Последний из медоваров

Глава 18

***Рони

Конечно, наше Нагорье - волшебное. Облачная гора* будто шла за нами, принимая новое обличье. Молодой МакДауэлл, тот, который красивый, тот, который помог нам с Терри - он назвал это холмом Мак Даффа. Вся в снежных полосах и изогнулась, как кот бабки Хелены на лавке.

Когда я думала про дом, мне становилось грустно. Там было тепло... там было уютно... А здесь - словно все наши надежды разбились. Дядя Тэм шел с расквашенным носом, Терри висел на его спине без сознания, Джон крепко держал меня за руку и помогал идти, а еще замотал меня в теплое одеяло, ведь тартан я потеряла... Так что было чуть-чуть меньше страшно, но даже он был какой-то сегодня грустный. Значит, все совсем плохо.

Хуже всего то, что мы идем в Дултар. МакДауэллы с нас глаз не сводят...

- Может, сыграем? - спросила я Джона. Он говорил, музыка помогает.

Джон покачал головой.

- Дуг опасается англичан, так что не будем его сердить и шуметь, - отвечал он негромко.

Хотя этот дядя Дуг сегодня шумел больше всех...

- Он страшный, - поделилась я с Джоном.

Джон улыбнулся, почти весело.

- Не бойся, малышка. Он просто сам напуган.

- Напуган?! - Такой большой и - напуган?!.

- Да... ты, наверное, не слышала про Камбрийского мясника... Тебя еще на свете не было. Но это была страшная история.

Камбрийский мясник, да, Джон как раз говорил про него вчера.

- А что случилось?.. - спросила я еще тише. Казалось, здесь, в холодных горах перед Самайном, если говорить по-обычному, история испугается и уйдет.

Джон приподнял меня за руку, чтобы вскарабкаться на валун было удобнее. Сам он почему-то при этом сморщился.

- Горцы хотели лучшей жизни... - протянул Джон. - Конечно, разве можно осуждать людей в том, что они хотят лучшей жизни?.. В общем, они решили возвести на трон другого короля.

- Это как? - звучало красиво, но непонятно. - Кто такой король?

Джон как-то странно засмеялся. Скорее, закашлял, если бы он не улыбался.

- Король - это тот, кто лишил нас всего, - вдруг сказали сзади. Так неожиданно и зло, что я аж подскочила.

Это был молодой красивый МакДауэлл! Глаза у него горели, как у Кат Ши... Я не видела Кат Ши, конечно, но так говорят - лучше его не злить, а то заберет твою душу...

Джон не испугался. Кажется, он вообще ничего не пугается.

- И тогда король отправил солдат из Камбрии, чтобы помешать мятежникам. На северо-востоке, в горах, случилась короткая, но яростная битва...

- И что случилось?!

- Английский капитан разделался с мятежниками, - вздохнул Джон. Не знаю, рад он был тому, или нет. Наверное, это плохо, если король заставлял страдать.

- Ты рассказываешь правду как байку, - сердито сказал Кат Ши МакДауэлл.

Джон пожал плечами в который раз. И снова закашлял.

- На то я и гусельник... Ты участвовал в той битве?

- На ней погиб мой отец.

- Мне жаль. Так вот, жить, когда все это - в памяти... не просто, Рони. Нечего бояться тех, кому больно.

- Это кому еще больно, - фыркнул МакДауэлл. Вот, точно - даже фыркает, как кот. - Откуда про битву знаешь, гусельник?

- Положено мне. Истории собирать и рассказывать.

* "Г ора, вершина которой скрыта облаками" - один из возможных переводов гэлльского названия горы Бен-Невис в Грампианских горах.

***Джон

Хах, да и как иначе. Еще когда Одли жили в столице и оставались далеки от торговли, держась средней прослойки населения, а я была маленькой девочкой с кухни, я пробиралась в библиотеку. И отец эсквайра учил меня читать вместе со своим сыном.

Старший Одли был так не похож на младшего. Он говаривал, что, чем больше человек знает историй, тем здоровее его рассудок. Теперь я понимаю, что он имел в виду.

- А больно всем по-своему, МакДауэлл. У каждого своя история... Народа, эпохи, семьи, человека... Не думай, что твоя - единственная.

Я похлопала парня по плечу. А что - издевался, так получи урок. И прибавил шагу. Рони крепко сжимала мои пальцы теплой ладошкой. Хоть не заболеет - ей одеяло нужнее. А меня ветер продувал нараспашку...

Где же их обещанный Дултар, а.

На привале Тэм вытащил из тюка заветренную головку сыра.

Дуг присвистнул и потянул свою лапу к белой лепешке. Тэм отодвинул руку.

- Всем поровну, - возразил он и, вытащив из сапога нож, разделил еду на восемь частей.

- Малец все еще спит, - прищурился Дуг.

Тэм пожал плечами и протянул нашему вожаку его часть. Такую же, как у всех. Начинаю уважать этого человека-тролля.

Небо сегодня было пасмурное. Сложно было сказать, сколько еще до заката... Но Дуг обещал, что мы придем к вечеру. Сегодня уже не будем ночевать на сырой земле. До тех пор все безумные контрадансы в голове придется отложить. И про коленку не думать. Как ни подложи - под себя, от себя, а все распирает тупой болью.

Сыр был сухим, перченым, но до одурения вкусным. С утра ничего во рту не было, а вчера... тоже не припомню, чтобы что, кроме ягод подорожных да старого сухаря в рот попало.

Тэм МакАлистер, хоть и МакАлистер, а поделился с врагами. Я задержала на нем взгляд. Белые жирные крошки оставались в его черной бороде, как первый снег. Смешно. Я спрятала улыбку.

- Гусельник, сыграй- ка, - потребовал вдруг Дуг.

- А как же... - я кивнула в сторону горы, которую мы обогнули. - Тишина?

- Будем еще дрожать перед этими англичанами! - взревел наш гордый предводитель.

М-да... Вот, силой жизнь наделила, а с разумом... пожадничала.

Я подтянула к себе мандолину. Горло першило с самого утра по-черному... Но менестрель не может отказаться петь. Тем более, когда наше общее положение так во многом зависит от меня.

- Дай промочить горло, - потребовала я у молодого, приложившегося к фляге. Он замешкался от изумления. - Ну, чего смотришь?

Дуг кивком приказал исполнить мое требование. Вожделенный виски - или что там было - перекинули мне. Еле гнущиеся пальцы с трудом поймали фляжку. Долгожданный глоток. М-м... Словно все тепло камина упало в горло... Я зажмурилась. Еще бы.

***Тэм

И песня полилась, как льется тягучий мед в кубок,Как ветер, пролетая, шумит в ветвях древнего дуба.В ней звенели то колокола, то мечи,На ветру дрожало тихо пламя свечи,Солнце садилось, и снова в ночиЗвенели военные трубы.

Пигалица вела свою песню уверенным голосом, а я уж думал - захрипит и раскашляется. Одеяло отдала девчонке. А сама кукожится в этой зеленой одежке ... Да на здоровье, пусть мерзнет, раз нравится.

История оказалась увлекательной, я и не заметил, как уши развесил.

Золота кошель, согретая постель, кружка эля,Наутро служанка вышла проводить менестреля."Скажи, а когда нам теперь тебя ждать?""Не знаю, но наверное, не скоро опять,Балладу я спел, но я должен узнатьА как там на самом деле."

Джон оборвал игру так же неожиданно, как начал. Улыбнулся всем нам.

- Хорошего понемножку, - и, опершись на гриф своей лютни, встал с трудом. - Отправимся дальше? Дуг, ты обещал, что к закату мы будем на месте.

МакДауэлл усмехнулся куда-то в усы и встал следом за гусельником. На меня глянул уже по-прежнему строго.

- Нечего медлить. Теперь я знаю, что везу лэрду, - зыркнул он на Джона благосклонно.

- Ну, если б дословно везли, - не остался в долгу тот, - я был бы признателен...

Вот же смутьянка. И сердиться на эти от горшка три вершка смешно, и скучать не выйдет. И племянница Хэмиша при ней, ты ж гляди, осмелела, с молодым МакДауэллом уже шагает и болтает.

Гусельница снова помогла мне взвалить на плечи Терри. Медоваренок был бледен, лоб у него горел, дыхание по-прежнему было слабое и прерывистое.

- Думаешь, выкарабкается? - спросил я. Зачем?.. Да ши его знает, зачем.

Джон пожал плечами и закашлялся, натягивая лямку лютни на спину. Нехорошо так закашлялся.

- Дойдем до Дултара, там и волноваться будем.

- Совсем простудишься, - пожурил я пигалицу.

- Хуже, если Рони простудится, - кивнула она не девочку.

- А вот и нет, - возразил я. - Что скажет на всю нашу компанию лэрд МакДауэллов, если менестрель доберется до него больным?

Джон как-то странно посмотрел на меня.

- Что? - уточнил я.

- Да вот думаю, чего ты так разговорился, - улыбнулась эта колючка беззлобно. И снова оперлась на меня ненадолго. - Обещай мне кое-что...

Я насторожился. Вот, уже какие-то обещания.

- Не позволяй их лекарям меня осматривать, если вдруг... Ну, ты понимаешь... - она сделала какой-то неопределенный жест рукой. Что я должен был понять?.. Тогда она пояснила: - Ну, они поймут, что я... - и, воровато осмотревшись по сторонам, быстро шепнула мне в самое ухо: - не мужчина.

Мне захотелось расхохотаться. Какая страшная тайна, а.

- Ничего ты не понимаешь, - ударила она меня в плечо, надувая губы. - Ты не был женщиной, вот тебе и непонятно...

- Все женщины живут и ничего, - возразил я.

- Попробуй странствовать, если ты женщина... - натянул Джон лямку, изо всех сил стараясь не хромать. - И мили не пройдешь. Мужчину - что - пристукнут, и делов. Ну, обчистят. Вот и все беды. А женщины... впрочем, и странствовать не надо - она поежилась. - Нет, даже не говори. Я - мужчина, и все так должны думать. Понял?

Раскомандовалась. Я пожал плечами.

- Обещай, - ткнул Джон в меня пальцем, сводя брови сердито.

***Терри

Я снова сражался с волнами, только теперь они были черными, душили, опускались на грудь, как огромные вороны, и оглушали крыльями...

Порой сквозь все это сумасшествие я слышал игру дудочки Рони. Мелодия звенела настойчиво, как зов Худого пальтишка*, нежно, как пение девы озера, и уводила волшебной тропинкой прочь от кошмара.

И тогда я толок дома жареный вересковый солод, и все снова было хорошо.

* Худое пальтишко - ракушник, вредный водяной фейри. Носит гремящее пальто из ракушек и дурачась зазывает путников за собой.

***