Полёт мотылька

Глава 19

Тишину в комнате перебивало лишь биение моего сердца. Я расплывалась в улыбке и, нежно проводя пальцем по губам, вспоминала прошлый вечер:

«— Не удержался — прошептал он, слегка отстранившись от меня.

Я покрылась румянцем и отвела взгляд в сторону. Захотелось отойти, отдышаться, привести чувства в порядок, но не успела. Поймав меня за подбородок, Давид вновь притянул меня к себе.

— Ты решила, что я тебя отпущу? — ухмыльнулся и коснулся моих губ.»

Каждое его движение и прикосновение пленило так, что кружило голову. А поцелуи намертво засели в моем сердце. Это было невероятно бушующее внутри меня чувство, которое окрыляло, возвышая к звёздам, и превращало все мрачные краски в палитру ярких цветов.

Больше не было сомнений, что я совершила ошибку. И от этой мысли я сходила с ума. Теперь казалось ещё более немыслимым то, что я позволю когда-нибудь прикоснуться к себе Альберту. Ведь ему никогда не занять то место, что занял Давид, — того, кому принадлежит моё сердце, мой разум. И этого ничто не изменит.

Стук в дверь заставил меня встрепенуться и стряхнуть с себя все мысли. Я прикрылась и позволила стучавшему войти.

— Привет, — поприветствовал меня Альберт.

— Здравствуй.

— Как ты? Сегодня с утра зашёл за тобой, но ты очень крепко спала. Решил тебя не будить, — молвил он, продолжая стоять у порога.

— Да, я сегодня проспала до полудня.

Я из последних сил держала взгляд на уровне его глаз. Было очень стыдно смотреть в них. Стыдно, ведь, как никак — он мой муж, а я, кажется, напрочь об этом забыла.

— Мне сообщили, что ты вчера приехала поздно ночью. Где ты была? — поинтересовался спокойно.

— Сначала была в гостях у тёти, потом прошлась по магазинам, а после решила сходить на ночной сеанс в кино, — начинала трястись изнутри, понимая, что нагло вру человеку в глаза. — Извини, не думала, что ты будешь против.

— Нет, я не против. Но находиться одной в такое время небезопасно. В следующий раз просто возьми с собой Артёма.

— Хорошо, я тебя поняла, — улыбнулась натянуто.

— Ладно, пойду спать.

Пожелав спокойной ночи, Альберт скрылся за дверью. Звуки уходящих шагов утихли очень быстро, а я вновь погрузилась в свои мысли. И вроде становилось стыдно за свою фривольность, допущенную с Давидом, но я, все равно, продолжала улыбаться, нежась в постели и думая о нас с ним.

На следующий день, я ехала в гости к Сандре, догадываясь о допросе, который она мне устроит, желая узнать, что же между мной и Давидом происходит. Я долго думала над тем, что же скажу ей в ответ, как объяснюсь. И в итоге пришла к решению, что Сандра именно тот человек, которому я могу рассказать все, что у меня на душе и что скрыто от чужих глаз.

Я устала нести запретные чувства в себе, скрывая их от всего мира. Хотелось поделиться частичкой своих эмоций с близким человеком. С тем, кто не осудит, не оттолкнёт. И, разделив мои чувства, даст возможность отдышаться полной грудью.

— Ну здравствуй, распутница, — игриво встретила меня у порога сестра.

Я лишь рассмеялась и, обняв, поцеловала её. Мы прошли в дом, и она сразу же приступила к небольшой экскурсии по их уютному маленькому гнёздышку, где каждый уголок был пропитан любовью, окутывающей теплотой.

— Чудесный дом с потрясающей атмосферой, — вымолвила я, присев на диван и продолжая разглядывать белые стены, на которых висели картины. — Я искренне рада за тебя, дорогая. — перевела взгляд на сестру, которая села рядом.

— Спасибо, сестрён, — улыбнулась довольно, а после стала чуть более серьёзной. — А теперь рассказывай, что это произошло в тот день?

— С Давидом? — усмехнулась, тяжело вздохнув.

— Именно. Я до сих пор прийти в себя не могу.

— О, дорогая, ты даже не представляешь, во что я ввязалась, — закрыв глаза, измученно потёрла лицо. — Влюбилась, как безумная, и теперь не знаю куда себя деть.

Зная и понимая, что сестра, как никто, поймёт меня, я рассказала ей абсолютно все.

И пока я рассказывала ей всё в мельчайших подробностях со дня нашего с Давидом знакомства и до дня, когда я всё оборвала, она сидела ошеломлённая, ни разу не перебив меня.

— Так… — начала Сандра, на лице которой читалось недоумение, — То есть Давид, по уши влюбившись в тебя, предложил тебе бежать с ним, а ты, вместо того, чтобы мчаться с ним на край света, вышла замуж непонятно за кого? — ошарашено завершила свой монолог.

И почему после ее краткого резюме, посмотрев на ситуацию с другой стороны, я ощутила себя полной дурой?

— Сандра, я наблюдала за слезами наших родителей, — попыталась оправдаться. — Слышала их крики и слова, что больно били по сердцу. Я просто не смогла поступить с ними так жестоко, сбежав на следующий день после тебя. Это было выше моих сил.

— И чувств, видимо, тоже, — расстроено добавила сестра, сбив меня с мыслей. — Дядя если узнает, что женил тебя против твоих чувств, жизни лишится. Ты вообще дура? Неужели ты думаешь, что он отказал бы, если бы ты пришла к нему и сказала, что полюбила другого?

— Сан, я хотела поговорить с родителями, — сделала небольшую паузу, вспоминая те дни и эмоции семьи. — Перешагнув через стыд, что, будучи обручённой, влюбилась в другого, я шла к маме с стремлением всё ей рассказать. Но она… — я замолчала, не желая цитировать её слова.

— Что она? — поинтересовалась сестра, не дождавшись продолжения.

— Не успела я начать свой рассказ, как она сказала то, что на корню обрубило все мои желания говорить о правде, — сделала паузу, переведя тяжело дыхание. — Пойми, мне нужно было благословение наших с Давидом семей. Но его отец отказался приходить к моему и просить руки уже обручённой девушки, — приглушенно закончила я.

— Мама сказала о родителях Арсена, да? — усмехнулась с болью в голосе.

— Да, — тихо призналась ей.

— Ты все равно должна была сказать, Амели.

Я ничего ей не ответила. Знала и без того, что должна была.

— Тебя полюбил достойнейший из мужчина, а ты… — покачала недовольно головой. — Вышла замуж за гея или импотента, — закатив глаза, ударила себя по лбу.

Я рассмеялась, понимая всю абсурдность её последних слов.

— Не смешно, — еле сдерживаясь, ударила меня по плечу.

— Очень смешно. Альберт не гей и, думаю, не импотент, — продолжала говорить через смех.

— Вот объясни мне, какой нормальный мужик будет спать отдельно от жены?

— Так я ведь только рада этому!

— Причём тут ты? Он при виде тебя не должен даже допускать мысли, чтобы уйти на ночь в другую комнату. У него должно быть желание завоевать тебя, а не избегать. Понимаешь?

Она говорила об очевидных вещах — это понятно. Но я рада тому, что Альберт пассивен в наших отношениях. Иное поведение мучило бы меня и разрывало на части.

— Мужика должно штырить от своей женщины, он должен сходить с ума по ней. Срываться во Францию, продлевать отдых, везти в Париж и предлагать бежать — вот какими должны быть эмоции у мужчины.

И хоть от услышанного губы и расстянулись, сердце моё больно заныло от воспоминаний. Осознание, что все было в моих руках, и я могла продлить свою сказку на всю жизнь, терзали душу. И я лишь грезила теперь одной надеждой, что возможно у меня есть ещё шанс все исправить и быть счастливой рядом с любимым человеком.

«Пришла к тому, с чего все начинала» — подсуетилась совесть.

Но разве тогда я смогла бы поступить иначе? Сомневаюсь. Зато сейчас твёрдо знаю, что счастье своё не отпущу. Не совершу второй ошибки в жизни. Теперь, главное, чтобы мои желания были разделены Давидом.

— Видела бы ты, как он смотрел на тебя в тот день.

— Хватит, Сан — выдавила из себя, сжав губы.

— Он сегодня тоже приедет, кстати.

— Моей смерти хочешь, не так ли? — взвыла, прикрыв руками лицо.

Я всей душой мечтала вновь утонуть в омуте любимых глаз. Мечтала о новой встречи уже две бессонные ночи. Но эти же встречи лишали меня рассудка. Да что уж, лишали меня жизни.

— В любом случае, дорогая, я всегда с тобой и за тебя, — она взяла меня за руку и улыбнулась.

— Знаю, — вернула ей улыбку, полную искренней любви, и крепко обняла.

Чуть позже к нашей маленькой компании присоединились сёстры. И мы веселым медленным темпом к вечеру накрыли шикарный стол к приходу мужчин.

— Сандра, а кто из парней должен прийти? — поинтересовалась Милана, троюродная сестра.

— Арсен, Роберт и их близкие друзья.

— А Давид будет в их числе? — кокетливо поинтересовалась она же.

Меня аж затрясло. Было неприятно осознавать, что его тут ждёт кто-то ещё, кроме меня. Хотя это ведь ожидаемо, Давид обладал космической привлекательностью и может покорить сердце любой девушки одним лишь своих искрометным взглядом.

Воспоминания вернули меня к тем дням, когда я сходила сума от ревности. К дням, когда, открестившись от него, я стала убивать себя изо дня в день осознанием, что он с другой. И появление Миланы лишь подогревало ту боль, что я старалась спрятать в самом отдаленном уголке своей души.

«Он только наш, Амели» — воинственно забилось сердце, требуя найти немедленный выход из сложившейся ситуации.

Я не слышала их дальнейших обсуждений. Точнее старалась не слышать, ибо темой их разговора стал Давид.

Сандра пыталась переключить их внимание, но все было безуспешно. Милана вздыхала и фантазировала, какой бы прекрасной парой они были бы с Давидом. А девочки, полностью вовлеченные в разговор, стали интересоваться каждой деталью его жизни. Им было интересно все — его пристрастия, личная жизнь и места, где он бывает. Они обсуждали его внешность, манеры и улыбку, дурманящую разум. А я из последних сил сдерживалась, чтобы не вскрикнуть на каждую, желая закрыть тему с моим мужчиной.

И лишь звонок в дверь прекратил их обсуждения. Девочки переглянулись, улыбнулись и стали поправлять волосы, разглядывая себя в зеркальцах.

— Ох, Сандра, Амели, как же вам повезло, что вы уже замужем, и ваши сердца заняты, — отшутилась одна из сестёр. — Хотя нет, счастье — это быть женой Давида.

«Лучше замолчи» — наигранно улыбнулась ей.

— В очередь, неудачницы, — отмахнулась Милана от девочек и побежала вперёд Сандры встречать гостей.

Я поспешила привести гостиную в порядок. И хоть в ней и была идеальная чистота, я все равно взбивала со всей злостью декоративные подушки, представляя, что это мои сёстры.

Через считанные минуты в комнату вошли шестеро статных мужчин, и в воздухе стал витать древесно-дымчатый аромат. Мой взор сразу пал на самого важного и нужного. Наши взгляды встретились, и мы не сумели сдержать лёгкой улыбки.

Представившись друг перед другом, все потихоньку стали собираться за столом. Сандра попросила ей помочь принести оставшиеся блюда из кухни, и мы покинули гостиную. А вернувшись, мне хотелось кинуть мясную тарелку прямиком в Милану, которая села рядом с Давидом и мило его обхаживала.

Сидя за одним столом, я старалась не обращать внимание на попытки моей сестры обольстить Давида, но мой взгляд все равно, обходя всех присутствующих, останавливался на них. Милана смеялась над каждой шуткой Давида, прикасалась к его плечу и порой ее рука касалась его ноги. Её вызывающее поведение душило меня, и только бесстрастие Давида к ней держало меня в сознании.

Позже, когда все увлеклись развлекательной программой у телевизора с приставкой, я отошла от них, желая остаться наедине и отдышаться полной грудью. Нельзя выдавать себя. При них нельзя.

Оказавшись в одной из гостиных комнат, я прошла к маленькому дивану, на котором были разбросаны подушки. Взяв одну из них и прислонив к лицу, я завыла в неё всей болью. Было невыносимо видеть то, как с ним флиртует другая. В голове стали писаться картины, как они остаются наедине, она обнимает его, а он ведет себя с ней так, как однажды вёл себя со мной.

«Мой» — цедил разум раз за разом. И об этом хотелось кричать на весь мир!

Стук в дверь заставил меня прийти в чувства. Я стряхнула с себя мысли и, убрав подушку в сторону, разрешила войти. Уверенная, что увижу в дверном проёме Сандру, я удивлюсь, когда в комнате появился Давид.

— Почему сбежала? — закрыв за собой дверь, он направился в мою сторону.

— Ты ведь знаешь, как порой меня утомляют большие компании, — привстала, слегка улыбнувшись, и облокотилась на подлокотник дивана.

— И снова твоё лукавство, — с ухмылкой на лице он подошёл ближе и, протянув руку к моему лицу, бесцеремонно поцеловал меня.

Страх быть пойманными и желание остаться в таком положении смешались воедино, заставляя содрогаться моё сердце. Одной рукой держа моё лицо, а второй сжимая мою талию, он доводил меня до исступления, унося мысли в нирвану безмятежных чувств. Я прижалась к нему, чувствуя, как теряю равновесие.

Говорят, наркотик — это страшная смертельная зависимость. Но что-то мне подсказывает, что самой опасной зависимостью является любимый человек.

— Не смей флиртовать с ней, — попросила злостно, отстранившись от его губ.

— Твоя ревность сводит с ума, — рассмеялся он, нежно поглаживая пальцем щеку.

— Я серьёзно! — вымолвила уже с меньшей злостью, но с большей мольбой.

Он улыбнулся, разглядывая моё лицо:

— Я здесь только из-за тебя, Амели.

— Однако все своё внимание уделяешь ей, — выпалила безрассудно, понимая, что он не проявляет никакого интереса к сестре.

— А должен тебе? — он повёл бровью. — Кажется, ты теперь девушка замужняя, и моя заинтересованность может испортить твою репутацию.

— Я…

— Твоя сестра не имеет никаких норм приличия, — перебил меня. — И мне жаль, если ты думаешь, что подобного рода поведением меня можно заинтересовать.

Он отпустил меня и отстранился на пару шагов назад. В голове крутились десятки мыслей с осознанием, что должна извиниться за свою бестактность, но смотря на него, понимала, что ему это все не нужно. Поэтому просто подошла к нему и, встав на носочки, обвила его шею руками.

Не хотела никуда уходить и его отпускать не хотела. Меня раздражало присутствие других людей в этом доме, выбивало из равновесия.

Мы простояли так ещё немного, а потом вернулись по отдельности к ребятам.

Поздно вечером, когда все стали разъезжаться по домам, Сандра предложила мне остаться у неё на ночь, как в старые добрые времена. И я с радостью приняла её предложение и предупредила об этом Альберта.

— Давид, подвезёшь нас? — вдруг послышался голос Миланы.

Я растерянно перевела взгляд на него, в ожидании его ответа. И меня лихорадочно затрясло от мысли, что он может дать положительный ответ.

— Роберт всех подвезёт, — спокойно, без лишних эмоций, ответил мужчина, мгновенно успокоив мою тревогу.

— Конечно подвезу, — подтвердил брат. — Собирайтесь, девочки. А ты не едешь? — обратился он к Давиду, который стоял и наблюдал, как собираются другие.

— Нет, нам с Арсеном нужное ещё кое-какие вопросы решить.

Парни пожали друг другу руки, а девочки, поцеловав нас с Сандрой, планировали сделать тоже самое и с Давидом, но тот деликатно протянул им руку, намекнув на то, как стоит прощаться с мужчиной, которого знаешь меньше суток.

Как только гости разъехались, мы прошли с сестрой в гостиную, чтоб убраться, а парни вышли во двор.

— Наша сестра сегодня была в ударе, — рассмеялась она, напомнив все попытки Миланы заинтересовать Давида.

— Сандра, не напоминай, — процедила нервно. — Никаких манер!

— А ты, сестрёнка, отлично держалась. Даже и не скажешь, что ты хотела выцарапать ей глаза, — ухмыльнулась, бросив мне подушку.

— Наверное, потому что ничего подобного мне не хотелось, — нагло слукавила я, взбивая последнюю подушку на диване.

Сандра, игнорируя мои просьбы, пародировала Милану, которая чуть ли не взбиралась на колени Давида, игнорируя присутствие других мужчин. Да что уж мужчин — брата!

— О чем сплетничаем? — послышался голос Арсена позади меня.

Мы отвлеклись на голос со стороны и заметили мужчин, что любопытно улыбались.

— О том, как Давида чуть под венец не уволокли, — широко улыбнулась сестра, подходя к мужу.

Стараясь казаться невозмутимой, я улыбнулась и поспешила выйти из гостиной, но была остановлена Давидом, который поймал меня за кисть руки.

— Сандра, хватит провоцировать сестру, — рассмеялся Давид, заключив меня в свои объятия и поцеловав в висок.

От подобного его раскрепощённого поведения, перехватило дыхание, и я в страхе перевела взгляд на Арсена. На лице мужчины не читалось никакого удивления, он улыбался, наблюдая за нами.

— Братан, у тебя стальные нервы, — добавил Арсен. — Мне уже хотелось дать ей один подзатыльник.

— Если бы не Роберт, давно бы указал ей на её место, — более раздраженно ответил Давид.

— Хватит, — взмолилась я.

Даже будучи в объятьях любимого, вспоминать о сестре было очень неприятно.

— В самом деле, много чести! — добавила Сандра. — Хотя я впервые вижу её такой ненормальной.

Мы взглянули с Давидом друг на друга, и я растаяла под его пристальным взглядом. Вдыхая уже такой родной мне аромат мужского парфюма, я вновь очутилась у гавани счастливых чувств.

Ещё пару часов мы провели вчетвером, разговаривая обо всем, в особенности об Арсене с Сандрой. Сестра без устали рассказывала нам о их отношениях. О том, как Арсен добивался её расположения, но по лицу мужчины было очевидно, что все было совсем наоборот. Мы смеялись над их историями, и я не могла скрыть своей радости за них. От них веяло любовью и лёгкостью.

Как оказалось, наши мужчины близкие друзья с самого детства, и Давид всецело доверял Арсену, поэтому, не боясь за нашу тайну, открыто проявлял свои чувства ко мне.

И к концу вечера, моя голова была аккуратно прислонена к плечу Давида, и в эти минуты я вновь обретала ту гармонию в душе, утраченную мной месяцами ранее.

Давид тоже остался на ночь у ребят, и когда все стали расходиться по своим комнатам, он вызвался меня провести до моей двери. Я вспомнила последнюю ночь в Париже, и мне захотелось вновь повторить её. Но я не осмелилась сказать об этом вслух, вбивая и напоминая себе о том, что у меня есть, какой никакой, но муж.

— Спокойной ночи, — прошептала нехотя, дойдя до комнаты.

— Спокойной, — последовал его медленный ответ.

Я улыбнулась ему на прощание и потянулась к ручки двери. Открыв и войдя в комнату, я решила в последний раз взглянуть на Давида. Но, не успев развернуться к нему лицом, я почувствовала, как он вошёл за мной следом и, закрыв за собой дверь, резко развернул меня к себе и впился в губы. Мужчина, сводящий с ума своей нежностью, сейчас сводил меня с ума своей дерзостью. Это, наверное, и есть та страсть, которая ранее была мне чужда.

Уперев меня спиной к стене, его руки стали плавно скользить по моему телу, а губы тянуться к уху. Осязая его и слыша учащенное дыхание, я прижалась сильней к холодной стене, желая остудить то, что творилось внутри меня. И только, когда его рука скользнула мне под блузку и он коснулась моей оголенной кожи, я поняла, что все заходит слишком далеко. Хоть и настолько приятно.

— Давид, стой, — вымолвила, еле дыша, прикоснувшись рукой к его плечу и стараясь отстранить от себя. — Остановись.

Он взглянул на меня, нависая надо мной и хотел было что-то сказать, но я перебила:

— Пожалуйста. Это все неправильно.

— Неправильно? — разъярились его глаза. — То, что ты принадлежишь не мне — вот что неправильно!

— Прошу тебя, — сжав губы, я убрала взгляд в строну.

— Почему? Почему я должен молчать? — уткнувшись в шею, процедил он. — Меня выводит из себя одна лишь мысль о том, что ты спишь с ним, и позволяешь ему касаться себя, — каждое его слова сопровождалось содроганием его челюсти и моего сердца. — Ты моя, Амели! Моя! — вскрикнул бесконтрольно и оттолкнувшись от стены, нервно отошел от меня.

Подошёл к окну, открыл его и достал пачку сигарет из кармана брюк. Я опешила, увидев это, ведь помнила и знала, что он не курит.

Раньше не курил…

По одному лишь его виду было ясно, как он рассержен. И становилось дурно от понимая, что причиной его злости являюсь я. Злость — это то малое, что он может испытывать ко мне. Буквально пару часов назад я умирала от ревности, лишь от осознания, что он может быть с другой, хотя и не было к этому никаких предпосылок. Давид даже в сложившейся ситуации вёл себя, как настоящий мужчина, не играя на моих чувствах.

Но я все равно морально умирала от бесконтрольных чувств. А он? Каково же ему? Что же испытывает мужчина, когда его любимая выходит замуж за другого? Через что приходиться пройти его чувствам?

«Сейчас то самое время рассказать ему о том, что он единственный мужчина в целом мире, кому ты принадлежишь, Амели» — инструктировал разум.

Зачарованно наблюдая за тем, как Давид глубоко затягивался и медленно выпускал облако дыма, я подходила к нему всё ближе. И впервые мне казалось курение — чертовски привлекательным процессом.

— Ненавидишь меня? — коснувшись его плеча, поинтересовалась, переступив через гордость.

— Ненавижу? — удивился. — За что?

— За то, что не сбежала тогда с тобой.

— Амели, — отчаянно усмехнувшись, он потушил сигарету и, выкинув её в окно, взглянул на меня. — Я дышу тобой. О какой ненависти может идти речь?

Я улыбнулась, но с глаз предательски покатились слезы. Бросилась к нему в объятия, прижимая его к себе так сильно, насколько хватало сил.

— Давид, никогда, слышишь меня, никогда, он даже руки моей не касался, — прошептала хрипло.

Отстранив меня от себя, взглянул удивлённо, а глазах его читалось недоумение и лишь один вопрос: «Как такое возможно?»

— Порой мне кажется, что я сказала тебе так мало, — прикоснулась дрожащими ладонями к его лицу.

Радость коснулась не только его губ, но и глаз. И, убрав пальцем стекающую слезу, он губами коснулся моего лба.

— Мне так тебя не хватает. Даже сейчас, в твоих объятиях — продолжала шептать отчаянно.