Полтергейст

Мамзель д'Артаньян

Полтергейст

.... Жара... "смёртная" жара, цепенящая, одуряющая... и ветерка, ни облачка... пыль - и та улеглась... Духота... марево в воздухе дрожит, как желе - не продохнуть... таким воздухом не дышать, его ложкой есть впору... Время - четырнадцать тридцать. а улице никого - Городок будто метлой вымело. Лишь из-за речки, со станции, доносится ровный перестук колес - да и тот нагоняет дремоту. Рыжая собака бредет куда-то по своим собачьим делам, что-то вынюхивает, хвостом помахивает, хвост весь в репьях...

В продуктовом - обед. Тихо в магазине, скучно; две продавщицы дремлют на шатких стульях в позе цыпленка-табака, изредка продирая глаза и глядя на часы. Могли бы и дома дремать с тем же успехом: все равно на прилавках одна морская капуста да чудо морское, именуемое "Куку, Мария!". Завоза до обеда не было, и скорее всего, уже не будет - и славен Бог!

Но вот, будто ниоткуда, из самого воздуха, незаметно, потихоньку, вроде червячка в ядреном грузде, только что срезанном, зарождается некий звук. Откуда-то издали, не разберешь, то ли с автовокзала, то ли с завода... ближе... яснее... Точно, мотор! Кого это нелегкая погнала по такой жарище? Уж не ревизия ли? Встать бы директрисе магазина, посмотреть бы - да неохота лишний раз обливаться потом. Стара директриса Марья Михайловна, толста...

адо будет - сами придут, не велики баре!

Слышно, подрулил к черному ходу.... Дернул дверь - закрыто.

Рванул посильнее. "Эгей, Михална! Где ты там? Открывай, долго мне на этом пекле жариться?" По коридору торопливо прошлепали панталетки. Дверь заскрипела. "Бли-ин! - раздался женский голос, истекающий густой приторной сладостью, - кого я вижу-то! Какие люди в Голливуде! Сан Саныч! Это где ж вы пропадать изволили?

Мы уже и ждать перестали!"

Розка! Кто-кто, а эта своего не упустит! Быстро все оприходует и себя не обидит: не такой человек Сан Саныч, чтобы хорошим людям гостинчика не захватить! А гостинчики начальству получать положено, а не Розкам тут всяким! И надо бы директрисе встать, да хвоста Розке накрутить... да лень одолела державная.

- Да сцепление, так его распротак, всем гаражом через смотровую яму! а "Уреньге" два часа промаялся, спасибо, дальнобойщик один подвернулся, починили с ним кое-как! Этой пылесосине уж лет десять на свалке прогулы ставят - а Сан Саныч под ней мудохайся! - бухтит дородный краснолицый шофер, вытирая загорелую лысину скомканным клетчатым платком, пока Розка с глубокомысленным видом изучает накладную. - Молодым, вишь ли, везде у нас дорога - а Сан Санычу пылесосина, трах ее в тибидох! Сан Саныч починит, Сан Саныч опытный...

о все Сан Санычевы рассказы - про "пылесосину", про современную молодежь и про начальство, которое, как и положено начальству, неизвестно о чем думает и черт-те чем занимается - , Розка уже наизусть знает. И Розке, по большому счету, на всё это глубоко наплевать.

********

Розке двадцать семь лет. Глаза у нее карие, раскосые и хитрые, обведенные жирной неоново-голубой чертой, толстые щеки жирно нарумянены, на пухлых, как у куклы, губах - помада цвета пожарной машины, на голове вздыбленная, крашеннаяперекрашенная "химия". Рост гренадерский, голос как у милицейской сирены; когда давали бюсты и ляжки, Розка стояла в очереди первая. Искать в Розкиной голове мозги все равно, что в зимнем лесу - подснежники; да и нужны ей те мозги, как курице вставная челюсть. о при этом Розка отнюдь не дура. У нее ко всем нужным людям колеи накатаны; и чего-чего, а с супругой директора завода вежливо поздороваться, или у главбуховой тещи, на садоводстве помешанной, осведомиться, как поживают ее элитные помидоры и огурцы, Розка еще ни разу не забыла; а уж вокруг непосредственного начальства она метлусится, будто кошка вокруг хозяйки, когда та окуньков потрошит.

Всё везде схвачено у Розки-продавщихи. И квартирка у нее хоть и маленькая полуторка, зато в новой девятиэтажке на Горе.

Полагалась эта квартира, вообще-то, некой аталье Коровиной, поскольку у нее ребенок - но что такое атальин ребенок рядом с Розкиным шестизвездочным коньяком да рижскими конфетами?

Смех один!

**********

- Ладно, Сан Саныч, не горюйте! Сейчас мы вам пивка сообразим из холодильника... Специально для вас приготовила бидончик...

Морщится шофер: "Ох, Роза, ну что ж ты дразнишь-то? Я ж за рулем!" "Ой-ой, какие мы правильные! - смеется Розка, - будто уж так и нельзя ни одной кружечки?"

- Я и рад бы, Роза, да гаёвые ведь заловят! В доску оборзели, ментозавры ёкарные... понатыкали их на каждом повороте, как пеньков еловых... чтоб им всем сгореть! - тут со стороны автовокзала доносится фырчание еще одного мотора. "у вот, - взглянув на дорогу, ворчит шофер, легки на помине! - и, наклонясь к Розкиному уху, шепчет насмешливо, шевеля усами: "В туче пыли к нам летит ментокрылый мусоршмит!"

- Да й не говорите! - поддакивает Розка. - Вот ведь, стоит заикнуться про пиво - они уже тут! Радаром нас ловят, что ли? - А сама давай скорей охорашиваться!

Подрулил к магазину "козлик" с синей полоской, вдрызг разболтанный. Вылез из него стройный брюнет лет тридцати, в серой форме. Идет к Розе медленным шагом, с этакой вальяжной ленцой и чувством собственного достоинства - не идет, а несет себя, любимого, как знамя перед полком, свое лицо киношного героя-любовника, темные холеные усы, отглаженную форму и погоны с узким красным просветом и парой маленьких блеклозолотистых звездочек. Этакий, знаете ли, поручик Обломов. Это не Володька-мент заехал за пивком к Розке-продавщихе - князь Владимир Красное Солнышко оказал милость любимой наложнице!

Розка при виде Володьки так и расцвела. "Ох ты, кого я вижу! мурлычет, - Какие гости пожаловали! у, чего тебе, лапочка усатая? Пива, рыбки, меня?" "И того, и другого! А хлеба можно совсем не давать!" смеется Володька и руку протягивает, чтобы Розку за налитую ягодицу ущипнуть. А Розка ему: "о-но, что за лапы-то!" - ну надо же ей при людях соблюсти внешние приличия.

"у, по пивку, что ли? Сан Саныч, давайте, хоть буратиновки налью, а то что же вы... Сейчас.... вот только накладную Марь Михалне занесу..."

- Ага... вот, передай ей... - вытащил шофер пакет из кабины, да такой, знаете ли, кругленький. - А вот это - тебе, Розочка! - второй пакет, и рыбий хвост из него торчит. у, дальше - формальности, благодарности, всегдашние мудрые мысли о том, что "у нас без этого не проживешь" и что "рука руку моет"...

Все трое, вернее, пятеро, поскольку Марью Михайловну не пригласить невозможно, а ину Петровну, вторую продавщицу - неудобно, усаживаются в подсобке вокруг колченогого стола.

Тесно в подсобке. Мрачно. Шкафчик стоит обшарпанный, весь в старых календарях с красотками да котятками; холодильник антикварный рычит, как танк. Достала ина Петровна из шкафчика граненые стаканы, Розка из холодильника вытащила бидон с пивом да двух лещей вяленых, и для бедолаги Сан Саныча - "буратиновки" пару "чебурашек". Только уселись - а Розка как хлопнет себя по лбу, да как выскочит из-за стола: "Тьфу ты, блин без масла! Машину-то разгружать надо! Совсем из ума вон! И Саныч молчит, как неродной! Сейчас, я мигом.... Слоненок! Слоне-нок!! - на весь магазин орет. - Слоненок! у вот, вечно так, по закону подлости: как надо - так хрена с два его дозовешься!

Обыскала Розка весь магазин. аконец в туалет заглянула - вот ты где, голубчик! Спишь, младенец мой прекрасный! Сидит, красавец, задом наперед на стульчаке, на крышку бачка головушку склонивши! "Ах ты...! - кричит Роза. - А я-то его ищу, - как собачка, по всему магазину бегаю! Машина, так ее мать, не разгруженная на жаре стоит, а он тут расселся, как говно на именинах! у, правильно: счас мы с ин-Петровной всё бросим и пойдем ящики таскать, корячиться! А Его Слонячество нарежется в дупель, и будет на горшочке бай-бай! Тебе за дрыхню, что ль, деньги-то платят, синяку несчастному?!"

*******

Маленький человек Слоненок: если мент Володька ростом Розке по плечо, то Слоненок - по грудь. В ширину из Розки можно выкроить полтора Володьки, или двоих Слоненков. Розка на него кричит, а он ничего не сообразит спросонья-то, моргает, вертит всклокоченной головой. Хочет встать - а ноги на полу, на скользкой плитке, как на льду, разъезжаются: уж больно тапки у Слоненка несуразные, и на какой помойке он их откопал? "Ох, горе ты мое! сгребла Розка грузчика за шиворот ручкой своей могутной и выволокла в коридор. - Иди, работай, чудо гороховое!"

Слоненок даже и возражать не пытается - куда там! Только бормочет виновато, что, мол, и не пил он вовсе - так, пивка кружку, и что спать-то вовсе не думал - так, передохнуть чуток, и сам не заметил, как сморило... Встряхнула его Розка: "Ага! Как же!

Сам не заметил... как бутылочку высосал, дитё малое! Топай давай!" Потопал Слоненок. Только на самом пороге обернулся, да спросил, тихо так, грустно: "у когда ж ты меня полюбишь, Розонька?"

Отвечает Розонька: "Да вот прям счас, не отходя от кассы, и полюблю! Погоди, вот рак только на горе свистнет - и сразу же полюблю! Замаял уже своей любовью до чертиков! Да шевели задницей - нам открываться вот-вот!"

Развернулся Слоненок молча, побрел к двери. Вышел на улицу.

Теперь и разглядеть его можно. Вот уж точно, чудо гороховое!

Глаза узкие, карие, нос курносый, уши оттопыренные, волосы темные, жесткие, как проволока, торчат во все стороны - "мы упали с самосвала, тормозили головой"; ноги кривоваты, руки длинны; лицо мало того, что смуглое от природы, так еще и загорело до черноты. а вид сразу и не скажешь, сколько Слоненку лет - но, во всяком случае, не меньше тридцати и не больше пятидесяти. Сутул, тощ, синий замызганный халат висит на нем, как на метле.

*******

Почему "Слоненок"? икакой не слоненок - уж скорее, обезьяна какая-нибудь, мартышка бесхвостая. А вот, поди ж ты, брызнуло рыжей жирной грязью из-под колес нелепое прозвище и присохло, как подгоревшая лапша к сковородке, - и всё, и каюк, ножом не отдерешь! икто в Городке не знает и не помнит настоящего имени грузчика, да и узнать не заботится, - а на кой черт?

Слоненок, он и есть Слоненок!

Обитает он в той же общаге, что и Володька, - в каморке, рядом с вахтерской, где раньше хранились всякие старые ведра, рваное тряпье и тому подобная рухлядь, которой всегда немало найдется в хозяйстве, и которая давно никому не нужна, и в будущем вряд ли понадобится, а всё равно выбросить жалко, да и не выбросишь - казенное! Стоит в каморке кровать облезлая, продавленная, матрас на ней драный, полосатый, весь в черт-те каких пятнах; вместо простыни - занавеска старая, синяя с желтыми заплатками, вместо подушки - ватник; одеяло до того вытерто, что и цвета его не разобрать; колченогая скрипучая табуретка; на грязном подоконнике старая плитка, дар вахтерши Анны Ивановны; засиженная мухами лампочка свисает с потолка... ичего, вполне терпимо... для того, кто без году неделя как с зоны откинулся.

В общаге Слоненка почти не видать и не слыхать: если он не на работе, значит, либо спит, либо готовит на плитке нехитрую еду, либо возится с чьим-нибудь утюгом, плиткой, плойкой, а то и с комендантшиной швейной машинкой. Что-что, а руки у Слоненка растут, откуда им положено, и это известно всем. Только за это его и терпят.

Hо терпят - и не более того. Да и в самом деле, за что добропорядочным, хорошо сложенным и прилично одетым гражданам любить недомерка в заляпанном краской трико и замызганной рубахе, да к тому же, алкаша, да еще и из тюряги...

Фи! К Слоненку идут с бутылкой, когда он нужен, но в комнаты не пускают, и вообще смотрят на него, как на существо низшего порядка... но связываться боятся: кто знает, что ему в голову взбредет, по пьяной-то лавочке! едомерок-то он недомерок - но не дохляк. е мускулист, не тяжел, но жилист. е балка здоровенная двутавровая, а кусок стального троса. Хороший кусок, прочный, не ржавый. Коротенький только, вот в чем беда.

Сколько топтал Слоненок землю - столько и доказывал всем, что он не хуже других. Доказать, конечно, не доказал, хотя чуть ли не из кожи вон выпрыгивал - да и наплевать было "всем", есть ли он вообще на свете. А вот себе жизнь и репутацию загубил. у что за глупое создание - человек!

Казалось бы, угораздило родиться на заштатной станции, на которой ни один уважающий себя поезд не остановится, родился по недосмотру, мать уборщица, отец - неизвестен; ни кожи, ни рожи, ни имени, да еще и ростом природа обидела - ну так, сиди, приблудыш, как тот воробей в навозе, и не чирикай, делай то, что тебе по убожеству твоему дозволено делать, и будь доволен уж тем, что жив.

Так нет же! е понимает человек! Ему бы в школе головы не поднимать от книжки, из библиотеки не вылезать, зубрежкой брать, раз способностей особых нету, да сидеть тише воды, ниже травы, чтобы хоть характеристика была приличная, - а он то мышь в подполе поймает, да в классе посреди урока выпустит - "химоза"

так на стол и взлетит, что твоя ракета; то кота завучу в сумку затолкает, а кот там возьмет, да и справит свою природную надобность, ну, кот он и есть кот, что с кота взять? Математичка во время контрольной по классу ходит, следит, чтобы никто не списывал, - так Слоненок зеркальце на пол положит, а потом рассказывает всем и каждому, какого цвета сегодня на ИринИванне трусы. Естественно, Ирин-Иванну об этом тут же ктонибудь шепотом информирует. Ирин-Иванна - к классной, классная - к директору, директор вызывает Слоненка, Слоненок вместо того, чтобы скорчить дурацкую рожу и от всего отпереться, нагло признает свою вину, да еще и в нецензурной форме. А то с уроков сбежит на трассу, где стоянка с кафешкой для дальнобойщиков, мёдом ему там намазано, под "Камазами" шарашиться как только не задавили? Там Слоненка и за руль первый раз посадили - так, для смеха, проехал он метров десять - от счастья чуть не описался.

Тянет его к технике - так нет, чтобы в школьный кружок записаться чинно-благородно, да мастерить модельки из конструктора, нет, ему непременно надо машину угнать, да до рассвета на ней прокататься черт знает по каким колдобинам и буеракам. Водить он учился! Да хоть бы угнал что-нибудь стоящее, а не "Запор"

ушастый оранжевый! И если уж взял только покататься - так возвращал бы его ночью, а не середь бела дня! Вся милиция над горе-угонщиком три дня со смеху угорала - а на учет Слоненка все же поставили. А он потом еще раз пять угонял - то трактор полуразваленный, то уазик проржавевший... Как машину без надзора увидит, так его будто на цемент с ПВА к рулю приклеивает! Сделает глупость, да еще и расскажет всем и каждому, что это он - нет, чтобы молчать в тряпочку! Конечно - мальчишка, и хочется ему в мальчишечьей компании быть не хуже других, а вперед заглянуть, что из дурацкой шалости выйдет - еще не умеет. Кто посильнее, да побольше, бьют Слоненка - ни за что, просто за то, что ростом не вышел, естественный отбор осуществляют, инстинкт у них! Так Слоненок, дуралей, вместо того, чтобы бежать, в драку лезет. Ясное дело, измолотят Слоненка, как футбольный мяч, да он же еще и виноват окажется.

Восемь классов кое-как оттарабанил, так нет, чтобы на месте пристроиться, не до жиру - уж куда возьмут - поехал в Город, в ПТУ: он, видите ли, в шоферы идти надумал! В камазовские! В дальнобойщики! у какой из тебя дальнобойщик, когда ноги до педалей не достают!

а шофера его, естественно, не взяли; пошел на автослесаря.

Казалось бы, и прекрасно, специальность хорошая, работа всегда найдется, учись поусердней, да живи потише, да знай меру во всем, а особенно в горячительном, - и будет у тебя всё, как у людей. И главное, гордость в карман затолкай поглубже - не к лицу она, гордость, недомеркам да приблудышам.

Так нет ведь! Поцапался Слоненок в мастерской с каким-то верзилой - пёс его знает, из-за чего. Слово за слово, тот возьми да и ляпни что-то про Слонёнков несчастный рост. Ему - смех, а Слоненку - нож острый. Рассвирепел Слоненок, схватил первое, что под руку попалось, да и врезал со всего маху, куда пришлось.

А попалась Слоненку отвертка. Большая. Острая. И угодила отвертка верзиле в печень. И - со святыми упокой! у сказал он тебе... Так ведь слова-то к делу не подошьешь, а труп - вот он, в наличии. Труп - в морг, Слоненка - в казенный дом.

Отбухал Слоненок за глупость свою пятнадцать годиков. Вышел.

Мать уже в живых не застал. Приехал в Городок. Кое-как устроился грузчиком. Приютили его в общаге - из милости.

Казалось бы, пора бы Слоненку и утихомириться и зажить, как надо, в соответствии, так сказать, со своим социальным происхождением и имущественным положением....

**********

Постоял Слоненок на крыльце, поморгал: солнце глаза слепит.

Встряхнулся, пошел к фургончику... ну вот, не было печали, здрасьте-пожалуйста! Как разгружать прикажете, когда кузов на ключ заперт? Подергал Слоненок дверцу, помянул вполголоса добрым словом маманю Сан Санычеву, а заодно, до кучи - и машину, и груз, и городок, и жизнь окаянную - так ее и растак!

Отвел душу маленький человек, и - нечего делать, потащился к Сан Санычу за ключом.

А из-за двери кабинета - веселые голоса на весь коридор. Розка анекдот свежий травит. Про Слоненка.

- Представляете, Марь Михална? Я захожу - а он там... ох, не могу!

- Что, так прямо и дрых? у, Слоненок! И прямо вот так, на унитазе верхом?

- Ага, Марь Михална! а белом коне, как маршал Жуков!

- Вылитый маршал! Хоть сейчас на парад! - смеется Володька.

- И ведь еще с таким невинным видом, представляете! Я, говорит, и не думал спать! И не пил я, говорит, вовсе!

- ю-ню! - гудит в усы Сан Саныч, - я, мол, не я, и кобыла не моя!

Эт он в честь какого такого праздника нажрался-то у вас?

- Да у таких как бутылка в руки попала - так сразу и праздник:

Международный день алконавтики!

- Точно, он самый, ин-Петровна! Да после этого Роза еще и полюби его! Щас, полюблю! В четверг, опосля дождичка, на ту осень, годов через восемь...

Постоял Слоненок перед дверью, сжал кулаки, матюгнулся шепотом, а потом махнул рукой, да и ушел обратно во двор.

Огляделся, не смотрит ли на него кто - и погладил машину тихонько. Крыло синее, теплое... а окно-то у кабины открыто! И ключ зажигания на месте! Эх ты, Сан Саныч! Шофер называется, тоже мне. Берите машину, люди добрые, катайтесь, сколько влезет!

Еще раз огляделся Слоненок, влез на подножку, просунулся в окно, тянется за ключами... Есть! Эх, вот бы сейчас... Вспыхнула шальная мысль, как язычок пламени у зажигалки... но нет, тут же вспомнились бедняге и воронок, и барак, и длинный ряд серых, как тоска, ватников, и он, Слоненок, в самом конце этого ряда... ет, за минуту удовольствия отдать всё... и даже... А если всё-таки?...

о нет, поздно, потухла искорка. Открыл Слоненок кузов, ключи на автомате в карман сунул и потащил в магазин пару коробок, судя по всему, с вермишелью....

*******

...Не везет сегодня Слоненку, просто катастрофически. Сперва - заснул, сам не зная, как, да еще в таком месте, о котором в приличной компании за столом не упоминают, - и попробуй, докажи, что не нализался ты, а устал накануне, как собака, потому как опять до часу ночи возился с комендантшиным прабабкиным "Зингером" и не выспался ни черта! Да при том же еще и жара проклятая... Потом Сан Санычу уезжать - а он ключи найти не может, перепугался до мокрых штанов; Слоненок вспомнил, что в карман их сунул, отдал ему - так вместо "спасибо" огреб таких матюгов, каких и на зоне слыхал раза три за все свои полтора червонца. Да еще и Володька поддал жару: опять, мол, Слоненок, за старое взялся, баланды давно не пробовал, по нарам соскучился!

А Розка смеялась...

********

....Дело к вечеру. Жара спадает. Гудок заводской провыл - первая смена кончилась. Сейчас в магазине самая горячка: люди с работы пошли. За решеткой, в отделе ины Петровны - толпа страждущих мужиков с талонами наизготовку, запасаются горячительным. Во втором отделе рыжая Ольга тупым свинорезом колбасу чекрыжит.

В третьем - Татьяна Борисовна черпаком орудует, молоко да сметану разливает - сметана жидкая, как кефир. У Розкиного прилавка очередь небольшая выстроилась, - в основном, женщины средних лет. Отвешивает Розка кому крупу, кому - сахар, а кому - макаронные изделия, - спокойно, не торопясь: ничего, постоятподождут, не графини. Сан Саныч, естественно, давно уехал, Марья Михайловна у себя в кабинетике сидит, у нее первый кайф - это, как говорят, блаженное ничегонеделание.

Володька под предлогом охраны общественного порядка и всенародной собственности в подсобке засел, да еще и двух дружков-ментов к себе затащил - рядового Серегу, да сержанта Димку, - а что, тихо, прохладно, мухи не кусают, пиво холодное, неразбавленное, не то что в ларьке на вокзальной площади, начальство заявится - и ему нальем. И все довольны. Кроме Розки:

она-то рассчитывала второй бидон с пивом, да третьего леща вяленого приберечь на завтра - а вот облом-с! Шипит про себя Розка - а виду не подает: Володька - человек нужный.

А Слоненок пашет, как проклятый. Только присядет - опять ктонибудь орёт: "Слоненок, флягу подтащи! Слонёнок, еще тушенки неси! Слоненок, ящики пустые убери, - мне не пройти, не проехать!" Бегает по магазину Слонёнок, с ног сбился.... А Розка на него больше всех кричит...

...Сидят менты в подсобке, развалились, только что ноги не задрали на стол. Тут тебе и прохлада, и рыбка, и пивко - все тридцать три удовольствия. Да еще и цирк бесплатный: Слоненок туда-сюда носится. Смеются менты - а чего им не смеяться, красивым, плечистым, высоким, да еще в форме с погонами?

- Эх, Слоненок! у ты погляди на себя - какой ты грузчик?

едоразумение одно!

- Да его от земли не видать!

- Они б еще ляльку с соской в грузчики взяли!

- А что, и больше толку бы было!

- Он же пустой ящик едва поднимает!

И Розка, шествуя от прилавка в туалет, смеется, поддакивает:

"Какое там поднимает! Его самого впору в этот ящик сажать да на веревочке тягать!"

Менты от хохота пополам сгибаются. А из зала - опять ина Петровна, визгливым сопрано: "Слоненок! Водяру неси, ну где ты там?" И тут же Татьяна Борисовна, мощным оперным контральто:

"Слоненок, тащи флягу!" Пошел за флягой - Розка вдогон кричит:

"И мне потом лапши пару коробок!" А менты ей: "Да погоди ты, Роз! Пусть сперва водки притащит ин-Петровне!

- Да, мужики - эт не бабы, ждать не будут!

- Пока по одной бутылке перетаскает - глядишь, и день кончился!"

А Розка хохочет...

Стиснул зубы Слоненок, выматерился про себя. Выволок в коридор флягу, водрузил на нее два ящика водки, а сверху - три коробки с лапшой. Ухватил флягу за ручки, поднял рывком, потащил, - шатает Слоненка, ручки в ладони врезаются, а все равно тащит: пускай эти дылды видят, какой он задохлик! Идет - и ментовские взгляды удивленные спиной чувствует. Высунулись менты в дверь, ждут, что будет. Смертельный номер - только что не под куполом! Дошел Слоненок до входа в зал, остановился, глянул - ах ты черт! е пройти! А ина Петровна его увидела, да как закричит: "Роза, Роз! Гляди! Кавалер-то твой! Эк чертоломит!"

Розка обернулась, и ахнула: "Слоненок! Да что же ты делаешь, горе луковое! адорвешься - за чей счет тебя хоронить будем, Шварценеггер хулев? Поставь, я свое сама утащу!"

- Да я сейчас, Розонька... - хрипит Слоненок... приседает, чтобы вписаться в проем... ну... еще пониже.... та-ак... вроде, прошел...

теперь бы еще выпрямиться... закачались ящики... Взвизгнула Розка, кинулась коробки подхватить, да не успела: рухнула пирамида египетская, да прямо на продавщицу: вермишель мелкая яичная - лавиной, за ней - водка звон, грохот, амбре на весь магазин, как на спиртзаводе, мат-перемат из трех десятков работяжьих здоровых глоток... А в довершение всего Слоненок на ногах не удержался. Плюхнулся грузчик прямо на Розу, и без того изрядно примятую, пытается подняться, - и Розу при этом вовсю лапает! Картина шоколадным маслом! Менты, конечно, все трое на грохот прибежали. Розка под Слоненком стонет: "Володь!

Убери его от меня!" Володька рад стараться: ухватил Слоненка за шиворот, как котенка нашкодившего, в коридор вышвырнул, а Розе этак галантно, по-киношному, руку подал. Встала Роза, охает, стекло да вермишель с себя обтряхает. арод в магазине ржет так, что вот-вот витрины полетят.

- Слоненок! - вопит Розка не своим голосом. - Иди сюда, чучело!

Приволокли менты несчастного грузчика. "Роз, - говорит лейтенант, -ты мне только скажи, я из него котлету сделаю!" - и усы холеные подкручивает. "Да какая там котлета, - Роза говорит, а сама из лифчика вермишель вытряхивает, - на один зуб!" И - Слоненку, будто королева какая: "Значит, так: сейчас мухой в сортир, берешь там швабру, ведро, совок и веник. И чтоб через три минуты не было этого бардака!" А Слоненку хоть в сортир, хоть на Марс - лишь бы от Розки да от Володьки подальше.

Тут Марья Михайловна пришла: что, мол, за шум, что за гам, кто мне отдыхать мешает? Как узнала, в чем дело, - только вздохнула:

"Заставь, - говорит, - дурака богу молиться...". е договорила, рукой махнула и к себе уплыла.

А очередь наперебой в остроумии изощряется: "Ай да Слоненок!

Ведь завалил Розку-то! Средь бела дня! Ты, Роз, не гляди, что он те в пуп дышит - он ить кавалер-то ого-го! Да... вот уж орел так орел!" "Козел он, а не орел! - всхлипывает Розка, и ногу, флягой ушибленную, потирает. А Елена Эмильевна, училка по биологии, девка-перестарок - когда заварилась вся эта каша, как раз ее очередь подошла, - говорит этак, вроде, сочувственно, но с улыбочкой ехидненькой: "Теперь, Роза Шафиковна, он просто обязан на вас жениться!" у тут, ясен пень, народ опять на ха-ха пробило со страшной силой: прямо тебе задорновский концерт....

*******

По сарафанному телеграфу весь Городок облетела ехидная фразочка. Было бы это в большом городе - так день-два посмеялись бы и забыли. о в заштатном Городишке, где, по большому счету, не случается никогда и ничего... Житья не стало Слонёнку! Чуть высунет нос из каморки - уже кто-нибудь в спину хихикает: "Одно неосторожное движение - и ты жених!" Тащит Слоненок коробки с лапшой - а бабы ему из очереди: "Эй, Слоненок! Слышь, на свадьбе-то когда гулять будем?" Дальше - больше: языки у бабья полощутся - что трусы на веревке, уже и в койку Слоненка уложили с Розой, и развели, и лялька-то у продавщихи от грузчика, и абортов без счету откуда только что взялось? "Женись, Слоненок! - смеется мент Серега, Роза, она невеста хоть куда! Откормит тебя на магазинных-то харчах может, на человека похож станешь!" И мент Димка - туда же:

"Давай, Слоненок! Роза тебя заместо брошки прицепит - только знай, держись!" Работяги общажные пересмеиваются за спиной:

"Погодите, вот женится Слоненок на Розе - важный человек будет!

Слон Батькович! Ведь и узнавать-то нас перестанет!" Хохочут... И Розку достают ехидные бабы. А пуще всех аташка Коровина старается... Краснеет Розка, злится, где отшучивается, где отлаивается, шпыняет Слоненка почем зря...

********

Им смех, а Слоненку каждое словцо - как иголка под ноготь.

Влюблен Слоненок. По уши. Давно. Страстно. Безнадежно. у, спрашивается, куда этакой ходячей несуразице, Божьей оплошности, всякие лямуры и прочие высокие материи? Как деревенской Дуньке - платье от Кардена: и руки красные да мозолистые, да с трауром под ногтями, из кружевных рукавов торчат, и опорки - из-под подола бархатного, и на бедрах того и гляди разлезется! И ладно бы, нашел какую-никакую дюймовочкунедомерочку - но нет, Роза ему, видите ли, понадобилась! Которой под мышкой, заместо зонтика, его впору носить! у как тут, скажите на милость, здравомыслящим людям не хохотать над ним?

А он еще возмущаться смеет! Скрипит зубами Слоненок, посылает шутников на все буквы алфавита - но куда одному против всех!

Но всему когда-нибудь приходит конец - пришел конец и Слоненкову терпению. Как-то раз поймал его в пятницу вечером в вестибюле все тот же Володька, и давай подкалывать: мол, ты, так тебя растак, зачем хорошую девушку обижаешь? Когда Розу честной женщиной сделаешь, а? Давай, пока я тебе сто семнадцатую статью не пришил! Слушай, ведь такая невеста... А работяги, кто с работы шел, - тоже рады стараться: женись, Слоненок, такой случай упускать нельзя!" Достали Слонёнка до печенок. "А что,- говорит, вот вам назло возьму да женюсь!" Все так и обмерли. А потом - ха-ха-ха! "Ты, - Володька ему говорит, - хоть посватайся сначала!" "А что? И посватаюсь! Сукой буду потамбовски, гадом буду по-ростовски, с рожей, битою по-псковски, век свободы не видать! Вот завтра же и посватаюсь, чтобы ты лопнул от злости, мент поганый!" Честная компания насилу челюсти подобрала. Брось, говорят, Слоненок, уж и пошутить нельзя! А Слоненок еще пуще уперся: сказал, говорит, что сделаю Розе предложение - значит, сделаю, и весь сказ! "Спорим - не пойдёшь?" "А вот спорим, пойду!" а что? А на поллитруху! Да чего уж там, из-за поллитрухи мараться - на ящик! Идёт! Ладно, думают мужики, пойдешь - иди. И мы - с тобой, вроде как свидетели. Ящика водяры нам, ясен перец, не видать - откуда бы ему взяться у Слоненка? о цирк бесплатный поглядеть - эт мы завсегда с удовольствием! Тут же явились откуда-то и пиджак, и рубашка, и брюки - всё вполне приличное, хоть и потертое, вот только тут подкоротить, да вот здесь подвернуть. Даже носки Слоненку кто-то пожертвовал, почти новые, всего с одной дырой - зато одного цвета, как положено! Весь вечер общага гудела, как трансформаторная будка....

*******

...А утром процессия к магазину двинулась. Впереди Слоненок - вымытый, выбритый, принаряженный и уже порядком от собственной смелости ошалевший. За Слоненком Володька выступает, вроде как шафер - важный, как прокурор. Следом практически вся общага топает, кто свободен, - в кулачки смеются.

Дошли до магазина. Слоненок на пороге запнулся было, глянул беспомощно по сторонам - но нет, шалишь! Вошел Слоненок в подсобку, - ноги деревянные, язык не ворочается, в голове одно бухает, как кувалдой по железу: куда прёшь, куда прёшь, дурень? А в сердце, наперекор всему благоразумному, - шальное, отчаянное "А вдруг!" Роза, Розонька...

- Ох ты! Гляньте на него! Слоненок, и чо это я в тебя сегодня такая влюбленная?

- Роза... я.... эта... ну, то есть...

- у, давай, рожай, что ли!

Вскинул голову Слоненок, и - как ту несчастную отвертку, сунул Розе потрепанный букет чахлых разноцветных ромашек, который лично перед тем нарвал в общежитском палисаднике.

- Роза! Иди за меня!

Роза рот открыла, что твой карп на прилавке, глаза выпучила полягушачьи - вот-вот родит: "Слоненок... ты... что?" Тут Марья Михална приплыла, как крейсер "Аврора": "Что за толпа, что за шум?" А Нина Петровна ей: "Да вот, Слоненок Розе только что предложение сделал! Замуж зовет! е поймешь - то ли пьяный, то ли с дуба рухнул?" И Розка, очухавшись наконец: "Совсем, видать, сбрендил, Марь Михална! Ишь, вырядился! Я думала, он к вам в таком виде намылился, отгул просить..." Директриса чуть носом потянула, и тут же на беднягу Слоненка - всех собак с цепи: "Ты у меня поприставай к порядочной девушке! Видали его, жениха хренова?! Вали домой, проспись! евеста ему, вишь ли, потребовалась! Фляга с самогонкой тебе невеста! Иди, убирайся с глаз моих! И чтоб я тебя больше тут не видела!"

*******

И стало на душе у Слоненка тихо, пусто и буднично, как в доме, из которого только что вынесли новогоднюю елку. Развернулся Слоненок молча и ушел. Прошел сквозь толпу, как сквозь строй - когда еще представится почтенным жителям такой случай поупражняться в остроумии? Поплелся домой. Заперся в каморке.

Постоял, поглазел бессмысленно в окно, и сел плитку чинить, что давеча Светка с пятого этажа притащила, - лишь бы чем-то занять руки и мозги. Тут дружки да сваты приперлись, вдоволь насмеявшись с продавщицами. Давай к Слоненку стучать, докапываться: мол, сейчас пирком да за свадебку! Слоненок - отвертку наизготовку, дверь распахнул рывком - чуть с петель не слетела, да как понес - из вагона в вагон, да через весь эшелон! "Ах вы, кричит, - суки-суки-суки! Да я вас, козлов... Да вот этой отверткой.... Да всем пасти порву... Да кровь пущу... Да ша под нары, волки позорные!" - а у самого в глазах слёзы. Тут до тех, кто маленько поумней был, с грехом пополам дошло, что надо бы и меру знать в шуточках. А может, и просто струхнули. Оставили Слоненка в покое. Свалился Слоненок на кровать свою замурзанную и уснул мертвым сном, как Бонапарт после Ватерлоо...

*******

Проснулся часа через три. Башка - как котел. Посидел, подумал, изругал про себя всё, что только можно... А делать-то нечего: не сжалился боженька, не прибил на месте - надо, выходит, как-то дальше жить, а значит - вставать, да на работу тащиться, в распостылый магазин, да Марь Михалне, ведьме старой, кланяться в ножки, чтоб простила: никто тебя за красивые глазки кормить не будет, дураков нет! "Вали, проспись!" - да с чего проспись-то, когда и не пил? у, замахнул сто грамм для храбрости - так как же без этого? Вот сейчас бы высосать поллитру, а лучше две... Да нельзя. Запарил Слоненок чифирю по-настоящему, по-лагерному, выглохтал кружку в три глотка, переоделся в свое, привычное.

Выглянул тихонько в дверь - никого. Вахтерша в своей конурке почивать изволит, храпит так, что стекла дребезжат. Пошел. а улице - тоже почти никого. И какому дураку взбредет в голову без крайней нужды вылезти на улицу, когда жара чуть не под сорок?

Тем паче - в выходной.

********

А в магазине Володька с Розкой шуры-муры крутят, - благо, обед.

И разговор у них, естественно, вокруг Слоненка вертится: и такойто он, и сякой, и как посмел! Утешает Розку Володька, такое обещает устроить нахальному Слоненку, место свое забывшему...!

А лапы у Володьки распустились - прямо как одуванчики по весне... Разнежились - не услышали, как машина подъехала.

Протопал кто-то по коридору - как по плацу. Распахнул дверь.

"Роза! От мента!... То есть, от винта!"

- Ох ты, вот он! Летчик-налетчик! Вечно как с неба падает!

- Вить, ну предупреждать же надо...- смеется лейтенант через силу.

Витька-Капитан приехал, шофер с заводского подсобного хозяйства, комиссованный военный летчик - и конечно же, со своей коронной остротой, от которой у Розки уже на зубах оскомина. Витьке на вид лет сорок пять, мужик он здоровенный, выше Розки на голову, плечи еле в дверь пролезают, голос - ерихонская труба. Володька Розку к нему ревнует. Розка с Капитаном любезна: еще бы, это же великое дело, когда у человека грузовик в руках! о любезна в пределах разумного.

Тут же Витьку посвятили в историю со Слоненком - благо, до подсобного еще не дошла животрепещущая новость. Ржет Витька, золотым зубом сверкает:

-Да что ж ты, Роз, так ухо-то завалила? Это ж надо было упустить такого жениха!

- Роз, слушай, такой жених!

- Жених - хоть куда! Захотела - в койку положила, надоел - в коробчонку спрятала...

- Да с таким женихом разоришься на фиг! Ему как со мной целоваться, так вертолет надо нанимать!

Хохочут на весь коридор. А Слоненок все слышит. Стоит Слоненок под дверью у Марьи Михайловны, и войти не решается. Утром всю храбрость истратил, какая была, и чифирь не помогает. И тут Капитан выдает: "Эх, и дураки же вы! Вместе с Марь Михайловной вашей". Слышит Слоненок, как в кабинете директорском кресло скрипнуло - видать, пробудилась Марья Михална от дремы, да уши навострила!

- Эт еще почему, Капитанище? - удивляется Роза.

- Слоненка от полетов отстранили - а кто теперь меня будет разгружать?

- Бли-ин... у, ладно, Вить, давай, может, с тобой вдвоем какнибудь управимся?... Или, может, втроем? - Смотрит Розка Капитану в глаза, как собачонка: ничего не попишешь, прав летчик-налетчик на все сто и больше. Слоненка прогнали, а у сменщика его, Михал Палыча, сегодня выходной законный, и сидит Михал Палыч сейчас, скорей всего, в заветном месте в тенёчке с удочкой, а не то так в саду загорает на пару со своей старухой, и пока его найдешь, да пока уговоришь на сверхурочную... Ведь скиснет же всё! А Витька-Капитан не дурак - задаром фляги ворочать! - Ви-ить... а может, сходишь в общагу за Слоненком этим долбаным? Всего-то минута ходу... Мне-то, сам понимаешь, неудобно... Авось да проспался, чучело огородное!

- Ладно... - нехотя соглашается Капитан, - я мигом. И тут - директриса из кабинета: "Роза! Кто там? Виктор, что ль, приехал?"

- Иду, Марь Михална! Так точно, Марь Михална!

Открыла Роза дверь - Слоненок едва успел в туалет спрятаться: ну как ей на глаза попадаться после этакого срама?! К двери прильнул, слышит: Марья Михайловна ругается. адоел, говорит, мне этот Слоненок хуже горькой редьки. Мочи моей нет, говорит. Давеча сколько водки разгрохал да лапши рассыпал, выпендриться ему, видите ли, хотелось, - перед кем, неизвестно. Сегодня на работу явился в лабузу пьяный, аж шарики за ролики задвинуло. Замуж за него иди! А завтра вообще кого-нибудь прямо под прилавком изнасилует! Уволю вот по тридцать третьей - будет знать! А Витька поддакивает: гоните, мол, его, гада болотного, в три шеи... вот только пусть он машину сперва разгрузит, пока молоко не прокисло...

А что, - разобрало Марью Михайловну, - и уволю! И без него разгрузим! Вить, поможешь, а? Пиво за мной! Прямо сейчас и уволим! И по тридцать третьей! Пришел пьяный на работу?

Пришел. Приставал к порядочной женщине? Приставал. Свидетели имеются? Да кого ни спроси - любой расскажет! А ну-ка, Роза, садись за машинку, приказ напечатаешь! Сейчас, Вить, мы быстренько!

Застучала Роза на машинке - одним пальцем. е стал дальше слушать Слоненок. И так всё ясно. Вышмыгнул на цыпочках на улицу. Стоит, как чумной - не знает, что делать, куда идти. Всё враз ему в голову ударило жара, чифирь, Марья Михайловна...

Свадьба эта дурацкая... Уволили - за что, спрашивается? Куда теперь кинуться? К кому? Затравят, жить не дадут... Конченый ты человек, Слоненок.

********

А прямо перед дверью - не пройдешь и не пролезешь - Витькин "газон".

Ах, хороша машина! Зверь! Это тебе не оранжевый запор... И не фургончик Сан Санычев... Хороший зверь, большой, сильный, теплый... не то, что... И глаза-фары круглые, добрые, как у игрушечной собаки... была такая когда-то, у Ольки, у соседской дочки - мамаша то ли из Москвы, то ли откуда еще привезла.

Слоненок, пацан десятилетний, взял собаку - поглядеть только хотел. А девчонка - в крик, да бегом к маменьке, а мамаша давай орать на Слоненка, да хулиганом и вором обзывать! Побежал к мамке Слоненок: чего, мол, Олька врёт на меня? А мамка ему еще добавила: раз говорят про тебя, что хулиган, значит, нахулиганил, дыма без огня не бывает, знаю я тебя! Слоненок потом втихаря этой Ольке, отличнице и паиньке, все тетрадки клеем залил - не ябедничай. Получил, естественно, на всю катушку...

Вот и теперь он ни в чем не виновен - и наказан. И чужая игрушка перед ним стоит - красивая, дорогая... А если все-таки...?

Глянул по сторонам Слоненок - вроде, тихо. Рванул большую скрепку, на которую рубаху застегивал, - пуговицу пришить всё недосуг было, да и не охотник Слоненок до форсу, - разогнул. Раз, два - поддался замок. Взлетел Слоненок в кабину, сел за руль, крышку долой, два проводка вытащил, концы зубами зачистил - привыкать, что ли? Завелась машина, заурчала ласково, как кошка.

И так бедняге Слоненку стало вдруг хорошо! Взялся за руль, выпрямился, поглядел на мир сверху вниз. По-е-ха-ли!!

*******

-...Вить! А Вить!

- Чего?

- Слышь, будто приехал кто? Или показалось? Вроде, машина... е с базы ли?

- Вот базы нам только не хватало - тушенку самим таскать...

- Да какая база, Марь Михална? Выходной же у них!

- ет, мимо проехали... Володь, может, твои ребята?

- А чего бы им тут делать?

- Может, на завод кто?

- Да нет... прям вот рядом развернулись....

- Ладно, вы тут достукивайте, а я пока пару фляг на землю спущу.

Потом вместе на склад закатывать будем... - Витька-Капитан, уже осушивший полную кружку пива, нехотя поднимается и идет к выходу.

И почти тут же назад бежит - бледный, волосы дыбом, глаза вытаращены, руки трясутся, как у алкаша с похмелья; его спрашивают, что случилось, а он только руками машет, да мычит нечто непонятное - только и разобрать можно, что "машина" да "мать-размать". аконец кое-как усадили Витьку, пива налили, успокоили. Выпил Витька, и - выдал: угнали "газон". Вместе с молоком и сметаной. Так вот, оказывается, кто там ездил-то! А они - база, база... у, бабы и есть бабы, - что с них возьмешь, с баб!

Володька сперва не поверил. Вышел поглядеть - точно, нет на месте "газончика". Угнали-таки. Спокойно и нагло. Средь бела дня.

Можно сказать, у родной милиции перед носом. Чем помешали ее, милиции, послеобеденному отдыху. И полагается за это угонщикам... что именно Володька даже не стал додумывать, потому как у самого мороз по коже прошел.

- Вить, а ты машину закрыл?

- Естественно! И ключи - вот они, в кармане!

- А стекла поднял? а ручник поставил?

- у, ясное дело! За кого вы меня держите, Марь Михална?

- Да всякое бывает...

- Ладно, Витя. Где телефон? Так...

Звякнули в дежурную часть, на Гору. Оттуда сообщат гаишникам "внимание, всем постам". Потом с трудом дозвонились на вокзальный пост. Примчался оттуда сержант Димка на старом мотоцикле. Володька влез на седло, позади Димки, Витька - в коляску. Чтобы хоть что-то делать, решили проехать по Городку - может, свидетели отыщутся.

И точно. Выехали на площадь - машина-то, вроде, в ту сторону направлялась, глядь - на углу бабы собрались, целая демонстрация.

Что за шум, а драки нету? Оказывается, бабка Варвара, которая на углу семечками торгует, Капитанову телегу видела. И лайба эта бабку чуть не сшибла, табуретку своротила, и семечки рассыпала - подбирай их теперь! Бабка было ругаться, а глядит - за рулем-то никого и нетути! Свят-свят-свят, спаси и помилуй!

Час от часу не легче. Где ж это видано, чтобы машины сами от законных водил бегали? Брешет бабка, не иначе - совсем, старая, из ума выжила. Куда хоть она поехала-то, эта полоумная машина?

Туда? Как автобусы ездят? Значит, на выезд из города. Значит, сейчас, пока Володька с бабами валандается, угонщик по трассе с ветерком дует - с полным-то баком чего бы ему не дуть! Худо дело, братцы-кролики... Интересно, передали уже гаишникам, или нет?

Заехали на почту, позвонить. Входят - а Верка-телеграфистка уже навстречу, с новостью: решила она, пока никого нет, пробежаться до магазина, с крылечка спустилась - и тут Витькин "газон" мимо просвистел, несся, будто на гонках. И в кабине пусто! Что за черт?!

у ладно, положим, бабка из ума выжила - ей уж, как говорится, по уставу положено, в ее-то восемьдесят с лишним. о Верке-то и тридцати еще нет! И с головой Верка дружит крепко - это любой в Городке скажет, кого ни спроси.

Позвонили в дежурную - там, естественно, уверяют, что всё передали, но кто знает? Доехали до трассы. И теперь куда? Куда эту дурацкую машину черти понесли - направо или налево? а Уфу или на Челябинск? Вот и гадай тут. А время дорого! Поехали налево - на авось. Смотрят - белая "Волга" навстречу. Ба, знакомые всё лица! Василий Иванович, заводской главный экономист.

Физиономия перекошена, остатки волос дыбом. е иначе, с привидением встретился. Тормознули. у, так и есть! От тёщи, из Юрюзани, ехал, так чуть в кювет не слетел, как ему самоходная машина навстречу попалась! Да, вот так и перла дуром, и кабина была пустая!

А Василий Иванович - это вам не бабка Варвара, и даже не Верка.

Он - мужик серьезный, непьющий. ачальник - не хухры-мухры!

Уж если он говорит, что видел машину без водилы - значит, и в самом деле ее видел. Чертовщина! Полтергейст!! у, ладно. Уже и то хорошо, что известно теперь, куда этот полтергейст подался.

*******

...Летит Слоненок по трассе. Жмет под девяносто и в ус не дует. И душа у него поет, и чифирь гремит в голове военной музыкой.

икогда еще Слоненку не было так хорошо. Будто только сейчас и родился он на свет по-настоящему, а раньше была вовсе и не жизнь у него, а так суррогат, соевая конфетка в линялом фантике. Врал тот мастер в ПТУ, как сука, врал: достают у Слоненка ноги до педалей! "Я им покажу, как меня из-за руля не видать!.... Только что ж это морды-то у водил у встречных такие странные?

Особенно у того, на белой "волжанке"... чего он вылупился?

"Газона", что ль, не видал ни разу? И тот гаишник на посту... Как кролик, шарахнулся!" И тут до Слоненка доходит: "Да ведь меня и вправду... из-за руля не видать! Да ведь они все думают....! - Смеется Слоненок. Вот ведь как оно обернулось: оказывается, не так уж это и плохо, когда маленький рост! - Блин, да я ж им сейчас! у - держитесь, волки позорные!" Втянул Слоненок голову в плечи, чтобы еще меньше казаться, и еще пуще наддал. Стрелка на спидометре за сотню зашкалила.

Вот и следующий пост показался. "Девятка" с мигалкой стоит, нос на дорогу высунула, и гаец прохлаждается, добычу поджидает.

Увидел "газон" самобеглый - чуть глаза на лоб не вылезли.

Притормозил Слоненок слегонца, прицелился - да как поддаст гаевой "девятке", да в лощеный бок, да по водительскому месту!

Бух! Кувыркнулась девятка в кювет, гаец едва отскочить успел.

"Так тебе и надо, мент поганый, с ментовозом вместе!"...

Так! Едет Слоненок дальше, видит мост.... То есть, пост. Это уже не гаец на "девятке", а кое-что посерьезнее. Будка кирпичная двухэтажная, заграждения стоят, две легковухи с мигалками - новенькие, блестящие. И не вороны на том посту сидят, а ментура в брониках, с калашами. Знак висит. Чего? Пять кэмэ в час? А фигу не хотите попробовать, черти полосатые? Вот вам ваши ограждения! Вот вам легковушка-картиночка! Вот вам ваш идиотский знак! Эх, тачанка-ростовчанка...! Менты мигом взлетели на свой насест только что не на четвереньках по ступенькам, как обезьяны. И гляделки у всех - по юбилейному рублю. А один, сержантик молодой, за автомат схватился. Хотел по колесам шарахнуть, как по уставу положено. Да руки трясутся. Выпустил очередь - все фляги в кузове издырявил, полилось молоко на дорогу. Дал вторую - еще выше взял, просвистели пули у Слоненка над головой, - лобовуху изрешетило, Слоненок - по газам, педаль до упора: "Держись, друг! Не кани, прорвемся!" И прорвался Слоненок. Летит по трассе... Смеется... Ветер ему в лицо....

******

А за ним, отстав порядочно, тарахтит милицейский "Урал" с люлькой. Куда старому "Уралу" против "газона"! Да еще и на заправку заезжать пришлось. "Ох, лажа!" - стонет Володька. "Ой, не догоним!" - вторит ему Витька. Проехали одного гайца - всё правильно, едет машина без водилы, прет по трассе на полной скорости. е задавила никого пока - и то хорошо.

До второго гайца доехали - соболезнования выразили. Разнес "девяточку" в хлам полтергейст проклятый, - восстановлению не подлежит. Керосином дело запахло! Матерятся мужики, а громче и заковыристей всех - Витька-Капитан. Пообещали гаишнику, что, как до поста доедут, пошлют кого-нибудь ему на смену, и покатили дальше. "Уже и то хорошо, - думают, - что это чудище по трассе едет! А то свернет на проселок - и ищи его там, свищи!" Все-таки утешение, хоть и слабенькое.

*******

На посту менты ошарашенные с насеста слезли, да втроем на уцелевшей "десятке" в погоню кинулись: полтергейст там, или нет, а за новенькую машину...! Гонят-рассекают - с сиреной, да с мигалкой. Догнали, повисли на хвосте, в матюгальник орут:

"Водитель машины номер такой-то!"... ну и всё такое прочее, что полагается. Слоненок на них - ноль внимания и фунт презрения, гаевые его к обочине прижимают - а он только знай себе жмет на газ! И то: разве ему это орут? ет, не ему. А некоему Слоненку...

который сегодня утром в своей каморке от несчастной любви окочурился. А "газоном" правит верзила-дальнобойщик, бывалый, отчаянный, Терминатор, Рэмбо-первая кровь, а может, и сам Джеймс Бонд... и не "газон" потрепанный у него, а "Камаз" - фура двадцатитонная... нет, лучше - танк! И чихать ему на всех гаевых с телебашни Останкинской!

*******

А четвертый мент с поста, старшина - рыжий, усатый, толстый, физиономия красная, хоть прикуривай, - орет по рации, вцепившись в микрофон дрожащей потной рукой: "Дежурный, я - тринадцатый! Как слышно? Прием! Товарищ дежурный, чэпэ! У нас тут только что машина без водилы проехала! Чуть сержанта не задавила!.. Да не пил я, товарищ лейтенант!... И не перегрелся!...

"Газон", с флягами.... номер... с пустой кабиной.... Андрюхину "десятку" - вдребезги! аши за ним поехали... Да, с калашами, в брониках... Трое: Леха, да Андрей с Петей! Кой черт - апреля....

Сам видел... Бля буду, мужики!"

*******

Немного погодя старшина и Володьке с Димкой рассказал то же самое. о что они могли сделать? Только сочувствие выразить, да чертовщину проклятую по всем кочкам прокатить... Дальше поехали. Зачем - и сами толком не знают. Мотоциклом "газон"

тормозить - смертельный номер, да и по уставу угонщиков ловить - не володькина работа, и не витькина, а гайцовая. Просто сперва "понесло" Володьку, а потом, когда далеко отъехали, назад поворачивать стало уже вроде как неудобно.

Поостыл лейтенант Володька, и начал потихоньку соображать. И сообразил, что не могла машина сама по себе завестись без ключей, и на трассу выехать, а, главное, гаевые легковушки громить! е бывает такого, хоть ты тресни! Значит, кто-то в этой треклятой лайбе сидит! А что его не видно.... так ведь это потому, что он маленький совсем! Маленький шофер на большой машине!

Маленький угонщик... ребенок? у нет, детишки таких штук не выделывают! едомерок... бросается именно на ментов - значит, сводит счеты... значит, с отсидки... Слоненок! у, конечно же!" - вспыхнуло в лейтенантской голове, большими неоновыми буквами, как вечером - вывеска на Розкином магазине. икакой не полтергейст, а просто-напросто Слонёнок, у которого после "свадьбы" крыша поехала! И еще неизвестно, что страшней...

Володька чуть с Витькой не поделился своим открытием.... но в последнюю минуту одумался. Слово - не воробей, а уж какие анекдоты пойдут по Городку про то, как у лейтенанта, можно сказать, на глазах, машину скоммуниздили! Да, главное, кто!

Слоненок! Которого до тех пор и за человека-то никто не считал!

И в каком виде эти анекдоты до полковничьих ушей дойдут... и как полковник на это посмотрит... нет уж, лучше помалкивать.

еопознанное природное явление. А раз так - значит, и старшине с поста сдрейфить и ОМОу подкричать было вполне простительно, и Витька-Капитан не виноват, что проворонил машину, и главное, Володьку никто на ковер не вызовет и спрашивать не станет, куда он глядел и почему ничего не делал! Полтергейст - он полтергейст и есть. Попробуй его поймай, да посади, раз он бесплотныйневидимый! Вот на полтергейст всё и спишем. И всё будет шитокрыто. Чем меньше начальство знает, тем крепче ты спишь.

********

Летит Слоненок... вот так бы лететь и лететь, ни о чем не думая, пока трасса не кончится... А когда кончится? у, тогда и будем думать! А что менты висят на хвосте - ну так, повисят и отцепятся, нам-то что?

А у ментов в "десятке" - военный совет. Гамлетовский вопрос решают: "Стрелять - иль не стрелять? Если стрелять - то в кого? В полтергейст? В барабашку? По колесам? Так еще неизвестно, куда попадешь, вон как Петька давеча... а машин на дороге полно, что случись - потом шуму не оберешься! Так остановить? Ага, как же, ждите, остановится он! Шваркнет в бок со всей дури - и сиди посередь трассы, кукуй, пока кто-нибудь на буксир не возьмет до города! И ладно, если без трупов обойдется... ет уж, пусть с ним крутые ОМОы разбираются, - за то им и денежки дают!" И машин-то на дороге вовсе не много - жара, выходной. о дрейфят менты, а показать, что дрейфят, неохота...

*********

А ОМО златоустовский посмеялся, да и задумался: а вдруг?

Полтергейст там, или зеленый человечек с зеленым змием в обнимку - мало ли чего привидится от жары. А вот машину милицейскую раздолбали, и сержанта чуть не задавили - это уже серьезно! Это называется - нападение и умышленное уничтожение, за это статья светит. И свернуло это убоище на колесиках от поста налево - а значит, и в Златоуст может запросто с визитом прибыть!

Смех смехом, а что это "ЛО" способно натворить на городских улицах одному дьяволу ведомо. И если что... то головы полетят, и звезды посыплются. А значит, воленс-неволенс, придется в эту растреклятую жару напяливать на себя форму, шлем, бронежилет, вешать на плечо "калашниковы", грузить тяжеленную "еж-диану" в автобус... А потом топать пешком черт-те сколько, с этой "дианой"

на горбу - потому как нельзя, чтобы этот фрукт заметил, что ему торжественная встреча приготовлена. И лежать в траве придорожной, пыль глотать...

Что бравые воины и проделывают, и в минуту годовую норму матюгов выдают: "И ведь приспичило же этому, так его распротак, инопланетянину вылезти именно сегодня! и раньше, ни позже!

у, пусть только попадется - мы ему разъясним, как себя вести!

Пожалеет, что на свет родился! ичего, поймаем, никуда голубчик не денется! С трассы ему свернуть некуда. А место для засады - лучше не выбрать: слева - откос, справа - обрыв..."

Там, где обрыв, "диану" положили в полной боевой готовности, там, где откос, сами залегли, трос через дорогу перекинули. Ждут.

Один "газон" проехал... второй... третий... - и во всех обыкновенные шоферы. Уж не перегрелся ли старшина и впрямь на солнышке? у, если перегрелся - всё! Гитлер капут! Ящиком коньяка не откупится!... Еще один грузовик на горизонте... Так, где бинокль... у, и что мы тут имеем? "Газон" - как "газон", и за рулем... И за рулем - никого! Он! Тот самый! ЛО на колесиках!

Кто сказал "бросьте"?!

Схватился лейтенант за трос, потащил, - ах ты черт! Да помогайте же, ведь упустим! - выползла на дорогу "диана", как гусеница волосатая.

.... Видит Слоненок: трос поперек дороги валяется, и ментяра из кустов высунулся, с автоматом. Усмехнулся: "Фраера, котята полосатые! Кого и на что ловить вздумали?" Крутанул влево руль.

"е кани, дружок! Там прорвались - и здесь прорвемся!" Еще бы немного... о - сколько же можно Фортуне тащить на закорках недомерка-приблудыша? аехал "газон" правым задним, обоими скатами, на "дианины" колючки.

И - баста, карапузики. Хочет Слоненок руль удержать, да не может. Как в замедленной съемке всё. Ругань. Команды. Автоматные очереди. Из кустов люди в серой форме. Бегут через дорогу. "Держи его! Стреляй, уйдет! Да куда он, на хрен, денется! Сейчас остановим! Держи валютчика, хватай голубчика!"

Сколько же их... Крошат борта пули, решетят пустые фляги, над самой Слоненковой головой свистят. "Стой, падла, убью! Тормози, ведь всё равно возьмем! Сажай по колесам! Остановится!" Орут.... Целый взвод...

Здоровенные, рослые... Остановиться? Ему? Тормозить... Удержать... Оттянуть от обочины... Вытащат... прикладами забьют... А если не забьют? Суд...

Воронок... Зона...

И это - после всего?!! Рвет баранку из рук, волокет машину вправо, к обрыву.

е удержать. Правильно. Умный зверь "газон", всё понимает. Выжал Слоненок газ до упора и - отпустил руль. "Врете, не возьмете! Хрен вам в грызло, волки позорные!" - Вымахнул грузовик с разгону за обочину. И летит. Земля всё ближе... ближе... каждый листочек видит Слоненок, каждую травиночку... Кажется, что и морды омоновские в осколке зеркала видит, перекошенные ужасом. Смеется Слоненок: "у, что - взяли? Хрен вам в грыз...." Потом - удар, вспышка...

Далее - ничего.

*******

Глядят с обрыва омоновцы:

- Бли-ин! Это надо же!

- Эх, лоханулись!

- Да... Далеко ему было лететь...

- Пожарных, что ль, вызвать?

- К черту! Пока дотелепаются... И так потухнет!

- А интересно, что ж это было всё-таки?

- Да не все ли равно?

Когда догорело всё, двое самых молодых и любопытных все-таки слезли поглядеть.

- у, что? Есть что-нибудь? - кричат им сверху.

- Да... недомерок какой-то... Обгорел в головешку... Из Атляна , что ль, ломанулся?

- Черт его теперь разберет!

- у что, командир, - сержант спрашивает, - труповозку вызывать?

- Лейтенант сперва на автомате ляпнул: "Естественно!". А потом сказал:

"Отставить!" "Мужики, - говорит, - ну-ка, все слушайте сюда! Труповозка - значит, экспертиза. Экспертиза - значит, бумажки всякие. Расследование, черт бы его подрал! асильственная смерть! Поналезут всякие... "А не превысили ли вы полномочия? А просили ли вы этого идиота остановиться? А вежливо ли просили? Да не забыли ли конфетку дать?". И сержант - туда же: "Еще в газетах, мол, пропечатают!".

"Во-во. - лейтенант говорит, - А нам оно надо? - Все, естественно, дружно головами мотают. - Правильно, и мне не надо. А потому, ребята, раздолбаемка мы эту головешку на запчасти и закинем куда подальше. И земелькой присыпем, чтоб не пованивало! Сама машина ехала, и мы все это видели!

Понятно?" Конечно, понятно - чего тут не понять? Чем всякие комиссии да разборки - пусть лучше уфолохи полоумные тут поползают.

ашли палку с рогулькой, выковыряли из кабины то, что было Слоненком, заволокли в кусты подальше, и камняни закидали. Вылезли наверх.

А тут как раз и опергруппа Володькина подоспела. Выслушали Сагу о Сбежавшем "Газоне", поздравили ОМОов с победой, помянули "газон"

погибший и полтергейст проклятущий добрым тихим словом. И разъехались по домам с чувством исполненного долга. И благодарили судьбу, что дешево отделаться удалось....

Конец

Атлян - колония для несовершеннолетних преступников.