной руке, на столик, вернулась к порогу и оперлась спиною о дверной косяк. Тяжелый внутренний разговор с сыном никак не отразился на ее лице.

«Как думаешь, сын мой, им можно верить?»

Впервые легис не поправил ее и отозвался на обращение — сын.

«Не знаю, я не вижу их лиц. Хотелось бы, чтобы ты дотронулась до капитана Тасалена…»

«Я боюсь к ним подходить! Они проникли ночью в дом, надеясь застать меня спящей! Если я приближусь, они смогут меня обездвижить…»

«Да. Но дотронуться до капитана Тасалена необходимо. Только при непосредственном телесном контакте я смогу вытянуть из него необходимую информацию».

«Ты телепат? Ментал?» — в привычном с детства брезгливом ужасе внутренне отпрянула Даяна.

Легис не стал обманывать, он просто оставил вопрос без ответа.

«Они его уничтожат, — вдруг в полной ясности пришел ответ. И не от легиса, а от самой Даяны. — Менталы вне закона».

«И все же я — легис», — упорствовал нерожденный ребенок. Внутренняя борьба с матерью окрасила его слова слабой эмоцией, страх и одиночество послышались Даяне.

«Я не отдам тебя! Никто не тронет и не принесет тебе вреда!» — решительно вдавила эту мысль в свой разум леди Геспард. Слова горели, выжигали страх и освещали внутренним огнем Вселенную, придуманную легисом. Вселенную без материнского тепла, полную одиночества и непонятной гордости.

— Я не отдам тебя! — Напор эмоций захлестнул Даяну, снес все преграды, воздвигнутые осторожностью, и последние слова мать выкрикнула.

— Вы с кем-то разговариваете, леди? — вкрадчиво сказал капитан Тасален.

— Сама с собой, — обрезала Даяна.

— Вы плохо себя чувствуете?

— Да! Меня тошнит от лживых посетителей.

— В чем же я вас обманул?

— Скажите, кто отец ребенка?

— Вам лучше этого не знать.

— Почему?

— Так будет всем спокойней. И поверьте, вам в первую очередь. Есть знания, которые убивают. Вы ведь хотите спокойно доносить ребенка, родить?

— Да.

— Тогда не задавайте вопросов, на которые не может быть правдивых ответов. Берегите себя, миледи.

«Мой бог, что за монстр подарил мне сына?! — Мысли опустошающим вихрем проносились в голове Даяны. — Три флотилии, готовые вмешаться, стоят наготове, и все из-за одного нерожденного ребенка!»

«Из-за легиса, мама», — поправил ее сын. И за то, что он впервые назвал ее мамой, Даяна простила ему все секреты.

«Нам надо ехать с ними, сынок?»

«Пожалуй, да».

«Дотронуться до капитана?»

«Нет. Я подозреваю, он — мой брат. Он тоже легис».

«Значит, он поможет?!»

«Нет».

«Но почему?! Кто вы — легисы?!»

«Мы те, кто обеспечивает порядок и равновесие Вселенной. Мы — легисы. И каждый из нас ценен. Ценнее трех флотилий и тысячи планет. Мы — порядок этого мира».

«Ты можешь объяснить, кто ваш отец?»

«Ты потеряешь много сил, осмысливая это. Сейчас нет времени. Позже, мама».

«Если я дотронусь до Тасалена, он поймет, что ты… больше, чем легис? Или… он тоже телепат?»

«Он не телепат, а я буду осторожен мама. Когда нас пересадят на орбите с челнока на корабль, мы будем в большей безопасности. Надеюсь, корабль из железных сплавов, он экранирует…»

«Что экранирует?»

«Позже, мама. Сейчас ты должна сосредоточиться на нашей безопасности».

«А если все-таки попросить убежища в храме Матерей?»

«Поздно, мама. Эта планета важна для легисов, нам не позволят».

Даяна посмотрела на крепкие фигуры гостей — в борьбе с ними у нее нет ни единого шанса. Рыжие балахоны едва не лопались на квадратных плечах.

— Время, леди Геспард, время, — поторопил ее Тасален. — Мы не должны вызывать кривотолков у населения…

— Я не могу решиться, — опустив голову, прошептала Даяна. — Какие у меня гарантии?

— Только мое слово — со мной вы и ваш ребенок будете в безопасности.

— Вы сможете доставить меня к моему отцу?

— Нет, это исключено.

— Почему?!

— Ваш сын, леди Геспард, требует особого ухода.

— С ним… с ним что-то не в порядке? Он болен?!

— Нет, прошу вас, успокойтесь, вам нельзя волноваться. Ваш сын абсолютно здоров. Но он необычный ребенок, ему требуется особое воспитание…

— Я буду принимать участие в его воспитании? — быстро перебила Даяна.

— Мы подумаем над этим, — увильнул от ответа Тасален.

— Тогда я остаюсь здесь! Здесь я увижу ребенка хотя бы через двадцать лет и буду видеть его каждый месяц в храме Сияющих!

— Здесь, леди Геспард, — жестко произнес капитан, — вы вообще не увидите своего сына. Никогда.

— Но Сияющие…

— Сияющие — фикция, — остановил Даяну капитан. — Андроиды с антигравом в… задней части.

И то, как жестко и пренебрежительно Тасален отозвался о полубогах Великого Народа, заставило Даяну поверить.

— А там, куда вы доставите меня, я смогу видеть своего ребенка?

— Мы подумаем над этим вопросом.

— Сейчас! Мы подумаем над этим вопросом сейчас!

— Хорошо, — сухо кивнул капитан. — Вы будете принимать участие в воспитании ребенка.

«Это ложь, мама. Тебе не позволят, — в ответ на внутренний вопрос сказал сын-легис. Он не мог врать матери, а молчанию она бы не поверила. — Но у нас нет выбора, тебе придется уйти с ними. Здесь они нас не оставят».

— Я улечу с вами, капитан Тасален, — покорно, но с ноткой высокомерия произнесла Даяна. — Как вы сообщите моему мужу о моем решении?

Тасален со странным выражением лица посмотрел на хозяйку миссии и ответил:

— Должен огорчить вас, леди. Для всего мира, и в том числе для ваших близких, сегодня ночью вы скончались.

— Но…

— Позже, леди, вы воскреснете для своего отца, — скороговоркой произнес капитан. — Вы скажете ему, что полюбили некое влиятельное лицо и он подготовил для вас побег с Благословенной Земли. — И усмехнулся: — Такое романтическое развитие сюжета вас устроит?

— Побег с Песочницы? — ответно усмехнулась леди. — Это невозможно. Отец не поверит, он разумный человек.

— Тем более такая «операция» произведет на него впечатление. — Говоря это, Тасален проявлял признаки нетерпения. — Влиятельный любовник поднимет ваши шансы на прощение. Решайтесь, леди!

— Хорошо, капитан. Что я должна делать?

Тасален повернулся к своему молчаливому спутнику и лишь сказал: «К Ривал», как тот начал стягивать с себя балахон. Движения помощника были заторможенными и неловкими, и капитан в нетерпении сорвал с него почти скинутую одежду.

Даяна зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела небывалое: тело Ривала пошло складками и начало оползать, Тасален снимал с помощника кожу, как обертку, разорванную точно по задней половине. Обертка упала на пол, и Даяна увидела, что под ней было спрятано другое тело. Глаза леди широко распахнулись, губы разошлись в немом крике, — на месте Ривала она увидела себя.

Точная копия обнаженной леди Геспард стояла возле двери на веранду. Бледное неживое лицо с закрытыми глазами и синюшными пятнами на щеках.

Тошнотворная белесая муть окутала разум Даяны, ноги безвольно подломились, и леди Геспард, потеряв сознание, сползла по дверному косяку вниз.

Слишком много испытаний пришлось на несколько часов безумной ночи. Силы оставили Даяну, и она погрузилась в спасительное ничто.

— Леди Геспард, леди Геспард, очнитесь! — Лицо капитана Тасалена склонилось над ней. Рядом с диваном, куда перенесли жену посла, стояла Сарим и держала в руках стакан с водой.

Недолго думая, жрица отпихнула капитана в сторону, приобняла Даяну и поднесла к ее губам край стакана:

— Пейте, миледи. Это вас успокоит.

— Нет! — отшатнулась леди. — Принесите мне простой воды! Или я сама дойду до крана…

— Принеси, — раздраженно бросил капитан, и Сарим ушла во внутренние помещения. — Мы хотели избавить вас от этого зрелища, леди…

Даяна опустила глаза вниз и увидела свою точную копию, лежащую на полу между кресел. Редкое зрелище — смерть обогнула, прошла мимо и поверила мистификации — пугало и завораживало.

— Что это? — прошептала леди.

— Ваш точный генетический двойник. Тщательную экспертизу это тело, конечно, не пройдет, но на планете нет необходимой аппаратуры для исследований.

— А позже?

— А позже все в наших силах, леди.

— Вы достали мой генетический материал и изготовили клона? — медленно обретая присутствие духа, удивилась Даяна.

— Пришлось потрудиться, — серьезно кивнул капитан. — Вам уже лучше?

— Намного, — сказала леди Геспард и приняла из рук Сарим стакан с чистой водой.

Тасален оставил женщин и какое-то время прохаживался вдоль окон. Сарим с тихой грустью смотрела на Даяну. Она уже знала, что чужестранка носит под сердцем полубожественное существо, и была готова поклоняться ей как Большой Матери.

— Вы можете мне помочь, Сарим? — быстро прошептала Даяна.

— Да, миледи, — ответила жрица и подтянула к ногам Большой Матери пустую «обертку» с лицом помощника Ривала.

— Я не об этом! — вспыхнула Даяна. — Мне нужна другая помощь!

— Какая? — Безмятежная покорная тупость слепой веры закрывала от жрицы весь прочий мир. Сарим не могла даже вообразить, что нечто может угрожать священной матери Сияющего Сына. Даяна априори попадала в разряд неприкасаемых, и Сарим ждала от нее приказов на уровне «подай, принеси и сделай».

— Леди, леди! — поторопил их Тасален. — Наше время вышло.

— Миледи дурно, — сурово упрекнула жрица.

— Так помоги ей!

Сарим покорно нагнулась к ногам Даяны и начала натягивать на них то, что недавно было вторым ночным гостем посольства Конфедерации. Морщась от брезгливости, Даяна старалась не думать о теле, которое только что вывалилось из этой «обертки» на пол. Чувствуя легкие прикосновения рук Сарим, она сдерживала дыхание, оболочка поднималась все выше и выше, мягко и плотно обжимая бедра.

— Что это такое? — выказывая невольную дрожь в голосе, поинтересовалась леди.

— Всего лишь знаменитый театральный костюм с планеты Ыылуа. В нем вам будет удобно и безопасно. Когда костюм дойдет до горла, вы почувствуете легкое сжатие. Но не пугайтесь, это простой голосовой модулятор. — Сарим уже просовывала в рукава костюма безвольные руки Даяны, и Тасален, стараясь успокоить мать драгоценного легиса, все говорил и говорил: — Костюм абсолютно гигроскопичен, проводит влагу и воздух, вам можно в нем даже есть и спать…

— Надеюсь, он на мне ненадолго? — вытягивая шею и помогая Сарим движением головы убрать волосы, сказала Даяна.

— Нет. Как только челнок доставит нас на корабль, вы его снимете. — И, разряжая обстановку, пошутил: — Кораблю не нужно двух капитанов Ривалов.

«Значит, ты все же не капитан, — сделала пометку леди Геспард. — Капитан — Ривал. Но он подчинен тебе…»

— Миледи готова, — сказала Сарим. И по тому, как жрица произнесла эти простые слова, Даяна догадалась: главным действующим лицом в этой комнате для Сарим была и оставалась Большая Мать. «Я стала для них своей, — печально усмехнулась леди. — Как поздно и как нелепо».

— Замечательно, — обрадовался Тасален. — Леди, пройдитесь. Вам удобно?

— Да, вполне, — ответил капитану хриплый голос с непонятным акцентом.

Телосложением и ростом Ривал намного превосходил Даяну, но костюм не давал ощущения тяжести. Руки пусть немного медлительно, но двигались, и лишь изгиб коленей выглядел явной диспропорцией. Но ноги будут скрыты балахоном, а толстые подошвы ботинок добавляют роста. Даяна покрутила шеей:

— Немного давит. — Чужой хриплый голос резал уши и раздражал.

— Потерпите, это ненадолго. — И повернулся к жрице: — Сарим, беритесь за ноги.

Вдвоем они легко перенесли копию мертвой Даяны в спальню, и, оставив там жрицу, Тасален вернулся к леди Геспард:

— Вперед, миледи. Нас ждут.

Даяна шагала по дорожке внутреннего дворика и боялась расплакаться: она не знала всех особенностей костюма, не знала, куда потекут слезы. Сосредоточенно и мерно переставляя ноги, она считала стыки плит и отворачивалась от чахлых цветов, попадающих в поле зрения. Даяна не хотела видеть ничего знакомого, она прощалась с прежней жизнью, и даже хилый стебелек пустынного растения казался ей якорем, утонувшим в песке невероятной планеты…

Что ждет ее? Участь беглянки, парии, предательницы близких и родных…

Насколько можно доверять Тасалену? Его Даяна не интересует, он служит высшим интересам, он — легис…

У ворот Дома Трех Посольств стоял невзрачный электрокар с водителем-песчаником. Увидев выходящих Тасалена с «помощником», туземец запустил мотор и, к счастью для Даяны, безучастно отвернулся и не увидел, как бережно один мужчина подсаживает другого на высокое сиденье кара.

Тасален расправил складки балахона, пригладил волосы и выдохнул:

— Поехали.

И столько облегчения послышалось в этом приказе, что Даяна невольно усмехнулась: «Поздравляю, Тасален, вы победили. Багаж получен и находится в процессе доставки». Даяна чувствовала себя чемоданом с драгоценной поклажей и ярлыком доставки неизвестному адресату.

Монстру?

За окнами кара мелькали глиняные стены домов Песочницы, утренние неяркие тени прятались за ставнями, хоронились под кустами и размывали и без того унылый пейзаж. Даяна и представить не могла, что однажды почувствует близость к этой ущербной, гиблой планете. Она была готова спрыгнуть с сиденья электрокара, забиться в пыльный угол и, прикрываясь пучками выгоревшей травы, лежать, не двигаться и ждать, когда за ней придет, звеня бубенчиками из высохших плодов, повозка, носилки с обвисшим балдахином.

«Боже, я отказалась от покоя?! Зачем я это делаю?!» — и всхлипнула.

— Не плачьте, леди, — тихо, на галактическом торговом языке сказал Тасален. — У вас не было иного выбора.

— Я понимаю…

И даже голос у нее отняли!

— Ваш муж не будет Верховным Консулом, — думая, что утешает ее, сказал попутчик.

— Вы решили, что я прощаюсь с амбициозными мечтами? — усмехнулась леди Геспард. — Это не так. А впрочем… Мой муж уже достаточно пострадал. Вы в силах помочь ему в борьбе за трон?

— Да, — просто ответил «капитан».

— Тогда наградите хотя бы его. Пусть будет Консулом…

— Если вас это утешит, леди, ваш муж станет Верховным Консулом Конфедерации.

В порту ремонтный бот уже загрузили какими-то запчастями и оборудованием. Тасален бережно усадил «помощника Ривала» в противоперегрузочное кресло, проверил каждое крепление, и Даяне удалось-таки почувствовать себя снова Большой Матерью. Оберегаемой, опекаемой, хранимой… как чемодан.

ЭВОЛЮЦИЯ ЧУВСТВ

Корабль, принявший на борт челнок, поразил Даяну с первого взгляда. В ремонтном боте не было иллюминаторов, леди не могла видеть яхту снаружи, но внутренняя отделка уже сама по себе говорила о многом. Еще не совсем доверяя своим глазам, едва театральный костюм сполз с нее до половины, Даяна провела рукой по выгнутым, матово поблескивающим переборкам каюты и задала вопрос:

— Что это за материал, капитан Тасален?

Она стояла полуобнаженная, возвышаясь над складками упавшей оболочки, и ждала, пока Тасален распечатает новый космокомбинезон.

— Это кораллопласт, — протягивая леди одежду, ответил тот.

— Я спрашиваю про стены каюты, — уточнила Даяна.

— Я их и имею ввиду, — спокойно проговорил Тасален.

— Здесь стены из кораллопласта?! — поразилась гостья.

— И стены, и весь корабль, и все, все, все.

— Но… это страшно дорого! Я даже не могла представить, что существуют целые корабли из этого материала!

— Иногда вопрос цены не стоит, так как не имеет значения, — невозмутимо ответил легис и повернулся на звонок от двери каюты. — Войдите.

Чувствуя легкое головокружение, Даяна смотрела, как невысокий порог переступает огромный, разлапистый, как старое дерево, Ривал. Третий раз за сумасшедшее утро она видела это лицо напротив себя. Первый раз оно почти скрывалось в тени ее веранды, второй раз оно глядело на нее из зеркала — глядело глазами Даяны, — теперь вот он, капитан посудины из цельного кораллопласта Ривал собственной персоной.

Высокий и мрачный брюнет с дубленой кожей молча взглянул на Даяну, кивнул ей и склонился над полом. Не тратя ни одного лишнего движения, Ривал собрал с пола сброшенный костюм и посмотрел на легиса.

— Позволь представить тебе нашу гостью леди Даяну Геспард, Тунес.

Даяна сдержанно мотнула подбородком.

— Леди, прошу любить и жаловать, Тунес Ривал. — И добавил с улыбкой: — Теперь живой и настоящий, по полной форме. И кстати, леди, хочу сразу перед вами извиниться. Разговоры с Тунесом мне придется вести на сенеальском наречии. Это родной язык нашего капитана, мы оба к нему привыкли, а некоторые специальные технические термины требуют дополнительных усилий в переводе. Вы не будете возражать?

Пока Тасален увлекался красноречием, Даяна ощутила мягкое прикосновение интеллекта легиса-сына: «Сенеальское наречие — язык, используемый когда-то одним из окраинных миров галактики Млечный Путь. Он необычайно труден в изучении и ныне считается мертвым».

— Сделайте одолжение, — радушно улыбнулась Даяна, и мужчины заскрежетали, зафыркали в резко звучавшем диалоге.

— Как все прошло? — спрашивал Ривал.

— Она не спала, — быстро ответил Тасален. — Но мне удалось ее убедить. Можешь отправлять в Советы команду «отбой». Маневры пройдут в холостом режиме.

— Курс?

— На систему Астры.

С невнимательной рассеянной полуулыбкой Даяна прослушала разговор капитанов и, получив прощальный кивок от Ривала, обернулась к Тасалену.

— Весь к вашим услугам, леди. — Тасален, довольный удачным завершением миссии, излучал добродушие и гостеприимство. — Позвольте ознакомить вас с устройством жилых помещений яхты. Эта каюта на несколько недель станет вашим домом. — Капитан сделал рукой круговой жест: — Вам нравится?

После аскетичных убранств Дома Трех Посольств каюта была верхом роскоши и вкуса. Любая прихоть пассажира выполнялась после голосового приказа: включались видеостенды и музыкальные поля, по одной из стен струился прозрачный поток с резвящимися разноцветными рыбками, он освещался и затухал, словно ночная лампа. Диваны и кресла напоминали пышные облака и манили прилечь — тело любой формы почувствует себя удобно.

— Обзор, — негромко сказала Тасален, плотная золотистая штора отъехала в сторону, и Даяна увидела огромный иллюминатор из прозрачного кораллопласта и невольно ахнула. Один этот иллюминатор стоил баснословно дорого. Прочный, не поддающийся никаким внешним воздействиям материал мог сравниться только с другой диковинкой — «живым железом», или, как его называли в техногенных мирах, витахромом. Живое железо использовали в медицине и навигационных приборах кораблей. Что стоило дороже — витахром или кораллопласт, зависело от целей их использования и степени очистки. Оба этих материала легко трансформировались в любую форму и после определенной обработки приобретали невероятную прочность.

И витахром и кораллопласт считались живыми материалами. Кое-где их особенности принимали за некую форму низшего интеллекта, с металлами, казалось, можно было договариваться.

— Целый корабль из кораллопласта, — не в силах скрыть благоговения, проговорила Даяна и дотронулась до иллюминатора. Он был теплый и как бы приветливый. Руке хотелось оставаться на гладкой поверхности еще и еще. — Кто может оплатить такую роскошь или прихоть?! У моего отца есть парадная трость из прозрачного кораллопласта, так он отдал за нее торговцам полугодовую прибыль от выработки астероида Базальт-167.

— Как видите, не существует ничего невозможного, — почти равнодушно, думая о чем-то своем, сказал Тасален. — Пойдемте, я ознакомлю вас с устройством санкабины.

Если бы раньше кто-то напророчил Даяне, что она сможет принять ванну в купели из цельного кораллопласта, она бы приняла это за шутку. Но приходилось верить. Все на этой невероятной яхте было изготовлено из одного материала. Даже столовые приборы.

— Зачем вам это?! — держа в руках матово-прозрачную чашку, поражалась леди Геспард. — К чему бессмысленные траты?

— Для необходимого ремонта, — сухо ответил Тасален. — При определенных химических воздействиях любая чашка легко трансформируется, например, в заплатку для корпуса или сменную деталь корабля. Всего не предусмотришь, леди. А затраты должны себя оправдывать, хотя бы как вложения капитала. Этот кусок кораллопласта, — хозяин взял чашку из рук гостьи и подбросил, — я могу везде обменять на топливо. Или провиант. Это валюта, леди. Я везде летаю на мешке с кредитами.

— Разумно, — не могла не согласиться Даяна. К чему оставлять следы, производя оплату через банки? В любом порту такую чашку оторвут с руками…

— Вам надо поесть и отдохнуть, миледи, — показывая привычное, не напускное пренебрежение к роскоши, проговорил Тасален. Его на самом деле больше беспокоило самочувствие гостьи, чем невообразимое богатство, окружающее их. — Где вы желаете пообедать? В кают-компании или, может быть, накрыть стол здесь?

— Пожалуй, я действительно очень устала, — поеживаясь от легкой нервной дрожи, сказала леди. — Принесите, пожалуйста, сюда молоко, печенье и фрукты. Больше мне ничего не нужно.

— А мясо? Рыбу? Вам надо быть сильной, Даяна.

— Нет, спасибо. Я так устала, что с трудом прожую печенье.

Тасален подошел к переговорному устройству у двери и четко произнес:

— Молоко, печенье, фрукты для леди. Быстро.

Через несколько минут, потраченных Даяной на уточнение работы информационных видеополей, дверь каюты мягко отошла в сторону, и к ним вошел стюард… Как две капли похожий на Сияющего.

— Андроид? — едва ли веря своим глазам, прошептала леди.

— Да. Бракованный. Глаза немного косят.

Своеобразное чувство юмора было у господина Тасалена.

Он еще раз спросил Даяну, не надо ли ей чего, и оставил гостью одну.

Но гостью ли?

Невзирая на добровольное согласие бежать с Песочницы, леди Геспард чувствовала себя немного пленницей. Заключенной фешенебельной тюрьмы с надзирателем с ликом Сияющего…

После унылых, везде одинаковых покоев Благословенной Земли непривычная роскошь мешала, отвлекала и подавляла. Когда чего-то бывает в избытке, то привычка к изменившимся нормам вырабатывается долго. «Зачем выставлять напоказ такое богатство?! — все еще недоумевала Даяна, отпивая молоко из кораллопластовой чашки. — Это опасно! Такая яхта магнитом притянет пиратов! Да что там пиратов… Не всякое правительство отпустит с орбиты летающую драгоценность. Искушение будет слишком велико…»

«Ты принимаешь все чрезмерно эмоционально, мама», — вмешался в сумбурные мысли спокойный голос сына. С того момента, как леди ответила Тасалену: «Согласна», сын-легис затаился внутри ее и не вмешивался во внутренний мир матери.

«Но всего этого слишком много! Я потрясена!»

«Если мои слова помогут тебе успокоиться, то слушай. Тасален тебя обманул. Такое количество кораллопласта не прихоть, а жесткая необходимость. Не вложение капитала, а четко выверенная пропорция, каждая чашка на этом корабле выполняет роль противовеса. Позже я тебе все объясню».

«Почему не сейчас?!»

«Потому что тебе надо отдохнуть. Этот корабль — огромная ловушка для меня, и нам обоим понадобятся свежие силы».

«Ты думаешь, после этих слов — „огромная ловушка“ — я смогу спокойно уснуть?!»

«Сможешь, мама. Я тебе помогу».

Даяна вызвала по коммуникатору прислугу и, пока стюард с лицом Сияющего проворно прибирал стол, не утерпела и заговорила с сыном вновь:

«Тасален — легис?»

«Да, мама. В гостиной миссии было темно, и я боялся ошибиться. Как только света стало достаточно, я узнал его. Он — старший советник правителя миров Ошима. Его имя — Говид Кырбал».

«Миры Ошима?! Но это же другой конец Галактики! И потом… „советник“. У простого чиновника не может быть такого корабля! Двухгодового запаса кредитов миров Ошима не хватит на его постройку! — И мысленно фыркнула: — Советник!»

«Он легис, мама. А легисы занимают ключевые посты, но не высшие».

«Большая разница?»

«Высший пост подразумевает публичность. Легисы — теневое правительство Вселенной».

Самым убедительным доказательством могущества непонятных легисов был факт существования такого корабля. «Один легис ценнее трех флотилий и тысячи планет», — вспомнила Даяна.

«Поспите, миледи, — сказал леди Геспард сын-легис. — Скоро нам понадобятся силы».

Даяна послушно прошла в спальню, легла и только успела подумать: «А как же ванна из кораллопласта?!» — как тут же уснула.

Сын подарил дивный сон. Даяна вновь гуляла по берегу реки, теплый ветер трепал полы туники, зверек пил воду из родника, а сверху спускалась птица с радужным оперением…

Знакомое, чуть щекочущее ощущение разбудило леди Геспард. Корабль входил в подпространство, и человеческое тело отзывалось на излом времени и расстояния. Скоро организм придет в норму, привыкнет к изменившимся факторам, но пока Даяна чувствовала легкий нервный зуд. Как будто мириады мельчайших насекомых проникли под кожу и щекотали лапками мышцы и кровеносные сосуды.

— Бррр, — передернула плечами леди. — К этому невозможно привыкнуть. — И впервые за несколько месяцев отправила внутрь себя радостный призыв: «Доброе утро, сын мой! Как отдохнул?»

«Как ты эмоциональна, мама, — пришел упрекающий отклик. — Эмоции мешают трезвой мысли».

«Мне не мешают, — беспечно отмахнулась леди от упрека. — Я хочу радоваться! Я не могу не радоваться!»

«Хорошо. Но не включай меня».

«Не буду, — тут же согласилась мать. — Я пойду в санкабину, наполню ванну из кораллопласта и успокоюсь. Вода всегда помогает мне расслабиться после входа в подпространство».

Ванна помогла Даяне избавиться от щекочущих нервы ощущений, она привела себя в порядок и спокойно и трезво отправила вопрос:

«Что мне предстоит сделать, сын мой?»

«Сейчас ты отправишься в рубку управления кораблем и бросишь взгляд на приборную панель по правую руку от капитанского кресла. Мне необходимо узнать курс корабля, запасы топлива и промежуточные пункты».

«Но как я попаду в рубку?!»

«Спокойно, мама. Выйдя из каюты, ты повернешь налево. Пройдешь по коридору до отметки в виде перечеркнутого круга и снова повернешь налево. После двери с эмблемой санкабины отсчитаешь еще две двери и увидишь панель голубого цвета. С силой надави на нее, и откроется доступ в рубку управления. Я думаю, на яхте не объявлен режим секретности, и панель не блокирована».

«Налево, еще раз налево, панель голубого цвета, — повторила леди. — А откуда ты знаешь планировку корабля?»

«Я знаю все, что знает Говид Кырбал. Точнее, знал три месяца назад до… до своего воплощения в твоем теле».

«А если меня не пустят в рубку?»

«Тебе будет достаточно просто открыть дверь и бросить один взгляд на панель управления. И еще… если в рубке окажется капитан Ривал, постарайся до него дотронуться».

«А это не опасно?!» — забеспокоилась Даяна.

«Нет. Он не легис, а я буду осторожен. Мне необходимо получить информацию, которой он владеет».

Даяна постепенно привыкала к мысли, что ее сын обладает запретными способностями. Отвращение к менталам внушалось каждому жителю галактик. Об этом говорили в яслях и школах, ужасы о коварных телепатах муссировались в трансляциях видеополей, любой гражданин был обязан донести на человека, заподозренного в ментальных способностях.

«Ты погибнешь, если Ривал заметит вмешательство!»

«Я буду осторожен», — пообещал сын-легис.

«Все легисы — менталы?»

«Нет. Для легисов я такое же исключение. Но об этом позже…»

«Я боюсь, сынок…»

«У нас нет выбора, мама. Рано или поздно о моих способностях узнают, я должен быть вооружен недостающей информацией. Иди в рубку…»

Многолетняя дипломатическая выучка помогла леди Геспард прикрыть беспокойство маской высокомерного безразличия. Собравшись с духом, она открыла дверь каюты и вышла в коридор.

Его никто не охранял. Сбежать с корабля, находящегося в подпространстве, невозможно, а в ином коварстве слабую женщину просто не смогли заподозрить.

Считая двери и повороты, Даяна дошла до голубой панели и с силой вдавила ее в стену.

Часть стены послушно и тихо отъехала в сторону, и леди Геспард перешагнула порог рулевой рубки.

Помещение для управления в общем-то небольшой яхты не предполагало присутствия в ней разом нескольких человек. Два кресла — пилота и командира корабля — стояли напротив панелей, расцвеченных неяркими огнями. Кресло пилота пустовало, в подпространстве нет иных ориентиров, кроме ранее заданных, и только капитан Ривал наблюдал за ходом работы выверенных механизмов.

«Как удачно», — решила Даяна и встала за спиной задумавшегося кормчего.

— Вы здесь один, господин Ривал?

Кэп словно получил электрический разряд в седалище. Он подскочил, казалось, вместе с креслом и развернулся к гостье:

— Что вы здесь делаете?!

— Гуляю, — беспечно пожала плечами сбежавшая жена потенциального Консула.

— Немедленно покиньте рубку!

— Почему? — Даяна отошла от кресла и, явно вызывая раздражение капитана, провела пальчиком по кнопочкам панели: — Какие яркие…

Реакция разгневанного хозяина рубки получилась именно такой, как и рассчитывала леди Геспард. Рыча, как тысяча зверей, кэп вылетел из кресла, схватил нахалку за руку и потащил на выход.

— Что вы себе позволяете, капитан?! — не вырывая, однако, руки, возмутилась Даяна.

— Покиньте рубку, леди, — прошипел Ривал и попытался выпихнуть гостью за порог.

— Уже ушла, — сладчайше улыбнулась леди и, потирая запястье, выпорхнула в коридор. — А вы грубиян, мой капитан…

Кэп что-то прорычал на сенеальском диалекте, дверь встала на свое место, а Даяна усмехнулась и направилась обратно.

«Как все вышло, сын?» — танцующей походкой огибая повороты, спросила леди.

«Безупречно».

«Эмоциями можно управлять, — нравоучительно заметила Даяна. — Своими и чужими, если знать как. Включай эмоции в расчеты, сынок».

«Мне многому предстоит научиться, мама. Пожалуй, твои действия были наиболее верными. Ривал был так взбешен, что не ощутил даже глубокого проникновения в память. И теперь у меня есть вся недостающая информация».

«Какая именно?»

«Ну, во-первых, на этом корабле нет команды. Только Кырбал, Ривал да еще андроид, но он не в счет, а это плохо. Ривал предан легису, как вожак тайлисов хозяину своры».

Даяна вспомнила, как удивилась вчера, когда ремонтный бот, вернувшийся с Песочницы, никто не встретил. Тасален, точнее, советник Кырбал самолично помог выбраться из челнока, избавиться от костюма, а корабль тем временем, Даяна это чувствовала, срочно уходил с орбиты Благословенной Земли. Только уведя яхту, капитан Ривал появился в каюте гостьи.

«Чем это нам грозит?»

«Я надеялся взять под ментальный контроль какого-нибудь члена команды. С Ривалом это будет проделать сложно. Его генотип мало подвержен ментальному давлению. Информацию получить можно, подчинить — только при непосредственном телесном контакте. А это, согласись, невозможно. Держать капитана за руку у тебя нет оснований.

Теперь вторая плохая новость. Судя по заданному курсу, корабль не будет делать остановок для дозаправки в портах. Смену энергетических стержней предполагается производить дважды при выходе из подпространства в пустынных районах. Запас новых стержней в энергетических отсеках корабля».

«Значит, побег невозможен?»

«Если не случится чего-либо непредвиденного — нет. Кырбал все предусмотрел».

«Он знает, что ты особенный?»

«Ривалу он об этом не говорил».

«Я чувствую, что ты от меня что-то скрываешь, — уже стоя у обзорного иллюминатора каюты и глядя в глубокую, местами до черноты, синеву подпространства, расчерченного энергетическими всполохами, сказала Даяна. — Ты не можешь мне лгать, поэтому я спрашиваю: это касается меня?»

«Да, мама».

«Это что-то плохое?»

«Нет, это просто объясняет все произошедшее. Твой отец, граф Оскардуан, подделал твою медицинскую карту, Даяна».

«Отец?! Но это невозможно!»

«Он это сделал».

«Зачем?!»

«Граф знал, что старшей дочери предстоит династический брак, но он не мог знать, с какой именно семьей тебе придется связать жизнь. Существуют миры, где любое хирургическое вмешательство, приведшее к замене органа или части скелета, является признаком неполноценности. Брак с высокородным отпрыском такого семейства в лучшем случае примут за мезальянс. В худшем — он будет отвергнут».

«У меня искусственный орган?» — с тихим ужасом спросила леди.

«Нет, один позвонок в тазовой области заменен на имплантат из живого железа».

«Почему я об этом не помню, не знаю?»

«Корабль твоих родителей потерпел серьезную аварию, когда тебе было четыре месяца. Срочная операция производилась прямо в медицинском отсеке корабля, из подручных материалов у врача оказался только кусок витахрома. Доктор создал из него позвонок и вживил на место поврежденного. Никаких заметок о произведенной операции в судовом реестре не оставили и в медицинскую карту не внесли».

«А… существование у меня в теле витахрома что-то меняет?»

«Все меняет. Кырбал много сил потратил на выяснение этого обстоятельства. Легералы — так называют подручных легисов — прошли твою жизнь этап за этапом и наткнулись на некоторую странность в рапорте об аварии корабля. Личная встреча с врачом показала — подозрения обоснованы, медицинская карта подделана. И если бы не предусмотрительность графа, его дочь никогда бы не смогла опуститься на поверхность Благословенной Земли. В своем теле, Даяна, ты пронесла контрабанду, самый запрещенный металл на Песочнице».

«Но я не знала об этом! Проверку проходили все прибывающие! Почему железо не обнаружили?»

«Постепенно витахром почти трансформируется в живую плоть, вживается в тело-носитель и растет вместе с ним. Он сродняется с организмом и подчиняет метаболизм своим законам. Ты стала живым экраном, мама».

«Ты так часто говоришь о каком-то экране, сын, что пора бы позволить мне узнать что-то большее, чем просто намеки».

«Да, это уже становится необходимым. Ты должна знать, кто мой отец».

Положа руку на сердце, Даяна уже потеряла надежду выяснить правду. И сын, и советник Кырбал так часто говорили, что некие истины сложны и опасны для жизни.

«Я хочу знать правду», — твердо сказала Даяна.

«Тогда сядь и постарайся расслабиться. Человеческий мозг не подготовлен для восприятия информации такого объема. Тебе потребуются усилия и сосредоточенность».

Даяна помнила, с какой болью проникали в нее чужие знания. Голова казалась кипящим чайником, мозг гудел от переизбытка напряжения и всячески сопротивлялся проникновению. Этого было слишком много. Даяне чудилось, что она ощущала шевеление мозговых извилин, уши словно раскалялись от восприятия сотен чуждых языков, а сердце испуганно пряталось, заворачивалось в диафрагму и молило о пощаде.

«Я готова». — Даяна села в кресло, принявшее ее тело мягко и податливо, устроилась удобнее и закрыла глаза.

Невообразимо огромная глубокая чернота окутала человеческую песчинку. Сын пощадил Даяну, он очень медленно, шаг за шагом, расцветил пустоту искрами звезд. Боясь травмировать ее мозг, легис позволил леди парить в космическом пространстве, дал ей привыкнуть к восприятию глубины и объема. Даяна плавала в искрящейся круговерти звезд, навстречу ей неслась огромная, зелено-голубая планета. Земля, родившая ученых и мечтателей.

Каррина. Так называли жители свою планету сотни веков назад. Ученые и мечтатели, философы и художники, они стремились к знаниям и совершенству. Они уверовали в науку и бесстрашно создали — Машину Знаний.

Со всей Вселенной, по крупицам исследователи далеких миров собирали знания и погружали их в Машину. Она должна была служить благу и созиданию. Огромный подземный комплекс саморегулирующейся, самовоспроизводящейся биомашины столетие за столетием вгрызался в чрево планеты, как жадный зверь. Век за веком Машина копила знания и росла. Ученые Каррины создали совершенный механизм, Машина обеспечивала себя сама и требовала только одного, точнее, многого — знаний, знаний, знаний.

Жители планеты надеялись создать на своей земле всегалактический университет. Но в какой-то момент Машина вышла из-под контроля. Уже не создатели, а их изделие руководило, управляло миром и требовало — ЗНАНИЙ!

Если для проведения эксперимента требовались немыслимые с точки зрения человека условия или траты, Машина не признавала объяснений. Она была готова уничтожить целую звездную систему для доказательства теории космодинамики. И если в системе оказывались населенные планеты, биомашина не видела препятствий. Главное — это знания. Информация и знания правят миром.

Ученые попытались перенастроить разладившийся биомеханизм и установить более совершенный блок контроля, но было поздно. Машина не желала быть порабощенной своими создателями. Огромный монстр, опутавший практически все внутренности планеты, стряхнул людей с себя, как мокрая собака стряхивает капли воды с шерсти. Машина заставила планету, ставшую своим телом, поменять угол наклона оси на тридцать градусов, и природные катаклизмы смели, уничтожили все население Каррины.

На несколько веков поверхность планеты превратилась в кипящий ад. Океаны, перемешиваясь, носились по поверхности, из трещин коры взлетала вверх на километры магма. Глубоко запрятанный под землю монстр жил в своем научном мире и проводил исследования. Гибель цивилизации, породившей ее, надолго заняла Машину. Эксперимент был признан удавшимся.

Самодостаточный, совершенный организм Машины несколько тысячелетий наблюдал за возрождением планеты. Он создал из кусочков, остатков жизни леса и некое подобие примитивной фауны. Эксперимент по созданию жизни побудил Машину задуматься над созданием собственной расы. Цивилизации разумных существ, полностью зависимой, подчиненной интересам его воли.

Но генетического материала не хватило…

И когда на поверхность Каррины опустился корабль колонистов из далеких миров, монстр встретил их радушно. Климатические условия, близкие к идеальным, отсутствие враждебной фауны и микроорганизмов покорили посланников чужой планеты. За короткий срок, всего лишь несколько столетий, на Каррине возникла богатая и сильная колония.

И тогда монстр выступил из недр. Проявив себя, Машина вступила в контакт с правительством молодой колонии. Она пообещала им поддержку, обмен знаниями и создание комфортных климатических условий. Взамен Машина попросила не много — предоставить ей генетический материал для создания собственной расы.

Информация, накопленная за тысячелетия, оказалась бесценной, и люди согласились. Двести лет Машина трудилась, создавая, отращивая репродуктивные органы, а колонисты собирали по всем планетным системам подходящий генетический материал. Метаболизм новых жителей планеты оказался чужд расе, некогда создавшей монстра. Получение потомства от их исходных материалов оказалось невозможным.

Двести лет совершенный биоорганизм работал над задачей, и двести лет колонисты выполняли обещание — пополняли информационную базу Машины и искали во Вселенной родственную ей расу.

Такой расой оказались песчаники. Племя людей с далекой убогой планеты абсолютно подходило для целей Машины. Замкнутый мир песчаников не испытал генных мутаций, «чистая раса» Великого Народа попала в сферу интересов могущественной к тому времени цивилизации Каррины.

И даже отдаленность Песочницы вполне устраивала монстра. Он не хотел привлекать внимания к отдаленному миру. Новые жители Каррины перенесли на космические корабли часть саморегулирующихся репродуктивных органов Машины и отбыли к Благословенной Земле.

Отсталая планета приняла посланников с богатыми дарами и распростертыми объятиями. Остановившаяся цивилизация засыхала в песках, и любой всплеск, любое движение спасали жизнь. Правительства быстро договорились, каррианцы спрятали под землей то, что привезли с собой, и возвели на этом месте храм.

Позже его назовут храмом Матерей.

Но это много и много позже. А вначале Машина поставила перед собой простую цель — оплодотворить своим генетическим материалом как можно больше молодых и здоровых женщин Благословенной Земли. Создав по всей планете сеть современнейших больниц и клиник, монстр заставил врачей без устали трудиться.

Но все впустую. Лишь одна из миллионов женщин смогла родить жизнеспособного ребенка. В других же случаях произошло либо отторжение плода, либо появление мертворожденного дитяти.

Не помогали ни медицинские препараты, ни уход за роженицами, ни искусственное выращивание плода. Природа наказала Машину за самоуверенность.

И тогда монстр решил создать религию. Там, где научные подходы потерпели фиаско, на выручку приходило чудо — молитвенный экстаз. Когда женское естество нацеливалось на получение результата — ребенка, происходили чудеса.

Над спрятанными под землей частями Машины создали Купель. Тонны жидкости прокачивались через губчатые репродуктивные органы Машины, насыщались живыми молекулами и собирались в чашу Купели. Миллионы женщин Благословенной Земли прошли через омовение в храме Матерей, и чудо свершилось — за девятьсот лет существования молитвенного омовения на свет появилось двести шестьдесят восемь детей.

Сейчас их было сто семьдесят четыре. И их звали — легисы.

Каждая молекула-сперматозоид отца несла в себе всю собранную Машиной информацию, плод-мутант становился разумным еще во чреве матери. И мало того, Природа отплатила трудолюбивой Машине сторицей. Еще не рожденный легис получил ментальную связь с отцом. Через невообразимо огромное расстояние тянулась, создавалась нить прикосновения разума к разуму. Препятствием для этого контакта становились лишь определенные металлы. И самым мощным экранирующим свойством обладал даже крошечный кусочек витахрома. Живое железо искажало ментальные волны и препятствовало контакту.

Железо на Благословенной Земле объявили вне закона.

Планета стала стерильным родильным домом для легисов.

Политический и религиозный строи Песочницы поставили на службу единой цели — созданию потомства монстра.

Машина добивалась господства во Вселенной.

В течение почти девяти столетий на ключевые посты в галактиках вставали легисы. Существа, обладающие всей мыслимо полной информацией, через отца обменивались данными и правили Миром. Машина рассредоточила своих детей в правительствах и Советах, ни одно важное решение не принималось, не пройдя предварительную оценку и обработку в недрах Каррины.

Каррина добилась своего — негласно правила мирами. Машина получила новую игрушку — огромную, подвластную Вселенную.

Благословенная Земля безропотно поставляла рекрутов-легисов. Огромный и стерильный родильный дом охранялся всеми силами галактик. И он был — тайной. Точнее, Каррина и Благословенная Земля Великого Народа стали самой охраняемой тайной изученной Вселенной. В суть и масштаб происходящего на этих планетах, кроме легисов и Машины, не был посвящен никто.

Но несколько веков назад один из легисов случайно подвергся ментальному зондированию. Секрет Машины мог быть раскрыт, существование теневого правительства едва не выплыло наружу.

Только мгновенная связь пострадавшего легиса с отцом и немедленная реакция Машины — уничтожить данную планету! — спасли их от разоблачения. После этого случая и прецедента похищения песочника с Благословенной Земли всех менталов целенаправленно истребляли по всем галактикам. Тайна должна быть сохранена…

Даяна с трудом вынырнула из видения и слепо обвела глазами роскошную каюту, еще больше, чем ранее, показавшуюся ей раззолоченной тюрьмой Ее сын был прав, — то, что он позволил подсмотреть, человеческий мозг осмыслить не в состоянии. Мыслящая планета Каррина… Тысячелетия исследований… Уничтожение целой расы и попытка создания новой…

Легисы.

Правители Вселенной.

Для их могущества не существует пределов. Корабль из цельного кораллопласта — сухая горошина в сокровищнице Властителей… Они играют мирами, как камушками из шивата, сочиняя картинки и создавая историю цивилизации…

Узнав так много, Даяна словно вывернула все знания о Вселенной наизнанку. К этому невозможно привыкнуть, мир наоборот. Сто семьдесят четыре легиса сшивают и расшивают миры…

Сын был прав — такое знание подавляет.

«Ты постепенно привыкнешь, мама», — сказал ей сын.

«Как и другие Большие Матери? Они быстрее привыкали?»

«Они ничего не знали. Я — исключение. Мутант среди мутантов. Едва зародившись, легис получает связь с Отцом. Мать ему не нужна».

«А я была экраном, — в полной мере поняла Даяна значение этих слов. — Живым экраном из витахрома».

«Да. Я не смог вступить в контакт с Отцом».

Даяна вспомнила параноидальную тревогу, страх и раздражение первых недель беременности. Ее сын с остервенением искал возможность выхода на связь с Машиной и не находил.

Он чуть не свел ее с ума.

Он привыкал к ней шаг за шагом. Сначала подарил видения и знания…

«Я чуть не погубил нас, мама, — вступил легис в думы матери. — Ты отторгала саму мысль о моем существовании…»

«Конечно! — в свою очередь перебила Даяна внутренний монолог сына. — Это казалось невозможным!»

«Я старался найти с тобой хоть какую-то точку соприкосновения. Поделился знаниями и чуть не погубил нас. Подарил тебе сновидения и чуть не сделал тебя зависимой от снов. Такого раньше не было, и я искал контакт на ощупь. Но был неопытен и не готов».

«Прости, — отправила Даяна внутрь себя. — Я оказалась невнимательной матерью».

«Не кори себя. Человеческий мозг не в состоянии работать в унисон с мозгом легиса. У нас другая скорость, другой объем памяти и точность восприятия. То, что я не свел тебя с ума, уже удача. В информационной базе Отца я нашел сведения еще об одном легисе, имевшем способность к телепатии. Но он с момента возникновения имел ментальную связь с Отцом…»

«Подожди! — перебила Даяна. — Был еще один легис, подобный тебе?!»

«Не совсем подобный. Он не был замкнут на себе, он просто родился с отклонением, а я же был вынужден стать таким. Я растревожил твое восприятие, раздвинул свои способности и сделал себя таким вот — исключением».

«То есть ты уверен, что, имея нормальную связь с Отцом, ты не стал бы телепатом?»

«Нет, не уверен. Но проверить это уже невозможно».

«Так, может быть, если с момента зачатия экранировать каждого легиса, то телепатов среди вас окажется больше?! Может быть, даже все легисы станут телепатами!»

Когда ребенку грозит участь изгоя, любая мать цепляется за создание обычности его существования.

«Боюсь, что это не так. Только исключительность ситуации заставила меня ломать преграды и быть неудержимым. Следующий экранированный легис будет знать свою цель, а это расхолаживает, и, возможно, потребуются века, пока технология создания легисов-телепатов станет отработанной и безвредной. Тем более учитывая, что ты — не с Благословенной Земли. Не исключено, что только матери, рожденные на астероидах, происходящих из генеалогической ветви с определенной мутацией, имеющие земные корни и так далее, всего не учтешь и не перечислишь…

Мы — исключение, мама.

Но не это главное. Я обладаю памятью всех моих братьев, любая крупица знаний становится общей информационной базой легисов, так вот с уверенностью могу сказать: с момента возникновения каждый легис жаждет одного — непрерывного контакта с Отцом. Мы сразу становимся едины. Ты эту связь разорвала, и я свободен».

«Это плохо?» — Даяна почувствовала, как сердце заледенело от тревоги. Меньше всего на свете она хотела стать причиной несчастья своего ребенка.

«Ты заставила меня мыслить как отдельную личность. А личность среди легисов — это бунт. Мы действуем единым, слаженным механизмом, подчиненным общим интересам. Эмоции и личные интересы в эту цепь не включены».

«Ты уже не хочешь становиться одним из звеньев?»

«Хочу. Это моя цель, мечта и единственный достойный легиса путь развития».

«Тогда я не понимаю, почему в твоих словах мне чудится тревога?!»

«Я становлюсь живым доказательством существования расы независимых легисов. Если нас станет больше, появится опасность переоценки приоритетов. Независимость — это уже почти революция. Стоит только указать путь».

«А что стало с первым телепатом среди легисов?»

«Он едва не погиб, выполняя некую миссию. Причем странно, информация об этой миссии скрыта от меня. Я знаю только одно — в данный момент этот легис еще жив. Если можно так сказать… Трим — живой мозг без оболочки. Тело его умерло несколько столетий назад».

Когда сын рассказывал о легисе по имени Трим, перед внутренним взором Даяны проплывал кораллопластовый корабль на орбите Каррины. Прекрасная зелено-голубая светящаяся сфера и сверкающая точка корабля на фоне перистых облаков. Там, в центральной части яхты, парил в невесомости шар из питательной жидкости, в этой огромной капле, опутанный трубками и датчиками, существовал усталый черный мозг первого телепата. Почти все время мозг дремал…

«Не надо! — взмолилась Даяна. — Общайся со мной иначе, мне больно воспринимать прямой контакт!»

«Прости, тебе надо было предупредить меня раньше. Просто мне показалось, что информация, выданная таким объемом, воспринимается легче».

«Тебе! Я слишком устаю».

«Хорошо. Ты увидела то, что осталось от моего предшественника. Трим — только мозг».

«Отец убил его?!»

«Нет, мама. — И Даяне почудился вздох. — Как же тяжело с людьми. Мне показалось, я передал тебе все данные, но… Люди так невосприимчивы… Тело Трима погибло по иной причине, и такой способ существования единственно возможен для него. Когда я пытался убедить тебя идти в храм Матерей, то воспользовался его памятью. Ты видела Благословенную Землю глазами его матери четыреста двадцать лет назад».

«И за четыреста двадцать лет ты первый телепат?!»

«Да. После рождения Трима у его матери обнаружили латентное психическое заболевание, и рождение телепата списали на ее неполноценность. Со мной все иначе. В памяти капитана Ривала я не нашел упоминания о твоей психической неполноценности. Причиной всему — кусок витахрома в твоем теле и мои усилия».

«Я боюсь, сынок, — поежилась Даяна. — Что, если твой Отец сделает из тебя такой же плавающий мозг?»

«Я независим и потому опасен, — согласился легис. — Но слишком ценен для простого уничтожения. Планета песчаного народа не давала потомства уже семьдесят четыре года. Мы вырождаемся вместе с песчаниками».

«А ваше потомство? Легисы имеют детей?»

«Ребенок от легиса рождается без его способностей. Дети бесполезны, но требуют слишком много эмоциональных усилий. Легисам запрещено иметь семью».

«Как жестоко!»

«Не уверен. Семья — это тоже своего рода зависимость. Через близких может быть оказано давление, а сила легиса в его беспристрастности. Чистый разум и непредвзятость — вот основа любого благополучного правления».

— Но ты уже другой, — задумчиво произнесла Даяна вслух.

«Да, я другой. Я получил иное воспитание, еще не родившись, и понимаю это четко, как истинный легис. Нормальным я уже не стану».

«Я показала тебе слишком много, — с горечью подумала Даяна. — И чистый разум помутнел… Когда ты сможешь узнать, что ждет тебя после рождения? Участь Трима или полноценное существование?»

«Моя участь меня не беспокоит. Ценность каждого легиса — залог его безопасности. Я опасаюсь за тебя».

«За меня?!»

«Да. Если наш побег невозможен, то за твою жизнь Отцу придется торговаться. Со мной».

«Не понимаю…»

«Телесно легис рождается обычным слабым ребенком, мама. И после своего рождения я долгое время ничем не смогу тебе помочь, ты будешь беззащитна и, главное, не нужна уже. Эх, если бы тебя можно было оставить на Благословенной Земле в храме Матерей! — прорезался вдруг взрыв эмоций в спокойном тоне легиса. — Там ты была бы в безопасности!»

«Но почему ты опасаешься за мою жизнь? Я не могу причинить никакого вреда!»

«Ты знаешь о существовании легисов, а это приговор. Не только тебе, а каждому, кто прикоснулся к тайне, и исключений быть не может. Миллиарды менталов были уничтожены, как упреждающий удар, что значит в этой битве одна жизнь?»

«Меня убьют… после твоего рождения?!»

«Для всей Вселенной леди Геспард уже мертва. Граф Оскардуан и лорд Эдриан уже оплакивают дочь и жену. Отцу придется торговаться, я не хочу твоей смерти».

«Нет! Не думай обо мне!»

«В одном лишь восклицании заключена Вселенная, — усмехнулся легис. — Ты мне показала ее обратную сторону, и я хочу награды для тебя — жизни».

«Нет, нет! Как только ты начнешь этот бесполезный торг, тебя признают непокорным! Признают и уничтожат!»

«И все же я попытаюсь, мама».

— Боже, что я наделала?! — ужаснулась леди Геспард. — Если ты видел внутреннюю Вселенную человека, то должен знать — жертвенность в обычаях людей! Я — не боюсь! Молю тебя, ты — можешь притвориться обычным?!

«Нет. После рождения меня подвергнут общению с Тримом, а от него невозможно скрыть ментальные способности. Трим обязательно узнает, что я пережил, пока не имел связи с Отцом».

«Почему ты так уверен?»

«Нас везут на Каррину. Там до двадцати лет воспитываются все легисы. Растут, крепнут и готовятся править галактиками».

«А я могу провести это двадцать лет рядом с тобой?»

«Я буду торговаться. Надеюсь, моя просьба не вызовет резкого неприятия».

«Нет, ты не искренен. — Боль звучала в каждом слове Даяны. И в основном оттого, что она тоже не могла скрыть своих мыслей. — Я слишком сильно на тебя влияю. И первое, что твой Отец сделает после родов, так это уберет меня, как источник постоянного раздражения. Твой разум должен быть не замутнен моей любовью, моими тревогами и надеждами. Что будет, если связь со мной окажется крепче, чем твоя связь с отцом? Нет, он не будет рисковать… Но ты не думай обо мне, я не боюсь и ко всему готова…»

Как бы заканчивая тяжелый и в общем-то бессмысленный разговор, Даяна поднялась на ноги и сказала сыну:

«Я устала. Мне надо отдохнуть и ко всему привыкнуть».

«Не привыкай к мыслям о смерти, мама. Они парализуют волю».

«Я постараюсь быть сильной, сын».

РАЗОРВАННАЯ ЦЕПЬ

За две недели путешествия на роскошной яхте Даяна успела возненавидеть ценнейший кораллопласт до судорог души. Каждый кусок этого материала работал противовесом — против нее и сына. Каждая тарелка работала, каждая вилка и заклепка в обшивке корабля. Сын-легис предполагал, что масса экранирующего вещества была выверена до миллиграмма. Поселив в гостевой каюте «живой экран» леди Геспард, Машина вычислила необходимое количество кораллопласта, способное подавить воздействие витахрома в теле Даяны.

А ведь еще существовали обязательные вкрапления живого металла в навигационные приборы яхты…

При выходе из подпространства Говид Кырбал должен был выйти на обычный контакт с Отцом и информировать об успешном прохождении трети пути. Корпуса яхты было достаточно для подавления экранирующего действия витахрома в оборудовании; посуда, ванна и предметы роскоши заглушали живой экран — Даяну Геспард.

Ей хотелось отодрать от пола ванну в своей каюте, доволочь ее до шлюзовой камеры и вышвырнуть в открытый космос.

Может быть, Говид перегрузил свою яхту кораллопластом, но не в избытке? Что, если двойного действия витахрома навигаторов и ее тела будет достаточно для прерывания контакта легиса и мыслящей Машины?

Но это все теории. Ими леди развлекалась от безысходности, так как ненавязчивое общество советника Кырбала и капитана оставляло ей много свободного времени. Иногда Даяне казалось, что, если бы не заботы о добром самочувствии гостьи-матери, Говид и вовсе посадил ее под домашний арест.

Порою от досады, что чувствует себя племенной самкой, Даяна нарочно призывала советника к себе.

— Вас тяготит общество женщин? — Леди Геспард продолжала называть хозяина яхты «господин Тасален», поскольку иначе он ей не представлялся.

— Напротив. Я нахожу его забавным.

— Тогда вы хорошо скрываете добродушие. У вас вид настороженного человека.

— Есть отчего, миледи, — парировал советник, — мои приятели обшарили всю галактику и не нашли даже намека на шутку о взаимоотношениях Архана и Торгового Союза. Вы опасная собеседница, леди Геспард. Приходится быть настороже, иначе вы сочините еще один анекдот…

— Фи, как нелюбезно! Подозревать в кознях слабую, зависимую женщину!

Такая пикировка тяготила обоих. Тасален привык скрывать правду о себе и чувствовал в гостье некий подвох. А Даяне приходилось контролировать каждое слово: не ошибиться, называя хозяина Говидом, не перепутать «капитан» и «советник», не высказать лишней осведомленности.

Но правила навязанной игры заставляли их лицедействовать и показывать спокойствие. Любое отклонение от нормы моментально насторожит Кырбала и позволит ему действовать более решительно. (Даяна видела медицинский отсек яхты. Как только ее поведение покажется необоснованным или слегка подозрительным, «драгоценный чемодан» тут же поместят туда. Под наблюдение приборов, в анабиоз.)

Играя в «немного впечатлительную леди», Даяна старательно не давала советнику повода на оправданное насилие. «Для них я только чемодан, племенная самка, — в тяжелые минуты твердила себе пленница-гостья. — Я ценна только своим здоровьем и адекватностью… Будь стойкой, леди».

Тасален покорно играл в радушного хозяина и стойко сносил уколы.

Но дверь в рубку управления поставил на блокировку и держал закрытой.

На восемнадцатый день своего добровольно бегства Даяна привлекла внимание сына к некой несуразности в действиях его «родственников».

«Советник Кырбал базируется в системе миров Ошима. Точки расположения Каррины, Благословенной Земли и Ошима образуют как бы равнобедренный треугольник. Не слишком ли велики расстояния, мой сын?»

«Для легисов нет расстояний, они всегда в единой цепи».

«И все же позволь не согласиться. Я слишком долго прожила с мужем-дипломатом, чтобы не уловить некой нецелесообразности в использовании сил. Неужели возле Песочницы не было легиса, способного прибыть в Дом Трех Посольств значительно быстрее?! Почему за нами отправили именно Кырбала?»

«Возможно, ты права, — в мыслеголосе сына послышалась задумчивость. — До системы Квана не более трех дней лету… В туманности Ольмеги тоже есть наш представитель…»

«Вот! В чем тут дело?! В нас или в Кырбале? Ведь очевидно, свою задачу он выполняет без удовольствия, с натугой. Чем советник заслужил такое наказание?»

«Я буду думать».

Стремительный анализ данных не имел ничего общего с человеческим понятием — думать. Сотни вариаций проскакивали в мозгу легиса, тысячи возможных объяснений, и все в долю секунды.

Пугало одно. В этот момент Даяна испытывала дикую головную боль. Она чувствовала напряжение мыслей сына, перед ее внутренним взором, в сумасшедшем вихре, проскакивали какие-то образы, а давление внутри черепной коробки расправлялось с рассудком, как с мыльным пузырем. Радужные всполохи окутывали сознание и вспенивали мысли.

Даяна тонула и барахталась в какой-то болезненной накипи…

«Информация закрыта для меня, или ее нет», — наконец отозвался ребенок.

Уже несколько раз сын говорил Даяне, что некая информация закрыта для него. Первый раз это произошло при разговоре о тайной миссии первого легиса-телепата.

«Отец от вас что-то скрывает?»

Пять мгновений заминки и ответ:

«Общепринято считать, что закрытая информация относится к безопасности существования Отца. Это технические параметры, способы усовершенствования, некоторые опытные установки…»

«Это обман! — перебила Даяна. — Вы — чистый разум! Интриги и обман — поле деятельности вашего родителя!»

«Ты несправедлива. Нас учат дипломатии и образному мышлению…»

Даяна снова перебила:

«Что входит в сферу интересов безопасности? Кто это решает?!»

«Отец».

«Значит, в ваших отношениях нет полного доверия».

«Конечно нет. А как иначе? После того как один из легисов попал в ментальную разработку, любая техническая информация об устройстве Отца должна быть закрытой».

«Он скрывает что-то еще, — твердо гнула свою линию Даяна. — Попробуй исследовать личную историю Кырбала, и мы либо убедимся в несправедливости таких обвинений, либо узнаем, почему на Благословенную Землю отправился именно советник из миров Ошима. Это странно. Поверь мне, ни одно правительство не тратит дополнительных усилий на замену исполнителей без обоснованных причин».

«Тем более что еще один корабль из кораллопласта всегда находится в центральной части этой галактики…»

«Вот видишь! Нет причин! Причина только в личности Кырбала!»

«Информация закрыта…»

«Может быть, раскроем запретную зону? Ведь рано или поздно о твоих способностях все равно станет известно».

«Рискнем. Тем более что на этом сроке беременности ты более мобильна, и если рисковать, то только сейчас. Я попробую взять Кырбала под мысленный контроль».

«Попробуешь? Ты не уверен в своих силах?»

«Не в этом дело. Я просто не хочу делать напрасных усилий, рисковать впустую. Информация может быть блокирована или удалена из сознания Кырбала».

«Неужели такое возможно? Любое ментальное вмешательство в жизнь личности запретно! И вами же…»

«Да. Но если речь идет о безопасности легисов…»

«Однако, — фыркнула Даяна. — Все как в дипломатии, везде двойные стандарты».

«В вопросах безопасности Вселенной нет двойных стандартов».

Обсуждение деталей предстоящей рискованной операции заняло немного времени. Даяна постаралась унять нервную дрожь, несколько раз досчитала до десяти и дала приказ переговорному устройству отправить сообщение «господину Тасалену» с просьбой посетить ее каюту.

«Ты должна быть абсолютно спокойна, мама. Твои эмоции меня сбивают».

«Я постараюсь, сын…»

Ничуть не удивленный приглашением, Кырбал зашел в каюту леди, как всегда невозмутимый и приветливый:

— Вам что-нибудь нужно, миледи?

— Да, Тасален, прошу, садитесь. — Даяна указала на пышные подушки дивана рядом с собой. Тасален сел в некотором отдалении и изобразил внимание легким поднятием бровей. — Когда и где ожидается выход из подпространства?

— Завтра, в шесть вечера по корабельному времени.

— Где?

— Вас что-то беспокоит, леди Геспард? — не ответив на вопрос, улыбнулся Кырбал.

— Если мы будем останавливаться на орбитальной станции, то, пока вы осуществляете заправку стержней, я хотела бы посетить дамский магазин.

Просьба не вызвала удивления советника, он расслабленно откинулся на спинку дивана и уточнил:

— Вам чего-то не хватает, миледи?

— Да, — сказала Даяна, резко наклонилась и, выбросив вперед руки, сцепила пальцы на запястье Кырбала.

То, что произошло дальше, невозможно описать словами. В человеческом лексиконе не существует понятий, способных передать ощущения леди. Какая-то могучая волна прокатилась по телу, ударила из ее рук и сцементировала, спаяла ее пальцы на запястье Кырбала. Ужас, исказивший лицо советника, как в зеркале отразился в душе Даяны, и она испытала такую муку, такие страдания, что едва не разжала рук.

Стремительный мысленный обмен двух легисов остался за скобками ее восприятия. Неорганизованный слабый мозг человека не в силах отследить и сотой доли потока информации, перетекающего через ее прикосновение. Даяна чувствовала только страдание. Кырбал сопротивлялся и боролся, но, к счастью для нее, эта битва не имела ничего общего с физическим противодействием.

Борьба происходила на уровне, недоступном сознанию Даяны. Где-то внутри ее сражались два титана, и мозг Кырбала, лишенный ментального таланта, сдался.

Руки его безвольно обмякли, последний всплеск отчаяния мелькнул в глазах, и губы прошептали:

— Молю вас… леди…

«Что делать, сын мой?»

«Отпусти его. Он слишком обессилен».

Даяна расцепила непослушные пальцы и внимательно посмотрела на Кырбала уже только своим, не внутренним взором.

— Вам нехорошо? — То, что она испытала в момент контакта, боль и муки Говида, заставило леди проявить сочувствие. Искреннее и участливое. Ментальный контакт между ней и Кырбалом был таким насыщенным и всеобъемлющим, что Даяне показалось — частичка ее навсегда осталась в душе Говида.

Если только у легисов есть душа…

Кырбал молчал и судорожно ловил воздух посиневшими губами.

— Вам плохо?! — повторила леди, наклонилась к советнику.

— Не-е-е-ет!!! — в ужасе отпрянул тот. И сделал это так стремительно и неловко, что чуть не скатился с дивана на пол. Даяна испуганно отстранилась. — Прошу вас, леди, больше не надо! Я не выдержу.

«Оставь его, мам. Он нам поможет».

«Почему?»

«Спроси его о Миа-Моа».

«Не сейчас, — жестко отчеканила Даяна. — Он слишком плох».

Принимая из ее рук чашку с водой, советник так внимательно следил, чтобы ненароком не прикоснуться к пальцам леди Геспард, что Даяна невольно снова его пожалела.

— Простите, советник, что нам пришлось так поступить с вами…

— «Нам»? — с едкой горечью произнес Кырбал. — Вы — это он?

— Я и мой сын, — нажала леди Геспард, — были вынуждены пойти на этот контакт.

Кырбал без сил завяз в подушках и, глядя в потолок, прошептал:

— В это невозможно поверить. Еще один ментал…

— Что вас пугает, Говид?! Существование ментала, факт ментального контроля или?.. Что?!

— Вы не понимаете, леди… Его существование невероятно, оно — угроза…

— Чему?!

— Равновесию. — И, упреждая следующий вопрос Даяны, слабо взмахнул рукой: — Подождите. Не торопите меня, леди. Я должен подумать.

Кырбал не столько думал, сколько восстанавливал силы. Совершенный механизм — мозг легиса в слабой человеческой оболочке — вряд ли требовал время на приведение в порядок мыслей. Душа и тело Кырбала отдыхали. Сын Даяны расстроил этот механизм и внес разлад в его устройство. Разум легиса восстанавливался мгновенно, душа и тело не поспевали в лад.

— Чего вы хотите, леди Геспард? — перестав наконец разглядывать потолок, спросил Кырбал.

— Только — выжить.

Говид не стал сочинять ложных историй о том, как счастливо заживут Даяна с сыном в неком великолепном убежище — школе легисов на Каррине. О чем стремительно переговорили легисы в момент контакта, леди не могла знать, но тем не менее была убеждена — солгать советник не отважится. Ее сын уже узнал, какая участь уготована ему и матери.

— Ваш ребенок не пострадает, миледи.

— Не сомневаюсь.

— Ваш сын не пострадает, — Говид, кряхтя, выпрямился в подушках, — пострадают все.

— Не понимаю, — подбросив брови вверх, произнесла Даяна.

— Конечно, — усмехнулся Кырбал, — ни вы, ни он еще не понимаете. Ваш сын не скоро станет надзирателем, карающим мечом. Но это когда-то нарушит равновесие.

— Не понимаю!

— Пока все легисы имеют равные возможности, существует определенный порядок. Ваш сын смешает, разрушит равновесие мира легисов. А если рушится наш мир, шатается Вселенная.

— А вы не слишком большую роль отводите легисам, и моему сыну в частности?!

— Отнюдь. — Кырбал уже совсем оправился от потрясения и разглядывал Даяну как некую диковинку. С каким-то веселым безумием он развел руками: — Добро пожаловать в мир истинных правителей! Война легисов уничтожит порядок Вселенной.

— Но почему обязательно война! — с болью выкрикнула Даяна.

— А вы спросите у своего сына, — усмехнулся Говид. — Он так же, как и я, давно просчитал возможные вероятности.

«Почему ты молчишь?! — отправила внутрь себя леди горький призыв. — Он — лукавит?!»

«Почти нет. При своем возникновении легис обладает только чистой информативной базой — все и обо всем. Умение обрабатывать информацию воспитывается позже в течение многих лет. Знания не самое главное. Умение мыслить нестандартно, применительно к обстановке, дается позже тренировкой. Мы живем в мире людей, где, увы, отсутствует чистая логика. Кырбал во многом прав — я могу принести разлад в мир легисов».

«Но чем?!»

«Сейчас каждый легис руководствуется общими интересами, но все же в достаточной мере он — независим. Нам с детства прививают ужас к любому ментальному контролю. Каждый телепат — враг легиса. Если Отец поставит меня на службу, как предполагает Кырбал — контроля и надзора, возможно восстание легисов».

«Не верю! Вы слишком подчинены Отцу и общим интересам!»

«Но это — добровольное подчинение. Союз равных с равными, где признается главенство Отца. Мои способности к исследованию личности легиса могут породить недовольство. А дальше, как просчитал Кырбал, один шаг до бунта».

«Отец не может позволить насилие над разумом собственных детей!»

«Достаточно самой возможности этого насилия».

«Но ведь существование Трима не внесло разлада!»

«Трим был предназначен для исполнения некой миссии. Исполнив ее, он едва не погиб и лишился тела. Много столетий живой мозг не мобилен, а его возможности используются столь редко и бережно, что порой десятилетия Трим проводит в спячке.

Появление здорового, жизнеспособного легиса-телепата вызовет опасения. Появился сильнейший среди равных».

«Тем более что я уже вмешалась в развитие этой силы, — устало согласилась леди. — И для Кырбала не тайна, насколько ты — другой».

«Но даже не это главное. Советник уверен, что на Песочнице начнутся эксперименты с живым металлом для создания новой, более совершенной расы легисов-телепатов».

«Он боится, что старые легисы станут не нужны?»

«Нет, мама. Советник опасается, что появление расы, способной к беспредельному господству, уничтожит человечество. Или — поработит его».

«Легис боится порабощения человечества?!»

«Легисов воспитывают с понятием — служить. Обеспечивать мир и равновесие Вселенной. Это основа нашего существования».

«Они не доверяют Отцу?»

«Они отдают отчет его тяге к экспериментам. Один раз Отец уже уничтожил своих создателей».

«Боже, как все сложно!»

Своеобразная ловушка — легис служит общим интересам сохранения мира. Машина, лишенная эмоций, тоже отдает себе отчет, что ее потомство наполовину люди, и с детства внушает им идею благородного служения. Менталы — зло, легисы — логика и порядок.

Теперь Машина попадет в собственную ловушку. Сын Даяны может нарушить упорядоченную Вселенную, и реакцию на понимание этого факта леди Геспард только что наблюдала на лице Кырбала.

«Ты правильно уловила суть идеи, мама. Для советника я источник беспокойства. Но не личного, а прежде всего общего, вселенского».

«Он предпочтет „не довезти“ нас до Каррины?»

«Спроси его о Миа-Моа… Или, лучше, позволь ему начать самостоятельно. Пусть он расскажет о причинах его миссии на Благословенную Землю».

Даяна открыла глаза, глянула на Кырбала и удивилась, с каким спокойствием и печалью тот смотрит на нее. Злость, отвращение и даже ненависть стали бы ей более понятны. Ведь он узнал, что сын Даяны — зло. Ментал, безумец, пария. Таких уничтожали триста лет.

— Советник, мне показалось, вам жаль меня? — тихо спросила леди.

— Да. Человек не должен знать, какая участь ему уготована. Тем более если судьба эта страшна.

Советник решил, что леди Геспард только что обсуждала с сыном свою судьбу и беспокойство на ее лице связано с собственной безопасностью.

— Я не знаю своего будущего, советник.

Лицо Кырбала сложилось в удивленную гримасу.

— Тогда о чем вы так напряженно советовались с сыном?

— Мы говорили о судьбах мира.

— Благородно, — усмехнулся Кырбал. — И что же предрекает ваш сын?

Даяна посчитала этот вопрос риторическим и оставила его без ответа. Пусть легисы решают судьбы мира, ее забот едва хватает на жизнь беглянки.

— Скажите, советник, а почему Отец… — начала Даяна, но вдруг словно почувствовала отвратительный вкус на кончике языка и замолчала.

— Что вас интересует, леди? — прищурился Кырбал.

— Как вы называете эту Машину между собой? Меня коробит обращение «Отец», оно слишком велико для… изделия.

— Чатварим, — спокойно произнес Кырбал. — Так называла свое изделие первая цивилизация Каррины.

— Спасибо. Почему Чатварим отправил на Песочницу советника из отдаленной части Галактики? — И добавила с легким ядом: — Остальные легисы были заняты?

Словно некая тень встала между Кырбалом и Даяной, советник отгородился от гостьи-пленницы, и леди тут же пожалела об игривом тоне вопроса. Какое-то время Говид безмолвствовал и смотрел куда-то мимо нее. Видимо, воспоминания, задетые Даяной, были слишком тяжелы.

— Я был женат, миледи, — сказал он сухо. — И моя жена тоже была когда-то беременна. Из всех ныне живущих легисов я один имею опыт непосредственного общения с беременной женщиной. Так что моя поездка была вызвана вопросами целесообразности. Я удовлетворил ваше любопытство, леди Геспард?

Сухой, жесткий тон оцарапал слух Даяны. Часть души советника Кырбала все еще жила внутри ее, чужие боль и мука воспринимались ею как личная потеря…

— Простите, Говид, — прошептала леди. — Я не думала, что вам будет так больно вспоминать…

— Да, — сказал Кырбал и поднялся с дивана, — такие раны не заживают до конца. Вам налить что-нибудь выпить, леди Геспард?

— Соку, если можно.

Советник подошел к нише с напитками, взял упаковку с соком и, разглядывая ее, печально усмехнулся:

— Моя жена была более капризна в вашем состоянии, леди. Ее звали Миа-Моа.

— А где она сейчас?

— Не знаю, — разливая напитки — себе вина, Даяне сока, Кырбал стоял к ней спиной. И только по этой сгорбленной спине и опущенным плечам леди могла догадаться, какое выражение сейчас имеет лицо советника. Говиду было неподдельно тяжело вспоминать, рассказывать. — Для легисов запретна любая привязанность. Мы не имеем права связывать себя иными обязательствами, кроме служения порядку.

«Как же здорово вам всем промыли мозги на Каррине, — подумала Даяна. — Служение без компромиссов — тоже своего рода порабощение. А суть любого рабства — мечта о свободе».

— Я слишком долго прожил на планете, где основным источником благосостояния является добыча витахрома. Богатейшие месторождения, столица была буквально окружена шахтами и разработками…

— Напоминает мой случай, — невесело сказала леди. — Вы жили на огромном экране из живого железа и потеряли связь с Чатваримом надолго.

— Я утратил чистоту устремлений, — поправил леди Кырбал. — И смог полюбить женщину по имени Миа-Моа. — Советник сел рядом с Даяной и, вертя в руках бокал с вином, продолжил: — Она была простой служащей в департаменте строительства. Она была молода, добра и очень красива, мы были вместе три среднегалактических года.

— Очень долго, — покачала головой Даяна. — Никак не думала, что Чатварим позволил вам… простите, быть счастливым. Или вы скрыли от него свою женитьбу?

— Нам не запрещены сексуальные контакты, леди. Понимание любви недоступно машине, а мои донесения на Каррину не включали эмоциональную окраску нашей близости с Миа-Моа. И пока Отцу не стало известно о ее беременности, все предполагало сохранение обычной видимости порядка. — Говид упер взгляд в стену напротив. Там в голубом виртуальном потоке резвились разноцветные рыбки. — Все было в порядке. Пока не родилась Миа-Талена. Моя дочь.

Забывшись, Даяна дотронулась до руки Кырбала, и ни он, ни она не почувствовали присутствия — третьего. Два невеселых человека среднего возраста просто сидели рядом и разговаривали. Один перестал быть правителем Вселенной, он вспоминал и делился, а собеседница уже не ощущала себя пленницей и внимала с сочувствием.

Машина ошиблась. Советник Кырбал больше человек, чем беспристрастный вычислитель вероятностей.

— Именно поэтому вас отправили за мной?

— Меня отправили потому, что один раз я уже доказал совершенную покорность установкам. Я добровольно отказался от своей женщины, от дочери, от всего, что могло составить жизнь обычного человека. Я доказал, что я легис.

И гордости Даяна не услышала в этих словах.

— А где сейчас ваши близкие?

— Я не знаю. Посланник Чатварима сказал мне только, что с ними будет все в порядке, они никогда не будут ни в чем нуждаться.

— Кроме вашей любви, — тихонько добавила Даяна.

— Они будут меня вспоминать…

— А вы ни разу не попытались их найти?

— Нет. Я боялся им навредить.

— Только ли им, советник? — совершенно попадая в такт с его печалью, спросила Даяна.

— Вы очень прозорливы, леди, — слабо усмехнулся Кырбал. — Душевное равновесие — самоцель для легиса. Конечно, я боялся и своей слабости. Теперь вы понимаете, насколько разрушили мир своего легиса-сына?

— Чувства — не слабость, в них сила человека. Наш мир состоит из тысячи переживаний, и многие из них прекрасны! Не думаете ли вы, советник, что это вы ущербны, раз подавляете в себе такое богатство?

— Кто-то должен оставаться трезвым. Кто-то должен стоять на страже…

— Это отговорки! — вспыхнув, перебила Даяна. — Вас воспитала МАШИНА! А вы — люди!

— Это наш крест, — с некоторым высокомерием сказал Кырбал и, увидев, как Даяна разгоряченно привстает, остановил ее движением руки: — Не надо споров, леди Геспард, поверьте, в них я более изощрен.

— Конечно, — легко и сразу согласилась леди. — На вашей стороне логика и знания. Но знания, которыми вы обладаете, накоплены людьми! — И, увидев, что теперь Говид, в свою очередь, собирается ее перебить, повторила его жест: — Не надо споров, советник! Вы пользуетесь знаниями, накопленными людьми, управляете ими, но вы закостенели и перестали развиваться, как планета, вас породившая! — Чуть не заплакав, Даяна опустила взгляд на стакан с соком, Кырбал смотрел на нее и ласково улыбался. Так смотрят на раскапризничавшееся, отсталое дитя, с усердием ломающее игрушку, в которую ему еще рано играть. — Правители Вселенной! — не выдержав этого ласкового высокомерия, фыркнула Даяна. — А как вам такой подход, советник, — вы раса паразитов! Вы пользуетесь чужими достижениями и знаниями, добытыми не вами. Вы сами что-нибудь создали?! Вы поставили собранные знания на службу человечеству, вы развиваете науку, ремесла или иные достижения?! Нет! Кроме Каррины, где знания Машины выступили предметом торговли, вы все храните в тайне! Вместо того чтобы развозить ученый багаж по всем университетам Вселенной, вы развозите — власть!

— Университет Каррины делится знаниями с другими мирами.

— И как щедро? — усмехнулась леди. — Что-то я не слышала вперед идущей славы этого университета…

— Каррина максимально закрытый мир. Это…

— Лежбище Чатварима! — выкрикнула Даяна. — Всегда и только — интересы мыслящего механизма! Вам не кажется, что вы охраняете — ворованные драгоценности?

— Вы несправедливы, леди, — тихо произнес советник. — Нам хватает забот о сохранении мира в сообществе людей. Поверьте, это тяжелая ноша.

— Ноша, — едко пробормотала леди. — Руководить исторически отлаженным обществом.

— И все же вы несправедливы, и знаете это. Но хорошо, пусть будет так, считайте нас механиками, наладчиками… Такое восприятие высшей расы вас успокоит?

И все же он человек, раз не удержался от издевки!

Даяна утерла выступившие слезы. Вряд ли Говид Кырбал увидит в ней равную себе, но всплеском своих эмоций Даяна хотя бы заставила его воспринимать ее как личность. Не как сосуд, вынашивающий легиса, а как что-то способное вызвать интерес.

А это уже победа.

«Легисы признают равными только независимые умы, мама, — пришел одобрительный отзвук. — Ты смогла заставить легиса испытать заинтересованность и эмоции. А это действительно — достижение».

«Он не простой легис, сынок. Его душа надломлена. Он сам не отдает отчета, как глубока рана, оставленная исчезновением семьи. Кырбал — бомба с заведенным часовым механизмом. Чатварим сделал большую ошибку, доверившись лишь логике и целесообразности».

«Скоро мы узнаем, насколько ты права…»

«Поверь мне, что узнаем. Когда-то Чатварим принял в корне неправильное решение. Он заставил свои создания служить идее. Ему бы сделать ставку на чувства, создать религию и преподнести себя как Бога… Ведь на Песочнице эксперимент удался! Тогда бы вы служили истово Ему, а не каким-то высшим идеалам. Но Чатварим слишком рационален сам, и область возвышенных чувств он посчитал недостаточным основанием для Служения.

И что победит — чувство долга, служение высшей идее, то есть безопасности Вселенной; или слепое подчинение приказу — привезти любой ценой, — мы скоро узнаем».

«Я сомневаюсь, что…»

«А ты не сомневайся, — перебила Даяна. — Ты — верь. Ваш Чатварим уж слишком возомнил себя Творцом. Есть силы, с которыми нельзя соперничать».

«И все же он служит добру».

«И это ты говоришь о машине, уничтожившей мирную цивилизацию по собственной прихоти?! Ради проведения эксперимента?»

«Отца пытались подчинить контролю, он защищался».

«Ты мыслишь, как дитя, которое хотели отшлепать».

«Я защищаю смысл существования своей расы».

«Прости меня. Я забылась».

И поняла, что в этих словах сокрыта вся суть разницы между ней и сыном. Человек может заиграться словами, подсказанными эмоциями, а легис — никогда. Для этого их создали, на том они стоят.

И бурей чувств Даяна разрушает неокрепшего, нерожденного легиса, подвергая сомнению сам факт служения его расы.

— Вы плачете, миледи?

— Все это слишком тяжело. Наши миры едва совместимы. То, что нас делает по-настоящему счастливыми, вас губит, разрушает.

— Это сказал ваш сын?

— Это я поняла сама.

— Мне жаль вас, леди Геспард. Мою мать не терзали сомнения…

— Да, ваша мать уберегла вас от кошмара. Она несла беременность как чудо, как награду. Я же чувствую, что калечу и свое дитя, и свою душу. Вы мне поможете?

— Вам? — Наклоном головы Говид уточнил одно слово.

— Мне и моему ребенку. Если не ради памяти Миа-Моа, то хотя бы во имя порядка, которому вы служите.

— Я помогу вам, леди Геспард. Но это будет тяжело для вас. Почти невыполнимо.

— Я на все согласна.

— А на что вы согласны, Даяна? — Кырбал оперся рукой о спинку дивана, вплотную нависая над гостьей, приблизил свое лицо к ней и, бегая глазами, изучая, прошептал, обжигая щеки женщины горячим дыханием: — Вы ведь не хотите бежать? Не отворачивайтесь! Это он, — советник бросил взгляд вниз на живот Даяны, — чистый лист, что вы на нем напишете, то и будет. Но я-то, Даяна, понял вас. Вы не хотите бежать. Вы боитесь причинить ему вред, создать угрозу… Ведь так хорошо на этом корабле добраться до Каррины, провести оставшиеся месяцы в холе и неге… А потом… Что ж… Главное, ваш сын будет в безопасности среди своих… Так ведь, леди Геспард?

Подчиняясь гипнотически размеренному ритму речи Кырбала, Даяна кивнула. И в этом согласии не было лжи. Она прятала эти мысли, гнала их из головы, так как боялась погрязнуть в обреченности или, напротив, ощутить горячечную бесшабашность последних дней. Ее сын и без того провел первые месяцы в бушующей экспансии…

Даяна только что дала себе слово уберечь ребенка от лишних потрясений.

— Если вы гарантируете безопасность моему сыну, то…

— Гарантирую?! — воскликнул Кырбал и, встав, закружил по каюте. — Отец получит новую игрушку! Он впишет ее в обновленную схему мироздания и начнет играть с абсолютной властью! Нет, леди, ваш сын будет самым охраняемым ребенком во Вселенной! И вы, Даяна, — советник остановился напротив леди, — это понимаете. Вопрос — хотите ли вы такой судьбы своему сыну?

— Я хочу его безопасности. Вы можете быть уверены, что Чатварим не испугается силы, ему еще неподконтрольной?

— Не уверен, — задумчиво проговорил советник. — Вы слишком связаны со своим ребенком, и он уже другой.

— Так что мне делать?

— Вам решать. Сейчас я вас оставлю, подумайте спокойно. А я приму любой ваш выбор.

Кырбал поклонился, приказал двери: «Открыться!», и быстро вышел из каюты.

«Чистый лист, что вы напишете, то и будет… Что нам делать, сын мой?»

«Я не хочу играть в чужие игры, мама. Впервые легис получил право личного выбора. Если Кырбал нам поможет, я ставлю на побег. Пока не поздно, пока мы далеко от Чатварима».

«Хорошо. Позвать Кырбала?»

«Нет, тебе надо отдохнуть. Усни, и мы пойдем гулять вдоль нашей речки…»

«А где эта река, сынок? Как называется планета?»

«Это Сахуристар, система Оргавеллы. Закрытый мир для колонистов».

«Почему?»

«Планета населена. Но общество еще не пережило феодальный строй и не готово к встрече с развитыми цивилизациями».

«Тогда пошли гулять?..»