Политическая история Испании XX века

*^стО„

IXX¹

BEK

Г.И.Волкова, А.В.Дементьев

Политическая

XX века

Москва

«Высшая школа» 2005

УДК 94(1-87) ББК63.3 В 67

Рецензенты:

Иберо-американский центр МГИМО (У) МИД РФ (председательсовета Центра, доктор исторических наук, профессор А.В. Шестопал)\

зав. кафедрой социологии международных отношений социологического ф-та МГУ им. М.В. Ломоносова П.А. Цыганков

Волкова, Г.И.

В 67 Политическая история Испании XX века: Учеб, пособие/ Г.И. Волкова, А.В. Дементьев. — М.: Высш. шк., 2005. — (XX век. Политическая история мира). — 191 с.

ISBN 5-06-005375-Х

Настоящая работа посвящена истории Испании XX века. Основное внимание уделено специфике Испанского государства автономий, взаимосвязи внутренней и внешней политики этой европейской страны.

Для студентов и преподавателей гуманитарных вузов, специалистов-меж-дународников и всех интересующихся историей Испании.

УДК 94(1-87) ББК 63.3

ISBN 5-06-005375-Х © ФГУП «Издательство «Высшая школа», 2005

Оригинал-макет данного издания является собственностью издательства «Высшая школа», и его репродуцирование (воспроизведение) любым способом без согласия издательства запрещается.

Оглавление

От авторов

Длительное время, включая XIX — начало XX в., в порядке вещей было представлять Испанию страной, оторванной от Европейского континента, в каком-то экзотическом приближении к арабскому Магрибу или Латинской Америке. Иногда.увиденное в Испании сравнивалось путешественниками с балканской мозаикой пейзажей, обычаев и традиций. Это мнение, основывавшееся на поверхностном восприятии Испании как самоизолировавшейся страны, чей народ якобы увлечен лишь религиозными празднествами, кровавой корридой и танцами под звук кастаньет, подкреплялось объективными факторами: периферийным географическим положением в Европе, снижением былого военнодипломатического влияния в мире, концентрацией усилий на решении внутренних проблем после поражения в войне с США с ущербом для международного «имиджа», медленным развитием капитализма и товарно-денежных отношений, нейтралитетом в обеих мировых войнах, длительной хозяйственной автаркией. Эти факторы объективно уменьшали интерес «цивилизованной» Европы к испанской внутриполитической жизни, за исключением ее наиболее драматического этапа в первой половине XX в. — Гражданской войны 1936-1939 гг. Даже несвойственный европейцам мучительный поиск национальной идеи, полиэтничность Испании и неординарность культурного развития регионов не делали ее привлекательной для зарубежных исследователей.

Действительно, XX век имел применительно к политической истории Испании свой особый, отличный от других мировых и европейских держав, «почерк». Прошлое столетие было насыщено для Испании революционными событиями, ростом рабочего и забастовочного движения, усилением паниспанского и региональных национализмов, периодами авторитарного правления, свержением монархии, победой Республики, братоубийственной Гражданской войной 1936—1939 гг., мирным переходом от франкистской диктатуры к демократии, интеграцией в европейские и евроатлантические экономические и военно-политические структуры. Вместе с тем

Испания продолжала оставаться неотъемлемой частью европейской семьи народов, проделав впечатляющий эволюционный путь от надломленной в военно-дипломатическом и духовном планах страны до влиятельной европейской державы с глобальными интересами в мире.

XX век был для Испании богатым на сложные, драматические, чрезмерно идеологизированные, а поэтому зачастую искаженные мировой историографией события. Благодаря обильному, но малоизученному исследовательскому материалу и документальным свидетельствам ученым постоянно удается обнаруживать важные факты ее новейшей истории, позволяющие по-иному оценить происходившие в недавнем прошлом или происходящие ныне процессы в социально-экономической жизни, внутренней и внешней политике Испании.

Данная работа, не претендуя на всеобъемлемость и завершенность в оценках, преследует цель предложить читателям комплексный анализ динамики политического развития Испании XX в. с выделением основных тенденций на основе конкретного историкофактологического материала.

ВВЕДЕНИЕ

ИСПАНИЯ НА РУБЕЖЕXIX-XX ВВ.

Ход исторического развития Испании в начале XX в. во многом был предопределен политическими и социально-экономическими процессами, которые доминировали в испанском обществе во второй половине XIX в. В новый век Испания вступила как средняя по роли и значению европейская держава с экстенсивным сельским хозяйством, слаборазвитой промышленностью, конституционномонархической формой правления и завышенными внешнеполитическими амбициями. Причину последних можно объяснить как «исторической» (имперской) традицией мышления, так и наличием все еще сохранявшихся колониальных владений в различных частях света: Куба и Пуэрто-Рико (Карибское море), Гуам, Филиппинские, Каролинские, Марианские и Маршальские острова (Тихий океан), Западная Сахара, Испанская Гвинея, Сеута и Мелилья (Северная Африка).

На рубеже XIX—XX вв. в Испании началось необратимое развитие капиталистических отношений. Однако становление нового способа производства проходило в условиях испанской полуфеодальной специфики, суть которой сводилась к половинчатости проводимых реформ, не способных покончить с традиционным хозяйственным укладом и вековыми привилегиями аристократии и крупных землевладельцев. Индустриализация в Испанию пришла также значительно позже, чем в Англию, Германию, Нидерланды, Францию, Бельгию, и затронула лишь небольшую часть периферийных регионов, в первую очередь Каталонию и Страну Басков. Из-за слабости национального капитала развитие добывающей, металлургической и перерабатывающей промышленности, строительство железных дорог и морских портов осуществлялось главным образом за счет предпринимательской деятельности и инвестиций британских, французских и бельгийских компаний.

Капиталистический способ производства утверждался в крупных городах, располагавших морским или железнодорожным

сообщением. В то же время в обширных сельскохозяйственных и животноводческих зонах Андалусии, Эстремадуры, Кастилии, Арагона, Мурсии, Галисии и других испанских провинций по-прежнему царили отсталые, полуфеодальные отношения, усугубляемые массовым безземельем, безработицей, произволом властей, нищетой и неграмотностью. Такая экономическая асимметрия и деление провинций на «богатые» и «бедные» станет доминантой хозяйственной жизни страны в течение всего XX в. Эта же ситуация будет порождать социальные протесты, рост националистических настроений и как следствие — постоянные политические трения между центральными и региональными элитами страны.

В 1900 г. население страны составляло 18,6 млн человек. За предыдущее столетие численность испанцев увеличилась всего на 20% (в большинстве стран Западной Европы превысила 50%). Столь незначительный рост населения объяснялся высокой смертностью, в том числе детской (четверть всех младенцев не доживали до полуторагодичного возраста), низким уровнем медицины и гигиены. Уровень желудочно-кишечных и инфекционных заболеваний в сельской местности был одним из самых высоких в Европе. В конце XIX в. смертность в Мадриде превышала подобный показатель даже в российской столице Санкт-Петербурге.

За весь XIX в. ежегодный рост ВВП в расчете надушу населения составлял около 0,5%, что было в 2—4 раза ниже, чем в большинстве стран Западной Европы В промышленности было занято менее 16% трудового активного населения. В сфере услуг выделялась домашняя прислуга — более 300 тыс. занятых. Аграрный характер страны подтверждают демографические данные: в 1900 г. только 32% населения проживало в городах или населенных пунктах с численностью более 10 тыс. жителей. В стране насчитывалось всего лишь 6 городов с населением более 100 тыс. человек.

Подавляющее большинство активного населения страны (около 65%) трудилось в сельском хозяйстве, где преобладало не товарное, а мелконатуральное производство. Минифундии, т.е. мелкие крестьянские хозяйства, составляли 99% от общего числа земельных собственников. Однако минифундии занимали всего 46% обрабатываемых угодий Собственниками более 50% пригодной для обработки земли были крупные помещики-латифундисты. Крупные латифундии были сосредоточены к югу отр. Тахо, главным образом в Андалусии. Это объясняется во многом историческими причинами. Дело в том, что в ходе средневековой войны с арабами —

Реконкисты — отвоеванные у мусульман земли даровались христианскими королями немногочисленным представителям феодальной знати или особо отличившимся в походах воинам, что закладывало основы крупного землевладения на грядущие века. На протяжении столетий обширные владения чаще всего передавались одному наследнику или продавались в одни руки, но никогда не распределялись среди нуждающихся крестьян. К радикальным изменениям в хозяйственной структуре на юге страны не привели даже насильственные экспроприации XIX в. и передача монастырских угодий частным собственникам. В начале XX в. крупные земельные владения в Испании (более 1 тыс. га) составляли всего около 5% всех обрабатываемых площадей, в то время как, например, в Мексике до революции 1910-1917 гг. площадь таких латифундий составляла более 65% сельскохозяйственных угодий.

В северных и северо-восточных регионах Галисии, Астурии и Леона подавляющее большинство обрабатываемой земли принадлежало мелким крестьянским хозяйствам. В Галисии площадь 98% крестьянских наделов не превышала 1 га. Многие крестьяне были вынуждены арендовать земельные наделы под грабительские проценты — 20%—50%, в зависимости от качества земли и объема получаемого урожая. Для Испании начала XX в. обыденным явлением были земельная аренда, субаренда и батрачество. Дневной заработок батрака составлял ничтожную сумму — полторы песеты, да и то в том случае, если была работа.

Отсутствие крупных инвестиций в модернизацию сельскохозяйственного производства в немалой степени объяснялось естественными благоприятными климатическими и природными условиями страны для производства зерновых, вина, оливкового масла, выращивания цитрусовых, овощей и фруктов, главным образом на юге (Андалусия) и юго-западе (Валенсия и Мурсия). Основным экспортным товаром Испании в начале XX в. были валенсийские апельсины.

Наряду с экономическим отставанием от соседних западноевропейских государств Испания отличалась очень низким образовательным уровнем: неграмотными в 1900 г. были 63% населения (для сравнения: во Франции — около 24% населения). При этом среди испанских женщин неграмотность была выше (71%), чем в целом по стране. От региона к региону степень образования также варьировалась. Например, в провинциях Гранада и Хаэн число неграмотных испанцев превышало 80%. Несмотря на то, что с 1887 г. система среднего школьного образования находилась в ведении государства, количество учащихся в школах росло крайне медленными темпами: в 1876 г. — 29 тыс. школьников, в 1900 г. — 32 тыс.

Начало промышленного развития Испании приходится на вторую половину XIX в. В стране наблюдался промышленный подъем, росла железнодорожная сеть (в 1870 г. протяженность железных дорог составляла 5,5 тыс. км, в 1896 - уже более 11 тыс. км.), строились шоссейные дороги, увеличивались объемы внутренних и внешних торговых перевозок. Однако узость внутреннего потребительского рынка и стремление оградить национал ьных товаропроизводителей от зарубежных конкурентов замедляли процесс индустриализации. Промышленное отставание Испании проявлялось в экспортной структуре страны: 66% поставок за рубеж (преимущественно в Великобританию, Францию и страны Латинской Америки) приходилось на товары сельского хозяйства и животноводства, 23% — на сырье и минералы, и лишь 1 % — на промышленные изделия. В конце XIX в. 90% добываемого угля вывозилось за пределы страны. В 1899 г. объем экспортируемой железной руды составил 5,5 млн т. Кстати, на основе экспорта минерального сырья накапливались капиталы и формировалась влиятельная финансовая элита Страны Басков. Другим регионом ускоренного индустриального развития стала Каталония, в основе производственной базы которой была обрабатывающая, а также легкая, преимущественно текстильная, промышленность.

Развитие капитализма в Испании потребовало становления кредитно-банковских учреждений. В 1892 г. в Испании насчитывалось всего 35 банков¹.

Увеличение промышленного производства сопровождалось численным ростом и сплоченностью рабочего класса. В 1879 г. нелегально была основана Испанская социалистическая рабочая партия (ИСРП)². В 1884 г. партия вышла из подполья, а руководимые ею разрозненные профсоюзные организации объединились в 1888 г. во Всеобщий союз трудящихся (ВСТ). Наибольшим влиянием социалисты пользовались среди трудящихся Мадрида, Астурии, Страны Басков. В Каталонии, Валенсии и Андалусии преобладало влияние анархистов.

Избирательная система Испании последней трети XIX в. была явно недемократичной и дискриминационной. Для того чтобы придать «налет» демократичности существовавшей в стране архаичной выборной системе, в 1878 г. был принят закон об избирательном праве. Согласно закону избирателями являлись только две категории граждан: собственники недвижимого имущества и лица, обладавшие законченным школьным или университетским образованием. Число испанцев, отвечавших этим критериям, не превышало 5% всего населения страны. В 1890 г. было введено избирательное право, распространявшееся уже на всех взрослых мужчин вне зависимости от их имущественного или образовательного ценза.

Восстановление на королевском троне династии Бурбонов именуется периодом Реставрации (1875-1923). Этот довольно продолжительный этап внутриполитической стабильности пришел на смену «турбулентному» периоду испанской истории XIX в., отмеченному гражданскими войнами, незавершенными буржуазно-демократическими революциями, чехардой правительств (только с 1843 г. по 1868 г. их сменилось 33), ростом социальной напряженности, падением монархии (1873) и республиканским правлением (1873—1874).

В 1875 г. при поддержке военных и политической элиты на престол был возведен король Альфонс XII (1857, Мадрид — 1885, Мадрид), сын низложенной в 1868 г. королевы Изабеллы II (1830, Мадрид — 1904, Париж). Идеологом и вдохновителем Реставрации был известный политик А. Кановас дель Кастильо³. Этот политик активно отстаивал идеи парламентской монархии и участия во властных структурах государства представителей всех слоев испанской буржуазии, что, по его мнению, позволяло исключить повторение «кризиса верхов», пережитого страной-в годы «демократического шестилетия» (1868—1874). В своем программном документе «Манифест Санхерста» (ноябрь 1874 г.) А. Кановас дель Кастильо сформулировал главенствующие принципы Реставрации: признание исторической легитимности монархического строя при ограниченной власти короля конституционными рамками, невмешательство военных во внутриполитические процессы, развитие испанского «национального духа» на основе патриотизма, католицизма и либерализма.

Политическое равновесие в годы Реставрации обеспечивала принятая Генеральными кортесами 30 июня 1876 г. новая

Конституции страны¹, которая закрепила парламентскую монархию как форму государственного устройства Испании. Законодательная власть была поделена между монархом и парламентом. Члены нижней палаты Конгресса депутатов (один депутат от 50 тыс. избирателей) избирались прямым голосованием сроком на 5 лет с правом неоднократного переизбрания. Члены Сената делились на три категории: 1) сенаторы «по положению» (члены королевской семьи, испанские гранды, высший командный состав армии и флота, церковные иерархи и т. д.); 2) пожизненные сенаторы (назначались королем); 3) избираемые сенаторы (избирались государственными организациями и наиболее влиятельными общественными и предпринимательскими ассоциациями).

Новый Основной закон, хотя и допускал другие вероисповедания, закреплял «государственный характер католической религии». В период Реставрации католическая церковь² укрепила и без того доминирующие позиции в таких сферах, как общественная мораль и образование.

Конституция 1876 г. отвечала прежде всего интересам консервативно-монархических кругов и являла собой политический компромисс между различными сегментами правящей испанской элиты, заинтересованной в сохранении своих привилегий.

Политическая стабильность в период Реставрации поддерживалась англосаксонской «моделью» попеременного нахождения у руля власти двух наиболее организованных общенациональных партий — Либеральной и Консервативной, получивших в народе название «династических» (табл. 1).

Таблица 1

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ И ИХ РУКОВОДИТЕЛИ, НАХОДИВШИЕСЯ У ВЛАСТИ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВВ.

Как признает большинство историков, существенных различий пив идеологическом, ни в политическом плане между консерваторами и либералами не существовало. Обе партии проводили взвешенный политический курс, отвергая максимализм как правых традиционалистов (радикальных монархистов и клерикалов), так и левых республиканцев. В сфере экономики обе партии отстаивали протекционистские позиции, исходя из интересов местных производителей. Правда, испанская аристократия и церковь свое предпочтение отдавали Консервативной партии, а в рядах либералов было значительное число известных интеллектуалов, журналистов и публицистов.

Практика альтернативного правления Либеральной и Консервативной партий была закреплена политическим пактом представителей правящей элиты, генералитета и духовенства (Пакт Эль Пардо), который они заключили в 1885 г. после смерти короля Альфонса XII и провозглашения регентшей его жены Марии Кристины. Пакт Эль Пардо был призван сплотить господствующие классы во имя сохранения политической и социально-экономической стабильности и защитить монархический режим от растущего республиканского и рабочего движения. При всей очевидной анти демократичности подобная двухпартийная система позволяла правящим классам сравнительно безболезненно преодолевать правительственные кризисы, сдерживая при этом традиционную склонность испанских военных к силовому вмешательству во внутриполитическую жизнь. В случае возникновения правительственного кризиса или разногласий между лидерами Либеральной и Консервативной партий верховным арбитром в разрешении спора выступал монарх (регент).

Политическая система Испании конца XIX в. носила во многом олигархический характер, одним из проявлений которого был так называемый касикизм⁴. Это противоправное явление представляло собой власть латифундиста, крупного предпринимателя, духовного лица или главы администрации, действовавших как лично, так и при помощи подставных или послушных им лиц. Неограниченная политическая власть касика позволяла правящей элите удерживать на местах фактическую власть, манипулировать ею в своих корыстных интересах или определять политический курс какой-либо партии или организации. Наиболее ярко возможности касиков проявлялись в ходе региональных или общенациональных выборов, когда с помощью уговоров, запугиваний, подкупа, предвыборных махинаций, элементарных подтасовок при подсчете бюллетеней и других ухищрений достигался нужный электоральный результат. Влияние касика зачастую оказывалось весомее волеизъявления населения. В Испании касикизм служил одной из реальных опор монархического режима и позволял местным олигархам влиять на решения, принимаемые правительствами консерваторов или либералов.

Одной из важнейших черт политического и социально-экономического развития страны как в конце XIX в., так и впоследствии, на всем протяжении XX в., являлось наличие так называемых региональных национализмов. Это сложное явление, представляющее собой сочетание идеологии и политики, основано на понимании себя народами отдельных регионов Испании как исключительных этнических и социокультурных общностей. Попытки сохранить свою социокультурную и национально-хозяйственную самостоятельность порождали стремление к автономии, которое подавляли все реакционные режимы. Но эти попытки с еще большей силой неизменно проявлялись на революционных этапах испанской истории. Региональные националисты преследовали (преследуют и сейчас) цель самоопределения вплоть до отделения их регионов от остальной Испании.

Распространение регионалистских тенденций объясняется рядом факторов, и в первую очередь историческими особенностями Испании. В ходе многовековой Реконкисты христианские феодальные княжества, освобождаясь от владычества мусульман, образовывали самостоятельные государства, где шел процесс формирования собственных политических и хозяйственных структур, утверждались специфические культурные и языковые нормы. Сохранению региональных отличий способствовало и отсутствие единого национального рынка, который мог бы противодействовать хозяйственной обособленности регионов.

Региональный национализм проявился в ходе Карлистских войн (1833—.1840, 1846-1849, 1872—1876), в федералистском (вторая половина XIX — начало XX в.) и кантональном движениях (1873— 1874). В XX в. региональный национализм был присущ таким регионам (историческим провинциям), как Каталония, Страна Басков и Галисия. В меньшей степени это явление получило развитие в Андалусии, Арагоне, на Балеарских островах, в Валенсии.

Националисты брали «на вооружение» ряд наиболее очевидных признаков: язык (или диалект), историю, географию, культуру, фадиции и обычаи, которые, будучи возведенными на должный пропагандистский уровень, в свою очередь становились основой для националистических и сепаратистских требований. Разумеется, развивались национальные движения каталонцев, басков и галисийцев каждое по-своему, что связано с особенностями социально-экономического и политического развития народов Испании. Так, Каталония и Страна Басков были наиболее развитыми в промышленном отношении районами страны. Региональные финансовые и политические элиты умело использовали националистические чувства как действенный инструмент давления на центральное правительство с целью достижения дополнительных экономических льгот и налоговых привилегий. Базовые постулаты регионального национализма становились важными составляющими предвыборных программ различных партий и объединений.

Утрата колониальных владений и осознание обществом того факта, что Испания превратилась во второразрядную европейскую страну, стали мощным стимулом для всплеска критического национального самосознания и расцвета испанской литературы и искусства. Группа творческой интеллигенции — писатели, философы, публицисты, творившие в годы общенационального кризиса, — получила наименование «поколение 1898 года». Первичное ядро «поколения 1898 года» составили литераторы М. де Унамуно, Р. дель Валье Инклан, П. Бароха, X. Мартинес Руис (Асорин), Р. де Маэсту, X. Бенавенте. К «поколению 1898 года» также относят известных поэтов Антонио и Мануэля Мачадо, Х.Р. Хименеса, философа X. Ортегу-и-Гассета, художников X. Гутьерреса Солану и И. Сулоагу Наряду с национальной самокритикой страны в целом, лучшие интеллектуалы стремились выработать новую стратегию развития общества с опорой на все то, что сохранилось в Испании. Таковыми для представителей «поколения 1898 года» оставались испанский народ с его самобытной культурой, испанский язык в его классическом варианте и испанское классическое искусство и литература.

ИСПАНИЯ В ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX В. (1898-1930)

Поражение в войне с США и его влияние на внутриполитическую ситуацию в стране. Испанский регенерационизм. Политическая динамика в 1902-1923 гг.

В конце XIX в. обострился кризис испанской колониальной империи. Национал ьно-освободительное движение на Кубе в 1895 г. вылилось во всеобщее вооруженное восстание, а в 1896 г. начались массовые антииспанские выступления на Филиппинских островах. Стремясь использовать ситуацию в своих интересах и захватить колонии Испании, США в 1898 г. спровоцировали испано-американскую войну — первую империалистическую войну за передел мира. Испанский флот был разгромлен у берегов Кубы и Филиппинских островов. Испания была вынуждена заключить мирный договор с США (декабрь 1898 г., Париж), в соответствии с которым Куба была объявлена республикой под протекторатом США. Американцам передавались также острова Пуэрто-Рико, Гуам и Филиппины. В 1899 г. Испания продала Германии свои последние владения в Тихом океане — Каролинские, Марианские и Маршальские острова.

Поражение в войне с США и утрата последних колоний обнаружили военно-дипломатический упадок Испании. Величайшая держава XVI—XVII вв., в обширных колониальных владениях которой «никогда не заходило солнце», в XVIII—XIX вв. растеряла свою былую мощь и в конце XIX в. оказалась низведенной до положения второразрядной европейской страны. В настроениях испанской правящей элиты доминировали идейная растерянность и пессимизм. Утрата колоний имела для Испании крайне негативные экономические последствия: снизились биржевые котировки ряда крупных торговых компаний, сократился объем трансокеанских перевозок, в кризисном положении оказалась пищевая, главным 16

образом мукомольная промышленность, во многом ориентированная на поставки продуктов питания за океан.

Тем не менее катастрофические итоги войны с США не поколебали основ политического строя. Парламентская монархия в сочетании с чередующимся правлением двух ведущих буржуазноолигархических партий — консерваторов и либералов — сумела выстоять перед напором общественной критики. Такое «выживание» политического устройства было обусловлено не только способностью правительства приспосабливаться к изменяющимся условиям, осуществляя половинчатые реформы «сверху» и не дожидаясь революционных потрясений «снизу», но и идейной раздробленностью оппозиции, отсутствием в стране сплоченного демократического движения.

После поражения в войне против США в испанском обществе усиливались настроения в пользу проведения реформ, росло понимание необходимости структурных преобразований, направленных на решение социальных проблем, модернизацию отсталой экономики, обновление административных структур. Правящая олигархия рассчитывала с помощью преобразований сохранить свои привилегии, набирающая силу промышленная и финансовая буржуазия — расчистить путь к ускоренной модернизации страны, а рабочий класс — улучшить свое материальное положение.

Зародившееся в стране в эти годы интеллектуальное и социально-политическое движение получило название регенерационизм — «обновленчество». Регенерационизм был во многом стихийной формой протеста против заскорузлости испанской монархии, архаичности социальных устоев и традиций, оторванности политической элиты от народных масс. Призывы к модернизации и радикальному переустройству страны звучали в выступлениях политиков-обновленцев самых различных идеологических воззрений от конституционных монархистов до республиканцев и анархо-синдикалистов.

Общественно-политическим проявлением «обновленчества» стало возникновение в 1900 г. Национального союза⁵ во главе с известным юристом и историком Хоакином Костой (1844—1911).

Социальной опорой Национального союза были различные объединения предпринимателей и ассоциации мелких и средних производителей, такие как региональные Торгово-промышленные палаты и Национальная лига производителей. Это была попытка организовать общественное движение, способное в качестве «третьей силы» вступить в борьбу за власть с «династическими» правящими партиями — Консервативной и Либеральной. Однако, несмотря на широкую пропагандистскую кампанию в прессе, Национальный союз не смог заручиться массовой поддержкой, и его руководители были вынуждены в 1903 г. объявить о са-мороспуске.

В мае 1902 г. по достижении совершеннолетия Альфонс XIII⁶ был провозглашен королем Испании. Период регентства (с 1885 г.) его матери королевы Марии Кристины закончился В ходе торжественной церемонии вступления на престол Альфонс XIII принес присягу на тексте Конституции, принятой в 1876 г. Молодой монарх вполне осознавал сложность выпавшей на его долю миссии — править совершенно деморализованной страной, да еще находившейся на политическом перепутье. Об этом свидетельствует запись в личном дневнике, сделанная Альфонсом XIII в день его вступления на престол: «В этом году мне предстоит взять на себя управление государством. С учетом того, как обстоят дела — это чрезвычайно ответственная задача. От меня будет зависеть, сохранится ли в Испании монархия Бурбонов, или же ей на смену придет республика».⁷

В соответствии с Конституцией 1876 г. королевская персона являлась «священной и неприкосновенной» (статья 48) Король обладал рядом законодательных и исполнительных полномочий: выступать с законодательной инициативой, обнародовать законы, назначать правительство. Он являлся также Главнокомандующим Вооруженными силами и отправителем внешней политики. Но вместе с тем по законам парламентской монархии полномочия короля носили ограниченный характер. В частности, монарх был обязан подчиняться решениям Кортесов и содействовать исполнению правительственных декретов.

Для правильного понимания взаимоотношений королевской власти с правительством и Кортесами необходимо учитывать следующую особенность политической системы периода Реставрации: правительство формировалось не по итогам демократического волеизъявления избирателей, а фактически назначалось королем. Главой исполнительной власти становился не руководитель партии, получившей наибольшее число голосов на всеобщих выборах, а тот лидер Консервативной или Либеральной партии, который, по мнению короля, был способен наиболее эффективно руководить страной. После своего назначения королем новый председатель правительства имел право формировать кабинет министров, а также определять дату проведения досрочных парламентских выборов, в ходе которых он и его сторонники активно использовали печально известный «административный ресурс». Путем закулисных переговоров, шантажа, обещаний и сговора с местными касиками правительству, как правило, удавалось провести своих представителей в Кортесы и добиться парламентского большинства. Иными словами, не парламентское большинство формировало правительство, а назначенное королем правительство имело достаточно возможностей для формирования в Кортесах послушного ему большинства. Главный негативный момент подобной антидемократической практики заключался в том, что ведущие партии опирались не на избирателей, которые их поддерживали, а на олигархические группы и местных касиков. Таким образом, отсутствие в Испании в первой четверти XX в. реальных демократических сил, практика массовых подтасовок и махинаций в ходе выборов, олигархический характер законодательной и исполнительной власти — все это закрепляло за монархом имидж «единственного гаранта стабильности» и превращало его в наиболее влиятельную фигуру политической системы страны.

Несмотря на то что глава правительства назначался лично Альфонсом XIII, взаимоотношения между монархом и лидерами «династических» партий были отнюдь не безоблачными. Мнение о том, что король всегда должен выступать в качестве «верховного авторитета», «надпартийного арбитра» и «гаранта политической стабильности», разделялось далеко не всеми. В частности, политический лидер А. Маура⁸, делавший ставку на крупных латифундистов, военных и католических иерархов, прилагал немало усилий, чтобы ограничить вмешательство монарха в политическую жизнь страны. В то же время руководители Либеральной партии, не имевшие стабильной поддержки в армейских, клерикальных и предпринимательских кругах, стремились максимально укрепить влияние короля, рассчитывая с его помощью добиться собственных политических целей. В свою очередь король искал и добивался расположения и поддержки среди высокопоставленных военных, поскольку политикам доверял не в полной мере. По мнению некоторых исследователей, во второй половине своего правления Альфонс XIII увереннее чувствовал себя в качестве главнокомандующего, нежели главы государства. Анализируя деятельность Альфонса XIII во главе государства, следует учитывать тот факт, что Испания в первой четверти XX в. была далека от демократических идеалов современности, а злоупотребления королевской власти и партийных олигархов были довольно распространенным явлением.

Первые годы правления АльфонсаXIII отмечены частой сменой кабинета министров: с мая 1902 г. по январь 1907 г. их сменилось одиннадцать. В 1902—1905 гг., когда у власти находилась Консервативная партия, кабинет министров возглавляли Ф. Сильвела, дважды Р. Фернандес Вильяверде, А. Маура и М. Аскаррага. В 1905-1907 гг. во главе исполнительной власти находились руководител и Либеральной партии — Э. Монтеро Риос, трижды С. Морет, X. Лопес Домингес и маркиз Вега де Армихо (табл. 2). Таким образом, в 1902—1907 гг. сохранялась традиция чередования у власти консерваторов и либералов. Однако в те годы в рядах самих «династических» партий не было авторитетного лидера, способного на длительный срок объединить различные фракционные группы и внутрипартийные течения.

Идеи регенерационизма и обновленческие постулаты присутствовали во всех правительственных программах обеих «династических» партий, тем не менее их практические результаты были весьма скромными. Консерваторам не удалось, в частности, осуществить реформы местных органов власти и налоговой системы. Попытки либералов ограничить роль и влияние священников и монахов в школьном образовании также оказались тщетными из-за ожесточенного противодействия католической церкви. Нововведения встречали настороженное отношение со стороны армейских кругов, опасавшихся, что правительственные реформы приведут к росту сепаратистских настроений в регионах (прежде всего в Каталонии) и рабочего движения в общенациональном масштабе. В результате растущих антикаталонских настроений и «ура»-патриотических кампаний, прямо и косвенно поощряемых «династическими» партиями, влияние военных на внутриполитическую жизнь неуклонно росло. В армейских кругах крепло убеждение, что Вооруженные силы наряду с монархией и церковью являются оплотом территориальной целостности и политической стабильности в стране. Уступая требованиям генералитета, правительство либералов было вынуждено принять в марте 1906 г. закон, согласно которому обвинения в совершении преступлений против Родины или армии подпадали под юрисдикцию военных трибуналов. Принятие этого антидемократического закона означало фактическую ревизию базовых принципов (о системе исполнительной власти и невмешательстве военных в политические процессы), разработанных в 70-е—80-е годы XIX в. «отцом» испанской Реставрации А. Кановасомдель Кастильо. Стало ясно, что для сохранения политического статус-кво олигархические партии готовы поступиться принципами «гражданского общества», прибегнув к помощи армии.

Почти трехлетнее нахождение у власти лидера Консервативной партии А. Мауры (1907—1909) было исключением на фоне частой смены правительств в предыдущий период. Эти годы получили наименование «длительное правление А. Мауры» в отличие от его «короткого правления», продолжавшегося полтора года. Придя к власти в 1907 г., консерваторы выдвинули достаточно смелую программу преобразований на основе идей регенерационизма. В Кортесы в 1907—1909 гг. было внесено в общей сложности 264 законопроекта. Первоочередное внимание консерваторы были вынуждены уделить такой злободневной проблеме, как рост радикальных националистических настроений и терроризма в Каталонии. В стремлении пресечь сепаратизм каталонцев А. Маура предпринял меры по наделению региона рядом хозяйственных и налоговых льгот, а также дополнительными полномочиями в сфере административного самоуправления. Центральное правительство использовало и силовые методы. В частности, для борьбы с террористами в крупнейших каталонских городах Барселоне и Жероне неоднократно отменялись конституционные гарантии.

В 1907 г. был принят закон об избирательной реформе. Острие закона было направлено против касикизма и махинаций в ходе выборов. С этой целью участие в выборах объявлялось обязательным, регламентировались условия учреждения избирательных участков и избирательных комиссий, выдвигалось требование избрания депутатов на альтернативной основе. Однако на практике в законе обнаружились многочисленные «лазейки», позволявшие местным касикам продолжать порочную практику злоупотреблений на местах. Закон так и не стал эффективным средством, гарантировавшим соблюдение демократических принципов в ходе выборов.

Популярность правительства А. Мауры достигла высшей точки в 1908 г. после принятия закона о морском флоте. Этот закон предусматривал меры, направленные на восстановление испанского военно-морского флота, утраченного в результате поражения в войне с США в 1898 г. Предпринятые правительством консерваторов преобразования в социальной сфере способствовали некоторому улучшению условий труда фабричных рабочих, позволили создавать профсоюзные объединения для защиты интересов сельских тружеников. Основная цель А. Мауры заключалась в предотвращении социальной революции «снизу» и расширении электоральной базы консерваторов путем привлечения к активной политической жизни представителей так называемых пассивных слоев населения.

Реформистский курс А. Мауры был прерван летом 1909 г. как следствие трагических событий в Барселоне, где в ответ на попытку правительства мобилизовать каталонских резервистов для отправки на непопулярную войну в Марокко произошли уличные манифестации протеста, подавленные властями с чрезвычайной жестокостью (так называемая «кровавая неделя» 25—31 июля 1909 г.). После подавления массовых выступлений в Барселоне правительство продолжило репрессии. Один из организаторов уличных манифестаций — умеренный каталонский националист Ф. Феррер⁹ — был казнен, что спровоцировало новую волну общественного в< зму-щения по всей стране и в конечном итоге вынудило короля Альфонса XIII принять решение об отставке правительства консерваторов.

21 октября 1909 г. король поручил сформировать правительство лидеру Либеральной партии С. Морету. Против его назначения решительно выступили руководители Консервативной партии, обвинившие С. Морета в «нечистоплотных методах политической борьбы» в период правления А. Мауры. Вопреки ожиданиям, после прихода к власти либералов им не удалось привлечь на свою сторону представителей ИСРП и республиканских партий. Усилилась фракционная борьба и в самой Либеральной партии, где оставшиеся без министерских портфелей граф Романонес¹⁰ (один из влиятельных руководителей партии) и его соратники усилили критику С. Морета «изнутри». Политическая слабость кабинета С. Морета была очевидной, и в феврале 1910 г. его сменил представитель реформистского крыла Либеральной партии X. Каналехас¹¹.

Как и консерватор А. Маура, X. Каналехас выступил с идеей «осуществления революции сверху», но не при поддержке правых сил и олигархических кругов, а путем привлечения к реализации программы реформ представителей средней и мелкой буржуазии, а также рабочего класса. Социальная программа правительства X. Ка-налехаса предусматривала совершенствование трудового законодательства и системы социальной защищенности трудящихся. Была упорядочена продолжительность рабочего дня на заводах, фабриках и рудниках, устанавливались трудовые льготы для женщин и детей, занятых на производстве. Был сделан шаг на пути отделения церкви от государства. В частности, в 1910 г. Кортесы одобрили закон, запрещавший учреждение в Испании новых религиозных орденов, обществ и ассоциаций. Антиклерикальные меры либералов вызвали обострение отношений не только с правительством и испанским католическим духовенством, но и с Ватиканом. Дело дошло до разрыва отношений между Мадридом и Ватиканом. Правительство X. Каналехаса отозвало своего посла при Римской курии. Во многих городах и провинциях страны прошли бурные антиправительственные выступления, инспирированные церковниками. Покушение на привилегии иерархов католической церкви расценивалось как весьма рискованное для правительства действие в силу особого положения церкви в испанском обществе, в том числе и сфере образования. 80% школьного образования находилось в руках церковников. Разумеется, что на уроках Закона Божьего и других учебных дисциплин священники в наименьшей степени шботились о распространении демократических идей и объяснении принципов гражданских прав и свобод. Так называемый религиозный вопрос был одним из наиболее злободневных в политической жизни страны во все годы правления Альфонса XIII.

Несмотря на прогрессивные реформы правительства, в стране не спадала социальная напряженность. Активность демонстрировали члены рабочих объединений, среди которых усиливалось влияние республиканцев и анархистов¹². 12 ноября 1912 г. на одной из центральных площадей Мадрида А. Каналехас был убит анархистом Пардиньясом. Процесс социальных реформ в стране вновь застопорился.

С 1913 г. политическая система Испании, основанная на альтернативном пребывании у власти Консервативной и Либеральной партий, переживала трудные времена. Основу нестабильности составляли четыре основные причины. Во-первых, политическая конфронтация либералов и консерваторов усиливалась в силу несоответствия их партийных программ реальным требованиям и запросам большинства населения. Во-вторых, происходило внутреннее дробление ведущих политических сил, в рядах которых образовались фракционные течения, возглавляемые различными лидерами (у консерваторов А. Маура и Э. Дато¹³, у либералов — А. Романонес, М. Гарсиа Прието, С. Альба, Н. Алькала Самора¹⁴). В-третьих, все более напряженной становилась борьба между сторонниками жестко централизованных форм правления и приверженцами автономиза-ции Страны Басков и Каталонии. Они все более энергично требовали предоставления этим регионам налоговых льгот и широкого административного самоуправления. В-четвертых, для олигархических кругов страны стало довольно затруднительно следовать порочной практике касикизма и избирательных махинаций в условиях набиравших силу оппозиционных движений — республиканского, рабочего и этнорегионального.

Несмотря на явные признаки надвигавшегося политического и социального кризиса, руководители страны — как консерваторы, так и либералы — продолжали следовать политике полуреформ «сверху». Подобная тактика явно противоречила заметному росту внутреннего производства и возросшему экспортному потенциалу страны, что стало возможным в результате благоприятных для Испании внешнеэкономических обстоятельств, связанных с начавшейся в 1914 г. Первой мировой войной. Объявив о своем нейтралитете, Испания выступила в роли одного из важных поставщиков продовольствия, сырья и вооружений воюющим державам, обеспечив тем самым себе внутренний рост товарно-денежных отношений.

Первая мировая война способствовала оживлению испанской экономики, увеличились добыча угля и выплавка стали. Если в 1901— 1914 гг. дефицит торгового баланса систематически составлял цифры, близкие к 100 млн песет в год, то в 1914—1918 гг. уже имелся внешнеторговый профицит в размере 400 млн песет в год. В результате Испания сумела не только покрыть внешнюю задолженность, вызванную военными расходами в 1898 г., но и существенно увеличить свои золотовалютные запасы: в период с 1913 по 1917 г. юлотой запас страны вырос с 570 до 2225 млн песет. Росло производство электроэнергии (в 1901 г. производилось 104 млн кв/час., в 1920 г. — 606 млн кв/час.). Развивалась транспортная сеть, гужевой транспорт уступал место автомобильному: в 1917 г. было продано 2 тыс. грузовых автомобилей, в 1920 г. — более 12 тыс. В 1919 г. налажено регулярное авиасообщение между Мадридом и Барселоной.

Однако в основе впечатляющего экономического роста лежали не радикальные структурные изменения, а конъюнктурные условия Первой мировой войны. Начиная с 1921 г. стал расти торговый дефицит, достигнув в середине 20-х годов внушительной цифры в 1 млрд 300 млн песет в год. Преобразования в аграрном секторе, проводимые с 1905 г. Институтом социальных реформ, не получили широкого практического воплощения. Разработка проекта прогрессивного налогообложения на землю затянулась на долгие годы. Массовое безземелье крестьян сдерживало развитие сельского хозяйства и животноводства.

В период Первой мировой войны испанское общество переживало идейно-политическое «дробление» относительно симпатий к противоборствующим союзам — в стране было много сторонников как германского милитаризма, так и держав Антанты. Кроме того, в рядах военных произошел раскол между «африканистами», т.е. участниками боевых действиях в Марокко, и «полуостровитяна-ми» — военными, проходившими службу на территории Пиренейского полуострова. Среди последних росло недовольство низкими окладами и растущей дороговизной, что в конечном итоге привело к созданию Военных хунт обороны, руководители которых (в основном средние офицерские чины) выдвигали не только жономические, но и политические требования.

Пик политической и социальной напряженности в стране пришелся на 1917 г. (не последнюю роль здесь сыграли события в России). Партийный и парламентский кризисы в Испании обострила всеобщая стачка, начатая 13 августа 1917 г. по призыву крупнейшего профсоюзного объединения «Всеобщий союз трудящихся» (ВСТ). Забастовщики требовали от властей улучшения условий труда и повышения заработной платы. Забастовка имела успех прежде всего в промышленных центрах страны — Каталонии, Астурии, Мадриде и Стране Басков. Напуганное массовым характером стачки правительство прибегло к помощи армии для разгона уличных манифестаций. В результате жестоких репрессий погибло более 100 участников демонстраций. Члены центрального забастовочного комитета были арестованы. Руководителей стачки, социалистов X. Бестейро (1870—1940) и Ф. Ларго Кабальеро¹⁵, приговорили к пожизненному заключению. (В 1918 г. они вышли на свободу, так как были избраны депутатами Кортесов.)

Осенью 1917 г. под напором острой критики со стороны различных партийных и профсоюзных объединений, а также руководителей Военных хунт обороны правительство Э. Дато вынуждено было уйти в отставку. Для выхода из кризисной ситуации по инициативе короля Альфонса XIII в 1917 г. было сформировано коалиционное правительство во главе с М. Гарсиа Прието. Ему на смену в 1918 г. пришло правительство А. Мауры, состав которого подбирался не по партийному признаку, а по профессиональным и организаторским способностям министров.

В политическом плане период с 1917 по 1923 г. стал наиболее «конфликтным» за все годы правления Альфонса XIII. На это время приходится 13 правительственных кризисов. Оно отмечено высоким накалом забастовочной борьбы, почти всеобщим недовольством колониальной войной в Марокко, активизацией анархотеррористических групп, все более откровенным вмешательством военных в политическую жизнь и, как следствие этого, падением тторитета «династических» партий и снижением престижа монархии. Политическая система периода конституционной монархии Альфонса XIII, характеризовавшаяся господством двух ведущих буржуазно-олигархических партий — консервативной и либеральной — оказалась неспособной дать ответы на настоятельные требования времени. Политические механизмы, действовавшие во многом в силу исторической инерции, унаследованной от ХГХ в., перестали исправно функционировать.

Разгром испанского экспедиционного корпуса под Анвалем в июле 1921 г. (в сражении с марокканскими кочевниками под командованием Абд-эль-Крима потери испанской армии только убитыми составили 12 тыс. человек) повлиял на политическую ситуацию в стране. Состоявшиеся в Кортесах слушания и острые дебаты вскрыли не только очевидные военные просчеты, но и политические ошибки, допущенные высшим руководством страны, включая самого монарха. Один из лидеров социалистов И. Прието (1883—1962) потребовал тщательного расследования всех обстоятельств разгрома под Анвалем. Была создана правительственная комиссия, которая подтвердила бы предположение об ответственности ряда армейских и гражданских руководителей за систематические военные провалы в Марокко. Комиссия в октябре 1923 г. должна была представить Кортесам специальный доклад. Однако доклад так и не был обнародован в связи с государственным переворотом, совершенным в сентябре 1923 г. генералом М. Примо де Риверой¹⁶.