Последняя победа Мутушими

Ник Картер и его прежний помощник Тен-Итси сидели на берегу реки, а рядом с ними лежала молодая красивая девушка.

Много опасностей, много трудностей пережили они. Одежда их промокла насквозь, а по их лицам видно было, что они находятся в крайне угнетенном состоянии.

То и дело оглядывались они по сторонам, не идут ли откуда-нибудь враги.

Пережив неописуемые ужасы и страдания, Ник Картер вместе с Диком, Патси, Тен-Итси и молодой гейшей Таликой бежали из поместья, принадлежавшего японскому шпиону барону Мутушими, за которым уже много времени охотился Ник Картер.

Во время бегства Дик и Патси снова были взяты в плен и томились в доме барона, расположенном в одной из японских провинций, далеко от столицы Токио, где Мутушими проживал в полной независимости, располагая сотнями хорошо вооруженных и преданных ему слуг.

Кроме Ника Картера и его помощников, барон Мутушими увез из Америки еще и сенатора Марка Галлана. На родине всех их считали давно умершими, а на самом деле они, вследствие козней барона, вели вдали от родины жалкое существование, томясь в рабстве у Мутушими.

Талика, тоже находившаяся в плену у барона Мутушими и его супруги, в свое время сообща с Тен-Итси составила план освобождения сыщиков и до некоторой степени привела план этот в исполнение.

В данное время один только Ник Картер был на свободе. Помощники его и сенатор Марк Галлан находились еще в плену у барона.

Несмотря на то, что у Ника Картера не было никакого оружия и что ежеминутно грозила опасность со стороны клевретов барона, он принял отважное решение снова вернуться в дом Мутушими и освободить своих друзей во что бы то ни стало. Его не пугали вооруженные слуги барона.

Тен-Итси изъявил полную готовность разделить со своим бывшим начальником все опасности.

— Но что мы можем, в сущности, сказать, начальник? — спросил Тен-Итси, выслушав Ника Картера. — Мы устали, голод нас мучает, одежда наша промокла насквозь, а что хуже всего — мы растеряли оружие и, кроме кулаков, нам нечем защищаться. Между тем мы имеем дело с сотнями отборных и хорошо вооруженных воинов, слуг Мутушими.

— Пусть, — злобно проворчал Ник Картер, — либо я освобожу Дика, Патси и сенатора, либо я… впрочем, ты можешь и не сопровождать меня, если не хочешь.

— Что вы говорите, — отозвался Тен-Итси, — вы знаете, я смерти не боюсь! Но к чему жертвовать жизнью, если это не может принести пользы нашим друзьям? Повторяю: возвращаться в нашем теперешнем состоянии в поместье барона равносильно сумасбродству. Мы, несомненно, даже и не дойдем до дома, а нас схватят еще по дороге туда.

— Все это я понимаю, Тен-Итси, — немного нетерпеливо ответил Ник Картер, — но что же нам делать? Не оставлять же наших друзей на произвол судьбы!

Тен-Итси ответил не сразу. Он глубоко задумался и наконец сказал:

— У меня есть кое-какие соображения, но ведь мы должны считаться с Таликой, и потому ничего из этого не выйдет.

Лежавшая на траве Талика расслышала слова Тен-Итси, хотя он говорил почти шепотом.

Она открыла глаза и взглянула на молодого принца.

— Принц Тен-Итси, не заботьтесь обо мне, — прошептала она, — у меня только одна просьба: разрешите мне находиться вблизи вас.

— Но ведь это немыслимо, — возразил Тен-Итси, — ты слишком утомлена, Талика. Если бы ты могла еще пройти некоторое расстояние пешком, то другое дело, но в твоем нынешнем состоянии тебе и одной мили не пройти.

— Если это единственное препятствие, — заметил Ник Картер вместо Талики, — то это пустяки. Берега здесь заросли камышом, и мы сумеем соорудить носилки, на которых и понесем Талику. Но какой именно план у тебя, Тен-Итси?

— Видите ли, я вспомнил, что часах в трех ходьбы отсюда, в уединенной долине проживает моя старая няня. Вероятно, вам известно, начальник, что у нас в Японии няня считается матерью, если последняя умирает при рождении ребенка. Так оно было в данном случае, и Лакита любит меня, как своего, хотя у нее есть родной сын. Все это еще ничего, но дело в том, что Лакита была замужем за одним из крепостных барона Мутушими; барон, старавшийся угождать моему державному отцу, послал ее ко двору для ухода за мной. Она была принята и тем самым приобрела свободу. Она осталась при мне до моего четырнадцатилетнего возраста, а потом, осыпанная подарками, вернулась к себе на родину. Тем временем ее муж сам воспитал их родного сына, с которым мы почти одногодки. После того как муж моей няни, числившийся в войске Мутушими, пал в одном из боев, сын моей няни Пиоку вместо отца поступил на службу к барону, хотя он, будучи сыном вольноотпущенницы, не был обязан служить. Хуже всего то, что Пиоку принадлежит к числу наиболее преданных слуг Мутушими. Я убежден, что он ни минуты не задумается убить меня по приказанию барона, несмотря на то, что мы с ним молочные братья.

— А как обстоит дело с самой няней?

— Она вполне предана мне и готова отдать жизнь для меня. Я не предложил бы отправиться к Лаките, если бы не знал случайно, что сам Пиоку по поручению барона куда-то уехал. Будь он дома, то, несомненно, обратил бы внимание своего повелителя на то, что Лакита некогда была моей няней, и нас стали бы разыскивать прежде всего именно у нее.

— А найдешь ли ты дорогу туда в ночной тьме?

— Конечно, найду. Ведь я недаром был вашим учеником, — ответил Тен-Итси, — надо вам знать, что некоторое время тому назад я заезжал к Лаките. К счастью, я об этом ничего не сказал ни самому Мутушими, ни его жене. Тогда Пиоку сам проводил меня к своей матери. Путь идет через болотистую местность, и никто не осмелится отправиться туда, не зная дороги, даже воины барона. Если они и захотят искать нас в доме Лакиты, то могут дойти туда лишь окружным путем и раньше завтрашнего утра не прибудут на место, тогда как мы дойдем туда не позже первого часа ночи.

— Если по дороге нас не схватит какой-нибудь отряд, — заметил Ник Картер.

— Этого я не боюсь, — возразил Тен-Итси, — вероятно, вы обратили внимание на то, что крики наших врагов слышны уже давно, но что они не приближаются к нам.

— Да, это верно.

— Дело в том, что мы, если я не ошибаюсь, здесь со всех сторон окружены болотами. Вот почему никто еще не поехал вверх по реке и не нашел нас здесь. Надо вам знать, что река там, где расположены болота, разветвляется на много узких рукавов, которые сходятся лишь за пределами болотистой местности.

— Стало быть, нам здесь непосредственная опасность не грозит?

— До тех пор, пока Мутушими не вздумает снарядить нескольких слуг по самому течению реки тем путем, каким пришли мы сами. Ночью этого не будет, но завтра утром это может случиться.

— Смысла нет просиживать здесь много времени, — решил Ник Картер, — значит, ты полагаешь, что у твоей бывшей няни мы найдем одежду и нужную помощь?

— Одежду, пищу и даже оружие мы найдем во всяком случае. Там можно будет оставить и Талику, и, кроме того, я надеюсь, что через Лакиту мне удастся отправить письмо моему державному отцу.

— Это было бы весьма недурно, — одобрительно заметил Ник Картер, встал и потянулся, чтобы стряхнуть усталость. — В добрый час! А теперь соорудим носилки как можно скорее.

Талика хотя и стала уверять, что она пройдет и сама пешком, но видно было, что она слишком слаба и не выдержит такого расстояния.

Ник Картер и Тен-Итси скоро сплели носилки, нечто вроде рогожи или гамака, которые прикрепили к двум тонким древесным стволам. Красотой эти носилки не отличались, но они не распадались и соответствовали своему назначению.

Талику уложили на носилки и привязали ее гибкой плетью, чтобы она не вывалилась, в случае если бы Ник Картер или Тен-Итси споткнулся.

Под предводительством Тен-Итси шествие двинулось вперед. Молодой японец сразу же быстро зашагал, чему Ник Картер очень обрадовался, так как ему хотелось поскорее прийти на выручку своим помощникам и сенатору.

Оказалось, что Тен-Итси очень хорошо знал дорогу и не тратил времени на розыски.

Шагая твердо, как по ровной мощеной улице, он уверенно шел по еле видной, извилистой тропинке среди высокого камыша и бамбука, хотя один ошибочный шаг должен был погубить его и его спутников, которым грозило застрять в невылазной гуще трясины.

К счастью для беглецов, луна ярко сияла на небе, так что Тен-Итси хорошо видел дорогу.

Погони нигде не было видно и слышно. Крики становились все слабее и слабее и наконец совсем стихли.

Кругом простиралось необъятное болото. Повсюду царила безмолвная тишина, не прерываемая даже кваканьем лягушек. Лишь изредка из камыша вспархивала ночная птица и бесшумно поднималась ввысь.

Часа через полтора почва стала суше, земля под ногами — тверже, и беглецы не вязли больше в трясине.

Спустя некоторое время дорога начала подниматься вверх. Беглецы перешли холм, за которым увидели на большой поляне домик Лакиты.

Ник Картер и Тен-Итси были страшно утомлены и с нетерпением ожидали возможности закусить и переменить одежду.

Талика всю дорогу молчала. Но когда носилки были поставлены на землю и Тен-Итси помог ей сойти, она в изнеможении опустилась к нему на руки.

— Самые большие трудности уже преодолены, — утешал Талику Тен-Итси, провожая ее медленными шагами к домику, ярко освещенному луной, — Лакита уложит тебя поудобнее на ночь и вообще во многом поможет тебе.

— Я ценю вашу доброту ко мне, принц, — шептала Талика, — но я не знаю, что со мной делается. Мне страшно, и я предчувствую новую беду.

Они дошли до изгороди.

Вдруг во дворе поднялся собачий лай, разбудивший обитателей домика.

Вскоре открылось окно и появилась фигура молодого офицера.

— Беда, — шепнул Тен-Итси стоявшему за его спиной Нику Картеру, — это Пиоку, адъютант Мутушими. Он вернулся домой раньше, чем можно было ожидать.

Офицер сразу узнал беглецов.

— А, вы — принц Тен-Итси! Да и гейша! А с вами белый раб, который бежал! Стойте! Кто двинется с места, тот будет убит!

И он направил в усталых беглецов два револьвера.

В доме барона Мутушими, производившем впечатление мрачной крепости, несмотря на роскошную обстановку, царила страшная суматоха.

Мутушими был вне себя от ярости.

Все его планы, над осуществлением которых он работал в течение многих лет, по-видимому, должны были рухнуть в последнюю минуту, когда полная победа казалась уже почти достигнутой.

Микадо в свое время откомандировал его в Соединенные Штаты с поручением выведать тайны обороны этой гордой республики, но таким образом, чтобы не было возможности придраться. Барон с рвением взялся за исполнение этого поручения, не брезгуя никакими средствами для достижения своей цели.

Тщетно Мутушими пытался подкупить Ника Картера огромной суммой и побудить его совершить государственную измену, тщетно он пытал сенатора Марка Галлана с целью привлечь и его на свою сторону.

После долгой борьбы барона Мутушими и его клевретов с Ником Картером и его друзьями барону наконец удалось взять в плен самого Ника Картера, двух его помощников и сенатора, привести их в бессознательное состояние, уложить в ящики и отправить в Японию.

Он намеревался держать их в тяжелом рабстве до тех пор, пока не сломит их упорной воли и не заставит подчиняться ему во всем.

Мутушими уже мнил себя победителем, как вдруг его пленники при помощи гейши Талики и принца Тен-Итси бежали через лабиринт подземных ходов, тянувшихся под домом Мутушими.

Вследствие несчастной случайности беглецы попали именно в ту часть подземного лабиринта, которую сам Мутушими приспособил для целей обороны, применив для этого все новейшие технические усовершенствования.

И тут, в этом лабиринте, Мутушими подверг беглецов невероятным пыткам. В конце концов он загнал их в подземное круглое помещение, где ниспадавшие сверху потоки воды должны были увлечь несчастных в определенное место, чтобы оттуда они снова попали в руки стражников.

Дик и Патси не устояли против страшной силы обуревавшего их потока и попали во власть ожидавших их воинов.

Но Нику Картеру, Тен-Итси и Талике удалось удержаться и тем избежать опасности. Им удалось спастись, бросившись в протекавшую внизу реку, которая их и унесла.

Узнав, что Нику Картеру, Тен-Итси и Талике удалось бежать, барон Мутушими пришел в ярость. Он приказал немедленно обезглавить двух слуг, которые, по его мнению, недосмотрели при впуске воды в подземное помещение.

Затем он разослал во все концы отряды с приказанием вернуть беглецов, живыми или мертвыми.

Мутушими чуть не помешался от ярости, когда один отряд за другим возвращались, даже не напав на след беглецов.

Владения барона были окружены цепью часовых, и никто не мог проникнуть иначе как с ведома Мутушими, которому немедленно сообщалось о каждом пришельце.

Мутушими отказал микадо в повиновении, и сын японского императора Тен-Итси был откомандирован с целью вести переговоры с бароном, в предотвращение крайних мер, которые должны были стоить барону жизни.

Мутушими лично известил по телефону начальников передовых отрядов. Первым долгом он позвонил Пиоку, молочному брату Тен-Итси.

— Один из белокожих дьяволов, которые работали у меня в качестве рабов, бежал при помощи сына микадо и гейши Талики, которая не пожелала выйти за тебя замуж, — сказал Мутушими, — и нам пока еще не удалось задержать беглецов. Где ты сейчас находишься со своим отрядом?

— В деревне Мару, на границе твоих владений, — ответил он, — я немедленно вышлю отряд на разведку. Но разреши мне дать указание.

— Говори, не теряя лишнего времени.

— Тебе известно, что моя мать Лакита была няней Тен-Итси, сына микадо. Недели две тому назад я проводил его к ней, так как она и теперь еще любит его не меньше прежнего, даже больше, чем меня, родного своего сына.

— К чему вся эта болтовня? — нетерпеливо прервал его Мутушими.

— Выслушай меня до конца, повелитель мой! Если только Тен-Итси помог белокожему дьяволу бежать, то я полагаю, что мне удастся разыскать его. Несомненно, он направился к дому моей матери тем же путем, каким я повел его в первый раз.

— Благодарю тебя за эти сведения, Пиоку! Когда ты вернешься ко мне, то можешь получить тысячу долларов. Я немедленно отправлю туда сильный отряд.

— Это будет бесцельно, — возразил Пиоку, — ты, вероятно, помнишь, что дом моей матери расположен в долине Виу, среди непроходимых болот. Отряду пришлось бы делать большой обход, чтобы добраться туда. Разреши мне отправиться к дому моей матери одному мне известным путем: я выжду их прибытия туда и затем приведу всех к тебе.

— Отлично, Пиоку, так и сделай. Я вознагражу тебя за это, чем захочешь, — одобрительно воскликнул барон. — Не прислать ли тебе кого-нибудь на помощь?

— Не нужно. Пока беглецы доберутся до дома моей матери, я успею принять все меры, чтобы встретить их достойным образом.

— Смотри, не ошибись в расчете, — предупреждал его Мутушими, — тебе придется иметь дело с отчаянными негодяями. В особенности тот белокожий — сущий дьявол!

— Я могу положиться на своих собак, — самоуверенно ответил Пиоку, — спи спокойно, повелитель мой! Когда взойдет солнце, беглецы уже будут у тебя в доме и у ног твоих будут ждать твоего приговора.

Барон повесил трубку и глубоко вздохнул. Он впал в глубокое раздумье.

«Кажется, Пиоку прав, — думал он, — этот Тен-Итси настолько глуп, что верит в преданность женщины. Но он не знает своего молочного брата. Пиоку для меня пойдет в огонь и в воду и не поцеремонится с беглецами. И все-таки, — при этом он заскрежетал зубами, — все это пустяки в сравнении с тем, что я сейчас предприму с оставшимися в моих руках двумя рабами, если они не присягнут мне немедленно».

Он нажал кнопку электрического звонка. Появился дворецкий.

— Где белокожие пленники? — крикнул Мутушими.

— Пока мы им наложили колодки, — ответил тот, — как всегда делаем с беглыми рабами, которые попадаются. Прикажешь ли, повелитель, посадить их в крысиную клетку, или в змеиную яму, или же на холм к большим муравьям?

— Ерунда, — пренебрежительно ответил Мутушими.

— А куда прикажешь доставить этих рабов? — спросил слуга.

Мутушими задумался, но вдруг жестокая, злая улыбка скользнула по его лицу.

— Отвести их в застенок! — приказал он.

Дворецкий поклонился и ушел.

Застенок состоял из большого зала со стеклянным потолком. В стенах окон не было и вместо них были развешены многочисленные орудия пыток, напоминавшие собой средневековую инквизицию. Повсюду было размещено бесчисленное множество электрических лампочек. Несомненно, когда они зажигались, в застенке делалось очень светло и даже жарко.

Дик и Патси были отправлены в этот зал.

Они с озабоченным видом оглядывались по сторонам.

— Черт его знает, какие зверства еще придумает этот Мутушими, — шепнул Дик своему товарищу.

— Он не замедлит в скором времени разъяснить тебе это, — отозвался Патси, — а я-то надеялся, что нас хоть накормят и напоят. Однако из этого, по-видимому, ничего не выйдет.

— Голод мучает меня не так сильно, как жажда, — ответил Дик, — я отдал бы год жизни за глоток свежей воды.

Патси не успел ничего сказать, так как в эту минуту отворилась дверь и в зал вошел Мутушими.

С насмешливой улыбкой на устах он разглядывал молодых сыщиков, закованных в тяжелые кандалы.

Затем он сел в кресло посередине зала и приказал тюремщику подойти с пленниками поближе к нему.

— У меня нет ни времени, ни охоты долго разговаривать с вами, — пренебрежительно заговорил он, — я задам вам только один вопрос: вы согласны поступить ко мне на службу?

— Нет! — в один голос ответили Дик и Патси.

Очевидно, Мутушими другого ответа и не ожидал, так как ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Подумайте хорошенько, — продолжал он, — иначе мне придется пустить в ход более суровые меры, чтобы сломить ваше упорство!

— Не трудитесь, барон, — презрительно ответил Дик, — вам никогда не удастся заставить нас пойти на измену! Пытайте нас сколько хотите, мы сумеем вынести все пытки, в крайнем случае сумеем и умереть! Вот и весь мой ответ!

— И мой тоже, — подтвердил Патси, — не воображайте, что мы такие же продажные твари, как вы сами!

— За это ты поплатишься, нахал, — злобно прошипел Мутушими и нажал кнопку электрического звонка, прикрепленную к его креслу.

Дверь отворилась, и в зал вошло человек шесть слуг.

— Привяжите этих белокожих дьяволов к стене! — приказал Мутушими.

Слуги набросились на Дика и Патси, которые, будучи закованы в кандалы, не могли оказать никакого сопротивления, и потащили их к стене, к которой были прикреплены два фонаря и штук пятьдесят большой мощности лампочек.

К этому месту пленники были прикованы с расставленными руками и ногами, точно распяты, затем Мутушими нажал на рубильник, и оба фонаря и все лампочки засветились.

Почти тотчас же стало жарко, и вскоре у обоих пленников пот обильно выступил на лбу.

Последняя победа Мутушими

— Ну, как дела? — спросил Мутушими, вставая и приближаясь к пленникам. — Теперь вы согласны подчиниться моим требованиям?

Дик и Патси молча покачали головами.

— Погодите, я вас заставлю! — злобно проговорил Мутушими. — Когда жажда замучает вас, вы станете податливее. Будьте уверены, что вы не получите ни одной капли воды, пока не согласитесь служить мне. Времени на размышление у вас много, так как от жажды смерть наступает нескоро. Если надумаете и согласитесь, то вам стоит только крикнуть, и сюда явятся слуги, которые известят меня о ваших желаниях.

Он повернулся и вместе со слугами вышел из зала.

— Однако мы попали в затруднительное положение, — заметил Патси.

— Ничего, — утешал его Дик, — я уверен, что начальник сделает все, что может, чтобы избавить нас от плена. Не раз мы уже бывали в более отчаянных положениях и каждый раз спасались. Так будем и на этот раз надеяться.

— Не сомневаюсь, — отозвался Патси, — будем только надеяться и ждать, чтобы начальник явился скорее, а то жара сейчас уже становится невыносимой.

— Как бы там ни было, — сказал Дик, — мы будем держаться до последней возможности. Лучше умереть, чем подчиниться этому негодяю и сделаться изменниками!

В не менее отчаянном положении, чем Дик и Патси, находились и Ник Картер с Тен-Итси и Таликой.

При виде направленных в них револьверов Пиоку им пришлось оставить всякую надежду на спасение.

Но это было еще не все. Вдруг Пиоку громко свистнул, и собачий лай за высоким дощатым забором перешел в дикий вой.

Вслед за тем через забор прыгнула целая дюжина огромных, мохнатых собак и окружила беглецов.

Куда бы ни взглянули Ник Картер и его спутники, везде они видели широко раскрытые пасти, острые клыки и злобно сверкающие глаза злющих животных.

Было бы безумием идти на этих зверей с кулаками — они разорвали бы всех на куски.

— Не шевелитесь, — грозно крикнул Пиоку, — мои собаки шуток не любят! Стоит кому-нибудь из вас сдвинуться с места, и я не сумею удержать собак!

Он скрылся за окном и спустя несколько минут заскрипели задвижки калитки.

Пиоку с фонарем в руке вышел к беглецам. За ним шла какая-то пожилая женщина.

— Лакита!

Тен-Итси невольно вскрикнул при виде старухи. Но он тотчас же умолк, так как одна из собак злобно зарычала на него.

— Тубо! — крикнул Пиоку. — А ты, мать, не выходи за забор и держи фонарь, пока я свяжу беглецов!

Он передал старухе фонарь, который настолько ослепил ее, что она не могла различить лиц пришельцев.

Пиоку со связкой канатов подошел сначала к Нику Картеру, связал ему руки на спине и так наложил веревки на его ноги, что сыщик мог передвигаться лишь мелкими шажками.

Затем настала очередь Тен-Итси, а потом была таким же образом связана полумертвая от страха Талика.

В довершение всего Пиоку обвил шею каждого пленника особой веревкой, связал все три веревки вместе и взял концы в руку.

— Мать, запри калитку, — крикнул Пиоку, — и ложись спать! А я с пленниками иду к моему повелителю и вряд ли скоро вернусь!

— А как же собаки? — спросила Лакита, которая вышла из калитки и держала фонарь высоко над головой.

— Свора пойдет со мной, — со злобной усмешкой ответил Пиоку, — на нее можно положиться больше, чем на отряд солдат.

Вдруг Лакита громко вскрикнула, уронила фонарь и в страшном волнении бросилась к пленникам.

Не дожидаясь приказаний Пиоку, собаки сразу набросились на нее, и лишь в последний момент Пиоку удалось остановить их.

— Ты с ума сошла! — крикнул он своей матери. — Неужели ты забыла, что собаки только меня и признают!

Старуха упала на колени. На лице ее появилось выражение ужасного страдания.

Медленно поднялась она на ноги и не обращая внимания на собак, подошла к Тен-Итси и обвила его шею обеими руками.

— Дорогой мой! Мой дерзкий сын оскорбил тебя! Он, подлый раб, осмелился связать тебя, сына микадо, как зверя! Дорогой принц, верь мне, он не понимает того, что делает. Он обманул меня! Несколько часов тому назад он явился домой и заявил, что ему предстоит изловить несколько беглых рабов барона Мутушими. Он приказал мне не беспокоиться и не вставать с постели.

Ник Картер против барона Мутушими

— Тебя это не касается, — крикнул Пиоку, с трудом удерживая злых собак, — я действую по приказанию барона Мутушими! Он знает, что делает! Не твое дело вмешиваться в его распоряжения!

Но слова его не оказали никакого воздействия на старуху.

Со сверкающими от гнева глазами она обратилась к своему сыну:

— Ты негодяй, Пиоку, — воскликнула она, — ты подлец! Ты подлый лгун! Ты опозорил седую голову своей матери и навлекаешь на себя проклятие мое! Развяжи принца немедленно, а также его спутников! Ведь они твои друзья, принц? — обратилась она к Тен-Итси.

— Да, няня, вот этот человек сделал мне много добра, когда я был в Америке, а эта девушка — Талика, прекрасная гейша. Мутушими, государственный преступник и бунтовщик, хочет изловить нас после того, как мы бежали от него, терпя ужасные мучения. В надежде на твою любовь и привязанность я привел своих друзей сюда к тебе, чтобы просить у тебя помощи, а тут твой родной сын выступает нашим злейшим врагом. Он связывает нас и собирается вновь отдать во власть негодяя Мутушими.

Старуха бросилась на колени к ногам Тен-Итси и коснулась губами его ног.

— Что ты делаешь! — в испуге воскликнул Тен-Итси. — Не унижай своей седины передо мной!

— Я прошу у тебя прощения за сына своего, принц Тен-Итси! — простонала Лакита. — Но я скорее умру, чем допущу подобное злодеяние!

Она встала, подошла к мрачно насупившемуся Пиоку, повелительным жестом указала рукой на пленников и произнесла:

— Немедленно развяжи принца и его друзей! А затем опустись на колени перед принцем, вымоли у него прощение и служи ему верой и правдой, как ты до сего времени служил барону Мутушими.

Пиоку с широко раскрытыми глазами смотрел на свою мать. Он схватился за голову, как бы не веря очевидности.

— Я не могу исполнить твоего приказания, — воскликнул он, — я не могу нарушить клятвы верности, данной моему повелителю! Я поклялся, что приведу к нему пленников, и я исполню свою клятву!

— Ты сделаешь то, что приказывает тебе твоя мать, — возразила Лакита, — иначе я прокляну тебя! Стыдом и позором ты покроешься на всю жизнь! После смерти своей ты беспокойным призраком будешь блуждать по земле!

— Но я не могу нарушить своей клятвы, — в страшном волнении воскликнул Пиоку, — помни, мать моя, как ты сама учила меня, что преданность дому есть высшая обязанность.

— Выше ее стоит повиновение, коим ты обязан матери своей, — настойчиво произнесла Лакита, — а ты не повинуешься мне, негодный! Неужели я должна проклясть тебя? Не доводи меня до этого, Пиоку! Торопись! Развяжи их!

— Либо я исполню свой долг, либо я изберу единственный выход, который мне остается! — крикнул Пиоку.

— Делай что хочешь! Но сначала развяжи пленников!

— Это твое последнее слово?

— Повинуйся мне! Я не хочу больше тратить попусту слов! — строго произнесла Лакита, не обращая внимания на отчаяние своего сына.

— Выслушай меня, Пиоку! — вмешалась тут Талика, взглянув на сына Лакиты. — Помнишь, как ты просил моей руки?

— Да, это было тогда, когда я воображал невозможное, — мрачно ответил Пиоку, — но ты отвергла меня, а я, после долгой борьбы, наконец снова нашел успокоение.

— Выслушай меня! Я соглашаюсь стать твоей женой, Пиоку, если ты освободишь принца и его белокожего спутника и позаботишься, чтобы они в безопасности добрались до Токио.

Пиоку закрыл лицо руками и молчал.

Наконец он тряхнул головой и сказал:

— Если бы ты сказала мне это год назад, то осчастливила бы меня, Талика! Я был бы рабом твоим и с радостью пожертвовал бы для тебя жизнью! Теперь поздно! Страстная любовь моя к тебе угасла, и в душе моей остался лишь отблеск ее, не горящий уже, а только тлеющий. Но если бы даже любовь моя была еще жива, то ты и сама знаешь, что такой ценой я не мог бы принять твоего дара. Ты требуешь, чтобы я предал своего повелителя! Но если я это сделаю, то должен умереть! Бесчестным я жить не хочу и не могу!

Пиоку обратился снова к Лаките.

— Прежде чем произнести свой приговор, подумай, что ты хочешь сделать! Я родной сын твой, но ты никогда не любила меня материнской любовью! Ты любила не меня, а вот его, — продолжал он, указывая на Тен-Итси, — его ты вскормила и вспоила, ему ты расточала ласки и нежности, а я должен был стоять в стороне и томиться тоской по материнской любви! Теперь ты требуешь жизни моей! Ты знаешь, что я должен умереть, если нарушу клятву, данную моему повелителю Мутушими!

— Делай то, что приказывает тебе твоя мать, — произнесла Лакита, — ты знал, что этим предательством ты нанесешь мне ужасную рану! Зачем ты поспешил с исполнением данного тебе бароном приказа? Каким образом ты очутился здесь раньше беглецов, которые ведь шли ко мне прямым путем? Принц Тен-Итси явился ко мне, зная, что может верить моей преданности. Еще раз повторяю: делай то, что я тебе приказываю! Освободи принца и его друзей, служи им и оставайся верен до самой смерти!

— Ты произносишь мой смертный приговор, — простонал Пиоку.

— Нет, — вдруг воскликнул Ник Картер, — я не хочу спасения такой ценой! Пусть Пиоку исполнит свой долг согласно своей клятве. А мы уже должны будем сами о себе позаботиться.

— Не принуждай его, няня, — вмешался и Тен-Итси, — я не хочу, чтобы сын твой умер из-за меня!

— Тогда я сама наложу на себя руки! — крикнула Лакита. — Когда меня вызвали ко двору твоего державного отца, принц, твоя мать лежала на смертном одре и у изголовья ее одра стоял ангел смерти. Я видела его, мрачного посланника богов, но я видела также мольбу в глазах твоей матери. Умирая, она протянула мне руку и угасающим голосом умоляла меня заменить тебе родную мать. А я поклялась нашими предками, покоем душ моих родителей и собственным счастьем моим. То, в чем я поклялась твоей матери, что дало ей возможность умереть с улыбкой счастья и спокойствия на устах, то и составляет задачу всей моей жизни. Вели бичевать меня насмерть, вели растерзать меня раскаленными щипцами, но не уговаривай меня нарушать клятву, данную твоей матери.

Не дожидаясь ответа Тен-Итси, она обратилась к своему сыну:

— Пиоку, есть у человека двоякого рода обязанности: верность и повиновение! Когда то и другое приходит в столкновение, то ты должен склониться на сторону того, кто имеет больше прав на тебя. Я — мать твоя! Все свои обязательства ты можешь погасить, но матери ты никогда не сумеешь воздать всего того, что она сделала тебе. Вот почему ты должен повиноваться мне, сын мой! И ты повинуешься! Слышишь?

Пиоку тяжело вздохнул. Он медленно приблизился к ней, склонился на одно колено и коснулся губами краев ее одежды.

— Твой сын повинуется тебе, — глухо проговорил он, — прощай навсегда. В последний раз я вижу тебя. С восходом солнца меня в живых уже не будет. Уста мои не раскроются больше и не произнесут этого священного слова «мать»! Прощай! Твой сын повинуется тебе, и он сумеет уничтожить позор, которым он заклеймил свою честь! Прощай!

Старуха Лакита, как жрица, подняла обе руки и благословила своего сына.

Когда Пиоку встал, лицо его было безжизненно. Он как-то сразу осунулся.

Точно ходячий автомат, он подошел к пленникам и разрезал веревки. Затем он созвал свору собак и собрался уйти.

— Твои гости голодны и хотят пить, — сказал он, тщательно избегая смотреть на свою мать, — дай им есть и пить. Но посоветуй им торопиться, они до рассвета должны успеть уйти далеко отсюда.

— Но ведь мы не хотим бежать! — воскликнул Ник Картер.

Пиоку в недоумении взглянул на него.

— Нет, мы бежать не хотим, — повторил Ник Картер, — три моих друга еще томятся в доме Мутушими. Либо мы освободим их, либо мы погибнем.

— Ты рассуждаешь как дитя или же как повелитель мира, — возразил Пиоку, — помни — каждая минута дорога! Нет времени на пустую болтовню. Скажи мне, чего тебе нужно, и я буду служить тебе и принцу, чем могу.

— Проводи нас, — ответил Ник Картер, — к дому Мутушими. Позаботься, чтобы мы проникли туда незамеченными и в такое место, откуда мы могли бы оказать сопротивление барону и его клевретам.

— Я знаю такое место.

— Укажи нам его, укажи нам темницу, где томятся пленники, и, прежде всего, дай нам оружие. Вот все, что нам нужно от тебя. Само собой разумеется, что ты не выдашь нас барону.

— Да, это само собой разумеется, — с равнодушным видом ответил Пиоку, — я во второй раз не сделаюсь предателем. А Талика останется здесь, что ли?

— О нет, — взмолилась Талика, — я прошу вас, возьмите и меня с собой! Не бойтесь, что я буду мешать вам. Я могу вынести всевозможные трудности, а если дело дойдет до открытого столкновения, то я сумею стрелять из ружья не хуже вас.

Ник Картер сначала не соглашался. Но ему пришлось исполнить ее желание, так как она заявила, что все равно последует за своими друзьями даже без их согласия.

Старуха Лакита пригласила трех беглецов в дом, чтобы накормить, напоить их и переменить одежду. Тен-Итси взял один из костюмов своего молочного брата, который ему пришелся по размеру, так как Пиоку был почти одинакового с ним роста.

Ник Картер не пожелал переодеваться.

— Моя одежда почти уже высохла, — проговорил он, — мне уже столько раз приходилось не снимать одежды, пропитанной насквозь не то что водой, а гораздо менее приятными жидкостями. Дело не в этом: меня грызет беспокойство. Какая-то невидимая сила влечет меня назад к дому Мутушими, и я чувствую, что наши друзья подвержены страшной опасности.

Он вздохнул с облегчением, когда увидел, что Пиоку выводит из конюшни четырех сильных лошадей и седлает их. При этом он обратил внимание на то, что Пиоку несколько раз провел большим пальцем по лезвию своей кривой сабли как бы для того, чтобы убедиться, хорошо ли она отточена.

Спустя несколько минут все сели на коней.

Пиоку ни на кого не обращал внимания.

Тен-Итси привязал Талику к седлу, так как она все еще не окрепла и с трудом держалась верхом. Это было тем более необходимо, что путь шел через трясину, где нельзя было ехать рядом, а только гуськом.

Прощание с Лакитой было очень трогательное.

Она вела себя по отношению к Тен-Итси как-то особенно, точно он не от мира сего. Когда он сел на коня, она еще раз подошла к нему и коснулась губами края его одежды. На Ника Картера она почти не обращала внимания.

Мать с сыном не сказали ни единого слова. Они точно умерли друг для друга.

Пиоку ехал во главе отряда, за ним ехал Ник Картер, затем Талика, и Тен-Итси замыкал шествие.

Беглецы направились тем же путем, каким явились к дому Лакиты, но только гораздо быстрее.

В Японии последний час до рассвета особенно темен. Так было и в эту ночь после того, как зашла луна и звезды скрылись за облаками. Густая мгла покрывала всю местность.

Надо было поражаться уверенности Пиоку, который, несмотря на темноту, не сбивался с пути.

Стоило ему свернуть в сторону хотя бы на один шаг, и все они завязли бы в болоте.

Но он не изменил обещанию, данному своей матери и, по-видимому, ему даже в голову не приходила мысль о предательстве.

Часа два ехали они по мягкой почве в непроницаемой мгле.

Вдруг Пиоку остановил коня и спустился на землю, но не сбоку, а сзади, так что очутился позади своего коня.

— Сидите, — шепнул он беглецам, — твердая почва здесь не шире туловища лошади. Я предоставлю себя теперь чутью моей лошади: она лучше меня знает дорогу и не раз уже вывозила меня отсюда.

На востоке тем временем занялся рассвет.

При других обстоятельствах Ник Картер, страстный любитель конского спорта, стал бы внимательно следить за конем Пиоку, шедшим вперед с опущенной вниз головой, как бы отыскивая дорогу. Но в данную минуту он проклинал задержку и медленное передвижение.

Наконец над далеким лесом поднялась огненная полоса, точно столб.

— Солнце всходит, — проговорил он.

— Нет, это не солнце, — возразил Пиоку, — это свет от освещенной электричеством стеклянной крыши одного из помещений дома Мутушими. Там свет зажигается только тогда, когда барон наказывает или пытает кого-нибудь.

— Другими словами, друг мой, в настоящее время мои друзья находятся в том помещении?

— Я не друг твой! — с нескрываемой злобой в голосе отозвался Пиоку. — Быть может, твои друзья действительно сейчас находятся там. Это вполне возможно, но ты узнаешь это уже без меня, так как я обещал вам лишь проводить вас до склада оружия.

— А что же будет с нами дальше?

— Мне до этого дела нет. Прежде чем вы войдете в склад оружия, душа Пиоку умчится отсюда, и Будда, ноги которого упираются в звезды, возвестит мне, был ли я мудрецом или глупцом, душа которого должна вернуться к праху.

— Неужели ты на самом деле хочешь убить себя? — воскликнул Ник Картер.

— Ты не вправе спрашивать о том, что касается лично меня. Пиоку, который вскоре лишится имени, сделает то, к чему его обязывают покорность долгу и честь. Он искупит свою вину достойным образом.

Больше Пиоку не произнес ни одного слова.

Спустя некоторое время он предложил своим спутникам слезть с коней, что можно было теперь сделать, так как почва сделалась более устойчивой. Кроме того, путники так близко подошли к поместью барона, что нельзя было продолжать путь верхом.

Тем временем рассвело настолько, что уже легко можно было различать окружающие предметы.

Путники находились в густом лесу.

Пробравшись через кусты, они очутились вблизи заброшенной каменоломни. Под грудами камней местами почва была изрыта, точно там обитали кролики или кроты.

Перед одним из таких отверстий, ничем не отличавшимся от других, Пиоку остановился.

— Вот здесь мы должны спуститься вниз, — коротко произнес он и, заметив недоверчивый взгляд Ника Картера, прибавил: — Тебе нечего бояться. Я не предам тебя.

— Мой друг не знает тебя, — мягко заметил Тен-Итси, — удовольствуйся сознанием, что я доверяю тебе не только свою жизнь, но и жизнь моих друзей. И вот еще что, Пиоку, не предоставишь ли ты моему державному отцу решить, провинился ты или нет? Подумай, Пиоку, моему отцу дана власть прощать грехи. Он щедро вознаградит тебя за твои услуги и осыплет тебя почестями за то, что ты сделал мне, его сыну.

Пиоку, не обращая внимания на протянутую ему руку, резко возразил:

— Мне посредников не нужно! Моя совесть подсказывает мне то, что я должен сделать для того, чтобы без трепета появиться перед лицом Будды! А теперь, принц, следуй за мной вместе со своими друзьями. На первых порах нам придется ползти на четвереньках, но дорога скоро станет удобнее.

Пиоку опустился на колени и прополз в отверстие.

— На этот раз вы, начальник, завершите шествие, — шепнул Тен-Итси Нику Картеру, — Талика пусть следует после меня. А может быть, Талика пожелает ждать здесь нашего возвращения?

Но Талика нетерпеливо покачала головой.

Вслед затем Тен-Итси полез в подземный ход, а за ним проползли туда же Талика и Ник Картер.

Дорога была нелегкая.

Наконец в туннеле снова стало светлее, и путники добрались до выхода из этой пещеры.

Выйдя наружу, беглецы очутились на дне скалистого ущелья глубиной футов в двести. Дневной свет проникал сверху через маленькую расщелину.

Пиоку остановился.

— Здесь поблизости, по всей вероятности, стражников нет, — произнес он, — но тем не менее надо хранить молчание, иначе Мутушими все-таки услышит вас.

— К чему эти слова, — нетерпеливо произнес Ник Картер, — разве ты не проводишь нас дальше?

— Нет, — ответил Пиоку, — я не сделаю больше ни одного шага. Я обещал довести вас до цели, и я сдержал свое обещание. Вы видите вон там ворота в скале?

Вам остается войти в эти ворота и направиться дальше по проходу длиной в несколько футов. Там вы наткнетесь на стену, посередине которой увидите кнопку. Нажмите ее и перед вами откроется потайная дверь, позади которой имеется витая лестница. Поднявшись по этой лестнице, вы дойдете до склада оружия. Все остальное в ваших руках. Выход из склада оружия вы найдете без труда. Кроме входных дверей, там имеется еще лишь одна дверь, которая тоже открывается нажимом на кнопку. Пройдя через эту дверь, вы очутитесь в передней, смежной с комнатами, занимаемыми Мутушими и его супругой. А теперь идите, — заключил он, но прибавил еще: — Остерегайтесь кнопок в складе оружия. Один только Мутушими знает, к чему ведет прикосновение к ним. Я знаю только то, что они устроены на тот случай, когда понадобилось бы уничтожить себя вместе с победоносным врагом. Ступайте. Я сдержал свое обещание, и настал час возмездия за предательство.

Дойдя до ворот в скале, Ник Картер обернулся.

Пиоку стоял неподвижно, обратив лицо к небу.

В правой руке он держал короткую, кривую саблю.

Заметив, что Ник Картер обернулся, Пиоку недовольно отмахнулся.

Едва Ник Картер прошел несколько шагов, как услышал шум падения тяжелого тела. Он быстро вернулся к выходу.

Выйдя наружу, он увидел уже только труп Пиоку.

Молодой японец искупил свою вину самоубийством, покончив с собой посредством харакири. Кривой саблей он распорол себе живот.

Ник Картер хотя и знал, что всякая помощь уже бесполезна, но подбежал к трупу, чтобы закрыть ему глаза.

Вдруг кто-то схватил Ника Картера сзади за руку. Он оглянулся и увидел Талику.

— Не прикасайся к нему, — торжественно произнесла она, — это осквернит его. Он победил! Власть матери заставила его совершить предательство, и за это предательство он поплатился жизнью. Теперь его душа чиста перед престолом Будды! Всеведущий властелин миров откроет ему врата, за которыми находится царство забвения, Нирвана. Он счастлив, что ему суждено было найти покой.

— Он умер, как герой, — сказал Тен-Итси, который тоже успел подойти, — он должен был уйти из этого мира, так как родная мать приговорила его к смерти. А она не могла поступить иначе, так как поклялась в вечной верности моей матери. Труп его священен. А теперь отправимся дальше. Наши друзья ждут от нас спасения.

— Странный, удивительный вы народ, японцы, — пробормотал Ник Картер.

— Возможно, — отозвался Тен-Итси, — у нас другой образ мыслей, другие понятия, нежели у вас, белокожих. Сегодня вы царствуете над землей, но придет время, когда Япония покорит весь мир!

Ник Картер, Тен-Итси и Талика молча шли по проходу, пока не дошли до указанной Пиоку двери.

Сыщик, опытный в таких делах, скоро нашел кнопку. Он нажал ее, отворил потайную дверь, и путники увидели витую лестницу.

— Если нам удастся, — проговорил Ник Картер, — незаметно проникнуть в склад и запастись там оружием и патронами, то у нас будет надежда спасти Дика, Патси и сенатора Галлана. Если, однако, в складе на беду нашу окажутся люди Мутушими, то нам несдобровать.

Они поднялись по очень длинной лестнице до самого верха и очутились перед дверью склада.

Ник Картер приложил ухо к замочной скважине.

Изнутри ничего не было слышно.

Тогда он приоткрыл дверь и заглянул в щель.

Ник вздохнул с облегчением. В складе никого не было.

Потом он распахнул дверь и вошел, а за ним вошли и Тен-Итси с Таликой.

Они очутились в огромном зале, в котором могло бы поместиться несколько сот человек. Повсюду были сложены оружие и патроны.

Стены были густо и сплошь завешены огнестрельным оружием всевозможных родов и видов, начиная от старинных японских ружей до современных маузеров.

На столе были высыпаны целые кучи патронов. В больших квадратных ящиках были сложены сотни револьверов. У одной из стен стояло даже несколько пушек, в том числе горное орудие, которое могло быть разобрано на части и перенесено куда угодно.

Кинжалов и сабель тоже было неимоверное количество.

— Этими запасами можно вооружить целую армию, — заметил Ник Картер, обращаясь к Тен-Итси, — не удивительно, что Мутушими никого не боится. При таких средствах защиты даже войскам самого микадо будет нелегко покорить барона.

— Да, это правда, — ответил Тен-Итси, — я никогда не воображал, что у Мутушими имеется такой огромный запас оружия и патронов. Тем лучше для нас, есть из чего выбирать.

Он взял великолепное ружье последней системы и запасся патронами, его примеру последовала и Талика.

Ник Картер взял несколько револьверов, так как лучше всего умел обращаться с ними.

— Стойте здесь на страже, — сказал он своим спутникам, — а я пойду на разведку. Если вас найдут, то не ждите нападения, а сами начинайте стрелять. Для нас очень важно, чтобы никто не проник сюда.

Затем Ник Картер осмотрел зал, внимательно оглядывая стены, пол и потолок.

Он обратил внимание на завитые железные трубы, которые выходили из-под потолка и поднимались через него в верхнее помещение. Потолок и пол были снабжены какими-то особыми приспособлениями вроде люков на театральной сцене.

— Поразительные выдумки у этого Мутушими, — пробормотал Ник Картер, — все это ведь устроено с целью погубить живых людей.

На одном из столов стояли какие-то странного вида аппараты.

«Вероятно, это и есть тот механизм, о котором говорил Пиоку и назначение которого известно одному только Мутушими, — подумал Ник Картер, — по всей вероятности, стоит только нажать одну из кнопок, и последует ужаснейший взрыв. Так или иначе, сюда нельзя допускать Мутушими».

Рядом с одним из больших шкафов Ник Картер обнаружил узенькую дверь. Он открыл ее и увидел, что за ней начинается лестница.

«Отсюда ход ведет, вероятно, на крышу, — подумал Ник Картер, — надо будет подняться наверх и осмотреться, чтобы сообразить, как лучше устроить оборону».

Поднявшись по ступеням лестницы наверх, Ник Картер, однако, очутился не на крыше, а в каком-то зале со стеклянной крышей, где горело бесчисленное множество огромных ламп, распространявших страшную жару. Вот этот-то свет Ник Картер и принял за отблеск восходящего солнца.

Он вспомнил то, что говорил Пиоку об этом помещении.

«Несомненно, я найду здесь поблизости Дика и Патси, — подумал Ник Картер, — буду надеяться, что этот негодяй Мутушими не успел еще замучить их».

Войдя в зал и оглянувшись кругом, он сразу увидел своих двух помощников, все еще стоявших у стены в том же положении, в каком их поставил туда Мутушими. Негодяй за все это время не дал им ни капли воды, так что они были еле живы, страдая от страшной жажды и сильной жары.

— Неужели же этому мерзавцу удалось лишить их жизни? — в ужасе спросил себя Ник Картер и подскочил к своим измученным помощникам.

— Дик, Патси, — воскликнул он, — вы еще живы?

В полуобморочном состоянии Патси с трудом поднял голову.

— Начальник, вы здесь! — проговорил он, и лицо его озарилось улыбкой. — Слава Богу, теперь мы спасены!

Дик, по-видимому, пострадал от неимоверной жары еще больше, чем Патси, судя по тому, что находился в бессознательном состоянии.

Ник Картер быстро разрезал веревки, которыми были связаны его помощники.

Патси вытянулся на полу, но Дик так бы и упал, если бы Ник Картер не поддержал его.

— Дайте воды, — простонал Патси.

— А где мне взять ее?

Патси указал рукой в угол.

Ник Картер тотчас же принес оттуда целый кувшин воды.

Пока Патси пил, Ник Картер пытался привести в чувство Дика, что ему и удалось сделать довольно быстро.

Радость Дика при виде своего начальника была неописуема.

Ник Картер массировал совершенно омертвевшие конечности Дика, чтобы возобновить приостановившееся от тугих веревок кровообращение.

Вдруг раздался ружейный выстрел.

Ник Картер моментально вскочил на ноги.

— Нас обнаружили, — воскликнул он, — теперь начнется борьба! Берите револьверы и защищайтесь!

Он хотел еще что-то прибавить, но тут прогремел второй выстрел.

В несколько прыжков Ник Картер подскочил к двери и сбежал вниз по лестнице.

В складе оружия стоял пороховой дым. Тен-Итси и Талика с дымящимися ружьями в руках стояли за одним из столов.

— Что случилось? — спросил Ник Картер.

— Мутушими нашел нас, — ответила Талика, — я увидела, как вдруг открылась дверь, ведущая во внутренние комнаты, и как оттуда выглянула отвратительная рожа барона. Я и выстрелила в него.

Талика совершенно изменилась. Она казалась бодрой и мужественной. Виду у нее был геройский.

— А где теперь находится этот негодяй? — спросил Ник Картер. — Убит он или ранен?

— Этого мы сами не знаем, — ответил Тен-Итси, — дверь сейчас же захлопнулась. Потом я за дверью услышал какой-то страшный шорох и снова выстрелил туда же.

— Сейчас узнаем, в чем дело! — воскликнул Ник Картер.

Но он тщетно пытался открыть стальную дверь нажимом на указанную Пиоку кнопку, механизм не действовал, а это служило признаком того, что дверь с той стороны была забаррикадирована.

— Тут ничего нельзя сделать, — сказал наконец Ник Картер, — впрочем, у меня радостное известие: Дик и Патси находятся в помещении над нами, там я нашел их привязанными к стене.

Вдруг послышались звуки трубы.

По всей вероятности, Мутушими дал тревожный сигнал, чтобы собрать своих воинов.

Таким образом, предстояла решительная борьба.

— Если я не ошибаюсь, — сказал Ник Картер, — то из помещения, расположенного над нами, можно выйти на плоскую крышу, защищенную выступами стен и очень удобную для обороны. Но прежде всего надо принять меры, чтобы Мутушими со своими воинами не мог проникнуть в склад оружия.

Взглянув на соединительные провода, он тотчас же взялся за работу, о которой Мутушими не мог иметь ни малейшего представления.

В смысле ловкости и знания дела Ник Картер мог смело соперничать с каким угодно электриком.

В течение нескольких секунд он соединил провода со стоявшими на столе аппаратами и прикрепил их концы к забаррикадированной снаружи двери таким образом, что дверь эту нельзя было открыть иначе, как приведя в действие все аппараты, независимо от того, какое они имели назначение.

— Скорей, начальник, — крикнул Тен-Итси, стоя уже на витой лестнице, — воины Мутушими сбегаются со всех сторон и располагаются на соседних крышах! Очевидно, им приказано проникнуть сюда через находящуюся над нами стеклянную крышу.

— Этого нельзя допустить! — крикнул Ник Картер и вместе с Таликой бросился вслед за Тен-Итси.

Но тут он понял всю грозившую ему и его друзьям опасность.

Взглянув в окно, он увидел, что воины собираются со всех сторон и уже проникают во двор, окружающий здание со складом оружия.

Снизу можно было ясно видеть Ника Картера и его спутников.

Несколько пуль просвистело мимо них.

— Здесь оставаться нельзя! — крикнул Ник Картер и подскочил к Дику, который все еще не в силах был подняться на ноги. С Патси дело обстояло не лучше.

Тогда Ник Картер спросил у Тен-Итси:

— Хватит ли у тебя сил взвалить на плечи Патси и вынести его на крышу?

— Должно хватить, — ответил Тен-Итси.

Не говоря ни слова, Ник Картер взвалил к себе на плечи Дика и устремился на крышу.

Внизу в них все чаще и чаще стреляли.

Во избежание опасности быть сраженным пулей Ник Картер вынужден был, с тяжелой ношей на плечах, ползти вперед на коленях. Это была трудная задача даже для Ника Картера, а тем более для Тен-Итси, который был намного слабее сыщика.

Очень медленно продвигались они вперед к нижнему ряду окон под стеклянной крышей.

Добравшись до окон, им с громадными усилиями удалось пролезть сквозь узкие оконные рамы и наконец выбраться из этого лабиринта.

Тут пришлось положить Дика и Патси на плоскую крышу, так как враги перешли в наступление.

На каменной ограде, которая была намного выше крыши, тоже появились вооруженные люди.

Тен-Итси начал стрелять в толпу, запрудившую двор перед складом оружия.

Талика опустилась на колени у одной из бойниц. С поразительным хладнокровием она стреляла во врагов, и редкая пуля не попадала в цель.

Ник Картер тоже начал стрелять из револьвера, не давая ни одного промаха.

Толпа врагов во дворе начала редеть.

Многочисленные примеры не раз уже доказали, что несколько человек могут успешно отстаивать в течение многих часов свою позицию, если они действуют отважно и решительно, против множества противников. Так было и в данном случае.

Но когда Ник Картер увидел, что Мутушими стягивает резервы, он начал беспокоиться.

Приближалась минута, когда всякое сопротивление станет невозможным. Ник Картер знал, что тогда придется либо умереть, либо сдаться.

Грохот выстрелов подействовал оживляющим образом на Дика и Патси. Они быстро собрались с силами, Талика достала им несколько ружей, они кое-как добрались до бойниц и тоже начали обстреливать наступавших врагов.

Вскоре во дворе образовались целые груды убитых и раненых.

Но к наступающим подходили все новые и новые подкрепления, на место одного убитого или раненого вставали десятки заместителей.

Талика уже три раза спускалась в склад оружия и приносила оттуда целыми сотнями патроны.

А врагов становилось все больше и больше.

Со всех сторон подходили они, пытаясь взобраться наверх по стенам того здания, с крыши которого отстреливались Ник Картер и его друзья.

Изредка в бойницах уже появлялись искаженные злобой лица клевретов Мутушими, правда, ненадолго.

Благодаря осторожности, никто из находившихся на крыше не был еще серьезно ранен. Но все ближе подходила минута развязки. О победе над бесчисленным множеством врагов нельзя было и думать.

Ник Картер надеялся, что сам Мутушими примет участие в бою, но барон не подвергал себя опасности быть убитым выстрелами.

Ник Картер только слышал его голос, когда он энергично давал приказания своим воинам.

Вдруг голос Мутушими умолк.

Ник Картер сообразил, что барон затевает что-то новое.

Мутушими собрал вокруг себя своих офицеров и приказал им приставить лестницы к стенам, чтобы взять крышку приступом.

— Пусть это стоит сотни жизней, — кричал он, дрожа от ярости, — эти белокожие дьяволы с Тен-Итси и Таликой должны пасть! За поимку каждого из них я назначаю награду в десять тысяч иен! Я сам, с дюжиной отборных людей, отправлюсь к дверям в склад оружия. Я открою потайную дверь, мы выйдем на крышу и с тыла нападем на них. Если вы все исполните ваш долг и так будете напирать на них со стороны двора, что они не будут успевать отбиваться от вас и не заметят, что делается у них за спиной, то мой план удастся. В тот момент, когда раздастся сигнал трубы, я буду находиться у входа в склад оружия. Спустя минуту я открою дверь, и еще через минуту мы будем на крыше. Вам остается только отвлечь их внимание, и победа останется за нами!

Ник Картер сильно обеспокоился, когда увидел, что враги прекратили попытки взять крышу приступом. Воцарилась тишина, лишь изредка прерываемая отдельными выстрелами.

Благодаря этому осажденные успели пополнить свои запасы патронов. Но они все поняли, что эта тишина — затишье перед бурей и что главное еще впереди.

Так оно и вышло.

Безмолвие продолжалось минут пять.

Вдруг раздался протяжный сигнал трубы, за ним еще два таких же сигнала.

— Сигнал к штурму! — воскликнул Тен-Итси.

Началось!

В эту минуту точно ад разверзся перед осажденными. Поднялся дикий рев, и в то же время начался такой учащенный обстрел крыши, что осажденные не могли слышать своих же собственных слов.

Враги наступали густой толпой.

Появились длинные лестницы, прикрываемые отдельными отрядами человек в двадцать, которые беспрерывно стреляли по крыше, так что осажденные вынуждены были скрываться за бойницами.

Ник Картер прекрасно понимал предстоящую опасность, но ничего не мог предпринять, чтобы предотвратить ее.

В течение нескольких минут наступающим удалось из восьми лестниц приставить к стенам пять.

Исчезла последняя надежда на спасение.

Осажденным пришлось сосредоточить все свое внимание на лестницах.

Завязалась последняя, решительная борьба.

На каждую лестницу приходилось только по одному защитнику, и то двое из осажденных едва могли идти в счет. К тому же все уже были ранены.

Сначала все шло неплохо. Едва только на верхушке лестницы появлялся противник, как тотчас же он падал назад, сраженный меткой пулей.

Но тут подошел самый крайний момент — иссякал запас патронов.

Ник Картер только что использовал свой последний патрон, как вдруг под его ногами заколыхалась крыша. Сначала она поднялась кверху, потом снова опустилась.

В ту же минуту земля начала содрогаться и поднялся раскатистый грохот и гром.

Ник Картер упал на колени. Он увидел, что его друзья лежат вблизи него, бледные и безжизненные, а приставленные к зданию лестницы были сметены, точно их сдула сильная буря.

Откуда-то поднялся огромный столб желтого пламени. А раскаты грома все учащались.

И вскоре все погрузилось во мрак.

В разгаре битвы Ник Картер совершенно забыл о том, каким образом он закрыл входную дверь в склад оружия.

Но когда стали раздаваться раскаты грома, он догадался, в чем дело. Это был взрыв.

Несомненно, барон Мутушими, как рассудительный полководец, считался с возможностью, что может прийти время, когда он будет осажден и его заставят сдаться.

Чтобы все-таки разбить победоносного врага даже в такую крайнюю минуту, Мутушими в свое время подложил под все здания мины, снабженные электрическими запалами. Провода все сходились в складе оружия и были соединены с аппаратами на большом среднем столе. Стоило нажать кнопку этого аппарата, чтобы взорвать какое угодно здание. Ник Картер соединил все кнопки с дверями таким образом, что все они сразу приводились в действие, стоило лишь начать открывать эту дверь.

В расчеты Мутушими это не входило, несмотря на всю его предусмотрительность.

В тот момент, когда он открыл входную дверь, все подземные мины взорвались.

Произошло нечто невероятное: все без исключения воины Мутушими и обитатели зданий погибли. Их тела были разорваны на куски или погребены под развалинами.

Много зданий провалилось куда-то вниз, так как силой взрыва провалился весь холм, вдоль и поперек изрезанный подземными ходами.

Предусмотрительный Мутушими на случай такой катастрофы мог всегда скрыться в складе оружия, где и находились электрические провода ко всем минам. Это здание было построено на таком месте и с таким расчетом, что не могло пострадать от взрыва мин.

Благодаря этому сам Мутушими и сопровождавшие его двенадцать отборных воинов остались живы.

Правда, сила взрыва превосходила все, что мог ожидать Мутушими. Ему и его спутникам тоже показалось, что пол под ними куда-то уходит и что они проваливаются в какую-то бездну.

Мутушими, однако, скоро установил, что ни один из его воинов не пострадал серьезно.

Не пострадали серьезно и спутники Ника Картера. Все они остались целы и невредимы после ужасного взрыва.

Когда воцарилась тишина и раскаты взрыва прекратились, Ник Картер достал свой электрический фонарь. С трепетом он нажал кнопку — ведь жизнь всех зависела от того, засветится фонарь или нет.

Ник Картер вздохнул с облегчением — фонарь остался цел, и яркий луч света озарил место, где находился он и его друзья.

Они очутились в каком-то погребе.

Под домом с плоской крышей тоже не было положено мин, так что он, собственно говоря, должен был бы устоять. Но строители не приняли в расчет массы подземных ходов. Так как стены этих ходов провалились, то рухнуло и здание, на них построенное. К счастью, своды и стены самого здания еще не рухнули, а только осели.

— Ждите здесь моего возвращения, — сказал Ник Картер своим спутникам, а я буду искать выхода отсюда.

Около часа он блуждал в грудах камней, провалившихся стен и кучах мусора, но выхода не нашел.

Он не сумел бы найти обратную дорогу к своим друзьям, если бы не делал по пути разные знаки, обеспечившие ему возвращение.

Наконец он после долгих поисков нашел огромную пещеру, где мог бы поместиться целый полк солдат.

Ник Картер тотчас же вернулся и сообщил об этой находке своим друзьям.

Спустя час все они собрались в этой пещере.

— Стало быть, древнее народное сказание основано на действительных фактах! — воскликнул Тен-Итси. — Несколько недель тому назад Мутушими как-то говорил мне, что между берегом моря и границей его владений должна находиться огромная пещера. По его словам, он долго искал проход в эту пещеру, которая в течение сотен лет служила убежищем морским разбойникам.

— Если так, то пещера должна сообщаться с берегом посредством какого-нибудь прохода, — заметил Ник Картер.

— Такого мнения придерживался и Мутушими, — ответил Тен-Итси, — но он говорил, что в течение нескольких лет искал на берегу вход в эту пещеру, но ничего не нашел.

— Быть может, мне повезет больше, чем ему, — ответил Ник Картер, — я ведь опытен в таких делах. Вы побудьте здесь и постарайтесь уснуть и отдохнуть, а я пойду искать выход.

Беглецы хотя и были голодны, но жажды теперь уже не испытывали, так как в пещере находился источник.

Прошло часов шесть, пока наконец Ник Картер не вернулся.

Но вот он появился и уже издали радостно крикнул своим друзьям:

— Радуйтесь, милые мои! Мы спасены! Я видел и солнце, и море, и пенящийся прибой. Недалеко от берега я видел также несколько судов.

— Ура, — крикнул Патси, который успел уже вполне оправиться, — теперь наши бедствия кончились!

— Не следует забывать, что мы все еще находимся во владениях неприятеля, — возразил Ник Картер, — а потому надо быть настороже. Оружия у нас, к сожалению, нет, так что в случае необходимости придется пустить в ход кулаки.

Найденный Ником Картером путь вел вверх по крутизне. По-видимому, пещера лежала ниже уровня моря. Благодаря счастливой случайности беглецы попали в пещеру во время отлива. Скалы были сыры, и повсюду валялись раковины и дохлые рыбы.

Когда беглецы уже поднялись довольно высоко по узкой скалистой тропинке, они снизу услышали глухой рев врывавшейся в пещеру воды. То был прилив. Все они вздрогнули при мысли об участи, которая неминуемо постигла бы их, если бы они не успели уйти вовремя.

Мало-помалу становилось светло. По-видимому, беглецы приближались к выходу из пещеры.

Ник Картер, шедший впереди, собирался обогнуть выступ скалы, как вдруг произошло нечто совершенно неожиданное.

Точно из-под земли перед ними выросла какая-то фигура.

— Руки вверх! — крикнул знакомый голос, и перед глазами Ника Картера сверкнул револьвер.

Ник Картер сразу понял, в чем дело.

Перед ним стоял Мутушими, который, по всей вероятности, спасся точно таким же образом, как и сыщики, и ожидал у выхода из пещеры появления своих врагов.

Надо было действовать стремительно.

Ник Картер моментально бросился на барона и схватил его руку с револьвером. Грянул выстрел и по огромной пещере пронеслось глухое эхо.

Ник Картер тотчас же схватил Мутушими за горло. Но барон подставил ему ногу, и оба противника упали.

Мутушими почти задыхался, но все-таки не выпускал из рук револьвера, пытаясь снова выстрелить.

Тут появились спутники Ника Картера.

— Что случилось? Кто стреляет? — издалека закричал Дик.

— Мутушими попался! — торжествующе отозвался Ник Картер. — Берегитесь, у него револьвер!

— Сейчас отнимем! — воскликнул Патси и подскочил к Мутушими, чтобы вырвать у него оружие.

Но тут барон, превосходно владеющий джиу-джитсу, сумел сбросить с себя Ника Картера и вырваться. В тот же момент он вскочил на ноги и поднял револьвер.

Тен-Итси стоял на расстоянии нескольких шагов. Гибель его, казалось, была неминуема.

Но прежде чем Мутушими успел нажать курок, Талика бросилась вперед, становясь между бароном и Тен-Итси.

Грянул выстрел, и молодая девушка, пронзительно вскрикнув, упала на землю.

Все это произошло так быстро, что никто не успел вмешаться в дело.

Ник Картер и его помощники сначала точно остолбенели, но внезапно втроем набросились на барона Мутушими.

— Негодяй! Подлец! — заревел Ник Картер. — Ну, погоди, это твое последнее злодеяние!

Патси разорвал свое кимоно, чтобы связать барона, а Дик и Тен-Итси подняли Талику и перенесли ее к выходу из пещеры, где уложили на мягкую траву.

Солнце теплыми лучами светило на темно-голубом небосклоне, с берегов дул теплый ветерок.

Тен-Итси опустился на колени и приподнял голову Талики.

Дик принес в своей шляпе воды из ближайшего источника, промыл рану и тщательно осмотрел ее.

— Есть надежда на ее спасение, — сказал он, обращаясь к Тен-Итси.

— Нет, она обречена на смерть. Легкие прострелены, — шепнул Тен-Итси, — хоть бы она пришла в себя, чтобы я мог сказать ей, как сильно я ее любил.

Талика спустя несколько времени открыла глаза, а потом пыталась заговорить, но этого ей сделать не удалось.

— Не утруждай себя, дорогая, — проговорил Тен-Итси, гладя ее по волосам.

Наконец ей все-таки удалось сказать:

— Принц Тен-Итси… Я умираю.

— Нет, Талика! — крикнул Тен-Итси, закрывая лицо руками. — Без тебя жизнь не имеет для меня цены! Ты поправишься, и мы вместе будем счастливы!

Но Талика грустно покачала головой.

— Не суждено, — прошептала она, — провидение не пожелало исполнить моей мечты. Я чувствую, скоро наступит мой конец.

Тут Ник Картер и Патси с бароном появились на поляне.

Тен-Итси вскочил, яростно накинулся на Мутушими и потащил его к тому месту, где лежала Талика.

— Негодный убийца, — крикнул Тен-Итси, — смотри, что ты наделал!

Мутушими даже не взглянул на молодую девушку.

— Оставь его, Тен-Итси, — шепнула Талика, — ведь он не в меня стрелял. Дай мне руку… Грустно сознавать, что нам не суждено быть вместе, но я умираю с сознанием, что совершила величайшее благо, пожертвовав жизнью для тебя…

Но тут у нее кровь хлынула горлом.

Она еще раз взглянула на Тен-Итси, вздрогнула и скончалась.

Тен-Итси зарыдал, как ребенок.

Ник Картер, Дик и Патси стояли немного поодаль, не желая мешать молодому японцу.

Наконец Тен-Итси встал и подошел к Нику Картеру.

— Бедный мальчик, — участливо произнес Ник Картер, — я понимаю тебя, потому что я сам когда-то лишился самого дорогого, что у меня было на свете. Но ты должен мужественно перенести этот удар. Слезы ничем не помогут.

— Вы правы, начальник, — со вздохом ответил Тен-Итси, — я хочу жить для того, чтобы отомстить за Талику. Горе тебе, Мутушими! Ты дорого поплатишься за это злодеяние!

Но Мутушими молчал. Он смотрел на море, как бы ожидая оттуда помощи.

Дик и Патси тоже пытались утешить своего товарища.

— Вернись к нам, в Нью-Йорк, — сказал Патси, — там ты быстрее забудешь свое горе.

— Ты, пожалуй, прав, — задумчиво ответил Тен-Итси, — здесь, в Японии, каждый час напоминает мне о покойной, а там, за серьезной работой, я найду забвение.

— Теперь, милые мои, — заговорил Ник Картер, — надо подумать о том, как бы выбраться куда-нибудь. Не знаешь ли ты, Тен-Итси, нет ли здесь поблизости поселка рыбаков?

— Насколько я помню, — ответил Тен-Итси, — на этих берегах никто не живет. Нам придется идти вдоль берега, пока мы не дойдем до какого-нибудь жилища.

Ник Картер посмотрел на море. Вдали был виден дымок.

— Вон там идет пароход, — задумчиво произнес он, — по всей вероятности, ближайшая гавань будет Иокогама, а туда заходят пассажирские пароходы из Сан-Франциско. Быть может, нам удастся привлечь внимание какого-нибудь парохода.

— Это было бы лучше всего, — заметил Патси, — я влезу на эту скалу и буду размахивать своим пиджаком.

— Ладно, — согласился Ник Картер, — а я тем временем произведу маленький допрос нашего пленника.

Он обратился к барону и спросил:

— Как вы полагаете, что с вами теперь будет, барон Мутушими? Впереди радостного для вас ничего не видно.

— Мало ли что еще может случиться, — с равнодушным видом ответил Мутушими.

— Оставьте всякую надежду на спасение, — произнес Тен-Итси, — даю вам слово, что вас постигает заслуженная кара за все ваши злодеяния.

— Послушайте, что я вам скажу, — после некоторого раздумья произнес Мутушими, — я не отрицаю, что причинил вам много неприятностей, и сознаю, что все мои планы рухнули. Мне остается только попытаться вернуть себе свободу. Я очень богат, гораздо богаче, чем вы думаете, Ник Картер. Я готов отдать вам половину моего состояния, находящегося на хранении в Токийском банке, если вы отпустите меня. Кроме того, я дам слово, что никогда больше не вернусь в Америку.

— Нет, барон, — остановил его Ник Картер, — из этого ничего не выйдет, хотя бы вы предложили мне все сокровища мира. Вы не уйдете от заслуженной кары.

Мутушими насмешливо расхохотался.

— В Токио никто не посмеет обидеть меня, — сказал он, — я стою во главе могущественной партии, и микадо не решится предать меня суду.

— Ошибаетесь, — воскликнул Тен-Итси, — вы забыли обо мне! Неужели вы не знаете, чем наказывается покушение на жизнь принца императорской крови?

— Зачем вы вмешались в мои дела? — злобно возразил Мутушими. — Вам никакого дела не было до того, какие у меня были планы относительно Ника Картера и его помощников.

— Вы так думаете, что мне до них дела не было? — сказал Тен-Итси. — А если я вам скажу, что в течение нескольких лет я сам состоял помощником Ника Картера, не раз спасавшего мне жизнь?

— Стало быть, правда то, о чем я только догадывался, но чего я не знал наверняка! — изумился Мутушими. — Принц императорской фамилии унизился до того, что сделался помощником профессионального шпиона и сыщика.

— Не старайтесь оскорблять человека, которого я чту, как отца родного! — воскликнул Тен-Итси.

— Оставь его, — вмешался Ник Картер, — этот негодяй ничем не может меня оскорбить. Я хочу узнать, — обратился он к барону, — где находится сенатор Марк Галлан?

— Неужели хотите? — ехидно ухмыльнулся Мутушими. — Но эта тайна останется при мне.

Дик, который тем временем присоединился к Патси, сошел со скалы и приблизился к Нику Картеру.

— Пароход повернул сюда, — воскликнул он, — со скалы он хорошо виден! Патси почему-то думает, что это большой пассажирских пароход.

Мутушими вздрогнул. Он до сих пор все еще надеялся, что откуда-нибудь явятся его помощники, спасшиеся от взрыва вместе с ним.

Но, по-видимому, он пришел к убеждению, что все надежды рухнули.

— Отпустите меня на свободу, Ник Картер, — воскликнул он, — я отдам вам не только половину, но и все мое состояние.

— Вы, трус презренный, — брезгливо отозвался Ник Картер, — будьте мужественны и покоритесь вашей судьбе. Неужели вы все еще не поняли, что нас вы не подкупите?

Патси оказался прав. С парохода были замечены сигналы. Судно подходило к тому месту берега, где находились Ник Картер и его помощники.

На палубе издали уже можно было различить людей. На мостике стояли капитан с офицерами.

Вскоре пароход замедлил ход и спустил лодку.

Ник Картер со своим пленником, Диком и Патси направился к берегу, а Тен-Итси остался у трупа Талики.

Лодка с офицером и двумя матросами подошла к берегу.

Офицер в изумлении разглядывал беглецов в оборванной и грязной одежде. Но он еще больше удивился, когда Ник Картер заговорил на чистейшем английском языке:

— Я прошу вас взять нас на борт. Мы американские граждане и находимся в крайне бедственном положении. Кроме нас, здесь находятся еще два японца и труп девушки, который мы тоже хотели бы забрать с собой. Один из этих японцев — мой пленник.

— Ваш пленник? — усомнился офицер. — Не знаю, как мне понимать вас.

— Будьте любезны отойти со мной в сторону, — ответил Ник Картер, — я объясню вам, в чем дело. Я не хочу, чтобы ваши люди знали, кто я такой.

Офицер исполнил эту просьбу.

— Я, мои помощники и один из известнейших американских сенаторов, — продолжал Ник Картер, — были увезены в Японию вон тем человеком, который держал нас здесь в плену.

— Позвольте узнать, кто вы такой? — спросил офицер, очевидно не веря рассказу сыщика.

— Я сыщик Ник Картер из Нью-Йорка.

— Что такое? Вы — Ник Картер? — воскликнул офицер и отступил на шаг. — Знаменитый сыщик, которого считают умершим уже несколько месяцев?

— Да, это я самый и есть, — ответил Ник Картер, — очень сожалею, что не могу удостоверить свою личность теперь же, но это не замедлит сделать генеральный консул в Иокогаме, который меня давно знает. Пока я, однако, прошу не разглашать моего имени. У меня на это есть серьезные основания.

— Это-то я могу сделать, — согласился офицер, — но вы не будете в претензии, если я откровенно скажу, что весь ваш рассказ кажется мне весьма невероятным?

— Вполне понимаю вас, — смеясь ответил Ник Картер.

— Ну что же, пойдемте, — сказал офицер, — так или иначе, мы возьмем вас на пароход, так как вы нуждаетесь в помощи.

Тен-Итси с Диком и Патси перенесли труп Талики в лодку, а Ник Картер ввел своего пленника.

Тем временем Мутушими успел придумать план, надеясь, что он приведет за собой освобождение его из плена.

— Не верьте этому человеку, — обратился он к офицеру, — эти люди только беглые матросы. Они взорвали мой дом и увели меня с собой, чтобы заставить уплатить крупный выкуп. В состоянии необходимой обороны я убил ту девушку, которая тоже принадлежит к их шайке. Мне незачем ехать в Иокогаму, а потому я вас прошу освободить меня, так как мне нужно вернуться домой. Впрочем, вы и не вправе брать меня с собой, так как я японец, а не американец.

Офицер нахмурил брови, не зная, как ему быть.

Рассказ японца казался ему более правдоподобным, и после некоторого раздумья он вынул нож, чтобы перерезать веревки, которыми был связан Мутушими.

Ник Картер видел, что надо действовать, чтобы не дать бежать Мутушими.

— Стойте! — крикнул он и схватил офицера за руку. — Повторяю, этот японец — мой пленник! Если вы отпустите его на свободу, то вы будете отвечать за последствия!

— А если вы возьмете меня на пароход, — заговорил Мутушими, — то власти в Иокогаме не замедлят вам разъяснить, что вы не имели права так обращаться с высокопоставленным лицом. Если этот человек на самом деле сыщик, то он может меня арестовать лишь на самом пароходе. А перетащить меня насильно вы не можете.

— Некогда мне тут спорить! — нетерпеливо крикнул офицер. — Пусть каждый из вас делает, что ему угодно.

Он думал, что таким образом избавится от всяких неприятностей.

— Я еще раз предлагаю вам принять этого человека на пароход, хотя бы против его воли! — крикнул Ник Картер и выхватил револьвер, взятый им у Мутушими после убийства Талики. — Я вполне сознаю ответственность, которую я беру на себя!

— Недурно, — проворчал офицер, — мы останавливаемся в пути, чтобы помочь потерпевшим крушение, а в конце концов за это сами же подвергаемся неприятностям. Ладно, я уступаю силе, но имейте в виду, что вы отвечаете за все!

— Этого я не боюсь, — спокойно ответил Ник Картер.

Он схватил Мутушими и проводил его к лодке.

Спустя несколько минут лодка подошла к пароходу.

Сначала был поднят труп. За ним последовали беглецы с Мутушими.

Мутушими больше уже не сопротивлялся. С гордо поднятой головой он поднялся по сходне на палубу. Он злорадно улыбался, так как увидел среди публики двух-трех японцев, занимавших высокое общественное положение у себя на родине.

Капитан тоже отнесся к Нику Картеру и его рассказу с большим недоверием, а Мутушими успешно играл роль обиженного и оскорбленного, ссылаясь на своих знакомых.

Ник Картер оказался в весьма незавидном положении.

Капитану вовсе не хотелось нажить себе неприятностей из-за незнакомых ему людей, и потому он заявил Нику Картеру, что обоих японцев он высадит на берег в Иокогаме, а сыщика и его помощников привезет к американскому консулу для удостоверения личностей.

В остальном же капитан был очень предупредителен, снабдил беглецов новой одеждой, накормил и напоил их.

Но когда он по прошествии нескольких часов увидел сыщика, принявшего вполне благопристойный вид, он все-таки усомнился в словах Мутушими. Этот человек с умным лицом и самоуверенными манерами не мог быть беглым матросом.

Он решил узнать правду тем или иным путем и обратился к Нику Картеру со словами:

— Мне надо с вами поговорить. Будьте добры пожаловать в мою каюту!

— С удовольствием, — отозвался Ник Картер и поднялся на верхнюю палубу.

Едва он взошел на самый верх, как вдруг кто-то его окликнул:

— Боже! Вы ли это, Картер?

Сыщик и изумлении обернулся.

Перед ним стоял судовой врач, с радостным лицом протягивающий ему обе руки.

Ник Картер сразу узнал его. Врач был уроженец Нью-Йорка и принадлежал к числу близких знакомых сыщика.

— Да, это я, Финдлей! Но, пожалуйста, не называйте меня так громко по имени, никто не должен знать, что я нахожусь здесь.

— Все секреты, — смеялся врач, — неужели в Японии у вас тоже есть дела?

— Конечно, — спокойно ответил Ник Картер.

Капитан, присутствовавший при этой беседе, в крайнем смущении подошел к врачу.

— Кажется, мистер Финдлей, — спросил он, — вы знаете этого господина?

— Конечно, знаю, — засмеялся врач, — мы вместе с ним сидели на одной скамье в училище. Вот не ожидал, что встречусь с ним здесь, у берегов Японии.

Капитан сразу изменился.

— Вы меня простите, мистер Картер, — обратился он к Нику Картеру, — если я был немного неприветлив с вами, но, сами согласитесь, внешним видом вы никак не могли внушить к себе доверия. Кроме того, все газеты известили о кончине великого сыщика, а тут вдруг вы выдаете себя за Ника Картера. Впрочем, позвольте представиться: капитан Карр!

— Яков Карр? — спросил сыщик.

— Совершенно верно!

— Ваш отец — Маврикий Карр, прежний капитан 23-го полицейского участка в Сан-Франциско?

— Верно, верно! — радостно воскликнул капитан. — Теперь я, конечно, больше не сомневаюсь! Если у вас есть какие-нибудь приказания относительно японца, которого вы привели с собой, то говорите.

— Мне нужно перевезти его в Токио и передать его лично в руки микадо.

Капитан и врач широко открыли глаза.

— Высшая политика, что ли? — спросил доктор.

— Совершенно верно.

— Не опасаетесь ли вы, — возразил капитан, — что арест этого японца производит нежелательное впечатление среди его соотечественников на пароходе? Очевидно, он на самом деле занимает выдающееся положение, судя по тому, что японцы, пассажиры первого класса, обращаются с ним как со своим.

— Вовсе и не нужно арестовывать его на виду у всех, — ответил Ник Картер, — вы просто пригласите его к себе в каюту, а там пусть его соотечественники ломают себе голову, куда он девался.

— Пожалуй, это будет удобнее всего, — согласился Карр, — через три часа мы будем в Иокогаме, а там вы можете в случае надобности обратиться к содействию американского консула.

Спустя четверть часа к Мутушими, сидевшему на палубе среди своих соотечественников, подошел матрос и от имени капитана пригласил его в каюту.

Мутушими сейчас же встал и направился в капитанскую каюту.

Но когда он вошел туда, то опешил, так как в каюте находились Ник Картер, Дик, Патси, врач и старший офицер; последний сидел за письменным столом и приготовлял бумагу и чернила, как бы собираясь писать протокол.

— Что вам угодно, капитан? — спросил Мутушими.

— С вами желает поговорить вот этот господин, — ответил капитан, указывая на Ника Картера.

— С этим сомнительным субъектом я не желаю разговаривать, — презрительно ответил Мутушими и направился к выходу.

Но Ник Картер загородил ему путь.

— Барон Мутушими, — воскликнул он, — я арестую вас!

— Бросьте вы эту глупую комедию, — расхохотался Мутушими, — все равно никто вам не поверит, что вы сыщик Ник Картер!

— Ошибаетесь, — вмешался капитан, — свидетельскими показаниями установлено, что этот господин действительно сыщик Ник Картер.

Мутушими побледнел — такого удара он не ожидал.

— Ладно, я уступаю силе, — проговорил он, — в Иокогаме выяснится все это недоразумение.

— Иокогаму вам увидеть не придется, — возразил Ник Картер, — я намерен отвезти вас кратчайшим путем в Токио.

По знаку капитана в каюту вошли четыре матроса и надели на Мутушими наручники, а затем отвели его в карцер. После составления протокола и подписания такового всеми присутствующими капитан вышел на мостик, а Ник Картер со своими помощниками — на палубу.

Там они застали Тен-Итси.

Его трудно было узнать, так он изменился после смерти Талики. Глаза его глубоко ввалились, и взор потускнел.

— Бедняга, — обратился к нему Ник Картер, — не печалься так сильно. Никто из нас не застрахован от подобных ударов, как смерть любимого человека.

— Меня удручает не только кончина Талики! — воскликнул Тен-Итси. — Мне досадно, что этот негодяй Мутушими может свободно разгуливать среди пассажиров, а я должен бездействовать!

— Не беспокойся об этом, мой милый, — возразил Ник Картер, — Мутушими уже закован и находится за решеткой. Нам остается только отправить его в Токио. Правда, это будет сопряжено с большими затруднениями.

— Позвольте мне позаботиться об устранении этих затруднений, — радостно ответил Тен-Итси, — как только я надену костюм, подобающий моему сану, я поеду к наместнику и разъясню ему, в чем дело. После этого нам уже нечего будет беспокоиться о бароне. Вместе с тем я пошлю моему державному отцу шифрованную телеграмму и извещу его о событиях последних дней.

— Это было бы очень удобно, — сказал Ник Картер. — А что ты думаешь делать с трупом Талики?

— Я прикажу в Иокогаме забальзамировать его и в Токио приму меры, чтобы Талика была достойным образом похоронена.

— А вы, милые мои, — обратился Ник Картер к Дику и Патси, — совсем не сходите с парохода, а прямо поезжайте домой. Я приеду с одним из ближайших пароходов.

Дик хотел было возражать, но Ник Картер не уступал.

Он посылал их домой, потому что на пароходе им не грозила опасность, тогда как в Токио Мутушими тем или иным путем мог, вопреки ожиданию, опять устроить какую-нибудь каверзу.

Спустя два часа пароход причалил к пристани Иокогамы.

Никто почти не обратил внимания на исчезновение Мутушими, так как соотечественники его были заняты сборами к высадке.

Тен-Итси, у которого в потайном кармане, к счастью, оказалась крупная сумма денег, поехал в город переодеться. Ник Картер отправился на почтамт и послал своей двоюродной сестре Иде подробную шифрованную телеграмму, в которой он, между прочим, просил ее не говорить никому о том, что он, Дик и Патси живы и надеются через некоторое время быть в Нью-Йорке.

Вернувшись на пароход, он застал там американского генерального консула, который тотчас же узнал его.

Тем временем Дик и Патси посменно дежурили у дверей карцера, в котором сидел Мутушими.

Ник Картер стоял на верхней палубе и оживленно беседовал с консулом и капитаном.

Вдруг на пристани появилось несколько карет.

— Черт возьми! К нам идут важные гости, — изумился капитан.

Из карет вышло несколько японских сановников в богатых нарядах, и одновременно полиция густым кольцом оцепила всю пристань.

Вслед за тем подкатила еще одна карета.

Из нее вышел молодой японец в черной паре и цилиндре и направился к пароходу.

— Кто это может быть? — недоумевал генеральный консул. — Я вижу, тут наместник, военный губернатор и полицейский, а этого молодого человека, которому все они оказывают такой почет, я не знаю.

Ник Картер улыбнулся, он вспомнил, что два часа тому назад Тен-Итси был еще в убогом, рваном костюме японского кули, приобретенном им у одного из пассажиров третьего класса на пароходе, лишь бы переодеться в сухое.

Капитан и консул спустились к трапу, чтобы приветствовать высокого гостя и были сильно изумлены, когда наместник представил им принца императорского дома.

Ник Картер не вышел к Тен-Итси: он знал, что тот сам устроит все как нельзя лучше.

После необходимых формальностей закованный в кандалы барон Мутушими был отведен к полицейской карете, которая увезла его, сопровождаемая конвоем.

Затем с парохода был снят труп Талики и уложен в роскошный гроб.

После этого принц Тен-Итси встретился с Ником Картером, Диком и Патси в кают-компании.

Воцарилось неловкое молчание. Между императорским принцем и его прежними товарищами как будто встала невидимая стена.

Вдруг Патси не вытерпел:

— А можно тебе еще говорить «ты», Тен-Итси?

Все разразились громким хохотом.

— Разумеется, Патси, — сердечно воскликнул принц, пожимая своему товарищу руку, — поверь мне, что я чувствовал себя лучше, когда был вашим товарищем.

Ник Картер против барона Мутушими

— А что ты намерен делать теперь? — спросил Ник Картер.

— Следующим поездом я поеду в Токио. Туда же будет переведен и Мутушими. Будьте спокойны, начальник! О возможности бегства не может быть и речи. Когда я прибуду в Токио, я устно сообщу моему державному отцу обо всем и буду ходатайствовать для вас об аудиенции. Само собой разумеется, что вы поселитесь во дворце. Суд над Мутушими не заставит себя долго ждать.

Ник Картер задумался. Он сначала предполагал, что возьмет барона Мутушими с собой в Соединенные Штаты, чтобы доставить его президенту, согласно своему обещанию. Но при данных обстоятельствах и ввиду того, что Мутушими покушался на жизнь японского принца, суд над ним должен был состояться в Японии.

— Хорошо, Тен-Итси, — проговорил он, — я поеду тем же поездом, что и ты, и пока остановлюсь в гостинице «Хризантемы».

Тен-Итси взглянул на часы.

— Меня там уже давно ожидают, — сказал он, — как мне ни жаль, надо уходить.

Очевидно, ему было очень трудно расставаться со своими товарищами, с которыми он делил столько горя и радости. Подавляя свое волнение, он протянул Дику и Патси руки и сказал:

— Прощайте, милые, будьте счастливы! Желаю вам, чтобы вас никогда не постиг такой удар, какой постиг меня.

— Неужели, — спросил Патси с хитрой улыбкой, — тебе не хочется вернуться с нами в Нью-Йорк.

— Очень хотел бы, — ответил принц, — но не имею возможности. Но если когда-либо обстоятельства сложатся так, что я уеду из Японии, то я первым долгом отправлюсь к вам в Нью-Йорк, на 58-ю улицу.

— Отлично! — воскликнул Ник Картер. — Нечего уверять тебя в том, что ты будешь всегда желанным гостем.

Принц Тен-Итси вышел, а Ник Картер со своими помощниками молча смотрели ему вслед.

— Жаль, очень жаль, — наконец проговорил Ник Картер, — в нашем деле он оказывал нам большие услуги, и я сомневаюсь, чтобы он чувствовал себя хорошо при дворе.

— Вряд ли он долго останется в Токио, — заметил Дик.

— Я тоже так думаю, — согласился Патси, — я уверен, что скоро он приедет обратно к нам в Нью-Йорк.

Когда принц со своей свитой удалился, капитан подошел к Нику Картеру.

— Это окончилось скорее, чем я предполагал, — сказал он. — Я очень рад, что этого косоглазого негодяя убрали с парохода. Теперь ответственность с меня снята. Однако у вас и связи, мистер Картер! В какие-нибудь два часа вы поставили на ноги почти все начальство города Иокогамы и даже императорского принца.

Ник Картер только улыбнулся. Он представил себе изумление капитана, если бы тот узнал, что императорский принц и тот молодой японец, с которым он явился на проход, — одно и то же лицо.

После того как Ник Картер и его помощники приобрели новые костюмы и закупили все, что нужно было для обратного пути, они отпраздновали поимку Мутушими хорошим обедом в одном из лучших ресторанов.

Затем Ник Картер проводил своих помощников на пароход и стал с ними прощаться.

Дик еще раз попытался убедить Ника Картера взять его и Патси с собой в Токио.

— Все равно вы ничем не можете помочь, — отказывался Ник Картер, — да я и еду только убедиться, что Мутушими будет осужден на смертную казнь. Со следующим пароходом я надеюсь выехать в Америку.

Он распрощался со своими помощниками и уехал на вокзал.

Дик и Патси стояли на палубе и смотрели ему вслед.

— Как хочешь, — проговорил Патси, обращаясь к Дику, — мне почему-то кажется, что начальнику придется еще кое-что испытать, прежде чем он вернется на родину. Не доверяю я этому Мутушими, он живуч, как кошка!

Когда Ник Картер прибыл в Японию, сам микадо, японский император, на аудиенции сказал ему:

— Весьма прискорбно, что барон Мутушими настолько увлекся своей фанатической ненавистью, мистер Картер, и столь жестоко обходился с вами, вашими помощниками и сенатором Марком Галланом. Но будьте уверены, вы получите полное удовлетворение.

На аудиенции присутствовал только Тен-Итси.

— Пройдет еще несколько дней, пока верховный суд вынесет приговор над бароном, — продолжал микадо, — и на это время я прошу вас поселиться во дворце.

— Я высоко ценю это предложение, ваше величество, — ответил Ник Картер, низко поклонившись, — и с радостью принимаю столь милостивое приглашение.

Аудиенция закончилась, и придворные чины проводили Ника Картера в отведенные ему три комнаты, окна которых выходили в императорский парк.

Ник Картер провел несколько дней в очень приятном безделии. Принц Тен-Итси оказывал своему прежнему учителю большое внимание, чтобы хоть этим вознаградить его за страдания, перенесенные вследствие козней Мутушими.

Живя во дворце, Ник Картер познакомился, между прочим, со старым генералом Лакатира и его зятем Томом Гарнеттом. Родители последнего давно проживали в Токио, и сам он родился в Японии.

Ник Картер довольно близко сошелся с Лакатира и Гарнеттом и часто играл с генералом в шахматы.

По японскому обычаю, надзор за комнатами гостя входил в обязанности одной из гейш. Звали эту гейшу Отта Окума, она была очень красива и умна.

По-видимому, Ник Картер ей сильно понравился. В свою очередь, и она усиленно старалась ему понравиться. Ник Картер хорошо заметил, что произвел глубокое впечатление на красавицу-гейшу, но сам он не питал ровно никаких чувств к ней.

Спустя несколько дней суд вынес приговор над бароном Мутушими.

Как и следовало ожидать, он был приговорен к смертной казни.

По японскому закону ему представлялось право выбирать любое между казнью от руки палача и харакири — самоубийством посредством вспарывания живота. В последнем случае имущество его не подвергалось конфискации, а переходило к родственникам.

Мутушими избрал харакири.

Прежде чем его отвели в храм, где он должен был принести себя в жертву перед алтарем Бога Иоги, Ник Картер в присутствии Тен-Итси имел с ним в тюрьме продолжительную беседу.

Мутушими осыпал Ника Картера насмешками и отказался сообщить, где находится сенатор Марк Галлан.

Следуя увещеваниям Тен-Итси, он в конце концов признался, что сенатор был убит стражниками при попытке к бегству.

— Сейчас вы одержали победу, — заключил Мутушими, — но вы, Ник Картер, не уйдете от злого рока! Я из гроба буду преследовать вас своей ненавистью! Хотя я и умру, но сотни моих приверженцев останутся живы, и они сочтут долгом чести отомстить вам за меня! Уходите теперь! Я не хочу, чтобы последние минуты моей жизни были осквернены присутствием белокожего дьявола!

Ник Картер по приказу микадо был допущен к церемонии в храм.

После бесконечных песнопений жрецов Будды председатель еще раз прочитал приговор, после чего с Мутушими были сняты кандалы. Вместе с тем ему вручили короткий меч, осыпанный драгоценными камнями.

Мутушими медленно поднялся к алтарю.

Сняв кимоно, он распорол себе живот и моментально упал замертво.

Так как все злодеяния свои он искупил совершением харакири, то его похоронили со всеми почестями. Труп его был положен в роскошный гроб и увезен в одно из его поместий.

Ник Картер вместе с Тен-Итси в глубоком раздумье возвратились во дворец. Барон Мутушими умер, но все-таки его постигла кара не за те преступления, которые он совершил в свою бытность в Америке.

Нику Картеру больше нечего было делать в Японии, и он решил вернуться на родину следующим пароходом.