Глаза Грея расширились от осознания.
— Ты действительно убил его! — он поднялся на ноги и толкнул меня в грудь, заставив отступить на шаг назад. — Ты убил нашего отца!
Я поднял руки. У меня не было ни малейшего желания драться с Греем.
— Он не был тем человеком, каким мы оба хотели его видеть.
— И что? Он принял и вырастил тебя, а ты предал и убил его.
— Мать вырастила нас, а Эрл сделал нас частью Тартара. Мы были больше его солдатами, нежели его сыновьями, и ты знаешь это.
— Ты не имел права убивать его! — Грей отвернулся, вытирая глаза.
Во многих отношениях он был еще мальчишкой. Он еще не обладал твердостью Эрла или меня, у него было мягкое сердце. Возможно, со временем это изменится, особенно если он продолжит жить жизнью МотоКлуба, но я не хотел, чтобы это произошло с ним. По какой-то причине я представлял, как Грей живет жизнью музыканта, гастролирует по маленьким клубам со своей гитарой и поет банальные песни о любви милым девушкам из маленьких городков.
— Либо я убью его, либо Лука Витиелло. Ты бы предпочел, чтобы Эрл умер от рук этого безумца?
Сомневаюсь, что смог бы убить Эрла так же легко, если бы ситуация была иной. Несмотря на неприязнь между нами в конце концов и его попытку заставить собак съесть меня, он был отцом большую часть моей жизни.
— Ему не пришлось бы умирать, если бы ты не выдал Витиелло наше местоположение. Ты предал нас и клуб. Ты предал меня.
Я впервые понял, что Грей был не только зол и расстроен, но и уязвлен моими действиями. Его глаза наполнились болью. Я попытался дотронуться до его плеча, но он отстранился, и я опустил руку.
— Ты знаешь почему я это сделал. Я объяснил тебе. И я никогда не хотел предавать тебя, Грей. Ты ненавидел то, что мы делали, так же, как и я. Ты не тот человек, который когда-либо обидел бы невинную девушку. Но Эрл не захотел прислушаться к голосу разума.
Грей снова опустился на камень и закурил еще одну сигарету.
— Закуришь для меня? — спросил я.
У меня было достаточно сигарет в заднем кармане, но я хотел посмотреть, что скажет Грей. Он без слов протянул мне свою пачку. Я достал сигарету, и Грэй зажег огонь.
— Я не хотел, чтобы тебя убили мины-ловушки, — пробормотал он.
Я с сомнением поднял бровь.
Грей пожал плечами.
— Я был уверен, что ты меня не послушаешь. Никто никогда меня не слушает.
— Я бы послушал, если бы Гуннар не вмешался.
— Я бы остановил тебя.
Я решил поверить ему. Ситуация между нами была достаточно запутанной. Я не хотел подливать масла в огонь.
— Что случилось с твоей щекой?
— Я защищал тебя. Когда парни начали говорить, что ты убил Эрла, я ввязался в драку. Достал нож. Они тоже, и один из них порезал мне щеку.
— Тебе повезло, что они тебя не убили. Драки с ножами не твоя специальность, Грей.
Грей оскалился.
— Я не должен был защищать тебя. Это моя ошибка. В конце концов, они говорили правду. Ты убил его. Я думал, итальянцы распускают слухи, ради твоей будущей смерти.
— Тебе известно, кто распускает слухи обо мне?— спросил я.
Грей покачал головой.
— Я держался подальше от мафии. Я бы все равно их не послушал. И я не слушал Роланда и других парней, когда они мне рассказали. Они наверняка знают имена.
Тогда мне придется поговорить с ними. Мне нужно найти крота, который жаждал моей смерти. Хотя список с каждым днем становился все длиннее и длиннее.
Грей встретил мой взгляд, в его глазах появился укоризненный блеск.
— Чего ты хочешь? Тебе здесь не рады. О твоей голове мечтает половина Тартара. Сомневаюсь, что ты здесь, чтобы увидеть меня.
— Да. Я беспокоился о тебе, — сказал я.
Грей усмехнулся.
— Я сбежал из Фамильи. И могу выжить самостоятельно.
— Я знаю. — я, наконец, затянулся сигаретой, которая наполовину догорела. — Чего хочет вторая половина Тартара? — спросил я с любопытством.
Грей оскалился.
— Они считали, что Эрла нужно обуздать, и думают, что именно это ты и сделал. Но они опасаются тебя из-за итальянцев. Ты действительно работаешь на них?
— Не на них, но я работаю с ними, чтобы найти тех, кто все еще предан Эрлу и кто намерен закончить то, что он не смог. Я буду защищать Марселлу, чего бы мне это ни стоило.
Рот Грея искривился.
— Все говорят, что она водит тебя за яйца, потому что хочет использовать тебя.
— У Марселлы нет причин использовать меня. Когда ее отец спас ее, она могла бросить меня как горячую картошку, но она позаботилась о том, чтобы я оказался в безопасности.
— Ты любишь ее?
Я размышлял над этим вопросом даже после того, как сказал ей. Я никогда раньше не говорил девушке, что люблю ее, и не был уверен, как определить, когда ты переходишь грань между влюбленностью и настоящей любовью, но отказ от жизни, которую ты знал, ради кого-то казался довольно хорошим показателем.
— Люблю.
Грей кивнул.
— А Гуннар знает, кто распустил обо мне слухи?
Я хотел сменить тему. Говорить о чувствах, особенно о любви с Греем было неловко. Я предпочитал держать свои эмоции и мысли при себе.
— Гуннар держался подальше от итальянцев, как и я. Он едва спасся живым.
Признаться, я был удивлен, что Гуннар выбрался живым, но его одержимость тренировками по выживанию, должно быть, пригодилась.
— Как думаешь, мне можно поговорить с ребятами в хижине, может, они смогут рассказать мне больше?
Грей кивнул.
— Гуннар очень зол на тебя, если тебе интересно. Больше, чем остальные. Так что, если кто и убьет тебя, то он.
Гуннар не выглядел слишком враждебным, по крайней мере, не больше, чем можно было ожидать. Если бы я оказался на его месте, я бы тоже разозлился.
— Кто эти парни с Гуннаром? Он сказал, что там был Роланд.
— Роланд вернулся сегодня утром, выполнив несколько поручений. Нам нужны деньги. Остальные просто пара парней, которые ушли в самом начале мести Эрла. Ричи, Курт и Бин.
Я помнил всех этих парней, но не разговаривал с ними целую вечность.
— И никто из них не собирается пустить мне пулю в лоб?
— Как я уже сказал, если Гуннар не убил тебя, то и они, скорее всего, тоже не убьют. Людей, которые хотят твоей смерти, нет в нашем кругу. Но у Эрла все еще много сторонников, особенно в Техасе. Они могут попытаться убить тебя и Марселлу. Можешь поверить моему слову, я никогда не предам тебя, — пробормотал Грей. — Ты можешь уйти, если думаешь, что я веду тебя в ловушку.
— Я доверяю тебе, Грей, — сказал я, но должен был признать, что почувствовал нотку настороженности. Может, это просто моя общая недоверчивость. — Ты должен уйти отсюда и поехать со мной. Я могу отвести тебя к матери. Она беспокоится о тебе.
— Я не поеду с тобой. Мне не к чему возвращаться. Я слишком стар, чтобы переезжать к маме.
Я не стал указывать на то, что ему все еще семнадцать и, следовательно, технически он должен жить с матерью. Мы оба почти никогда не сталкивались со стандартной семейной жизнью, так зачем начинать сейчас?
— Ты мог бы поехать со мной...
Я даже не был уверен, где я буду жить. У меня не было места, где можно было бы остановиться. Жить в одном из старых центров Тартара казалось плохой идеей. Теперь у меня есть деньги, но поиск квартиры в городе все равно займет время. И я сомневался, что Лука позволит мне спать в комнате Марселлы. Эта мысль почти заставила меня улыбнуться, но в то же время осознание того, что я действительно рассматриваю возможность жить под одной крышей с Марселлой, пугало до смерти. Черт, это становилось серьезным в моем мозгу. Мог ли я действительно сделать это? Особенно с дополнительным осложнением в виде семьи Марселлы?
— Я и близко не приближусь к итальянцам, — пробормотал Грей.
— Держись подальше от неприятностей, хорошо?
— Думаю, это тебе стоит прислушаться к собственному совету. Большинство хотят твоей смерти, нежели я.
Я горько усмехнулся.
— Я намерен выяснить, кто они, и устранить как можно больше.
Глава 14
Мэддокс
Мы с Греем вернулись в хижину. Грей вошел первым и на пару минут исчез из виду. Низкий гул бормотания донесся до меня, прежде чем Грей появился вновь. Кивнув мне, я последовал за ним. Бин, Курт, Ричи, Роланд и Гуннар сидели вокруг деревянного стола, перед ними стояли бутылки пива. Все их взгляды следили за мной, когда я сел на свободный стул.
— У тебя есть яйца, чтобы приехать сюда после того, что ты сделал. А я думал, что принцесса Витиелло держит твои яйца в своих руках, — сказал Бин, оскалившись в ухмылке и показав свой отсутствующий передний зуб.
Эрл выбил его и запретил Бину его заменять. Он должен был оставить прореху на память. Вскоре после этого Бин стал Кочевником, возможно, два года назад.
— Она делает это время от времени, — сказал я, пожав плечами.
— Ты уверен, что она их не отрезала? — спросил Ричи.
Я кивнул на полную бутылку.
— Можно мне одну? Слушая всякую чушь меня замучивает жажда.
Гуннар подавил ухмылку и протянул мне бутылку.
— Держи. Но мы оба знаем, что ты здесь не для любезностей или восстановления старых связей, верно, Мэд?
— Я хочу прояснить одну вещь: я не имею ничего против кого-либо за этим столом. Я не хочу ничьей головы, если только они не хотят моей или Марселлы. Так что если вы не собираетесь причинить вред моей женщине или мне, я не стану надирать вам зад.
Ричи поставил свою бутылку с ненужной силой.
— Шестеро против одного, Мэд. Ты разинул рот, думая, что выживешь, если пойдешь против нас. Ты даже не вооружен.
— Я могу уделать вас. Большинство из вас последние несколько лет жили ленивой жизнью. — я сделал паузу, потому что я не был настолько самонадеян, чтобы думать, что я действительно могу победить их всех сразу. — И кто сказал, что я один. Не забывайте, я теперь работаю с мафией.
Роланд усмехнулся.
— Некоторые из этих итальянцев, похоже, тоже жаждут твоей смерти, Мэд. Не уверен, что ты выбрал правильную сторону.
— И кто же? Слышал, ты говорил с людьми, которые хотят моей смерти.
— Не лично. Я и близко не подхожу к людям Витиелло.
Гуннар прищурился и посмотрел на свою бутылку.
Я сузил глаза.
— Правда?
Он вздохнул.
— Я наткнулся на парня-великана через день или около того после моего побега. Я был все еще не совсем в себе и достаточно глуп, чтобы спрятаться в одном из наших старых складов. Удар по голове сильно меня подкосил.
— Парень-великан? Ты имеешь в виду Амо?
Гуннар кивнул.
— Да. Пацан догнал меня с другим парнем, и я был уверен, что они прикончат меня прямо там, эти маленькие ублюдки, но вместо этого Амо рассказал мне о том, как ты убил Эрла и искал новые головы Тартара.
— И тебе не нашлось ничего лучше, чем распространить эту информацию?
Гуннар промурлыкал.
— Ты же не ждешь от меня преданности? Я был очень зол, особенно в первые дни, когда у меня болела голова, и я не знал, что ты позаботился о том, чтобы Грей выбрался живым. Я рассказал только одному или двум парням, но это, очевидно, распространилось. Но я не удивлюсь, если парниша Витиелло рассказал еще нескольким байкерам. Похоже, он затаил на тебя обиду.
— Возможно, ему не нравится идея, что ты погружаешь свой уродливый член в рот и киску его сестры, — сказал Бин со смехом.
Я ударил его. Он вскрикнул и зажал рот. Несколько пистолетов направились на меня.
Я поднял ладони.
— Не оскорбляй мою женщину.
Роланд покачал головой.
— Ты пытаешься сделать невозможное возможным, Мэд. Послушай мой совет, покинь Витиелло, пока еще можешь. Лучше жить с воспоминаниями о нескольких ночах с избалованной принцессой, чем умереть в тот момент, когда она потеряет к тебе интерес.
Все кивнули.
— Возможно, ей понравилась дикая поездка с байкером, но в конце концов она выберет кого-то из своих, — сказал Гуннар.
— Я приехал сюда не за советом по поводу отношений, особенно от вас, ребята. Мне нужна была информация, и я ее получил, так что спасибо. — я встал. — Вы собираетесь восстанавливать Тартар?
Роланд и Гуннар обменялись взглядами.
— Как только мы найдем президента.
Грей открыл рот, но тут же закрыл его и скрестил руки перед грудью.
— Тогда удачи, — сказал я, вставая. — Мне пора возвращаться.
— Назад к итальянцам? — спросил Бин с насмешкой.
— Назад к моей женщине. — я сжал плечо Грея. — Позвони мне, если тебе понадобится моя помощь, хорошо?
Грей встретил мой взгляд и кивнул.
Я надеялся, что он действительно примет мое предложение.
— И навещай маму время от времени. Она волнуется.
Гуннар встал и вышел вслед за мной из хижины.
— Сейчас у тебя больше врагов, чем друзей, Мэд. Убедись, что ты знаешь, кто есть кто. Твое место здесь. Надеюсь, тебе не понадобится много времени, чтобы понять это. Нам бы пригодился такой умный лидер, как ты, чтобы восстановить разрушенное.
Я натянуто улыбнулся.
— Вы прекрасно обойдетесь без меня.
Я повернулся и вернулся к своему мотоциклу. Я не мог отрицать этого. И не был уверен, что не буду скучать по такому образу жизни. Чувство свободы, братства, как это было в первые годы, когда я стал членом Тартар. Я мало что знал о жизни Фамильи, а то, что знал, казалось наполненным старомодными традициями и лицемерными правилами. Я не был уверен, смогу ли я вписаться туда, но ради Марселлы я бы попытался.
Но сначала, прежде чем я смогу даже подумать о работе в Фамилье, а тем более попытаться вписаться в семью Витиелло, мне нужно серьезно поговорить с Амо, мать его, Витиелло.
Марселла
Чтобы отвлечь меня от случившегося, мама пригласила меня на день спа. В последнюю минуту она записала меня в наш любимый салон, студию по маникюру и спа-салон.
— Все будет как прежде. Ты забудешь обо всех своих заботах, — сказала мама с доброй улыбкой.
Но все было не так, и я не забыла. Мы не пошли через парадный вход, как раньше, а пробрались через служебный вход сзади, накинув на голову капюшоны, как преступники, избегая любопытных глаз.
К этому времени пресса уже узнала о моем спасении, а поскольку адвокат папы опубликовал лишь очень короткое, ничего не значащее заявление, спекуляции стремительно росли. После утечки видео с моей обнаженной натурой все в стране заговорили о моем похищении. Сохранить это в тайне было невозможно даже для отца, и теперь все хотели знать как можно больше о моем возвращении.
Один из наших телохранителей прогнал папарацци, прятавшегося за мусорными баками, разбив его, несомненно, дорогую камеру и бросив ее обратно мужчине, который поспешил скрыться. Папиному адвокату, вероятно, придется разобраться и с этим.
Мама сжала мою руку и улыбнулась, когда мы, наконец, сняли толстовки в спа-салоне. В холле пахло лемонграссом и мятой — знакомый запах. Я уже сбилась со счета, сколько раз мы с мамой проводили здесь девичий день.
— В конце концов, пресса и все остальные забудут о том, что произошло, Марси. Они потеряют интерес. Нам просто придется затаиться на некоторое время.
— Ты имеешь в виду спрятаться.
Мама бросила на меня неуверенный взгляд.
Мэй, одна из сотрудниц, подошла к нам. Она улыбалась, как всегда, но я уловила любопытство в ее глазах. Она тоже знала, что произошло.
Забыть о случившемся оказалось нелегко.
Я уже начала расслабляться, когда мастер по волосам попросила меня снять серьгу, чтобы как следует вымыть волосы для интенсивного увлажнения и придания блеска.
— Она не может, — вмешалась мама твердым голосом. — Вам просто придется быть более осторожной.
Я проглотила ответ, но не смогла снова расслабиться.
Следующий инцидент произошел, когда Мэй делала мне маникюр. Ногти были частично отломаны, а кончики пальцев местами окровавлены. Я видела вопросы в ее глазах, даже если она их не задавала. Мама продолжала бросать обеспокоенные взгляды в нашу сторону, что тоже не говорило о нормальности.
Последней каплей стал наш визит на массаж.
— Раздевайтесь и устраивайтесь поудобнее, — сказала Мэй своим обычным певучим голосом.
Я начала снимать халат, который надела в начале нашего спа-дня, но мама коснулась моей руки и остановила меня, ее глаза были встревожены.
— Может, мы сегодня пропустим массаж спины и сделаем только ноги, — сказала она Мэй.
Потребовалось мгновение, чтобы понять, почему. Из-за татуировки на моей спине.
Мэй замерла, и я тоже. Я опустила руку, оставив халат на себе. Мэй сделала все, как сказала мама, и только массировала наши икры и ступни, что было, как всегда, замечательно, но я не могла насладиться ни единым моментом.
Я молчала по дороге домой и даже когда мы вошли в особняк. Папа был дома, наверное, потому что мама написала ему сообщение.
Он поцеловал меня в висок.
— Быть может, тебе стоит остаться дома на пару недель.
— Я не хочу прятаться. Я не сделала ничего плохого, — огрызнулась я.
— Конечно, ты ничего не сделала, — сказала мама. — Ты знаешь, что мы не для этого защищаем тебя от общественности. Но ты же понимаешь, какими бывают люди.
— Они нуждаются в сплетнях, — прорычал отец. — Им нужно искать их в другом месте.
— Я не стану прятаться, — сказала я наконец. — Они придумают свои собственные истории, если я не расскажу им свою версию. Чем больше я буду скрывать, тем больше они будут думать, что мне есть что скрывать, а скрывать что-то — значит испытывать вину. Я не стану прятаться!
Отец улыбнулся, в его глазах появился намек на гордость.
— Хорошо. Что предлагаешь?
— Вечеринка у Мэра Штайна через пару недель, я хочу на ней присутствовать. И я не буду пробираться в здание через черный ход или надевать капюшон, скрывая лицо. Если папарацци захотят сфотографировать меня, они получат это на моих условиях, как это было раньше.
— Они попытаются запечатлеть тебя в неожиданности и уязвимости. Возможно, сфотографируют твое ухо или татуировку, — мягко сказала мама.
Она всегда старалась защитить меня.
Я пожала плечами.
— Я знаю эту игру. Я играла в нее много лет, и они никогда не получали ничего, чего я не хотела. У меня нет намерения изменять это сейчас. Они увидят мою татуировку, когда она будет изменена так, как я хочу, и мое ухо... — я сделала паузу.
Очевидный дефект беспокоил меня, я не могла отрицать этого. Для человека, который всегда стремился к совершенству, и которого хвалили за безупречную красоту, это вызов быть разорванной. Но я также гордилась этой отметиной, потому что она показывала, что я пережила.
— Я не буду прятать ухо, не всегда. Я буду носить клеймо, как члены мафии носят свои шрамы, с гордостью и как знак того, что в жизни есть вещи, ради которых стоит страдать.
— Я никогда не гордился тобой больше, чем сейчас, — пробормотал папа.
Мама поцеловала меня в лоб.
Я знала, что они оба все еще беспокоятся о том, что я стала частью Фамильи, что я подвергну себя еще большей опасности, но то, что они гордятся девушкой, которой я становлюсь, значило для меня больше всего на свете.
Глава 5
Мэддокс
Последнюю ночь перед возвращением в Нью-Йорк я провел в палатке на обочине дороги, глядя на ночное небо, в голове крутилось слишком много мыслей. Сегодняшнее прощание с Греем навеяло на меня тоску. Это было похоже на настоящее прощание, а не на «до встречи». Даже если бы мы с ним продолжили общение, встречи стали бы редкими. Работа с Витиелло и статус изгоя в байкерском мире затрудняли регулярные встречи с семьей. Я буду скучать по нему и по той части жизни, которую я вел раньше, но ни одна из этих вещей не звала меня громче, чем желание вновь заключить в объятия Марселлу.
Вместо того, чтобы отправиться в Сферу для разговора с Витиелло на следующее утро, или в особняк к ним, чтобы увидеть Марселлу — если они вообще позволят мне увидеть ее без долбаной встречи — я направился в приют для животных, надеясь наткнуться на Гроула. Я не был уверен, почему я почувствовал связь с этим не очень разговорчивым человеком, но я ощутил ее, возможно, потому что он тоже был врагом Витиелло и каким-то образом сумел стать частью команды.
Подъехав к знакомому месту, я сразу же заметил недавно установленные камеры наблюдения, прикрепленные к высоким столбам. Я бы поставил на кон свои яйца, что здесь имелись и датчики движения, и я знал, почему они внезапно появились. Из-за меня. И, быть может, из-за остальных членов фан-клуба Эрла. Но точно из-за меня.
Я криво усмехнулся, остановившись перед домом, и помахал рукой, зная, что кто-нибудь да меня увидит.
Сняв шлем, я слез с мотоцикла, и тут же мой взгляд привлекли длинные черные волосы. Мое сердцебиение участилось от волнения. Черт. Я скучал по ней.
Марселла сидела на корточках перед огороженной территорией, где Гроул держал несколько ротвейлеров. Я не ожидал увидеть ее здесь, и невозможно описать поток эмоций, которые пронеслись через мое тело. Марселла повернулась на звук двигателя, и, как и в первый раз, когда я увидел ее, я прибывал в благоговейном восторге от нее. Я сомневался, что это когда-нибудь изменится. Не только ее красота, но и то, как она двигалась, как держалась, и огонь в ее глазах. Проклятье.
Гроул, который находился рядом, потянул Марселлу за собой, будто я представлял опасность, так что я определенно еще не признан заслуживающим доверия. Я не мог сказать, удивился ли Гроул, увидев меня. Занимался ли он распространением информации об убийстве Эрла?
Марселла, однако, этого не потерпела. Она вырвалась из рук Гроула и бросилась ко мне. Я усмехнулся ее энтузиазму, пока не понял, что она вовсе не рада меня видеть. Она выглядела жутко взбешенной. Ее черные волосы развевались на ветру, одета она была в темно-синие джинсы, простую белую футболку и белые кроссовки, но даже в такой обычной одежде она выбивала из меня дух.
Мелькнувшее вчера ночью сомнение по поводу всего, что я отдал и все еще буду отдавать ради Марселлы, тут же испарилось. Она того стоила.
Марселла резко остановилась прямо передо мной, ее глаза вспыхнули яростью.
— Четыре дня без единого слова от тебя!
Я потянулся к ней, желая поцеловать, прикоснуться, хоть что-нибудь, но она отмахнулась от меня, как от назойливой мухи, и ее ярость усилилась.
— Ты сбежал. Я думала, ты ушел навсегда. Я думала, ты играл со мной.
— Блядь, Белоснежка, — пробормотал я. — Я убил Эрла ради тебя. Я предал свой клуб ради тебя. И ты подумала, я играл с тобой? Если бы все было так, я был бы худшим игроком в истории, потому что ты победила во всех отношениях, которые имеют значение.
Она искала мои глаза, пытаясь понять, насколько я честен. Ей еще предстояло поработать над абсолютным доверием, но полагаю, что нам обоим придётся над этим потрудиться.
— Тогда почему ты сбежал?
— Мне нужно было убедиться, что с Греем все в порядке. В последний раз, когда я его видел, он сбежал от твоего отца и его солдат незадолго до того, как меня вырубили.
— Почему ты не мог сказать мне, что отправляешься к брату? Я не понимаю, почему ты сбежал, не сказав ни слова. Согласись, это выглядит подозрительно.
— Я не мог сказать тебе, куда я держу путь, потому что кто-то распространил информацию о том, что я убил своего дядю, и пока я не знал, кто этот человек, я не мог рисковать, что новости о том, что я разыскиваю своего брата, распространятся. Это сделало бы ситуацию более опасной для него и для меня.
Она насмехалась.
— Ты мог бы рассказать мне. Ты можешь мне доверять. Не я слила информацию, если ты об этом беспокоишься.
Расстояние между нами сводило меня с ума. Я просто хотел притянуть ее к себе и уткнуться носом в ее горло.
— Я знаю, что это не ты, и я доверяю тебе.
— Очевидно, недостаточно.
Она посмотрела в сторону питомника, поджав пухлые губы и насупив темные брови.
Я стиснул зубы.
Она права. Но и она еще мне не доверяла.
— Мы не так давно знакомы, и большую часть времени мы были врагами.
Было странно, скольким я рисковал ради этой девушки, которую едва знал, и все же в глубине души я понимал, что сделаю это снова.
Взгляд Марселлы мог заморозить ад. Она была серьезно рассержена. Хотя я не был уверен, что она злилась только на меня.
— Кто это был? Кто слил информацию о тебе?
Я вздохнул. Это разговор, которого я не ждал. Марселла была абсолютно предана своей семье, и нападение на ее брата не принесло бы мне никаких бонусных очков, но я не стал бы ей лгать.
— Твой брат.
Ее позвоночник напрягся, и она тут же покачала головой.
— Амо не пошел бы против приказа отца, а отец запретил утечку информации. Твоя информация, должно быть, ошибочна. Амо не мог этого сделать.
Я поднял брови. Эту реакцию я ожидал. Ее доверие к отцу было слишком велико.
— Ты уверена? А я уверен, что у него имелось достаточно причин для этого. И не то чтобы он опасался последствий. Твой отец никогда бы не убил твоего брата за проступок, как он делал это со своими солдатами.
— Но почему он... — Марселла нахмурила брови в раздумье.
Держу пари, она нашла сотню причин, почему ее брат и остальные члены ее семьи хотели, чтобы мои старые приятели-байкеры знали, что за убийством Эрла стоял я. С таким же успехом они могли бы нарисовать мишень на моем лбу. Мы являлись врагами долгие годы, оставались врагами и сейчас, и я боялся, что мы останемся врагами еще долгое время — независимо от того, чего хочет Марселла.
— Я поговорю с ним, — решительно произнесла она.
Мне самому хотелось уладить все с Амо, но в итоге я могу пустить ему пулю в лоб, так что, наверное, будет лучше, если Марселла с ним разберется. Я не хотел, чтобы Амо, чертов Витиелло, стал концом моих отношений с Марселлой. Гроул подошел ближе во время нашего разговора, и его настороженный взгляд сказал мне, что он готов вмешаться, если потребуется. Я одарил его язвительной улыбкой, на которую он, конечно же, не ответил. Улыбка не входила в его стандартный репертуар.
— Все думали, что ты сбежал, потому что захотел свободы, — сказала Марселла гораздо более мягким тоном.
— Ты тоже так подумала?
Марселла никак не отреагировала, только внимательно наблюдала за мной.
— Тебе это не приходило в голову?
Я подошел ближе. Черт. Мне действительно необходимо прикоснуться к ней, иначе я сойду с ума.
— Даже если и так, я сейчас здесь, верно? Ты в моей голове и сердце, и я не могу без тебя.
Марселла покачала головой.
— Если ты думаешь, что быть со мной означает лишиться свободы, то, наверное, лучше нам не тратить времени.
Она это серьезна? Я схватил ее за шею и прижал к себе, яростно целуя. На мгновение она прижалась ко мне, ее губы смягчились, разомкнулись, приглашая меня, но затем она оттолкнула меня, сверкнув глазами.
— Хочешь прощального секса?
— Бред, Марселла. Я хочу, чтобы ты присутствовала в моей жизни, каждый божий день. Мне больше ничего не нужно. Ты действительно думаешь, что секс будет стоить того, чтобы получить такой взгляд? — я кивнул в сторону Гроула, который наблюдал за мной, как за возможной угрозой, заставляя меня почувствовать себя действительно желанным гостем в Фамилье.
Она все еще не выглядела счастливой. Если это возможно, она выглядела еще злее.
— Если мы хотим попробовать ещё, ты должен понять, что быть со мной не означает, что ты не свободен. Я не хочу становиться твоими оковами. И ты должен рассказать мне все. Я не позволю лгать мне, даже по недомолвке.
— Я ни черта не врал! — прорычал я.
Гроул напрягся. Я еще раз криво улыбнулся его дерганности. Словно я когда-либо причиню вред Марселле. Единственная кровь, которую я пролью, будет его, если он не перестанет действовать мне на нервы.
Она ткнула пальцем мне в грудь.
— Ты ушел, ничего мне не сказав.
— Я ушёл. И я сожалею об этом, но это позволило мне окончательно уладить дела.
Гроул заговорил по телефону. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что на другом конце был Лука.
— С твоим братом?
Я кивнул.
— С ним и несколькими моими братьями-байкерами.
Марселла с любопытством наклонила голову.
— Разве они не считают тебя своим врагом?
— Они опасаются меня, это точно, но они Кочевники. Они покинули клубную жизнь именно потому, что им не нравилось, как Эрл ведет дела, поэтому они не проливали слишком много слез по поводу его смерти.
Гроул придвинулся еще ближе.
— Я хочу поговорить с тобой.
Он показал в сторону моего грузовика. Марселла отошла, и я последовал за Гроулом.
— Тебе не следовало приезжать сюда снова. Ты должен сначала отчитаться перед Лукой, особенно перед тем, как увидеться с Марселлой.
Я усмехнулся.
— Я не один из людей Луки. Я могу делать все, что захочу.
Мой взгляд постоянно возвращался к Марселле. Она сидела на корточках перед забором и разговаривала с ротвейлером, сидевшего прямо перед ней. Я не был уверен, от чего труднее отвести взгляд: от того, как ее джинсы подчеркивали ее круглый зад, или от мягкого выражения на ее лице, когда она разговаривала с собакой.
— Такие девушки, как она, ни от кого не терпят дерьма и заслуживают самого лучшего, — прорычал Гроул, проследив за моим взглядом.
— Ты не должен говорить мне, что она заслуживает лучшего. Все в Фамилье так считают.
— Моя жена заслуживала лучшего, когда мы только познакомились, но я работал, пока не стал достоин ее.
— Это и есть мой план, — сказал я. — Я помогу ей и Фамилье.
Гроул смотрел на меня со стоическим спокойствием.
— Ты должен отчитаться перед Лукой, прежде чем приезжать сюда. Если ты хочешь, чтобы тебя приняли, ты обязан следовать правилам.
— Забавно, что ты так говоришь, учитывая, что некоторые люди в Фамильи, похоже, тоже не следуют правилам, раз информация об Эрле стала известна.
Выражение лица Гроула не изменилось. Если он и был удивлен новостями, то хорошо это скрыл. А может, ему просто наплевать. Он выглядел человеком, которого заботят только его собаки и жена, о которой он постоянно упоминал.
— Я вернусь к Марселле. Если хочешь, доложи Луке.
Он не остановил меня, но его взгляд следовал за мной, пока я шел к Марселле. От пристального взгляда Гроула мне захотелось почесать кожу. Марселла ненадолго подняла голову и, увидев ее на коленях передо мной, это вызвало поток образов, в которых я сейчас точно не нуждался.
Я опустился на колени рядом с ней.
— Это Сатана?
У собаки имелись знакомые шрамы, и она смотрела на меня напряженными карими глазами.
— У нее новое имя, — размышляла Марселла. — Ненавистно называть ее Сатаной.
— Собаки привыкают к своим именам.
Марселла пожала плечами.
— Ей нравится ее новое имя. Я выбрала для нее имя Сантана, потому что оно похоже на ее старое, но все знают, что она девочка.
Я усмехнулся. Конечно. Я сомневался, что собаке не все равно, как ее зовут — мальчик или девочка. Тем не менее, меня поразила забота Марселлы над животным.
Она встретила мой взгляд.
— Почему ты так смотришь на меня?
Я мог сказать, что она постепенно теплела ко мне, но все еще злилась и, возможно, была в замешательстве из-за своего брата.
— Потому что я скучал по тебе, по твоему прекрасному лицу и даже по твоему злобному взгляду, но больше всего по твоим губам на моих.
Я дразняще усмехнулся, но она вскинула бровь и отмахнулась от меня, не моргнув глазом.
Черт. Эта девушка может быть ледяной королевой.
— Я думаю о том, чтобы приютить ее. Но отец никогда не позволит мне взять домой собаку. Об этом не может быть и речи.
Я посмотрел между Марселлой и ротвейлером. Я вырос с этими собаками, но у меня не было большого опыта обращения с ними.
— Ты действительно хочешь такую собаку?
— Гроул знает, как их социализировать. Я не могу это объяснить, но я чувствую странную связь с ней. Она тоже была заперта в той клетке, и сначала мы обе очень сильно не полюбили друг друга.
— Похоже на нашу историю любви.
Марселла бросила на меня возмущенный взгляд, но, по крайней мере, не стала отрицать, что это история любви. Долгое время мы смотрели только друг на друга.
— Будет странно быть вместе в этом мире...
Я кивнул, потому что это именно то, о чем я думал. Я указала на Сантану.
— Если ты действительно хочешь приютить ее, я могу забрать ее к себе, когда я найду жилье. Ты можешь навещать нас или даже переехать.
Я поразился своим собственным словам. Не мог поверить, что предложил нам жить вместе.
Марселла подавила улыбку, но затем стала задумчивой.
— Звучит здорово, что ты заберёшь ее к себе. Думаю, нам стоит подождать с переездом и всем остальным, дать моей семье время привыкнуть к тебе и нам, а нам привыкнуть к нам. — она взяла паузу. — Нам еще предстоит пройти долгий путь. То, что произошло... Я беспокоюсь, что это может повлиять на отношения. Мы еще не полностью доверяем друг другу, и нам придётся преодолеть еще так много препятствий. — она испустила небольшой вздох, выглядя почти испуганной.
Я коснулся ее лица, наклонившись к ней.
— Я хочу быть с тобой, Марселла. Я не хочу ничего больше. Черт, я думаю о тебе каждую гребаную секунду дня. Если ты хочешь не торопить события, то мы так и сделаем. Неважно, что нас ждет впереди, мы справимся. Даже с тем, что твой брат хочет меня убить.
Марселла глубоко вздохнула.
— Надеюсь, ты ошибаешься насчет него. Может, твои друзья-байкеры солгали тебе, чтобы вбить клин между нами.
— Они не шутят. Если бы у них были проблемы со мной, они бы решили их напрямую, возможно, с помощью пули в лоб. Люди, у которых имеются основания добиваться моей смерти через других, находятся в твоей семье, потому что они пообещали тебе сохранить мне жизнь.
Марселла сузила глаза.
— Теперь не только Амо, но и вся моя семья хочет твоей смерти?
Гроул появился рядом с нами.
— Лука хочет поговорить с тобой в своем кабинете в Сфере.
Я не удивился, что Гроул снова говорил с Лукой, и не о том, что Лука хочет меня увидеть. Я действительно не горел желанием пока говорить с Лукой, особенно до того, как узнаю, причастен ли он к утечке информации.
— У тебя уже есть место для этой собаки? — спросил я, указывая на Сантану.
Гроул покачал головой.
— Слишком много собак со слишком многими проблемами. Они никогда не жили вне клеток. Они не приучены и не привыкли к семейной жизни.
— Но она еще молода, ей всего два года, она может научиться, верно?
— С терпением и временем она научится.
— Тогда я хочу приютить ее, когда у меня будет жилье...
Марселла погладила собаку через забор с небольшой улыбкой. Ее волосы сместились набок, и ужасная татуировка, которую набил Эрл, проглядывала сквозь материал ее футболки. Вчера вечером после разговора с Греем я на мгновение почувствовал унцию вины за смерть дяди, но теперь это чувство растворилось в воздухе и сменилось разочарованием и гневом, которые я испытывал перед его смертью.
Мой взгляд метнулся к ее уху, которое до сих пор скрывалось волосами. Оно было заклеено пластырем. Марселла поймала мой взгляд, и выражение ее лица напряглось, прежде чем она вновь сосредоточилась на собаке.
Гроул прервал напряженную тишину.
— В здании, где я жил раньше, есть отличная меблированная квартира.
— Принадлежит Фамилье, я полагаю?
— Одному из солдат Луки.
— Я попробую найти собственное жилье.
Марселла поднялась на ноги.
— Я поеду с тобой на разговор с моим отцом.
— Лука попросил меня подбросить тебя до дома, — сказал Гроул.
— Я еду в Сферу, — твердо произнесла Марселла.
Было очевидно, что Гроулу это не понравилось.
— Я поеду с вами.
— Хорошо, — милостиво согласилась Марселла. — Но я поеду с Мэддоксом.
— Я не могу этого допустить. Приказ твоего отца был очень четким. Ты не должна
оставаться с ним наедине.
Глаза Марселлы вспыхнули гневом, и было очевидно, что она проглотила ответ. Она кивнула один раз. Я наклонился к ней.
— Скоро у нас будет достаточно времени, чтобы побыть наедине. Я покажу твоему отцу, что он может доверить мне тебя. Может, ты сможешь использовать это время для разговора с братом? Узнай больше об утечке информации.
У меня было чувство, что первая стычка с Лукой не приведет к хорошим результатам. Амо все еще был более буйным и мог легко слить информацию.
Она благодарно улыбнулась, но я видел, что она все еще злится из-за приказа отца.
— Если ты будешь жить в одном из наших многоквартирных домов, мне, вероятно, будет проще навещать тебя потом. Мой отец не позволит мне отправиться в место, которое он не может защитить должным образом, особенно после похищения.
Возможно, она права. Я действительно не хотел жить под бдительным оком Витиелло, но сейчас я просто проглочу свою гордость, пока он не поймет, что я не желаю зла его дочери.
— Поехали, — сказал Гроул. — Мы должны поторопиться. Лука не любит ждать.
— Мы не хотим его злить, — сказал я с сарказмом, а затем подмигнул Марселле.
Она взяла меня за руку и встала на цыпочки, шепча мне на ухо.
— Он постарается сделать это как можно трудным для тебя. Он надеялся, что ты сбежишь, но теперь, когда ты вернулся, он и другие мужчины из моей семьи будут пытаться испытать тебя, пока ты не решишь, что оно того не стоит.
— Они могут подвергать меня аду сколько угодно. Это место мне хорошо знакомо, и я с радостью сгорю ради тебя. Но они должны знать, что я могу устроить ад и им.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказала она и мимолетно поцеловала меня в щеку, после чего последовала за Гроулом к его машине.
Витиелло не собирался отдавать свою дочь без боя. Он делал это, чтобы успокоить ее после всего, через что она прошла, возможно, надеясь, что она устанет от меня, когда вернется к своей прежней жизни. Часть меня беспокоилась о том же, но я бы боролся до последнего, чтобы сохранить Белоснежку, против ее отца и всех остальных, кто хотел бы встать у меня на пути.
Глава 6
Марселла
Я гладила Сантану по мягкой голове, когда к подъездной дорожке подъехал мотоцикл. Гроул немедленно встал передо мной и крикнул долговязому парню, чтобы тот достал дробовик. Мой пульс участился от страха, но затем сменился волнением, когда я узнала Мэддокса. Сердце забилось так быстро, что у меня чуть не закружилась голова. Я поклялась себе не позволять эмоциям управлять шоу, если я когда-нибудь увижу его снова, но я поняла, что не смогу сдержать свое обещание. Мэддокс выглядел ужасно, с синяками и порезами по всему лицу и рукам. Казалось, он застыл, наблюдая за мной.
Мое волнение быстро переросло в ярость. Может, он выглядел таким удивленным, потому что не хотел меня больше видеть и не ожидал увидеть здесь. Гроул схватил меня за руку, когда я
собиралась сделать шаг вперед и броситься на него.
— Не подходи. Я ему не доверяю.
Что Мэддокс делал здесь? Если он действительно сбежал, то его его появление в убежище Гроула не имело ни малейшего смысла. Наши глаза встретились, и его лицо растянулось в улыбке. Мой гнев взметнулся вверх, а самоконтроль улетучился. Я отпихнула Гроула и побежала к Мэддоксу, радуясь, что выбрала кроссовки. Его улыбка быстро сменилась растерянным взглядом.
Часть меня хотела броситься в объятия Мэддокса. К счастью, мой гнев сдержал глупое сердце. Но с каждым словом Мэддокса мой гнев улетучивался, по крайней мере, по отношению к нему, и на его место приходила тоска. Но я не сдавалась, не сейчас. Мне нужно узнать правду обо всем, прежде чем позволить своим чувствам вести шоу.
***
Гроул высадил меня у дома, но ждал в машине, чтобы позже подвезти меня в Сферу. Надеюсь, мой разговор с Амо не займет много времени, и после него я смогу отправиться на встречу отца с Мэддоксом и рассказать последнему, что мой брат в этом не замешан. За утечкой информации должны были стоять его приятели-байкеры.
Я нашла Амо в нашем спортзале, где он отжимался, когда я вошла. Я никогда не видела смысла в тренировках под землей. Я предпочитала видеть дневной свет во время занятий, но он всегда находился в некой зоне, которая, вероятно, заставляла его полностью отключиться от окружающего мира.
Как сейчас, когда он отжимался с раздраженным видом, словно пол оскорбил его лично. Прислонившись к двери, я забавлялась и поражалась его сосредоточенности в равной степени. Я любила брата, как любила маму, папу и Валерио. Не хотелось верить, что он хотел убить человека, который медленно отвоевывал у меня место в сердце. Когда он сегодня подъехал к приюту, яростное биение сердца не оставило сомнений в моих чувствах.
— Как-то странно наблюдать, как твой брат занимается спортом.
Я закатила глаза.
— Фу, Амо. Ты не в моем вкусе. — я вошла в комнату, сморщив нос от тяжелого запаха. — Я впечатлена, что ты заметил меня, учитывая твой поединок взглядов с полом.
— Я член мафии, мне важно замечать людей, подкрадывающихся ко мне, на случай, если они захотят воткнуть мне нож в спину.
— Кстати, о ноже в спине, — сказала я, сузив глаза. — Я говорила с Мэддоксом.
— Любовник вернулся, я слышал, — пробормотал Амо, даже не пытаясь скрыть свое неодобрение.
Он поднялся на ноги и вытер волосы полотенцем.
— Он вернулся, да.
— И ты дала ему обещанную взбучку или вильнула хвостом?
— Мэддокс знает, что я в ярости, не волнуйся, но детали моего разговора с ним это наше с ним дело. Я не буду обсуждать мои отношения с тобой.
— Отношения? — Амо насмешливо хмыкнул. — Ты действительно хочешь быть с кем-то, кто исчезает без единого слова на несколько дней?
— У Мэддокса имелись на это свои причины. — причины, которые не убедили меня полностью, но Амо не нужно этого знать. — Он сказал мне, что кто-то слил информацию о том, что он убил своего дядю.
— Его фан-клуб не очень большой, — сказал Амо, бесцеремонно бросив полотенце на скамейку и посмотрев мне прямо в глаза.
Его выражение лица было нейтральным, ничего не выдающим. Он не был хорошим лжецом, по крайней мере, для меня, до моего похищения, но теперь я не могла смотреть на него сквозь эту вновь застывшую маску, которую он принял.
— Меня больше беспокоит список его смертельных врагов в нашей семье.
Амо по-прежнему только смотрел на меня.
Меня сводило с ума то, что я не могла его понять.
— Товарищи Мэддокса сказали ему, что ты его сдал.
— Сдавать его означало бы, что мы с ним в одной команде, но мы не в одной команде.
— Хватит ходить вокруг да около, Амо. Ты должен мне правду. Это ты распространил новость о том, что Мэддокс убил своего дядю?
— Да, — просто ответил он.
Ни сожаления, ни извинений, только холодная жесткая правда.
Я покачала головой, пытаясь найти слова и не потерять себя в ярости и разочаровании.
— Ты надеялся, что другие байкеры убьют его, если узнают.
Он ухмыльнулся.
— На это я надеялся, да, но, как обычно, чертовы байкеры только разочаровывают.
— Не смей улыбаться! — прорычала я. — Ты обещал мне не убивать Мэддокса.
— Я ничего тебе не обещал, и технически я бы не убил его, если бы его приятели-байкеры прикончили его. Это осталось бы на их совести.
— Потому что ты...
— ... Сказал им правду, — ответил Амо, пожав плечами. — Уайт должен признать свои достижения.
Я сильно ударила Амо по плечу, но он только удивленно посмотрел на меня.
— Папа знает, что ты творил за его спиной? — спросила я.
Амо наклонил голову.
— Что? Планируешь настучать на меня?
— Нет. Но ты должен сказать ему. Если ты не скажешь, он может переложить вину на кого-то другого, и его могут убить за это. Ты, очевидно, не будешь убит.
Что-то в его выражении лица вызвало тревогу в моей голове.
— Не говори мне, что отец знал?
Амо потянулся к бутылке на скамейке и сделал большой глоток, очевидно, выигрывая время. Это был весь ответ, в котором я нуждалась.
— Я не могу в это поверить! — бушевала я. Я не могла вспомнить, когда в последний раз я была в такой ярости. — Кто еще? Маттео, без сомнения. Ромеро? Гроул? Может, все, кроме беспомощной глупой принцессы Витиелло?
— Испорченной принцессы, — поправил Амо в жалкой попытке юмора.
Я отвернулась от него, иначе ударила бы его. Мне хотелось кричать от злости, но в то же время хотелось плакать, потому что от меня снова что-то скрывали и принимали решения, не посоветовавшись со мной.
— Ты больше никогда не попытаешься убить Мэддокса, понял?
Мой голос был ледяным, пронизанным яростью и не таким дрожащим, как я чувствовала внутри.
Я бросила на Амо предупреждающий взгляд. Он долго смотрел на меня, потом с глубоким вздохом покачал головой.
— Послушай меня хоть раз и брось Уайта, пока он не разрушил все, ради чего ты работала всю свою жизнь, или пока он не разрушил нашу семью.
— Ты не тот человек, к которому я бы обратилась за советом по поводу отношений в любой день года, но точно не сегодня. И ты можешь поверить мне, когда я говорю, что ничто не сможет разрушить нашу семью, кроме нас самих, если мы начнем лгать друг другу и потеряем наше непоколебимое доверие друг к другу. Потому что до сегодняшнего дня я абсолютно доверяла тебе, Амо.
Амо выглядел серьезно ошеломленным моими словами.
— Ты можешь доверять мне, Марси. Я готов умереть за тебя. Когда я вошел в логово байкеров, я был готов умереть, чтобы спасти тебя от этих ублюдков.
Непрошеные слезы навернулись мне на глаза. В тот день я увидела правду этих слов в глазах Амо.
— И Мэддокс тоже был готов умереть за меня.
— Это его единственное искупительное качество.
Я покачала головой.
— Пожалуйста, постарайся преодолеть свою ненависть к нему, ради меня.
Я не стала дожидаться его ответа, а повернулась и направилась наверх к машине Гроула. Я села на пассажирское сиденье.
— Поехали в Сферу.
Не успел Гроул отъехать, как появился Амо, все еще в спортивных шортах и новой футболке. Он постучал в заднюю дверь, и Гроул отпер ее, чтобы мой брат мог проскользнуть внутрь.
— Я еду с вами. Мы должны решить это всей семьей.
— Мама и Валерио тоже будут там? — спросила я с сарказмом.
— Мама не знала, так что не сердись на нее.
Конечно, она не знала. Папа часто скрывал от мамы, защищая ее, чтобы она не расстраивалась. В большинстве случаев мама все равно все выясняла, но отец был уверен, что она настолько невежественна, насколько он хотел ее видеть, но у меня не было желания играть в эту игру. Мне не нужна защита ни от какой правды. Я могу справиться с чем угодно, и сегодня я наконец-то заставлю папу это понять. Отец видел во мне еще одну версию матери, еще одну хрупкую девушку, которую необходимо защищать, и хотя я любила маму и была рада тем чертам, которые унаследовала от нее, многие аспекты моей личности были папиными. Он не желал этого видеть, но он должен это понять, если я действительно хочу иметь шанс жить самостоятельной жизнью и стать частью бизнеса... и быть с Мэддоксом, особенно быть с Мэддоксом.
Мэддокс
Я припарковался на задней аллее рядом со Сферой и слез с байке. Я не знал, что приказал Лука, но почувствовал напряженность, когда подошел к вышибале у входа. Его поза стала настороженной, как только он заметил меня.
Я надеялся, что конфронтация Марселлы с братом не займет много времени. С одной стороны, я хотел увидеть ее опять, и мне совсем не хотелось встречаться один на один с Лукой Витиелло. Даже если я ничего не говорил Марселле, у меня имелись подозрения о причастности ее старика. Он хотел моей смерти и искал способы убить меня, не нажимая на курок самому.
Вышибала что-то сказал в направлении наушника у своего уха, затем кивнул.
— Босс ожидает тебя в своем кабинете.
— Хорошо. Я покурю, пока жду Марселлу и Гроула.
Лицо мужчины потемнело.
— Ты нужен боссу сейчас, так что заходи.
Я приподнял бровь.
— Ты можешь попытаться затащить меня внутрь, но должен сказать, что я планирую надрать тебе задницу.
Ошеломленный, он уставился на меня. Затем набросился, но я увернулся и надрал ему задницу, как и обещал. Он ударился о стену другого здания, развернулся и приготовился напасть снова. На этот раз с выхваченным ножом. Я уронил сигарету и растоптал ее ботинком.
— Как бы ни было приятно наблюдать за этим, Лука ждет тебя, так что тебе лучше занести свою задницу внутрь, Мэддокс, — пробурчал Маттео, стоя в дверном проеме со скрещенными руками.
Наши глаза встретились, и холодный расчет в них говорил мне, что он не слишком доволен моим появлением. Я пожал плечами и вызывающе ухмыльнулся вышибале. Мое тело было благодарно за избежания драки. Мне действительно нужно проверить ребра на предмет возможных переломов, но я нуждался в деньгах на новый мотоцикл — старый Харлей, который я недавно купил, доставлял мне слишком много проблем — и на жилье, чтобы не тратиться на лечение.
— На моем байке появилась царапина, — пробормотал Маттео.
— Не от меня, я знаю, как обращаться с мотоциклом.
— Не с женщиной, очевидно, — сказал Маттео, приглашая меня внутрь.
Я стиснул зубы.
— У меня были дела, как ты, наверное, слышал.
Маттео просто ухмыльнулся.
— Лука ждет.
— Марселла и Гроул тоже должны скоро подтянуться, — сказал я, а затем мрачно рассмеялся. — Но полагаю, что Гроул проследит за тем, чтобы Марселла осталась дома по приказу Луки.
Маттео одарил меня акульей ухмылкой.
— Он дал четкий приказ, что ты не должен видеться с Марселлой без присмотра. Ты обязан был прийти к нему, прежде чем говорить с ней.
— Я не буду спрашивать разрешения у Луки каждый раз, когда захочу увидеть Марселлу. Я не его солдат, а она не ребенок.
— Тебе лучше быстренько научиться играть по нашим правилам, Уайт, или лучше убежать на поиски своих сбежавших приятелей-байкеров.
— Я не сделаю вам одолжение, если сбегу. Марселла моя.
— Ты сбежал.
— Конечно. И не думаю, что ты и твой брат причастны к причине моего долгого исчезновения.
Мы вошли в кабинет, где Лука ждал со скрещенными руками возле письменного стола.
— Значит, ты вернулся, — произнёс Лука с удивлением, но точно не с радостью.
— Я вернулся и останусь до тех пор, пока Марселла хочет меня видеть.
— Посмотрим, — сказал Маттео, опускаясь на диван с фальшивой расслабленностью.
На самом деле мне хотелось всадить пулю в его высокомерную голову.
Я посмотрел на Луку с жесткой улыбкой.
— Я не хотел отсутствовать так долго, но мне нужно было уладить несколько дел после того, как поползли слухи о том, что я убил Эрла. Это намного усложнило жизнь. Многие люди хотят видеть меня мертвым. В том числе и нынешняя компания, я полагаю.
Лицо Луки оставалось чистым, ничего не выдавая.
— Несколько моих людей следили за тобой и видели, как ты искал что-то в старых тайниках Тартара.
— Мне показалось, что я заметил пару ублюдков на моем пути, — сказал я, пожав плечами. — Я искал деньги Тартара, если хочешь знать. Нет желания полагаться на твои деньги. Теперь у меня достаточно средств, чтобы найти жилье и купить новый байк и начать работать с твоими Головорезами, или ты передумал?
Лука сузил глаза.
— Если у тебя есть подсказки о возможных укрытиях сбежавших байкеров Тартара, то это все еще вариант.
— Не все члены Тартара представляют опасность. Многие были против плана Эрла, а некоторые даже стали одинокими волками, избегая участия. Эти люди могут быть полезными агентами. Нет смысла идти на ненужные убийства, когда вместо этого они могут стать союзниками. — я сделал паузу. — Но сначала нам нужно обсудить, кто слил информацию об убийстве Эрла. Либо ты отдал приказ распространить эту новость, либо твой контроль над людьми ослабевает.
Лука выглядел готовым задушить меня, но тут вошла Марселла, за которой следовал взбешенный Амо. Похожий на Луку парень лишь бросил на меня короткий взгляд, обменявшись взглядом со своим отцом, который я не смог прочесть.
Лицо Гроула было извиняющимся.
— Она настояла, чтобы я привёз ее.
— Ты можешь идти, — сказал Лука.
Гроул закрыл дверь. Как только он ушел, Марселла набросилась на отца.
— Не могу поверить, что ты все еще обращаешься со мной как с глупым ребенком. Я не ребенок. Но ты продолжаешь решать все за моей спиной и даже лжешь мне в лицо!
— Марселла, — сказал Лука низким, умоляющим голосом. — Я хочу защитить тебя.
— Так вот почему ты пытался сделать так, чтобы Мэддокса убили его старые друзья-байкеры, слив информацию о смерти Эрла?
Значит, я оказался прав. Витиелло играл в грязную игру. Я не очень удивился.
— Он сказал тебе это?
Лицо Марселлы покраснело, глаза стали большими. Она подошла ближе к своему отцу.
— Ты обещал! Я думала, что могу доверять тебе.
Ее голос дрожал, не только от гнева, и впервые в жизни я увидел намек на более мягкие эмоции на лице Витиелло, но они исчезли слишком быстро.
— Это разговор между нами двумя, — сказал Лука, прежде чем повернуться к остальным. — Сейчас же всем выйти.
Я поднял брови на его приказ, затем повернулся к Марселле.
— Ты хочешь, чтобы я остался?
Марселла на мгновение задумалась, но потом покачала головой. Лука выглядел готовым задушить меня до смерти за один только вопрос. Я послал ему натянутую улыбку, а затем последовал за Маттео и Амо из кабинета. Марселла умела вести себя со своим стариком, как никто другой. Если кто-то и мог заставить его прекратить попытки убить меня, так это она. Но меня определенно не устраивало, что я не могу просто отомстить, как это было в прошлом.
Но ради Марселлы я готов был попытаться, независимо от того, насколько это самоубийственно.
— Не думал, что ты вернешься, — сказал Маттео, когда мы оказались наверху в пустом баре. — Не пришлась по вкусу свобода?
— Пришлась, но Марселла мне нравится еще больше.
Амо насмешливо хмыкнул.
— Пока что. Ты ничего не знаешь о нашем образе жизни. Мы связаны правилами, которые тебе никогда не понять.
Возвращение в Нью-Йорк и работа в Фамилье означали для меня непривычные обязательства, и он оказался прав. Мое сердце всегда звало к свободе, но теперь оно тосковало по Марселле с каждым яростным толчком. Тем не менее, езда на байке и сопутствующая ей свобода были у меня в крови. Я уже скучал по ощущению езды бок о бок с другими.
— Так вот почему ты хотел убить меня, чтобы вернуть мне свободу? Трусливый поступок использовать других, дабы сделать грязное дело.
Амо вцепился в мое лицо с суровым выражением.
— Я бы убил тебя сам, прямо сейчас, и наслаждался бы этим, если бы не дал Марселле обещание.
— У тебя странное понимание выполнения обещания. Думал, только суки наносят удар в спину.
— Пошел ты, Уайт. Ты есть и всегда будешь грязным байкером и нашим чертовым врагом. Неважно, что ты говоришь Марселле и во что она хочет верить, ты в конце концов потеряешь интерес к моей сестре и вернешься к своим байкерским шлюхам.
Я шагнул ближе к нему, пока носы наших ботинок не столкнулись друг с другом. Хотя парню было всего пятнадцать или шестнадцать, он был мне по росту, а я уже был высоким.
— Твоя сестра это не та девушка, к которой кто-то может потерять интерес. Я всегда буду благодарить гребаного Господа, что она выбрала меня.
— Ты называешь похищение выбором?
Я наклонил голову.
— Она не выбирала, как мы встретились, но она точно выбрала быть со мной.
— И как только она вернется к цивилизованным людям, она поймет свою ошибку и бросит твою задницу.
Я жестко улыбнулся.
— Тебя ужасно интересует выбор мужчин твоей сестры. Если между братьями и сестрами есть что-то вроде Эдипова комплекса, то, скорее всего, он у тебя. Возможно, тебе стоит проверить это.
Маттео одобрительно засмеялся, явно наслаждаясь стычкой между мной и Амо. Последний, однако, вышел из себя и набросился на меня, его руки сомкнулись вокруг моего горла слишком знакомым способом.
Я вцепился в его пальцы, пытаясь вырвать их, но преуспел лишь в малой степени.
— Пытаешься быть похожим на своего старика, парень? Никто никогда не говорил тебе, что может быть только один главарь, и это не ты.