Последняя попытка, или Хочу вашего мужа

Последняя попытка, или Хочу вашего мужа

Михаил Задорнов

ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА

Комедия в двух действиях

Действующие лица:

Елена Владимировна

Оксана

Андрей

Силуэт мужчины

Действие первое

Большая, со вкусом обставленная комната в хорошей квартире. Просматривается прихожая. Женщина лет тридцати восьми – сорока, симпатичная, выходит из кухни с тряпкой в руках, включает магнитофон. По всей видимости свою любимую мелодию – грустную, но приятную – и начинает без энтузиазма вытирать пыль с мебели. Одета она, хоть и по-домашнему, но элегантно. Когда с такой женой выходишь в гости, обычно говорят: «Какая у вас интеллигентная жена!» Вдруг без всякой причины она перестает вытирать пыль, присаживается на стул с тряпкой. Задумывается.

В прихожей раздаётся звонок. Она встает, кадет тряпку на стул, выключает магнитофон и идет открывать дверь.

Входит молодая красивая девушка. Одета можно, ярко… Глаза большие, встревоженные…

Оксана (уверенно): Здравствуйте!

Елена Владимировна: Здравствуйте!

Оксана: Вы Елена Владимировна?

Елена Владимировна: Да, это я.

Оксана: Очень приятно. А я Оксана.

Елена Владимировна: Очень приятно. Но я Вас не знаю.

Оксана: Как?! Разве Андрюша… То есть, простите, Андрей Васильевич Вам ничего про меня не говорил?

Елена Владимировна: Нет. А что он должен был мне о Вас говорить?

Оксана: Ну, как же? Мы с в прошлом году в Прибалтике в одном пансионате отдыхали.

Елена Владимировна: Интересно. И что же?

Оксана: И полюбили друг друга!

Елена Владимировна: Понятно. Сколько Вам лет?

Оксана: Двадцать. Скоро будет. Через год и три месяца.

Елена Владимировна: Однако, Вы смелая девушка. Вам нет ещё и двадцати, а Вы уже вот так запросто приходите и говорите жене, что любите её мужа, и что он любит Вас. Я правильно поняла?

Оксана: Елена Владимировна, не сердитесь, мы не виноваты, что так случилось, честное слово. Поверьте, мы очень долго сопротивлялись нашему чувству.

Елена Владимировна: Долго - это сколько?

Оксана: Почти до конца отпуска!

Елена Владимировна: Действительно долго. Как вам это удалось?

Оксана: Видите ли, Ваш муж оказался на редкость порядочным человеком. Он не стал скрывать от меня, что женат, когда ухаживал за мной.

Елена Владимировна: Да что Вы? Действительно, на редкость порядочным оказался. Даже я от него такой порядочности не ожидала.

Оксана: А я всегда осуждала подруг, которые встречаются с женатыми мужчинами.

Елена Владимировна: Почему же?

Оксана: По-моему, это подло по отношению к их жёнам!

Елена Владимировна: По-моему, тоже.

Оксана: Но потом, потом… Потом в нём оказалось столько хороших качеств! Поверьте, за мной многие ухаживали - всё не то!

Елена Владимировна: А муж мой, значит, то?

Оксана: Конечно! В наше время с большинством мужчин даже поговорить не о чем. А он и в литературе разбирается, и в театре… Мне все подруги завидуют. Тому, какой он умный, талантливый, честный, благородный, отзывчивый, предупредительный, красивый! А какая у него искренняя и добрая улыбка! Ой, я долго могу перечислять его достоинства. Вообще, он совершенно особенный у меня… Извините, у Вас… К тому же не пьёт, не курит, спортом до сих пор занимается… Говорят, развитие мужчины, в первую очередь, зависит от женщины, с которой он живёт. Судя по всему, вы просто замечательная женщина - такого мужа вырастили! Что Вы на меня так смотрите? Я что-нибудь не то сказала?

Елена Владимировна: Потрясающе! Просто потрясающе! Скажите честно - это Андрей Васильевич Вас ко мне прислал?

Оксана: Нет, нет… Не думайте про него так плохо. Он мне всё время говорит, чтобы я подождала. Что он сам обо всём Вам расскажет. Только с духом соберётся, потому что очень уважает Вас и по-человечески даже любит. Всё-таки вы для него родной человек. Как он шутит: «И нести тяжело, и бросить жалко». Но я-то, я больше ждать не могу… Войдите в моё положение. Мне уже скоро двадцать лет! И никакой определённости…

Елена Владимировна: Ну, хорошо. То, что вам скоро двадцать лет, я понимаю. Но, что же Вы от меня-то хотите?

Оксана: Елена Владимировна, … продайте мне его, пожалуйста.

Елена Владимировна: Что?!! Что Вы сказали? Повторите. Я не ослышалась?

Оксана: Я говорю, продайте мне его, пожалуйста.

Елена Владимировна: То есть, как это - продайте?!

Оксана: Очень просто. Я Вам за него хорошо заплачу.

Елена Владимировна: А Вы не боитесь, что после таких слов я просто выпровожу Вас от сюда?

Оксана: Елена Владимировна, не обижайтесь. Как говорит Андрей Васильевич, мы же современные люди… Вот и взгляните на всё по-современному… Вы живёте с ним по-инерции. Детей у вас нет. Два года даже не разговариваете…

Елена Владимировна: Это он Вам сказал, что мы с ним два года не разговариваем?

Оксана: Да, он от меня ничего не скрывает… Он даже рассказывал, как вы пытались воскресить былые чувства, ездили вместе, как и в медовый месяц, в Крым. Но ничего из этого не вышло. Даже уехали оттуда раньше срока! Вот и взгляните правде в глаза. Не лучше ли Вам, во-первых, расстаться, пока вы ещё уважаете друг друга, чтобы не перечёркивать хорошего прошлого. А во-вторых, посмотрите на себя. Вы же ещё очень привлекательная женщина. Вы хорошо одеваетесь. У Вас есть, как сейчас говорят, «свой имидж»! Это большая редкость. Вас может полюбить достойный человек. И Вы можете его полюбить. Вам ещё надо мечтать, а у вас уже глаза в воспоминаниях. Так нельзя. Я в какой-то книжке читала, что жизнь даётся человеку один раз… Я не помню, кто автор, но действительно, очень точно сказано! Я понимаю, решиться в Вашем возрасте на такой шаг нелегко, и одной первое время будет трудно. Вы не так много зарабатываете. Но я же не хапуга. Квартира и всё остальное останется за вами. Делёж имущества - это, согласитесь, всегда унизительно. Сначала люди любили друг друга, а потом: тебе шкаф, мне тапочки… Андрей Васильевич , возьмет только самое необходимое: зубную щетку, цветной телевизор.. Еще кое-какие мелочи… Ну, а чтобы вы не были стеснены в средствах, я вам за него хорошо заплачу. Я понимаю, что не в деньгах счастье. Но, когда этого счастья всё равно нет, то, согласитесь - лучше, чтобы его не было с деньгами, чем без них! Правильно?

Елена Владимировна молча смотрит на Оксану.

Я что-нибудь опять не то сказала?

Елена Владимировна: Потрясающе! Просто потрясающе! Вы говорите - мы современные люди? Так вот… Тоже скажу Вам на чистоту. Мне этот разговор отвратителен! И я не выгоняю Вас отсюда только потому, что мне стало интересно… Сколько же Вы хотите заплатить мне за моего мужа?

Оксана: Двадцать тысяч.

Елена Владимировна: Сколько? Простите… Я не ослышалась? Повторите, пожалуйста?

Оксана: Двадцать тысяч.

Елена Владимировна: За моего мужа?

Оксана: Да, за Вашего мужа.

Елена Владимировна: Извините, я как-то сразу, когда Вы начали весь этот разговор, забыла спросить Вас… Вы в своём уме?

Оксана: Я очень люблю его! И решила отдать за него всё, что у меня есть.

Елена Владимировна: Откуда же у Вас такие деньги? Да вы присаживайтесь! Что вы стоите?

Оксана: Спасибо! Видите ли, сейчас у меня этих денег ещё нет. Но я решила продать машину, которая мне досталась от отца и свою двухкомнатную квартиру с мебелью и посудой. Я бы могла бы еще продать библиотеку отца. Но он просил никогда этого не делать. Он всю жизнь собирал книги – я обещала. В общем, набирается как раз двадцать тысяч. Покупатели на всё уже есть. Могу хоть сегодня дать расписку. На этой неделе первую половину суммы отдать, а дальше, если позволите, каждый месяц по пятьдесят рублей. В кредит как бы… По-современному…

Елена Владимировна: Интересно, а где Вы собираетесь жить с моим мужем, если Вы даже квартиру решили продать? Да вы снимайте плащ – давайте я его повешу.

Оксана: Спасибо. У меня есть тётя. Одинокая женщина. У неё двухкомнатная квартира. Маленькая, правда, похожая дольше на скворечник, чем на квартиру… Я всегда говорю, что у неё две комнаты: одна маленькая, другая очень маленькая. Вот эту - очень маленькую - она готова отдать нам. Кстати, она сама уже в таком возрасте, когда о ней тоже кому-нибудь надо заботиться.

Елена Владимировна: А Андрей Васильевич, Вы думаете, согласится заботиться о Вашей тёте в её скворечнике?

Оксана: Он мне сам говорил не раз, что если бы мы с ним были бы вместе, то ему всё равно было, где жить, что носить и сколько получать.

Елена Владимировна: Это Андрей Васильевич сказал?

Оксана: Да, он часто это повторяет. Вы же сами, когда начинали свою семейную жизнь, у вас же ничего не было… Вот эта фотография того времени?

Елена Владимировна: Да. Тогда мы были студентами, снимали комнату, и он мне говорил всё то же самое, что говорит сейчас Вам.

Оксана: Не отчаивайтесь. Я уверенна, что у Вас всё ещё впереди. Какая Вы тут красивая, на этой фотографии! Мне ещё нравится Ваша фотография вон в той комнате, на вашем трюмо.

Елена Владимировна: Как?! Вы уже были и в комнате?!

Оксана: Была. Но Вы не думайте. Мы у вас в квартире никогда… Ни-ни! Мы всё по-честному! Где угодно, только не у вас. Квартира жены - это святое. Знаете, я честно скажу, я не понимаю женщин, которые ненавидят жён своих… Как бы это сказать… Я не люблю слова «любовник»… Скажем, любимых мужчин. Лично я полюбила вас сразу, как только Андрей Васильевич показал мне Вашу фотографию.

Елена Владимировна: Мою фотографию он тоже Вам в доме отдыха показывал?

Оксана: Да. В первый день нашего знакомства. Я же говорю, он на редкость порядочный человек.

Елена Владимировна: Странно. А почему же тогда он мне Вашей фотографии не показывал?

Оксана: Не знаю. Но он мне о вас очень много рассказывал, какая вы хорошая, добрая, хрупкая, беспомощная, болезненная…Что он должен заботиться о Вас, как о ребёнке, поэтому и не может пока уйти ко мне. Я после его рассказов о Вас всегда чувствую себя ужасно виноватой перед Вами. Хотела однажды бросить все, уехать в другой город. Но в какой? Билетов никуда не достать, всюду очереди… Наверно, я слабый человек. Вот я и пришла к Вам. Думаю, сделаю последнюю попытку. Расскажу Вам всё по-честному и предложу ей за него всё-всё, что у меня есть. Ой, я так волнуюсь… Можно, я воды попью?

Елена Владимировна: Конечно, попейте… И не надо, не волнуйтесь так сильно. Вы же сами сказали - мы современные люди. Поэтому давайте, действительно, начистоту. Вы знаете, Андрей Васильевич прав - того, что между нами когда-то было, уже нет. Это вы очень точно сказали, что мы живем с ним по инерции. Нами уже многое нажито: масса предметов, вещей, воспоминаний… А вы же сами понимаете, чем больше масса, тем дольше инерция. Года три назад, верно, пытались освежить наши отношения воспоминаниями о медовом месяце. Поехали, как тогда, в Крым. Но уехали мы оттуда раньше срока. Андрей сразу после этого отдыха поехал отдыхать от меня в командировку, а я еле-еле отдохнула от него за зиму у себя на работе. В общем, вы тут ни в чём не виноваты. Даже если б Вас не было, мы бы всё равно жили не лучше…

Оксана: Ой, как я рада!

Елена Владимировна: Чему это Вы рады?

Оксана: Что Вы не считаете меня виновной.

Елена Владимировна: В одной книжке мне запомнилась такая фраза… Если мужчина изменяет женщине, значит, женщина сама в этом виновата. Как ни обидно, но надо найти в себе мужество признаться в этом. Поэтому я не разделяю точку зрения большинства женщин, которые ненавидят любовниц, простите, я не хотела Вас обидеть… Скажем, любимых женщин своих мужей… Ну что поделаешь, если женщин на свете больше, а любимыми всем хочется быть. Вот бедные мужчины и разрываются на части, чтобы сделать нас всех счастливыми. Их тоже понять можно.

Оксана: Какая Вы умная!

Елена Владимировна: Ну что Вы, Оксаночка! Я просто стараюсь войти в ваше положение. Вам тоже ведь хочется быть любимой. А, судя по всему, никто не умеет так любить, как мужчина после пятнадцати-двадцати лет семейной жизни. И мне даже чем-то нравится ваш откровенный поступок. Пришли, всё по-честному рассказали. Предложили мне за моего мужа всё, что у вас есть. Да, Вы очень симпатичный человек.

Оксана: Так Вы согласны?!

Елена Владимировна: Знаете, Оксаночка, позвольте я буду Вас так называть. Я и сама не раз думала, что если б мы с ним разошлись, у меня в жизни могло быть что-нибудь замечательное. Единственно, страшновато немного было. Разойтись - и что? Сидеть, ждать, пока тебя заметит какой-нибудь достойный человек?

Оксана: Зачем ждать? У меня есть знакомый генерал. Вдовец. Достойнейший человек! Когда в штатском - вылитый Жан Маре!

Елена Владимировна: А когда в форме?

Оксана: Тогда вылитый Жан Маре в форме.

Елена Владимировна: Какой Вы, всё-таки, удивительный человек, Оксана! Вы уже и о моём будущем позаботились.

Оксана: Конечно. Я же говорю, что я к вам очень хорошо отношусь. Он ещё молод. Волосы с проседью. Домик за городом. Аквариум с золотыми рыбками. У него хорошенький адъютант! Веселый такой. Однажды напился и съел всех рыбок. Сказать ему, чтобы он Вам позвонил?

Елена Владимировна: Адъютант?

Оксана: Нет, генерал.

Елена Владимировна: Нет. Военные меня не интересуют. У меня отец был военный. Я знаю, что это такое. Гарнизоны, проходные.

Оксана (открывает свою записную книжку): Хорошо. Давайте посмотрим кого-нибудь другого. Вот, например, есть стоматолог. Высочайшего класса. Когда он входит в Дом кино, все артисты встают и улыбаются ему его же зубами.

Елена Владимировна (заглядывает в записную книжку): Что это у Вас?

Оксана: Записная книжка. Я же не знаю Вашего вкуса. Поэтому выписала все возможные для Вас варианты. Думаю, а вдруг Вас кто-нибудь заинтересует. Видите, есть ещё профсоюзный работник. Он увлекается альпинизмом. Отпуск в горах проводит.

Елена Владимировна: В горах - это здорово. Но профсоюзный работник…

Оксана: Хорошо. Есть комсомольский!

Елена Владимировна: Комсомольский?! Сколько же ему лет?

Оксана: Пятьдесят два. Участник девяти съездов комсомола! А главное - ни разу не был женат!

Елена Владимировна: Пятьдесят два года и ни разу не был женат? У него что-нибудь не в порядке?

Оксана: Да. С головой. Он не хочет жениться, пока его не охватит большое настоящее чувство.

Елена Владимировна: Вы думаете. Его ко мне может охватить большое настоящее чувство?

Оксана: Елена Владимировна! Вы посмотрите на себя. Такая женщина! С имиджем, квартирой и двадцатью тысячами на книжке! Да тут любого мужчину охватит большое настоящее чувство!

Елена Владимировна: Нет, комсомольский работник мне тоже не по душе.

Оксана: Хорошо, вычёркиваем. Вы не волнуйтесь. У меня их тут еще много.

Елена Владимировна: Откуда у Вас такое количество знакомых?

Оксана: У меня подруга в бюро брачных знакомств работает. Она выписала мне сюда всех женихов первого сорта и дефицит. Мы сейчас просматриваем первый сорт.

Елена Владимировна: А дефицит?

Оксана: Не советую. Это холостые мясники, скорняки, механики автосервисов, собачьи парикмахеры, кошачьи гинекологи. Да и потом двадцати тысяч слишком мало, чтобы составить партию для них.

Елена Владимировна: Ну, хорошо, а почему людей искусства у Вас нет в этой книжке?

Оксана: Потому что люди искусства - это второй сорт. И они у меня в другой записной книжке. Вот в этой. (Достаёт из сумки ещё одну записную книжку). Видите, на неё так и написано: «второй сорт». С кого начнём? С писателей, композиторов, поэтов? Вот этот поэт, например, написал недавно шлягер - нетленку!

Елена Владимировна: Что написал?

Оксана: Нетленку. Так теперь называют песни, от которых народ в ресторане угорает.

Елена Владимировна: Что делает?

Оксана: Угорает! Я смотрю, вы совсем от жизни отстали. Сейчас мужчины делятся на шнурков и липучек. Шнурки так себе. А липучки – это те, от которых даже мочалки угорают.

Елена Владимировна: Нет, липучки меня не интересуют. Да я уже далеко не мочалка.

Оксана: Хорошо, вычеркиваем! Не волнуйтесь. Непременно что-нибудь найдем! Вот! Знаменитый писатель. Известнейшая личность. Может сто пятьдесят от пола отжаться! Хотя весит сто восемьдесят килограммов. При росте метр шестьдесят четыре.

Елена Владимировна: А что он написал? Чем он знаменит как писатель?

Оксана: Честно говоря, не знаю, что он написал. А как писатель знаменит тем, что может отжаться от пола сто пятьдесят раз!

Елена Владимировна: Ну, хорошо, а почему у Вас здесь нет ни одного художника? Когда-то в молодости я была увлечена одним художником, пока не вышла замуж за Андрика. Извините, это я в то время так Андрей Васильевича называла…

Оксана: Ничего, ничего, я поняла… Я сама его сейчас так называю…

Елена Владимировна: Да?!.. Так вот… Я была очень увлечена одним художником. Это было удивительно романтично. Он был беден. Мы встречались с ним на его холодном чердаке. Он приводил меня к себе зимними вечерами и, не снимая с меня даже шубы, рисовал мой внутренний мир под музыку Вивальди. А за окном, в это время падали, кружась под Вивальди, большие, синие снежные хлопья!

Оксана: Ой! Какое потрясающее совпадение! Я тоже с одним художником встречалась до моего Андрика… То есть, простите, до Вашего Андрика… То есть, извините, я совсем запуталась…

Елена Владимировна: Неважно. Пусть будет - «до нашего Андрика».

Оксана: Хорошо. Так вот… Я до нашего Андрика тоже встречалась с одним художником. Правда, он не беден, а, скорее богат. Но этот недостаток не страшный, его можно как-то пережить. И живёт он не на чердаке, а в особняке. Но там тоже есть холодный чердак. И вы вполне можете на нём встречаться.

Елена Владимировна: А сколько ему лет?

Оксана: Он всего на два года старше Вас. Похож на Христа. Много путешествует по свету. Пишет пейзажи. Любит природу, детей, сладкое, шампанское, семечки, осень, буддизм или плюрализм… не помню точно…

Елена Владимировна (перебивает): Оксаночка, милая, может быть, нам пойти с Вами на кухню? Я пирог испекла. Сегодня, кстати, годовщина нашего знакомства с Андриком. Он что-то задерживается. Он Вам не говорил, что у него сегодня?

Оксана: Мне нет. А Вам?

Елена Владимировна: И мне нет. Безобразие. Он нам ничего не сказал. Предлагаю его наказать. Начать праздновать без него. А там, за чаем, обо всём и поговорим. К счастью, пирог, кажется, получился. Пойдемте?

Оксана: Ой, я с удовольствием! Я не уверена была, что у нас разговор получится. Но на всякий случай всё-таки взяла бутылочку испанского портвейна. Думаю, вдруг подружимся. Не чужие ведь.

Елена Владимировна: Конечно. Столько общего. У меня, между прочим, тоже какой-то редкий ликёр есть. Кстати, откуда у Вас эта брошка?

Оксана: Ваш муж подарил.

Елена Владимировна: Всё-таки у него хороший вкус!

Оксана: Это старинная вещь.

Елена Владимировна: Не просто старинная, а начала девятнадцатого века. Работа грузинских мастеров. Если я не ошибаюсь, на ободке написано: «1814год»?

Оксана: Как Вы хорошо разбираетесь в украшениях!

Елена Владимировна: Ещё бы! Эта брошка - моя слабость.

Оксана: Как? Именно эта?!

Елена Владимировна: Ну не эта, конечно, а вообще… Кстати, а этот художник не скупой?

Оксана: Ну что Вы! У него только один недостаток. Он лысеть начал. Три раза в день втирает в голову какое-то венгерское средство уже в течение шести месяцев по часовой стрелке!

Елена Владимировна: И как, помогло?

Оксана: Да! Говорит, руки очень мускулистыми стали.

Елена Владимировна: А волосы?

Оксана: А волосы, говорит, стерлись.

Елена Владимировна: Он еще и остроумный! Пойдёмте. За чаем, Вы мне подробнее о нём расскажете.

Оксана: Пойдёмте. Только я хотела спросить. Если не секрет. Сколько сегодня лет исполнилось. Как вы познакомились?

Елена Владимировна: Какой уж тут секрет? Двадцать лет.

Оксана: Как двадцать лет?

Елена Владимировна: Да… Двадцать лет. Что Вы на меня так смотрите? Вас тогда ещё на свете не было.

Оксана: Нет, я не к тому. Надо же, как неудобно получилось. Вам двадцать лет, а я вам двадцать тысяч.

Елена Владимировна: Ничего страшного. Будем считать - по тысяче за год. Как ежегодно премиальные на вредном производстве.

Оксана: Надо же! Поздравляю! Я же не знала, клянусь…

Елена Владимировна: Не отчаивайтесь. Мне ваше поздравление нравится. Пойдёмте. А то наш Андрик придёт, не даст спокойно поговорить. А так - придёт, мы уже сидим, пьём чай с пирогом. Вот для него сюрприз будет! Представляете?

Оксана: Ещё как представляю. Я давно уже мечтала ему какой-нибудь сюрприз преподнести.

Елена Владимировна: Кстати, пока он не пришёл, как Вашего художника звали?

Оксана: Рафаэль.

Елена Владимировна: А отчество?

Оксана: Пантелеевич.

Елена Владимировна: Как-как?

Оксана: Пантелеевич, извините…

Елена Владимировна: А фамилия?

Оксана: Ой, фамилию лучше и не спрашивайте… Вам придётся свою оставить. Или Андрея Васильевича…

Елена Владимировна: Да. Лучше Андрея Васильевича. Будем все под одной фамилией жить!

Уходят. В прихожей открывается дверь. Входит Андрей Васильевич. Раздевается. Вешает пальто на вешалку. Замечает плащ Оксаны. Присвистывает. Заглядывает в комнату. Слышит на кухне весёлые голоса. Подкрадывается к двери кухни. Подслушивает. Присвистывает. Отходит от двери. Думает, что делать. Наконец, резко идёт к телефону. Набирает номер. В течение телефонного разговора Андрей иногда подходит к двери и пытается подслушивать, о чём говорят жена с Оксаной.

Андрей: Алло? Светлана? Это я… Слушай… Я тебе помог за Саню замуж выйти? Теперь мне твоя помощь нужна. Отвечай, только честно, зачем твоя сестрёнка к моей жене пришла?.. Не знаешь?.. Три дня не виделись? Странно. Представляешь, прихожу домой, а они сидят обе на кухне, пьют чай, веселятся и говорят про каких-то художников… Нет, мне не обидно. Но не могла же она прийти к моей жене только для того, чтобы попить чаю. У нее и у самой дома есть чай. А может, она хоть по телефону тебе говорила что-нибудь? Например, что я обещал к ней уйти навсегда, если б меня жена отпустила?.. Да, к сожалению, так прямо и сказал… Когда, когда? Дня три назад. Она плакала. Мне стало её жалко. Захотелось сказать что-то приятное и вот… Ляпнул. Она сразу плакать перестала. Надо же, чёрт за язык дёрнул… А плакала она, между прочим, потому что ее опять ваша тетя довела. Своими наставлениями о том, что ей замуж пора. Иначе останется навсегда старой девой, поскольку уже скоро двадцать и никакой определенности! Знаешь, я никогда не встречал такого агрессора доброты, как ваша тетя. Тебя она вон уже довела до семейной жизни… (Подслушивает). Надо же, про меня чего-то говорят и не слышно… Тихо… Подожди… Нет, не слышно. Ей-богу, хоть бы ты объяснила своей сестренке, как это страшно в наше время замуж выходить. Посмотри, как вы с Сашей жили? До замужества. В театры ходили, на выставки… Ты развивалась, книги читала, чтобы быть достойной его. В ресторанах танцевали! Каждая встреча вам радость приносила. Наконец, у тебя мечта была – увести его из семьи! А теперь? Увела и что? Мечтать тебе больше не о чем! Развиваешься ты все больше по хозяйству. Танцевать вас можно заставить в одном случае, если сказать, если сказать, что кино снимают скрытой камерой о счастливой советской семье. И наконец, радости от встреч никаких. Только и знаете, когда встречаетесь, что деньги считаете! Нет, что ни говори, а слово любовница произошло от слова любовь. А жена вообще неизвестно от какого слова произошло. Но вам, начинающим женщинам, одного надо – скорее замуж, замуж, замуж! А спроси любую? И окажется, что самое счастливое время у них было до замужества. Вот и надо растягивать своё счастье! Что я и делаю ради Оксаны. Потому что люблю ее, и не хочу к ней уходить, чтобы не травмировать нашу любовь. Понятно? (Подслушивает). Ишь, как они там хихикают… Какой-то Рафик… Не то про машину, не то про армянина… Нет. Пантелеевич… Машина не может быть… На шёпот перешли… Негодяйки! Сидят на моей кухне и говорят про мужиков! Перестань хихикать… Знаешь, как мне с ними обеими последнее время тяжело. А ведь ещё начальница моя… Да всё та же. Которую я по сей день по телефону Алексей Степановичем зову. Как и Оксану. А я всех Алексей Степановичами зову. Чтобы не путать. Жена говорит, он у тебя что, сумасшедший, твой Алексей Степанович? По три раза в день с ним разговариваешь. Смотри до чего он тебя довел. Ты уже во сне его имя с отчеством выкрикиваешь. Кстати, тоже сегодня позвонить должна. Если в ближайшее время позвонит, скажу, чтобы тоже чай пить приходила. Кончай хихикать, говорю… И советуй, лучше, исходя из своей женской психологии, что мне сейчас делать? Я думаю, лучше всего войти сейчас на кухню, нет, не войти, а ворваться! - и закатить им обеим скандал… Что?.. По какому поводу? Всё равно, по какому. Лишь бы они растерялись, а там соображу, что дальше делать. Главное - устроить скандал первым. Обескуражить! Женщин надо уметь обескураживать. Это я точно знаю. Недаром же я справлялся с ними как-то всё это время. Так что всё, я пошёл. Сейчас я им покажу! Сейчас я им устрою! Сейчас они меня надолго запомнят. Главное - только повод найти… А уж это за мной не залежится… Всё - пошёл! Ой, похоже они сами сюда идут. Извини, пока, потом перезвоню… А то мне ещё нахмуриться надо… (Вешает трубку. Прячется за шкаф. Хмурится. Выбегает из-за шкафа, заглядывает в зеркало, хмурится сильнее и снова возвращается за шкаф.)

В обнимку входят Елена Владимировна и Оксана. Обе весёлые. Чувствуется, что они немного выпили.

Елена Владимировна: Замечательный портвейн, да?

Оксана: Ой, мне так хорошо! Лена, скажи честно, ты веришь, что я действительно люблю твоего мужа!

Хмурое выражение на лице Андрея меняется на удивление.

Елена Владимировна: Конечно верю. Только любовь, Оксаночка, может так затуманить рассудок.

Оксана: И ещё ревность. Я иногда, как подумаю, что у него в жизни есть другая женщина, то - не поверишь - прямо сознание теряю от ревности.

Елена Владимировна: Со временем это пройдёт.

Оксана: Что, ревность?

Елена Владимировна: Нет, любовь… Ревность, к сожалению, не проходит даже тогда, когда проходит любовь.

Оксана: Какая ты умная! Откуда ты всё знаешь?

Елена Владимировна: Из книжек, естественно. Я в последнее время, Оксаночка, всё одна. Читаю, читаю…

Оксана: Ничего, Лен, ничего… У тебя ещё всё в жизни будет хорошо! Вот увидишь! И море, и горы, и шампанское, и семечки, и чердак с Гарибальди… То есть с Вивальди… Я их всегда путаю… Он очень хороший, уверяю тебя… Если честно… То даже лучше, чем наш…

Елена Владимировна (перебивает Оксану, замечая Андрея): Ой, Андрик, это ты? А мы тебя и не заметили. Ты что такой хмурый? Что-нибудь случилось?

Оксана (бросается к нему и обнимает его): Ой, Андрик наш пришёл! Как я рада тебя видеть!

Елена Владимировна: Да, мы по тебе уже соскучились. Почему ты нас не предупредил, что задержишься? Мы волновались. Да, Оксана?

Оксана: Ты прав, Андрик, у тебя замечательная жена!

Андрей (пытается настойчиво освободиться от Оксаны): Оксана, что ты себе позволяешь? Вообще, что вы обе себе позволяете? О чём вы сейчас говорили, а? Алена, признавайтесь!

Елена Владимировна (подходит к мужу и опирается на его свободное плечо): Андрик, милый! Ты, во-первых, расхмурься. Уж кто-кто, а я это твоё грозное выражение наизусть знаю. Во-вторых, какое тебе дело до того, о чём мы сейчас говорили? А в-третьих, у нас к тебе действительно серьёзное дело. Ну, расхмурься, расхмурься…

Оксана: Да, Андрюшенька, не морщи лобик. Когда ты его морщишь, ты значительно старше выглядишь.

Андрей: Вы, что надо мной издеваетесь?

Елена Владимировна: Наоборот. Мы хотим всё как лучше сделать.

Оксана: Да, мы хотим как лучше!

Андрей: Что вы имеете в виду?

Елена Владимировна: Сейчас объясню. В общем так… Мы тут с Оксаной посовещались и решили. Сегодня уже поздно. Поэтому сегодня ты можешь переночевать здесь, а завтра переезжай к Оксане. С самого утра. Я тебя разбужу, пораньше.

Андрей (резко освобождается от обеих): Да как вы смеете со мной так разговаривать? Вы что, надо мной посмеяться решили? Вы сговорились? Вы обе пьяные? Что вы пили?

Елена Владимировна: Оксана принесла совершенно испанский портвейн, а я открыла твой ликер.

Андрей: Мой ликёр?! Боже мой! Я берёг его для какого-нибудь радостного события.

Елена Владимировна: Вот оно и наступило. Мы с тобой расстаёмся! Навсегда. Что может быть радостнее?

Андрей (повышает голос на Оксану): А ты? Этот портвейн я подарил тебе в день твоего рождения. Ему сто с лишним лет! Я с таким трудом его достал!

Елена Владимировна (повышает голос на Жана): Не смей повышать голос на Оксану!

Андрей (кричит на жену): Не смей на меня кричать!

Оксана (кричит на Жана): Не смей кричать на Лену!

Андрей (захлёбываясь от негодования): Что?! Да как вы смеете! Да вы… Да я… Да мы… Боже мой! Давление… (Наигранно беспомощно опускается в кресло).

Елена Владимировна (спокойно): Ты успокойся, Андрюша. Не надо, не волнуйся. Ты уже не в том возрасте, чтобы так перевозбуждаться. Тебе беречь себя надо. У тебя впереди жизнь с молодой, красивой женой. (Гладит его по голове).

Андрей пытается её перебить.

Подожди, не перебивай!

Оксана тем временем приносит с кухни стакан, на донышке которого остатки портвейна.

… На, лучше выпей, мы это тебе оставили.

Андрей: О боже! Это всё, что осталось от моего портвейна!

Елена Владимировна: Ну, ладно, ладно… Выпей! Сегодня такой день…

Андрей: Какой?

Елена Владимировна: Двадцать лет, как мы с тобой познакомились.

Андрей: Как?!

Елена Владимировна: Так.

Андрей: Надо же, а я совсем забыл. Поздравляю! (делает глоток).

Елена Владимировна: Давай, давай смелее… За нас с тобой. Всё-таки столько хорошего было! Два медовых месяца провели. Оба в Крыму. Второй даже по-ударному завершили – досрочно!

Андрей (выпивает): Боже! Мой портвейн… Ему столько лет… Было. (Откидывается на спинку кресла, закрывает глаза).

Елена Владимировна продолжает гладить его по голове. В это время Оксана подходит тоже, присаживается, берёт его руку и гладит её.

Елена Владимировна: Ну вот и молодец! А то сразу кричать. Ты учти, Андрюш. Мы эту мужскую тактику наизусть знаем. Как провинился - так сразу кричать. Вы думаете, нас это обескураживает. А мы только делаем вид, что нас это обескураживает. Потому что нам сразу вас жалко становится. Посмотри, как у тебя вены на лбу вздулись. Оксаночка, будь другом, намочи, пожалуйста, в ванной вафельное полотенце. Знаешь, где у нас чистые полотенца? Да, наверху… Правильно. И запомни, когда у него вот так будут надуваться вены на лбу. Ты ему сразу на лоб что-нибудь мокрое положи. И вообще, если у тебя будут какие-нибудь вопросы по нему, ты не стесняйся, мне звони. Я тебе расскажу, как им пользоваться, чтобы он подольше проработал.

Андрей: Послушай, милая…

Елена Владимировна: Андрюша, если тебе не трудно, обращайся по имени. А то, когда ты говоришь «милая». Непонятно кого из нас ты имеешь в виду.

Андрей: Перестань паясничать и выкладывай лучше, до чего вы тут обе договорились. Какое у вас ко мне серьёзное дело? (закрывает глаза).

Елена Владимировна: Вот это уже другой разговор. Видишь, Оксаночка, как мокрая тряпка подействовала. Давай, действительно, Андрюш, поговорим серьёзно. Детей у нас нет. Ты правильно Оксане сказал. Мы живём с тобой по инерции. Конечно, ты всё ещё заботишься обо мне, как о ребёнке, поскольку я болезненная, беспомощная и хрупкая… Но мы, при этом, с тобой два года даже не разговариваем.

Андрей (открывает глаза): Что за околесицу ты несёшь?

Елена Владимировна: Какой же ты забывчивый? Ты же Оксане говорил, что мы с тобой уже два года не разговариваем. Ну, вспомни? И перестань, наконец, хмуриться. Счастья нам с тобой особенно после сегодняшнего дня так и так не видать. А порознь надежда еще есть. Тем более у тебя. Ты уже любим. Сильно любим. Уверяю тебя, что от меня ты такой любви уже никогда не дождешься. Хоть каждый день в Крым звать будешь. Вот и надо скорее расставаться. Пока, во-первых, тебя ещё любят, а во-вторых, пока я не растеряла свой имидж.

Андрей: Чего не потеряла?

Елена Владимировна: Имидж.

Андрей: Что это?

Елена Владимировна: Понимаешь… Мне трудно тебе объяснить. Поскольку это то, что мужчина никогда не замечает в собственной жене. Но от чего остальные мужчины… угорают.

Андрей: Что делают?

Елена Владимировна: Угорают. Как от нетленки.

Жан. От какой дуры ты набралась этих отвратительных слов?

Пауза. Елена Владимировна смотрит на Оксану.

Оксана: Можно я ещё водички попью? А то мне, что-то нехорошо.

Андрей: Нехорошо, потому что пить меньше надо! Почти две бутылки вдвоём выпили. Безобразие!

Елена Владимировна: Андрюша, что-то я тебя не пойму. Ты что, не рад, что я тебя к Оксане отпускаю? Мы же тебе во всем навстречу пошли, а ты сидишь с таким недовольным видом. Ты что это, а?

Андрей молчит.

Андрюша, я тебя спрашиваю. Ты рад или не рад? Что ты молчишь? Ну ладно, со мной ты уже два года не разговариваешь. Но Оксане-то ты можешь выразить свою радость?

Оксана: Да, Андрюшенька, я тоже что-то тебя не пойму. Что ты такой хмурый? Мы же как лучше хотели.

Андрей молчит.

Елена Владимировна: Не обращай внимания, Оксана. Когда он так молчит, это значит сил набирается, скоро кричать будет. Но пока не может сообразить, по какому поводу.

Андрей молчит.

Андрю-ю-ю-ша-а? мы тебя спрашиваем? Ты рад или не рад?

Оксана: Да, Андрюшенька, мы тебя спрашиваем: ты рад или не рад?

Елена Владимировна: Ну, знаешь, это просто неприлично - не отвечать своей любимой девушке, которая тебя так сильно любит, что даже я не могу не восхищаться её любовью к тебе.

Андрей (вскакивает с кресла и кричит на жену): Ты-то, ты-то с чего уверенна, что Оксана так сильно меня любит?

Елена Владимировна: Ну? Что я говорила? Закричал! Нашёл повод. Ей-богу, я могу по нему пособие писать! Как с ним обращаться…

Андрей: Перестань фиглярствовать!!!

Елена Владимировна (кричит на Андрея): А я и не фиглярствую! Я действительно уверенна, что ты должен быть с Оксаной! Я тебе добра желаю. Потому что больше никто никогда тебя так любить не будет! Понимаешь?

Андрей (продолжает кричать): Это я понимаю! Но я не понимаю, почему ты так уверенно говоришь о её любви ко мне?

Елена Владимировна (спокойно и несколько недоумённо): Как почему? Потому что она за тебя хорошо платит.

Андрей: Что делает? А ну повтори, что ты сказала?

Елена Владимировна: Платит.

Андрей: Как - платит? Кому?

Елена Владимировна: Мне.

Андрей: Боже мой! В смысле - какой кошмар!

Оксана: Андрюша, не морщи лобик.

Елена Владимировна: Да, сколько раз тебе говорить, что это делает тебя значительно старше.

Оксана: Оксана, это правда?

Оксана: Да, ты сразу становишься старше.

Андрей: Причём тут старше? Я спрашиваю, это правда, что ты за меня… ей… это… Язык не поворачивается про себя такое сказать. Кажется, я сам от вас угораю!

Оксана: Ты не обижайся, Андрюш. Мы - современные люди. Елену Владимировну и ты, и я уважаем. Нельзя же ее ни с чем оставлять. Это было бы подло. Скрывать от тебя с Еленой Владимировной тоже ничего не хотим. Потому что тебя тоже уважаем… И вообще! Хватит обманывать друг друга. Ты всегда говорил, что хочешь жить честно, но не знаешь, как это сделать, чтобы всем при этом было хорошо. Ну, я думала, думала и придумала. Для тебя сюрприз!

Андрей: Да уж - сюрприз! Там ещё ликёр есть?

Оксана: Сейчас принесу, что осталось. (уходит на кухню)

Елена Владимировна: Я не понимаю, Андрюша, что ты обижаешься? За тебя дают хорошие деньги. Радоваться надо!

Андрей: Не понял. Что значит - хорошие деньги?

Елена Владимировна: А что, двадцать тысяч, по-твоему, плохие деньги?

Андрей: Чего, чего? Ну, повтори, что ты сейчас сказала. Я не ослышался?

Елена Владимировна: Я сказала - двадцать тысяч.

Андрей: За меня?

Елена Владимировна: Да, за тебя.

Андрей: Тебе?

Елена Владимировна: Да, мне.

Андрей: За меня?!

Елена Владимировна: Да, за тебя.

Андрей: Тебе?!

Елена Владимировна: Да, мне.

Жан. За меня?

Алина. Да, за тебя. Если спросишь ещё раз, мне придётся ударить по тебе, как по испорченному телевизору.

Оксана (приносит остатки ликёра): На, Андрюш, выпей. Очень хороший ликёр! Больше нету…

Елена Владимировна: Да, выпей… Всё-таки у нас сегодня юбилей.

Андрей: Отстаньте от меня! Не хочу я уже никакого ликёра!

Оксана: Ты что, Андрюш, обиделся, что я за тебя мало даю? Но у меня больше нет.

Андрей: Я обиделся? Отвечай лучше, откуда ты возьмёшь эти двадцать тысяч?

Оксана: Ну, Андрюша, тебе не всё равно, где я возьму эти деньги, главное, чтобы мы были вместе.

Андрей: Нет, я требую, чтобы ты сказала, где ты возьмёшь эти деньги? И кого ты собралась угробить ради того, чтобы мы были вместе?

Оксана: Никого я не собралась угробить. Просто я решила продать машину, квартиру с мебелью и посудой… Библиотеку отца только оставлю себе. Он просил. Я обещала. Словом, набирается ровно восемнадцать тысяч.

Андрей: Как восемнадцать?

Оксана: Так, восемнадцать.

Андрей: А где же ты возьмёшь ещё две тысячи?

Оксана: Я их хотела у тебя занять. Ты же всегда мне говорил, что, если я буду нуждаться в деньгах, сказать тебе. Я никогда раньше не говорила. А сейчас говорю, что я нуждаюсь. В двух тысячах.

Андрей: Интересно, а где, по-твоему, я их возьму?

Елена Владимировна: А я тебе их одолжу.

Андрей: А ты их где возьмёшь?

Елена Владимировна: Из тех денег, что Оксана за тебя заплатит. Из первого взноса.

Андрей: Из какого первого взноса?

Елена Владимировна: Ну, это мы с ней так договорились. Это тебя не касается. Сначала она вносит половину суммы, а потом ежемесячно, как бы в рассрочку.

Андрей: Та-ак! Дожили! И это в день двадцатилетия! Ты ещё отрывной на меня заведи и приходи чинить по гарантии. Оксана!

Оксана: Я здесь, Андрюша.

Андрей: Я знаю, что ты здесь. Ответь мне, потому что мне уже просто интересно. Если у тебя набирается восемнадцать тысяч, почему ты предлагаешь моей жене двадцать?

Оксана: Я боялась, что она тебя за восемнадцать не уступит. Ты же сам говорил, что она хоть и хорошая, но просто так тебя ни за что не отпустит. Потому что болезненная, хрупкая и беспомощная. И потом… ты же не это…

Андрей: Что - не это?

Елена Владимировна: Ты что, сам не понимаешь? Нам с тобой сегодня двадцать лет. По тысяче за год. Как ежегодные премиальные на вредном производстве.

Андрей: Боже мой! До чего же я дожил!

Елена Владимировна: Я не понимаю, Андрюша, ты что, действительно, не рад?

Оксана: Да, Андрюша, я как-то не ожидала, что ты не рад будешь.

Андрей (кричит): При чём тут рад или не рад? Вы что, сами не понимаете, как всё это нелепо и цинично со стороны выглядит? Алена!

Елена Владимировна: Я здесь, Андрюша

Андрей: Я знаю, что ты здесь. Я знаю, что вы обе здесь. Алена, в последний раз говорю, перестань валять дурака! Я не обращаюсь к Оксане, потому что ей если что-то вступит в голову, то уже ни за что не отпустит. Но ты-то? Ты-то умный человек.

Оксана: Ты что, хочешь сказать, что я дура? Ой, можно я ещё водички попью?

Андрей: Попей и успокойся. Ты тоже умная. Как и моя жена.

Елена Владимировна: Ты мне всю жизнь говорил, что я дура.

Андрей: Говорил. Но за последнее время, я смотрю, ты сильно поумнела.

Елена Владимировна: Это потому, что мы с тобой последнее время живём молча. Что ты на меня смотришь? Мы современные люди. Поэтому ничего нелепого, тем более - циничного в том, что мы предлагаем, нет. Муж уходит от жены. Расстаются друзьями. Я так за тебя просто рада, передаю в хорошие руки. Будешь доживать остаток своей жизни с любимой девушкой.

Андрей: Где?

Елена Владимировна: Что - где?

Андрей: Где я буду доживать остаток своей жизни с любимой девушкой, если она квартиру продаёт?

Оксана: Если, Андрюша, это единственное, что тебя волнует, то не беспокойся, я уже всё придумала. Просто не хотела тебе раньше времени говорить. Хотела, чтобы для тебя это ещё один сюрприз был.

Андрей: Не надо мне больше никаких сюрпризов! Всё! Хватит! На сегодня мне их достаточно!

Елена Владимировна: Не смей кричать на мою лучшую подругу в моём доме.

Андрей: А ты… ты… ты вообще помолчи. Хапуга!

Оксана: Не смей оскорблять при мне мою… мою ближайшую родственницу, понял?!

Андрей: Что?! Да как вы смеете?! Да вы… Да я… Да мы… Боже, опять давление! (Снова беспомощно опускается в кресло).

Оксана: Что, снова за тряпкой бежать?

Елена Владимировна: Нет, на этот раз сам отойдёт. Просто подуем на него с двух сторон.

Дуют.

Андрюшенька, дорогой ты наш, ты чего же опять раскричался? Не надо, не волнуйся… Всё будет хорошо!

Оксана: Да, Андрюшенька, всё будет хорошо. Мы будем жить у тёти.

Андрей: У какой тёти?! (открывает глаза).

Оксана: У моей. Помнишь, которая последний раз назвала негодяем?

Андрей: Как?! У этого бочкотелого существа? У этой мегеры Милосской?!

Оксана: Не надо так говорить о моей тёте. Она очень даже добрая. Просто у вас не сходятся взгляды на брак. Но если мы поженимся, она согласна отдать нам с тобой свою маленькую комнату. Она, кстати, тоже уже в таком возрасте, когда о ней кому-нибудь заботиться надо…

Андрей: Какую маленькую? Ту, которая очень маленькая?

Оксана: Да. Ты помнишь, мы были в ней, когда моя квартира была занята подругой. Ты ещё тогда сказал мне, что запомнишь эту комнату на всю жизнь!

Андрей: Да, я запомнил её на всю жизнь! Потому что это не комната, а шкаф, лифт, тумбочка… Но не комната.

Оксана: Но ты сам мне не раз говорил, что тебе всё равно, где жить, лишь бы со мной.

Елена Владимировна: А раз говорил, надо держать слово. А то мне за тебя неудобно будет. Я всё-таки растила тебя порядочным человеком.

Андрей (беспомощно): Где ликёр?

Оксана даёт ему ликёр.

(делает глоток). Так… Ну всё… Хватит! Повеселились - и будет! Вот что я вам скажу, мои дорогие женщины, мои любимые… Вы со мной так разговариваете, словно вы уже всё решили. А, между прочим, вы ещё не спросили моего мнения - главы семьи!

Елена Владимировна: Ты сейчас какую семью имеешь в виду? Нашу с тобой, или нашу общую с Оксаной?

Андрей: Я имею в виду нашу с тобой семью.

Елена Владимировна: Ну, если нашу с тобой, то после сегодняшнего дня, её просто нет, а значит нет и её главы.

Оксана: А я твоё мнение давно знаю. Ты мне уже два года говоришь, что с удовольствием ушёл бы ко мне, если бы жена отпустила тебя без обид. Вот она и отпускает.

Елена Владимировна: И без обид!

Андрей: Ещё бы! За двадцать тысяч. Хапуга!

Оксана: Я не понимаю, Андрюша, ты что, не хочешь ко мне уходить? Так и скажи честно, тогда я уйду.

Елена Владимировна: Нет, Оксана, подожди, не уходи. Он очень хочет. Он очень хочет!

Андрей: Ты за меня не отвечай!

Оксана: Значит, ты всё-таки не хочешь?

Андрей: Оксана, ты что ко мне пристала? И так ясно, что после того, что произошло, я сам ни на секунду не останусь в этом доме. Да я из принципа к тебе уйду!

Оксана: Ну, знаешь! Мне не надо, чтобы уходил ко мне из принципа. Мне надо, чтобы ты уходил ко мне по любви.

Андрей: О Господи! Час от часу не легче. Ну, хорошо, я из принципа уйду к тебе по любви! Но я принципиально, даже по любви, не буду жить у твоей тёти в то время, как эта хапуга будет жить в моей квартире с двадцатью тысячами которые она получит ни за что!

Елена Владимировна: Ты что, уже ничто?

Андрей: Я не ничто. Просто ты забываешь, по-моему, что я вообще могу подать на развод и делить имущество в суде. Пополам! Мне – мебель, тебе – тапочки!

Елена Владимировна: Если пополам, то мне – мебель, тебе – тапочки.

Оксана: Нет, нет… Только не это. Андрюша, я же обещала!

Андрей: То, что ты обещала, я понимаю. Ты у нас с отклонениями.

Оксана (со слезами на глазах): Почему это я с отклонениями?

Андрей: Ну вот, ещё этого не хватало. Ну, прошу, только не реви, не время… Попей лучше ещё водички. Если там осталось. Я имел в виду, что ты с отклонениями в хорошую сторону. А ты, Аленушка, ответь мне, где же это видано, чтобы за мужа двадцать тысяч заламывали?

Елена Владимировна: Я ничего не заламывала. Оксана мне сама эту сумму предложила.

Андрей: А ты рада - радешенька! Сколько у нас знакомых разводилось. Ну, кто-то три тысячи жене отдаст, ну кто-то пять… Кто-то машину на неё перепишет. Но не двадцать же тысяч?

Елена Владимировна: Ты себя с остальными не сравнивай. За них никто и не предлагал двадцати тысяч. Потому что они все не то!

Андрей: Они не то, а я, значит, то?

Елена Владимировна: Конечно. С ними даже поговорить не о чем.

Андрей: Ты что, двадцать тысяч за поговорить берёшь?

Елена Владимировна: Не только. Ты ещё и умён. Да, Оксана?

Оксана: Да. Очень даже.

Елена Владимировна: Видишь? Даже покупающая сторона согласна.

Андрей: Ну тут я ничего возразить не могу. Но в наше время это не так уж дорого ценится. Рублей в пятьсот, не более… Да, да… Что ты на меня так смотришь? Давай, давай, поторгуемся, раз уж на то пошло. Что ещё?

Елена Владимировна: Ещё ты красивый.

Андрей: Согласен. Ещё пятьсот рублей. Не больше.

Елена Владимировна: Ещё ты добрый, благородный, ласковый, отзывчивый, предупредительный, гордый… А какая у тебя искренняя и добрая улыбка! Ой, я долго могу перечислять твои достоинства. Не пьешь, не куришь… Спортом до сих пор занимаешься, два раза в месяц зарядку на балконе делаешь из трех приседаний… С девушками посторонними не встречаешься…

Андрей: Как это не встречаюсь? А Оксана?

Елена Владимировна: Оксана не посторонняя. Она своя. Нет, нет, не отрицай. Ты очень порядочный человек!

Андрей: Какой же я порядочный человек, если я своей жене изменяю?

Елена Владимировна: Но ты делаешь это очень порядочно. За глаза о жене даже любимой девушке говоришь только хорошее. В спальне жены с ней ни-ни. Так, только посмотреть… На трюмо да на фотографию. Да ты в своей измене просто святой человек. Тебя жёны должны своим мужьям в пример ставить! Что ещё, Оксаночка?

Оксана: Ещё не скупой.

Елена Владимировна: Вот видишь? Оксана утверждает, что ты не скупой.

Андрей: Это я-то не скупой?!

Елена Владимировна: А что? Посмотри, ты запросто подарил Оксане брошку, которая…

Андрей(перебивает): Молчи, я согласен, что я не скупой!

Елена Владимировна: А такая нескупость, между прочим, сам знаешь, стоит! Вот так, понемногу, Андрюшенька, и набежало, как минимум двадцать тысяч… Кроме того, ты на редкость организованный человек. Ты никогда не ложишься спать, не записав дела на следующий день. Ты записываешь даже такие мелочи, как почистить утром туфли, а на ночь не забыть два раза поцеловать жену. Не перебивай, я еще не закончила. Ты очень хорошо ориентируешься в жизни. У тебя всё схвачено: рестораны, гостиницы, магазины, кассы всех видов… Ты знаешь все приметы города: что, когда, где появится… Ты настоящий городской Дерсу Узала! У тебя есть три тоста и четыре анекдота, благодаря которым тебя считают остроумным человеком в любой компании. Да, да! В любой компании с тобой не стыдно появится, потому что у тебя удивительные способности говорить о книгах, которые ты не читал, и о спектаклях, которые ты не видел. При этом к твоему мнению прислушиваются. И считают его оригинальным. И оно действительно оригинально, потому ты всегда говоришь о том, чего не знаешь. Ну что ты! У тебя просто масса достоинств, которым позавидовал бы в наше время любой мужчина. За тебя, как минимум тридцать пять тысяч брать надо. Вот твоя настоящая себестоимость!

Андрей: Ну, это уж ты хватанула! Это нам ещё придётся и тётину квартиру продать. Причём вместе с тётей.

Елена Владимировна: Ничего не хватанула. Я сама влюбилась бы в тебя, если б не знала тебя двадцать лет. Кроме того, я ещё главного не сказала.

Андрей: Только не при Оксане.

Елена Владимировна: Нет, я не о том.

Андрей: А о чём?

Елена Владимировна: Ты талантлив!

Андрей: Тьфу ты! Напугала…

Елена Владимировна: Да, да… Талантлив! А талант я в мужчинах ценю дороже всего. Тысяч в десять. Итого получается - сорок пять тысяч!

Оксана: Но у меня нет таких денег. Я не могу тётину квартиру продать.

Андрей: Подожди, Оксана. Не мешай, когда муж с женой разговаривают. (Елене Владимировне ) Ты всё сказала?

Елена Владимировна: Пока да.

Андрей: И тебе не стыдно?

Елена Владимировна: За что?

Андрей: За то, что ты такая хапуга.

Оксана: Андрюшенька, не ругайся, прошу тебя, разговаривай со своей женой ласково.

Андрей: Хорошо. Буду говорить ласково. Аленушка! Радость моя ненаглядная. Хапуга моя ненасытная. Уж кто-кто, а ты знаешь, что я не талантлив. Да, да! И не смотри на меня так. Я не талантлив! А значит, уже десять тысяч долой! Правильно?

Елена Владимировна: Как это не талантлив? Тебя за год третий раз на повышение выдвигают.

Андрей: Поэтому и выдвигают, что бездарен! Где ты видела, чтобы талантливых людей по три раза в год на повышение выдвигали? Нет, Аленочка, талантливых людей только после смерти признают. И потом, где ты видела, чтобы у талантливых людей всё схвачено было, или чтобы талантливые люди пользовались в компании четырьмя тостами и тремя анекдотами? А? То-то! Даже возразить нечего! Единственный мой талант, как у руководителя, это умение не лезть в работу своего отдела и не мешать работать своим талантливым сотрудникам. За это меня и передвигают на места тех, кто все еще мешает и не понял, что аткое перестройка.

Оксана: Андрюша, это что, всё правда?

Андрей: Конечно, правда. Я не дам ей на меня наговаривать. Что это такое? За деньги готова меня как угодно меня обзывать. Талантливым! Организованным! С доброй, искренней улыбкой! Да я эту улыбку столько лет репетировал! У зеркала. Знаешь, сколько людей в моей жизни на эту улыбку уже поймались?

Оксана: Как?! И это тоже - правда?

Елена Владимировна: Андрюша, по-моему, ты сейчас перебарщиваешь. Я бы на твоём месте помолчала. А то мне скоро самой за тебя доплачивать придётся.

Андрей: Не перебивай!

Елена Владимировна: А я и не перебиваю.

Андрей: Одним тем, что ты, перебивая меня, говоришь, что не перебиваешь, ты уже меня перебиваешь!

Елена Владимировна: Ты сам-то понял, что сказал?

Андрей: Вот так, Оксана, я прожил с ней первую и лучшую половину своей жизни.

Елена Владимировна: Вот так, Оксана, тебе предстоит прожить с ним вторую, лучшую половину твоей жизни.

Андрей: Правильно, со мной трудно жить! Потому что у меня склочный характер. У меня страшный характер! Значит, ещё пять тысяч долой!

Оксана: Андрюша, как тебе не стыдно про себя такое говорить? Неужели ты хочешь… Чтобы я заплатила за тебя, как за потрепанный «Запорожец»?

Елена Владимировна: Да, Андрюша, она же тебя не в уцененных товарах берет. Ты посмотри на себя, ты же почти как новенький!

Андрей(почти кричит): Да, я не «Запорожец»! Но я не новенький! Я потрёпанный! Я потрёпан семейной жизнью с тобой! У меня уже не та память! Не тот румянец, не те зубы.

Елена Владимировна: Зубы у тебя хорошие. Новые. Золотые! Золото из дома утекает. Почти тысяча.

Оксана: У меня больше нет сил это слушать. Я уже всю воду выпила. Андрюша, можно я схожу ещё наберу?

Андрей: Погоди. Сейчас закончу, тогда пойдёшь. А пока слушай, за что ты хочешь двадцать тысяч отдать. Я суеверный. А это страшно - жить с человеком, который всё время стучит по деревянному и плюёт через левое плечо, независимо от того, кто идёт слева от него. Кроме того, я - нервный, у меня давление, постоянные сердцебиения, одышка после каждого догоняния автобуса. О! Видишь, я даже по-русски говорю неграмотно. Разве можно так сказать – «догоняния»? Нет! Значит, еще тысяча минус! Я кричу во сне. Вот так… А-а-а… Лексей Степанович! Надо тебе, чтобы на тебя каждую ночь кричали за такие деньги? Наконец, у меня радикулит и спереди и сзади!!! Я лысею! У меня от всех рубашек отрываются пуговицы! Одним словом, все признаки приближающейся старости у мужчин!

Елена Владимировна: Ну, о старости кому-кому, а тебе ещё говорить рано.

Андрей: Что ты имеешь в виду?

Елена Владимировна: Как что? Тебя, как мужчину.

Оксана(роняя графин): Как это, как мужчину?

Елена Владимировна: Как обычно.

Оксана: Ой, что-то мне не хорошо…

Андрей: Как тебе не стыдно! Посмотри, как Оксана от твоих слов побледнела.

Елена Владимировна: С чего мне должно быть стыдно? Я твоя жена!

Оксана: Так значит, ты меня обманывал… ты с ней это… А говорил, что даже не разговариваете…

Елена Владимировна: Для этого и не обязательно разговаривать, Оксаночка. Со временем ты это поймёшь.

Оксана: Тётя права… Какая же я дура! (падает в обморок).

Андрей: Оксана! Оксана! Что с ней?

Елена Владимировна: Не видишь, что ли? Она в обмороке (идёт за нашатырным спиртом)

Андрей: Как в обмороке? Из-за чего?

Елена Владимировна: Из-за того, что ты ей изменял.

Андрей: С кем?!

Елена Владимировна: Со мной.

Андрей: Ничего себе молодежь наглая пошла!

Елена Владимировна: На! Дай ей нашатырного спирта.

Андрей: Давай. (раздумывает)

Елена Владимировна: Ну, давай же скорее, что ты раздумываешь?

Андрей: Погоди. Сейчас дам. Только давай сначала договоримся… Послушай меня внимательно. После того, что сегодня произошло, нам с тобой всё равно вместе не жить. Это понятно. Давай расстанемся по- хорошему. Друзьями. Тем более у нас сегодня такой день. И потом, ты же современный человек. Когда она очнется, сделай доброе дело. Не надо обижать девушку. Скажи ей, что ты соврала и что мы с тобой ни-ни. Ну, что ты на меня так смотришь? Ну, хорошо, хочешь, я тебе за это дам еще тысячу?

Елена Владимировна: Ты же знаешь, Андрюша, как я не люблю врать. Тем более я не хочу врать Оксане. Мне потом будет очень стыдно. Я себя знаю. Поэтому я не буду этого делать меньше, чем за две тысячи.

Жан. Ну ты и хапуга! Двадцать лет с тобой прожил, а не знал, что ты такая хапуга!

Елена Владимировна: Будешь ругаться - взвинчу цену.

Андрей: Хорошо же ты наше двадцатилетие встречаешь! Да ты знаешь, кто ты после этого? Не хочется над телом говорить. Довела девушку!

Елена Владимировна: Это я её довела?! Я вообще дома сидела, никого не трогала, пыль вытирала… Это ты её довёл! Ты, почему ей мою брошку подарил? Подлец! Да ещё говорил, что не изменяешь ей со мной, в то время, как сам лез ко мне каждую неделю по два раза?

Оксана(поднимает голову): Как?! Ещё и каждую неделю по два раза?! О Боже! Теперь мне, кажется, действительно плохо… (снова падает в обморок).

Андрей: Оксана! Оксана! Ты что? Это она всё врёт! Это она обо мне по воспоминания двухгодичной давности говорит. Мол, я ещё ничего… Бесстыдница! Надо же такое наврать!

Елена Владимировна: Не кричи так громко. На этот раз она действительно в обмороке.

Андрей: Ты думаешь?

Елена Владимировна: Я же предупреждала, больше тебя так никто любить не будет!

Андрей: И ты считаешь, что она сейчас нас не слышит?

Елена Владимировна: Уверенна.

Андрей: Тогда, чего я кричу? Надо же что-то делать. (делает ей искусственное дыхание).

Елена Владимировна: Ты что делаешь? Постыдился бы вести себя так при живой жене.

Андрей: Это искусственное дыхание.

Елена Владимировна: Во-первых, искусственное дыхание, Андрюша, делают утопленникам. А во-вторых, если она очнётся и увидит тебя в такой позе, она снова сознание потеряет. Ей сейчас нашатырный спирт нужен, а не ты.

Андрей(суёт Алисе под нос нашатырный спирт): Оксана! Оксаночка! Очнись! Это мы - твои родные и близкие…

Лена и Андрюша… Роднее у тебя никого нет. Только тётя, чтобы ей пусто было…

Оксана(медленно поднимает голову): Ой, где я? Надо же, как неудобно получилось…

Андрей: Ну что ты, Оксаночка, ну что ты, девочка? Не надо так переживать из-за пустяков. Ну, может, и было у нас с женой что-то. Но это же так – по инерции. Нельзя же сразу было все прекратить. Это тебе не курить бросать. Сразу! Не надо расстраиваться по пустякам.

Оксана: Ничего себе, пустяки! У меня теперь шишка на затылке будет.

Андрей: Ничего страшного. До свадьбы заживёт. Давай приходи в себя. И пошли… Куда хочешь. К тёте, к чёртовой бабушке, если у неё комната есть поменьше. Ноги моей больше в этом доме не будет. Хапуга! Вот мой чемодан! (Идет в прихожую). Давно надо было уходить. А я все не решался. Боялся ее одну оставить. А она? Продать собственного мужа! За понюшку табаку! Хапуга! Вот мой чемодан! (Снимает с антресолей чемодан). За какие-то жалкие двадцать тысяч! Да после этого я, знаешь, что сделаю? Да я, да я, да я… Да я сам выплачу за себя половину суммы! Принципиально! Хапуга! Тысяч пять, как минимум выплачу! Принципиально! Хапуга! Тысячи три, как минимум, выплачу! (Начинает галстуком вытирать чемодан). Надо же, какой пыльный! Давно я из дома не уходил навсегда. Даже вещи собирать не буду. Положу в него зубную щётку и всё! (Направляется в ванную). Нет, в ванную я не пойду. Вас вместе ни на секунду оставлять нельзя. Вы снова о чём-нибудь договоритесь. Уж лучше я по дороге новую зубную щётку куплю. (Поднимает пустой чемодан). Всё! Я готов - пошли! Я правду тебе сказал, мне всё равно, где жить, лишь бы с тобой!

Елена Владимировна: Ты взял пустой чемодан!

Андрей: Неважно. Я с ним завтра за всем необходимым заеду, когда ты на работе будешь.

Елена Владимировна: Так и оставил бы его здесь. Или ты хочешь положить в него новую зубную щётку?

Андрей: Видишь, Оксана, она надо мной ещё издевается. Довела мужа до того, что он из дома навсегда уходит с пустым чемоданом! Всё! Никогда сюда больше не вернусь! Клянусь самым дорогим, что у меня есть!

Елена Владимировна: Зубами, что ли?

Андрей: А ты хотела, чтобы я тебе ещё и зубы оставил? Хапуга! Оксана, вставай, наконец, хватит на полу валяться! Простудишься. Пошли! Тётя ждёт. Ей уже не терпится снова меня негодяем назвать.

Оксана(резко отдёргивает руку): Не трогай меня. Никуда я с тобой не пойду.

Андрей: Та-ак! Это ещё что за глупости?

Оксана: Я в тебе разочаровалась!

Андрей: Тебе что, опять вступило? Или ты так сильно ударилась, что забыла, зачем сюда пришла?

Оксана: Я сказала - не трогай меня! После того, что сегодня здесь произошло, что я сегодня здесь увидела и услышала, вообще не хочу видеть тебя! Понял? Так что отпусти мою руку. Мне больно…

Елена Владимировна: И поставь чемодан!

Андрей: Отстань от меня - я ухожу.

Елена Владимировна: Куда ты уходишь? Тебя уже давно никто никуда не зовёт. Или ты к Оксаниной тёте сам пойдёшь, без Оксаны?

Оксана: Да, Андрей Васильевич, поставьте чемодан. А то на Вас смешно смотреть. Я никогда не думала, что Вы можете быть таким смешным. Я же Вас всегда представляла идеалом мужчины… Порядочным, щедрым, благородным, честным, талантливым, высоким… Но, слава Богу, сегодня…

Андрей(перебивает): Что - сегодня?

Оксана: Сегодня? Сегодня Вы… Вы как-то даже меньше стали…

Андрей: Оксана, ты меня удивляешь!

Елена Владимировна: Он ещё удивляется. Сам весь вечер доказывает, какой он бездарный, непорядочный…

Андрей(перебивает): Я не доказывал. А сбивал цену…

Елена Владимировна: Вот и сбил. Я тебя предупреждала. Оксаночка, милая… у меня на книжке есть немного денег, шуба каракулевая, какие-то драгоценности и неплохая коллекция кактусов. Я даже её… Да что там её… Я всё-всё готова тебе за него отдать. Лишь бы ты его с собой забрала.

Оксана: Нет, нет… Даже за коллекцию кактусов мне не нужен городской Дерсу Узала с отрепетированной улыбкой. Который знает всего четыре анекдота и которого всё время повышают по работе за то, что он ничего не умеет делать… Да ещё и скупой! (Снимает брошку и отдаёт его Елене Владимировне ). Извините, Елена Владимировна, что я была такой дурой - сразу не догадалась, откуда эта брошка. (поворачивается к Андрею). Но, прежде чем уйти, я хочу сказать Вам, Андрей Васильевич, всю правду… Я уже два месяца встречаюсь с одним молодым человеком.

Андрей роняет чемодан.

Елена Владимировна: Ну, наконец-то поставил!

Оксана: Вы зря на меня так смотрите, Андрей Васильевич. У нас с ним ничего не было. В отличие от Вас, я всегда вела себя честно. Мы с ним даже за руки никогда не держались. Были три раза на выставке, два – в театре и один – в зоопарке. Вы в последнее время все заняты были. А я все одна да одна… Вот и согласилась с ним пойти. Мы в одном классе учились. Он хулиганом был, а я отличницей… Теперь он будущий физик, а я… бывшая отличница. Вчера он мне предложение сделал.

Я хотела сразу отказать… А потом подумала: не буду отказывать. Только сначала предприму последнюю попытку. Да, да… Последнюю попытку. Пойду к Елене Владимировне и всё ей честно скажу. Что я люблю Вас, что жить без Вас не могу, что готова отдать за Вас всё! Вот такое помутнение на меня нашло. Как вы говорите, вступило. Я же не знала тогда, что Вы и не собирались ко мне уходить, поэтому и придумывали разные причины. Я очень волновалась, когда сюда шла. Боялась, ещё по дороге не выдержу, в обморок грохнусь. Но нет, думаю, я должна дойти! Иначе, что я за человек такой. За всю жизнь только один единственный поступок совершила. Когда в школе при всех октябрятах заявила, что еще недостаточно честна, чтобы вступить в ряды пионеров. Меня за этот честный поступок в пионеры без очереди приняли и сразу звеньевой назначили, чем на всю жизнь отбили охоту поступки совершать. Ой, что-то я не то говорю… (всхлипывает).

Елена Владимировна: Может, Оксаночка, что-нибудь успокоительное тебе дать…

Оксана: Нет, нет… Не надо. Тетя говорит: если хочешь быть счастливой, надо выходить за друзей детства, а не за того, кого любишь. Потому что в том, кого любишь, все равно потом разочаруешься. А в том, кого не любишь, не разочаруешься, потому что никогда и не очаровывалась. У меня сейчас такое состояние, будто закончился первый брак – по любви… И теперь будет вторая попытка – по дружбе… А Вы извините, Андрей Васильевич, но, наверно, я оказалась для вас недостаточно современной. Мне семья нужна. Я, я детей хочу. По-моему, Олег – порядочный человек. Мы, наверно, уедем с ним в другой город, чтобы у меня не возникло искушения вам позвонить, с вами встретиться… А вы извините, Елена Владимировна. Мне очень жаль, что всё так получилось. Да ещё в ваш юбилей. Вы такой вкусный пирог испекли. Я кругом виновата перед Вами. Такой дурой себя чувствую.

Елена Владимировна: Не надо ни о чём жалеть, Оксана. Это я должна жалеть, что у меня вовремя такой тёти, как у вас не нашлось. А то бы я тоже вовремя за друга детства вышла… А вот опростоволосилась - вышла по любви…

Оксана: Прощайте, Андрей Васильевич. Я, я не уверена, что смогу скоро забыть вас. Все-таки эти два года, если честно говорить, для меня почти счастливыми были… Я думаю, что вы тоже…

Звонит телефон.

Андрей: Минуточку. Алло? Да, Алексей Степанович, здравствуй! Что?! тебе не подошли серьги, которые я тебе подарил?

Оксана выбегает, хлопая дверью.

… Извини, Степаныч, но мне сейчас не до тебя! (кладёт трубку на столик и выбегает за Оксаной).

Елена Владимировна (берёт трубку).: Алло? Алексей Степанович? Алло? Алло? (вешает трубку. Подходит к чемодану, открывает его… и уходит в другую комнату за вещами).

Действие второе

Елена Владимировна собирает чемодан. Андрей возвращается. Он сильно расстроен. Смущен. Старается не смотреть на жену.

Елена Владимировна: Ну, что Оксана? Убежала? Не захотела тебя слушать?

Андрей молчит.

Молодец она. Вот что я тебе скажу. Правда, не завидую я ей сейчас. Впрочем, как и себе.

Андрей молчит.

(Продолжая укладывать вещи). А Алексей Степанович не захотела со мной разговаривать.

Андрей: Да и бог с ней. То есть с ним.

Елена Владимировна: Это еще кто?

Андрей молчит.

Да. И тебе тоже не позавидуешь. В один день всех потерял. Оксана права – даже смотреть на тебя жалко. (Подходит к нему, словно жалеет). Ну ладно, не расстраивайся так сильно. Знаешь, сколько их будет у тебя. И Алексей Степановичей, и Виктор Федоровичей, и Татьян Петровичей…

Андрей: Уйди от меня. Хапуга.

Елена Владимировна: Не ругайся. (Дает ему стакан, который он так и не допил). На лучше допей. Все-таки у нас юбилей. Смотри, как необычно отпраздновали. На всю жизнь запомнится. Правда?

Андрей (замечает полусобранный чемодан): Ты что делаешь?

Елена Владимировна: Не видишь что ли? Вещи собираю.

Андрей: Зачем?

Елена Владимировна: Чтобы не уходить из дому навсегда с пустым чемоданом.

Андрей (пытается взять ее за руку): Погоди… Давай поговорим?

Елена Владимировна: Не трогай меня!

Андрей: Тебе что, тоже вступило? Сядь, говорю, я тебе все объясню!

Елена Владимировна: Что ты мне объяснишь?! Что мне все это приснилось? Я не желаю больше никогда слушать твое вранье! И вообще… Я в тебе разочаровалась!

Андрей: Та-ак! Похоже, пионерка еще и заразная.

Елена Владимировна: Нет. Похоже, что я тоже оказалась для тебя недостаточно современной. Похоже, мы обе оказались для тебя недостаточно современными. Придется тебе поискать кого-нибудь еще, Андрей Васильевич! Поэтому брошку я оставляю вам. Еще пригодится. Будет как переходящее Красное знамя!

Андрей: Алена, очень прошу – сядь. Я тебе все сейчас объясню. По-честному, без вранья… Мне это будет трудно. Ты же понимаешь… Но я постараюсь… Сядь… Очень прошу…

Елена Владимировна: Что? Что ты мне объяснишь? Какая я дура? Я ведь чувствовала, что у тебя кто-то есть. Но так не хотелось этому верить. И я все время старалась находить детали, подтверждающие, что у тебя никого нет. Странно было этим заниматься. Все мои подруги ищут доказательства, что у их мужей кто-то есть, а я наоборот. Однажды, где-то год назад, ты все воскресенье дома провел. Помнишь, мы в этот день хотели в Суздаль съездить, подышать свежим воздухом и посмотреть на соборы. Но не поехали. Ты так устал за неделю, что мы просто посмотрели вечером набор открыток «Соборы Суздаля» и подышали свежим воздухом через открытую форточку. Еще пару раз за эти года такие же счастливые дни выдавались. Вот я и не верила в то, что чувствовала. Старалась как можно лучше одеваться при тебе даже дома. Знала бы Оксанина тетя, сказала бы, что я еще больше дура, чем Оксана. Да, дура, дура! Старая дура! На массаж записалась, в бассейн ходить начала. Думала, возраст обмануть можно. Недавно подруга говорит: «Хочешь к иглотерапевту устрою – он точки молодости знает на пятках и за ушами». Неделю уже хочу все на смех…

Андрей: Алена, я знаю, что я виноват.

Елена Владимировна: Поздно, поздно, Андрюша, об этом говорить! Нам давно надо было расстаться. Но у меня все еще теплилась надежда. А вы, мужчины, всегда боитесь перемен. Особенно у нас в стране, где все хлопотно: и развод, и ремонт, и двушки наменять… Вот вы и приспособились, научились делить вою жизнь четко: тут быт, там радость. А мы, женщины, каждый раз надеемся, что нам удастся сочетать два этих поятия. Вот такие мы каждый раз дуры. Так, ну все! Похоже, собралась… Ты не бойся, я не буду писать тебе на работу. Я вообще не понимаю женщин, которые пишут в партийные организации после развода. Чего они хотят? Вернуть мужа? Он что, будет свои супружеские обязанности выполнять по приказу партии? Или они хотят отомстить, чтобы в должности понизили? Ну понизят, и что? Сами же потом жалуются, что алименты маленькие. Нет, Андрюша, если бы у нас были дети, я бы ежегодно хлопотала о твоем повышении!

Андрей: Хапуга!

Елена Владимировна: Негодяй!

Андрей: Алена, может, выслушаешь меня, хотя бы на прощанье?

Елена Владимировна: На прощанье? На прощанье я тебе скажу всю правду. Я уже месяц как встречаюсь с одним человеком!

Андрей: В каком смысле?

Елена Владимировна: В прямом.

Андрей: С мужчиной, что ли?

Елена Владимировна: Нет. С женщиной!

Андрей: Или я сплю, или схожу с ума. Прошу, ущипни меня или ударь.

Елена Владимировна: С удовольствием. (Дает ему пощечину).

Андрей: Ты что сдурела?

Елена Владимировна: Ты же сам просил.

Андрей: Я же сказал, ударь или ущипни.

Елена Владимировна: Я выбрала то, что мне приятнее.

Андрей: Ну все, хватит! Я хотел тебе все объяснить. Попытаться хотя бы. Да, да… Попытаться. Впервые по-честному, понимаешь? Ты думаешь, если бы я тебя не любил, я бы не ушел от тебя? (Передразнивает). Мы, мужчины, боимся развода! У нас в стране все хлопотно! Чего там хлопотно, когда все вокруг схвачено. Просто я не мог, не мог, понимаешь – тебя одну оставить. Да! Не мог! Вот как раз если бы у нас были дети. Да, да! Если б у нас были дети! Я бы точно ушел от тебя! Потому что тогда хоть какая-то радость у тебя бы в жизни осталась. Мы двадцать лет с тобой прожили. Ты для меня, в конце концов, родной человек. Двадцать лет вместе – это больше чем любовь! Это срок! Но ты не можешь даже выслушать меня. Потому что злишься. И я знаю из-за чего. Из-за того, что двадцать тысяч уплыли!!!

Елена Владимировна: Он художник! Он очень хороший художник! Почти гений! Обещал нарисовать мой внутренний мир. Кроме того, порядочный, искренний, до сих пор спортом занимается. И не скупой!

Андрей: Так. Давай я тебе помогу собрать чемодан. Все взяла? Ничего не забыла? Новые тапочки домашние? Купальник привезенный, открытый? В нем очень хорошо внутренний мир рисовать.

Елена Владимировна: Пошляк!

Андрей: Хапуга!

Елена Владимировна: Бездарь!

Андрей: На тебе на такси (Бросает на пол деньги).

Елена Владимировна: А это на тебе! (Дает ему пощечину).

Андрей отворачивается. Отходит. Пауза.

Извини…

Андрей: Да, ладно, ты права.

Елена Владимировна: Вот и отпраздновали наше двадцатилетие. Помнишь, как мы познакомились? Я стояла в метро напротив двери. На моем отражении в стекле на груди было написано: «Не прислонятся». Тебя это развеселило. Ты улыбнулся, и я почти влюбилась.

Андрей: Это была отрепетированная улыбка.

Елена Владимировна: Ну и что? Все равно хорошо было. Давай присядем на прощанье. Расстанемся друзьями. Двадцать лет – это действительно срок. Вот сюда, прямо на чемодан. Заодно вещи примнутся.

Садятся. Молчат.

А еще помнишь, как мы в медовый месяц на выставку ходили, там картина была… Сквозь темный синий лес вдаль уходит тропинка. Пара старичков – он и она – идут по тропинке… Чувствуется, что они до сих пор любят друг друга… Ты еще сказал тогда: «Смотри! Это наше с тобой будущее!»

Андрей: У тебя с ним что-нибудь было?

Елена Владимировна: Нет, что ты. Мы с ним всего лишь два раза были на выставке, три – в кафе и одни раз в кино.

Андрей: А в зоопарке?

Елена Владимировна: Ну что ты! Мы даже за руки не держались.

Андрей: В зоопарке и необязательно за руки держаться.

Елена Владимировна: Не волнуйся у нас с ним ничего не было.

Андрей: У вас никогда ни с кем ничего не бывает… Только кино, выставки, зоопарк… Зоопарк, кино, выставки…

Елена Владимировна: Да. Мы, женщины, всегда хвастаем своим прошлым. А вы, мужчины, своим будущим. И еще неизвестно, кто кого сильнее обманывает.

Андрей: Откуда ты его знаешь?

Елена Владимировна: Да что он тебе покою не дает? Это мой друг дества.

Андрей: Как?! Еще один друг детства?! Откуда у всех женщин в нужный момент под рукой оказывается друг детства?

Елена Владимировна: Он уже двадцать лет ждет меня. Говорит, все-все отдал бы, если бы ты меня к нему отпустил. Вот дождался, наконец. Ну, ладно, пора… Пока ты за Оксаной бегал, я позвонила ему, сказала, чтобы встречал у метро. Он так обрадовался, хотел прямо сюда приехать, но я не разрешила. Ты вспыльчивый, он тоже… Еще подеретесь. Нехорошо. В юбилей. (Встает с чемодана). Видишь, не зря посидели. Теперь крышка легко закрывается. Ну, прощай! Я постараюсь хотя бы на первое время уехать с ним из Москвы. Чтобы у меня не возникло искушения встретится с тобой. Позвонить тебе. Все-таки эти двадцать лет для меня почти счастливыми были.

Андрей: У меня такое ощущение, что все это я уже сегодня где-то слышал.

Елена Владимировна: И знаешь, на прощанье скажу тебе окончательную правду.

Андрей: Что еще с кем-то встречаешься?

Елена Владимировна: Нет. Хуже. Когда Оксана пришла и сказала, что хочет предложить за тебя деньги, я хотела сначала выгнать ее. Но когда на назвала сумму… Грешно признаваться, да еще в день нашего двадцатилетия. Но я подумала, что… что… Что не зря я за тебя замуж вышла.

Андрей (тихо, почти про себя): Хапуга!

Елена Владимировна (ему в тон): Негодяй! Я же знаю, как тебе тяжело, когда я уйду. Только я знаю, как ты не переносишь одиночества. Даже знаю, что сейчас бы я была тебе нужнее, чем Оксана. Потому что ко мне ты порой относишься, как к своей маме. Но поверь, я не могу остаться. Мне самой сейчас мама нужна. И потом, дорогой мой негодяй, это мой последняя попытка уйти от тебя… Да, да. Последняя попытка. Так что держись, да? Двадцатитысячник! (Идет к двери).

Андрей: Алена?

Елена Владимировна (резко оборачивается): И не проси, не останусь.

Андрей: Нет, я о другом.

Елена Владимировна: О чем же?

Андрей: Ты за брошку извини. Я не думал, что вы когда-нибудь встретитесь.

Елена Владимировна: Я к твоим обманам привыкла. А вот Оксана будет думать, что ты законченный негодяй. Такую дорогую брошку у жены украл. В то время, как сам знаешь, сколько эта подделка стоит. Я помню, ты такую забавную историю придумал, почему тебе эта брошка понадобилась. Вообще, я заметила, что если у мужа разыгралась фантазия, значит, он опять в кого-нибудь влюбился. Да, чуть не забыла. Я там пирог к нашему юбилею испекла. Проголодаешься, попробуй. Он, к сожалению, получился.

Андрей: Алена?

Елена Владимировна (резко оборачивается): И не уговаривай, не останусь.

Андрей: Да нет… Я хотел казать, что… Это… Ну… В общем… Где-то… Похоже, что ты умнее, чем я предполагал.

Елена Владимировна: Женщину только тогда можно считать умной, когда она позволяет мужчине считать себя дурой.

Андрей: Это кто сказал?

Елена Владимировна: Это сказала я.

Андрей: Откуда ты все это берешь?

Елена Владимировна: Я в последнее время от одиночества много читала. Поэтому я думаю – очень хорошо, что ты один остаешься.

Андрей: Почему?

Елена Владимировна: Тебе нашего юбилейного пирога надолго хватит. (Уходит).

Андрей в растерянности бродит по комнате. Потом подходит к телефону, набирает номер.

Андрей: Алло? Светлана? Это я. Знаешь, чего я звоню? А я и сам не знаю. Наверно, надо кому-то позвонить, вот и звоню. Короче, от меня жена ушла… После чего? После того, как Оксана ушла.. Да, навсегда… Как всегда… Нет, этого не пересказать… Вкратце? Вкратце, твоя сестренка пришла к моей жене и предложила ей за меня двадцать тысяч… Нет, ты не ослышалась. Да, двадцать тысяч… Да, за меня… Что значит, не может быть? Я тебе говорю… Я, как настоящий друг ее, как старший товарищ, можно сказать, начал объяснять этой отважной пионерке, что я таких денег не стою. Так она грохнулась обморок об пол с такой силой, что тут же во мне разочаровалась и ушла замуж с шишкой на затылке к своему порядочному другу детства, с которым у нее ничего не было в зоопарке!.. Нет, это еще не все. Еще у нее ничего с ним не было три раза в кино и два раза на выставке… После чего моя жена ушла вслед за ней тоже к своему другу детства, с которым у нее тоже ничего не было точно в тех же местах. В результате мне достался пирог! С которым я сейчас пойду и сделаю предложение вашей тете! Перестань смеяться! (Развязывает галстук. Рассматривает его). Вам, женщинам, хорошо. У вас всегда мужчина виноват – и порядок. А разве я виноват, что я их обеих люблю? Ну, что я могу поделать, если я человек с такой широкой душой? У меня в детстве идеал женщины был. Порознь они до этого идеала никак не дотягивают. А вдвоем как раз! Оксана в этом идеале на себя как минимум шестьдесят процентов забирает. Поэтому передай ей от меня, что мужчина в жизни помнит только двух женщин: первую и еще одну. Поскольку она для меня далеко не первая, то всегда будет этой еще одной. (Пробует галстук на прочность). Передай, передай… Мне хочется ей что-нибудь приятное сделать. А это всем приятно слышать. Я знаю, я проверял. И еще передай, что я очень переживал наш разрыв, когда с тобой разговаривал. Даже бледный был… Ну как, как? По голосу поняла, что бледный… (Снова пробует галстук на прочность). Говорил, что жить не хочу… Да, не хочу! Она же для меня, Светланка, настоящей отдушиной была. Я без нее двух дней провести не мог. Скучал. А как с ней два дня проведу, чувствую: по жене соскучился. Потому что жену я ведь тоже люблю. И тоже процентов на шестьдесят… Да я знаю, сто двадцать получается. Но нас приучили во всем план перевыполнять. (Ставит стул на стол). Однажды жена в больнице четыре месяца пролежала. Я каждый день к ней ездил. Все это время ни с кем не встречался. Четыре месяца ни с кем не встречался! Даже поклялся, если она выздоровеет, никогда больше ее не обманывать. (Залезает на стул вместе с телефоном). Потом, когда ей лучше стало, я на радостях каждую неделю по два раза ее из этой больницы воровал. Через забор перекину и… в театр, в кино, на выставки… Или в ресторан! (Прилаживает галстук к люстре). Это были самые счастливые дни для нас, когда она в больнице лежала. (Засовывает голову в петлю). А потом она выписалась. К сожалению. И мы уже никуда больше не ходили. Ей-богу, если б мне сейчас дали последнюю попытку кого-то вернуть, я бы сказал – жену! Да. А потом Оксану. Эх, надо бы сейчас в церковь пойти и поставить за обеих по свечке… Да поздно уж… Главное теперь, чтобы люстра выдержала! Галстук вроде крепкий, из ФРГ привез… Жена вчера говорит, не будем никого на наш юбилей приглашать. Кто настоящий друг, тот помнит и сам придет. Настоящим другом одна Оксанка оказалась. Ну все! Пора… Самое страшное теперь будет, если люстра оборвется и на голову упадет. Тоже шишка будет. Прощай, Светланка! Одного моего знакомого уже бабы довели. Но он сильней меня оказался. Решил просто стать отшельником и устроился в женский монастырь сторожем. Приглашал меня. Говорит, один с работой не справляется. Ну а я пойду другим путем. Светланочка! Так что не поминай лихом! И все передай, как я просил! Алло? Светланка? Ты чего молчишь? Не попрощаешься даже? Надо же… Ушла… Интересно, и давно я все это в пустоту говорю? Ну и ладно… Тем лучше… Так… Что дальше делать? (Стоит на стуле с телефоном в руках, голова в петле. Думает). Надо, наверно, посчитать про себя. И на счет три! Хоть бы самоучитель какой выпустили, как вешаться в условиях малогабаритной квартиры. Сколько всякой дряни выпускают, печатают. А по-настоящему нужной литературы нет… Хватит, хватит отвлекаться. Сосредоточились. Один, два… Надо хоть телефон на место поставить. А то глупо получится – придут снимать, а я с телефоном. Вместо того, чтобы горевать, помрут со смеху. (Слезает, ставит телефон на место и вновь залезает на стул). Вот так. Теперь можно. Одни, два… (Сдувает пылинку с плеча). Раз, два… Нет, надо свет выключить. Газ проверить. (Слезает со стола, все выключает. Залезает обратно). Во как! Все… Нет, в темноте тоже нехорошо. Представляю себе – приходят снимать, натыкаются и: «А-а-а-а!» Нельзя так издеваться над психикой. О людях надо подумать. Хотя бы перед смертью. (Опять слезает, включает торшер). Вот хорошо, интим… (Карабкается на место). Ну вот теперь, кажется, все замечательно. Можно вешаться. Прощайте, мои милые! Прощай, Аленушка, прощай, Оксанка… Любил я вас, последнее время даже не изменял вам… И не хотел, видит бог, не хотел вам ничего плохого. Нет, так не годится. Надо перед смертью кого-то одного вспоминать. В смысле одну. Так принято. Во всех романах так. А кого? Оксану? Она замуж выйдет, поедет в свадебное путешествие куда-нибудь в Воронеж, тут же обо мне забудет. Алену? Еще чего! Продать собственного мужа всего за двадцать тысяч! Детей у меня нет. По-моему… Это что же получается, что мне перед смертью даже вспомнить некого?: Ну что же, значит действительно вешаться пора… Раз, два… (Задумался).

Звонок в дверь. Настойчивый, как в начале пьесы. Андрей так пугается, что чуть не соскальзывает со стула.

А-а-а-а! Фу ты! Как напугали. Чуть, действительно, не повесился. Интересно, кто бы это мог быть?

Звонок повторяется.

Неужели Оксана? Только у нее такой требовательный звонок, как у пионеров, которые пришли за макулатурой. Что же делать? Открыть? Или повеситься? Или сначала повеситься, потом открыть? Нет, если я повешусь, то открыть мне уже, наверно, будет трудно… (Спускается со стула, предварительно поправив галстук, чтобы видна была петля. Идет открывать дверь).

Входит Елена Владимировна. Быстро проходит на середину комнаты.

Елена Владимировна: Ты что не открываешь?

Андрей: Я занят был.

Елена Владимировна (замечает стул на столе): Ты что, люстру протирал?

Андрей: Да. Решил перед сном квартиру прибрать.

Елена открывает чемодан и начинает разбирать вещи.

Ты чего делаешь?

Елена Владимировна: Не видишь что ли? Вещи разбираю.

Андрей: Зачем?

Елена Владимировна: Чтобы не помялись.

Андрей молчит. Елена Владимировна вынимает вещи, кое-что относит в другую комнату, возвращается.

Это такое безобразие, как у нас автобусы ходят. Представляешь? (Продолжает раскладывать вещи). Пришла на остановку, стою жду автобуса, думаю о приятном, как тебе невмоготу будет одному. На душе радостно, хорошо… А автобуса нет и нет. Я уже замерзать стала. Но все равно, стою, жду, продолжаю думать о приятном. Как ты мучится будешь, кода заболеешь. Ты ведь, как и все мужчины, болеть не умеешь. Вспомнила, как в последний раз ты болел, я поздно домой с работы вернулась – а ты пытался сам себе на спину горчичники поставить. И хоть бы такси какое-нибудь проехало. Словом, так я к тому времени замерзла, когда про горчичники вспомнила, что решила домой вернуться, хоть немного отогреться. Только дошла до старушки Фроловны, которая всегда у парадной вечером сидит, вспомнила, что тебя сейчас увижу, и обратно к автобусу повернула. Дошла до остановки, а он уже ушел! Опять стою, мерзну, думаю: я же так снова в больницу попаду. Вспомнила, как я лежала в больнице… И ты… ты…. Словом, бегом, чтобы согреться, домой. Фроловна снова меня увидела, говорит: «У теби чего вещи в чемодане ворованные, что ты туды-сюды с ними носишься?» (Смеется весьма натянуто). И знаешь, я вспомнила, как года три назад, в дооксанин, так сказать, период – на этом месте ко мне хулиганы пристали, я закричала, ты через двадцать секунд на улице был. В одной руке молоток, в другой – красное удостоверение, что ты почетный железнодорожник. Вот и все! Помоги, кстати, чемодан на место положить. Все-таки ты его снимал, ты его и клади обратно. (Протягивает ему чемодан).

Андрей (не берет): А как же этот?

Елена Владимировна: Который?

Андрей: А у тебя их, что, несколько?

Елена Владимировна: Знаешь, Андрюша, я всегда думала, как я поведу себя, когда точно узнаю, что у тебя кто-то есть. Зареву? Устрою скандал? Дам пощечину? Но я никогда не думала, что буду носиться с чемоданом туда-сюда… Ну бери же…

Андрей (не берет): Хочешь, поедем с тобой летом в Крым?

Елена Владимировна: С тобой? В Крым? Только за двадцать тысяч! Да бери же? А я пока галстук сниму…

Пауза.

Меня, наверное, многие женщины обвинят, не поймут… Наверно, я не права, я знаю… Но знаешь, как бы это сказать… В общем. Но… В общем, это такое безобразие, до чего редко у нас автобусы ходят. Понял?

Андрей (берет чемодан): Знаешь, я никогда тебе не говорил, но если честно, от это… Ну… Как бы то ни было… В общем…

Елена Владимировна: Повтори-ка, что ты сказал? Это так непривычно от тебя правду слышать.

Андрей: Да я хотел просто, чтобы ты это… Как-то… Не знаю… Конечно же… Не получается чего-то. Я, может, потом, а?

Елена Владимировна: Ты опять нелепо смотришься с пустым чемоданом. Пойди-ка, прогуляйся немного. А я пока чай вскипячу… Пирог еще не остыл наверно. Теплится, как и наши отношения. Попробую его разогреть. Все-таки двадцать лет сегодня! Юбилей!

Андрей: Там у меня… Бутылочка шампанского есть.

Елена Владимировна: Знаешь, Андрюша, если б ты Оксане и про больницу рассказал и про забор, через который ты меня перебрасывал в зимнем пальто и вьетнамках, я бы замерзла насмерть, но ни за что не вернулась.

Андрей: У меня знакомый врач есть. Он за бутылку любую болезнь найти может. Хочешь, я… я… Я сам теперь в больницу лягу. И ты меня будешь через забор перебрасывать.

Елена Владимировна: Иди уж. А то еще немного, и тебя придется не в больницу класть, а в сумасшедший дом. А там забор слишком высокий. Я тебя через него не перекину. И не смотри на меня так. А то мне страшно, что это выражение ты тоже у зеркала репетировал. Лучше иди и возвращайся скорее, пока пирог действительно не остыл. И, как говорила тебе в детстве мама, подумай… Все-таки это наша с тобой последняя попытка… Еще на одну у нас в жизни просто времени не хватит. (Уходит на кухню).

Андрей кладет чемодан на антресоли. И направляется к двери. Звонок. Опять настойчивый, долгий. Андрей в испуге отскакивает от двери, прижимается к стенке спиной, видимо, касается выключателя. Свет верхний гаснет. Остается включенным один торшер. Дверь медленно открывается. Появляется силуэт мужчины.

Силуэт: Извините, тут было открыто, вы, Андрей Васильевич?

Андрей (мотает головой): Нет… Не знаю… То есть, извините, да, я… По-моему…

Силуэт: Очень приятно. А я Пьер Филиппович.

Андрей: Очень приятно. Но я вас не знаю.

Силуэт: Понимаете, я очень люблю вашу жену. И готов (разводит руками) отдать за нее все-все, что у меня есть.

Андрей(кричит): А-а-а-а! (Отскакивает от стены).

Свет на мгновение гаснет полностью, потом резко включается. Силуэт уже исчез. Вбегает перепуганная Елена Владимировна.

Елена Владимировна: Что? Что случилось? Что с тобой?

Андрей: Тут этот… Ну… Твой Джон Иваныч… Приходил. Предлагал за тебя (разводит руками) во сколько!..

Елена Владимировна: У тебя что, Андрюшенька, крыша поехала? Нет у меня никого. Это же я все специально придумала, тебе наврала… А то у тебя, думаю, есть, а у меня нет… Нечестно получается. Вот и придумала. Ну успокойся, успокойся… Вон опять вены на лбу вздулись. Оксаны нет. Полотенце намочить некому… Это тебе померещилось. Ты переутомился, видать. Так что иди, подыши свежим воздухом… Ну иди, иди же… Проветрись!

Андрей уходит. Елена Владимировна включает магнитофон. Звучит все та же ее любимая мелодия. Залезает на стул. Снимает галстук, потом – стул со стола. Берет тряпку, протирает ею стол. Присаживается на стул, о чем-то задумывается. Как бы повторяется начало пьесы. Ее лицо, которое на протяжении всего вечера было спокойным, начинает дрожать. Она пытается сдержать подступающие слезы. Но не может справиться с ними. И начинает горько-горько плакать. Берет себя в руки, перестает плакать. Вытирает слезы. Вздыхает. И снова спокойно смотрит в зал. Звучит музыка. Во весь экран на заднике появляется постепенно, словно в сознании Елены Владимировны, картина. Темный, синий лес. Сквозь него вдаль уходит тропинка…Там вдали светло. По тропинке, удаляясь от нас идут двое стариков… Они идут под руку медленно, словно опираясь друг на друга… Мелодия звучит еще энергичнее. Свет гаснет.

Занавес