Последний император

Превратности судьбы

При издании мемуаров замечательных людей обычно нет необходимости сообщать читателю, что представляет собой их автор и какую пользу принесет знакомство с его книгой, но этот случай особый.

В 1908 году двухлетним (трехлетним — по китайскому летосчислению) ребенком возведенный на престол, Пу И стал последним императором маньчжурской династии Цин, правившей в Китае более двух с половиной столетий.

В конце XVI века немногочисленные чжурчжэньские племена, проживавшие на севере Ляодунского полуострова и группировавшиеся вокруг племенного союза "маньчжоу", были объединены талантливым полководцем и государственным деятелем Нурхаци в военно-феодальное государство Цин (в первое время оно называлось Цзинь), предпринявшее в начале XVII века серию военных походов на соседние племена, а затем и против Монголии, Кореи и Китая. Феодальный Китай в то время переживал глубокий внутренний кризис. Непрерывные крестьянские восстания в начале сороковых годов переросли в мощную крестьянскую войну. Когда в 1644 году крестьянская армия под командованием Ли Цзычэна заняла столицу Китая Пекин, лидер влиятельной военно-феодальной клики при дворе правившей тогда страной Минской династии генерал У Саньгуй пригласил маньчжурские войска вступить на территорию Китая, чтобы совместно с китайскими феодалами подавить восстание крестьянства. Воспользовавшись этим, маньчжуры двинули свои войска на Пекин и… остались там, сделав его столицей своего цинского государства, а затем при поддержке тех же китайских феодалов постепенно распространили свою власть на всю территорию Китая.

Маньчжурское завоевание тяжким бременем легло на плечи китайского народа, способствуя длительной консервации в стране феодальных отношений. Маньчжурские и китайские феодалы сконцентрировали в своих руках земельную собственность и усилили эксплуатацию китайского крестьянства. С исключительной жестокостью подавляли они любые антифеодальные и антиманьчжурские выступления китайского и других народов, насильственно включенных в состав их империи.

В 80-х годах XVIII века начался процесс внутреннего загнивания Цинской империи; маньчжурское владычество непрерывно слабело в результате восстаний китайских крестьян (самыми крупными из них были восстания тайпинов и няньцзюней в середине XIX века) и выступлений остальных народов империи — монголов, уйгуров, дунган, мяо и других, а также в результате агрессии капиталистических государств, начало которой было положено Англо-китайской "опиумной" войной 1839 — 1842 годов.

После Японо-китайской войны 1894 — 1895 годов и интервенции восьми держав с целью подавления народного антиимпериалистического восстания ихэтуаней в 1900 — 1901 годах Китай в правление последних цинских императоров Гуансюя и сменившего его в 1908 году Пу И превратился в полуколонию империалистических держав.

Сто городов, портов и пристаней Цинской империи были открыты для беспрепятственной торговли иностранных капиталистов. В таможенных органах империи на руководящих постах работало около двух тысяч иностранцев. Двор и правительство были опутаны кабальными займами иностранных банков. Империалистические державы "арендовали" части китайской территории, имели в Китае свои концессии и сеттльменты, банки, владели железными дорогами, шахтами, рудниками, пароходными компаниями, телефонными линиями и т. д. В столице Пекине и во всех стратегических пунктах Цинской империи имелись крупные гарнизоны иностранных войск, а в морских и речных портах стояли иностранные эсминцы и канонерки. Лишь серьезные противоречия между империалистическими державами накануне Первой мировой войны помешали их вооруженному вмешательству в ход Синьхайской революции в Китае, свергшей Цинскую династию [1].

После отречения цинского двора от престола Пу И, всеми государственными делами за которого в период пребывания на троне ведал его отец (регент, великий князь Чунь, родной брат императора Гуансюя), и его ближайшее окружение до 1924 года продолжали проживать в Пекине, в императорском дворце, на территории так называемого Запретного города. Сменившее Цинскую династию республиканское правительство, которое возглавлял ставленник империалистических держав и китайской феодально-компрадорской реакции генерал Юань Шикай, а затем правительства различных милитаристов из бэйянской, чжилийской, фэнтянской, аньхойской и других группировок признавали за бывшим цинским двором ряд привилегий и выплачивали ему крупные денежные суммы. В 1924 году генерал Фэн Юйсян, объявивший себя сторонником китайского революционера-демократа Сунь Ятсена, возглавлявшего революционное правительство Южного Китая, изгнал Пу И и его свиту из дворца. После кратковременного пребывания в японской дипломатической миссии в Пекине, предоставившей ему политическое убежище, Пу И перебрался на постоянное жительство в Тяньцзинь, на территорию японской концессии, где находился под надежной защитой японских войск и полиции. В конце 1931 года японцы организовали его тайный переезд на подконтрольную им территорию Маньчжурии.

В экспансионистских планах империалистических кругов Японии Северо-Восточный Китай (или Маньчжурия) всегда занимал видное место.

Еще во время войны с Цинской империей в 1894 — 1895 годах, которая в основном велась в Южной Маньчжурии и на Ляодунском полуострове, молодой империалистической державе удалось нанести одряхлевшему феодальному Китаю решительное поражение и захватить соседнюю с Маньчжурией Корею, а после войны 1904 — 1905 годов с царской Россией (которая также велась на равнинах и сопках Маньчжурии) — установить свой военный контроль и над ранее арендованным царской Россией Квантунским округом Ляодунского полуострова в Южной Маньчжурии. Опираясь на части дислоцировавшейся там со штаб-квартирой в Дайрене (Даляне) отборной Квантунской армии и на японскую Южно-Маньчжурскую железнодорожную компанию, Япония стала готовиться к расширению своей агрессии в Маньчжурии.

Провал японской интервенции на советском Дальнем Востоке, нажим на Японию со стороны других империалистических держав после окончания Первой мировой войны и ряд факторов внутреннего порядка на время приостановили японскую экспансию в Маньчжурию, однако уже в июле 1927 года на специальной конференции, созванной МИДом Японии под председательством премьер-министра Танака, был одобрен меморандум "Об основной политике в отношении Китая", краткое содержание которого выражалось в следующей фразе: "Маньчжурию и Монголию следует рассматривать отдельно от Китая в силу специальных интересов Японии".

18 сентября 1931 года, организовав провокационный "маньчжурский инцидент", японские войска оккупировали Северо-Восточный Китай и вскоре создали там марионеточное государство Маньчжоу-Го [2]. Во главе его они поставили бывшего императора маньчжурской Цинской династии 26-летнего Пу И, который затем преданно служил своим японским хозяевам почти 14 лет.

Выбор японцами его кандидатуры в качестве главы этого марионеточного государства был, таким образом, не случаен: опираясь на притязания Пу И и его окружения на восстановление власти Цинов на всей ранее подвластной маньчжурам территории, японцы рассчитывали создать формальный предлог к тому, чтобы прибрать к рукам весь Китай и Монгольскую Народную Республику.

Период пребывания Пу И в Северо-Восточном Китае в качестве марионеточного "верховного правителя", а затем, с 1 марта 1934 года, в качестве императора Маньчжоу-Го знаменовался установлением там жестокого правления японской военщины и превращением Маньчжурии в такую же колонию японского империализма, как и соседняя Корея. Все сырьевые, промышленные, людские и транспортные ресурсы северо-восточных провинций Китая были поставлены на службу Японии. Руководство политическими, экономическими, военными и дипломатическими делами в Маньчжоу-Го, равно как и контроль в области идеологии, осуществляли японцы. Каждый министр-китаец марионеточного правительства имел заместителя-японца, фактически решавшего за него все вопросы. При самом Пу И в качестве его советника и представителя японского императора неотлучно находился генерал-лейтенант Ёсиока, владевший китайским языком и присутствовавший при всех беседах и приемах Пу И. Всеми подразделениями армии Маньчжоу-Го, насчитывавшей примерно 120 тысяч человек, также на деле командовали японцы. На территории Маньчжоу-Го находилось 15 японских консульств, руководивших деятельностью местной администрации, а японское посольство в столице марионеточного государства Синьцзине (Чаньчунь) возглавлял сам командующий Квантунской армией. По требованию японцев Пу И в июле 1940 года издал указ о введении японской религии — синтоизма — в качестве государственной религии Маньчжоу-Го.

В годы Второй мировой войны Япония усилила подготовку Квантунской армии к нападению на Советский Союз, рассчитывая на ослабление его в ходе борьбы с фашистской Германией и ее союзниками.

Однако 17 августа 1945 года воздушно-десантное подразделение Советской армии, молниеносным ударом обрушившееся на японский военный аэродром в Шэньяне (Мукден), захватило в плен Пу И, его свиту, сопровождавших Пу И японских генералов Ёсиоку и Хасимото, ожидавших на аэродроме японского самолета, который должен был доставить всех их в Японию. Поражение Квантунской армии привело к капитуляции Японии и окончанию Второй мировой войны. Около пяти лет Пу И провел в качестве военнопленного в Советском Союзе и 31 июля 1950 года был передан властям Китайской Народной Республики, по просьбе последних, вместе со свитой и членами бывшего марионеточного правительства Маньчжоу-Го.

Во время своего пребывания в СССР Пу И дал пространные показания о деятельности правительства Маньчжоу-Го и о японской политике в Маньчжурии.

В августе 1946 года он выступал в качестве свидетеля обвинения в Международном военном трибунале для Дальнего Востока в Токио, где также сообщил различные интересовавшие трибунал сведения о японском владычестве в Маньчжурии и о подготовке японской военщиной войны с Советским Союзом с территории Маньчжоу-Го.

Нельзя не отметить, что как в своих показаниях, данных советским властям в 1945 году и Международному военному трибуналу в Токио в 1946 году, так и на страницах данной книги Пу И, говоря о колониальном, военно-полицейском режиме, установленном японскими империалистами в Маньчжоу-Го, всячески старался обелить себя и своих приближенных, снять с себя ответственность за измену своему народу, за свои тяжелые преступления перед ним, за активное пособничество империалистическим угнетателям.

После передачи Пу И китайским властям он находился сначала в тюремном заключении в Фушуне и Харбине, а затем, с конца 1952 года, — на режиме спецпоселения.

Тюремный и лагерный режимы были льготными: Пу И регулярно получал книги, газеты, слушал радио, занимался спортом, смотрел кинофильмы и театральные постановки, принимал иностранных гостей и корреспондентов, ездил на экскурсии на предприятия, стройки, в школы и сельскохозяйственные коммуны. (Характерно, что аналогичный режим распространялся и на ожидавших суда японских военных преступников, содержавшихся в КНР в тех же местах заключения, что и Пу И. Разница между ними и Пу И состояла лишь в том, что их судили, а Пу И так и не был судим.)

Все это время Пу И деятельно "перевоспитывался", систематически делал заявления об осуждении своих прошлых действий и поступков, слушал лекции и политбеседы, изучал пропагандистскую литературу, приобщался к физическому труду, выступал в кружках художественной самодеятельности и т. д.

В декабре 1959 года, через два месяца после того, как Пу И и большой группе военных преступников была объявлена амнистия, он был освобожден и ему разрешили проживание в Пекине.

Еще в марте 1960 года, когда Пу И стал работать в Пекинском ботаническом саду Института ботаники при Академии наук КНР, он начал писать "автобиографию".

Годом позже, уже будучи сотрудником Комитета по изучению исторических материалов при Всекитайском народно-политическом консультативном совете, Пу И всецело занялся своей книгой. В апреле 1962 года он оказался депутатом Всекитайского народно-политического консультативного совета. Пу И активно посещал официальные приемы и банкеты, давал интервью китайским и иностранным корреспондентам, бойко высказывался по различным международным вопросам. В 1964 году в Пекине была издана его книга "Первая половина моей жизни". Вскоре после этого имя Пу И исчезло со страниц китайских газет, а в октябре 1967 года агентство Синьхуа лаконично сообщило о его смерти.

Чем же интересна книга Пу И, предлагаемая вниманию читателей? Вряд ли ее можно считать автобиографией. Совершенно очевидно, что она представляет собой коллективный труд группы высококвалифицированных специалистов-историков, привлеченных в помощь "автору". По богатству содержащегося в ней фактического материала, что само по себе требовало проведения специальных исследований, по характеру изложения и своему литературному стилю эта книга явно выходит за пределы интеллектуального уровня, эрудиции и литературных способностей Пу И. Об этом, по существу, говорится и в зарубежных рецензиях на его книгу [3]. С вполне понятной скромностью это подтверждает и сам автор: "Учреждение, в котором я работал, — пишет он, — создало для меня массу удобств, предоставив мне, в частности, множество ценных исторических материалов. Благодаря помощи многих незнакомых мне друзей я смог получить ряд ценных сведений из библиотек и архивов, а также пользоваться материалами, специально найденными для меня. Некоторые из них были слово в слово переписаны из редчайших источников людьми, которых я никогда не видел. Уточнить и проверить многие факты и сведения помогли мне работники издательств" [4].

Книга, несомненно, полезна уже потому, что в ней содержится большой документальный материал (в значительной своей части впервые используемый в исторической литературе) о политической истории цинского Китая с последней четверти XIX века и до свержения Цинской династии в результате революции 1911 года, о захватнических планах и действиях японских империалистов в Китае, о создании ими марионеточного Маньчжоу-Го и колониальных порядках, установленных ими в этом "государстве". В ней использованы архивные документы и материалы цинского двора и правительства, наброски по истории Цинской династии (Цинши гао), дневники отца Пу И — великого князя-регента Чуня и видных придворных сановников, материалы Департамента императорского двора (Нэй у фу), различных милитаристских правительств Пекина за период с 1912 по 1927 год, документальные источники, относящиеся к деятельности марионеточного правительства Пу И и японских властей в Маньчжоу-Го, китайская и иностранная пресса.

В книге содержится целая галерея портретов различных политических деятелей Китая конца XIX — середины 40-х годов XX века: вдовствующей императрицы Цы Си — двоюродной бабки Пу И, генерала Юань Шикая, маршала Дуань Цижуя, одного из лидеров монархистов генерала Чжан Сюня, китайских милитаристов Чжан Цзолиня, У Пэйфу, конституционных монархистов Кан Ювэя, Лян Цичао, Ван Говэя, Ло Чжэнъюя и др. Вызывают определенный интерес и сведения о представителях японской военщины — Итагаки, Доихаре, Умэдзу, Ёсиоке и др., дипломатических и консульских представителях империалистических держав в Китае, деятелях марионеточного государства Маньчжоу-Го.

Читатель узнает многое о нравах и обычаях маньчжурского двора накануне революции 1911 года, о крайнем невежестве, обскурантизме маньчжурских правителей, о закулисной деятельности в стране агентов империалистических держав.

Содержащиеся в "автобиографии" Пу И документальные сведения уличают и тех, кто пытается реабилитировать захватнические действия японских империалистов в Северо-Восточном Китае, представить эту агрессию как самочинные действия молодых японских офицеров, вызванные к тому же "ростом китайского национализма и существенным развитием советского коммунизма" [5]. Но опубликованные в современной литературе данные ясно говорят о том, что еще до событий 18 сентября 1931 года японские империалисты планировали создание в Северо-Восточном Китае прояпонского марионеточного правительства во главе с бывшим императором Цинской династии Пу И.

(Кстати сказать, попытки свалить ответственность за агрессию Японии в Северо-Восточном Китае отнюдь не новы. Еще в феврале 1945 года, когда правящим кругам Японии стало ясно, что война проиграна, принц Коноэ и его сторонник старый дипломат Ёсида подготовили меморандум императору, в котором пытались взвалить ответственность за так называемый маньчжурский инцидент 1931 года и последующие акты агрессии на молодых военных, якобы действовавших по наущению коммунистов, чтобы свергнуть законное правительство Японии.)

Книга проливает свет и на подлинные обстоятельства "похищения" Пу И японцами. До недавнего времени в зарубежной литературе была широко распространена версия о его насильственном вывозе из Тяньцзиня. Так, видный специалист по истории стран Дальнего Востока американский профессор Клод Басс в книге "Азия в современном мире", опубликованной в 1964 году, писал: "В конце 1931 года полковник Доихара организовал кинобоевик ужасов. При помощи гангстеров и членов тайных обществ в Тяньцзине он похитил Пу И, отвез его на стоявшее под парами судно и вывез в секретное укрытие в Маньчжурии" [6]. Однако приведенные в книге материалы убедительно свидетельствуют о добровольном характере сотрудничества Пу И с японскими империалистами.

В книге рассказывается и о деятельности сторонников реставрации цинской монархии, об установлении при их помощи непосредственной связи Пу И с японцами. Кроме того, она дает определенное представление и о самом "герое романа" — Пу И.

Пу И фактически всегда был марионеткой в руках у тех, кто боролся за власть или находился у власти: сперва у придворной знати, участвуя в ее интригах с целью восстановления цинской монархии, а затем в руках японцев, старательно выполняя ту роль, которая была отведена ему в захватнических планах японских империалистов. Он был усердным пособником и милитариста Чжан Цзунчана, и белогвардейского атамана Семенова, и японского разведчика Доихары, и других им подобных.

Его стремление уйти от исторической правды там, где речь идет о нем самом, всеми средствами обелить себя и своих приближенных, так отчетливо проявившееся в этой книге, ясно показывает, что и после длительной послевоенной "перековки" он мало изменился, и нетрудно понять, к чему свелись результаты его "перевоспитания".

Выше было сказано, что интересного может найти читатель в книге Пу И. Конечно, она не содержит обстоятельного анализа того периода истории Китая, о котором в ней идет речь. Она не дает исчерпывающего представления ни о международном и внутриполитическом фоне описываемых событий, ни о сущности основных политических ил, действовавших в стране в рассматриваемый период, ни о жизни и борьбе народных масс Китая. Немало в ней и других недостатков, однако вряд ли кто-либо будет предъявлять к ней такие требования. Но, на наш взгляд, уже то, что в ней содержится, безусловно, заслуживает внимания читателя.

Академик С. Тихвинский