Последняя стрелка

Пролог

В декабре смеркается рано. Сумерки опускаются на город быстро и неожиданно, заляпывая чернильными кляксами тесные переулки и подворотни окраин. Жизнь там замирает, притаившись в узких лазейках окон до следующего утра. И только собаки ворчат на видимые лишь им одним тени и заливаются разноголосым лаем от каждого шороха за забором.

А в центре города все сверкает серебром. Снег на деревьях, крышах и тротуарах рассыпает холодные искры, откликаясь вспышками на неоновый свет фонарей, витрин и автомобильных фар. Город преображается, надевает вечерний наряд, готовясь к ночной жизни, полной развлечений, интриг и неожиданных смертей.

Впрочем, все соблазны, разочарования и ужасы ночи были у города еще впереди. А сейчас только заканчивался рабочий день. Люди покидали смердящие заводы, тесные каморки госучреждений и шикарные внутренности офисов.

Все вокруг было так же, как день назад. И так же, как будет завтра. Конечно, в образе жизни каждого человека что-то непременно менялось, но городу до этого не было никакого дела – он мог самостоятельно поддерживать равновесие, то, что отдавал одним, отбирал у других. И всем вокруг было наплевать, что творится за стеной у соседа. Если, конечно, у него не угонят машину или же в гостиной бультерьер не нагадит на пушистый ковер ручной работы. То-то можно будет позлорадствовать!

Но вообще-то жизнь в городе нисколько не изменится от чьих-то печалей или радостей. Люди будут работать, есть, пить водку и лимонад, спать или заниматься любовью. Вместо уволенного с работы наймут другого, вместо умершего деда родится внук – если повезет, конечно! И, может быть, нищий станет миллионером, а священник – убийцей. Но город и этого не заметит, пока не появится кто-то, кто даст ему хорошего пинка. Или просто сунет горящую спичку в этот шевелящийся муравейник!..

Мужчина, сидевший за столом в одном из кабинетов ресторана «Оливер», думал приблизительно так же. Когда-то в этот город его занесло судьбой, и он отдал ему лучшие годы жизни. Старался приносить пользу населявшим его людям, дарил им часы своей работы и минуты редкого отдыха. А взамен не получил ничего!

Нет, он не считал себя нищим! Он имел практически все, что необходимо для «нормальной жизни», – квартиру, машину, положение в обществе. Но какой ценой все это ему досталось? Загубленная молодость, седина на висках, расшатанные нервы.

И теперь он собирался взять у города все, что тот ему задолжал. Абсолютно все. Ни больше ни меньше! А отобранное раздарить. По собственному усмотрению. Если, конечно, появится такое желание.

За столом сидели еще двое. Они тоже хотели получить свое и готовы были рискнуть даже головой. Им тоже опротивели отожравшиеся за чужой счет морды, и руки так и чесались сбить с них немного спеси.

Но главное, что объединяло эту троицу, была жажда власти. Всем им давно осточертело пресмыкаться перед начальством, а также угождать тем, у кого бабок навалом. Пусть теперь это толстосумы им угождают, считаются с их мнением, и не только считаются, но и соглашаются с ним как единственно правильным.

Объединившись, они могли бы кое-чего добиться. Но их пока было слишком мало, чтобы получить все. Этим троим срочно требовалась армия рабов, готовая за подачку разорвать глотку любому, на кого укажет хозяин. К тому же эти трое нисколько не сомневались, что кто-то просто обязан сделать за них всю черновую работу. Нужно только отыскать исполнителей, и дело с концом!

Именно об этом сейчас шел разговор. Каждый вносил свои предложения о способах найма «ассенизаторов», думая лишь об одном: «Кто будет старшим?»

Этой маленькой стае требовался вожак. И каждый их них видел на этом месте только себя. Правда, на какое-то время его мог бы занять седовласый. Он был явно не их породы.

– Я еще раз хочу объяснить ситуацию, – нарушил он затянувшееся молчание, внимательно и настороженно взглянув на собеседников. – Давно пора прибрать этот город к рукам. То, что я предлагаю, уже не первый год практикуется по всей стране. Причем особого секрета из этого не делает никто. Каждый получает то, что ему причитается по праву, и никто не возражает. Тех же, кто мешает, попросту устраняют.

– Это намек? – довольно резко спросил самый молодой из троих. – Кого ты собираешься устранять? Нас, если мы тебе помешаем?

– Всех, кто встанет на моем пути. – Седовласый проговорил это совершенно спокойным голосом, но у молодого мурашки побежали по телу. Он даже поежился, но глаз не отвел.

– И запомните мои слова, – сказал седовласый и продолжил: – Кстати, если бы я собирался избавиться от вас, ни за что не пригласил бы на эту встречу. Каждый из нас, конечно, сможет ухватить кусок праздничного пирога, но целиком мы его никогда не получим. Поэтому я еще раз спрашиваю, вы согласны поддержать меня или останетесь в стороне?

– Ну, почему в стороне? – усмехнулся третий из собравшихся. – Риск невелик. Можно и поучаствовать.

Он шмыгнул носом и полез в карман за ингалятором. Не так давно врачи обнаружили у него астму. И этот высокий, широкоплечий мужчина, до недавнего времени не знавший дороги в аптеку, теперь потреблял столько лекарств, что и трехлетнему носорогу мало не покажется.

В этой компании астматик был самый старший. Жизнь основательно потрепала его, но он никогда не сдавался и упорно лез вверх, пока не достиг тех высот, которым простой смертный мог только завидовать.

Он давно пресытился жизнью. И из всех пороков у него остался лишь один – непомерная жажда власти. Астматика теперь не интересовали ни женщины, ни выпивка, ни азартные игры, только – раболепное поклонение.

– Ты прав в главном, – обратился астматик к седовласому. – Каждый из нас может ухватить кусок пирога, а нам надо сожрать его целиком и не подавиться. Так что надо действовать сообща. Но где гарантии, что через несколько месяцев мы не станем грызть глотки друг другу?

– Боишься, что тебя искусают? – с ироничной усмешкой спросил молодой.

– Я давно ничего не боюсь, – пожал плечами астматик. – Меня кусали и не такие псы, как ты. Но об мою дубовую шкуру можно запросто обломать зубы. А мне хочется довести дело до конца и посмотреть, что будет потом.

– Что значит «до конца»? – поинтересовался седовласый. – Ты имеешь в виду определенную сумму заработанных денег? Или количество новообращенных? Привык мыслить категориями советских пятилеток?

– Довести дело до конца в моем понимании значит установить полный контроль над этим городом, – казалось, астматика ничуть не задевают издевки двух более молодых собеседников. Однако это было не так!

Как и любой властолюбец, астматик считал приемлемым только почтительное обращение к себе со стороны остальных. Его бесило, что сегодняшние собеседники и возможные компаньоны не воспринимают его всерьез. Он почти был готов броситься на них, но сдерживался. Поскольку научился за долгую жизнь выжидать момент, когда можно отыграться на обидчике, не опасаясь что-то при этом потерять.

– Вы сами знаете, что деньги меня мало интересуют. Их у меня куры не клюют. – Астматик с трудом сдерживал рвущиеся наружу эмоции. – Просто захотелось на старости лет чего-нибудь остренького. Например, поучаствовать в войне, которая может кончиться как полным триумфом, так и постыдным поражением, если мы не будем держаться вместе.

– Надеюсь, в качестве гарантии ты не потребуешь от нас банальной круговой поруки? – не без иронии поинтересовался самый молодой из троицы.

– Зачем? – пожал плечами астматик. – Мы достаточно много знаем друг о друге, и мне, к примеру, ничего не стоит при случае утопить в дерьме тебя, а тебе – меня. Взять хоть эту операцию с наркотиками. Кстати, как проходит ее подготовка?

– Нормально, – буркнул седовласый. – Хотя я и не стал бы где попало говорить о ней. Большая часть будет продана, как только мы закончим первую часть операции по установлению контроля над городом. Детали сейчас не имеют значения! И все же кое-что нам нужно сделать всем вместе.

– Что именно? – Молодой удивленно вскинул брови.

– Подняться наверх и побеседовать с директором ресторана, – жестко усмехнулся седой.

– Согласен, – снова кивнул астматик, поднеся к носу ингалятор. – Когда приступим?

– Да прямо сейчас, – ответил седовласый. – Как только подъедут мои ребята.

Снова наступило молчание. Каждый внутренне собирался, готовять к новому для себя делу. Однако лица у всех оставались бесстрастными. Седовласый и астматик спокойно заканчивали ужин. И лишь молодой нервно барабанил пальцами по коленке. Впрочем, никто этого не замечал!

А город продолжал жить по своим законам, не подозревая, что скоро размеренной ленивой жизни придет конец. Он спокойно переваливал с улицы на улицу многочисленные потоки машин. И среди множества этих железных смердящих бензином коробок ехала одна, с которой все и должно было начаться.

У ресторана «Оливер» она выплюнула на декабрьский мороз из своих теплых кожаных внутренностей четверых крепких парней. Даже не запирая машину, они быстрым шагом прошли в ресторан и, не обращая внимания на метрдотеля, сразу направились к кабинетам в глубине главного зала, где их ждали седовласый, астматик и молодой.

Все трое поприветствовали вновь прибывших, и седовласый коротко изложил парням, что от них потребуется. Те молча выслушали и кивнули. Почти одновременно, словно получили подзатыльник.

– Мы поднимемся первыми, – сказал седовласый. – Побазарим, может быть, понаблюдаем за вашей работой и поможем, если потребуется. Пушки у вас с собой?

– А то, – ответил один из парней. – Даже глушители прихватили.

– Вот и ладненько, – проговорил седовласый. – Тогда вперед!..

У входа в служебные помещения ресторана дежурил охранник. Он почтительно посторонился, пропуская их внутрь.

Войдя в служебный коридор, они сразу направились к кабинету директора. Дорогу знали прекрасно, поскольку не раз бывали там по разным причинам. Поэтому и шли уверенно, словно к себе домой.

Постучаться никто не счел нужным. Дверь открыли пинком ноги и буквально ворвались в кабинет, застав директора врасплох. Впрочем, если бы даже постучали, ситуация, в которой оказался директор, нисколько не изменилась бы, поскольку в этот момент он занимался любовью со своей секретаршей прямо на письменном столе, не предназначенном для подобных развлечений.

Директор отпрянул от секретарши, словно сатана от ладана, едва увидел вошедших. Девушка, сидевшая на столе спиной к двери, резко обернулась и, взвизгнув, попыталась соскочить со стола и натянуть на бедра слишком узкую юбку.

– Вы с ума сошли! – завопил директор, обращаясь к вошедшим. Одной рукой он пытался натянуть штаны, а другой почему-то старался поправить галстук.

– А вы нам не рады? – усмехнулся седовласый, кивнув своим спутникам.

– Я, конечно, вас рад видеть. Но не при таких же обстоятельствах?! – Директор всеми силами пытался сохранить остатки собственного достоинства. – Могли бы хоть постучать.

– Не вижу в этом необходимости. Вы же тут не работой занимаетесь, – усмехнулся седовласый. И, кивнув в сторону девушки, продолжил: – По городу ходят упорные слухи, что ваш ресторан находится на нейтральной территории. То есть никому из местных братков вы не платите денег. Мы решили исправить это положение. Теперь вы будете платить нам и начнем мы с небольшой символической суммы в сто тысяч, которую вы и отдадите нам завтра!

– И не советую вам шутить с нами, – добавил астматик. – Будет только хуже. Вам и вашей семье...

– Вы с ума сошли! – От возмущения к директору вернулся дар речи. – Вы не можете этого сделать! Вы же...

Договорить он не успел. Один из парней, приехавших в ресторан несколько минут назад, вошел в кабинет и, подойдя к директору вплотную, наотмашь ударил его тыльной стороной ладони по губам. Директор коротко вскрикнул и отлетел к стене, вытаращив от изумления глаза.

Но седовласый и оба его спутника этого уже не видели. Не обращая никакого внимания на происходящее, они вышли из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

Девушка даже не успела закричать, второй парень мощным хуком отправил ее в нокаут. Девушка закатила глаза и, словно тряпичная кукла, рухнула на стол, отчего письменные принадлежности, телефон и папки с документами попадали на пол. Парень, схватив девушку за волосы, легко поднял на ноги и двумя пощечинами привел в чувство.

– Только пикни еще, сука, язык вырву! – прошептал он ей на ухо. – Поняла?

Девушка испуганно закивала, глядя в глаза бандиту. А директор, размазывая по лицу кровь из разбитой губы, вжался в угол, не в силах пошевелиться. Двое боевиков подскочили к нему и, вывернув руки, вытащили на середину комнаты.

– Вы с ума сошли! – завопил директор, все еще не веря в происходящее. – Да вы знаете, что с вами братва сделает, когда я расскажу... – начал угрожать он, пытаясь вырваться.

Договорить ему снова не дали. Парень, державший директора, мощным ударом в солнечное сплетение сбил ему дыхание. А второй с ловкостью фокусника вытащил из кармана скотч и залепил директору рот.

– Тебя предупреждали, что будет хуже? – спросил один из садистов и, усмехнувшись, кивнул подручному.

Тот достал из кармана пистолет, навернул на него глушитель и подошел к директору. Тот замычал, бешено вращая глазами. Секретарша, увидев пистолет, тоненько завыла, но тут же получила удар по лицу, упала на пол и отключилась.

Четвертый из боевиков – тот самый, что держал в руках пистолет, – не обратил на это ровно никакого внимания. Он подошел к директору ресторана, приставил к его бедру оружие и нажал на спусковой крючок.

Хлопок выстрела был едва слышен даже в кабинете. Впрочем, как и вопли директора, заглушенные скотчем. Двое других боевиков тут же отбросили своего пленника к стене и отошли в сторону, с ухмылками глядя на то, как он корчится на полу, зажимая рану в ноге.

Боевик прострелил директору бедренную мышцу. Он стрелял так, чтобы пуля прошла вскользь, не причинив ноге особого вреда. Однако директор не понял этого и дико мычал, зажав рану, из которой хлестала кровь, растекаясь на полу кроваво-ярким пятном.

– Запомни, сука! – прошипел один из боевиков, глядя в перекошенное от боли лицо директора, – если завтра не будет денег, то все сегодняшнее покажется тебе райским наслаждением. И шлюху свою предупреди, чтобы пасть больше не разевала!

Он пнул ногой трясущегося директора и, сделав знак своим подручным, вышел из кабинета и отправился докладывать боссу о том, как прошла первая операция...