Последний «бизнес»

Глава I ЗАПИСКА

Под высокие застекленные своды вокзала врывались паровозные гудки, то резкие и короткие, как удар хлыста, то длинные, тоскливые, как вой зверя. Ворвавшись, гудки, даже самые могучие, мгновенно растворялись в напряженном и, кажется, никогда не затихающем вокзальном гуле.

Дальние дороги, встречи и расставания, тревоги, волнения, заботы, обостренные последними минутами перед неизбежным рывком вдаль, заставляют людей особенно громко смеяться, иной раз плакать и всегда волноваться в накаленной сутолоке перрона, вдоль которого протянулись зеленые вагоны поезда.

Впрочем, Бориса Нискина, худого долговязого парня в ковбойке с закатанными рукавами и соломенной шляпе, все это не касалось. Его никто не провожал, за него никто не волновался. Он даже несколько свысока, независимо поглядывал сквозь стекла своих очков на окружающих, спокойно прогуливаясь по перрону. В руке у него был небольшой спортивный чемоданчик. Что еще надо для командировки на три дня?

Между прочим, больше всего места в чемоданчике занимали драгоценные четырехгранные пластинки к незатачиваемым резцам, ради которых Борис и приехал сюда в командировку. В его городе таких не оказалось. После невообразимого шума, поднятого бригадой токарей, Госплан республики выделил, наконец, им эти пластинки. И бригадир послал за ними Бориса. Здесь тоже пришлось побегать. Но все же Борис побывал и в театре и даже на стадионе: что делать, если сюда приехала любимая футбольная команда.

Борис разгуливал по платформе, рассеянно поглядывая по сторонам. Кругом шумели, суетились люди — до отхода поезда оставалось несколько минут.

Борис подумал, что можно, пожалуй, зайти в вагон, но в этот момент кто-то подбежал к нему сзади и закрыл ладонями глаза.

— Попался! Ну, теперь угадай, кто это? — прозвучал за его спиной веселый девичий голос.

Ладони были нежные, легкие и едва уловимо пахли какими-то духами, а голос был чертовски знаком.

— Ну, не знаю, не знаю. Сдаюсь, — снисходительно пробасил Борис, не пытаясь, однако, отвести от глаз девичьи ладони.

— Эх, ты!

Девушка рассмеялась, и в тот же миг Борис увидел перед собой Аню Артамонову. Вот так встреча!

Красивая девушка эта Аня, стройная, с пышной копной золотистых волос, небрежно собранных на затылке, и темными, веселыми, горячими глазами. На Ане было легкое красное в белых горошках платье, на загорелых ногах сандалии.

Аня была в Москве и возвращалась переполненная впечатлениями. Борис еле сумел пробиться сквозь поток ее восторженных слов и со сдержанной, чисто мужской солидностью сообщить о своей командировке.

— Знаю, — кивнула головой Аня. — Читала вашу «молнию», да и в райкоме у нас вы много шумели. Только я думала, что Николай сам поедет или…

— …или пошлет Тарана?

Борис постарался вложить в эти слова весь сарказм, на какой был способен. Но Аня лишь с улыбкой махнула рукой:

— Что ты! Его нельзя, он легкомысленный.

Но тут, покрывая гул человеческих голосов на перроне, раздался удар колокола.

— Ой, сейчас отходит! Бежим! — воскликнула Аня, хватая Бориса за руку. — У тебя какой вагон?

— Четвертый.

— Мой! Вот здорово! Бежим!

Оказывается, увлекшись разговором, они довольно далеко отошли от своего вагона.

Поезд уже тронулся, и полная симпатичная проводница шутливо погрозила им свернутым в трубочку желтым флажком.

Задыхаясь от бега, они вошли в узкий коридорчик купированного вагона.

— Приходи ко мне, слышишь? — сказала Аня.

Борис кивнул головой.

В купе оказалось всего два пассажира. Пожилой тучный человек, читавший книгу и поминутно вытиравший пот с разгоряченного, красного лица, не поднял головы, когда Борис вошел. Зато второй пассажир, паренек в черной с серебряной полоской нейлоновой рубашке, заправленной в узкие кремовые брюки, необычайно обрадовался его появлению.

— Ого! Какая радость! Вас само небо послало.

На подвижном лице его блестели черные, чуть навыкате глаза. Иссиня-черные волосы были гладко зачесаны назад. Тонкая ниточка усов и длинные, косо побритые виски придавали ему фатоватый вид.

Молодые люди познакомились.

— Жора Наседкин, студент, — представился паренек.

Потом Борис спросил:

— А почему меня к вам небо послало?

Жора быстро придвинулся к нему и, слегка понизив голос, горячо ответил:

— Конечно, небо! Я всю дорогу ломаю себе голову, как познакомиться с этой девушкой, и вдруг вижу тебя сначала с ней на перроне, а потом у себя в купе. — Жора легко и свободно перешел на доверительное «ты». — А чем она занимается?

— Инструктор райкома комсомола.

— Ого! — Жора даже присвистнул. — Серьезный товарищ. Но все равно. Познакомишь?

Борис ощутил некоторую неловкость. С одной стороны, для отказа вроде бы и нет никаких оснований, но с другой… Василий Таран, лучший друг, ухаживает за Аней.

Борис пробормотал сначала что-то неопределенное, вроде «как-нибудь потом», «если будет случай», но потом ему вдруг стали противны эти уловки, и он сказал, как всегда, прямо и серьезно:

— У нее уже есть избранник. Кстати, мой друг. Так что не стоит и знакомить.

Правда, насчет «избранника» Борис явно преувеличил, но ситуация в целом была изложена предельно четко, хотя и пристрастно. Борис ожидал обиды, но Жора оказался парнем миролюбивым и оптимистичным.

— Чепуха! — решительно ответил он. — Избранник еще не муж, это раз. А друг — это тоже не причина. Все равно от знакомства ты ее не убережешь, слишком красивая. А так по крайней мере у тебя на глазах…

Жора добродушно подмигнул. Но Борис не принял шутки. Давая понять, что он не намерен продолжать этот разговор, он демонстративно вынул из кармана дорожные шахматы и углубился в решение какого-то этюда.

Толстяк объявил, что идет в ресторан.

Не успела дверь закрыться за ним, как снова порывисто откатилась в сторону, и на пороге появилась Аня.

— Ну конечно, — смеясь, произнесла она. — Его ждешь, а он — пожалуйста, играет себе. Невозможный человек!

— Понимаешь, — смущенно ответил Борис, засовывая шахматы обратно в карман. — Я тут… в общем уже собрался…

— Вы его накажите, — посоветовал Жора. — А то он и сам не идет и других не пускает. Высшая степень эгоизма!

Аня улыбнулась.

— Кого же это он не пускает?

— Меня! Знаете, как рвался?

— Чуть поводок не оборвал, — иронически заметил Борис.

Жора в ответ свирепо оскалился и смешно завращал глазами.

— Можно, я его разорву на части? — осведомился он у Ани. — Тогда давайте сообщим суду имена поручителей. Как вас зовут?

Девушка охотно поддержала шутку.

— Милуем и берем на поруки.

— Согласен, — важно кивнул головой Жора. — Так непринужденно и весело состоялось знакомство. Только Борис продолжал хмуриться.

Между тем Жора достал из кармана сигарету, необычно длинную, с фильтром, и прикурил от изящной зажигалки, зажав ее пальцами так, что видна была только ее верхняя часть с фитилем.

— Жора, дайте посмотреть, — заинтересовалась Аня.

— Для дам у меня другая, — ответил тот и вынул из кармана другую зажигалку.

— Нет, я хочу ту, — возразила Аня.

— А эта, Анечка, для мужчин. Не могу.

— Вот как? Не ожидала.

Все это время Борис неприязненно молчал. Теперь замолчала и Аня. Жора, как видно, почувствовал неловкость положения. Он обвел взглядом купе и, что-то вспомнив, с наигранной веселостью сказал Борису:

— Ты, кажется, шахматный мыслитель. Сыграем? У меня это получается неплохо, предупреждаю.

— Можно, — буркнул в ответ Борис.

Жора ему не нравился, но отказаться от партии в шахматы было выше его сил.

— Только не в твои бирюльки, — сказал Жора, вставая. Я возьму у проводника настоящие.

Когда он вышел, Борис сказал:

— Дался тебе этот пижон.

Аня улыбнулась.

— По-моему, ты с ним собираешься играть в шахматы, а не я.

— Надо изучать людей, — назидательно возразил Борис. Если хочешь узнать характер человека, сыграй с ним партию. Если такой нахальный субъект только соображает в шахматах.

— По-моему, ты преувеличиваешь насчет этого парня, заметила Аня.

Борис насмешливо возразил:

— Я и не знал, что тебе так легко понравиться, и кое-кто тоже об этом не догадывается.

Аня нахмурилась.

— Без глупых намеков, пожалуйста. А понравиться мне, между прочим, не так просто.

В дверях купе появился Жора с большой коробкой шахмат. Ослепительно улыбаясь, он объявил:

— Матч на первенство скорого поезда № 13 объявляем открытым. Приз — бутылка коньяка в вагоне-ресторане. Согласны?

Они расставили фигуры. Борису достались белые.

— «Готовые к бою орудья стоят, на солнце зловеще сверкая», — продекламировал Жора.

Аня встала.

— Как говорят, желаю победы сильнейшему.

— Вы уходите? Кто же нас будет вдохновлять?

— Бутылка коньяка.

— Я предпочел бы вас.

— А я не приз. Меня выиграть нельзя.

— К сожалению. Не та эпоха. Вот, например, раньше хорошеньких женщин выигрывали на рыцарских турнирах. Красиво и просто! А теперь надо зарабатывать отличную трудовую характеристику, получать рекомендацию общественных организаций.

— Ничего. Мы лично эпохой довольны, — процедил Борис.

Аня молча вышла из купе.

Борис нетерпеливо посмотрел на Жору.

— Может быть, все-таки начнем?

— Прошу, маэстро, ваш первый ход.

Борис двинул пешку. «Проверим для начала его теоретический багаж», — решил он. Жора безукоризненно разыграл дебют. Борис остался доволен: противник вполне приличный, играть будет интересно.

Что ж, теперь надо готовить атаку.

Последующие несколько ходов показали, что Жора, пренебрегая сгущающимися тучами на ферзевом фланге, готовит атаку на королевском фланге, готовит лихорадочно и не очень точно.

Борис задумался. Противник до конца еще не ясен, в таком положении опасно рисковать. А что, если?.. Это опасный для черных маневр, и тут надо иметь крепкие нервы, чтобы не растеряться. Что ж, проверили теоретическую подготовку, теперь проверим его нервы. И Борис начал атаку.

Первые удары не смутили Жору.

— Так. «Смешались в кучу кони, люди», — задумчиво произнес он, пощипывая усики. — Что ж, посмотрим, «что день грядущий нам готовит».

Борис нетерпеливо ждал хода противника. Начнет обороняться или пойдет на жертву, но не изменит своего плана? Жора сделал ход. Нет, он наращивает силы для атаки, бросает вперед все резервы, пожалуй, даже слишком далеко вперед. Однако азартен!

Если следующим ходом он начнет атаку, это будет типичная авантюра.

Что такое? Жора сделал странный ход. Это и не оборона и не начало атаки. Он лишь толкает, соблазняет Бориса взять «за здорово живешь» пешку… Ах, вот в чем дело! Ну, это уже не корректно. Пропустить дорогой сейчас ход, чтобы поймать противника в элементарную ловушку. Вот это уже действительно пижонство. За такие дела надо наказывать. Борис рассердился. Противник не вызывал уважения.

Вперед! Теперь Борис выводил атакующие силы обходным маневром на королевский фланг, в тыл противника.

Жора нетерпеливым движением стряхнул пепел с сигареты и жадно затянулся.

— Ходы назад не берем?

— Кто как. Я, например, не беру, — иронически ответил Борис.

— Это лишь в порядке уточнения.

Жора, так и не начав атаки, стал торопливо перебрасывать силы на другой фланг. «Нервишки-то, оказывается, не того, шалят», — удовлетворенно констатировал Борис.

Атака белых нарастала. Борис хладнокровно забрал вторую, затем третью пешку и к тому моменту, когда черные фигуры появились, наконец, на месте боя, он давно рассчитанным ударом перенес сражение на королевский фланг. «Такого не видеть», — с презрением подумал Борис.

Силы черных снова шарахнулись на королевский фланг. Растерянность переходила в панику. А для паники, по мнению Бориса, оснований еще не было.

Положение черных было трудным, но далеко не безнадежным. Здесь требовалось мобилизовать волю, а противник от первой неудачи пал духом, больше того, он начал попросту терять голову и делал один слабый ход за другим.

— Что-то я сегодня не в форме, — Жора предпринял слабую попытку спасти свой престиж. Борис не ответил. Он играл с нарастающим ожесточением: противник не вызывал у него теперь даже жалости.

— По-моему, черные могут сдаться, — спустя некоторое время заметил он.

— А мы подождем, — с наигранной бодростью возразил Жора. — Есть кое-какие скрытые шансы.

«Пижон, — с презрением подумал Борис. — Просто рассчитывает на мой зевок».

В купе заглянула Аня.

— Битва еще продолжается?

— «Ни сна, ни отдыха измученной душе», — откликнулся Жора. — Берут на измор.

Через десять минут все было кончено.

Жора с неизменной улыбкой направился в купе, где, как он заметил, ехала Аня.

В коридорчике около этого купе стоял высокий светловолосый человек в сером костюме и курил, глядя в окно. Когда Жора подошел, человек слегка посторонился, бросив на него рассеянный взгляд.

Аня читала, забравшись с ногами под одеяло.

В купе больше никого не было.

— Видите, Анечка, — весело сказал Жора, — что значит вас не было. Проиграл! Опозорен! Как у Горького: «Ни сказок о вас не расскажут, ни песен о вас не споют». Представляете?

— Представляю. Борис, кажется, сильный игрок.

— Ничуть. Просто я торопился.

— Куда?

— К вам! Неужели трудно догадаться? — Большие выразительные глаза Жоры смотрели томно и грустно. — Я теперь «без вас не мыслю дня прожить».

— Боже мой, Жора! Вы начинены цитатами.

— Ничего не поделаешь. Так сказать, по долгу службы. Я ведь с филфака. Четыре года уже трублю.

— Любите литературу?

— В меру… Анечка, — вдруг проникновенным тоном сказал Жора. — Можно в память о нашей встрече сделать вам маленький подарок?

Жора достал из кармана коробочку. В ней оказалась красивая, из крокодиловой кожи пудреница.

— Прошу вас. Париж. Мировая фирма «Коти».

— Что вы, Жора! Не надо! Спасибо.

— Вы меня обидите. Ведь я от чистого сердца. Клянусь!

— От чистого сердца спасибо. Но не надо, — покачала головой Аня. — Это очень дорого.

Но сама помимо воли залюбовалась. «Какая прелесть! И откуда только у него такие вещи?»

— Анечка, возьмите! Хотя я понимаю. Инструктору райкома обязан носить такую пудреницу. Все-таки вы себе выбрали странную профессию.

— Во-первых, это не профессия. Профессия у меня еще будет. А во-вторых, почему странная? Я люблю это дело.

— Все-таки такая девушка, как вы… А что у вас будет за профессия?

— На вечернем учусь, в педагогическом.

— Вот это уже понятно. Ну, хорошо! Тогда я вам подарю косынку. Индийскую! Можно? — И он жестом фокусника вытащил из кармана пеструю нейлоновую косынку. — Вы только взгляните на эту экзотическую красоту, на эти сюжеты!

Но Аня сердито ответила:

— Я все равно ничего не возьму. Спасибо.

— Какая вы… — Жора с огорчением бросил косынку на столик рядом с пудреницей. — Но по крайней мере можно, я запишу ваш телефон? Мы должны еще увидеться!

— Должны? — невольно улыбнулась Аня. — Почему должны?

В купе зашел Борис.

— Ты, кажется, уже что-то должна? — спросил он, подозрительно взглянув на косынку и пудреницу. — Только этого не хватало.

— Ничего я не должна. Успокойся. И вообще, что ты взялся меня опекать?

— Анечка, вы не цените дружеского отношения, — вмешался Жора. — А теперь вот что. Есть предложение отправиться в вагон-ресторан. За мной долг чести. Анечка, умоляю не отказываться.

— Я и не отказываюсь. Но коньяк пить не буду.

Выходя из купе, Аня обратилась к высокому человеку в сером костюме, курившему у окна.

— Алексей Иванович, не хотите с нами в вагон-ресторан?

— Ну, что вы! — махнул рукой тот. — Я уж по-стариковски тут один постою, помолчу, покурю.

…Огнев посмотрел вслед удаляющимся молодым людям. «Милая у меня соседка попалась, очень даже милая. Вон пареньки как вокруг хлопочут». Он усмехнулся. Будь здесь его старший, Виктор, тоже небось мимо не прошел бы. Между прочим, действительно не плохо было бы выпить бутылочку пива похолоднее. Очень уж жарко сегодня. Но как-то неудобно, отказавшись от приглашения, сразу вслед за ними появиться в ресторане. Придется маленько обождать.

Огнев вновь повернулся к окну.

Незаметно сгустились сумерки. Подкрался вечер.

Начал накрапывать дождь, и на стекле появились косые полоски.

…Проходя из вагона в вагон, минуя жутковато лязгающие под ногами переходы, Жора галантно подавал Ане руку и торопливо поддерживал ее, когда вагон неожиданно наклонялся.

Улучив момент, Борис недовольно буркнул Ане:

— Тебе, кажется, нравится, что этот пижон…

Он не успел закончить. Шедший впереди Жора раскрыл перед Аней дверь вагона-ресторана.

В обоих застекленных отсеках столики оказались занятыми. Пришлось подождать.

Борис рассеянно наблюдал, как за высокой буфетной стойкой суетилась полная женщина в белом халате, как перебегала от столика к столику с подносом в руках молоденькая официантка.

Здесь, в вагоне-ресторане, Бориса охватило какое-то странное ощущение необычайности происходящего. Казалось бы, вот сейчас он удобно сидит за уютным столиком, выбирает себе закуску в коротком, но все же ресторанном меню, кругом люди спокойно едят, разговаривают, смеются. Но в это же время и он, и эти люди вокруг, и столики, за которыми они сидят, и хорошенькая официантка безостановочно несутся в вечерней тьме, сквозь ветер и дождь. И дробный стук колес под полом, мерное раскачивание вагона, гудки паровоза все время напоминают о стремительности этого движения.

Тем временем Жора уже сделал заказ, и за столиком завязался разговор.

— Смотрите-ка, — сказала вдруг Аня, с улыбкой кивнув на дверь вагона и шутливо погрозив пальцем. — Пришел все-таки мой сосед.

Огнев, усаживаясь за столик, добродушно кивнул ей в ответ.

В это время в противоположном конце вагона, за стеклянной перегородкой, при взгляде на Огнева неожиданно насторожился плотный, средних лет человек в хорошо сшитом летнем костюме. Несколько секунд он сидел неподвижно, низко опустив над тарелкой голову. Потом на грубоватом, сильно обветренном лице его мелькнула пьяная усмешка.

Привычным движением он потер пальцем за ухом, где начиналась и уходила под ворот пестрой рубахи тонкая полоска шрама. Потом, очевидно захваченный какой-то дерзкой мыслью, человек этот поспешно ощупал карманы, достал огрызок карандаша и, вынув из стакана бумажную салфетку, принялся что-то быстро писать на ней. Затем он сложил салфетку, надписал сверху и подозвал официантку:

— Получи-ка с меня, красавица.

Девушка улыбнулась и быстро подсчитала столбик цифр в своем блокнотике. Человек протянул деньги, но сдачу не принял.

— Лучше ты мне окажи услугу, — доверительно понизив голос, сказал он. — Видишь, во-он сидит один в сером костюме?

Девушка проследила за его взглядом и кивнула головой.

— Вот ему передай-ка эту писульку.

Человек протянул записку и, как только официантка отошла, грузно поднялся со стула, задев рукавом пустой графин из-под водки.

В ожидании заказа Огнев проглядывал газету.

— Вам просили передать, — услышал он над собой голос официантки.

Огнев быстро поднял голову и, не разворачивая записки, сказал:

— Кто?

— Гражданин какой-то. Вон там сидит… нет, ушел уже.

Огнев развернул записку. Неровным, размашистым почерком, местами разрывая тонкую бумагу, там было написано: «Крестник твой вернулся. Соскучился. Так что жди подарочек».

Минуту Огнев размышлял о чем-то, вертя в руках записку, потом снова подозвал официантку.

Девушка отвечала бойко, уверенно, с той особой, чисто профессиональной памятью на людей, которой отличаются официанты.

Спустя некоторое время Огнев вновь перечел записку и уже собрался было сунуть ее в карман, когда заметил, что соседка его по купе и ее спутники, расплатившись, поднялись со своих мест и направляются к выходу. Встретившись с веселым Аниным взглядом, он снова дружески улыбнулся ей. А девушка, проходя мимо, шутливо погрозила ему пальцем.

— Говорите, «по-стариковски постою один, подумаю», а сами записочки получаете? Мы все видели.

— Ничто человеческое нам не чуждо, — лукаво подмигнул Жора.

Огнев в ответ лишь усмехнулся и махнул рукой.

— Э, чего там! Разве это записка? Так… — он на секунду умолк, нахмурившись, потом решительно закончил: — Можно считать, что записки этой не было.

Ребята удивленно переглянулись.