— Иди ты, Уайт, — прорычал Амо.
Я ухмыльнулся и ударил его головой. Боль пронзила мой череп, но, по крайней мере, хватка Амо ослабла.
— Ты труп, Уайт!
Глава 7
Марселла
Как только Мэддокс, Маттео и Амо вышли из кабинета, я направилась к папе.
— Не смотри на меня так, Марси. Он не понимает ни наших ценностей, ни наших правил. Байкеры живут беспорядочной и непостоянной жизнью. Семья для них ничего не значит, брак почти ничто. Я остаюсь при своем мнении. Он недостоин тебя.
— Многие члены мафии изменяют своим женам. Так они доказывают, насколько им дорога их семья? Какие у них ценности?
Отец покачал головой.
— Дело не в этом. Я хочу для тебя мужа, который будет относиться к тебе как к королеве. Я никому не позволю проявлять к тебе неуважение.
— Я тоже не позволю, — твердо сказала я. — Неужели ты думаешь, что я позволю Мэддоксу изменять мне? Или плохо относиться ко мне каким-либо другим способом? Я бы надрала ему задницу.
— Он похитил тебя.
— Пап, — сказала я раздраженно. — Мы это обсуждали. Это прошлое, и Мэддокс заплатил за него, и он докажет свою правоту в течение следующих месяцев и лет. У меня нет ни малейших сомнений на этот счет.
— Ты столкнешься со множеством негативных эмоций, если будешь с таким человеком, как он. Пресса, другие женщины, наше окружение в целом, они не примут это на доброжелательной основе. Я постараюсь, но даже моя власть имеет пределы, когда речь заходит о скандале такого масштаба.
— Я справлюсь. Люди будут клеветать на меня в любом случае. Я знаю, что люди будут говорить. Многие будут злорадствовать, когда увидят мое ухо и татуировку. Но я не позволю им заставить меня почувствовать себя плохо.
Выражение лица отца было убийственным.
— Если я поймаю кого-нибудь за злорадством, он не увидит следующего дня.
— Пришло время мне защищать себя. На вечеринке у Мэра я покажу им всем, что мне плевать на их мнение.
Папа коснулся моей щеки.
— Ты намного сильнее, чем я думал, но я всегда буду стараться защищать тебя, пока жив.
— Я знаю, папа, но ты не должен защищать меня от Мэддокса. — отец все еще не выглядел убежденным. — Ты должен доверять мне в этом. И обещай, что никогда не сделаешь ничего, что может привести к смерти Мэддокса.
— Такого обещания я дать не могу. Если он будет сотрудничать с нами, каждая миссия которую он выполняет, может представлять угрозу для его жизни.
Я бросила на него раздраженный взгляд.
— Это не то, что я имею в виду. Не пытайся сделать все так, чтобы убить Мэддокса. Ты причиняешь мне боль, делая это.
Папа вздохнул.
— Я всегда хотел, чтобы ты выросла волевой девушкой. Если бы я знал, что это станет конечным результатом, я бы, возможно, передумал.
— Нет, не передумал бы. Ты не просто так назвал меня Марселлой.
Папа поцеловал мой лоб с очередным вздохом.
— Ты права, но независимо от того, насколько сильной девушкой ты стала, ты всегда будешь моей маленькой девочкой, и я убью любого, кто причинит тебе боль.
Я выжидательно подняла бровь.
— Но я обещаю не убивать Мэддокса ни в коем случае, если он не причинит тебе вреда.
Я знала, что лучшего обещания от папы мне не добиться, поэтому кивнула.
— Нам с Мэддоксом нужно провести время вместе, чтобы пережить случившееся, — начала я, но папа прервал меня.
— Я не хочу, чтобы ты оставалась с ним наедине.
— Мне было разрешено оставаться наедине с Джованни, хотя мы еще не были женаты.
— Потому что он заслуживал доверия.
— То есть боялся тебя.
— Мэддоксу плевать на наши ценности.
— Ты имеешь в виду, что беспокоишься, что он разрушит мне шансы предьявить чертовы кровавые простыни, — с горечью сказала я.
Папа посмотрел на меня.
— Тебе не нужно мне лгать. Возможно, я стараюсь не замечать, как ты растешь, но я не слепой.
Я сглотнула.
— Что ты имеешь в виду?
— Невозможно не быть Капо, не читая людей. Я вижу, как вы с ним смотрите друг на друга, — сказал он.
— Ох, — прошептала я, мои щеки запылали. — Ты разочарован?
Отец вздохнул, опустившись на край стола, чтобы оказаться на уровне моих глаз.
— Принцесса, я отменил ради тебя традицию кровавых простыней, но не могу отрицать, если бы это зависело от меня, ты бы отправилась в женский монастырь.
Я рассмеялась.
— Пап...
Его выражение лица стало торжественным.
— Отец хочет защитить свою дочь от зла. Я надеялся, что ты найдешь мужчину, который будет относиться к тебе правильно. Но не твой похититель.
Я действительно не хотела говорить о сексе со своим отцом, но я также не хотела, чтобы это бремя легло и на его плечи.
— Мэддокс и есть этот человек. Он никогда не относился ко мне плохо, пап. Я не лгу, хорошо?
Он кивнул, но я видела, что он все еще сомневается.
— Мама сказала, что ты назвал меня Марселлой в честь своей бабушки, потому что хотел, чтобы я была такой же сильной, как богиня войны. Ты никогда не хотел, чтобы я склонялась перед мужчиной, чтобы меня принуждали к браку. Я выбрала Мэддокса. Пусть это будет мой выбор, кого я люблю. Пусть это будет мой выбор, за кого я выйду замуж.
— Твоя мать сказала мне то же самое. Почему вы, девочки, так усложняете мне жизнь?
Я прислонилась к нему.
— Разреши мне видеться с Мэддоксом у него дома и, чтобы он навещал меня у нас.
— Не в одиночку, — ответил папа стальным голосом. — Я хочу, чтобы Амо или Маттео сопровождали тебя. Как только Мэддокс проявит себя, он сможет приезжать к нам домой, а позже, возможно, и тебе будет позволено навещать его самой.
Я неохотно кивнула, понимая, когда нужно отступить — на данный момент. В конце концов, мы с мамой все равно убедили бы его. Если бы Мэддокс смог завоевать мамино сердце.
— Я очень надеюсь, что ты обретёшь счастье, которого заслуживаешь, с Мэддоксом. Если он действительно готов отказаться ради тебя от свободы и образа жизни, который ведет МотоКлуб, тогда я, возможно, однажды приму его.
— И перестать желать ему смерти, — сказала я. — Есть ли шанс, что ты извинишься. — выражение лица отца стало каменным. — Хорошо. Попробовать стоило.
Голоса снаружи стали громче. Папа направился к двери, и я последовала за ним. Мэддокс и Амо были втянуты в спор и боролись.
— Хватит! — крикнула я.
Мэддокс и Амо посмотрели в мою сторону, потом на папу и сделали шаг в сторону друг от друга.
— Что здесь происходит? — спросила я.
Амо потер лоб с яростным видом, но ничего не сказал. Я взглянула на Мэддокса.
— Просто проясняю некоторые вещи.
Я издала разочарованный стон.
— Вы не можете просто попытаться найти общий язык ради меня?
— Ты многого просишь, — ответил Маттео. — То, что мы вообще находимся в одной комнате вместе с кишками, надежно спрятанными внутри наших тел, показывает, насколько ты нам дорога.
Одна из ран на голове Мэддокса снова вскрылась, и начала кровоточить, стекая по лбу.
Я подошла к нему.
— Дай мне взглянуть.
Я опустила его голову и осмотрела порез. Он был не очень глубоким.
— Тебе нужно наложить швы.
— Все заживет само собой. Я не посещаю врачей.
— Я могу это сделать, — сказал Маттео, пожав плечами.
Мэддокс помрачнел.
— Да, точно. Это будет холодный день в аду, прежде чем я захочу, чтобы кто-нибудь из вас приблизился к моей голове с иглой.
Я посмотрела на него. Мне не хотелось, чтобы они начали провоцировать друг друга опять.
— Хорошо, — сказала я. — Думаю, нам нужно обсудить, как мы с Мэддоксом сможем работать вместе.
— Мэддокс будет работать с Маттео или доверенными солдатами, а не с тобой. Я хочу, чтобы ты затаилась на некоторое время, пока не оправишься от похищения.
Мэддокс
Выражение лица Марселлы стало ледяным. Витиелло действительно не мог перестать опекать ее.
— Папа, — нетерпеливо произнесла Марселла. — Мне не нужно ничего преодолевать, и даже если нужно было бы, мне бы помогло, если бы я смогла убедиться, что люди, которые работали на Эрла, устранены. Если я буду прятаться дома, мне не станет легче. И это не улучшит мое положение среди наших мужчин, если ты будешь относиться ко мне так, будто я не могу о себе позаботиться. Ты должен доверять мне, если хочешь, чтобы твои люди воспринимали меня всерьез.
— Я доверяю тебе, и мои мужчины со временем увидят, насколько ты умна, но очень важно, чтобы они не обижались на нас за сотрудничество с Уайтом. Вот почему мы должны вводить наше сотрудничество постепенно. — Витиелло посмотрел в мою сторону. — И сначала мне нужно, чтобы ты рассказал мне все о людях, с которыми ты говорил в последние несколько дней. Они находятся на моей территории и, следовательно, представляют угрозу.
— Люди, с которыми находится мой брат, не представляют угрозы. Они никогда не были за похищение и обратились в Кочевники до того, как все закончилось.
— Не все из них, — вмешался Маттео. — Твой брат и тот парень, Гуннар, были частью нашей приветственной вечеринки, когда мы напали на ваш клуб, и предполагаю, что ты говорил с обоими.
Я стиснул зубы.
— Они не представляют опасности. Думаю, было бы неплохо рассмотреть вопрос о том, чтобы завербовать их для помощи нам. Мой авторитет среди многих байкеров сейчас не самый лучший, благодаря тому, что ты слил информацию об Эрле, но Гуннар и эти парни могли бы поговорить с другими клубами ради нас и собрать новую информацию. А когда пыль уляжется после истории с Эрлом, я могу начать переговоры с другими клубами и, возможно, искать для вас новые варианты сотрудничества.
Я был эгоистом. Хотел, чтобы Фамилья сотрудничала с МотоКлубами, дабы я мог оставаться на связи с тем стилем жизни, который я любил.
— Нет, — твердо сказал Лука. — Об этом не может быть и речи. Я не хочу никаких совместных операций с другими мотоклубами или с бывшими членами Тартар. Я даже не уверен, что хочу, чтобы ты работал на нас, но я определенно не горю желанием, чтобы вокруг было больше людей, которым я не доверяю.
Я сдержал обиду. У меня была половина мысли сказать Витиелло, чтобы он отсосал. Единственная причина, по которой я вообще рассматривал возможность помочь ему и Фамилье, была Марселла.
Марселла встала между нами, словно боялась, что мы с Лукой набросимся друг на друга.
— Мэддокс актив. Без него вы не смогли бы нанести удар по Тартару. Мэддокс прав, мы должны позволить ему собрать людей из Тартара, которые ушли до похищения или были против. Мы можем использовать инсайдеров, если хотим устранить остальных наших врагов в байкерской среде.
Я подавил улыбку на упрямство Марселлы. Она боролась за меня и за себя, как львица.
— Ты действительно думаешь, что он будет верен тебе, когда вернется к своему байкерскому образу жизни? Вот почему он, вероятно, хочет завербовать своих старых приятелей, — сказал Амо.
— Я не дикий зверь. Марселла девушка, которая заставляет любого мужчину быть верным.
— Не то чтобы это было твоим делом, как мы с Мэддоксом решаем наши отношения, Амо. Я также не указываю тебе, как относиться к твоим девушкам на одну ночь. — она повернулась к Луке. — А тебе, папа, стоит подумать над предложением Мэддокса. Я считаю, это отличная идея.
В комнате воцарилась тишина.
— Марселла, как и все остальные, ты обязана подчиняться моему мнению, особенно когда становишься частью бизнеса. Мое слово имеет значение, и ты должна будешь его выполнять.
Марселла сглотнула, но резко кивнула.
— Если я найму байкеров для некоторых из ваших заездов, это уберет ваших солдат с линии огня, верно? — сказал я. — Пока что я помогу вам отследить возможные опасности, а в это время я буду следить за возможными союзниками. Братва уже сотрудничала с МотоКлубом, и она может помочь и вам.
Лука проигнорировал мой комментарий.
— Гроул передал мне, что ты не хочешь принять мое предложение пожить в одной из моих квартир?
Я не упустил тяжелую нотку подозрения в его голосе.
— Я передумал. Но я хочу платить за аренду. Мне не нужны гроши. Я заработаю потраченные деньги честным трудом.
— Если ты хочешь заработать деньги честным трудом, то ты не по адресу, — с усмешкой сказал Маттео.
Я не мог удержаться от смеха. Этот мудак был слишком сумасшедшим на мой вкус, но его юмор часто попадал в яблочко. Он и Марселла влились. Только Лука и Амо выглядели так, будто съели что-то кислое.
Лука шагнул вперед, и я напрягся. Черт, я сомневался, что когда-нибудь буду чувствовать себя спокойно в его присутствии, если только у меня в руке не будет пистолета, что, вероятно, не обрадовало бы Марселлу.
Его взгляд мог заморозить ад.
— Я не из тех, кто прощает, Уайт. Ты здесь сегодня только потому, что Марселла умоляла меня пощадить тебя. Если будешь шутить с Марселлой или со мной, ничто в этом мире или за его пределами не помешает мне устроить тебе мучительный конец, понял?
— Пап, — прошептала Марселла, ее глаза расширились.
Моей первоначальной реакцией было наброситься, но я сдержался ради Марселлы.
— Я буду обращаться с Марселлой, как с королевой. И буду относиться к тебе с тем же уважением, с каким ты относишься ко мне. До сих пор ты единственный, кто пытался убить меня, несмотря на твои слова. Я хочу, чтобы мы сотрудничали ради Марселлы. Меня тошнит от мести. А тебя?
Лука скрипнул зубами, но затем резко кивнул. Амо покачал головой, бросив на сестру сомневающийся взгляд. На его лбу образовался синяк, что вызвало у меня чувство нездорового удовлетворения.
— Я посмотрю, что можно сделать с жильем для тебя, — сказал Лука отрывистым голосом, поднимая трубку.
Он отошел на несколько шагов, говоря так, чтобы мы не подслушивали. Я не мог не насторожиться его скрытностью. И мог только надеяться, что слова Марселлы дошли до него. Сомневаюсь, что смогу пережить еще одно покушение на свою жизнь даже ради Марселлы.
Марселла улыбнулась мне, но не подошла ближе, как мне хотелось бы. Невозможность прикоснуться к ней ещё сильнее все усложняла.
Лука повернулся к нам и положил телефон обратно в карман.
— Гроул ждет снаружи, чтобы показать тебе квартиру, если ты хочешь.
Я кивнул, хотя мне претила мысль о том, чтобы жить в квартире, принадлежащей мафии.
— И арендная плата две тысячи в месяц, — добавил Маттео с ухмылкой.
— Надеюсь, квартира стоит таких денег.
— Ты в Нью-Йорке, а не в Джерси, Уайт, — пробормотал Амо.
Я показал ему средний палец, отчего его губы дернулись, а потом выражение лица стало жестким.
— Живя в одном из ваших мест, я полагаю, Марселле можно остаться на ночь?
Выражение лица Луки могло бы заставить меня наложить в штаны, если бы я не был ожесточен его безумием.
Марселла пересекла комнату и легонько коснулась моей руки.
— Почему бы тебе не пойти и не выпить в баре, пока я еще раз переговорю с отцом?
Срочность в ее голосе заставила меня кивнуть. Неужели ей всегда придется быть посредником между своей семьей и мной? Это быстро надоест.
Она молниеносно отступила назад, прежде чем у меня появился шанс поцеловать ее, что я бы сделал прямо на глазах у ее старика. Я встретил его яростный взгляд, прежде чем повернуться и уйти.
Маттео и Амо последовали за мной. Я бросил на них взгляд через плечо.
— За мой комментарий я получу взвешенное погружение в Гудзон или почему вы подкрадываетесь ко мне?
— Если бы ты нырнул в Гудзон с утяжелением, Лука захотел бы стать тем, кто тебя туда сбросит, Уайт, не переживай, — сказал Маттео.
— Это утешает, — пробормотал я и занял место в баре на первом этаже.
Амо прислонился к барной стойке рядом со мной.
— Ты понимаешь, что тебе придется жениться на моей сестре, если ты хочешь проникнуть к ней в трусики?
То есть, опять? Я чуть не спросил, но в последнюю секунду подавил порыв, но Маттео, очевидно, все понял. Он жестко улыбнулся.
— Уайт, Лука может быть готов немного отойти от правил ради Марселлы, но не думай, что мы откажемся от наших традиций ради тебя.
Брак никогда раньше не приходил мне в голову. Большинство байкеров в Тартаре жили со своими Старушками, не вступая в брак. Конечно, я знал о строгих традициях, которых придерживалась Фамилья. Но никогда не ожидал, что вступлю с ними в связь. Возможно, Марселла действительно хотела дождаться нашей свадьбы, чтобы заняться сексом. Черт, готов ли я жениться? И захочет ли она вообще выходить за меня замуж?
Я только мог представить, какой скандал это вызовет. Принцесса Нью-Йорка выходит замуж за грязного байкера. Казалось, все шансы против нас. Мне действительно нужно поговорить с ней наедине. Впервые я понял, как мало мы знаем друг о друге. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что быть с Марселлой это правильно.
Глава 8
Марселла
После некоторых споров и, в конце концов, умоляний, папа разрешил мне остаться с Мэддоксом наедине в его кабинете на несколько минут.
— Мы будем в коридоре, — сказал Лука достаточно громко, чтобы Мэддокс мог его услышать, прежде чем закрыть дверь, оставив меня наедине с ним.
Мэддокс практически раздевал меня глазами. Я покачала головой, но мое тело тоже жаждало его близости. И все же я не забыла сердечную боль последних нескольких дней.
— Разве ты не хочешь поцеловать меня в награду за то, что я веду себя хорошо рядом с твоей кровожадной семьей? — спросил он с язвительной улыбкой.
В его словах имелся смысл. После всего, что произошло, у Мэддокса были все основания злиться. Я подошла к нему, и с каждым шагом мой пульс учащался. Я никогда не испытывала такого физического влечения к человеку. Улыбка Мэддокса расширилась, когда я оказалась перед ним, и мой живот взорвался бабочками. Он обхватил меня руками и неожиданно нежно поцеловал, прежде чем зарыться носом в мое горло.
— Ты пахнешь иначе, чем я помню.
— Ты имеешь в виду, что я больше не пахну собаками и кровью?
Мэддокс покачал головой.
— Ты никогда не пользовалась духами, а теперь пользуешься.
Он прав. На мне были любимые духи от Le Labo: Fleur d'Oranger. Они помогали мне почувствовать себя самой собой, что было странно, учитывая, что это всего лишь аромат.
— Тебе не нравится? — тихо спросила я.
По какой-то причине Мэддоксу не нравился мой любимый аромат, а значит, ему не нравился человек, которым я была раньше, а отчасти и сейчас являюсь. Он встретил только ее маленькую версию в клетке, но никогда не видел меня полностью.
Он должен узнать ее получше. Мы оба должны узнать друг друга заново теперь, когда мы свободны.
— Нет, пахнешь великолепно, как более сильная версия естественного запаха твоей кожи.
— Правда? — спросила я, удивленная и облегченная.
Мэддокс просто кивнул, его нос все еще был прижат к моей коже. Его теплое дыхание было приятным, успокаивающим.
Я хотела погрузиться в него, позволить себе упасть, может, даже позволить себе смириться со всеми тревогами о том, что ждет меня впереди.
Я крепче обхватила его талию. Мэддокс коротко застонал, но но не отпустил меня, когда я попыталась отстраниться, вспомнив о его травмах.
— Черт, я скучал по тебе, — пробормотал Мэддокс, поднимая голову и изучая мое лицо, как будто он пытался запомнить каждый его сантиметр.
Он склонил голову и прижался своими губами к моим. Я хотела потерять себя в нем, в поцелуе, но через мгновение я пришла в себя. И отступила назад с улыбкой.
Мэддокс бросил на меня вопросительный взгляд.
— Думаю, нам не стоит торопиться.
— Твое тело говорит о другом, — сказал он с дразнящей улыбкой.
Верно. Мое тело жаждало большего. Возможно, это хорошо, что папа не разрешал мне проводить время у Мэддокса, потому что я хотела только одного — заснуть рядом с ним, но в глубине души я понимала, что для этого еще слишком рано.
— Я тоже скучала по тебе, но я хочу, чтобы все продвигалось медленно. Мы должны привыкнуть к новой ситуации.
— Ты имеешь в виду, что хочешь проверить, хочешь ли ты все еще быть со мной теперь, когда ты вернулась в свою шикарную жизнь.
Я сузила глаза.
— Нет. Я знаю, что я чувствую, а ты?
Мэддокс обхватил меня за талию, его голос понизился.
— Белоснежка, я предал свой клуб ради тебя, я убивал ради тебя, меня пытали ради тебя, и я даже помирился с твоим стариком ради тебя, если это не доказательство моих чувств к тебе, то я не знаю, что.
Его глаза были яростными, рассеивая сомнения, которые я испытывала.
Я сглотнула, гадая, что он скажет, если я скажу ему, что у меня сегодня должны были начаться месячные, но я боялась, что этого не произойдет. Мы с Мэддоксом не были готовы стать родителями, не по отдельности и определенно не как пара. Между нами слишком много неопределенности. Я подумывала что-то сказать, но тут постучал отец и открыл дверь, его глаза измерили расстояние между мной и Мэддоксом.
Мы с Мэддоксом успели попрощаться лишь на мгновение, прежде чем он отправился с Гроулом, который показывал ему квартиру, где он мог бы жить, а я поехала домой с папой и Амо, которые молчали во время поездки. Я тоже не сказала ни слова, тоскуя по Мэддоксу.
***
Во второй половине дня врач еще раз осмотрел мою спину и ухо и, наконец, дал мне зеленый свет, чтобы записаться на прием в тату-салон. Я уже выбрала лучшую студию в Нью-Йорке и назначила сеанс на следующий день. Обычно все места были заняты на много месяцев вперед, но, как обычно, фамилия Витиелло творила чудеса. Я хотела как можно быстрее перебить уродливую татуировку на спине, а вместе с ней, надеюсь, и воспоминания, преследовавшие меня по ночам. После звонка мой телефон снова пискнул, прислав сообщение с неизвестного номера.
Неизвестный номер: Привет, Белоснежка, у меня появился телефон, и твоя тетя дала мне твой номер. Как насчет того, чтобы приехать ко мне завтра ?
Я улыбнулась. Конечно, тетя Джианна не соблюдала правила.
Я: Завтра днем у меня сеанс в тату-салоне. Поедешь со мной в качестве моральной поддержки ?
Как только я набрала эти слова, то почувствовала облегчение. Я боялась снова набивать татуировку. Не из-за боли. Я могу выдержать ее, но я беспокоилась о воспоминаниях, связанных с этим.
Мэддокс: Конечно. Просто скажи мне, когда и где, и я приеду.
Я: Забери меня в три часа дня из дома.
Я подумала о том, чтобы добавить смайлик с поцелуем, но это показалось странным. Мэддокс и я еще не были в отношениях. Мы еще даже не обсуждали параметры нашей связи. Пока не было времени.
Мэддокс: Сладких снов. Я скучаю по тебе.
Мой пульс участился.
Я: Я тоже скучаю по тебе.
Все вокруг казалось странным, пугающе нормальным.
***
Я слишком нервничала из-за встречи с тату мастером на следующий день, чтобы спать, поэтому направилась в комнату Амо. Дверь была открыта. Я все еще злилась на Амо и папу, но в то же время не могла обижаться на них за их желание защитить меня.
Я прислонилась к двери и наблюдала за братом. Он менял повязки на руке и талии. Во время боя он получил несколько порезов и пару сломанных ребер, но это меня волновало меньше всего. Амо, которого я видела перед собой, был совсем не тем братом, которого я оставила несколько недель назад. Его лицо казалось старше, жестче. Он был моим братом-подростком, а теперь казался взрослым, настоящим мужчиной. Во время его сегодняшней конфронтации с Мэддоксом это вновь поразило меня.
Он поднял голову.
— Хочешь, чтобы я поехал с тобой в тату-салон?
— Мэддокс согласился приехать. Но ты тоже можешь присоединится.
Амо покачал головой.
— Мне не нужно видеть его каждый день.
— Ты постараешься найти с ним общий язык ради меня?
— Я не пытался убить его сегодня.
Я закатила глаза.
— Спасибо.
— Люди уже болтают. Несколько твоих подруг написали мне, спрашивая правдивы ли слухи о твоем побеге из плена из-за романа с байкером. Даже те, кого я бросил, написали мне, Марси. Дальше будет только хуже. Люди будут рваться к тебе теперь, когда увидят слабость.
Я отвернулась. Я игнорировала все сообщения от подруг именно по этой причине. Все только и мечтали о том, чтобы поймать самый свежий кусочек сплетни. Я ответила только на два сообщения от родственников, таких как Сара или Изабелла. Когда дело доходило до дела, я могла доверять только семье, но не людям, которых называла друзьями.
— Он действительно должен тебе нравиться, если ты рискуешь своей репутацией ради него. Учитывая, что не так давно ты беспокоилась о гребешках.
— Думаю, я люблю его, — прошептала я.
Амо помрачнел.
— Ты уверена?
— Нет. — я вздохнула и подошла к Амо, садясь на его стол. — Последние несколько недель вышли слишком запутанными. Мне нужно узнать его получше. Сегодня мы с ним впервые переписывались или поговорили друг с другом наедине, без того, чтобы кто-то из нас находился в плену. — я покачала головой. Произнеся это вслух, я поняла всю абсурдность происходящего. — Интересно, сможем ли мы с Мэддоксом когда-нибудь иметь нормальные отношения, учитывая все это.
— Не хочу ломать тебе голову, Марси, но в нашей жизни нет ничего нормального. Быть Витиелло и нормальная жизнь — вещи противоположные.
Я покачала головой с улыбкой.
— Я не об этом. Я говорю о жизни, к которой я привыкла.
— Твоя версия нормальной жизни, вероятно, не совпадает с версией Уайта. Если ты действительно хочешь, чтобы все наладилось, вы с ним должны найти новую нормальную жизнь как пара.
Мои губы разошлись в шоке.
— Кто ты и где мой эмоционально ветреный брат?
— То, что я обычно не беспокоюсь, не значит, что я не понимаю эмоций.
— Думаешь, мы с Мэддоксом сможем обрести новую норму?
Амо бросил на меня взгляд, который ясно давал понять, что он не ответит на вопрос.
— Я никогда не влюблюсь. Любовь делает из людей дураков.
— Разве ты не хочешь того, что есть у мамы и папы?
Амо пожал плечами.
— Даже папа принимал плохие решения из-за любви к маме. История с Тартаром не произошла бы, если бы он не был безумно влюблен в мать. Не могу представить себя когда-либо испытывающим что-то настолько сильное к кому-то.
— Я никогда не думала, что смогу. У меня никогда не было этого с Джованни, но думаю, что это может произойти с Мэддоксом.
— Он предал свой клуб и убил своего дядю ради тебя. Это хорошее начало для глупой любви.
Я засмеялась.
— Да.
— Он мне все еще не нравится, так что не жди от меня советов по отношениям.
— Могу я...? — спросила я, кивнув на кровать.
Мне все еще не удавалось заснуть в своей спальне. Единственное время, когда у меня выходило поспать, было в комнате Амо.
— Конечно. Я все равно не смогу заснуть в ближайшее время.
Я снова посмотрела на свой телефон, прежде чем закрыть глаза.
Мэддокс
Я последовал за пикапом Гроула на своем байке в жилой комплекс, расположенный примерно в двух кварталах от Сферы. Это не один из роскошных небоскребов, но он намного шикарнее, чем всё, где я жил раньше. Когда мы с Гроулом прошли через вестибюль, администратор осмотрела меня с ног до головы, не в силах скрыть шока. Я выглядел ужасно, в этом не было никаких сомнений. Последние несколько дней изрядно потрепали мое тело, а моя одежда явно видала лучшие времена. Я наклонил свою воображаемую шляпу в знак приветствия, а она быстро отвела взгляд и сделала вид, что занята чем-то на своем компьютере.
Я покачал головой с усмешкой.
— Персонал знает, что не стоит совать нос в наши дела, — сказал Гроул, когда мы вошли в лифт. Он посмотрел на мои руки. — У тебя нет одежды или других вещей?
Я поднял глаза к зеркальному потолку. Черт. Я действительно выглядел как дерьмо. Это чудо, что администратор не убежала с криками, увидев меня, но работа в одном из многоквартирных домов Витиелло, вероятно, закаляет против кровавых лиц.
— Большая часть моих вещей сгорела, когда Витиелло сожгли здание клуба. Я всегда путешествовал налегке.
Гроул издал нечленораздельный звук.
— У тебя есть деньги, чтобы купить одежду и все остальное, необходимое?
Я похлопал по карману джинсов, в котором все еще лежало несколько тысяч. Но мне нужен был новый байк, так что в кармане образовалась бы огромная дыра.
— Я в порядке, и я точно не стану занимать деньги у Фамильи. Даже идиоты знают, что лучше не занимать деньги у мафии.
— Я бы одолжил тебе наличные без процентов, — пожав плечами, сказал Гроул и вышел, когда лифт поднялся на пятнадцатый этаж.
Я поднял брови.
— Правда? Почему ты так поступаешь? Ты меня не знаешь, а для твоего босса я все еще враг.
Гроул указал на дверь в конце длинного коридора.
— Потому что я тоже когда-то приехал в Нью-Йорк без ничего, что можно было бы назвать своим.
Я кивнул. Гроул отпер дверь и жестом велел войти. Мне не хотелось поворачиваться к нему спиной, каким бы полудружелюбным он ни казался, но я все равно заставил себя пройти вперед. Я застыл в открывшемся передо мной лофте.
— Дерьмо.
Гостиная совместно с кухней и столовой была достаточно большой, чтобы служить бальным залом. Потолок был в два раза выше, чем в обычных комнатах, по крайней мере.
— Я не нуждаюсь в таком огромном количестве места, — сказал я.
Гроул пожал плечами.
— Это самая маленькая квартира в здании, двухкомнатная.
Я рассмеялся в недоумении. Витиелло действительно не знали, что делать с кучей кровно заработанных денег. По сравнению с ними я был беден, как церковная мышь. Понимала ли это Марселла? Она была бы единственной, у кого имелись бы деньги. До сих пор все девушки, с которыми я имел связь, благоговели передо мной из-за моего статуса в клубе и немаленькой суммы денег, которую я зарабатывал как вице, но все это ничего не значило для Марселлы. Я был никем в ее мире, и особенно в глазах ее семьи.
— Я не намерен принимать гостей, кроме Марселлы, и она будет спать в моей постели.
Выражение лица Гроула ожесточилось.
— Лучше поосторожнее с такими комментариями в присутствии других. Лука не оценит, если люди будут плохо говорить о его дочери.
— Если она со мной, то можно ожидать, что она будет спать в моей постели. Но, полагаю, не в вашем старомодном мире.
— Этот мир станет твоим, если ты хочешь быть мужчиной рядом с Марселлой.
Я больше ничего не хотел, но принадлежать к этому странному миру с еще более странными правилами? Блядь. Это почти так же сложно, как не прикончить Луку Витиелло.
Гроул протянул ключи одной рукой, покрытой татуировками и шрамами. Я взял их, затем показал на его татуированные рукава и горло.
— Люди принимают то, как ты выглядишь? Большинство мафиози любят выглядеть как бизнесмены в своих дорогих костюмах.
— Я Головорез, и раньше я был врагом. Люди всегда будут относиться ко мне по-другому. Мне плевать. — он двинулся к двери. — Мне пора.
— Подожди, — сказал я. — Ты можешь дать мне номер Марселлы?
Гроул покачал головой.
— Не у меня.
Я чуть не закатил глаза.
— Хорошо, тогда дай мне номер Маттео. Или он тоже нуждается в защите от меня?
Гроул проигнорировал мой сарказм и достал телефон. Я записал номер Маттео. Из трех мужчин Витиелло он казался мне лучшим вариантом, чтобы добыть номер Марселлы. Возможно, Лука разозлится, если я не спрошу его, но я совершенно не собирался приползать к нему каждый раз, когда хотел связаться с Марселлой. Он мог бы смириться с этим.
Я подошел к окнам от пола до потолка с видом на Манхэттен. Я никогда не жил в центре города, в квартире высоко над мегаполисом. Я не был уверен, что мне нравится находиться так высоко над землей. Я предпочитал, чтобы мой байк находился близко ко мне. Если мне нужно прокатиться, я не хотел идти пешком десять минут.
Я прислонился к стеклу, ошеломлённый тем, какой оборот приняла моя жизнь. Если бы кто-то сказал мне об этом несколько месяцев назад, я бы назвал его сумасшедшим. Покачав головой, я достал дешевый телефон, купленный в ломбарде, и позвонил Маттео.
Он поднял трубку после трех гудков.
— Витиелло.
Его голос был холодным и деловым.
— Эй, будущий дядя-тесть, не мог бы ты дать мне номер Марселлы?
Я не смог удержаться от провокации. Маттео казался человеком, который может справиться с этим, лучше, чем Лука или Амо, во всяком случае.
Маттео издал резкий смешок.
— Эй, будущее-рыбье-питание, пытаться обойти моего брата чертовски плохая идея. Даже байкер с мозгами как у горошины должен это понять.
На заднем плане я услышал женские голоса, сначала отдаленные, потом более близкие.
— Это парень Марселлы? — спросил кто-то, и я не мог не усмехнуться.
— Не сейчас, — ответил Маттео, и в его голосе прозвучала более мягкая нотка, которую я никогда не слышал.
— Это круто, — сказал более высокий девичий голос. — Можно я как-нибудь прокачусь на его мотоцикле?
— Конечно, нет, — ответил Маттео.
Я фыркнул.
— Конечно, нет?
— Но папа!
— Твоя дочь может покататься на моем байке, если захочет.
— Осторожно, — прошептал Маттео грозным голосом. — Я не хочу, чтобы ты приближался к моей семье в ближайшее время.
— Конечно же, нет, — прорычал я.
— Маттео, мы можем решать, с кем мы хотим увидеться или нет, и если это тот человек, которого выбрала Марселла, тогда я точно хочу встретиться с ним, с твоего одобрения или без. Ты, конечно, можешь охранять нас.
Ай. У жены Маттео большие яйца.
— Конечно, детка. Но если байкер не так посмотрит на тебя или на Изу, я вонжу свой клинок ему в горло, с твоего согласия или без.
— Фу, папа! Это отвратительно.
Я услышал шорох и затем звук закрывающейся двери.
— Никогда бы не подумал, что вы, Витиелло, позволяете женщинам разговаривать с вами вот так. Старушки знают, когда нужно держать рот на замке и проявлять уважение.
— Видишь ли, мы, Витиелло, может, и жестокие ублюдки, разделывающие своих врагов, как чертову тыкву на Хэллоуин, но к своим женщинам относимся хорошо. Если ты не в состоянии это сделать, тебе лучше как можно скорее уехать на своем мотоцикле в закат.
— Успокойся. Если бы я хотел женщину, которая поклонялась бы земле, по которой я хожу, я бы не выбрал Марселлу. Мне нравится, что мы равны.
Маттео издал звук, говоривший о том, что мы не совсем равны. Я решил не комментировать. В конце концов, мне нужно его сотрудничество.
— Что насчет номера?
— Позвони Луке.
Он положил трубку.
— Черт!
Я уставился в окно. Я не хотел ничего, кроме как поговорить с Марселлой, чтобы мне напомнили, почему я здесь, в этом месте, почему я решил быть окруженным врагами.
Отправившись в мраморную ванную, я сходил в туалет, все еще кипя, когда мой телефон пискнул сообщением с номером и словами:
Марси сама решит, хочет ли она с тобой разговаривать. Но если ты причинишь ей боль, ты труп. Джианна
Имя отдаленно напоминало что-то. Я мог только предположить, что она была женой Маттео.
Мэддокс: Спасибо
Я подумывал позвонить Марселле, отчаянно желая вновь услышать ее голос, но я не был уверен, что это насторожит Витиелло. Не думаю, что он конфискует ее телефон, чтобы помешать нашему разговору.
Вместо этого я написал ей сообщение. Она ответила почти мгновенно, и так же мгновенно мои сомнения испарились. Моменты без нее были самыми тяжелыми, когда все, что я потерял, нависало надо мной. Моменты с ней? Стоят каждой унции боли.
Глава 9
Марселла
Всю ночь я продолжала думать о нашей встрече с Мэддоксом. Оно было омрачено столькими противоречивыми эмоциями: злость на Мэддокса, папу и Амо, облегчение, радость, но и беспокойство о том, что ждет нас впереди. Почти все были против этой связи.
Мне нужно было поговорить с кем-то о Мэддоксе, о своих чувствах и о том, что произошло. Я любила маму и говорила с ней практически обо всем, но с этим я не могла с ней поделиться, особенно о моих переживаниях по поводу возможной беременности. Я все еще отчаянно ждала месячных, которые должны были начаться вчера.
Я иногда говорила о Джованни с подружками из колледжа, о ничего не значащих парах, но это слишком личное, что странно, учитывая, что у меня еще не было отношений с Мэддоксом. Я не была уверена, кем мы были на данный момент. Я хотела, чтобы мы были вместе, это все, что я знала.
Но наши отношения гораздо более противоречивые и взрывоопасные, чем все, что когда-либо было с Джованни.
Я написала тете Джианне, спросив, есть ли у нее время для индивидуального занятия йогой.
Она ответила через минуту.
Джианна: Я уже в студии. Приезжай.
Получив разрешение от отца, который настаивал, что теперь я должна спрашивать его каждый раз, когда выхожу из дома, я позволила одному из телохранителей отвезти меня в спортзал Джианны.
Тетя ждала меня у двери для персонала, одетая в штаны для йоги и обрезанную майку. Никто из других жен членов мафии, особенно если они были мамами, так не одевался, и это одна из причин, почему Джианна идеально подходила для разговора, который мне нужно было провести. Она не поддавалась условностям и жила так, как хотела, в рамках определенных ограничений мафиозной жизни.
Она улыбнулась и коротко обняла меня, прежде чем провести в свою уютную комнату для занятий йогой. Там пахло вербеной, и круглый год было жарко. Джианна опустилась на один из кроваво-красных пуфов, и я сделала то же самое прямо напротив нее. Она смотрела на мое лицо, но ничего не говорила.
Я не была уверена, как много она знает, определенно все, что знает Маттео, потому что он перестал от нее что-то скрывать.
— Парень-байкер связывался с тобой прошлой ночью?
— Да, — ответила я. — Спасибо, что дала ему мой номер. Надеюсь, у тебя не возникло неприятностей из-за меня.
Джианна усмехнулась.
— Я могу справиться с неприятностями, не волнуйся.
— Наверное, можешь, — сказала я, по привычке зачесывая волосы за ухо, и пожалела об этом, когда взгляд тети задержался на моем поврежденном ухе.
Оно все еще было слишком нежным, чтобы носить украшения дольше, чем очень недлительное время.
— Ты должна всегда открывать его, когда встречаешься с членами мафии. Может, это напомнит им, что женщины не слабые. В конце концов, мы проходим через роды.
Я засмеялась.
— Возможно. Скорее всего, они просто станут меня жалеть. А я презираю жалость.
Губы Джианны скривились.
— То же самое. Но сомневаюсь, что кто-то будет жалеть тебя, Марси. Этого не произойдёт, если ты не дашь им повода. Покажи им, кто здесь хозяин.
Я кивнула, но мои мысли снова переключились на Мэддокса. Мне не терпелось снова увидеть его после обеда, о чем я еще не сказала папе.
— Полагаю, есть причина, по которой ты здесь? И она не связана с тренировкой.
Я вздохнула.
— Наверное, это не новость, но мы с Мэддоксом сошлись, пока я была в клубе.
«Сошлись» казалось таким нелепым описанием произошедшего, но то, что у нас было, не поддавалось определению.
— Хорошо, — медленно произнесла Джианна. — Похоже, ты не рада этому. Он заставлял тебя делать что-то, чего ты не хотела?
— Боже, нет. Я хотела этого. Я наслаждалась этим. — я извиняюще пожала плечами. — Я знаю, что люди не поймут и даже осудят меня за это. Но я не жалею об этом.
В животе запорхали бабочки при одной мысли о том, что я могу быть с Мэддоксом снова. Возможно, шансы против нас, но я хотела его.
— Нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться собой.
— Ты жила в другом мире последние несколько лет? — спросила я язвительно.
— Я знаю неписаные правила. Они не менялись с тех пор, как я была подростком, но мне всегда было трудно следовать им. Если ты хочешь жить по своим правилам, ты просто должна быть уверена, что сможешь пережить обратную реакцию. О тебе будут ходить неприятные слухи, и они, вероятно, никогда не утихнут.
Я помрачнела. Слухи о побеге Джианны все еще ходили на светских мероприятиях. Люди придумывали самые нелепые истории. Я никогда не спрашивала об этом тетю, потому что не хотела быть человеком, который прислушивается к слухам.
— Спроси, — сказала она.
— Я знаю, что мама рассказала мне, — сказала я с овечьей улыбкой. — Что ты сбежала после помолвки с Маттео, потому что не хотела выходить за него замуж, но он нашёл тебя почти через год и заставил выйти за него.
— Он бы сказал, что спас меня от убийства моим ублюдком-отцом, дав мне шанс выйти за него замуж, — сказала Джианна, закатив глаза.
— Но ведь это правда, верно?
— Да, но он не должен играть роль рыцаря в сияющих доспехах. Он всего лишь хотел, чтобы я оказалась в его постели.
Я покачала головой со смехом.
— Вот почему я хотела поговорить с тобой.
— И именно поэтому твой отец предпочел бы, чтобы ты поговорила с кем-то другим.
Я закатила глаза.
— Так ты тоже не была девственницей, когда вышла замуж.
Джианна наклонила голову.
— Была, но это совершенно неважно.
Мои глаза расширились.
— Я думала, ты спала с несколькими европейскими парнями, пока находилась в бегах.
— Я хотела, и я целовалась с несколькими, но никогда не шла до победного. Твой дядя настаивает, что это было потому, что я втайне желала только его.
Я нахмурилась.
— Если честно, если бы я могла повернуть время вспять, я бы, наверное, не сбежала, а занялась бы сексом с Маттео в каждом уголке моего старого дома, расплачиваясь с отцом и подарила бы ему белые простыни после брачной ночи.
— Значит, слухи о тебе неверны, и все равно люди злословят. Не хочется знать, что они сделают со мной, если слухи окажутся правдивыми.
— Ты спала с Мэддоксом, ну и что. Это твое дело.
— Я хотела этого, — защищалась я.
Я даже не была уверена, почему я чувствовала необходимость защищаться, особенно перед Джианной, но правила нашего мира глубоко укоренились во мне.
— Молодец, — сказала она. — Моя вина в том, что мне нравятся плохие парни, как всегда отмечает Маттео, а байкер из Тартара такой же плохой, как и ты.
Я рассмеялась.
— Ты говоришь так, будто я похотливый подросток, который просто хочет получить удовольствие.
— Ты должна наслаждаться собой, пока твои обязанности не настигли тебя. Ты выбрала идеального парня. Никто не будет ждать, что ты выйдешь замуж за Мэддокса, даже если он был твоим первым.
— Я хочу быть с Мэддоксом. Это больше, чем физическое.
Тетя поджала губы.
— Это твоя жизнь, Марси. У тебя есть только один шанс. Живи так, как хочешь. Если хочешь развлекаться с парнем-байкером, то развлекайся и двигайся дальше. Если хочешь веселиться и завязать с ним серьезные отношения, то вперед. Но в любом случае консерваторы сожгут тебя на костре за это. Готовься к борьбе всей своей жизни и будь готова победить.
— Я так и сделаю.
— Хорошо. Я буду рядом с тобой, когда понадоблюсь.
— Спасибо, Джианна, — сказала я, затем поколебалась. — Не могла бы ты сделать мне одолжение и дать мне тест на беременность?
Джианна замерла.
— Ох, Марси, только не говори мне, что парень-байкер был слишком глуп, чтобы использовать презерватив.
— Это просто произошло.
Я поморщилась от того, как глупо это прозвучало, но ситуация была экстраординарной.
— Как долго у тебя задержка?
— Всего один день. Возможно, ничего страшного.
— Тебе лучше надеяться, что это пустяк, потому что твой отец убьет Мэддокса, если ты забеременела, и сомневаюсь, что Ария остановит его.
— Знаю.
— Что говорит парень-байкер о своем возможном отцовстве?
— Я еще не сообщила ему. Хочу подождать, пока не буду уверена. Он сейчас не в лучшем состоянии.
— Как и ты. Не понимаю, почему ты должна переживать это одна. Он такой же ответственный, как и ты.
Я подняла брови.
— Ты можешь дать мне тест?
— Конечно, но у меня их нет, так что мне придется купить один в аптеке во время обеденного перерыва. Я могу заскочить вечером и отдать его тебе, хорошо? Или тебе нужно раньше?
— Нет. Несколько часов больше или меньше не имеет значения.
— Как скажешь. Я бы захотела определенности как можно скорее.
— У меня после обеда назначен сеанс с тату мастером, так что я буду занята.
Джианна кивнула.
— Не позволяй никому определять твою ценность, Марси. Обещай мне.
Я обняла Джианну, прежде чем встать.
— Не позволю. Я обещаю, — сказала я.
Мне было все равно, что Эрл думает обо мне, но его слова, набитые на моей спине, могли стать словами, произнесенными шепотом среди Фамильи. И я не могла не беспокоиться об этом.
***
— Мне все еще не нравится идея, что он будет с нами, — пробормотал Амо, когда Мэддокс подъехал к особняку на новеньком Харлее.
Он был удивительно похож на его старый, только без адской гончей Тартара. На нем не было костюма, только черные джинсы, черная футболка, кожаная куртка и байкерские ботинки. Без шлема.
Я не могла не улыбнуться, несмотря на мое беспокойство по поводу тату.
— Он не мог прожить без нового Харлея, — пробормотал Амо.
Мне нравилось видеть Мэддокса на мотоцикле. Это его место, но какая-то часть меня беспокоилась, что он действительно не сможет жить без байкерского образа жизни. Два телохранителя уже ждали перед дверью, а один сидел за рулем лимузина с бронированными стеклами.
Отец настоял на том, чтобы я взяла с собой трех охранников. Он не считал Мэддокса дополнительной защитой — совсем наоборот.
Амо последовал за мной на улицу. Я не удивлюсь, если он тоже решит поехать со мной.
Я направилась к тротуару. Мэддокс слез с байка и сделал шаг в мою сторону, будто собирался поприветствовать меня поцелуем. Я небрежно отошла в сторону, осматривая его байк, опасаясь, что поблизости находятся папарацци. Фотография поцелуя между мной и Мэддоксом могла бы вызвать скандал. Я еще не готова к этому. Не раньше, чем я почувствую себя прежней, и уж точно не раньше, чем мы с Мэддоксом обсудим наши отношения.
Он поднял брови, но ничего не прокомментировал. Амо раскрыл пиджак, показывая два пистолета.
— Тебе нужен один для защиты Марселлы?
Я благодарно улыбнулась ему. Это был его способ помириться с Мэддоксом. Возможно, вчерашний разговор действительно изменил его мнение. Я надеялась, что изменил. Если внешний мир был против нас с Мэддоксом, мне нужно, чтобы хотя бы моя семья была на моей стороне.
— Спасибо, но я экипирован. — он поднял кожаную куртку, обнажив пистолет. Затем повернулся ко мне. — Полагаю, ты не поедешь со мной?
Я видела разочарование на его лице, но, для начала, отец устроит скандал, если я не поеду в безопасном лимузине, а я не хотела подобных фотографий.
— Я должна ехать в машине.
Мэддокс кивнул. Расстояние между нами, физическое и эмоциональное, убивало меня, и, судя по его выражению лица, его тоже.
— Я поеду впереди, проверяя, безопасна ли дорога, Белоснежка.
Белоснежка. Вначале я презирала это прозвище, но не сейчас.
Он снова сел на Харлей и посмотрел на меня таким взглядом, что я пожалела, что не поехала с ним. Я хотела разделить это с ним, хотела понять, что он чувствовал, когда ехал на байке. Вместо этого я села в лимузин и наблюдала через тонированные окна, как он едет впереди. Я думала, что мне будет легче признаться в своих чувствах к Мэддоксу на публике, но все это было еще слишком свежо, слишком неопределенно, чтобы я была готова сделать себя такой уязвимой перед другими. Все смотрели, затаив дыхание, готовые к разгорающемуся скандалу.
**
Мэддокс остановился на обочине перед тату-салоном. Он сузил глаза, глядя на что-то внизу дороги. Я вышла из машины, когда Мэддокс слез с мотоцикла и направилась к входной двери тату-салона, которая была закрыта, чтобы я могла уединиться во время нанесения татуировки. На этот раз он не пытался дотронуться или поцеловать меня, и я возмутилась собственной трусостью.
— Что ты увидел?
— Мне показалось, что я видел объектив.
Я посмотрела в ту сторону, куда он указал, но понимала, что ничего не вижу. Мне редко удавалось. Я бы узнала завтра, если бы за нами следили папарацци.
— Хочешь, я пойду с тобой? — спросил Мэддокс, возвращая мое внимание к салону.
— Да, пожалуйста, — тихо сказала я.
То, что он увидел на моем лице, заставило его глаза вспыхнуть защитой. Один из моих телохранителей проверил тату-салон, пока Мэддокс и другой ждали со мной. Когда мы вошли, только Мэддокс остался рядом, пока тату мастер приветствовал нас. Он был покрыт татуировками с ног до головы, даже его лысая голова и горло. Только лицо оставалось нетронутым. Татуировки, украшавшие его тело, были красочными и замысловатыми, совсем не похожими на ужасные каракули на моей спине.
Было очевидно, что он чувствовал себя неуютно в нашем присутствии. Мне тоже было не по себе в этом месте. Я никогда не хотела набивать татуировку, и не решилась бы на это, если бы меня не заставили. Он подвел нас к шезлонгу, и я села, почувствовав себя как в кабинете врача. Это не успокоило мои нервы.
Мужчина, Константин, прочистил горло.
— Могу я взглянуть на татуировку, которую вы хотите перекрыть?
— Ох, конечно.
Ее еще мало кто видел, и сомневалась, что телохранители увидят ее. Отец проследит, чтобы они ничего не сказали, но иногда лакомые кусочки информации доходят до ушей жен, и тогда делаются все ставки.
— Почему бы вам не охранять двери, стоя к нам спиной? — резко сказал Мэддокс. Они проигнорировали его. Мэддокс подошел к одному из них и впился ему в лицо. — Я должен разбить твою уродливую морду, чтобы ты повернулся и дал дочери своего босса личное пространство?
— Твое слово ничего не значит, — выплюнул мой телохранитель.
Я послала ему язвительный взгляд.
— Повернись.
Оба мужчины, наконец, повернулись, и Мэддокс направился обратно ко мне, выглядя взбешенным.
— Я даже не могу вонзить нож им в горло, не рискуя разозлить твоего отца.
— Это не будет хорошим началом вашего сотрудничества, нет, — сказала я. — Они научатся уважать тебя, когда поймут, какой ты храбрый.
Мэддокс наклонился ближе, встретившись с моим взглядом.
— Черт, я бы умер за твой поцелуй прямо сейчас.
Меня обдало жаром.
— Позже, — пообещала я.
Я расстегнула блузку, не снимая лифчика, и повернулась спиной к мастеру. Когда он сел на табурет позади меня, чтобы осмотреть татуировку, я вздрогнула. Мэддокс наблюдал, скрестив руки. Выражение его лица отражало множество эмоций, на первом плане выступали гнев и чувство вины. Он явно винил себя, и крошечная часть меня тоже.
Я была рада, что не видела лица тату мастера, когда он читал слова на моей спине. Я больше не смотрела на них после той первой ночи.
— Ты можешь это перекрыть? — прошептала я, испугавшись, что он может сказать «нет».
— Это займет несколько сеансов, в зависимости от того, что вы хотите.
— Тебе нужно набить корону, это точно, — сказал Мэддокс.
Я подняла на него глаза и краем глаза заметила, как мастер кивнул.
— Это может сработать. Корона может скрыть оба слова, если же мы выберем корону с широким ободом и глубоким оттенком.
— Корона, — сказала я с улыбкой. — Это будет раздражать многих людей.
— Мы бы этого не хотели, верно? — Мэддокс дерзко усмехнулся.
— Да, корона, — подтвердила я. — Может... может, мы можем оставить слово Витиелло? Как-то вплести его в корону?
— Это может сработать. Но оригинальные слова будут полностью скрыты. Это ужасная работа. Даже первокурсники лучше справляются со свиной кожей.
Я напряглась. Я знала, что он злится из-за уродливой татуировки и не хочет, чтобы я чувствовала себя плохо, но я определенно не была такой толстокожей в этом вопросе, какой хотела бы быть.
— Эй, как насчет того, чтобы думать, прежде чем говорить? — прорычал Мэддокс.
Глаза Константина расширились, и он слегка откинулся назад, настороженно глядя на Мэддокса.
— Я не хотел обидеть.
— Все в порядке, — твердо сказала я, не желая придавать этому больше значения, чем было. — Мы можем начать прямо сейчас?
— Конечно, как только вы выберете дизайн, я смогу начать работу над контурами.
Я выбрала корону с замысловатым рисунком по ободу, чтобы слова могли исчезнуть под ним, красивую корону, которую императрица могла бы надеть на свою коронацию.
Страх прошел сквозь меня, когда мастер взялся за иглу, вспомнив беспомощность и панику прошлого раза. Мои руки вспотели, и я поискала взглядом Мэддокса. Он жестом велел мастеру подождать и присел передо мной на корточки, где я лежала на животе. Он взял мою руку и поцеловал ладонь, его улыбка была ободряющей.
Я кивнула, и Мэддокс подал знак тату мастеру. Я поморщилась, когда игла проткнула мою кожу, но быстро поняла, что это не так больно, как если бы Коди делал мне татуировку. Следующие два часа Мэддокс не сводил с меня глаз, пока не была закончена работа над контуром. Его взгляд приковывал и успокаивал. С ним рядом я пройду через это и стану сильнее.
После того как я договорилась о следующем сеансе, мы вышли из студии бок о бок, но уже не касаясь друг друга. Мне очень хотелось взять его за руку, но я сдержалась. Посмотрев в сторону байка Мэддокса, я отчаянно желала прокатиться с ним. И не только это, я хотела поехать с ним к нему домой, остаться наедине, почувствовать его тело поверх моего, но знала, что еще слишком рано.
Он кивнул с задумчивой улыбкой, словно прочитав мои мысли.
— Позвони мне, когда я снова понадоблюсь тебе, — сказал он, нависнув надо мной, прежде чем прижаться поцелуем к моей щеке.
Я видела по его лицу, что он хотел гораздо большего, но сдерживался, уважая границы, которые я установила и о которых уже начала жалеть.
— Почему бы тебе не зайти и познакомиться с моей мамой и младшим братом? — спросила я, когда Мэддокс уже собирался повернуться обратно к своему байку.
Я проигнорировала испуганные взгляды телохранителей. Это решение, которое я не могла принять. Папа был хозяином в доме и очень заботился о нем. Предварительный мир между ним и Мэддоксом длился всего день, но я отчаянно хотела, чтобы мама и Валерио познакомились с ним. Они не стали бы судить Мэддокса по многолетней вражде.
Мэддокс одарил меня сардонической улыбкой. Вероятно, он тоже заметил выражение лиц охранников.
— Хотя я бы с удовольствием познакомился с твоей мамой, не уверен, что хочу так рано злить твоего старика, даже если он меня и разозлит.
Я кивнула, пытаясь скрыть свое разочарование. В данный момент я чувствовала себя странно потерянной и уязвимой. Сырое чувство в спине навевало нежелательные воспоминания.