Алексей Владимирович Ляликов Последний бой

Всё, что нас убивает, делает нас мертвей.

Светлой памяти Джона Дэвида Блэнда

— А самое главное, там никого не будет! Никто не сможет помешать нам… насладиться экспозицией! После обеда пиратский зал закрывают, потому что в соседнем работают учёные из университета, и посетители станут их отвлекать. Но нас Люк пропустит. Правда, Люк?

Тщедушный Люк неуверенно кивнул, потом пожал узкими плечами, вздохнул и, вконец смутившись, опустил взгляд. Он явно чувствовал себя неловко. И в ситуации, и вообще. Как можно стесняться женщин в купальниках, живя на тропическом острове, знает только научный сотрудник краеведческого музея, для которого работа интересней пляжей, вечеринок, танцев и всех прочих соблазнов солнечного курорта.

— И всё бесплатно! — не унимался Ролли. — Мы с Люком — старые друзья. Он всегда рад помочь мне и моей девушке.

Частный детектив Ник Слотер наслаждался зрелищем. Его напарница, Сильвия Жирар, всегда мечтала прослыть интеллектуалкой, и была бы не против поднабраться очередной порции зауми в музее истории. Тем более бесплатно. Но она отнюдь не считала себя девушкой местного патологоанатома. Если Люк Филдуокер не только выглядел застенчивым тихоней-интеллигентом, но и был им по сути, то Роланд Питерс работал в полиции, резал трупы в местном морге, развёлся с женой, которая «путалась» с его с собственным братом, спасал того же брата от бандитов-мафиози и вообще, много чего в этой жизни повидал. Но смотрелись они похоже. Худые, сутулые, чуть лысеющие очкарики.

Люк, правда, не сумев вырасти выше пяти футов больше, чем на четыре дюйма, вообще казался школьником-отличником, объектом насмешек и презрения со стороны одноклассников. Но внешность обманчива. Ник знал, что этот парень заработал свои степени по истории и археологии не в тиши кабинетов и хранилищ, а в экспедициях на флоридских болотах, среди аллигаторов и москитов, по двенадцать часов махая кайлом и лопатой. Что он лучше всех на этом острове играет не только в шахматы, но и в пинг-понг. А если человек краснеет при виде красавицы в бикини,… что ж, у кого-то в двадцать шесть всё только начинается…

— Ну, не знаю… — ответила, наконец, рыжеволосая следовательница. — Ещё рабочий день не кончился. А у меня такой строгий начальник.

Начальник? Ник недоумённо поднял бровь. Она что, тоже его видит?

Вообще, отношение Сильвии к Ролли было для него тайной. Её не назовёшь красавицей, и изобилием мужского внимания она похвастаться не могла, хотя романы у неё случались регулярно. Правда, с периодом, существенно превышающим длительность. С большой скважностью, так сказать. Но женщину это мало печалило. В такой ситуации Ролли, с его, в основном платоническими, чувствами, выглядел досадно-раздражающей помехой, однако Сильвия терпела ухаживания уже больше года. Женщины — это загадки.

— Это Слотер, что ли? — спросил Ролли. — Так он наверняка уже какую-нибудь красотку охмуряет.

«А ведь очкарик дело говорит!» — оглядываясь, подумал Ник. Но все красотки куда-то попрятались.

— Пятница, без пятнадцати пять. Какая может быть работа! — не унимался Ролли. — Даже мы с Люком не работаем. Пойдём!

Он был прав. Конечно, большинство посетителей бара — это туристы, которые не работают по определению, но в предвечерний пятничный час здесь было полно и местных жителей. Работа — не деньги. До понедельника никуда не денется. Но ведь и Сильвия права. Не насчёт строгого начальника, а насчёт трудового дня. Он еще не кончился. А мисс Жирар не имеет обыкновения шататься по барам в рабочее время. И даже, если она и решилась бы нарушить дисциплину, то занималась бы этим в обществе куда более респектабельных мужчин, чем Роланд Питерс и Люк Филдуокер. И даже Николас Слотер. И в куда более респектабельном заведении. Какого же чёрта она тут делает? Это не к добру…

— Частный детектив Ник Слотер, если не ошибаюсь? — раздался за спиной женский голос. Ну вот, пожалуйста! Судя по тембру, голос принадлежал отнюдь не юной красавице. Плохие предчувствия имеют свойство сбываться.

— Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. — Заявил Ник, не оглядываясь, и печально посмотрел на дно своей опустевшей кружки.

— Не улавливаю… — озадачено пробормотала невидимая собеседница.

— Да Слотер это, Слотер, — утешил её подошедший Паук. — Он же у нас еще и юморист-любитель. Только вот сегодня что-то не в форме. Что будете заказывать?

Ник обернулся. Перед ним сидела женщина лет сорока. Короткие, тёмные волосы, серые глаза, загорелое лицо без следов косметики. Рубашка с длинным рукавом, джинсы. Ногти не накрашены. Средний рост, средняя степень упитанности. Мать-одиночка, работающая на производстве?

— Спасибо, ничего. Я здесь по делу, так сказать… Простите, если обманула ваши надежды.

— Вообще-то, нас обслуживает сам хозяин заведения. — Сообщил Ник. — Если вы ко мне по делу, деньги у вас должны быть. Закажите что-нибудь из уважения.

— Ну, тогда принесите стакан томатного сока и пару сэндвичей с сыром.

— И мне ещё пивка плесни. — Ник протянул свой сосуд.

— А у тебя-то деньги есть?

Он посмотрел на женщину и сказал:

— Не исключаю, что скоро появятся. Да, и потом, разве ты не хочешь угостить друга?

— Такого друга только угощать… — пробормотал Паук и заковылял к холодильнику.

Слотер снова повернулся к собеседнице.

— Итак, с кем имею честь?…

Женщина, прикрывая глаза ладонью, как козырьком, всматривалась куда-то ему за спину.

— Давайте пересядем под навес. Солнце слепит, а я оставила тёмные очки дома…

— Я Диана Стоунз, — продолжила дама, когда они разместились за единственным свободным столиком на террасе. — Мне требуется помощь людей вашей профессии. Плачу восемь тысяч.

— Начало неплохое. Осталось уточнить, что делать и в какой срок. Если вам надо в течение года ликвидировать всех преступников штата, то сумма явно недостаточная. Но если вы потеряли носовой платок в местной библиотеке…

— Вот ты где! — раздался за спиной знакомый голос. — Что ж, угадать было несложно.

— Сильви! Присаживайся. Пока ты строила глазки здешним красавцам, я для нас нашёл работу на восемь тыщ!

— Ну вот, видите, миссис Стоунз, он оказался в том месте, где я и говорила.

— А сама-то ты откуда взялась?

— К тебе домой заглядывала. Проверяла, нет ли тебя там.

— А позвонить не пробовала? Есть, говорят, такая штука, телефон…

— И в самом деле, есть. И позвонить у меня получилось. А вот дождаться ответа — нет. И уж коли ты по сотовому не откликаешься, я решила, что обрублена всякая связь. И нацелилась на личное общение. Отправила клиента искать Слотера у источника бесплатного пива, а сама устремилась ко второму твоему любимому месту — кровати.

— Разве можно вторгаться в частную жизнь сотрудников?…

— В рабочее время — сколько угодно.

— Ах, в рабочее… Что же ты проводишь рабочее время со своим ухажёром?

— Я ж не виновата, что он за мной всюду ходит! А напарник телефоны отключает.

— Отключает? — Ник вынул мобильник из кармана и попытался оживить. Безрезультатно. — Аккумулятор разрядился. — Сам не зная, зачем, дал он очевидный комментарий к происходящему. — А я ещё думал: «Что это всё время пищит?»…

— Ник! Тебя Сильвия искала, просила позвонить… Ой… — невесть откуда взявшаяся Кики увидела напарницу Слотера и осеклась. — Простите. Кажется, я слегка опоздала.

Она и стоявшая рядом Николь, были одеты в лёгкие свободные платья. То есть, совсем не по-рабочему.

— Пошли, пошли, — потянула Николь подружку за руку, — а то шеф нас заживо зажарит.

Но было поздно. Мрачнее тучи, с подносом в руках, Паук возник на заднем плане.

— Дамы! — произнёс он, водружая ношу на стол. — Разве я не говорил вам, что от того, как вы проводите рабочее время, зависит доход заведения, а значит и заработанная плата членов трудового коллектива? Если так пойдёт, некоторых членов мне придётся уволить. Иначе мой бар разорится. Где вы были?

— Паук! — обезоруживающе улыбнулась Кики. — Ты же знаешь, у девушек свои секреты…

— Э-э-э,… — подала голос Стоунз, — может, я не вовремя?

— Ну-ка, за работу! Братец Би сейчас задымится от перегрузки. — Паук подхватил обеих девиц под руки и потащил к стойке.

— Простите. — Ник развёл руками, глядя на клиентку. — Это Ки-Мэрайя. Здесь все любят деньги, но мало кто — работать. Как я понимаю, вы уже общались с мисс Жирар, и она осведомлена больше меня о ваших проблемах. Я прав? — Он повернулся к Сильвии.

— Откуда мне знать, что тебе известно? Я ведь только подошла.

— Отвечаю на все вопросы по порядку. — Стоунз покачала головой. — Мне нужно, чтобы вы нашли завещание моего отца. Время на всё — два-три дня, может четыре. Необходимы вы оба. В офисе была лишь мисс Жирар, и, чтобы не повторяться,…

— Сильви, тебе принести что-нибудь? — откуда ни возьмись, материализовалась шустрая Николь. Уже в купальнике. Стоунз закатила глаза. Мисс Жирар покачала головой.

— Заряди мне телефон. — Ник усмехнулся и отхлебнул тёплого пива.

Николь взяла аппарат и упорхнула.

— …я предложила найти вас, и тогда уже изложить подробности полностью укомплектованной аудитории.

— Что ж, по-моему, ваше пожелание выполнено. Итак, вы потеряли завещание?

— Еще нет.

— Его кто-то украл? — Внесла свою лепту Сильвия.

— Ответ тот же: «Пока нет». Послушайте, я понимаю, что в моей просьбе многое прозвучит необычно, но, если я начну издалека и стану объяснять все причины и обстоятельства, мы до темна не закончим.

— Но мы же не можем браться за работу, пока не поймём, что на самом деле происходит.

— Согласна. Поэтому я постараюсь как можно короче изложить суть, а вы уточняйте всё непонятное.

— Давайте попробуем.

— Отец спрятал завещание. Вероятно, на Анноун-Ки. Ищу его не только я. Но я — чтобы сберечь, а другой человек — чтобы уничтожить. Мне очень важно его опередить…

— Стоп. — Ник поднял ладони над столом. — Уже непонятно. Спрятал? Собственное завещание?

— Отец был… необычным человеком.

— То есть, он умер? — сочувственным тоном уточнила Сильвия.

— Два года назад.

— Так вы живёте на Анноун-Ки?

— Нет, я из пригорода Джексонвилла.

— Действительно необычно: написать завещание, а потом тащиться через весь штат, чтобы спрятать…

— И какой смысл? — добавила Сильвия. — Нотариус же делает копию, когда заверяет.

— Да никто ничего не заверял! Папа писал эти завещания в тайне от всех. И рассказал мне о моём только перед смертью.

— Выходит, их несколько? И что значит «ваше»?

— Значит, что завещал мне. А во втором — своей сестре, Нэлл.

— Оно тоже спрятано на Анноун-Ки?

— Нет, его он спрятал на другом острове. Нелл, когда рассказывала мне о нём, была сильно пьяна, и я толком не поняла… Вообще, ей было всё равно, она не собиралась его искать. Но теперь оно найдено.

Чем дальше, тем непонятнее. То есть, ясно, что от них хотят, но при каких обстоятельствах возникла эта потребность, и кто ещё играет в матче, по каким правилам и ради какой награды, оставалось загадкой. Ник вздохнул и посмотрел на Сильвию. Та еле заметно пожала плечами.

— Похоже, миссис Стоунз, без развернутого доклада нам всё-таки не обойтись. Расскажите-ка, для начала, почему ваш отец так странно себя вёл.

— Причин немало. — махнула рукой клиентка. Начиная с рождения отца. Бабушка родила его, когда ей ещё не было семнадцати. И роды были трудными, да и воспитание потом… Может, и наследственность… В результате получился человек с тяжёлым характером. Умный, очень хитрый, но вспыльчивый, невыдержанный, раздражительный. И склонный к изощрённому издевательству, что ли. Не физическому, он ни разу не поднимал на меня руки, а интеллектуальному. Если он покупал мне сладости или игрушки, то никогда не отдавал сразу. Либо прятал и заставлял искать, либо требовал разгадать какую-то загадку. Это может показаться преувеличением, но я на всю жизнь возненавидела прятки, ребусы, и любые задачи из учебников.

— И завещания он поэтому спрятал? Это уже патология какая-то. — Сильвия развела руками.

— Не только. Отец умер в семьдесят четыре. Не такой уж и преклонный возраст, чтобы впадать в маразм, но он долго и тяжело болел. Почки, печень, сердце, лёгкие, кишечник,… — Стоунз тяжело вздохнула и опустила взгляд,… — сосуды, суставы, кожа, глаза. Трудно сказать, что у него не болело. Последние лет восемь своей жизни он, в основном, лежал. При этом было несколько периодов, когда ему, вдруг, резко становилось намного лучше…

— И в один из них он сбежал на архипелаг и спрятал завещания?

— В последний. Совсем перед смертью. Но дело не только в этом. Отец был в тяжёлых отношениях и со мной, и с Нелл. Во многом это связано с нашими мужьями. Мой оказался бессовестным лентяем. Я поняла это очень поздно, успев родить от него двоих детей, а папа… с первого взгляда его раскусил. Он позволил мне выйти замуж, позволил нам жить в его доме, но ни дня не проходило без упрёков. Я развелась, и не знаю, где сейчас непутёвый отец моих сыновей, но была готова терпеть все эти обвинения и дальше… А он перенёс эту свою нелюбовь на мальчиков… Они же ни в чём не виноваты… В общем, мы с отцом были на ножах. А жить приходилось вместе. У меня и денег не было на своё жильё, и его, больного, нельзя было надолго оставить. Вы не подумайте, я любила отца. И он меня. Всё, что мы с мамой имели, только благодаря ему. Но под конец жизни он стал совсем невыносим. — Она даже всхлипнула.

— А как же эта ваша тётя — Нэлл? Она младшая сестра или старшая?

— Тётя?… В том-то и дело, что она очень даже младшая. Отец был старше её на четверть века.

— Ничего себе! Так бывает? — Сильвия повернулась к клиентке и изобразила удивление так, как только она умела. Стоунз аж отпрянула.

— Оказывается, да. Считалось, что после тяжёлых первых родов, бабушка уже никогда не могла родить вновь, а она вдруг забеременела в сорок два. Отец был уже взрослым и воспринял сестру, как своего ребёнка. Он очень много за ней ухаживал с младенчества, и они долгое время были сильно привязаны друг к другу.

— Значит, над ней он не издевался?

— Ну, не так, как надо мной. По её словам. Сдерживал, наверное, свои дурные наклонности. Всё-таки бабушка с дедушкой были для него авторитетами, он их побаивался. А через десять лет после рождения Нелл папа женился, и на свет появилась я. Несмотря на эту разницу, мы были как сёстры, и Нэлл даже больше времени проводила у нас в доме, чем у родителей… Мама умерла, когда мне было тринадцать… Нэлл как-то очень быстро повзрослела и заменила мне ещё и мать. Мы вместе шли по жизни. Почти одновременно вышли замуж, родили. Да вторые дети у нас родились с разницей в несколько недель. Да, она рожала в сорок. Видимо, наследственное. Жаль, бабушка с дедушкой не дожили. Такие вот синхронные у нас ней были судьбы. Только у меня получались мальчики, а у нее — дочки.

Стоунз помолчала немного, хлебнула своего сока и продолжила:

— Отец сразу невзлюбил мужа Нэлл, Каспера. Но не мог наезжать на него, как на моего Тима. Всё-таки, формально, они принадлежали к одному поколению. Отец не боялся Каспера, не уважал его, но вынужден был держаться с ним, как с равным. Каспер же, всегда зарабатывал больше папы и смотрел на это все презрительно-насмешливо. Отца такая ситуация, естественно, бесила. Но на сестру он свой гнев не направлял… А после вторых родов она, почему-то, начала пить. Причём сразу очень сильно. Мы как-то упустили этот момент. Я разводилась, дома была боевая обстановка. Скандалы с мужем, младенец, ещё и маленький первый сын. И всё это под непрерывный гундёж отца: «Я тебе говорил». А Каспер был в эйфории от рождения второй дочки и просто ничего не замечал. Потом они с отцом обвиняли друг друга, дескать, это ты её довёл. Но было поздно. Женский алкоголизм…

— То есть, — сделала догадку Сильвия, — семья тёти ничем вам не помогала, когда отец заболел?

Стоунз вздохнула:

— Ничем. Нэлл пила и просто не воспринимала мир адекватно, а Каспер фактически остался один с детьми, хозяйством и работой. Конечно, за эти годы они несколько раз у нас всё же бывали, но неизменно это заканчивалась руганью и скандалами. Я ухаживала за отцом в одиночку, в ущерб воспитанию детей. Сайрус, мой старший, был уже достаточно большим, чтобы это понимать. А ведь дед еще их и не любил. Как же, Тимово отродье! Ну, я несколько раз срывалась, грозила, что брошу его. Он, в ответ, обещал завещать всё имущество сестре.

— А что за имущество, кстати? — спросил Ник, чувствуя, что они, наконец, подобрались к сути этой трагической семейной саги.

— Дом. — коротко ответила Диана. — Дом, в котором я живу с рождения. И мои дети, тоже. Для нас это место — родина. Не только дом, конечно. Те несколько кварталов в маленьком зелёном посёлке — пригороде Джексонвилла — где живут наши соседи, друзья мальчиков, стоят школы, где я училась, а теперь они. Начальная и средняя. Всё это очень много значит. Это — счастливое детство для моих сыновей. И я буду за него бороться.

— Выходит, вашему счастью что-то угрожает?

— Да! Я и пытаюсь объяснить, что. Однажды, в момент визита Твидлов, ну, Нэлл и Каспера, отец заставил меня привести нотариуса и при нём сказал, что напишет завещание на того, кто больше будет о нём заботиться. Но никаких бумаг подписывать не стал. Нэлл была пьяна, Каспер зол на всех, встреча опять превратилась в ссору. Но это был единственный случай, когда речь шла о наследстве при юристе. Она как бы обозначила круг возможных наследников. И при таком раскладе сил, дом, безусловно, отошёл бы мне. Любой сосед подтвердил бы, что за отцом ухаживала я. Тем более, что Твидлы на него тогда и не претендовали. Им было не до него. И не до нас с отцом. А он, до последнего, верил, что это не так. И грозил написать завещание на Нэлл, когда я на него сердилась.

— В конце концов, он так и поступил?

— Ему неожиданно стало намного лучше, и он сбежал из дома. Его разыскивала полиция, но не нашла. А через неделю он объявился сам и сказал, что написал завещание на меня, но спрятал его на Анноун-Ки. Если я очень захочу, то догадаюсь, где. Потом снова слёг и через месяц умер. Естественно, я не собиралась ничего искать. Зачем? Появление завещания не меняло диспозиции. Я же не знала, что есть второе.

— А когда узнали?

— Уже после похорон. Мы встретились с Нэлл в Лэйк-Сити. Случайно, обе приехали туда по родительским школьным делам. Хотя ей, конечно, приезжать не стоило, она и там напилась. Ну, я увела её в номер, и она рассказала про своё завещание. Отец и для неё приготовил шараду. Но Нэлл это наследство не интересовало. Даже если бы она нашла документ, всё равно не стала бы его использовать. В такой ситуации, что мне было скрывать наличие своего? А через год и её не стало…

Да уж, история для мрачной телевизионной драмы. Смерть за смертью. Было такое впечатление, что Стоунз специально пытается нагнать тоски на слушателей. Только вот, зачем?

— Алкоголь? — Сочувственно спросила Сильвия.

— Да. Удивительно, но внешне она выглядела прекрасно. Никто не давал ей пятьдесят. Однако, организм был полностью разрушен.

— Честно говоря, я не поняла, почему же она запила?

— Никто не понял. Хотя… Она побаивалась вторых родов. Не показывала этого, и никто из мужчин не догадывался, но я-то была в том же положении и чувствовала её тревогу. А ещё, Каспер очень хотел сына. Это не значит, что он недостаточно добр к дочкам. Для них он делает всё. Особенно сейчас, когда они остались без мамы. Но Нэлл понимала, что больше ей не родить… Может, из-за этого.

— Так почему вы начали искать завещание только сейчас? — бесчувственному Нику не терпелось перейти к сути, и он решил ускорить печальный рассказ, игнорируя гневный взгляд напарницы. — Как я понял, вашему наследству ничего не угрожает.

— Потому, что теперь угрожает. Каспер тоже ищет его.

— Ого! Лихой поворот! — в несвойственной для себя манере высказалась Сильвия. — Но какая ему от этого польза? Если он его найдёт, это только подтвердит ваш приоритет.

— Если он найдёт моё завещание, то сразу уничтожит. Потому что, скорее всего, уже нашёл своё. После смерти жены все её наследственные права перешли к нему. В тот день Нэлл была достаточно трезва, чтобы понимать не только, что она говорит, но и что я говорю. А потом, наверное, рассказала ему. Возможно, пока она была жива, Каспер не посмел бы так поступить, но теперь…

— Но как вы узнали об этом? Не в его интересах раскрывать свои планы. Тем более, вам.

— Моя лучшая подруга, Стелла, видела его на Анноун-Ки. У неё там маленький домик, изредка она приезжает туда. И во время последнего визита, две недели назад, издалека заметила Каспера. Какое-то внутреннее чувство подсказало ей, что не стоит подходить к нему и обнаруживать себя. Позвонила мне и рассказала. Я тоже сразу заподозрила неладное, хотя надеялась, что это может быть случайность. Но до отъезда, она ещё дважды его видела. А вот я сделала глупость. Позвонила Касперу сразу после этого и прямо спросила, что он ищет на острове. Он, естественно, всё отрицал. И что на острове был, и что завещание ищет, и что вообще о нём знает. Но после этого разговора он уже зал всё. И что я знаю, что он знает. Мне пришлось действовать без промедления…

— Зачем же ему ваш дом?

— Ему не дом нужен, а земля. В наших краях недавно объявились предприимчивые дельцы, которые хотят устроить там райский уголок для богачей. Такой квартал из сказочных домиков, какие есть в Сарасоте или Венисе. Но сначала им надо скупить участки. Большинство нынешних жителей не хотят уезжать и продавать свои дома, но скупщики очень настырные и цены всё время растут. Каспер просто продаст дом, как только поймёт, что стоимость достигла вершины.

— Может, у него совсем мало денег?

— У него контракт тысяч на сто в год. Много это или мало, решайте сами. У меня, например, тридцать пять. И, в наших краях, я — не самая низкооплачиваемая работница. А Каспер,… он давно уже живёт не для себя, а для дочек. Так что тут даже не в жадности дело, а в его безжалостности, что ли. Ведь он оставит меня и детей не только без дома, а фактически без родины. Но ему плевать на мою семью, хоть я ему и племянница. И я не собираюсь с эти мириться.

Я поехала в Таллахаси чтобы следить за Каспером. Но этот хитрец ничего подозрительного не делал. Вот тогда я и догадалась попросить о помощи частного детектива. Ваш коллега занял пост, я вернулась домой к детям, а через три дня получила сообщение, что Каспер отправился на Флорида-Кис. Мои худшие подозрения подтвердились, и я помчалась вслед за ним. К моему удивлению, он проехал всю гряду и поселился на Ки-Уэст. Пару дней он не вылезал из местных архивов, потом перебрался на Маратон…

— И что это значит? — Нику опять не хватило терпения выслушивать чересчур подробный рассказ.

— Отец не выжил из ума, когда спрятал завещание на острове, а потом рассказал мне. Того что я знаю о нём, о себе,… вообще знаю, должно быть достаточно, чтобы догадаться, где искать. Если бы он не отбил у меня охоту разгадывать ребусы в детстве. Конечно, это должна быть сложная, длинная цепь рассуждений, но выполнимая. Для того, кто на такое способен.

— Так вы хотите, чтобы это сделали мы?! — оживилась Сильвия.

— Нет. — Диана покачала головой. — Подождите, до вашей роли дело ещё дойдёт. А вот Каспер Твидл свою загадку уже разгадал. Он нашёл завещание на Нэлл. Это значит, он понял принцип, по которому отец строил свои квесты. С моим завещанием ему будет трудней, но успех — только вопрос времени. Я даже думала, что он уже обо всём догадался, когда арендовал на Маратоне скоростной катер и уплыл на Анноун-Ки. Второго такого судна я сразу не нашла, да и бессмысленно было гнаться за ним по открытой воде, он сразу же заметил бы погоню. Я поехала туда по мостам, естественно добралась намного позже, в надежде хотя бы пересечься с Каспером и убедить его не уничтожать мое завещание. Но он ничего там не нашёл. Мы не общались и вовсе не виделись, но мне удалось довольно долго за ним следить. Оказалось, что у него даже помощники есть. Они до вечера копались в тамошних зарослях, но ушли, вернее, уплыли ни с чем.

На следующий день Каспер перебрался к вам на остров. Здесь полно архивов, хранилищ и других источников информации, нужной для разгадки. Уже отсюда он однажды плавал на Анноун-Ки, но, к счастью для меня, тоже безуспешно. И, вот тогда, я поняла, что мне тоже нужны помощники. И вспомнила, как мне помог частный сыщик в Таллахаси. Это было дорого, но действенно. Поэтому, я обратилась к вам.

— Если не надо разгадывать ребусы вашего папаши, чем же мы вам поможем?

— Ребусы пусть разгадывает Каспер. Я не могу разорваться. Мне надо быть здесь, чтобы следить за тем, что он делает, и где. Если я буду посещать те же места, изучать те же документы, то, кто знает, может и пойму ход его мысли. Но, когда он отправится на другой остров, я уже не успею вперёд него.

— Понял. Что ж, давайте поступим так: Сильвия останется с вами и поможет решать головоломку, а я посижу на Анноун-Ки и подожду Каспера там. Если он объявится, задержу его или не позволю уничтожить найденный документ. Вот только не помню, там есть гостиницы?

— Нет. — Диана покачала головой. — То есть, и гостиниц там нет, остров слишком мал. Но это не беда, жить можно в домике у Стеллы. «Нет» в другом смысле. Мне нужно, чтобы туда отправились вы оба.

— Это ещё почему? — настороженно спросила Сильвия и, украдкой, кинула взгляд на Ника.

— Во-первых, мне нужно чьё-то присутствие там не только, чтобы задержать, в случае чего, Каспера. Требуются специалисты-розыскники, которые могут профессионально осмотреть остров и найти подозрительные места. Всё, что угодно, могущее таковым показаться. И рассказать мне. Возможно, сопоставив эти данные с тем, что узнаю, следя за Каспером, я догадаюсь, где завещание. Но остров большой, а времени может быть мало. Вдвоём у вас будет больше шансов успеть. Во-вторых, Каспер очень осторожен и осмотрителен. Не исключено, что и он кого-то из помощников направил туда с той же целью. Кто знает, вдруг он обнаружил мою слежку. По крайней мере, в первый день, пока один из вас будет обследовать остров, другой должен будет проследить, нет ли слежки за вами. Ну, и, в-третьих, сейчас учебный год…

— А это-то при чём?!

— Сразу видно, мистер Слотер, что детей у вас нет. А у меня есть. И во время учёбы я не могу отправить их в какой-нибудь лагерь. Поэтому сейчас с ними сидит моя подруга. Всё та же Стелла Вачревски. Видите, сколько всего она для меня сделала? Обнаружила Каспера, предоставила свой дом для наших дел, присматривает пока за моим, да ещё детей к себе взяла, на неопределённый срок. Ей это даже в радость, она женщина одинокая, художница, мотается по континенту от Юкона до Юкатана, поэтому понянчится с чужими детьми любит. И они её — тоже. Но злоупотреблять этим нехорошо. И если уж она просит убраться в её домике, это надо сделать сразу. Неизвестно, что нас ждёт в дальнейшем. Вот почему присутствие вас обоих, и, в особенности, мисс Жирар, очень желательно.

— Вам хочется, чтобы мы там полы помыли? Или постирали занавески?

— Ну, это уж вам решать. Вселитесь, осмотритесь и поймёте, что там надо делать. Я сама туда не наведывалась уже лет пять. Вообще, Стелла очень чистоплотная. Если она просит убраться, это не значит, что в доме помойка. Пропылесосить, окна протереть. Ради вашего же удобства и комфорта. Она уже обещала, что позвонит соседям и предупредит о приезде своих коллег.

— Коллег?

— Ну да, молодые художники забираются в самую глушь, в поисках вдохновения и новых впечатлений. Чем не прикрытие? Вы — такая импозантная пара!

— Пара!? — мгновенно взвилась Сильвия. — Ну, уж нет! С меня достаточно. Я больше не хочу быть женой Слотера.

— Вот не любит она эту роль. — развёл руками Ник. — В эпизоде ещё ладно, но на несколько дней… Там много зрителей будет на нашем представлении?

— Вряд ли… Я действительно давно не бывала у Стеллы на острове, но, в последний раз, за выходные видела человека четыре соседей, не больше. Да, и с ними не очень-то общалась. А ведь я с детьми была, они не только по участку носились, но и по улице… Ну, не хотите быть супругами, придумайте другую легенду, вы же профессионалы в этих делах. Только сегодня, чтобы я успела Стеллу подготовить.

— Сегодня? — насторожился Ник. — А почему…

— Ладно, Ник, — сказала Сильвия, выкладывая на стол планшет из сумочки — иди сюда. — и постучала левой ладонью по скамейке рядом с собой.

— Это ещё зачем? — не понял Слотер, но всё-таки поднялся.

— Садись. — она оглянулась на закат.

Ник послушно опустился на скамью рядом с напарницей.

— Да ближе садись, я не кусаюсь, ты же знаешь.

— Ну, я всякую тебя знаю… — Ник всё же прижался к ней плечом.

— Вот умница, весь свет загородил. Теперь на экране хоть что-то видно. — Ник обнял её за плечи. — А вот от этого уже никакой пользы. — Сильвия аккуратно убрала руку.

— Вот так всегда с ней. — сказал Ник Стоунз через голову Сильвии. Та лишь покачала головой.

— Ну, вот он, остров Анноун-Ки. — Сильвия несколько раз укрупнила масштаб.

— Всё, верно. — подтвердила Стоунз. — Шоссе проходит по самому берегу в узкой части острова. Там автозаправка, магазины, причал, вертолётная площадка даже. Дальше идут богатые кварталы. Это где улицы чередуются с каналами, чтобы к дому можно было добраться и на машине, и на катере. Домов сотни полторы, от силы две. А потом остров начинает повышаться, и…

— Точно! — перебил её Слотер. — Вспомнил. Анноун-Ки — скалистый остров. Таких только два в гряде, где есть возвышенности. Я всё никак не мог понять, почему название знакомо.

— А второй? — зачем-то спросила Сильвия.

— Наш Ки-Мэрайя. Вон же холмы!

— Что ж, меня радуют ваши познания в здешней географии, но давайте вернёмся к делу. На верхней части острова только четыре квартала. Там живут те, кто победней, и готов терпеть отсутствие моря в шаговой доступности. Далее, вплоть до высокого, противоположного от шоссе, берега — лишь заросли. Кусты, деревья, высокая трава. Я думаю, что завещание спрятано где-то там. И Каспер там рыскает. Дом Стеллы на самом краю жилой зоны.

— Приличная площадь. Акров сорок, а то и больше. А почему вы уверены, что не в жилых кварталах?

— Ну а как бы старик это сделал? Я имею в виду, залез на чужой участок, а тем более в дом. Это и молодой-то не всякий рискнёт.

— Хм… Задача ясна. Ну, а как с оплатой?

— Как я и говорила. Восемь тысяч на четыре дня. Если всё к вечеру вторника не закончится, то буду доплачивать ещё по тысяче в день. Но не думаю, что до этого дело дойдёт.

— Четыре дня… Вторник… — Ник мысленно позагибал пальцы. Результат его не порадовал. — Вы хотите, чтобы мы начали завтра?

— Идеально было бы сегодня, но я понимаю, что…

— Завтра же суббота!

Стоунз недоумённо подняла брови:

— Вы фундаментальный иудаист?

— Он фундаментальный лентяй. Мы берёмся за работу, миссис Стоунз. Не каждый день столько платят. Мистер Слотер сегодня пораньше ляжет спать и завтра, рано утром, мы отправимся на Анноун-Ки. Как только обнаружим что-то интересное, сразу же позвоним. Ну, и ваших звонков будем ждать.

— Прекрасно! — заявила Диана, вытаскивая телефон. — Давайте, я запишу вам фото Каспера.

— Тогда и мне тоже. Николь! Как там мой аппарат? — крикнул Ник официантке, обслуживавшей столик шагах в десяти.

— Заряжен не полностью, но пользоваться можно! Сейчас принесу!

* * *

Утро. Время, когда Солнце бодро выползает из-за горизонта на востоке, уничтожая ночную прохладу. Когда птицы, проснувшись, вовсю голосят на каждом кусте или дереве, только готовясь к поискам пищи. Когда грузовиков на дорогах больше, чем легковушек. Когда закрыто большинство магазинов и заведений. Когда большинство людей на архипелаге ещё спит. Нормальных людей. Таких, например, как частный детектив Слотер. Если Ник Слотер не спит в семь утра, то лишь потому, что не ложился. Но это — как правило. А сегодня было исключение. Сегодня детектив проснулся в пять. И вот сейчас, сидя в машине, тупо пялился на белые воротца из косого штакетника и боролся со сном. Больше он не позволит ей втягивать себя в подобные авантюры. Ну, где эта девица!? А ещё его обвиняет в постоянных опозданиях! Саму-то сколько приходится дожидаться? Он уже дважды звонил по сотовому и получал ответ «Постой у ворот, сейчас выхожу». Сигналить гудком в такую рань было бы жестоко по отношению к спящим в субботнее утро соседям. Джип и так наполовину загородил узкий переулок, с сильным наклоном уходящий к морю, и, если бы кто-то сейчас захотел проехать мимо, у него появилось бы немало претензий к водителю синего автомобиля. Надо развернуть машину и поставить вдоль забора. А потом — вздремнуть…

— Эй! — Сильвия вышла из-за угла собственного дома. С двумя большими сумками в руках и ещё одной через плечо. — Может, поможешь?

— Само собой! — Ник выскочил из джипа и распахнул створки ворот, которые уже начал оплетать какой-то вьющийся цветок. — Прошу!

Напарница зыркнула на него так, как только она умеет. Слотер хлопнул себя по лбу, будто лишь сейчас догадался, что надо было не путь расчищать, а от ноши освободить. Он подбежал к Сильвии, отобрал увесистую поклажу и, преодолев, с ощутимым усилием, три каменных ступеньки, дотащил-таки её до автомобиля и закинул на заднее сидение. Потом отправил туда же третью сумку с плеча мисс Жирар. Она, видимо, следовала закону джунглей: «Идёшь на неделю — бери на месяц».

Сильвия уселась на пассажирское кресло и, с крайне хмурым выражением лица, осмотрела поклажу.

— Ты чего такая радостная?

— Тебя увидела.

— Понимаю. Я тоже прихожу в восторг, когда смотрюсь в зеркало.

— Твои-то сумки где? В багажнике?

— Нету у меня никакого багажника. Всё своё ношу с собой.

Она сменила угрюмость на негодование.

— Ты что, вообще ничего не взял?!

— Мы же всего на пару дней. Одежда новая. Надеюсь, я не успею её порвать или испачкать. А даже, если и так, ты всегда будешь рядом…

— А как же еда?

— А что с ней?

— Ты обещал взять запас еды. Где он?

— Я обещал?… Э-э-э,… наверное, забыл. Но это же не страшно. Заедем по дороге в какой-нибудь супермаркет, закупим всё, что захочешь. Даже за мой счёт. — Ник и в самом деле только сейчас вспомнил, что продукты были за ним.

— Ох, Слотер… — она даже не улыбнулась. — По дороге у нас только «Тили-тили», а они открываются в девять.

— Значит, затаримся прямо там, на Анноун-Ки.

— Ну, хорошо…А зубную щётку-то ты хоть взял?

— Там куплю. Мою всё равно пора выбрасывать.

— На всё у тебя один ответ.

— Да что ты такая кислая-то, в самом деле? — Ник завёл мотор, и машина поехала вверх по улице, вдоль каменного забора с кольцами белой колючей проволоки.

— Просто не выспалась.

— Я думал, ты привыкла рано вставать.

— «Рано» — это сейчас, в начале восьмого. А в пять — это уж слишком. Тем более, если лечь в два.

— Ничего себе. Меня ты уложила чуть ли не засветло, как дитя малое, лишив всех, заслуженных за неделю непосильного труда, удовольствий, а сама, значит, где-то прокутила до двух ночи?!

— Я не кутила. Я сидела в интернете и пыталась выяснить, существуют, или существовали ли все персонажи этой печальной истории на самом деле.

— А… Ну, прости. И что?

— Да, это реальные люди. Можно считать, что пока нас никто не надул.

— Вот и славно. А что в твоих сумках? — он попытался тактично сменить тему.

— Одежда, обувь, утварь всякая, косметика…

— Косметика?!

— А что, женщина всегда хочет быть красивой. — Сильвия вздохнула. — Вот только не всегда получается. Ты разве не видишь, что сегодня я не успела накраситься?

«Вообще-то, нет» — хотел было сказать Ник, но вовремя осёкся. Чёрт его знает, как бы она это восприняла: как комплимент, или как повод для ссоры. С одной стороны, это можно было бы понять, как «Ты и так красивая», а с другой — как «Ты краситься не умеешь, что накрашенная, что нет — разницы не видно». Вместо этого он произнёс:

— Может, тогда поспишь, все эти прелестные пейзажи мы и так уже сто раз видели.

Сильвия впервые улыбнулась и подняла указательный палец. Потом повертелась на сидении, устраиваясь поудобнее, и закрыла глаза.

* * *

Дорога на основную гряду проходит через множество мелких, часто необитаемых островков. Она петляет и крутится, удлиняясь многократно. Да и покрытие идеальным не назовёшь. Кочки и ямы — обычное дело. Сильно не разгонишься. Понятно, почему на катере быстрее. Но собственных катеров у них нет, а аренда скоростной надёжной модели дороговата для простых, низкооплачиваемых сыщиков.

На каждом повороте машину немного заносило, на каждой неровности — подбрасывало, Сильвия переворачивалась с боку на бок, вытягивала или поджимала ноги, засовывала руки под голову, обнимала и отпускала спинку сиденья, сопела, причмокивала и кряхтела, но не просыпалась. Видать, и впрямь здорово устала. Да и долгая практика поездок с таким водителем, как Слотер, научила её безразлично относиться к лёгким неудобствам. Сам же водитель никак не мог понять, чего ему сильнее хочется: спать или избавиться от побочных продуктов пищеварения. Впрочем, вторая потребность нарастала стремительнее, что вскоре и развеяло сомнения. Покидая очередной островок, шоссе выходило на мост, и под ним можно было безнаказанно совершить мелкую пакость. Далеко впереди, уже на следующем острове, исчезал в зарослях за поворотом небольшой фургон, в зеркале заднего вида вообще не наблюдалось автотранспорта. Ник вырулил на обочину и затормозил. Природа звала всё сильней.

* * *

Он выскочил из машины, когда напарница проснулась. Видимо, внезапная остановка не входила в число событий, которые спящей красавице можно было игнорировать. Увидев, что всё в порядке, она принялась жмуриться и потягиваться. Ник затрусил в сторону берега.

— Эй, ты куда?

— Под мост.

— Зачем? Ты что, тролль?

— Когда вернусь, расскажу подробности, если тебе так интересно.

— Бумага-то тебе нужна?

— А, да! — Ник вернулся к машине. Сильвия расстегнула молнию на одном из своих баулов и протянула напарнику начатый рулон.

— Всё своё с собой носишь?

— Потом позлорадствуешь, когда я вернусь.

Вернувшись, он застал Сильвию в той же позе.

— Всё в порядке? — поинтересовалась напарница, сладко зевая.

— Вроде, да. Тебе-то не надо? — он показал большим пальцем за плечо.

— Не-а… Мне такой хороший сон снился…

— А я там был?

— Я же говорю: хороший.

Ник вздохнул.

— Значит, не был. Может, тогда я его досмотрю?

— Давай. — Сильвия пересела на водительское кресло. — Я, кажется, выспалась. — Она кинула взгляд на часы. — Хм, за сорок минут?

— Свежий воздух! — Ник устроился рядом. — Ну, давай рассказывай, что там было.

— Свои сны смотри, в мои не лезь.

— Как скажешь.

* * *

У неё была невероятная фигура. Такая гибкая и стройная, словно нарисована одним мазком кисти гениального художника. И платье, простое, одноцветное, без украшений, только подчёркивало эту красоту, не позволяя отвести взгляд и подумать о чём-то ещё хоть на миг. Как продолжение своей хозяйки, при каждом движении оно демонстрировало всё её изящество. Удивительно совершенный овал лица, острый подбородок, тонкие губы, огромные глаза с невероятными длинными ресницами, густые брови… Вся эта сказка находилась совсем рядом. И он должен был беречь её, заботиться о ней, защищать и помогать.

Мир вокруг не был злым или жестоким. Но он был очень сложен, полон тайн и загадок и на каждом шагу открывался новой, неожиданной стороной. И каждый шаг становился новым испытанием. Они были гостями в этом странном мире, не по своей воле обязанными пройти его весь, из конца в конец. Однако его совсем юная попутчица с невероятно густыми и длинными волосами ярко-салатового цвета оказалась здесь впервые, а он уже не раз проходил этот путь. Что, впрочем, не делало его менее опасным. Только это не тревожило, а увлекало. И ответственность за судьбу и благополучие девушки лишь окрыляла. Он чувствовал спокойствие и уверенность. Он хотел быть рядом с ней, он был рядом, и останется рядом, чтобы не случилось.

Тем более, что он был не один. Верный друг с четырьмя ногами, двумя руками и двумя крыльями мог, словно маленькое насекомое, зависнув над ухом, подсказать, что, как, когда, где и кому надо говорить, что делать, куда идти и где спрятаться. А мог стать величиной с гору и одним своим видом остановить самого могучего противника. Если опасность подкрадётся незаметно, он вовремя предупредит, если в конец оставят силы, поднимет и понесёт, если ты не сможешь разгадать загадку, тактично подскажет нужную идею… Но сейчас он почему-то толкал в бок не давая насладиться образом прекрасной спутницы. Её лик туманился и уплывал, это было неправильно, нечестно, но он должен был как-то реагировать…

— Ну, что ещё?! — он резко вскочил, стукнулся обо что-то лбом и увидел дорогу прямо перед собой. Справа зелёные заросли скрывали какие-то строения, а слева было море. И на его фоне — до боли знакомая курносая физиономия в обрамлении рыжей копны, взиравшая на него с тревогой и недоумением.

— С ним что-то не так. — обеспокоенно заявила Сильвия.

— С кем? — Ник попытался сесть поудобнее, с трудом вспоминая, где они находятся.

— С двигателем. Послушай. — она протянула раскрытую ладонь в сторону капота.

Ник послушал и уже через несколько секунд всё понял.

— Плохо дело. Ты его глушила?

— Нет. А надо? — партнёрша потянулась к ключу зажигания.

— Ни в коем случае! Поплавковый клапан залип… Или жиклёры забились? Или свечи?… Даже останавливаться не стоило. Мы сейчас где, вообще?

— Уже на острове. До места прибытия километра полтора.

Опять она со своими километрами! Впрочем, не важно, в чём мерить, расстояние преодолимое. Правда, может, проблема решается проще?

— А автомастерская здесь есть?

— Нет. Только заправка. Вон она, у дальнего моста. — здания, на которые указывал палец напарницы виднелись впереди по курсу, где-то в четверти мили. Но им туда не надо.

— Давай-ка поменяемся и поедем домой. Я имею в виду наш с тобой, новый, дом, дорогая. — поспешил пояснить Ник, заметив недоумённый взгляд мисс Жирар. «Дорогая» сморщила нос и возмущённо заявила:

— Не называй меня так, мы ещё не на публике! И потом, нам надо продуктов купить. Чем твоя дорогая станет тебя кормить? — Сильвия выбралась на дорогу и упёрла кулаки в бока.

— Во-первых, ты же знаешь, как важно в нашем деле войти в образ. Не должно быть ни намёка на фальшь. Во-вторых, а как мне к тебе обращаться? Чем плохо прилагательное «дорогая»? Ты же не хочешь, чтобы я называл тебя «дешёвая»? В-третьих, если эта колымага заглохнет, я её оживлю не раньше, чем за три часа. Может, два с половиной. И я хочу делать это у себя на заднем дворе, а не на стоянке перед супермаркетом. Вникла? Сейчас я аккуратненько довезу нас до финиша. Потом пешком схожу за едой, вернусь и буду чинить машину. А ты, женщина, пока приберёшься в доме и сделаешь мне вкусный обед. — Он, как можно плавнее, тронулся с места. — Куда теперь?

— На первом повороте направо, тут одна дорога. — обиженным голосом заявила Сильвия, глядя в сторону.

Дорог, на самом деле, было много. Но все — не для них. На каждом перекрёстке, в обоих концах очередной поперечной улицы был виден океан. Хорошо жить в таком посёлке! Иметь свою яхту в двух шагах от крыльца и каждый день плавать на ней на рыбалку. Но для этого надо зарабатывать немного больше, чем мистер Слотер. И мисс Жирар. Вместе взятые.

Миновав пять кварталов богачей и ещё один, явно победнее, они свернули налево. Здесь в конце улицы, который к тому же был много дальше, наблюдался просто тупик, упиравшийся в стену диких зарослей. Повсюду царил полумрак, высокие деревья отбрасывали тень от забора до забора. Сквозь трещины в старом асфальте пробивалась трава. За кустами, вдоль участков тянулись вытоптанные тропинки — местный эквивалент тротуаров. Ник старался ехать как можно медленнее, прислушиваясь к работе двигателя. Хоть до «дома» совсем близко, его не вдохновляла перспектива толкать машину вручную. Или в ножную? Сильвия угрюмо молчала и не глядела в его сторону.

Было ещё совсем рано, но кое-кто из местных жителей уже вовсю вкалывал на подведомственных территориях. Ник вертел головой, стремясь углядеть побольше деталей. Вот, не в меру упитанный джентльмен средних лет перебирает газонокосилку на бетонированной площадке у гаража. Вот, пожилая чета подстригает кусты вдоль дорожки от калитки к крыльцу. Пара молодых парней натягивают батут. А здесь даже дома нет, один обгоревший скелет остался. На другой стороне — вообще пустой участок, тут, похоже, строений и не было никогда. В этом доме, кажется, все ещё спят. Хотя, признаки недавней активности хозяев налицо. Игрушки, разбросанные на лужайке, велосипед под окном, пёс, в нетерпении бродящий вокруг пустой кормушки. А в доме напротив хозяева уже встали. Блондинка в очках лет сорока, сорока пяти, чем-то неуловимо похожая на Сильвию, выговаривала мальчишке с цветастым ранцем за спиной. Если они собирались в школу, то уже явно опаздывали. Может, ко второму уроку? Хотя, если вспомнить, где здесь ближайшая школа, то скорее к третьему. Или, может, сейчас по субботам вообще не учатся?

Ник повернул голову обратно. Следующий дом по эту сторону был явно нежилым. Покосившийся забор только наполовину скрывал высокие и пышные кусты, над которыми были видны лишь битые окна чердака. И на этом участке квартал заканчивался. Дальше шли такие же заросли, но без заборов и домов.

— Ну, вот и приехали. — обрела наконец-то голос спутница.

Ник снова повернул голову вправо. Естественно, с другой стороны улицы дом тоже был крайним. И это был их дом. Его окружала изгородь из металлической сетки на уголковых каркасах. Сквозь такую преграду прекрасно виден весь двор. Тоже не слишком ухоженный, но заросший всё-таки не кустами, а высокой травой. Машина двигалась так медленно, что Ник успел вырулить и остановился перед воротами из листовой стали. Это было единственное непрозрачное место в заборе, к тому же, самое высокое, и оно закрывало сам дом. Даже калитку сделали из той же сетки. К ней сейчас подбиралась Сильвия с большой связкой ключей.

— Ага! — радостно возвестила она после нескольких неудачных попыток. — Похоже, вот этот.

Калитка распахнулась с мелодичным скрипом. Дом оказался неожиданно большим. Даже чердак выглядел, как второй этаж. Во всяком случае, оттуда был выход на просторный балкон над входной верандой. К веранде вело высокое крыльцо в пять ступенек, а к нему от калитки, в свою очередь, дорожка из розовых и фиолетовых плиток. Слева от дома, в глубине двора, наблюдался большой навес, по всей видимости, местный эквивалент гаража. К нему можно было добраться лишь через травяные заросли. Ник решил, что авторемонтом будет заниматься прямо здесь, на песчаной площадке между крыльцом и воротами. Ворота открывались вовнутрь, ничем не запирались и были просто перегорожены длинной трубой, лежащей на двух петлях, вваренных в столбы на высоте трёх футов от земли. Ник вытащил её, закатил джип вовнутрь и заглушил двигатель. Добрались, слава богу.

К этому времени Сильвия отыскала очередной необходимый ключ и отворила вход. Изнутри здание выглядело еще внушительнее. Широкий длинный коридор упирался в застеклённую дверь, за которой была, похоже, тоже застеклённая, терраса. Сильвия щёлкнула выключателем. Длинные люминесцентные лампочки на потолке разгорались мигая, медленно и несинхронно, но стало намного светлее. Похоже, все внутренние двери были застеклены, но большинство прикрыты занавесками. За первой дверью слева обнаружилась кухня, со всем необходимым набором мебели и принадлежностей. Напротив, вполне логично, столовая. Большой стол с толстыми ножками и столешницей, накрыт плёнкой, придавленной десятком тяжёлых деревянных стульев. Видимо, художница Стелла Варчевски любит отдыхать в компании. Дальше была гостиная. Диванчики, столики, кресла, зеркала, старинные часы на стене, естественно стоят. Зато телевизор довольно новый. Что ж, если появится свободное время, будет чем развлечься. С противоположной стороны располагались две маленьких спальни. В каждой по две кровати. Гости часто оставались ночевать?

— Чур, эта комната моя! — заявила Сильвия, когда они вошли в ту, что была поближе к кухне.

— Ты хочешь спать здесь? Что ж, твоё право, я тебя не заставлял.

— А что с ней не так?

— Да ничего, всё в порядке, вселяйся, я не буду тебя отговаривать.

— Перестань, Ник, я же вижу, что ты что-то заметил.

— Я?! Я вообще ещё толком не проснулся, куда мне в следопытов играть. Нормальная комната, хочешь жить — живи. Ванная и туалет за стенкой, вон туда даже напрямую можно попасть, минуя коридор.

— Туалет?!

— А ты что, не видела, перед кухней ещё одна дверь? Там санузел. Как это называется, совмещённый. И стиральная машина. А вторая дверь ведёт туда прямо отсюда. Лично мне такая планировка по душе. Приспичило — сразу к горшку.

Сильвия подёргала маленькую дверцу.

— Она же закрыта.

— Ключи у тебя.

Она посмотрела на связку, потом на дверь, на Ника. Затем сунула ключи ему и решительно вышла в коридор.

— Нет уж. Рядом с туалетом ночуй сам.

— Не вопрос. А вопрос вот в чём: где она творит?

— Кто?

— Художница. Хозяйка наша. Я что-то не вижу никаких следов живописной деятельности.

— Может, на террасе? Или в мансарде.

— Это наверху что ли? Пойду, посмотрю.

— Валяй, а я пока кухню обследую.

Мастерская действительно отыскалась на втором этаже. Единственная лестница туда начиналась на террасе, где Ник обнаружил ещё два широких дивана. Гостям здесь всегда были рады. Побродив среди мольбертов, холстов, палитр и прочих атрибутов изобразительного искусства, Ник понял, что для него ценность здесь представляет лишь окно, выходящее на территорию поисков, и спустился к напарнице. На кухню.

— Ну, и что там? — спросила Сильвия, вытаскивая голову из подраковинной тумбочки.

— Творческий беспорядок. — пожал плечами Ник. — И довольно удобный пункт наблюдения. А у тебя?

— Запасы пищи весьма скромные. Крупа, вермишель, специи. Хорошо, есть много питьевой воды. — она ткнула носком босоножки под стол. Там стояло несколько больших бутылей в полиэтиленовых пакетах. — И газ, к счастью, здесь магистральный. Холодильник выключен, потому что пустой, но работает. Я его сейчас помою. Водонагреватель тоже исправен, а моющие средства я взяла с собой. Глухомань, но с удобствами. А ещё — вот это. — Сильвия топнула ногой посредине кухни.

Приглядевшись, Ник понял, что там люк, ведущий куда-то вниз.

— Подвал?

— Скорее, погреб. Ты слазай, посмотри.

Он вытянул ручку из углубления, и потащил квадратный кусок пола на себя. Люк оказался не очень тяжёлым. В погребе было только темно. Ни холода, ни сырости.

— Свет-то там есть, интересно, или удлинитель придётся тащить? — Ник опустил голову ниже пола, потом сунул в отверстие руку и начал шарить по периметру. Сильвия включила свет на кухне. При ярком утреннем солнце за окнами это не сильно улучшило ситуацию в самом помещении, но люстра висела почти в точности над Никовой задницей. Он слегка подвинулся, и лучи выхватили из тьмы всё важное. Даже выключатель, закреплённый на лестнице, начинавшейся прямо у его носа. Но интересней всего был не он… Ник даже присвистнул.

— Мисс Варчевски любит отдыхать не просто в компании. А в весёлой компании.

— В каком смысле?

— Это не обычный погреб. Это винный погреб. Ну, погребок.

Объём помещения был невелик. Кубов восемь-десять. Но бутылок там содержалось предостаточно. Ник всё-таки повернул выключатель. Сильвия опустилась на колени рядом с ним и тоже сунула голову вовнутрь.

— Ну, старуха, если мы не провалим нашу операцию, будет чем отметить успех!

— Не беги впереди паровоза. Да и не разрешал нам никто сюда лазать.

— Да тут столько веселящей жидкости, что отсутствия пары-тройки бутылок никто и не заметит.

— Займись делом лучше, любитель жидкостей. — Сильвия выключила освещение погреба, встала, отряхнула коленки, и взялась за люк. — И голову убери для начала.

Ник вздохнул и тоже поднялся.

— Это каким же делом мне заняться?

— Ты хотел в магазин сходить, за продуктами.

— Что ж, я — человек слова. Что купить?

— Овощей, зелени, фруктов. Масла для салатов и готовки, майонеза. Молочные продукты: сметану, творог, йогурт. Яйца, только если свежие, хлеб. Приправы не бери, там сейчас одна синтетика,… разе что кетчуп… Давай-ка, я тебе список напишу. Сейчас, только за бумагой сбегаю…

— Стоп, стоп, стоп! — Он схватил её за локоть. — Ты чем это меня кормить собралась? Зеленью под майонезом и йогуртами? Я всё-таки взрослый мужчина, на задании, подразумевающем тяжёлый физический труд.

— Ишь ты, тяжёлый. Чего ж тебе надо, взрослый мужчина?

— Мяса.

— Мяса?

— Да, мяса. Мяса коровы, свиньи, овцы. Или птицы какой-нибудь, на худой конец — рыбы. Мы ведь хищники, оно нам нужно по законам природы.

— Кто это «мы»?

— Жители планеты Земля. Так называемые люди.

— Ладно, хищник. Можешь купить себе мяса. Какого захочешь. Ты хоть умеешь его выбирать?

— А, по-твоему, меня что, всё время напарницы кормили? Я могу и выбрать, и приготовить сам. Только вот джип сам себя не починит.

— Ладно, ладно. Будет тебе жаркое.

— А, кстати! Ты как, вообще, готовишь?

Она долго и внимательно смотрела на Ника. Потом осуждающе покачала головой.

— Дурака продолжаем валять?! Мы с тобой так долго вместе, что ты уже знаешь обо мне почти всё. И как я готовлю, и как стираю, и как мòю полы. Как глажу, шью, вяжу. Как и я о тебе, между прочим. Так что перестань паясничать, и иди. Я только список тебе напишу, а то ты одного мяса купишь. И сумку сейчас дам.

— Да уж, для полной картины, мне осталось узнать о тебе совсем немного.

Сильвию словно бы током дёрнуло. Она, ничего не сказав, отвернулась к окну, но даже так было видно, насколько велико её негодование. Ник почувствовал, что сказал, что-то не то, раньше, чем понял, что именно он сказал не так. Лёгкость общения имеет и неприятную сторону. Надо было как-то извиняться.

Ник подошёл к ней сбоку с поднятыми руками. Сильвия опять отвернулась. На всякий случай он убрал руки за спину.

— Сильви, ну прости. Ты же меня знаешь: язык — что помело. Работает независимо от мозгов. Иногда ляпну чего-нибудь, а потом полчаса думаю: «Что это могло означать?». Я больше не буду, обещаю.

— Слотер, отвали, а? — сказала она. Веско так сказала, убедительно.

— Угу… Ну, я пошёл, тогда? Ты список не будешь писать?

— Без списка разберёшься, не маленький.

— Понял.

— А сумку возьми. — она вышла из кухни, не глядя на напарника, но поманила его рукой.

— Да зачем? Наверняка там пакеты дают.

— Знаю я эти придорожные лавочки. Рассчитывают на одних автомобилистов. Пакеты только бумажные и без ручек. — Сильвия извлекла из своего баула зелёную матерчатую сумку и вручила Нику. Тот с детства не видел подобных аксессуаров и с трудом подавил усмешку. Это, ну никак, не вязалось с образом модной и деловой мисс Жирар. Но сейчас она права во всём. Ник, молча, принял тару, чуть заметно поклонился и двинул к выходу. У крыльца его остановил её голос.

— Ник… И шоколадку мне купи, пожалуйста.

О, женщины! Минуту назад было «Слотер, отвали!», а теперь: «Ник, купи шоколадку». Он кивнул и направился к калитке.

* * *

Совершенно неправильно лезть в самую чащобу, если у тебя заняты обе руки. Ты обязательно что-нибудь повредишь. Порвёшь, порежешь, поцарапаешь, испачкаешь. Одежду, собственную кожу, сумки, которые у тебя в руках. Надо будет потом всем рассказать, что так делать не следует. А сначала он выберется отсюда, чёрт побери! Зачем этим кустам столько веток?…

А если оставить одну сумку здесь? Вон, под тем деревом. Полежит, никуда не денется, кому она тут нужна? Он прорвётся на свободу, оставит вторую половину ноши там, а потом вернётся за первой. Если найдёт… Хотя, что значит «если»? Он же сыщик! Как же хорошо, когда у тебя есть свободная конечность. Можно идти куда хочешь, а не на ближайшее свободное место. Зачем он вообще сюда полез? Разведка имеет смысл, когда разведчик смотрит по сторонам и хоть какую-нибудь информацию собирает. А когда он обеспокоен лишь собственной целостностью и сохранностью своей поклажи, то не помнит, что с ним было на предыдущем шагу и лишь попусту теряет время. И силы. Ага, кается, вот там просвет, значит ему туда.

Началось-то намного удачней. Решив, что на «своей» улице он уже всё посмотрел, Ник обошёл соседний квартал справа, по таким же зарослям. Но со свободными руками и час назад, когда ещё не было такой жары. И обойти предстояло только два участка. Сыщик промок от ещё не высохшей росы, но когда на тебе лишь сандалии, шорты и незастёгнутая рубашка, это не страшно. Высыхаешь за минуту. Ничего интересного, с точки зрения задания, он там не нашёл. От задней калитки одного из дворов в строну океана вела давно не хоженая, заросшая, почти незаметная тропа. И всё. Но зато, он заметил то, на что не обратил внимания, когда ехал на машине. Если их квартал располагался на практически плоской вершине острова, и участки были почти горизонтальными, то здесь местность заметно понижалась, и за двести-двести пятьдесят шагов он спустился футов на восемь-десять, а то и больше. Дожди в их краях — редкость. Но если уж идут, то проливные. При таком уклоне здесь должны течь достаточно бурные потоки. Конечно, растительность быстро скрывает русла таких ручьёв, но что-либо закапывать тут он бы не стал. Рано или поздно размоет.

А вот дальше, повернув на параллельную улицу, он отыскал пару интересных мест. Это даже не улица была, а широкая, незастроенная полоса земли между нижним, прибрежным посёлком и верхними кварталами. И она тоже сильно понижалась в своём поперечном направлении. По краям, вдоль заборов тянулись асфальтовые ленты проезжих частей, а между ними во множестве росли деревья. В результате получилось нечто, похожее на бульвар. Как раз на зелёной полосе, в глубине зарослей обнаружились любопытные объекты.

Около одного он даже наткнулся на табличку, объясняющую, что это такое. Выход скальной породы. То есть, сквозь грунт здесь торчал кусок каменного основания острова. По такой логике это должен был быть один большой каменный выступ среди травы. Но он увидел целую кучу камней разных размеров. Впрочем, самый большой мог быть внутри. Второй подобный природный феномен, по мнению местных краеведов, таблички достоин не был. Хотя от первого почти не отличался. Спрятать внутри такой горки небольшой предмет — не самый плохой вариант. Изучая достопримечательности Ник не встретил ни одного прохожего. И из ближайших домов его вряд ли кто видел. Во всяком случае, он не видел никаких домов. Вот так у него появились первые сведения для доклада Стоунз.

Спустившись к береговым улицам, Ник ещё раз убедился, что жизнь здесь ему больше по душе. Запах океана, крики морских птиц. Тут даже можно было встретить одиноких красивых девушек… Он улыбался, кивал и махал рукой, но, понимая, что более тесное взаимодействие вряд ли обрадует ту, с которой он сейчас вынужденно делил кров, дальше этого не шёл. А шёл он в супермаркет, коего и достиг вскорости.

Сильвия оказалась права. Нормальных пластиковых пакетов с ручками здесь бесплатно не давали. И платно тоже. Еду предлагалось складывать в большие бумажные. Такие удобно ставить на сиденье в машине, но совершенно невозможно перетаскивать больше, чем на полсотни шагов. Однако, всего за полдоллара он приобрёл матерчатую сумку. В точности такую, как дала напарница, только бордовую, и с надписью «Моя экологичная сумка». На этикетке, было написано, что ткань разлагается, не нанося вреда природе. Интересно, как скоро она начнёт разлагаться? Хотелось бы, чтобы позже, чем он доберётся до дома. Набив оба «мешка» до предела и опустошив кошелёк, Ник поспешил обратно.

На ближайшие дни их парочка была обеспечена разнообразным и калорийным питанием. И заслуга в этом принадлежала ему, частному детективу Слотеру. Воодушевлённый удачей, детектив решил совершить ещё один подвиг и обойти свой квартал с тыла. И это стало роковой ошибкой. Сколько-нибудь обжитыми заросли выглядели лишь на расстоянии восьми-десяти шагов от забора. Почти у каждого хозяина здесь была задняя калитка и, около неё какой-нибудь объект для проведения культурного досуга. У кого гамак, чтобы поспать в дали от домашне-семейного шума, у кого — жаровня для барбекю, у кого — просто костровище, у кого — детские качели.

Но стоит отойти вглубь еще шагов на десять, как теряется всякая связь с цивилизацией. Двигаться там, не имея свободных верхних конечностей, совершенно бесперспективно. Разве что задом. И лишь только до первой серьёзной ямы на пути. Конечно, здесь было много тропинок… Но большинство начиналось ниоткуда и вело в никуда. А те, что действительно куда-то вели, уводили всё дальше от жилья. Наверное, с полчаса Ник героически сражался с зарослями, прежде чем увидел забор своего участка. Единственным интересным объектом, найденным им в путешествии, оказалась странная квадратная поляна, плотно заросшая низким, ниже колена, жёстким кустарником. Маленькие треугольные листики, словно усыпанные мукой. Не имея понятия, что это и почему здесь оказалось, Ник всё-таки попытался запомнить дорогу к загадочному месту. Правда, теперь, когда с большим трудом отыскал только что оставленную в кустах сумку, сильно сомневался, что это ему удалось. Уставший, измученный и исцарапанный, но все же довольный собой детектив вернулся к месту постоянной дислокации.

У Стеллы Варчевски не было задней калитки. Но, чтобы пройти к дому кратчайшим путём, она оказалась не нужна. Одна из секций забора оторвалась от соседних и рухнула на землю. Судя по высоте травы, проросшей через сетку, уже давно. Похоже, хозяйку не тревожили такие мелочи. Но Ник, проходя в проём, задумался над способом починки. Почему бы не сделать доброе дело, если время остается? И если будет инструмент, материал,… В общем, надо подумать.

Напарница обнаружилась общающейся через забор с соседкой. Из одежды на Сильвии были лишь купальник, фартук, перчатки и косынка. На ногах — пляжные сандалии. Где только взяла это всё? Неужто, с собой притащила? Тогда интересно, что у неё ещё в баулах?

— Эй, хозяйка, принимай добычу!

Она оглянулась и махнула рукой.

— Ставь пока на крыльцо, сейчас уберём. Ник, знакомься, это Кристанна Пенн. А это — Ники, мой благоверный.

Благоверный подошёл к «супруге», обнял и поцеловал в висок. Потом пожал крепкую ладонь блондинки. В ней было что-то странное. Это даже нельзя назвать сходством, но… словно ещё одна Сильвия сидела где-то в глубине этой женщины и, иногда, едва заметно проглядывала сквозь оболочку… Что за чушь! Он даже помотал головой, прогоняя наваждение.

— Ты чего?

— А на соседней улице есть геологический памятник. — зачем-то сказал Ник — Даже с табличкой. Довольно симпатичный.

— Он такой наблюдательный. — чуть смутившись проговорила Сильвия.

— Значит, вы всё-таки будете писать здесь? — спросила Кристанна. Вот и голос у неё был какой-то… Нет, с паранойей надо завязывать.

— Ни в коем случае! Лишь покой, праздность и безделье. Освободить сознание от оков повседневности и пут городского быта. Впустить первозданность в мир своих ощущений. Забыть обо всём, к чему обязывали тебя общество и цивилизация, и открыть самому себе свою истинную сущность. И вот, когда действительный образ мира предстанет пред раскрепощённым взором, обновлённым и переродившимся вернуться к холстам.

— Да вы ещё и поэт!

— Он ещё и болтун. Мы пойдём, уберём продукты?

— Ступайте. Ещё будет время поболтать.

— Подожди, подожди… Кристанна, скажите здесь можно у кого-нибудь одолжить сварочный аппарат на пару часов?

— Разве что у Миллера из двадцать первого дома. Он вечно возится с железками. Но его вторую неделю не видно.

Их дом имел номер сорок. Значит, двадцать первый — это в другом конце квартала. Сварочник — штука тяжёлая… Ладно, сначала починим машину, а там поглядим.

— Спасибо! Ну, пойдём, милая.

Входная дверь была распахнута, но в проёме висела легкомысленная ситцевая занавесочка. Раньше он её не замечал. Судя по свежему шву, обметавшему «рукав» вокруг лески, Сильвия повесила этот кусок ткани только что. Но на чём же она леску натянула? Неужели посмела вбивать гвозди в чужие косяки? Ник пригляделся. Нет, леска была привязана к роликам от старой электропроводки. Занавесь слегка шевелилась ветром, и, вместе со стёртым порогом, паутиной под потолком веранды, лозами неухоженного плюща это будило какие-то очень смутные и отрывочные воспоминания. Из самого раннего детства. Что-то простое, деревенское… Сильвия-то зачем всё это подчёркивает? Ведь её жильё выглядит совсем иначе. Словно выставка современного интерьера. Пытается соответствовать местным нормам?

А вот кухню она успела привести почти в идеальный порядок. Блестело всё: пол, стол, холодильник, плита, стёкла раскрытого окна. Ник поставил сумки на подоконник, чтобы Сильвии удобнее было выкладывать продукты на свободный стол и начал снимать рубашку.

— Это что ещё за стриптиз? — возмутилась напарница.

— Я же объяснял: у меня только эта одежда. Ремонт двигателя — это не разгадывание кроссворда. Работа грязная, лучше уж я сам перемажусь, чем шмотки. Так что, уж извини, некоторое время я пробуду в одних трусах.

— А трусы, значит, пусть грязные будут, раз их потом под шортами никто не увидит?

— Ты же не хочешь, чтобы я тут разгуливал нагишом? И потом, я купил новые, в продуктовом был контейнер с трусами, носками, тапками и прочим барахлом. А ещё — бритву, крем для бритья и одеколон. И щётку зубную, как обещал. И даже пасту.

— Умница! Ладно, давай свои обноски, я их быстро простирну. Порошка ты не купил, случайно?

— Вот чего нет, того нет.

— И не надо. Тут его полно. — она постучала по стене в узком промежутке между холодильником и буфетом.

— А они успеют высохнуть?

— Само собой. На таком Солнце-то. А не успеют, я их утюгом.

— Спасибо. Без тебя я бы пропал.

— Да ты, по-моему, и со мной уже пропал… Куда ты полез?! Это тебе зачем?

— Это керосин, ацетон, очищенный бензин и уайт-спирит. Для промывки карбюратора, а не для готовки обедов. Тебе от них лучше подальше держаться.

— Неужто, и их в супермаркете продают?

— Нет, на заправке. Эх, если б там и запчасти были…

Оставив на кухне даже сандалии, Ник побрёл отбывать непредвиденную трудовую повинность. Хорошо жить в двадцать первом веке, даже если машина у тебя из двадцатого! Осциллограф в мультиметре — обычное дело. Он начнёт с проверки свечей и форсунок… Чёрт, а чемоданчик с инструментами он, кажется, оставил дома! Придётся довольствоваться теми, что в сумке, под сиденьем. Только, вот там, вроде бы, ключа на три восьмых нет… Да, к этой поездке Сильвия подготовилась явно лучше него.

— Ник! А ты, что, только сливочного масла купил? — легка на помине, высунулась из окна партнёрша. — Готовить-то надо на постном.

— Да всё там есть, внимательнее смотри. — буркнул он, поднимая капот. М-да,… сюда давно уже следовало заглянуть. Что-то матушка-лень совсем осмелела.

— Всё, нашла! — оповестила округу о своей удачи Сильвия. Вот бы и его проблемы так легко решались! Ник вздохнул и полез под сиденье…

* * *

Это замечательное чувство, когда работа подходит к концу! Работа нежданная и нежеланная. Но при этом неизбежная и неотложная. И, в добавок, такая, что кроме тебя никто не сделает. А вот ты сделал! Ну, почти. Если бы был нормальный ключ, а не этот разболтанный разводной толстяк, он давно бы уже отдыхал. Но и так — здорово! Неисправность найдена и устранена, а достойный автомеханик через несколько минут сможет вкушать заслуженную пищу…

— Ник, ну чего? У меня всё готово.

— У тебя-то, может и готово… — лёжа на спине под автомобилем, Слотер скосил глаза и обнаружил женские ступни в белых босоножках. И с накрашенными ногтями. Очередная смена имиджа? Это-то на кой чёрт?

— Так ты закончил?

Ногами вперёд, медленно и неуклюже, он выполз на свет божий, сел, прислонился спиной к колесу, и, жмурясь с непривычки от яркого солнца, уставился на женщину. На этот раз та облачилась в оранжево-васильковый сарафан. Сколько же всего видов одежды она привезла?

— Закончил? — настойчиво повторила Сильвия. Он кивнул, не открывая глаз. Отдыхать на солнышке, после тяжёлой работы, было очень приятно. Жаль, что море далеко… — Ну, тогда пойдём! Если разогревать, не так вкусно будет.

— Это ты: рот закрыла — и пошла. А мне ещё инструмент собрать надо.

— Чего? — непонимающе уставилась на него напарница.

— Шутка. — Ник встал и принялся засовывать ключи и отвёртки в гнёзда кожаной сумки. Партнёрша продолжала усердно демонстрировать глубокое недоумение. Ник кинул сумку под сиденье, завел двигатель, послушал. Вроде неплохо. Положил тестер на подоконник. Надо будет не забыть зарядить ему аккумулятор. Подобрал склянки с растворителями и потащил их к навесу.

— Так что? — обиженным голосом вопросила Сильвия.

— Мотор в порядке, да надо прокатиться хотя бы до угла и обратно, проверить ходовую. — бросил он не оборачиваясь.

— Но не в таком же виде, Ник! Ты весь чумазый, в одних трусах. Зачем соседей шокировать?

— Да, я быстро…

— Нет! Давай-ка иди мыться. Чистая одежда там, в ванной. А машину пока испытаю я. Надеюсь, салон ты не успел перепачкать?

Салон. Скажет тоже. Ник спрятал банки в большой железный ящик, где уже находилось много чего подобного.

— Ну, ладно. Только телефон возьми, вдруг что-нибудь опять забарахлит.

— Мой-то всегда при мне, а ты вот свой в шортах оставил. — он только сейчас это понял. — На кухню такой грязный не суйся, там тебе не гараж, сразу под душ лезь.

— Есть, мэм!

— Только отряхнись сначала, у тебя вся спина в траве и песке.

— Истинный философ принимает душ таким, какой он есть.

Сильвия распахнула ворота и уселась за руль, а Ник поднялся в дом. Из кухни пахло божественно! Такого просто не могло быть! Сильвия Жирар готовит только полезную пищу. Богатую витаминами, микроэлементами, растительными волокнами и ещё бог знает, чем. Легко усваиваемую и некалорийную. Она всем хороша, кроме вкуса. И запаха. И сытности. Он действительно прекрасно знал кулинарные наклонности своей подруги и ничего хорошего от обеда не ожидал. А тут такое! Ник всё-таки прошмыгнул на кухню и приподнял крышку со сковороды. Та обожгла пальцы и шлёпнулась обратно с грохотом. Слотер испуганно глянул в окно, но, к счастью, машина уже укатила со двора. Глотая слюни, детектив поспешил в ванную, когда оттуда заверещал телефон. Ворвавшись, он обнаружил на экране блондина с гитарой.

— Вас слушают.

— Мистер Бётшери, полагаю.

— Есть такой.

— Некто Стюарт беспокоит.

— Ну, беспокойте, Стюарт.

— На вверенном мне участке без происшествий. Зато на пляже нарисовалась некая Уилма, с ностальгией вспоминающая встречи с Ником Слотером.

— Это такая шебутная, под панка стриженная?

— Ну, причёску она слегка облагородила, всё-таки уж пара лет прошла. Взрослеет человек. Но шебутная, это точно. Я, было, предложил себя, в качестве полноценного эквивалента, да оказался гневно отвергнут.

— Ладно, вернусь — разберёмся.

— Вы-то, как? Супруга не сильно трамбует?

— Ты бы видел, что она приготовила! Не, лучше бы понюхал!

— Может, ещё лучше — попробовал?

— Я попробую и расскажу.

— Значит, Сильвия стала вкусно готовить?… Может, это начало чего-то большего?

— Попридержи фантазию.

— Ну ладно, тогда я пошёл на репетицию.

— То есть в бар.

— А что плохого, порепетировать на свежем воздухе? И заведению хорошо, привлекает зевак. Бар мне не чужой.

— Тогда, за дело! Чтоб к нашему приезду была новая песня.

— Будет тебе песня. Пока.

— Давай.

* * *

— Да-а-а… — Ник вытянул ноги под стол и сложил руки на туго набитом пузе. — Знаешь, Сильви, если бы ты всегда так готовила, я бы, наверное…

— Даже не мечтай! Это же очень вредно.

— Ну, какой может быть вред от вкусной еды. Человек и насыщается и получает удовольствие одновременно. Сплошные плюсы. Разве положительные чувства не полезны? Эх, сейчас бы ещё вздремнуть…

— Вздремнуть?!

— Ага. Замкнуть на массу, так сказать. Минуток на двести. Вот, была бы у меня такая работа: есть и спать. Я бы её очень любил.

— И очень скоро перестал бы влезать в свой джип.

— Брось! У меня прекрасный обмен веществ.

— Как раз от такой еды он и портится. Жирное, жаренное, острое, сладкое. Очень скоро начнут отвисать живот и щёки, появятся мешки под глазами, станут выпадать волосы. Только представь: толстый, лысый, дряблый, обрюзгший Слотер. Думаешь девушки продолжат стаями бегать за таким? А, любитель жареного мяса?

— Да иди ты…

— Вообще-то, это тебе пора идти. Третий час, скоро стемнеет.

— Это ты хватила. Но сейчас пойду. Тебе надо помочь с мытьём посуды?

— Надо, конечно. Но из тебя посудомойка… В общем, лучше делом займись.

— Сильви, по-моему, тебя всё-таки что-то тревожит. — Нику с самого утра казалось, что с напарницей не всё в порядке, но тогда он списал это на недосып. После обеда уже пора просыпаться.

— Никак не могу убедить себя, что на самом деле происходит то, что мы думаем. Уж больно всё хорошо. Мы как на каникулах. Да еще с премиальными.

— Чего же хорошего? Машина едва не сдохла.

— Это мелочи. Для такого мастера, как ты.

— Мелочи, не мелочи, а повозиться пришлось. Я себе каникулы по-другому представлял. Так ты думаешь, нас заманили в ловушку?

— Вряд ли. Но, может, нас хотели убрать с Ки-Мэрайя?

— Это кому же мы там помешали? Профилактикой преступности не занимаемся. Работаем, так сказать, постфактум. Что толку от того, что мы исчезнем? Пусть даже всего на несколько дней.

— Может, дело не в преступлениях, вернее не в преступниках?

— А в чём же тогда? Мы так надоели полиции, что Грегори решил нас сплавить с острова?

— А если не с острова? А из офиса?

— Да нас и так там не было бы. Сегодня ж выходной!

— Да у тебя каждый день выходной!

— Но ведь заслуженный.

— И всё-таки?

— В офисе же камеры. И соседи.

— Какие? Сам же сказал: выходной. А вдруг кому-нибудь что-то нужно в наших домах?

— Ты же проверила Стоунз и её родичей. Или не проверяла? — Мысль о том, что Сильвия могла обмануть его, и на самом деле всю ночь занималась чем-то предрассудительным, неприятно обожгла. Прежде всего тем, что могла прийти ему в голову.

— Проверяла, честно.

— Тогда не волнуйся. В домах тоже есть камеры. Помнишь, сколько их Робби поставил, после той истории с тарелкой?

— Тут понимаешь, какое дело… Пойдём, покажу.

Сильвия встала и, жестом поманив за собой, вышла из кухни. Вздохнув, Ник поплёлся следом. Телевизор в гостиной был включён, но показывал, почему-то… их калитку. И ворота. Только потом он заметил кабель, идущий от него к ноутбуку на столе. На мониторе — задний забор и лес. Ну, ты подумай! Есть ли что-то такое, чего она с собой не взяла?

— Надо думать, камеры сняты у тебя из дома?

— Ещё третья есть. Когда Кристанна уедет за Диланом, я поставлю её на углу участка, чтобы вдоль заднего забора смотрела. Будем видеть выход в заросли со всех ближайших дворов.

— За каким Диланом?

— За сыном. В школу.

Она уже знает соседских детей по именам? Что дальше? Может быть, они вечером приглашены на ужин?

— Сильви, а ты не переигрываешь?

— В каком смысле?

— Такое впечатление, что ты успела стать своей в квартале, ещё до нашего визита.

— Добрососедские отношения — это прочный фундамент для успешной операции под прикрытием. Не вздумай только испортить с таким трудом созданный образ!

— Какой образ?

— Мы — счастливые молодожёны. Два тихих, воспитанных, вежливых художника. Если ты начнёшь тут, как обычно, глазки строить каждой юбке…

— Ну, ты за кого меня принимаешь?!

— За Ника Слотера. Я прекрасно помню, чем подобная инсценировка в прошлый раз закончилась.

Ник почесал затылок. Во время прошлого подобного спектакля он, действительно, не предал достаточного значения формальной стороне их отношений. Работу-то они выполнили, но вся округа считала Сильвию несчастной женой изменника. Ей такая роль не очень понравилась. Мягко говоря. И то, что он просто не подумал, как она будет выглядеть в глазах окружающих, после его откровенных «шалостей», напарницу дико взбесило. Прощение-то он вымолил, но история явно не была забыта.

— Сильви, ну я же обещал, что такого больше никогда не повторится.

— Знаю я твои обещания. Смотри, чтобы никаких девиц, пока мы здесь!

— Клянусь! Для меня сейчас существует только одна девица — моя милая жёнушка. — он обнял её и поцеловал в щёку.

Сильвия со вздохом отстранилась.

— Сейчас вот ты переигрываешь.

— Почему? Вдруг, твоя мания преследования обоснована. И за нами следят такие же камеры из дома миссис Пенн?

— Я там была. Именно с таки подозрением. Ничего не обнаружила.

— А если камеры спрятаны в стенах нашего дома?

— Тогда там спрятаны и микрофоны.

— Ну, вот видишь, как всё абсурдно? Не переживай. В конце концов, ты же не все камеры в своём доме сняла. Их, ведь, больше трёх было. А потом, ты, наверняка, кого-нибудь за домом приглядывать попросила, как я Йена за своим. Как там твою лучшую подружку-то зовут, Лиззи?

— Лиззи в круизе. За домом обещала смотреть Рокси.

— Рокси, Рокси…

— Негритянка. Такая худенькая, с прямыми волосами.

— А, помню! Когда мы с Пауком думали, что ты беременна, она…

— Так, хватит воспоминаний. Собирайся и двигай. Я, как договорились, буду следить, не сядет ли кто тебе на хвост. По результатам отзвонюсь. Дальше — по обстоятельствам. Телефон не забудь.

— А посуда?

— И посуду помою. Успею. Ты же не за десять минут обернёшься.

— Сильви, ты просто чудо! Ну и повезло мне с супругой! — он не удержался и ещё раз чмокнул её в лоб.

— Вали, вали.

* * *

Миновав прореху в сетчатом заборе, начинающий художник Николас Бётшери остановился и повертел головой. Зелёной стеной перед ним предстали заросли, и любое направление движения ничем не было предпочтительнее других. По его расчётам, слева, шагах в ста, должен быть берег океана. Правый берег, в противоположной стороне, находился раз в десять дальше. И третий берег, который он, для себя, нарёк высоким, предполагался прямо по курсу. До него, должно быть, шагов триста, а то и все полтысячи. Художник немного поколебался и резво рванул наискосок, вперёд и вправо. Конечно, дороги там никакой не наблюдалось, и спешка была чисто условным понятием, но, всё же, посторонний наблюдатель, если б такой нашёлся, вправе был заподозрить, что мужчина торопится ко вполне определенной цели.

Прилично углубившись в заросли, живописец вдруг остановился и принялся хлопать себя по карманам шорт. Видимо, обнаружил отсутствие какого-то важного предмета. Ключей, например. Или телефона. И явно этому огорчился. Потому что вся его целеустремлённость и резвость куда-то делись. Мужчина медленно и осторожно побрёл обратно, останавливаясь у каждого дерева или куста и внимательно изучая траву под ними. В результате, к исходной точке он вернулся аж спустя полчаса. Странно, но телефон при этом нашёлся в одном из карманов. Впрочем, возможно, терялся не он. Приложив трубку к уху, наш герой услышал звонкий голосок любимой:

— Ну что, как там природа?

— Дика и необузданна. Зовёт к новым приключениям. А что творится в лоне цивилизации?

— Я убралась в столовой и на кухне. Всё чисто.

Услышав последнюю фразу, любитель природы заметно приободрился.

— Отлично! Я, тогда, ещё погуляю, с твоего позволения?

— Гуляй, чего с тебя взять. Но к ужину не опаздывай.

— Как можно такое пропустить?!

— Ну, всё, целую.

— И я тебя. Пока.

Получив уверенность в отсутствии «хвоста» Ник приступил к планомерному изучению местности. Вперёд, строго поперёк забора, шагов на сто. Потом налево, не больше, чем на пятòк. Опять налево — и обратно. Там ещё на пять шагов направо. И так раз за разом, змейкой, меньше чем за час, он прочесал полосу леса до левого берега. И ничего достойного не обнаружил. Деревья, кусты, трава, ямки, пригорки. Редкие следы пребывания других людей, причём довольно старые. Излом ветки потемнел от пыли. След от чьей-то подошвы в когда-то мокрой земле засох и покрылся мелкими ростками мха. Надетый кем-то на сучок пластиковый пакет выцвел и покрылся плесенью. Обрывки бумаги наполовину истлели, уже и не поймёшь, от чего была эта обёртка. Местное население не баловало своими визитами зелёную зону. И правильно. На пляже куда интересней.

Обратить внимание можно было лишь на засохший клён, упавший на развилку в соседнем кизиле так, что получился почти правильный равнобедренный треугольник и сосну, у которой ствол растраивался на высоте в два человеческих роста. Все три ветви были одинаковой толщины, и одинаково же росли сначала чуть в стороны от вертикали, потом обратно к направлению родительского ствола, а потом строго вверх. В итоге развилка приняла форму чаши. И это место как раз пользовалось популярностью. Трава под сосной вытоптана, следы костров неподалёку, и даже кем-то заброшенная на развилку фанерка, словно там пытались сделать пост наблюдения. Может, оттуда и удастся разглядеть океан, сквозь кроны соседних деревьев, Ник проверять не стал. Сомнительно, чтобы отец Стоунз стал прятать завещание здесь. Слишком вероятно, что его найдут посторонние. Но, на всякий случай, он снимал всё.

Берег оказался не таким крутым, как он ожидал. Хотя и достаточно высоким. Возникло даже желание спуститься и окунуться по-быстрому. Но потом пришлось бы обсыхать и карабкаться обратно наверх… Наискосок по склону шла узкая тропинка, выбиравшаяся наверх много правее того места где он стоял. Можно по ней, но это тоже — крюк. Далеко налево, в нижней части острова, где каждая улица заканчивалась небольшим пляжем, купалось, загорало и развлекалось разными другими способами множество народу. По местным меркам множество, то есть несколько десятков. Ник поглазел на них с некоторой завистью и потопал обратно. Пока он не нашел ничего заслуживающего подозрений, но впереди столько неисследованного!

Вернувшись к забору их участка, Ник обнаружил на углу обещанную Сильвией камеру. Вернее, он обнаружил там старое и грязное пластмассовое ведро, кверху дном надетое на верхушку деревянного столба. Наверное, чтобы тот меньше гнил от дождей. В самом подходящем месте в ведре была дырка. Грамотно. Хотя, может быть, и бесполезно. Но пусть старается. Овладевает мастерством, так сказать. Что ж, пора за дело и ему. Ник сосредоточился и отправился утюжить местность в правом направлении.

Здесь многое было знакомо. Вот тут он оставлял сумку утром. Натоптал порядком. А это — та самая странная поляна. Ник присел и стал внимательно рассматривать растения, полновластно оккупировавшие квадрат. Длинные стебли стелились по земле, и от них, вверх, во множестве тянулись тонкие веточки-отростки. Мелкие мясистые листочки казались обсыпанными тонкой белой пылью. Он потёр один из них между пальцев. Нет, налёт остался. То ли болезнь какая, то ли так и должно быть? Почему кроме этих кустиков здесь ничего не растёт? И почему они, в свою очередь растут только здесь? Словно за границами прямоугольного участка резко начинается неприемлемая для них среда. Может, так и есть? В почве квадрата какая-то отрава, а эта повитень — мутант, единственно к ней приспособившийся, но неспособный теперь уже жить на нормальной почве. Если странный отец Дианы Стоунз в таких вещах разбирался, он мог соорудить эту полянку здесь два года назад. Что ж, это уже что-то.

Методично выписывая витки змейки по однообразному зелёному массиву, недолго потерять бдительность. Вот и Слотер, чуть было не проморгал следы пребывания предыдущей экспедиции. Следы, по правде говоря, не слишком заметные, но многочисленные. Не так давно здесь прошли люди. Несколько человек с грузом. Шли не спеша, старались оставлять поменьше следов, но… не очень старались. Идущий первым отгибал ветки и засовывал их под соседние, чтобы другой (или другие?) мог двигаться с тяжёлой ношей в руках. Всё правильно, если не хочешь, чтобы тебя засекли, не ломай насаждения без надобности. Но то, что загнул и зафиксировал, освободи на обратном пути, тогда точно не попадёшься! О! А вот здесь стояло что-то тяжёлое. Куда больше его сумок. Не только трава смята, но и грунт. Кстати, в какую сторону они шли? Пока не понятно. Ник уже давно забросил хождение зигзагом и шёл точно по следам. Если мысленно продолжить их направление к левому берегу, траектория выведет к тропинке на склоне. Кто-то приплыл, высадился на берег, поднялся и пробирался сквозь заросли. Или наоборот, сначала пробирался, а потом уплыл. А может, и то, и другое. Только вот, что у них было в мешках? Для завещания немного великовато. Разве, только, его высекли на куске гранита?

Потом следы плавной дугой начали удаляться от домов, и Ник понял, что вся его геометрия вилами по воде писана. Точнее — черчена. А потом он увидел бумажку на стволе. Стикер. На нём не было надписей или рисунков. Просто желтый квадрат, налепленный на кору на высоте его роста. Тут же обнаружился ещё один, шагах в пяти от первого. Затем ещё и ещё… Никакого смысла или системы в их расположении не угадывалось. Кто-то уже ходил здесь зигзагами и лепил бумажки куда придётся. Может быть для того, чтобы сбить со следа других гостей леса?

Ник огляделся. След он действительно потерял. Впрочем, как потерял, так и найдёт, не впервой. Хотя, желательно иметь привязку поточнее, чем та, что даёт навигационная система. Со спутника лес выглядел одинаково зелёным, однако если верно расположить на этой зелени его находки, может и удалось бы уловить какую-то закономерность. Ладно, с этим он дома разберётся, зря что ли Сильвию с собой брал. А вот, что-то совсем интересное!

До сих пор он воспринимал местность, как почти горизонтальную. По идее, она должна повышаться в направлении высокого берега, но когда у тебя обзор ограничен десятком шагов во все стороны, ты такой уклон вряд ли заметишь. А тут… Перед Ником была почти стена. Во всяком случае, очень крутой склон. Не меньше семидесяти градусов. И высотой футов в пять. Приличный подъём тянулся в обе стороны, сколько хватало взгляда. Вид он имел скорее искусственный, но, судя по толщине деревьев, росших прямо на склоне, был здесь очень давно. Майя добрались до Анноун-Ки раньше европейцев и взялись строить свои пирамиды? Ну да, а потом у них кончилось финансирование, и остался только фундамент… Исконно американская забава. За подъёмом местность снова понижалась, но совсем немного, так что это действительно смахивало на ступень недостроенной пирамиды, а не на земляной вал. Слотер долго размышлял, куда же теперь идти: вдоль этой ступени, на поиски новых стикеров, или по первоначальному следу носителей мешков.

В конце концов, выбрал третье. Естественные неровности почвы никуда не денутся (даже если они искусственные), бумажками он и сам может залепить пол-леса, а вот такая деликатная вещь, как следы… Пришлось проблуждать минут пятнадцать. А в итоге он наткнулся на нечто гораздо более странное, чем примятая трава или согнутые ветки. В листве над ним была натянута нитка. Если бы не дурацкая привычка вертеть головой, он бы и не заметил. Тонкая чёрная нитка. Натянута сильно, высоко, но можно достать рукой. При его шести футах. Вот это уж точно — направление. Куда ни пойдёшь, не потеряешься. Он пошёл в сторону жилых домов. Путеводная нить окончилась в нескольких шагах, обмотанная вокруг ветви дуба. Ничем не примечательной ветки ничем не примечательного дерева. В ничем не примечательном месте, довольно далеко от ствола. Ник вздохнул, развернулся и потопал обратно.

По идее, сыщик должен замечать всё, иначе какой он сыщик? Но идеи и жизнь слегка отличаются. Если всё время вертеть головой, заболит шея. Если осматриваться медленно, не осмотришься и к утру. А если смотреть в одну сторону, самое интересное окажется в другой. Но если вообще никуда не смотреть, то и ничего не увидишь. Ник двигался, глядя на нитку над головой. Иногда, конечно опускал взгляд, чтобы не споткнутся на кочке, или упавшем стволе, но не часто. В итоге, он обнаружил вторую нить, косо пересекающую первую, и, зачем-то, пошёл по ней. Дошёл до ещё одного дерева, ничем не лучше других, где та кончалась, и задумался «А что я, вообще, делаю?». Возможно, оригинал, натягивающий нитки в лесу, оставил какие-то следы, когда занимался своим странным делом, но он явно не стремился таким образом обнародовать свои цели и приметы. А вот то, что нитей две, однозначно задавало точку на поверхности Земли. Точку их пересечения. А замечательный сыщик даже не взглянул туда. Мысленно выругавшись, Ник снова развернулся.

На искомом месте отыскались ямы. Точнее, вокруг него. С десяток,… он всё-таки пересчитал, дюжина ямок по окружности, радиусом чуть больше ярда. Метр, как сказала бы коллега Жирар. Маленькие ямки, на три-четыре копка лопаты. Грунт из каждой аккуратно сложен рядом, в маленькие же кучки снаружи круга. В сам круг копатели старались даже не наступать. А центром его была точка пересечения ниток. Явная бредятина. Это не поиск завещаний, сокровищ, или чего бы то ни было ещё. Это обряды какие-то. Весьма сомнительного содержания.

Стараясь сам не наступить на все эти художества, Ник отправился посмотреть на оставшиеся неразведанными концы нитей. Но там ничего интересного его не ждало. Потом его, наконец, осенило, и, достав телефон, детектив сориентировался по сторонам света. Первая нить шла точно по меридиану. И что? Линию в направлении север-юг можно было провести и на десять дюймов левее. Или правее. Или футов. Или ярдов. На десять миль, уже сложнее, потому что в океане. Но никаких серьёзных отличий он не видел. Однако кто-то выбрал именно это место для своих ритуалов… Странные дела здесь творятся. Походив вокруг, Ник не нашёл ничего интересного, кроме нескольких отпечатков обуви копателей — большие тупоносые следы — и опять наткнулся на пресловутый склон. Времени оставалось немного, скоро закат, и детектив решил, что самое правильное — прогуляться вдоль него.

Меньше, чем через сотню шагов его усилия были вознаграждены ещё одним странным объектом. Уступ здесь поворачивал. Не под прямым углом, но градусов на семьдесят точно. Куда он там дальше идёт, видно не было, и Ник выяснять не пошёл. Что-то надо было и на завтра оставить. А здесь, на самом повороте, у подножья уступа кто-то недавно вырыл приличную яму. А потом закопал. В траве остались два пятна свежей земли. Одно от собственно ямы, а второе — от места, куда бросали выкапываемый грунт. По его краям даже имелось немного песка. То есть копали глубоко. Зачем? И почему потом засыпали место раскопок? Если ты вырыл какую-то ценность, то какой смысл возвращать на место извлечённую породу? А если, наоборот, что-то закопал, не будешь так явно показывать, где это было сделано.

Возможно, кто-то похоронил здесь домашнего любимца? Кота, собаку, енота, кролика, черепаху… Подальше от посторонних глаз. Но тогда весьма сомнительным выглядит выбор места. В общем, кто и что тут делал, можно выяснить, только заново раскопав яму. А для этого нужен, по крайней мере, шанцевый инструмент. Наверняка, где-нибудь на участке Стеллы найдётся лопата… Ладно, завтра решим. Ник отщёлкал побольше ракурсов и отправился восвояси. Интересно, можно ли найти в интернете подробную военно-топографическую карту острова? Такую, на которой, если нарисован лес, то с указанием породы деревьев, средней толщины, высоты и расстояния между ними. Если изображён мост, то со сведениями о материале, высоте, длине и ширине. Для речки — направление и скорость течения, ширина, глубина, из чего сложено дно. Со времён училища он помнил, что такие карты могут быть вплоть до масштаба «один к тысяче». Из них можно извлечь больше информации, чем со спутниковых снимков. Раз уж Сильвия так хорошо вооружилась технически, надо будет вечером поискать.

* * *

Закатное солнце длинными тенями исполосовало траву на участке, превратив его в шкуру чёрно-зелёной зебры. Преодолевая прореху в заборе, Ник забыл, что она образована упавшей секцией, и споткнулся о невидимую в траве решётку. Шлёпнулся на колени, чуть не расквасил нос о какое-то бревно, шёпотом выругался и, поднявшись, осмотрелся вокруг. Никто, вроде, не стал свидетелем его конфуза. За навесом-гаражом обнаружилась Сильвия. Она вытащила под кухонное окно гладильную доску и сражалась с большим куском материи. То ли занавеской, то ли простынёю. Завидев «супруга», женщина поставила утюг на подоконник и радостно заулыбалась.

— Привет, милый.

Ник снова машинально огляделся по сторонам в поисках зрителей. Никого не отыскал. С какого ж рожна он милый?

— Кушать будешь? Скоро семь.

— Это важно?

— После заката есть вредно. Пища плохо усваивается. В основном переходит в жир, или вообще не переваривается. Я, например, больше не хочу толстеть.

— Это как понимать? Ты уже толстела? Или уже хотела?

— Я хотела бы уменьшить вес за счёт обхвата талии.

— По-моему, ты не такая уж и толстая. — он подошёл к ней вплотную. — Да и не тяжёлая. — Сильвия удивлённо посмотрела на напарника, но было поздно. Ник наклонился и подхватил её на руки. Женщина взвизгнула, но обвила руки вокруг его шеи. На какой-то миг их взгляды встретились на расстоянии в несколько дюймов, и Сильвия быстро метнула зрачки влево. Ник тут же проследил направление. На дереве за калиткой, в гуще ветвей сидел соседский мальчишка. Поняв, что обнаружен, Дилан стал быстро спускаться. «Художник Бётшери» мягко опустил «жену» на траву и поспешил к наружному забор. Когда он оказался на улице, мальчик только спрыгивал с нижней ветки.

— Здорово, Дилан! Я — Ник. — Юный сосед смущённо глядел себе под ноги и не спешил пожать протянутую руку. — Не стесняйся, я просто хочу представиться. Хоть мы здесь совсем ненадолго, негоже полностью игнорировать соседей. С твоей мамой мы уже поговорили утром. А ты, видимо, в школе был?

— Угу…

— Что-то долго вас не отпускали сегодня.

— Во-во! — сразу оживился ученик. — В субботу — шесть уроков! Не кисло, да? Совсем оборзели! И ладно бы, физкультура там какая-нибудь, или музыка… А то, все — с домашками. Шесть домашних работ за день. Я чего им, йога с восьми лет?!

— Да, брат, не завидую я тебе. Это ж сколько сидеть за уроками придётся, все выходные?

— Да не, — махнул рукой Дилан, — я уже всё сделал. Какая радость гулять, если потом домашние работы писать. После обеда часок помучался,… ну, полтора. Сочинение это, дурацкое, в основном писал. Фигня, конечно, получилась, но и пусть! В следующий раз не будут столько задавать.

— А мама-то не ругает за фиговые сочинения?

— Вообще-то ругает… Но я же не писатель. За грамотность «Би» поставят, уже здорово.

Либо миссис Пенн не придавала большого значения учебным успехам отпрыска, либо вообще была очень мягкой воспитательницей, либо сыну всё давалось легко и непринуждённо. Во всяком случае, Ник не смог бы сделать шесть «домашек» за час. И даже за полтора. Тем более сочинение написать. Впрочем, это не его дело. Сыщик решил сменить тему.

— Слушай. Дилан. А ты в лес часто ходишь?

— Сейчас нет. Во время каникул, когда ребята из городов приезжают, часто. Мы там каждый день играем. А сейчас здесь и играть-то не с кем. Малышня одна, дошкольники. Есть старшеклассники, но они со мной не водятся. Так что я всё больше вниз езжу, к своим, из школы.

— На чём?

— На вèлике. На чём же ещё?

— И что у тебя за вèлик?

— «Иглит», само собой. Я же не первоклашка какой, на «Скулчайлде» рассекать.

— И у меня когда-то был такой… — со вздохом признался Ник. — Хорошая модель. Не то, что моя нынешняя машина.

— А какая у вас?

— Джип. Си-джей, седьмой. Не то, что тебя, меня ещё на свете не было, когда его престали выпускать. Однако же, до сих бегает. Утиль, безусловно, но бегает. А я всё никак не решусь с ним расстаться.

— И сколько лошадок? — тоном знатока поинтересовался Дилан.

— Двести десять. — Ник с трудом сдержал улыбку. — Восемь цилиндров, триста с лишним кубиков движок.

— Не кисло! А максималка?

— Больше ста двадцати миль. По паспорту. — На несколько секунд Дилан впал в прострацию, шевеля губами.

— Это же почти двести километров! Не кислый навар.

И этот туда же! Европа добралась и до детей. Уходит наше время, старик…

— Но при таких обводах, сам понимаешь, в этой скорости смысла нет. Чуть потеряешь управление — пиши пропало. Машина моментально перевернётся.

— А проходимость?

— По песку идёт отлично, а вот в грязи иногда вязнет. Впрочем, это от резины зависит…

Страшно довольный тем, что взрослый разговаривает с ним на равных, Дилан понимающе закивал.

— Я почему про лес спросил. Тут недалеко обнаружилась странная квадратная поляна…

— А, белая плешь. Ну да, она рядом. А ещё есть жёлтая плешь, у обрыва, возле пещер. Она круглая.

— Что за пещеры?

— Да, ерунда. У одной входы камнями завалены, только мы с ребятами знаем, как туда пролезть. А другая широкая и короткая, туда все ходят, там грязно и неинтересно.

— А почему жёлтая.

— Там у этих листиков жёлтый налёт, а не белый.

— И давно здесь эти плеши?

— Я тут с шести лет. Тогда они уже были.

— Дилан! Ты где есть?! Иди ужинать, пока всё не остыло. — зычный голос матери нашёл бы мальчишку и на другом конце острова.

— Ща!! — он покачал головой, словно хотел сказать: «Ох уж эти женщины». — Покажете машину как-нибудь?

— Конечно! Сейчас уже темнеет, давай завтра. Прокатимся по округе, если твоя мама не станет возражать. Надо будет проверить, как движок работает после моего ремонта.

— А вы сами умеете чинить автомобиль?

— При таком автомобиле без этого никак. Ну, беги кушать, а то я окажусь виноват, что твой ужин остыл.

* * *

— Нет, человек там не поместится. Скорее всего… По-моему… Видимо, это просто большие камни, обложенные маленькими. В щèли между ними можно засунуть небольшой предмет. Банку, капсулу, сумку или ещё какую-то ёмкость с завещанием. Но внутри больших пустот нет.

— Но, если это памятник, как вы говорите, возле него должно быть многолюдно. Не слишком ли рискованно там что-то прятать?

— На этом острове в принципе не может быть многолюдно. Когда я там был, никого не встретил. А сами объекты почти не видны даже из ближайших домов. Так что,… впрочем, выводы делать вам.

Стоунз вздохнула и, на некоторое время, смолкла. Потом, с большим сомнением в голосе, произнесла:

— Возможно, вы правы. Конечно, в таком случае имеет смысл осмотреть весь остров, а не только верхнюю часть. В жилых кварталах тоже может оказаться что-то интересное… Но пока действуйте по первоначальному плану.

— Хорошо, тогда возвращаемся к отчёту. Снимки с седьмого по десятый — маленький пустырь в лесу, недалеко от жилого квартала. Примечателен своей правильной формой — почти квадрат. И тем, что там не растёт ничего, кроме одного кустарника с листиками необычной расцветки. Они будто усыпаны мелкой белой пылью. Но это их собственный цвет. Либо они выделяют какое-то вещество в почву, которое не переносят другие растения, но тогда не ясно, почему сами кустики не могут выбраться за границы квадрата. Либо нечто ядовитое было в почве поляны изначально, и только это растение смогло с ядом справиться. В этом случае, её происхождение, скорее всего, искусственное.

— Ну… Вряд ли отец мог соорудить такое…

— Понятно, что нет. Поляне не меньше пяти лет. По словам местных ребятишек. К тому же, как они говорят, имеется и вторая, круглая. Там растения с желтым оттенком листьев. И находится она где-то у пещер.

— Есть ещё и пещеры?!

— Мы их пока не видели. Поищем завтра. Пока я хочу сказать, что поляны — удобное место, чтобы что-то закопать. Много лет они не меняют своего внешнего вида, значит тамошняя флора весьма живуча. Можно закопать достаточно большой предмет между корней, а через пару месяцев не заметишь и следов. Зато, потом легко будет найти. Тому, кто знает, где искать. Больше таких мест я не нашёл.

— Ясно. Буду думать.

— Ладно. Движемся дальше. Следующие десять снимков — это разные места неподалёку от дома, преимущественно по пути к ближнему берегу, которые хоть как-то выделяются. Кое-как я расставил их по карте, но всё это очень условно. Что-либо прятать прямо там смысла нет, но их можно использовать как ориентиры, точки отсчёта. Ну, знаете: «Десять шагов на север от старого дуба», или нечто подобное. По мне, так это маловероятно, но опять же, вам виднее.

— Опять же, буду думать. Вероятность тут зависит от вида объекта.

— Думайте, думайте… Снимки с двадцать второго по,… — гонять курсор тачпадом было неудобно, особенно, когда во второй руке телефон. Что ж Сильвия не догадалась взять мышку? — …сорок первый показывают следы чьей-то деятельности. Деятельности непонятной и малообъяснимой. Вот на тридцатом, например, нитка, видите? Она вытянута строго по меридиану. Какой в этом смысл, я не знаю, потому что, если бы её натянули в нескольких шагах в стороне, но тоже с севера на юг, выглядела бы она точно также. Однако же, на её пересечении с другой линией, совсем уж ничем не примечательной, находится… то, что показано на снимках с тридцать четвёртого по тридцать седьмой. Это двенадцать ямок по кругу, с центром в точке пересечения. Бессмысленное сооружение. Тот, кто капал, старался внутрь круга землю не кидать. И даже не наступать. Какое-то культовое действо, ей богу.

— Да уж, и в самом круге, как я вижу, ничего интересного.

— Вот именно. И бумажные стикеры, расклеенные по стволам, безо всякой системы и логики — из той же серии. Да и яма, следы которой на последних снимках, пожалуй, тоже.

— Это яма?

— Была. Сперва вырыли, потом закопали. Зачем? Неясно. Завтра я попробую аккуратно раскопать. Надеюсь, что там не могила.

— Это на повороте земляного вала?

— Да. Только, скорее не вала, а ступеньки на местности. Резкий подъём поверхности Земли на четыре-пять футов. Кое-где даже выше. А дальше опять более-менее ровный участок.

— А она длинная, эта ступенька?

— От того места, где я на неё набрёл, до поворота не меньше ста шагов. На сколько она тянется в другую сторону и после поворота, сказать не возьмусь, Лес довольно густой, не просматривается. Завтра обязательно выясним.

— И что это такое, по-вашему.

— Ступенька почти идеально прямая, что практически однозначно указывает на искусственное происхождение. Но она во многих местах размыта. При наших осадках на это нужно очень много лет. И деревья, что растут прямо из неё, весьма старые. Есть даже полусгнившие останки стволов, которым явно больше века. Всё это я вам переслал в виде фотографий в отчёте. Кто такое мог сделать, не знаю… Ради шутки, предположу, что это основание пирамиды.

— Египтяне, что ли?

— Ну, это вы хватили. Я намекал на майя.

— Да, я тоже шучу. Но вы, пожалуйста, изучите насыпь поподробнее. Она — самое интересное. А что же, всё-таки, значат эти бумажки на стволах, ямки по кругу, нитки по меридиану?

— Кто-то путал следы. Для него, может быть, пара стикеров что-то и значила, но всё остальное он, а вернее они, делали для отвода глаз. Возможно, это ваш Каспер, как мы говорим «бросает камни по кустам». То есть, создаёт ложные артефакты, чтобы сбить с толку преследователей. В смысле, вас. И нас.

— Считаете, он там искал завещание?

— Ну да, и там тоже. Ничего не нашёл и решил напустить туману для других искателей. Пока мне это кажется наиболее вероятным и правдоподобным объяснением.

— Что же… Пожалуй, соглашусь. Я бы, на его месте, сделала бы что-то похожее.

— А ваши-то дела как идут?

— Каспер весь день провёл в хранилище музея Хемингуэя. Ушёл под самое закрытие, словно знал, что я за ним слежу. Но мне удалось выяснить, чем он интересовался. Рыбалкой. А именно, куда писатель плавал рыбачить, когда жил на Ки-Мэрайя. Конечно, мне не известно, что он выяснил, а завтра хранилище не работает, но я что-нибудь придумаю. Если только Каспер не рванёт с утра к вам. Но тогда, я сразу позвоню.

— В таком случае, до завтра?

— Да. Спасибо за всё, Ник. И Сильвии мои благодарности передайте, пожалуйста.

— Она слышит. У нас громкая связь включена.

— Сильвия, спасибо большое. До завтра!

— Всего хорошего, Диана.

Ник отключил связь и посмотрел на напарницу.

— Ну что, хозяйка, накрывай на стол. Теперь можно и заслуженных яств вкусить.

Сильвия вздохнула и, молча, побрела на кухню.

— Да не переживай ты так! — Ник поспешил за ней. — Я уже придумал, как скомпенсировать своё переедание. Ты, ведь, наверняка взяла с собой спортивный костюм? — Сильвия воззрилась на напарника с неповторимым сочетанием удивления и возмущения на лице.

— Вот ещё! Я не позволю тебе надевать мои вещи. Они же после этого в мешки превратятся.

— И не надо. Это для тебя. Завтра утром мы сбросим набранные калории. Хочешь, даже можем их перед этим в Джоули перевести.

— Это как же, интересно? — с подозрением в голосе поинтересовалась напарница.

— Как проснёмся, сразу пробежимся вниз, до пляжей, поплаваем пол часика, а потом обратно. И режим тренировок не нарушим, и накопленные сегодня жиры сожжём.

— Так это мы на обратном пути опять все пропотеем, бежать-то в горку.

— А ты как хотела? Тренировка только тогда имеет смысл, когда человек вспотевает. Организм перегревается, и начинает расщеплять жиры, чтобы получить воду для пота. А без этого он будет только углеводы и белки использовать. Это и проще, и эффективнее. Когда домой прибежим, помоемся в душе. Мне он сегодня понравился. Согласна?

— Ну, допустим, физиолог ты доморощенный. Я побегу в костюме. А ты?

— А я — прямо так. Может, даже рубашку не буду надевать. Чтобы потом меньше стирки было.

— Угу. И чтобы здешних девиц подразнить. На ноги эти шлёпанцы нацепишь?

— Больше-то нечего. Хотя, можно и босиком.

— Босиком хорошо по песку бегать. А здесь, небось, полно стёкол и гвоздей в траве.

— Мы же по асфальту побежим. Так как?

— Всё бы тебе поистязать бедную слабую женщину.

Ник покачал головой.

— Такая женщина меня не устраивает в качестве напарницы. Бедная, ещё куда ни шло. Но слабая — совершенно неприемлемо. Кто защитит меня от опасностей этого мира?

— А ты не нарывайся.

— И рад бы, да не получится.

— Хорошо, хорошо, спортсмен. Будет тебе завтра и пробежка, и заплыв. Как знала, что надо кроссовки брать.

— Прекрасно! А теперь — кушать.

* * *

И куда всё девается, когда оно нужно?! Ведь сто раз натыкался он в интернете на похожие сайты. Топографические карты крупного масштаба, и всё такое… Кажется, что и карты островов он находил неоднократно, а сейчас только дешёвый ширпотреб какой-то попадается. Туристические схемы и учебные атласы. Может, он ошибается, и такие карты запрещены к открытой публикации? Хотя, это мало кого сейчас смущает. Попросить Сильвию помочь? Да нет, она и так за сегодня умаялась. Уже за ужином постоянно зевала.

Ник закрыл окно поисковика. На экран выплыла слабо освещённая уличным фонарём калитка. Ничего там не происходило. Впрочем, и не должно было. Он попереключал обзор. На кадрах с других камер наблюдалась почти полная тьма. Ну и ладно. Программа, вроде бы анализирует изображения, и даёт сигнал, если они сильно и быстро начинают меняться. На телефон Сильвии. Кстати, где она? Увлёкшись своими поисками, Ник потерял напарницу из виду. В гостиной её нет… Может спать уже пошла? Он взглянул на часы. Полдесятого вечера. Рановато спать-то… Ник встал и выглянул в коридор.

Кроме его торшера в доме не горела ни одна лампочка. Стараясь не шуметь, он подошёл к двери Сильвиной спальни. Та была чуть приоткрыта и не занавешена. Внутри никого, постель даже не разобрана. Хозяйка здесь давно не бывала. Где же она? Может, пошла поболтать с Кристанной перед сном? Перемывают сейчас косточки своим мужикам. Интересно, кстати, где мистер Пенн? Впрочем, нет, не интересно. Не его это дело. Ник вернулся в гостиную и выключил торшер. Глаза потихоньку привыкали к темноте. В соседском доме, за забором, свет горел только в одном окне. Насколько он понимал, на кухне. Миссис Пенн и Дилан ужинали. Вот: люди едят в десятом часу и не заморачиваются. Но его «супруга» вряд ли принимает в этом участие. Можно, конечно, окликнуть её, если недалеко — отзовётся. Но в доме было так тихо, что даже шум вентилятора ноутбука слышался из коридора. Ник вышел на веранду.

Сильвия сидела на ступеньке крыльца, обхватив колени руками, и даже не обернулась на его шаги. Он молча спустился мимо неё на плиточную дорожку и, не спеша, пошёл к калитке. Было очень темно. Полновесная ночная тьма. Свет фонаря лишь подчеркивал мрак за пределами своих владений.

— Далеко собрался? — поинтересовалась напарница.

— За калитку хочу выйти. Посмотреть, насколько там многолюдно.

— Смотри. Помнишь, что ты обещал? «Никаких девиц».

— Само собой. — Ник дошёл до забора, отворил калитку, выглянул на улицу. Далеко не все фонари в квартале работали, но дорога просматривалась, по крайней мере, до угла. Действительно, никаких девиц. Вообще не души. Только кошка пробежала по освещённому пятну асфальта в полусотне шагов. Дома скрывались за деревьями и кустами, и не было видно, в скольких из них зажжён свет, но ни голосов, ни музыки, ни каких-либо иных звуков человеческой жизнедеятельности не доносилось. Неужто, в столь ранний час все уже ложатся? В субботу? Хотя, может здесь так принято? Ник запер калитку на задвижку, вернулся к Сильвии и сел рядом.

— Что ты так волнуешься? Никуда я не денусь. Не одна ты понимаешь значение маскировки.

— Мне очень нравится наша пара.

— Чего?!

— Наши персонажи, Ник. Жизнь, которой они живут. По мнению окружающих. Эта безмятежность… Я вдруг почувствовала, что хочу такую же.

Загрузка...